Форум » 3.1 БОЙКОЕ ПЕРО » Mental disease » Ответить
Mental disease
olgat: Девочки, подумав, что нечего засорять другие темы и прислушавшись к умному совету, выделяю этот опус отдельно. Предупреждаю сразу: это AU со всеми вытекающими последствиями (спасибо вам за замечательные идеи, высказанные в другое теме) Не могу сделать пометку OOC, потому что я героев вижу именно такими - странными, одинокими, нуждающимися и совершенно больными на голову во многих смыслах этих слов Буду рада, если они найдут у вас отклик. Всегда рада комментариям и отзывам, ну это, как обычно Потому что без вас не было бы ни-че-го Вика, удали, плз, куски из Миниатюр. Я, вроде, сюда весь текст выложила. Большое тебе спасибо!
Ответов - 89, стр:
1 2 3 All
olgat: 1. Грязная тарелка опускается на стойку с неприятным хлюпающим звуком. Похоже, Джин опять не протерла столешницу. Никита недовольно поджимает губы и смотрит на свои перемазанные кетчупом пальцы. Ладно, чего уж там. Вымоется. В забегаловке уже второй день очень много народу, и официанткам приходиться со всех ног носиться между столиками, стараясь угодить всем посетителям. Проходящий в их маленьком городке байкерский фестиваль обеспечил огромный приток посетителей, и их заведение работает на пределе своих возможностей. Но Никита этому только рада. Да, вчера она рухнула в кровать без сил, даже толком не раздевшись, да, сейчас ее ноги гудят, а в голове мельтешит вереница заказов и просьб. Но зато у нее нет ни времени, ни возможности даже подумать о том, что ее опять накрывает. Девушка резко дергает подбородком - как от удара, - и снова с головой ныряет в рабочую кутерьму. Ей нравится здесь. Правда, нравится. Том - хозяин заведения - отличный парень. Он никогда не кричит, не хамит, нормально платит, не зажимая себе процент от чаевых, и даже сам толково следит за порядком на своей территории. Его здесь уважают. Даже любят. Да и с остальными, можно сказать, повезло. Конечно, с кем-то бывает поцапаться, но это всё мелочи, ерунда. Вон, Джин так вообще классная девчонка! Они с Никитой здорово ладят, и даже делят вместе скромную квартирку на окраине города. Никита здесь живет всего около года, но этот год был хорош. Наверное, лучший за последнее время. Девушка даже стала надеяться, что у нее всё наладится. Что ее отпустило навсегда. Сначала она, конечно, гнала от себя эту опасную мысль, разрешая себе лишь изредка обдумывать ее, наделяя красками и деталями. Но с каждой новой неделей, проведенной в этом городке, Никита позволяла себе всё чаше и чаще погружаться в мечты и надежды, овеществляя тайное желание - теперь всё будет нормально. Хера с два! Пару дней назад ее опять накрыло. Сначала ей приснился сон - ничего конкретного, тихий шепоток, да смутные образы. Но Никиту словно обухом ударили по голове. Проснувшись - нет, вырвавшись из кошмара - девушка долго сидела в кровати, задумчиво изучая корявую стену напротив, словно надеясь найти на ней ответ, как же быть дальше. Понятное дело, сном дело не ограничилось, хоть Никита и накидалась таблетками под завязку. Эти гнусные пилюли ни хрена не помогали, но Никита не сложила руки и хоть что-то делала, и эта мысль ее согревала. Знать, что скоро будет новый приступ и просто покорно его ждать, ничего не предпринимая - это было невыносимо. Голос вернулся вчера. Прямо на смене в мозг тягуче и вязко вползло уже подзабытое "Жозефина", и Никита дернулась, чуть не облив клиента супом. Она отлично помнила, когда всё это началось. Помнила своё удивление, недоумение, интерес. Сейчас это кажется липким, мерзким, но она даже фантазировала, копаясь в своем мозгу и распаляя себя еще жарче и полнее. Слишком уж чарующим казался это бестелесный шепот, слишком зовущими и волнующими были сны. А потом пришел страх. Потому что с каждым днем голосов в голове становилось всё больше, они ширились и множились, забивая рассудок и задвигая ее собственное "я" на задний план. Сны обернулись кошмарами, из которых она - вся потная и взлохмаченная - вырывалась с большим трудом, обуреваемая жесткой смесью паники, сексуального желания и тягучей беспросветной тоски. В какой-то момент девушка отчетливо поняла, что ни контролировать, ни игнорировать происходящее с ней больше не получается, и справится самостоятельно с собственным разумом не выходит. Но ни врачи, ни тесты, ни исследования не выявляли отклонений от нормы, а Никита слишком стеснялась говорить о своих проблемах открыто и подробно, еле слышно бормоча на приемах какую-то невнятицу про странные сны, видения и голоса. В конце концов ей просто выписали кучу таблеток, рекомендовали вести регулярную половую жизнь и прекратить трахать самой себе мозг надуманными проблемами. Короче, сама виновата, дура! Вот и хлебает сейчас. Оказавшись заложницей собственного сознания, Никита нашла другой способ справляться с собой. Она просто-напросто убегала. Глупо и трусливо, но это, как ни странно, работало. Меняя место, погружаясь всеми мыслями в становление нового быта, занимаясь устройством своей странной жизни, Никита чувствовала, что ее отпускает. И на время наступало затишье, приносящее умиротворение и внутренний комфорт. Но передышка всегда заканчивалась. Вот и сейчас девушка лишь досадливо передергивает плечами, ощущая привычное копошение в голове. Она слишком устала, чтобы испытывать сильные эмоции. Ноги просто отваливаются, в впереди еще три часа работы. «Сраная шизофрения», зло, сквозь зубы, шепчет Никита и несется к очередному столику, чтобы принять заказ. Когда забегаловка пустеет - должны же эти черти хоть когда-то спать! - Никита тяжело опускается на высокий стул у барной стойки. И тут, словно пользуясь ее физической слабостью и бесконечной усталостью, беспомощный разум захлестывает чехарда лиц, голосов и звуков. Она не хочет - не может! - прислушиваться и приглядываться, и Никиту мутит так сильно, что она бросается в туалетную комнату и трясущимися руками закрывает хлипкую щеколду. Спазмы не приносят облегчения, девушка льет холодную воду себе в лицо, на шею - ледяные капли попадают за воротник - а потом, вцепившись в столешницу пальцами - до немоты, до белесых костяшек! - и рвано дыша, смотрит на себя в зеркало. - Пошли на хер из моей головы! Крик дрожит, отражаясь от кафельной плитки, дробится, разбивается на звуки и постепенно затухает. Никита еще пару минут изучает свое отражение, после чего прикрывает глаза и замирает. Наконец, тяжело вздохнув, отлепляется от раковины и идет к выходу. Пошло всё к черту. Сегодня она нажрется снотворного и ляжет спать. Поговорить с Томом и собрать свои скудные пожитки она сумеет и завтра.
olgat: 2. Стоя на шумном и многолюдном перекрёстке, Никита ощущает себя так, словно она внезапно оказалась в центре кипящего, бурлящего водоворота, который вот-вот накроет очередной ледяной удушливой волной -и уже точно не выплыть, не отдышаться и не выбраться. Девушка не имеет ни малейшего представления, почему оказалась здесь, и что же ей делать дальше. Поэтому она терпеливо сносит тычки и недовольное шипение снующих вокруг людей и отчаянно прислушивается к себе. Решение перебраться в большой город пришло спонтанно и как-то вдруг. До этого она мыкалась по мелким провинциальным городишкам, справедливо полагая, что в таких местах ей будет проще приспособиться и обустроить свой нехитрый быт. Мегаполисы всегда казались Никите какими-то пугающими…сердитыми…равнодушными. Глупости, конечно, но более внятно объяснить свои ощущения она не могла даже самой себе. В этот раз все было совсем по-другому. Приняв решение о переезде и задумавшись о том, какое же направление ей выбрать, Никита с удивлением почувствовала, как внутри словно что-то натянулось, напряглось, и пальцы сами собой заскользили по карте, прочерчивая маршрут к одному из самых крупных городов страны. Зачем ей туда? Что там делать? Девушка не имела ни малейшего понятия. У нее там никого не было – ни родни, ни друзей. Хотя, сказать по правде, у нее нигде никого не было. Так что, какая, в общем-то разница, куда ехать? Никита была готова на что угодно, лишь бы не сидеть на месте, медленно сходя с ума. Не просыпаться в холодном поту от того, что собственные ногти раздирают тяжело вздымающуюся грудь. Не чувствовать того, что голова разрывается на куски от переполняющих мозг смутных образов и звуков. Она устала. Чертовски устала. И хотела, чтобы всё это закончилось. Наверное, именно поэтому тогда, когда ее снова накрыло в той небольшой забегаловке Тома, вечером, вместо прописанной доктором таблетки сильного снотворного она высыпала на ладонь из аккуратного плоского пузырька целую горсть лекарств и одним резким движением закинула запястье к губам. Давясь и задыхаясь, она бездумно перемалывала зубами крошащиеся пилюли, отчаянно желая только одного – тишины и покоя. А потом, протолкнув последние куски в пересохшую глотку, отрешенно откинулась на подушки и закрыла глаза. Вот теперь она точно отдохнёт. Не тут-то было. Молодое и живучее тело оказалось мудрее измученного сознания. Поэтому уже через минуту Никита судорожно обнимала замызганный унитаз, давясь собственным нутром, медикаментами и желчью. Отрезвление наступило быстро. Во всех смыслах этого слова. В голове будто бы встала на место сбитая шестеренка, и Никита разрыдалась – громко и искренне, по-настоящему. Так, как не плакала уже очень давно. Давясь рваными вздохами, утирая рукавом испачканные губы и чувствуя, как внутри развязывается тугой холодный комок, и с каждой минутой дышать становится все легче. Не то, чтобы девушка пожалела об этом своём дурацком порыве покончить со всем одним махом – как ни странно, нет. Но она отчетливо поняла, что не совершит больше ничего подобного. А значит, надо было выбирать на карте новый пункт назначения. Этот выбор всегда давался Никите нелегко, как бы она ни скрывала это от самой себя, в очередной раз хорохорясь и показушно легкомысленно пакуя свой нехитрый скарб в видавшую виды сумку. Признавать очередной крах своих пусть тайных робких надежд на то, что она сможет вести нормальную жизнь, было непросто. Поэтому ощутив внутри эту неясную тягу, Никита была благодарна тому, что всё, судя по всему, уже решено, и малодушно не задумываясь о причинах этого странного ощущения, начала собираться. Прощание с Джин прошло эмоционально, но никаких скрытых чувствительных струн в сердце Никиты не зацепило. Или что там обычно должно происходить, когда прощаешься навсегда с вроде как не посторонним человеком. Просто обе девушки смутно понимали, что особого следа в жизни друг друга они не оставили – приятные попутчицы на определенном жизненном отрезке, соседки. Ничего больше, ничего глубже. Разговор с хозяином заведения прошел спокойно – Никита сослалась на заболевшую родственницу и необходимость срочно повидать ее, Том сделал вид, что поверил, честно рассчитал свою уже бывшую сотрудницу и даже выплатил небольшой бонус. А когда обнимал на прощание, шепнул девушке, чтобы та была осторожна. И от этих простых и ни к чему не обязывающих слов в носу у Никиты почему-то противно защипало, а глаза начало так печь, что девушка уже была готова плюнуть на всё и остаться. Рискнуть. Но уже в следующую минуту Тома вызвали на кухню – очередной форсмажор с замороженной рыбой – и Никита осталась одна в еще закрытой в этот ранний утренний час забегаловке. Пустота вокруг ощущалась так остро и так болезненно, одиночество внутри так ширилось, заполняя собой все пустоты, выливаясь из тела, выплескиваясь на тронутый первыми солнечными лучами пол, что девушка была даже рада, когда в голову расплавленным жаром вползло уже ставшее привычным «Жозефина», резко развернулась и быстро зашагала на автобусную остановку. Так, наверное, лучше. Ведь что-то же вело ее в этот город. Точнее, тащило за шкирку. Не поддаваясь никаким логическим объяснениям. И вот теперь она стоит среди людского водоворота и судорожно пытается понять, что же ей делать дальше и куда податься. За прошедший год у нее скопились некоторая сумма, которая позволит ей просуществовать какое-то время, пока она будет определяться со своим будущим. В конце концов, в большом городе гораздо больше возможностей устроиться, если засунуть подальше свои амбиции и необоснованные надежды. Ни первого, ни второго у Никиты почти не осталось. Так проще жить и легче засыпать по ночам. Это девушка отлично усвоила. Глубоко вздохнув, Никита уже в который раз раскрывает карту города. Шиковать не приходится – надо искать хостел. А там уже видно будет, что да как. Может, удастся с кем-нибудь разговориться – там, куда она направляется всегда полно собеседников на любой вкус и склад характера -, и это сдвинет текущую ситуацию с мертвой точки. Решено. Девушка кивает своим мыслям, шевеля губами – так проще запоминается - еще раз повторяет про себя нужный ей адрес и разворачивается, ища глазами значок метро. Несмотря на то, что с последнее время Никита почти не бывала в крупных городах, девушка помнит подземку, и она ей нравится. Особый запах, который ни с чем не спутаешь, резко ударяет в ноздри, как только девушка начинает спускаться под город, и Никита чуть жмурится от удовольствия, легко лавируя в потоке спешащих пассажиров. Она наслаждается каждым шагом, и почему-то именно сейчас начинает казаться, что все в этой жизни не так уж и плохо. И вот-вот - стоит только протянуть руку – случится что-то хорошее… правильное. Но уже в следующую секунда Никиту чуть не сбивает с ног грузный пожилой мужчина, остервенело тянущий по ступенькам огромного размера чемодан. Потирая ушибленную ногу и вполуха прислушиваясь к извинениям вперемешку с тихими ругательствами, девушка размышляет о том, какая же она все-таки дура, если позволяет себе так беспечно витать в облаках. А, к черту всё. В конце концов, у нее есть какая-никакая, но цель. Поэтому Никита поджимает губы, решительно вскидывает голову и небрежно выруливает на платформу, где уже тут и там стоят люди в ожидании поезда.
olgat: 3. Подземка – особое место. Город в городе. Точнее, под городом. Полный снующих торопящихся безразличных людей. Тут никому ни до кого нет дела, но Никите от этой мысли почему-то становится спокойнее. Проще. И она ловит себя на том, что ноющая тяжесть в груди начинает рассеиваться, словно сдувается порывистым сквозняком, а копившееся все это время болезненное напряжение потихоньку отпускает изжеванные нервы. Ей нравится просто стоять на платформе и ни о чем не думать. Ощущать эту волнующую пустоту в голове и представлять себя воздушным шариком, который пахучий подземный ветер вот-вот оторвет от поверхности и понесет в неведомом направлении. Ей нравится чувствовать ступнями гудящую вибрацию платформы, отдающуюся в ногах аж до самых бедер. Нравится, что людской поток сам заносит ее в вагон, где она и пристраивается в уголке у двери, жадно скользя глазами по лицам случайных попутчиков. Ей нравится смотреть на незнакомцев, гадая, кто эти люди и куда они направляются. Нравится придумывать истории. И она даже не чувствует неловкости, когда кто-то из объектов ее пристального наблюдения вдруг встречается с ней взглядом. В конце концов, должны же быть хоть какие-то послабления тем, кто живет с непонятной хренью в голове. Она же су-ма-сшед-шая. Так что ей можно. Язык во рту непроизвольно скользит по нижней губе, словно пробуя странное слово на вкус. Горько…. А что там кто-то о ней подумает – просто плевать. Никита мажет взглядом по пассажирам, сидящим напротив, и погружается в собственные фантазии, которые, - она убеждена – совсем не так далеки от реальности, как может казаться на первый взгляд. В конце концов, у нее ведь всегда хорошо получается ладить с людьми, интуитивно чувствовать их и подстраиваться. Однозначно, эта чопорная тонкая леди, замершая, поджав ноги, на крае своего сиденья, – преподаватель колледжа или университета. И дело даже не в официальной белой блузке под горло, застегнутой на все пуговицы и украшенной призванным разбавить сухость образа жабо. И не в тяжелой стопке бумаг, зажатых в узких ладонях. И не в вытянутой в идеальной осанке спине, а во взгляде, котором женщина одаривает всех вокруг. Оценивающе-пронзительном. Таком, словно, его обладательница просверливается глазами прямо в мозг, под черепную коробку, докапываясь до сути и истины, и выносит увиденному свою бесстрастную оценку. Никите почему-то кажется, что лично ее баллы были бы плохими, и девушка, резко вздохнув, отворачивается. А вот тот парень явно доволен жизнью! Удобно устроившись – но не развалившись, нет, и никому не мешая – он, кажется, находится, в каком-то особом измерении, в своём собственном мире, где ему хорошо и вольготно. И куда посторонним без приглашения вход заказан. Он чуть постукивает ладонью по колену, отбивая ритм, который вырывается из капельки наушника, воткнутого в украшенное пирсингом ухо, и девушка видит, как пухлые губы беззвучно шевелятся, явно подпевая звучащей песне. Яркая, слегка даже вычурная одежда молодого человека кажется Никите вполне уместной и гармоничной – ведь наверняка он представитель креативной профессии, и когда мужчина на секунду приоткрывает глаза, и ловит ее изучающий взгляд, блондинка чуть улыбается ему, на что тот хитро прищуривается, а потом даже подмигивает, но уже в следующее мгновение опять погружается в себя. Снова и снова Никита с любопытством оглядывается вокруг, создавая, придумывая людские судьбы и характеры. И в этой круговерти, ей начинает казаться, что с такой же легкостью, с какой она обращается с другими, она сможет перекроить и себя, выстроив свой собственный – правильный и нормальный – мир. Словно по закону подлости, именно в это мгновение, девушка начинает улавливать зарождающиеся на задворках сознания перешептывания, но Никите не хочется думать об этом сейчас и портить себе настроение, поэтому она лишь сжимает челюсти, упрямо поднимет подбородок вверх и упирается взглядом в сидящего чуть дальше от нее – напротив и наискосок, всего через двух пассажиров – мужчину, отмахиваясь от шума в голове и полностью концентрируясь на новом объекте изучения. Если бы не такое отрешенное выражение лица, то парня можно было бы назвать красивым. В конце концов, как еще можно охарактеризовать обладателя чувственных, четко очерченных губ, высоких скул и чуть ассиметричных, но притягательных черт? Никита наклоняет голову, отчаянно желая увидеть прикрытые сейчас глаза, убежденная, что если узнает цвет их радужки, то уж тогда-то точно сможет составить свое мнение об этом пассажире. Но парень сидит не шелохнувшись, как статуя, и Никита разочарованно вздыхает, отцепляясь взглядом от бесстрастного лица, и скользя глазами ниже. Он одет просто – джинсы да черная кожаная куртка, натянутая на светлую футболку – ничего примечательного, как, в принципе, нет чего-то выделяющегося и в самой позе этого человека. Но что-то в том, как напряжены мужские руки, как длинные пальцы – девушка почему-то уверена, что они именно длинные - сжимаются в кулаки около обтянутых грубой тканью бедер, заставляет Никиту нахмурится, и, чуть подавшись вперед, еще пристальнее впиться глазами в случайного попутчика. У нее нет ни малейшего представления о том, кем бы он мог быть – таких, как этот парень, миллион, а зацепиться за что-то конкретное – особое – у нее не получается. А значит, и вообразить можно всё, что угодно, но почему-то Никита ловит себя на мысли, что выдумывать не очень-то и хочется, а хочется именно знать, поэтому девушка снова и снова прожигает темную фигуру взглядом, стараясь найти хоть какую-то зацепку. Зачем? Она не знает. Просто хочется. В этот самый момент, словно почувствовав дискомфорт от чужого пристального внимания, мужчина поднимает веки, и чуть повернув голову находит Никиту глазами. Его лицо не выражает ничего – ни удивления, ни недовольства, он просто смотрит на девушку, но так, как если бы Никита была поручнем или забытой у двери сумкой. Это странно, и.. неприятно. В конце концов кто же захочет почувствовать себя неодушевленным предметом? Поэтому, слегка сбитая с толку, Никита чуть сжимается, а уже в следующую секунду зрительный контакт обрывается. Парень безразлично отворачивается, теряя к ней какой-либо интерес. Хотя, разве он вообще был? Хорошо, что сейчас ее станция и времени на осмысление того странного ощущения, что поселилось где-то в районе солнечного сплетения, просто нет, поэтому, подхватив свои вещи, девушка стремительно и чуть резче, чем следовало бы, пробирается к выходу и вываливается из вагона на полупустую платформу. Двери с негромким шипением закрываются за спиной, выпустив еще пару-тройку пассажиров, и Никита начинает оглядываться по сторонам в поисках каких-либо ориентиров и названий. В эту самую секунду то дурацкое чувство, которое царапнуло сознание еще в вагоне, ощутимо стукнулось в груди, и Никита, поддавшись ему, нехотя разворачивается и начинает пристально всматриваться в раскрывшуюся перед ней черноту туннеля, прислушиваясь к шуму уходящего поезда и стараясь даже не задумываться о том, что она делает. Потому что стоять и сверлить глазами пустоту просто глупо. Но, как Никита уже решила для себя, на некоторые послабления она имеет право. Поэтому подходит к краю платформы, и чуть наклонившись вперед, ловит глазами огни уходящего поезда – благо туннель не петляет, а ровно уходит в темноту,- испытывая беспокойное чувство, что вместе с этим последним выгоном от нее сейчас ускользает что-то неуловимо важное и значимое. Она кренится все дальше и дальше, отчего-то пытаясь продлить ставший вдруг вязким момент и, цепляясь взглядом за уже еле видимые блики, не уверенная, что она все еще видит их на самом деле, переступает ногами еще и еще, следуя на поводу у непонятно откуда взявшейся тоски…. ...когда вдруг – рывок! - резкая боль пронзает плечо, а застывшее до этого пространство и время разрывает свистящий звук прибывающего поезда и яростный шепот. - Ты что творишь? Никита резко дергается назад и круто развернувшись, оказывается нос к носу с тем застывшим мужчиной из вагона, который сейчас совершенно не похож на статую, а грозно нависает над ней, одновременно с этим впиваясь своими неимоверно жесткими пальцами в мякоть кожи чуть выше локтя. Пару секунд девушка судорожно пытается понять, а в чем собственно дело, но уже в следующее мгновение злость на себя, на непонятную, но судя по всему идиотскую ситуацию, на этого парня, который пару минут назад едва ли отличал ее от поручня в вагоне, а сейчас так нагло и страстно вторгается в ее личное пространство, захлестнула с головой, и отчаявшись разобраться в происходящем самостоятельно Никита яростно выплевывает в ответ. - Ну так ты мне и ответь! Какого черта ты меня хватаешь? Он не считает нужным ей что-либо объяснять, только почему-то тащит в глубь платформы, где почти что отшвыривает от себя, и тут же замирает, словно и не было никакой эмоциональной вспышки, пристально сверля взглядом прозрачных ничего не выражающих глаз. - Если хочешь свести счеты с жизнью, выбери другой способ. – его голос звучит глухо, но ровно. – Этот не дает стопроцентной гарантии результата – красивый рот чуть кривится в презрительной усмешке. - Свести.. Что? – пару секунда Никита ошарашенно смотрит на мужчину, пытаясь понять смысл сказанного, но слова почему-то не хотят выстраиваться в предложения. Да что за ахинею он несет? У нее и в мыслях никогда не было!… Память услужливо подкидывает недавние события, и перед глазами один за другим вспыхивают яркие стыдные образы, напоминающие о непростительной слабости. Злость – теперь уже только на себя – накатывает с новой силой, от чего хочется прямо сейчас развернуться и убежать, только бы не чувствовать на себе этот внимательный знающий взгляд. – Да ты с ума сошел! – девушка вскидывает руки, и сумка с тяжелым стуком падет у ее ног. – Я просто смотрела на поезд. - И чуть не вывалилась с платформы под колеса подъезжающему составу, - негромко закончил мужчина. Никита удивленно оборачивается, и упирается взглядом в уже закрывающиеся двери вагона. Вот черт! Это ж надо быть такой дурой, чтобы так задуматься, и не услышать поезд, да еще и не заметить, что она балансирует на самом краю перрона. Точно, сумасшедшая. Больная. - Ты не так всё понял, - девушка делает попытку объяснить ситуацию, - я просто задумалась.. - По большому счету, мне все равно, - резко одергивает ее нежданный спаситель. – Случайность и ладно. Можешь не благодарить, - последние слова мужчины почти потонули в гуле толпы, потому что сам он, уже почти отвернувшись, делает шаг в сторону, явно намереваясь как можно скорее избавиться от своей собеседницы. То, что накрывает Никиту в этот момент, сложно определить каким-то одним однозначным словом: смущение, стыд, злость, благодарность и откуда-то появившееся сильное желание объясниться и объяснить смешиваются в сумасшедший коктейль, который напрочь застилает разум. Именно поэтому девушка одним движением подхватывает свою сумку с пола, и бросается следом за незнакомцем. - Подожди!
olgat: 4. Когда ее ледяные пальцы – и когда она только успела так продрогнуть? – впиваются в обтянутый кожей мужской локоть, в мозгу Никиты бьется одна единственная мысль «Какого хрена я это делаю?». Но ее недавний попутчик останавливается, замирает и, судя по всему, все же собирается выслушать всё то, что она сейчас будет ему говорить. И ей надо ох, как постараться, чтобы из тех обрывков мыслей, которые сейчас хаотично и нелепо носятся в ее голове, слепить мало-мальски внятные предложения. - Ты действительно не так понял. Я не…самоубийца, - последнее слово дается только через заминку, но Никита гордится тем, как звучит ее голос. – Я, наверное, не в себе, но уж точно не собиралась прыгать на рельсы. Хотя бы потому, что испоганить всем окружающим это гребаное утро своими размазанными останками мне совершенно не хочется. – Девушка понимает, что говорит не то, и не так, но ничего сейчас поделать с собой не может – слишком странно наложилась эта ситуация на ее собственные ощущения и переживания, чтобы не пытаться спрятать свою уязвимость за показной грубостью и резкостью. От этих слов тугие мышцы под ее пальцами словно каменеют, но уже в следующее мгновение мужчина чуть отодвигается, и Никита запоздало отскакивает от него на шаг назад, краем мозга отмечая, как пульсируют подушечки пальцев от краткого тактильного контакта. - Но все равно, спасибо тебе, - девушка мнется, окончательно теряясь под бесстрастным прозрачным взглядом, - Правда, большое спасибо! Я ведь действительно могла упасть. – Перед глазами снова всплывают так заворожившие ее блики, а в мозгу вспыхивает воспоминание о том странном тягучем чувстве, которое, казалось, заполнило ее без остатка, и Никиту передергивает. Она совершенно не понимает, что же тогда на нее нашло. Мужчина чуть наклоняет голову, то ли показывая, что услышал девушку, то ли принимая эту сбивчивую благодарность. И Никита несколько мгновений топчется на месте, изнывая под изучающим взглядом, захлебываясь неясными, но чрезвычайно сильными эмоциями, заставляющими сердце разрывать грудную клетку, и думая о том, что только такая, как она, могла оказаться в такой дерьмовой ситуации. Когда проходит достаточно времени – минуты? часы? - а в голову так и не приходит ничего такого, чтобы еще можно было сказать – а что-то сказать почему-то кажется очень важным, - девушка судорожно вздыхает, и еще раз бросив сквозь сжатые зубы «Спасибо», разворачивается, и начинает ввинчиваться в толпу людей, которые только что вышли из подошедшего состава. И вот в этот самый момент в спину ей летит совершенно неожиданный вопрос. - Что ты тут делаешь? Сбившись с шага, Никита удивленно оборачивается и натыкается на ясный и холодный взгляд, в котором совершенно отчетливо читается заинтересованность. Ну, похоже, он перестал считать ее поручнем, и то радость. Никита дергается обратно, не желая сейчас даже задумываться о том, почему ей так радостно от того, что он ее окликнул. Ведь откуда-то она точно знает, что спазмом ей сейчас перехватывает горло именно от радости. - Приехала сегодня, - девушка делает неясный пас рукой, не зная, с его начать. По большому счету, она и сама не имеет понятия о том, что здесь делает. Ну не рассказывать же о всей той чертовщине, что с ней творится. – Вот, еду в хостел на **** - это где-то поблизости, хочу обустроиться, и как раз обдумать ответ на этот вопрос. Парень удивленно чуть приподнимает брови и едва заметно ухмыляется. - Интересное знакомство с городом. – еще пару мгновений он внимательно смотрит на Никиту, словно обдумывая какую-то мысль, после чего продолжает. - Ты знаешь, куда идти? - Пока нет, но у меня есть карта…- как в замедленной съемке девушка смотрит на то, как мужчина дергает плечом, будто от раздражения или недовольства, на секунду прикрывает глаза, а затем, протянув руку, твердо выхватывает из ее сжатых пальцев тяжелую сумку. – Ой, что ты делаешь? - Иди за мной, я покажу, тут и правда недалеко, - бросает ее спаситель и решительно разворачивается в сторону одной из лестниц, ведущих на поверхность. Никите ничего не остается, как рвануть за ним, на ходу выдавливая из себя слова и отчаянно надеясь, что мужчина их услышит: - Меня Никита зовут. - Я – Майкл, - и девушка не уверена, то ли он и вправду ей ответил, то ли у нее очередной приступ шизофрении. Когда-то давно, когда она была еще совсем крошкой, Никита очень любила сказки. И это она знает совершенно точно. Она отчетливо помнит то время, когда дыхание замирало в груди, а на смеженных веках выплясывали разноцветные всполохи от того, что она в очередной раз погружалась в таинственный мир Принцев, Принцесс и Драконов. Да, именно так. В сказках, которые так нравились маленькой Никите обязательно присутствовали все три персонажа. И всё было предельно просто и понятно, а от того так хорошо, но все равно волнительно до дрожи в коленях. Потому что с самого начала было ясно, что принцесса – чиста, свежа и невинна, принц - благороден, умен и смел, а дракон – хитер и кровожаден. У каждого их этих действующих лиц были свое четко прописанные роли: принцессе было положено верно и трепетно ждать своего принца, который в свою очередь всегда – всегда! – добирался до запрятанного замка, чтобы спасти свою ненаглядную и нежно взяв ее за руку, вывести осматривать поверженного дракона. Рептилии же было предначертано сдохнуть в муках, перед этим, конечно, создав массу сложных, но однозначно преодолимых препятствия на пути к бесконечному сказочному счастью и неизбежному счастливому концу. Никита очень ясно помнила то ощущения волшебства, которое охватывало ее тогда, ту надежду, что она тоже является принцессой из чьей-то сказки и уверенность, что уж у нее-то точно получится эту самую сказку сотворить. И каким-то непостижимым образом то иррациональное чувство смогло выжить и остаться в ее покореженной душе, несмотря ни на какие доводы рассудка и с течением времени крепнувшую уверенность в том, что сказки врут. Конечно, Никита отдавала себе отчет, что принцесса из нее вышла никудышная, да что уж там говорить – совсем хреновая. Она уже давно никого и ничего не ждала, невинностью и чистотой не блистала, а с драконами разбиралась самостоятельно. Наверное, еще и потому, что как-то вдруг оказалось, что один их этих драконов живет где-то глубоко в ней самой. Просто, когда ты задыхаешься от страха и беспомощности, оказавшись запертой в ловушке своего собственного больного сознания, каждодневная действительность не блещет радостными и приятными событиями, а рядом нет никого, кто бы смог хотя бы понять то, что с тобой творится, очень сложно не искать принца, который разом сможет решить все проблемы. Да и если уж говорить начистоту, отсутствие нормального секса, о чем периодически напоминало молодое и жаждущее тело, было еще одной составляющей неосознанных поисков. Но очень быстро Никита поняла, что с принцами вокруг тоже как-то не задалось, но ничего поделать с собой не могла, да и по большому счету не очень-то и хотела. Только столкновение того чертовски живучего чувства - Никита даже была бы рада, если бы оно уже окончательно исчезло - с суровой действительностью выводило девушку на новый виток боли и безнадежности. Никита молча шагает рядом со своим спутником, и ни черта не понимает, что вообще происходит. Откуда у него такой порыв, и, главное, почему она так послушно и безропотно следует за этим темным мужчиной по петляющим жарким улицам и переулкам, краем мозга соотнося дорогу с ориентирами на карте. Всё, что она отчетливо понимает сейчас, это то, что в голове у нее удивительно пусто и тихо, а трепещущее сердце противно бьется где-то у корня языка, не давая нормальной возможности ни вдохнуть, ни выдохнуть. Она не хочет думать о том, что будет тогда, когда они доберутся до маленького, но удобно расположенного и уютного - именно так утверждали отзывы – хостела. Потому что всё, что ей сейчас нужно, так это прислушиваться к ровным шагам идущего рядом с ней человека, присматриваться к гибким и тягучим движениям мужского тела и тихо млеть от собственной глупости. За все время, что они добираются до нужного адреса, они едва обмениваются парой фраз, но висящая между ними плотная тишина не кажется девушке некомфортной. Ей почему-то кажется, что это нормально – так, словно такое уже бывало не раз. Он уверенно и молча шел вперед, а она, полностью доверившись и зная, что только так и может быть, следовала ему след в след. Бред какой-то. Наваждение рассеивается, когда они оказываются у раскрашенного весёлыми граффити дома, зажатого в недрах небольшого переулка, у которого активно жестикулируя и что-то эмоционально обсуждая крутится стайка молодых людей. Тяжелая сумка опускается на землю, и Никита окончательно сбивается с мысли, не имея ни возможности, ни слов выразить свои переживания. Майкл – ей же не показалось? именно так он представился? – выжидающе смотрит на нее, и когда она все-таки выдавливает из себе очередное «Спасибо», уголки его губ чуть приподнимаются, а на дне светлых глаз плещется что-то, что находит в Никите такой жаркий отклик, что она дергается, как от удара. - Удачи, Ни-ки-та, - тягуче отзывается он, - И быть осторожнее с поездами, - во взгляде явно угадывается насмешка. Но Никите совершенно не до смеха, потому что в следующую секунду Майкл разворачивается, и уходит прочь, оставляя ее задыхаться в раскаленном и пыльном городе, который в одно мгновение наваливается на девушку неподъемной громадой. И ей кажется, что она сдохнет прямо здесь и сейчас. Просто упадет замертво. Потому что сказки врут. Счастливых концов не бывает.
veda: Олечка! Какая ты умница! Как здорово что собрала всю эту захватывающую историю в одной теме!! С удовольствием перечитаю все с самого начала!!! Урря!! Пысы: И название такое многообещающее! Я жуть как люблю истории про мозговые странности! Очень надеюсь, что у тебя планируется еще доллгое продолжение
bride: olgat , Олечка, миниатюра быстренько переросла в полноценный рассказ с продолжением! Да, еще с каким! Никуда нам от Майкла не деться! Это судьба! Но только меня не покидает чувство, что как только какая-то надежда появляется на горизонте, то тут же исчезает как облачко, сгоняемое сильным порывом ветра, бац - и оно уже далеко olgat пишет: потому что в следующую секунду Майкл разворачивается, и уходит прочь, оставляя ее задыхаться в раскаленном и пыльном городе, который в одно мгновение наваливается на девушку неподъемной громадой. И ей кажется, что она сдохнет прямо здесь и сейчас. Просто упадет замертво. Потому что сказки врут. Счастливых концов не бывает. Не бывает((
olgat: veda , возвращайся к нам veda пишет: С удовольствием перечитаю все с самого начала!!! нуу, не жди многого а то разочаруешься veda пишет: Я жуть как люблю истории про мозговые странности! дааааа... меня сейчас тоже с этого прёт bride , спасибо за твое внимание bride пишет: Не бывает(( это я на тебя такую тоску навела??? С чего такой пессимизм??
1mary: bride пишет: Не бывает(( да бывает....редко только olgat Проехалась в метро...как сама...такие достоверные и подробные ощущения...даже станцию себе представила (Питерскую)...и улочку, до которой шли.... Продолжение супер! И не все так плохо....он же знает теперь, где она остановилась....(это я себе внушаю, что все будет хорошо)
olgat: 1mary пишет: да бывает....редко только а много и не надо, иначе расслабимся 1mary - мерси-мерси 1mary пишет: даже станцию себе представила (Питерскую)...и улочку, до которой шли.... да. в этом что-то есть - я тоже об этом думала, когда прочитала. Но город у меня перед глазами все же другой. Но это совершенно неважно, потому и никаких ориентиров не стала давать, хотя изначально всё было детальнее и точнее. 1mary пишет: Продолжение супер! ну, я рада 1mary пишет: И не все так плохо....он же знает теперь, где она остановилась....(это я себе внушаю, что все будет хорошо) мало ли куда ее понесет. Но я тоже в них верю. А вообще, герои-то творят, что хотят - меня в последнюю очередь извещают о своих планах. Все вообще не так должно было быть. Но вышло, как вышло.
1mary: olgat пишет: мало ли куда ее понесет. Но я тоже в них верю. Вот! И куда бы не занесло....ЭТИ глаза высмотрят везде...
bride: olgat пишет: это я на тебя такую тоску навела??? С чего такой пессимизм?? Временное помрачение сознания, типа как у твоей героини Просто немножко совпало, но olgat пишет: 1mary пишет: цитата: да бывает....редко только а много и не надо, иначе расслабимся Будем ждать! ? *с оптимизмом*
veda: Оля! Прочитала все еще раз с самого начала. Очень цепануло! Настроение, описание поездки Никиты в метро-все так знакомо и ощутимо, будто сама едешь)) И Майкла она встретила так буднично и знакомо, будто я сама))) Иногда дофанитазируешься, погрузишься в жизнь героев настолько, что кажется, будто они ходят рядом и ты вот-вот с ними столкнешься) Вот в твоем рассказе будто так и произошло) Я там рядышком сидела, на соседнем от них сидении и все видела своими глазами)) Точно-точно, все так и было, я свидетель! Очень мне нравится настроение твоего рассказа! И твоя героиня! Так хрупко в ее мире все, так отчужденно, будто это и не жизнь, а сон, затянувшийся болезненный сон, из которого героиня никак не может выйти и очнуться. Но мы-то точно знаем, что самое темное время бывает перед рассветом Значит скоро вся эта сумеречная зона растрескается и рассыпется, а наша принцесса очнется) Не хочу пропустить этот момент и очень надеюсь, что ты нам его покажешь!!! olgat пишет: Потому что сказки врут. Счастливых концов не бывает. Сказка-ложь да в ней намек, ага-ага))) Ждем! Спасибо большое за тему, получается просто замечательно! Очень надеюсь, что ты не забросишь эту чудесную идею!!
veda: olgat пишет: veda , возвращайся к нам Стараюсь изо всех сил и рвусь всей душой! olgat пишет: нуу, не жди многого а то разочаруешься Вот еще! Дальше будет только лучше, я в тебя и твоих героев очень верю!
olgat: bride пишет: Временное помрачение сознания, типа как у твоей героини Просто немножко совпало не-не-не. Отставить депрессию! Еще не время Осенью нахлебаемся veda пишет: Стараюсь изо всех сил и рвусь всей душой! отлично! мы тебя ждем -не дождемся veda пишет: Дальше будет только лучше, я в тебя и твоих героев очень верю! приятно-то как
olgat: veda пишет: Очень цепануло! Ой, Вика, а мне-то как нравится, что тебе понравилось Спасибо! Всегда безумно греет то, что идея находит отклик veda пишет: Я там рядышком сидела, на соседнем от них сидении и все видела своими глазами)) Точно-точно, все так и было, я свидетель! значит, точно так и было. В параллельной вселенной veda пишет: Очень мне нравится настроение твоего рассказа! И твоя героиня! спасибо! Я очень рада, что она приглянулась. Мне она сейчас кажется какой-то по особому настоящей. Устала я от будней Отдела. Хочется вылезти за его рамки. veda пишет: Но мы-то точно знаем, что самое темное время бывает перед рассветом Значит скоро вся эта сумеречная зона растрескается и рассыпется, а наша принцесса очнется) скорее всего. Но будет ли она этому рада? Вот это вопрос. veda пишет: Не хочу пропустить этот момент и очень надеюсь, что ты нам его покажешь!! покажу. Это история все никак не хочет меня отпускать. Я бы, может, и рада была бросить, но как-то не выходит. Обе мы с ней в том городе застряли.
olgat: 5. Ночью Никита просыпается от того, что ей опять приснился неприятный сон. Точнее не так. Ей приснился очередной кошмар. Девушка это знает точно, потому что несмотря на все отличия этого видения от обычных болезненных образов, которыми одаривает ее собственное подсознание, она ясно помнит ощущение страха – животного ужаса – который, казалось, захлестнул ее с головой. Накрыл каждую клетку, заставил до предела натянуться даже самый незаметный нерв, вытеснил кровь и заполнил собой все хрупкие сосуды и вены, разгоняясь по жилам и толчками вливаясь прямо в сердце. Никита не может понять, что же именно ее так испугало – ведь она не помнит почти ничего. Почти. В голове не осталось ни событийной последовательности, ни действий, ни смысла. Только страх – и лицо того незнакомого парня, который вытащил ее вчера из-под поезда. И это чертово «Жозефина», которое он произносит своим бесцветным голосом – она совершенно ясно помнит, как шевельнулись его бескровные губы, прошелестел бесстрастный шепот. Зеленые пустые глаза словно отпечатались на сетчатке, на обратной стороне век, поэтому даже сейчас, когда девушка стоит перед открытым окном своей скромной комнатенки и отчаянно жмурится, стараясь взять себя в руки, она видит их так, будто этот незнакомец опять смотрит прямо на нее. Майкл. Что за чертовщина? Никита резко распахивает глаза, залезает на подоконник и пару мгновений ерзает, устраиваясь поудобнее у откоса. Девушка внимательно оглядывает улицу, которая даже в этот поздний час живет своей жизнью, и старается сосредоточиться на том, что видит. Никите здесь нравится – ей нравится ощущать себя в эпицентре этого живого – живучего – города. Нравится думать, что совсем скоро она сможет стать его полноценной – нормальной - частью. Нравится смотреть, как неоновые всполохи отражаются от гладких, уходящих куда-то ввысь стен, раскрашивают оживлённые улицы, дробясь и освещая прохожих. Нравится ощущать, что эта суетная и шумная жизнь совсем не похожа на то болото, в котором она сознательно топила себя последние месяцы. Но вот то что ей совсем не нравится, так это то, что в ее снах появился он. Снова и снова Никита возвращается мыслями к тому, что вытащило ее из кровати всего десять минут назад. Да что там вытащило – выкинуло, вышвырнуло, подбросило так, что она еще пару минут не могла отличить морок от яви. Вот оно. То самое. Пугающее. Все ее прошлые сны были порождением болезни, шутками исковерканного подсознания, извращенной игрой воображения – по крайней мере именно об этом ей твердили ее доктора и именно в этом пытались убедить ее, сухо вплетая в свои пространные объяснения странные мудреные слова. И она поверила – приняла и смирилась, что ее мозг создает особую фантазийную, хоть и устрашающую вселенную. Просто так ей было легче. И вот то, что ее кошмары смогли обрести связь с реальностью, пугает особенно сильно. Потому что теперь у ее ужаса было совершенно конкретное лицо. И что делать с этим дальше, Никита не имеет ни малейшего понятия. Очнувшись наутро после недолгого, но удивительно спокойного забытья, девушка ловит себя на мысли, что впервые за долгое время ей не все равно, что будет дальше. Наверное, она просто устала от того эмоционального оцепенения, в которое сама себя погрузила, но сейчас ей искренне хочется по-настоящему привязаться к тому городу, в котором она оказалась. Никите почему-то кажется, что так будет правильно. Поэтому она крайне дружелюбно ведет себя за завтраком, подсаживается за столик к группе молодых людей, ведет непринуждённую беседу, а после отправляется к стойке регистратора, намереваясь разговорить ту улыбчивую девушку, которая вчера выделила ей комнатку и помогла в ней устроиться. И ей это удается – у нее всегда получается располагать к себе людей, если ей самой этого хочется. Никита быстро узнает, что Пэм, - именно так зовут приветливую сотрудницу хостела – тоже перебралась в этот город совсем недавно, и очень довольна тем, что смогла здесь зацепиться. Понимает, что девушка рада помочь новенькой освоиться и влиться в их маленький, но яркий мирок. И самое главное, выясняет, что в кофейню неподалеку – у Пэм там работает приятельница – требуется официантка. Так что почему бы Никите не попробовать туда обратиться? Ведь, насколько Пэм поняла, блондинка тоже планирует тут задержаться. Разве не так? Никита кивает, соглашаясь, благодарит – и за совет, и за приглашение на вечеринку, которую сегодня устраивают постояльцы хостела, - и тепло попрощавшись с собеседницей, выходит на утреннею свежую мостовую. Она несколько часов бродит по городу, словно знакомясь с ним и вживаясь в его сущность. Бесцельно шатается по петляющим улицам, считая про себя шаги, удивленно глазеет на многочисленные витрины, изучает зеркальность и холодность облитых стеклом стен, трогает пальцами шершавость и неровность камня. Поднимающееся солнце заливает собой просторные перекрестки, и от того, сколько же вокруг света, у Никиты захватывает дух. В конце концов, ноги сами собой выносят девушку к тому самому кафе, о котором говорила Пэм, и Никита решает, что это знак. Поэтому, толкая звонкую прозрачную дверь, она почти не чувствует волнения. А когда после краткого разговора с хозяйкой заведения, девушке предлагают приступить к работе с завтрашнего дня, Никита думает, что всё происходит так, как и должно. И она почти счастлива. День сменяется днем, и Никита с головой погружается в монотонность своего быта, не слишком размышляя о том, что же с ней будет в долгосрочной перспективе. В конце концов, сейчас у нее есть крыша над головой, приятная работа и Пэм. Не так уж и мало для той, кто всего неделю назад чуть не сгинул под колесами состава в метрополитене. Тем более что в голове все эти дни как-то непривычно тихо, а ночи особо не мучают затягивающими липкими образами. Даже то, что ей еще раз пару снится Майкл – обычные сны, ничего особенного, - не сможет сбить ее с толку – она так твердо решила. Никита замечает нового посетителя не сразу – в конце концов, он усаживается не за ее столик, а она сама слишком увлечена тем, как вкусно и красочно бариста описывает ей отличие арабики от робусты. Никита заливисто смеется, ныряя в очередную протянутую ей баночку, и забавно дергает носом, когда сильный терпкий кофейный запах опаляет ноздри. Отдышавшись, она окидывает взглядом просторный зал, и замирает, словно врезавшись глазами в обтянутую черным широкую спину. Девушка беспомощно оглядывается, понимая, что ее напарницы нет на месте – очевидно отлучилась на склад – и, отчаянно ругая себя за идиотское чувство растерянности и смущения - что за бред? ведь это не может быть Майкл! – осторожно подходит к новому клиенту. - Я могу Вам помочь? Вы уже что-то выбрали? – слова застревают в горле пожухлой листвой, когда ее окатывает зеленью знакомого взгляда. - Да, я бы хотел заказать эспрессо, - Майкл смотрит на нее чуть прищурившись, словно изучая. Или предоставляя ей возможность самой определиться, как вести себя дальше. -М-Майкл? – голос звучит чуть тоньше, чем хотелось бы, но Никита все равно довольна тем, что смогла назвать этого мужчину по имени. – Что ты тут делаешь? - Собираюсь выпить кофе. – Он чуть усмехается и через паузу продолжает. – Привет, Никита. -Привет. – Девушка замолкает, судорожно размышляя, что бы такого сказать. Потому что уходить не хочется. – Ты часто заходишь сюда? - Нет, я тут впервые, - мужчина цепко обшаривает взглядом пространство и чуть растягивает слова, словно не уверен в своем ответе. А потом смотрит Никите прямо в лицо. – Но думаю, зайду сюда еще. И от этого «еще» Никите вдруг становится невыносимо жарко – она чувствует, как щеки заливает румянец, а ладони становятся влажными. Она судорожно кивает, и мчится к стойке, чтобы через пару минут поставить тонкую чашку с обжигающим вязким напитком перед своим – своим – клиентом. Больше они не говорят друг другу ни слова. Только когда Майкл поднимается со своего места и делает шаг к двери, он вдруг оборачивается, ловит ее взгляд, и за ту пару секунд, что он сверлит ее глазами, Никита вдруг отчетливо понимает, что готова смириться с любым своим кошмаром. Только бы он пришел сюда снова. И не оставлял ее одну.
lea: olgat Спасибо-спасибо-спасибо Музу за вдохновение Чудесно написано! И оставляет впечатление, что история может быть долгоиграющей, как, например, "Не остановится песок..."veda olgat пишет: ей еще раз пару снится Майкл – обычные сны, ничего особенного Надеюсь, "особенное" появится с развитием сюжета
1mary: olgat пишет: Потому что теперь у ее ужаса было совершенно конкретное лицо. красивое лицо у кошмара ....только я не поняла...это из воспоминаний? ...это лицо....или просто неясные кошмары воплотились в нем? Диалог - вроде обычный разговор в кафе...а так тревожно за Никиту, как ответит, что думает? Майкл очень похож на канон - дьявольски хорош и уверен в себе.... olgat Оля, спасибо!
olgat: lea , 1mary - вам спасибо lea пишет: И оставляет впечатление, что история может быть долгоиграющей, может, но не будет. Потому что тогда из плоскости, в которой она подается сейчас, она перейдет в событийно-детективную. А это уже совсем не то. Я не очень хочу копаться в том, что с героями будет дальше. По большому счету, даже не так важно, что с ними произошло. Для меня интереснее тот факт, что эти сумасшедшие связаны, и никуда им друг от друга не деться. lea пишет: Надеюсь, "особенное" появится с развитием сюжета боюсь, что не в этот раз. Но как только пансион выйдет из оцепенения, обязательно что-то получится! 1mary пишет: ..только я не поняла...это из воспоминаний? ...это лицо....или просто неясные кошмары воплотились в нем? сложно сказать. Мы с Никитой не знаем То ли она просто сбрендила, то ли у ее сумасшествия есть вполне реальная подоплека. Не исключено, что произошло наложение образов - просто ассоциация и персонификация, проекция мучающих страхов. А может, Майкл стал сильным эмоциональным триггером, который смог пробить барьеры в мозгу. Она об этом пока не задумывается 1mary пишет: так тревожно за Никиту, как ответит, что думает? мда... не с тем она опять связалась Ну, или он не с той. 1mary пишет: Майкл очень похож на канон - дьявольски хорош и уверен в себе.. а за это отдельное спасибо - мне очень важно знать, что при прочтении создается такое впечатление. Характер - штука сложившаяся. Даже если их выкинут из Отдела и сотрут память о прошлом, вряд ли они станут сильно уж другими людьми. Конечно, что-то напускное уйдет, но суть останется той же.
bride: olgat, Оля, мерсибочки! olgat пишет: может, но не будет. Потому что тогда из плоскости, в которой она подается сейчас, она перейдет в событийно-детективную. А это уже совсем не то. Для меня интереснее тот факт, что эти сумасшедшие связаны, и никуда им друг от друга не деться. Мне твоя история вообще видится с открытым финалом, имхо Но связь между ними не подвластна ни обстоятельства, ни времени, ни расстоянию. olgat пишет: Только когда Майкл поднимается со своего места и делает шаг к двери, он вдруг оборачивается, ловит ее взгляд, и за ту пару секунд, что он сверлит ее глазами, Никита вдруг отчетливо понимает, что готова смириться с любым своим кошмаром. Только бы он пришел сюда снова. И не оставлял ее одну. За это отдельное спасибо!
olgat: bride , мерси-мерси. bride пишет: Мне твоя история вообще видится с открытым финалом, имхо недолго осталось. Может, следующий кусок последним будет.
1mary: olgat пишет: То ли она просто сбрендила, то ли у ее сумасшествия есть вполне реальная подоплека. конечно, реальная подоплека....никак не иначе.... olgat пишет: А может, Майкл стал сильным эмоциональным триггером, который смог пробить барьеры в мозгу. вот когда я первый раз читала начало, у меня возникло подозрение, что у Ник просто стерты или заблокированы воспоминания, "Жозефина" - неясная ассоциация, всплывающая в памяти... теперь, с продолжением, моя уверенность растет...очень похоже на то, а еще Майкл ее явно знает....и наблюдает... Наверно мои впечатления идут вразрез с твоей историей...все не так...не ругайся, если сбиваю настрой
bride: olgat пишет: недолго осталось. Мне всегда жаль, когда понравившиеся истории подходят к концу (относиться и к книгам, и к фильмам). Потом всегда обуревает желание вернуться в начало, хоть на несколько предлодений или минут 1mary пишет: вот когда я первый раз читала начало, у меня возникло подозрение, что у Ник просто стерты или заблокированы воспоминания Я даже вначале прошелкала пояснение, что это AU, была уверена, что оригинал
olgat: 1mary , спасибо! 1mary пишет: ...очень похоже на то, а еще Майкл ее явно знает....и наблюдает. эээх! классная идея! Хорошо, что я уже почти закончила, а то бы меня сейчас растащило во все стороны от такого поворота. Это же такой простор фантазии. Но лично для меня такую тему, когда кто-то один из героев "выпадает" из Отдела, закрыла Веда - так что буду эту идею докручивать. 1mary пишет: Наверно мои впечатления идут вразрез с твоей историей...все не так...не ругайся, если сбиваю настрой ооо, нет, твои высказывания очень интересны. Это же здорово, когда появляется живой отклик, и к тому же мне очень важно знать, как воспринимается моя история. bride пишет: Мне всегда жаль, когда понравившиеся истории подходят к концу большое спасибо Мне очень приятно, что ты так относишься к этой истории. bride пишет: Я даже вначале прошелкала пояснение, что это AU, была уверена, что оригинал ну, давайте разберемся ,что такое AU. В принципе, многое из того, что мы тут пишем, это в той или иной степени AU - сами придумываем, сами удовольствие получаем Просто моя история совсем из канона выбивается и идет своим путем. В какой-то момент что-о произошло с Отделом и персонажей выкинуло в реальную жизнь. Такое могло быть - к тому же сам Майкл на такой исход намекал, но все же не произошло. Так что да, в этом случае, это точно AU, хоть я и постаралась, как могла, сохранить атмосферу и основу характеров, потому что это даже не продолжение, а ответвление сюжета.
1mary: olgat пишет: а то бы меня сейчас растащило во все стороны от такого поворота. Это же такой простор фантазии. Фантазии надо обязательно дать возможность воплотиться......может, еще историю и не одну а?
bride: olgat пишет: В какой-то момент что-о произошло с Отделом и персонажей выкинуло в реальную жизнь. Такое могло быть Я вначале и предполагала, что "Жозефина" - это не шиза, а затертые воспоминания
olgat: 6. Майкл приходит в эту маленькую кофейню нерегулярно – и Никита всё время боится, что его появление выпадет на чужую смену. Потому что она не знает, когда он объявится в следующий раз, а задавать ему вопросы, зачем он вообще приходит, она не решается. Дура. Вместо того, чтобы нормально поговорить, она просто обреченно ждет, что когда-нибудь он просто исчезнет из ее жизни. Так же легко и непринужденно, как и появился в ней. Тем не менее девушка безумно рада, когда ее напарница, робея и краснея, просит Никиту поработать без выходных пару недель, потому что той надо уехать домой, проведать родителей. Никита заверяет приятельницу, что ее это нисколько не затруднит потому что, во-первых, она всё понимает – родители – это святое, во-вторых, деньги за сверхурочные смены лишними не будут, в-третьих, ей все равно нечем особо заняться, а в-четвертых…. Но про то, что «в-четвертых», Никита признается только самой себе – ведь рассказывать кому-то о том, что она с замиранием сердца каждый раз ждет появления странного нервирующего ее парня, который молча садится у столика у окна, неспешно потягивает свой кофе – всегда черный, горький, крепкий - и едва ли перекидывается с Никитой парой фраз, значит признаться в собственном сумасшествии. А то, что это сумасшествие, Никита уже не сомневается. Потому что ненормально так ждать совершенно незнакомого – чужого – человека. Потому что голоса в ее голове медленно, но верно приобретают его тембр и интонации - по крайней мере, большинство из них. Потому что вся та хрень, что творится в ее мозгу – это уже нестрашно. С удивлением Никита понимает, что чувствует себя защищенной, когда в ее кошмарах появляется он. Сны перестают быть пугающими: их яркость и детальность больше не ужасает – она возбуждает. И Никите по утрам почти всё время стыдно от того, что она просыпается такая влажная и натянутая – звенящая – полная томными манящими ощущениями и чувствами. И, самое главное, потому что Никита совсем не против таких перемен. Все же девушка пытается решить свою проблему – стать нормальной - и в один из вечеров, после долгой и бессмысленной смены – потому что Майкл так и не появился – она соглашается пропустить пару стаканчиков со своим соседом, шумным и добродушным парнем по имени Грей. Что-то в нем ее привлекает – наверняка, он и в правду хороший человек, а может Никита себе это просто выдумала. Все же девушка решает прекратить терзать себя бестолковыми мыслями, а просто постараться получить удовольствие. И ей это удается – она искренне наслаждается вечером, шутит сама и весело смеется над остроумными замечаниями приятеля, чувствует себя раскрепощенно и просто. И когда Грей тянется к ней у порога ее комнаты, она и не думает отклониться – а только лишь подается чуть вперед, встречая губами его рот и тесно прижимаясь к теплому мужскому телу. Девушка тонет в сильных руках, которые обнимают ее так нежно, так страстно, что Никите очень хочется верить в то, что эта ночь сможет рассеять окутывающую ее тьму. Победить ее драконов. Она с жадностью отвечает на прикосновения, на поцелуи, на ласки, исступленно гладит, лижет, кусает сама, и знает – знает – что это всё не то. Не так. Поэтому даже не удивляется тому, что, когда опустошенная – выпотрошенная – она забывается сном в объятиях своего любовника – ей снится какой-то незнакомый кабинет, в котором она снова видит Майкла. И мужчина что-то ей говорит – она не слышит, не может разобрать ни слова – но абсолютно уверена, что это касается ее и Грея. Как уверена и в том, что у нее нет ответа на заданный вопрос. Утром Никита просыпается и с ужасом понимает, что проспала, и, вытолкнув Грея в коридор – да-да, увидимся вечером, - девушка спешно собирается и вылетает на улицу. И когда она, наконец, появляется на своем рабочем месте, Майкл уже ждет ее в кафе, за своим обычным столиком. То, что он ждет и именно ее, а не просто зашел выпить чашечку утреннего кофе, Никита понимает сразу. - Привет, - она сама подходит к нему, и кивает на стул напротив, - Не возражаешь? - Привет, - поднявшись, он помогает ей усесться, - Ты опоздала. - Да, - Никита чуть смущенно улыбается и гонит от себя воспоминания о прошедшей ночи. – Проспала. Майкл внимательно смотрит на нее, и чуть заметно кивает, а Никите почему-то кажется, что у него есть право на то, чтобы контролировать ее жизнь. И это больно отдается где-то там, за ребрами, бухая кровавым пульсирующим ошметком. - Что ты тут делаешь? – она сама не дает ему ответить, подняв руку в останавливающем жесте, и уточняет, - я имею в виду, для чего ты пришел? Он отлично понимает, что она хочет спросить, и как ни странно, откликается: - Пришел убедиться, что ты в порядке. Дыхание на секунду перехватывает, но Никита быстро берет себя в руки и горько усмехается: - Думаешь, я опять влезу в неприятности? Он чуть заметно наклоняет голову, и насмешливо смотрит ей прямо в глаза. - Что-то типа того. Мне кажется, ты мастер по этой части. - И поэтому ты приходишь сюда? - Не только. – его взгляд блуждает по ее лицу, и Никита отстраненно отмечает, что сесть было правильным решением – она бы уже давно обмякла, если бы стояла. - Почему тогда.. – начинает она, но Майкл не дает ей договорить. - Ты не против, если я зайду за тобой вечером? После смены? Никита так удивлена – ошарашена – услышанным, что не может даже спросить, для чего ему это, а лишь согласно кивает, и смотрит, как Майкл, попрощавшись, легко встаёт из-за стола и выходит на улицу, негромко звякнув дверью. Весь день пролетает быстро и незаметно, и Никита уже твердо убеждена, что главной ее проблемой являются не поплывшие мозги и болезненные видения, а этот странный парень, в присутствии которого слабеют конечности, останавливается дыхание и бешено ускоряется пульс. И это уже не говоря о беспросветной тоске и одиночестве, которые обычно – в остальное время - успешно прячутся на самое нутряное дно, но поднимают свои уродливые головы всякий раз, когда Майкл покидает кафе. Плохо. Это. очень. плохо. Когда смена заканчивается, Никита замирает перед зеркалом в туалетной комнате, и долго и напряженно вглядывается в свое собственное отражение – серые провалы глаз, напряженные губы, чуть дрожащий подбородок, - ощущая себя так, словно собирается с разбегу нырнуть в стылый незнакомый водоем. Но вот ведь штука, в голове тихо, и девушка отлично понимает, что ни за что не откажется от грядущего вечера, что бы тот ей ни готовил. Поэтому она все-таки берет себя в руки, натягивает на лицо ослепительную улыбку, и на негнущихся ногах выходит в опустевший зал. Майкл, как ни в чем ни бывало сидит за столиком у самого выхода и задумчиво смотрит на улицу, скрестив руки на груди, но как только девушка подходит ближе, он плавно поднимается и поворачивается к ней лицом, отчего у Никиты возникает ощущение, что мужчина почувствовал ее приближение. - Готова? – светлые глаза почти осязаемо неспешно ощупывают кожу, от чего Никите становится не по себе. Она молча кивает, делает шаг к двери, хватаясь ладонью за ручку и случайно касается мужских теплых пальцев, которые в то же мгновение ложатся на прозрачную створку. От этого простого и мимолетного движения Никиту словно дергает током, а в голове мелькает одна-единственная мысль – так просто не бывает. Они неспешно и молча бредут по оживленной улице, наслаждаясь влажной прохладой вечера – после изнуряющей дневной жары свежий терпкий воздух кажется настоящей отрадой – и каждый из них кажется погруженным в свои собственные мысли. Но что удивительно, тишина не давит, наоборот, позволяет расслабиться и успокоиться, и Никита со смутным удовлетворением отмечает, что ставшее уже привычным из-за снов чувство защищенности накрывает ее наяву. - Откуда ты приехала? –вплетается в сумерки негромкий вопрос. - Из маленького городка на юге страны, - девушка неопределенно пожимает плечами. – Его название тебе ничего не скажет. – она на мгновение замолкает и продолжает. – Как, впрочем, названия всех тех мест, где я в последнее время побывала. - Ты много путешествуешь? - Переезжаю. – исправляет Никита. Потому что называть ее бегство таким словом ей кажется неуместным. – Но ты прав, я часто меняю место жительства. Майкл поворачивается, и внимательно смотрит на нее, явно ожидая услышать объяснение. Никита тяжело вздыхает, качает головой, поджимает губы…. а потом вдруг начинает говорить. Неспешно, спокойно и безразлично - ровно так, как обычно и рассказывают случайным знакомым о том, что действительно больно и важно, скрывая под напускным равнодушием и показной веселостью всё то, что осело где-то там внутри, не имея ни выхода, ни отдушины. Потому что с близкими о таком молчат. Или судорожно выплевывают в лицо, когда приходит край. Никита говорит и говорит о своём детстве на далеком побережье, о своей матери, переезде в эту страну, о страшной катастрофе три года назад, унесшей жизнь единственного родного, пусть и неблизкого человека и исковеркавшей ее собственный рассудок, о потерянности в жизни и попытке найти облегчение в дороге. Она излагает факты – не хватает еще, чтобы Майкл понял, что имеет дело с чокнутой, - позволяя себе лишь чуть-чуть сдобрить свое повествование горечью и сожалением – истинными эмоциями – и чувствуя, как ей становится легче от того, что она выговаривает всё то, что так долго таилось в глубине ее души, отравляя и разъедая всё естество. Он слушает чутко, нервно, очень внимательно, не перебивая и не спрашивая, давая Никите возможность выплеснуть всё то, о чем она говорит. Будто бы понимает, как для нее это сейчас важно и нужно. И когда поток ее слов мелеет, и девушка замолкает, не смея поднять глаза, Майкл начинает говорит сам. Задумчиво, резко, рвано, точно сам с собой. И Никита с удивительной ясностью понимает, что ему этот вечер необходим точно так же, как и ей. И она слушает его, улыбается, когда он рассказывает о своей семье, сопереживает его потере, удивляется совпадениям, на вроде автокатастрофы, перевернувшей его жизнь, радуется тому, что он переехал в эту страну, решив всё поменять и уцепившись за работу над предложенным проектом – ведь именно поэтому она смогла его встретить. И тонет - тонет - в неспешной вязи его фраз и обманчивой мягкости голоса. Потом они снова молчат, опять говорят – на этот раз о каких-то пустяках и совершенно незначительных вещах, - снова погружаются в себя, и опять выныривают, теряясь в этом странном вечере и друг в друге. Когда они оказываются на каком-то незнакомом перекрестке, Никита, очевидно отравленная происходящим – по-другому ей сложно объяснить собственное безрассудство, - резко останавливается, и совершенно не стесняясь, поднимает голову и просто прижимается губами к теплой щеке замершего рядом мужчины. В этот момент – она готова в этом поклясться – ей не хочется ничего, кроме как выразить свою благодарность просто за то, что он сейчас здесь, с ней рядом. Но уже в следующее мгновение, когда Майкл сначала резко дергается, а затем, неуловимым движением подавшись вперед, сминает ее рот своими жесткими губами, девушка чувствует, как в ней поднимается темный и тягучий вихрь, грозящий поглотить ее с головой. Жадно вцепившись в обтянутые нагретой кожей плечи она не сразу понимает, что именно Майкл ей говорит, но, собравшись, всё же разбирает: - Зачем тебе это? Никите не знает – не хочет знать, - что именно он сейчас имеет в виду, поэтому, чуть отстранившись, отвечает не на его, а на свой собственный - самый важный - вопрос, который вот уже столько дней упрямо долбится в мозгу: зачем ей всё это? - Я.. Я не знаю. Не знаю! - слова сумбурно и поспешно срываются с губ, не поспевая за суматошными скачками мысли. – Просто я чувствую, что так правильно, понимаешь? Правильно… нормально… И нечего не могу с собой поделать. Мне страшно с тобой, но без тебя мне еще страшнее. И без тебя я схожу с ума.. Только с тобой у меня в голове тихо. Я их не слышу, понимаешь? А если и слышу, то мне уже плевать!... Никита осознает, что несет полный бред, и вот сейчас – сейчас – он отодвинется, и ее разорвет от того непонимания и удивления, которые она увидит в светлых, прозрачных глазах. Поэтому она зажмуривается и сжимается, ругая себя за ту ненужную откровенность, которую так не вовремя позволила. Но ничего не происходит. Майкл не спешит сдавать ее в психушку, и все так же крепко сжимает в своих объятиях, только смотрит куда-то вдаль поверх ее левого плеча задумавшись о чем-то. И словно чувствуя, что хуже она уже не сделает, девушка набирается смелости и задает свой второй по важности вопрос: - А зачем это тебе? Пару мгновений Майкл молчит, словно не слышит ее, но потом, так и не глядя Никите в лицо, тихо произносит. - Пока не имею ни малейшего понятия… – Наклонив голову, он ловит ее взгляд и продолжает. – Только рядом с тобой я тоже ничего не слышу. Когда утренний, но уже жаркий луч солнца игриво скачет по ее лицу, Никита морщится, отворачивается и устраивается поудобнее на подушке, стараясь не разбудить лежащего рядом Майкла. Она отстранено – словно это не о ней – цепляется за мысль, что за последние двое суток успела лечь в постель с двумя разными мужчинами. И не чувствует по этому поводу никаких угрызений совести. Потому что всё, что было до, не играет больше абсолютно никакой роли. А значит, и не считается. Чуть поерзав и прижавшись покрепче к теплому мужскому боку, она думает о том, что однозначно ее сказка, о которой так грезилось в детстве, когда-то свернула куда-то не туда. И еще о том, что все эти принцы, принцессы и драконы – совсем уж не такая однозначная история, как ей тогда казалось. Кто, черт возьми, сказал, что принцесса может быть счастлива только с принцем, а дракон – исключительно отрицательный персонаж? К тому же если в самой принцессе намешано столько тьмы. Никита усмехается, и смотрит, как Майкл во сне жмурится и зарывается лицом в подушку, пытаясь укрыться от солнечных бликов. В конце концов, сосуществуя с собственными драконами, глупо надеяться на помощь возвышенного рыцаря в сияющих доспехах. А вот если под рыцарскими латами проблескивает чешуя… И Никите вдруг становится совершенно ясно, что вот такая сказка – только такая сказка – возможно когда-нибудь и сможет получить достойный финал. ----------------------------- Конец Именно так я и хотела всё это закончить. Прошу прощения, если разочаровала. Спасибо.
bride: olgat пишет: И без тебя я схожу с ума.. Только с тобой у меня в голове тихо. Я их не слышу, понимаешь? А если и слышу, то мне уже плевать!... Наклонив голову, он ловит ее взгляд и продолжает. – Только рядом с тобой я тоже ничего не слышу. Олечка, спасибо тебе преогромнейшее за такой финал!!! Вот неудивительно, что эта история меня сразу захватила, я знала, что финал будет совершенно чумовой! Все-таки, они созданы друг для друга как в сказке, пусть и такой!
wanted2: Никита с ясностью понимает, что ему этот вечер нужен так же, как и ей.... Оооо Круто, горячо, откровенно..!!! Так и есть. Любовь взаимная - синхронизирует и во времени ) Спасибо, olgat
Alex_a: olgat Отложила на сладкое
olgat: bride, wanted2 - мерси-мерси bride пишет: Вот неудивительно, что эта история меня сразу захватила, я знала, что финал будет совершенно чумовой! ой, как же мне приятно, что тебе понравилось! wanted2 пишет: Любовь взаимная - синхронизирует и во времени ) ну да, что-то типа этого Alex_a пишет: Отложила на сладкое главное, чтобы не засахарилось
Alex_a: olgat пишет: главное, чтобы не засахарилось засахЕрилось Фигасе, ты аж 6 частей накатала??? Во, дает твоя муза-кудесница, это у нее от нереализованного трудоголизЬма :))) Майкл приходит в эту маленькую кофейню нерегулярно Майкл нерегулярен как критические дни при менопаузе как солнце в Питере *нет, надо читать все сначала, в одном, так сказать флаконе* * а смешное будет или только агнст, драма, дешевные терзания и прочие меланхолии?*
olgat: Alex_a, неудобно копировать цитаты, поэтому просто скажу: оценила всё и ещё раз всё Не читай, потому что душевные терзания, ага-ага. ПС: фиг тебе, а не новая нарытая мной ссылочка!
1mary: olgat а я и не отписалась, оказывается. Прочитала , вихрем куча мыслей и образов в голове.....но так и не поблагодарила тебя за суперскую концовку! Двое, которые встретились не случайно... ...вот жили сами по себе, но мыслями друг о друге и в конце концов получили друг друга, счастье, которое бесценно-найти кого-то, кто точно "твое" olgat пишет: Никита усмехается, и смотрит, как Майкл во сне жмурится и зарывается лицом в подушку, пытаясь укрыться от солнечных бликов. как здорово!
olgat: 1mary , мерси-мерси Я очень рада, если понравилось. В однозначном ХЭ я бы не была так уверена, но такие встречи и так иногда - очень много.
olgat: Ещё один вариант на тему того, что Отдел распустили, а кое-кто все же потек мозгом Предупреждаю: эта зарисовка не имеет никакого отношения к предыдущей выложенной в теме истории. Она отдельна, самостоятельна и ни с чем не связана. Но, если не зашла первая Mental disease, то эту лучше вообще не читать, честно. Она хуже, так что не стоит портить себе настроение И да, Никита тут совсем не главная Тем, кто рискнёт - велкам! Буду рада отзывам, мне ну оооочень интересно Mental disease 2 или история о раздвоении личности и (не)случайных встречах. ----------------------- В первый раз он увидел ее еще на автостраде. И, говоря по правде, не имел ни малейшего представления, с чего вдруг вообще обратил на нее внимание. То ли высокая светловолосая фигура слишком выделялась на фоне однотипного пейзажа, то ли он слишком скучал за рулем и подсознательно искал хоть что-то, что могло бы отвлечь его от монотонности долгой дороги. Как бы то ни было, но раздраженная девица, нырнувшая под капот замершей у обочины малолитражки, и уже в следующую секунду появившаяся из ее недр, однозначно зацепила его взгляд. И, подъезжая, он даже чуть сбросил скорость, отчего-то желая разглядеть блондинку получше. Судя по всему, ее машина сломалась: об этом равно красноречиво свидетельствовал как светлый дым, клубами валивший от двигателя, так и расстроенно-разозлённое выражение девичьего лица, уже перемазанного какой-то влажной грязью. Выпрямившись, девушка гневно пнула ногой переднее колесо, эмоционально всплеснула руками, беспомощно изучая внутренности своего автомобиля, после чего развернулась и с тоской поглядела на трассу, позволяя проезжающему подробнее себя рассмотреть. Блондинка была милой. Хотя, нет, не так. Она была яркой и расцвечивала собой, словно щедрыми мазками, унылый однообразный пейзаж. Светлые длинные волосы, забранные в высокий хвост, выбившиеся белесые пушистые пряди, облепившие потное лицо и шею, голубые горящие эмоциями глаза, розовые губы да черные полосы на щеках подчеркивающие высокие скулы. И постоянно движущееся - перетекающее, скользящее - тело: длиннющие ноги, обтянутые драными синими джинсами, беспокойные голые загорелые руки, крепкая, ходящая ходуном грудь под испачканной серой майкой. На долю секунды ему искренне захотелось остановиться и помочь - только помочь - такой живой и необычной - привлекательной- казалась она в этом богом забытом захолустье. И именно поэтому он вдавил педаль газа в пол и равнодушно уставился прямо перед собой. У него не было сомнений: долго без помощи она не простоит. На вполне оживленной трассе подмога была вопросом скорого времени, а этот его неясный порыв мог выйти боком им обоим. Во второй раз они столкнулись всего лишь день спустя, когда сам он неспешно выходил из придорожного мотеля, а девица - всё так же порывисто и эмоционально - заскакивала внутрь. Как она здесь оказалась, ему было всё равно, - в конце концов, ничего удивительного в этой встрече не было, ведь он так и не свернул с трассы, на которой встретил девушку, а этот ночлег был одним из самых приличных в округе, - и он лишь равнодушно мазнул взглядом по светлому лицу, краем сознания снова отмечая яркую синеву девичьих глаз. Чуть посторонился, пропуская блондинку, и на секунду замер, отмечая приятную хрипотцу брошенного вскользь "Спасибо". От тягучего, шероховатого женского голоса где-то между третьим и четвертым позвонком зародилась легкая дрожь, а верхняя губа непроизвольно дернулась, но он слегка повел плечами, привычным усилием воли гася реакцию тела. Не сейчас. Не она. Сжал зубы, мимоходом отмечая противную сухость во рту. Странно, всего лишь секундное столкновение, а такой мощный отклик - такого с ним не было уже давно. С чего бы?... К черту всё. И её тоже к черту - пусть катится на все четыре стороны. Он слишком устал, и анализировать ситуацию абсолютно не хотелось. Тем не менее, несмотря на глубокое погружение в решение бытовых вопросов и озабоченность подготовкой к следующему этапу пути - он больше не планировал таких долгих остановок - образ белобрысой путешественницы отчего-то здорово приклеился к вымотанному мозгу - не иначе, сказывался проделанный утомительный путь и временная неспособность к полноценному самоконтролю. И он даже не удивился, когда вечером, в занюханном придорожном баре, расположившемуся по соседству с мотелем, на соседний с ним стул у барной стойки рухнула именно эта вездесущая блондинка. Закон подлости. Он скосил глаза на соседку, обреченно вздохнул, мысленно чертыхаясь и прощаясь с надеждой на спокойный вечер, и начал вставать со своего места, когда сознание царапнули слова, судя по всему, адресованные ему. - Я не кусаюсь. И не собираюсь навязываться в собеседники, - девушка смерила его насмешливым взглядом. - Просто это единственное свободное место в этой дыре, - она неопределенно махнула рукой, словно приглашая собеседника убедиться в правдивости сказанного. - Так что можешь не сбегать. Хотя, если у тебя есть другие причины, чтобы уйти - тогда, конечно. - блондинка милостиво качнула головой. От наглости ее замечания, он замер, на мгновение опешив, но уже в следующую секунду одобрительно хмыкнул. Очень давно с ним никто не говорил так просто и так открыто, и сейчас эта самоуверенность и непосредственность его искренне позабавили. Передумав вставать, он уселся ровнее, и чуть повернулся, окидывая девчонку ленивым взглядом - та вольготно устроилась на высоком шатком стуле, скрестив ноги в щиколотках, и крутила в руках невесть откуда материализовавшийся стакан с джином, тщательно изучая содержимое емкости. Казалось, она была полностью поглощена этим занятиям, но легкая дрожь светлых ресниц и слегка приподнятый уголок красиво очерченных губ говорили об обратном. Чуть кивнув самой себе, девушка протянула руку, и щедро плеснула в свой бокал поданный барменом тоник, при этом забавно наморщив нос и вытянув трубочкой губы. Глотнула получившуюся смесь, еще раз одобрительно кивнула. - А с чего ты решила, что я хочу уйти из-за тебя? - ее сосед огляделся, щелкнул пальцами, привлекая внимание парня за стойкой, и теперь внимательно изучал свою визави, скользя светлыми глазами по долговязой фигурке. От вещественности и осязаемости взгляда девушка передернула плечами, и мужчина чуть заметно ухмыльнулся, отмечая ее дискомфорт. - А скажешь, нет? - блондинка быстро взяла себя в руки. - У тебя на лице это написано. Он нахмурился. Похоже, дорога измотала его сильнее, чем он предполагал, раз такие мелочи, навроде этой девицы, заставляют его терять контроль - раскрываться. Ну ничего, осталось недолго: уже совсем скоро он доберется до места своего назначения, и сможет восстановить силы. - Да ладно тебе, я не в обиде, - по своему истолковала девушка его молчание. - Но раз остался - изволь терпеть мое соседство, - она развернулась и хитро подмигнула, растягивая губы в широкой улыбке. Отчего-то эта ее болтовня не вызывала ни раздражения, ни отторжения, даже наоборот - ему вдруг расхотелось уходить, и вечер в компании этой шумной блондинки перестал казаться таким неприятным. В конце концов, завтра они навсегда разойдутся в разные стороны - уж он об этом позаботиться - и сегодняшнее соседство вряд ли доставит особых хлопот. - А ты всегда такая... - он замешкался, подбирая верное слово. - смелая с незнакомцами? - Почти, - девица сделала еще один глоток из своего бокала и блаженно прижмурилась. - А иначе в дороге не выжить. - она пожала плечами, то ли извиняясь, то ли оправдываясь. То ли просто констатируя факт. - Меня, кстати, Никита зовут. - заметив, как хмурится ее собеседник, она поспешно добавила, - ну раз уж ты тут, должны же мы как-то обращаться друг к другу. -Майкл, - его голос прозвучал ровно и бесстрастно - похвально,- только где-то в глотке поселилась терпкая горечь. -М-м-майкл, - тихо промурлыкала Никита, словно перекатывая буквы по языку. - Ну что ж, приятно познакомиться, - и протянула узкую теплую ладонь. Когда пару часов спустя блондинка спрыгнула с длинноного стула, и чуть качнувшись заявила, что отправляется спать, он поймал себя на странном чувстве - сожалении? - но лишь кивнул на прощание и отсалютовал девчонке своим бокалом. Вопреки ожиданиям вечер прошел действительно неплохо, и он почти не жалел, что повелся на провокацию и позволил себе расслабиться - остаться с этой забавной девицей и трепаться о ничего не значащей ерунде, искоса рассматривая бесконечные ноги своей соседки, ухмыляться незамысловатым рассказам блондинки и ее жалобам на опостылевшую и вечно ломающуюся колымагу, слушать, как Никита звонко хохочет, откидывая назад голову и неосознанно хватая его за руку, и чувствовать, как и его губы сами собой растягиваются в улыбке. Не жалел - потому что ему и вправду было с ней хорошо; почти - по той же причине. Но всё же он еще раз поддался этому странному вечеру и позволил себе повернуться, чтобы проводить Никиту взглядом, отчаянно смакуя невесть откуда взявшуюся болезненную тяжесть где-то там, за грудиной. И именно поэтому он заметил, как почти сразу за девушкой на улицу вышли двое, что до этого ютились в неприметном полутемном углу чуть дальше от барной стойки. Разлившееся в воздухе острое чувство опасности было таким плотным, что его, казалось, можно было пощупать руками. По крайней мере, Майкл сразу почувствовал, как привычное возбуждение звонко растягивает нервы и ощутимой щекоткой скатывается вниз по позвоночнику, заставляя мышцы упруго поджиматься, словно готовя тело к броску. Но это была не его охота, и зачем он решил выяснить, что происходит, он и сам не мог себе объяснить. Тем не менее тело будто бы само по себе мягко и привычно бесшумно соскользнуло со своего места, и, предусмотрительно бросив на стойку несколько смятых банкнот, уже через пару секунд он был на улице, жадно и рвано втягивая в себя стылый воздух, будто принюхиваясь. Ее он увидел почти сразу - как только завернул за угол и приблизился к какому-то закутку, тускло освещенному одинокой болтающейся лампочкой и надежно огороженному от посторонних глаз батареей старых ящиков и пустых газовых баллонов. То ли эти ублюдки совсем потеряли страх вместе с остатками своих сгнивших мозгов, то ли понадеялись застать свою жертву врасплох, а оттого не сильно озаботились местом, слишком распаленные алкоголем, похотью и собственной бравадой, а то ли справедливо посчитали, что вряд ли здесь кому-нибудь будет не наплевать - неважно. Главное то, что ему не пришлось долго идти. И теперь он смотрел, как распятое по замызганной стене женское тело смачно и шумно облапывают в четыре руки. Похоже, она действительно не ждала нападения, однако, судя по перекошенному яростью девичьему лицу, заметно разбитым и зажатым грязной пятерней губам и дерганым движениям очевидно избитого худого тела, кое-какой отпор девчонка все же смогла оказать. Но прижатое к тонкому горлу лезвие не оставило ей шансов, и Майклу на секунду показалось, что он увидел - услышал - как натянул упругую кожу горла судорожный всхлип. А в следующую секунду он встретился с ней глазами. В расширившихся зрачках страха не было - только ярость, закрученная адреналином в тугой клубок, и безумная надежда, плеснувшая из нее в этот вонючий загон в тот самый миг, когда Никита поймала его взгляд. По позвоночнику прошла знакомая дрожь предвкушения смешанного с возбуждением, тело подобралось, ноги сами - на инстинктах - рванули вперед, а в мозгу билась одна лишь мысль, "Какого черта творят эти двое, если он сам не тронул ее", и уже через мгновение в мозгу расцвела болезненная вспышка, вышвыривая его из реальности - высвобождая - и разбивая действительность на пригоршни ярких конфетти. Чужая трахея влажно и ломко хлюпнула под твердыми пальцами, когда ладонь пробила податливое горло, и теплая медно-пахнущая кровь липко потекла по коже, отдаваясь на корне языка тягучей сладостью. Сгустившийся воздух вязкой отравой въедался в поры, сметая последние барьеры, вычищая сознание и заполняя собой полностью, без остатка. Добраться до подельника было секундным делом, но времени смаковать происходящее не было - он и так позволил себе многое - и сухой, хлесткий хруст ознаменовал собой то, что они с Никитой остались здесь вдвоем. Ошарашенная молниеносной расправой, девушка замерла у стены в той же позе, в которой он ее увидел минуту назад. Она ошалело переводила глаза с одного тела на другое - в том, что это тела, он не сомневался, ведь он всегда доводит дело до конца -и шумно дышала, широко и некрасиво раскрыв рот. Наконец, отлепилась от штукатурки и подняла побелевшее лицо, стараясь осмыслить только что случившееся. -М-м-майкл? - сухие губы не сразу справились: словно цепляясь за зубы, звуки толчками вываливались из провала рта. -Меня зовут Жак, - еле слышный шепот оглушал похлеще набата. Ему почему-то было важно назвать себя - себя такого - дать ей понять, объяснить. И увидеть, как страх заливает обескровленное лицо, кривит искусанные губы, распахивает и без того бездонные глаза. На бесконечно длинные секунды она впилась в него необычно цепким взглядом - осматривая, осознавая, сравнивая, - и он сделал шаг навстречу, откидывая стройное тело обратно к стене и ни на мгновение не позволяя себе прервать зрительный контакт - он не хотел упустить того, как изменятся эти шальные глазища. Страх... Сейчас она поймет, что бояться надо именно теперь. Он вытянул руку, не озаботившись тем, чтобы хотя бы вытереть испачканную чужой плотью ладонь о штанину, и коснулся обнаженного горла, ловя пальцами тот самый всхлип, о котором грезил минутами ранее. Склонив голову чуть набок, он ждал, а где-то там, за ребрами, вместо обычного удовлетворения от свершенного снова заворочалось что-то непривычное и забытое. Теплое. Никита моргнула, раз, другой, облизнула губы, коснувшись ранок кончиком языка и глубоко вздохнула. В светлых глазах застыли осколки паники, но вот ее взгляд просветлел, и к своему удивление он не увидел там...ничего. Никита наклонила голову, осознанно или бездумно копируя его движение и застыла, когда мужские горячие пальцы впились в нежную кожу под подбородком, вылавливая сумасшедше скачущий пульс. Он подался вперед, нажал сильнее, стремясь выдавить привычную реакцию, и словно обжегся о ее утягивающие зрачки, в которых вместо страха сейчас плескался откровенный интерес. И что-то еще - темное, горячее яркое, - чему у него было определения. Но что он нередко видел в своем отражении в зеркале. Полные опухшие губы чуть дернулись вверх, и в мозг шершаво влилось тихое "Жак..". Он завороженно смотрел на то, как влажно стекает красная струйка с разбитого рта, когда Никита ощутимо подалась вперед - прямо на его жесткие пальцы. И он стоял и слушал, как сумасшедший пульс рвет аорты им обоим. -------------
rodina2696: olgat пишет: если не зашла первая Mental disease, то эту лучше вообще не читать, честно. Она хуже, Хмм, я первую конечно прочитала, раньше, она мне понравилась, но отзыв не оставила, каюсь. А вот история 2, у меня лично вызвала блаженство. И нечего на себя наговаривать Иногда бежишь, читаешь взахлёб, а потом снова всё начала. Первый раз читала фик медленно, несколько раз перечитывала каждый абзац. Так получилось. Что лучше дальше не знаю. Как? Как так можно писать? Ты пишешь, а я наблюдаю за ними живыми. olgat пишет: на соседний с ним стул у барной стойки рухнула именно эта вездесущая блондинка. Аааа, класс! «..я все время буду мелькать у тебя перед глазами...туда сюда…» olgat пишет: искоса рассматривая бесконечные ноги своей соседки olgat пишет: ни на мгновение не позволяя себе прервать зрительный контакт И я хочу такой контакт Спасибо за каждое слово! Майк бесподобен. Эта происшествие влилось в мою душу и я улыбаюсь.
bride: olgat , Оля, жестко ты завернула! olgat пишет: "Какого черта творят эти двое, если он сам не тронул ее", но времени смаковать происходящее не было - коснулся обнаженного горла, ловя пальцами тот самый всхлип, о котором грезил минутами ранее. Решила из Майки маньячину сделать? у бедняги совсем поехала крыша? olgat пишет: Склонив голову чуть набок, он ждал, а где-то там, за ребрами, вместо обычного удовлетворения от свершенного снова заворочалось что-то непривычное и забытое. Теплое. В светлых глазах застыли осколки паники, но вот ее взгляд просветлел, Даже такой, Майкл притягивается к Ник, а она -к нему такому, не смотря ни на что olgat пишет: впились в нежную кожу под подбородком, вылавливая сумасшедше скачущий пульс. Он подался вперед, нажал сильнее, стремясь выдавить привычную реакцию, и словно обжегся о ее утягивающие зрачки, в которых вместо страха сейчас плескался откровенный интерес. И что-то еще - темное, горячее яркое, - чему у него было определения. Но что он нередко видел в своем отражении в зеркале. Полные опухшие губы чуть дернулись вверх, и в мозг шершаво влилось тихое "Жак..". Он завороженно смотрел на то, как влажно стекает красная струйка с разбитого рта, когда Никита ощутимо подалась вперед - прямо на его жесткие пальцы. Реально драйвово, жестко и... требую продолжения!!!! Ведь оно планируется *с надеждой*?
rodina2696: bride пишет: Решила из Майки маньячину сделать от такого маньячины слюни текут уже bride пишет: Реально драйвово, жестко и... требую продолжения!!!! дА дА дА! это было дравово и надрывно!!!! а это olgat пишет: Какого черта творят эти двое, если он сам не тронул ее круть! Вот зараза
bride: rodina2696 пишет: от такого маньячины слюни текут уже Не уверена, прям Декстер какой- то
полная версия страницы