Дневник Никиты. Правда.

Форум » 3.1 БОЙКОЕ ПЕРО » Дневник Никиты. Правда. » Ответить

Дневник Никиты. Правда.

Ivonne: На волне прошлого перевода главы Дневника подоспел и следующий "Правда". Мне он нравится, несмотря на некоторый перебор "американистости". На серьезные вещи совсем не тянет в последнее время - и вот что выросло...

Ответов - 37

Ivonne: Вывешиваю первую часть перевода (все это действо происходит где-то в 3 сезоне после серии "Slipping Into Darkness"): "Nikita's Journal: Truth" оригинал тут http://www.thesplitpersonality.net/lfn/writers/stories/betsyg014.htm Neil Finn (из альбома «Try Whistling This»): Помните, кто мы, Свежие и молодые, Если я потеряю свой путь, Вы скажете мне правду. Чего бы это ни стоило, Подними голову и покажи мне мое спасение, Вот о чем я – Правда дороже гордости. Я бегала в парке, как обычно это делаю в свободное время. Вообще-то мне не очень нравится бег, но я считаю, что нужно заставлять себя выходить из дома. К тому же, оперативник обязан быть в прекрасной форме. Я набрала вес с тех пор, как Майкл выстрелил мне в живот транквилизатором. (краткий экскурс для тех, кто подзабыл – в серии "Slipping Into Darkness" Майкл якобы продался Red Cell, чтобы занять место Шефа, и подсыпал ему сводящий с ума яд. Никита затевает против обезумевшего Шефа мятеж. Никиту по приказу Шефа ведут в белую комнату, чтобы ликвидировать, ей почти удается сбежать, а Майкл остановил ее и вернул назад. Медлин освободила Никиту. После Майкл выстрелил в Никиту, чтобы доказать свою лояльность перед Фило из Red Cell. Несмотря на это, Никита вызволяет Майкла из лап Red Cell, когда его посадили в самолет, чтобы доставить к главарю, но заподозрили в обмане и хотели убить). Вот это был денек. Никогда бы не подумала, что окажусь вовлеченной в большую игру внутри большой игры. Я так торопилась спасти Майкла и была так накачана наркотиками, что было чувство, будто из меня вытягивают жилы, одну за одной. Однако я горда собой за то, что спасла его виноватую задницу так быстро. Помню, когда пришла в себя, то почувствовала, будто меня подстрелили самой настоящей пулей, и несколько секунд была уверена в том, что он действительно это сделал и предал нас всех. Казалось, я умерла и, какая ирония, именно он убил меня, чтобы выбраться из Отдела. Меня! Слишком странно. Когда мы после захвата Фило спускались по трапу самолета, Майкл дотронулся до моей руки и поблагодарил. Он надеялся, что мне не было больно при падении и тогда, когда он схватил меня, не давая сбежать от своих палачей. Честно говоря, я удивилась, что ему не все равно. Когда я показала ему черные синяки, оставленные наручниками, он поморщился, как от боли и сказал, что очень сожалеет. Поразительно!. Вообще-то Майкл много раз дотрагивался до меня в последнее время. Это приводит в замешательство. Просто иду по коридору, пытаясь игнорировать его, а он, завидев меня, нагоняет и, поддерживая за локоть, идет рядом. Сумасшествие какое-то! Он что, не знает, каково мне? По идее, я должна его ненавидеть. Очень тяжело от этого его внезапного дружелюбия. Я продолжаю думать, что ему опять от меня что-то нужно, но что именно – не знаю. Одним унылым утром он даже улыбнулся мне. Я чуть не упала. Боже, я вообще не хотела думать об Отделе или о Майкле. Впереди было четыре свободных дня, и к тому же Пасха. Просто нирвана для сладкоежек. Предстояло целых четыре дня бесконечного поедания шоколада, так что нужно было много тренироваться, чтобы справиться с проблемой. Этим утром я провалялась в постели до девяти. Я вообще жуткий ленивец в этом плане. Люблю лежать в постели до тех пор, пока не почувствую, что в состоянии сварить кофе и снова завалиться с ним в кровать, прихватив журнал или роман. Никогда не читаю газет и не смотрю телевизор, лежа в постели. Не собираюсь тащить кошмары реальной жизни на свое уютное райское облачко. Всего этого достаточно и на работе. В общем, я бежала по парку в пятницу, одетая в страшненький спортивный костюм и в очень старые, но от этого не менее замечательные кроссовки Nike, греясь на солнышке и поглядывая на людей, которые выгуливали своих собак и потягивали кофе из бумажных стаканчиков. Боже, я так хочу завести собаку, чтобы бегать с ней по утрам! Очень люблю собак, но, естественно, не могу позволить себе питомца из-за моего образа жизни. Хотелось бы снова завести кошку. И лошадь. Может, птичку или двух… На самом деле хочу целую ферму. Ферма Никиты. Я улыбнулась сама себе, представляя, как я, одетая в резиновые сапоги и все такое, кидаю кукурузные зерна цыплятам. Цыплята вообще едят кукурузу? Сегодня утром читала одну из тех книг, где рассказывается про девушку-хозяйку ранчо. У нее была собака и лошадь, а потом и мужчина. И какой! Я сама не заметила, как фантазии унесли меня в страну грез, пока читала роман. Люблю Дикий Запад. В книге говорилось про стройного зеленоглазого парня с кобурой для пистолетов, сидящей низко на мускулистых бедрах... Так сексуально. Это была довольно неплохая книга про одну из тех взрывных девчонок, у которых есть безжалостный сосед, желающий захватить ее землю. Она получает в наследство папочкино ранчо в одной из слезоточивых сцен у постели умирающего и обещает сделать все, что угодно, чтобы удержать хозяйство на плаву. Все, что у нее есть – это лошадь и кривоногий старик, управляющий ранчо, готовый помочь. Я уже сказала, что она была высокая? Юху! Двойной бонус книжке! Ненавижу истории про изящных жеманниц, которые не скажут слово «дерьмо» даже если им грозят набить этим дерьмом полный рот. Прошу прощения, но так уж я чувствую. По мне лучше сильная героиня, которая не боится сказать, что думает. Главный герой описан так: высокий, загорелый, с серо-зелеными глазами, а волосы у него каштановые, со светло-коричневыми бликами. Ну ладно, хорошо, я сразу подумала о Майкле. Я знаю немного парней, которые могли бы красоваться на обложке дамского романа, но Майкл точно один из них. Автор продолжал описывать, как его мускулы перекатываются под тонкой гладкой кожей, горячие губы, рельефное лицо, мощный торс. Думаю, вы поняли, что к чему. Я лежала в постели, читала, замирая от восторга и думая, что у меня такое в реальности было чертовски давно. Тогда-то я и подумала о пробежке. Потом героя романа сильно ударили железкой, которой делают клеймо скоту, и он потерял память. Девушка нашла его и привезла домой. Раздела, искупала, вылечила раны и обманула – сказала, что он ее муж, чтобы тот помогал ей управляться на ранчо. Стандартная история. Ну и, конечно, дальше горячие эротические сцены, так что я готова закрыть глаза на некоторые недостатки сюжета. К счастью, это была одна из тех книжек с цветами и ковбойскими сапогами на обложке. А картинка с полуголым парнем, сжимающим в объятьях грудастую тетку, была спрятана внутри, чтобы не приходилось краснеть, когда ты берешь ее с прилавка в магазине и кладешь в корзину к гигантской упаковке тампонов, таблеткам от ПМС и недельному запасу шоколада. Благословен тот человек, который изобрел эти невинные обложки. Теперь можно спокойно читать свой роман где угодно, и никто не заподозрит, какая ты на самом деле развратная и неудовлетворенная. Ну и раз уж я обо всем этом заговорила, хочу спросить. Почему на всех этих обложках романов люди делают «это» то в розовом саду, то на лошади, а то и около огромного кактуса. Ерунда какая! Лично я предпочитаю удобную кровать. Конечно же, вся эта история с потерей памяти из дурацкой книжки снова вернула меня к мыслям о Майкле, о том, что я потеряла, что так и не случилось, несмотря на все внушения самой себе, что с ним все кончено. Вспоминала, что случилось год назад, когда он потерял память, и я легко могла распорядиться его прекрасным телом, как заблагорассудится. Могла привести его домой, раздеть догола, искупать в пенной ванне и сказать, что мы с ним любовники и что ему это нравится. Он бы позволил мне, что угодно. До сих пор ругаю себя за чертово благородство. Знаете, я настоящая идиотка уже потому, что пишу о нем здесь. Я ведь должна ненавидеть Майкла, потому что он полный придурок. Иногда сама себе не верю. Но его так трудно забыть и, стоит мне лишь взглянуть на его прекрасное лицо или улыбку, и, черт побери, Майкл уже прощен. Приходится видеться с ним каждый день. Приходится смотреть на него, вдыхать его запах, дышать воздухом, которым он дышит, да еще и слушать его акцент. Боже, я так люблю его голос. Стоит ему что-то сказать и стрела сразу пронзает мое дурацкое сердце. Вчера на брифинге он сел рядом со мной – вплотную – несмотря на то, что были и другие свободные места. Это случилось впервые за много месяцев. От так него приятно пахло. Я сидела, силясь не вдыхать его запах глубоко, потом он положил руку на подлокотник своего кресла так, что слегка коснулся моей руки, а затем повернулся и задел мое колено своим, да так и не убрал его. Знаю, он делал это специально. Могу поклясться, что его колено, в конце концов, прожгло бы дырку в моих брюках в том месте, где наши ноги соприкасались. Я собираюсь однажды попросить о переводе в другой Отдел или сойду с ума. Как только Шеф закончил брифинг, я выпрыгнула из кресла, чтобы скорее уйти, но оказалось, что край моей брючины попал под колесико кресла, так что я упала назад и приземлилась Майклу на колено. Я услышала его судорожный выдох, потому что моя рука уперлась ему прямо туда. Да. Именно туда. А потом он просунул руку мне под ягодицы, чтобы скорее оттолкнуть. Это было ужасно! Мое лицо пылало, я пробормотала извинения и кинулась к своему рабочему столу. Чуть под столом не спряталась. Все, о чем я могла думать – это его рука на моей попе и моя, сами знаете где. Как бы то ни было, перед своим лирическим отступлением о том, как прекрасно пахло от Майкла, я рассказывала о его потере памяти – это было до того, как я стала вести дневник, так что нужно дополнить его деталями происшествия. Если вы будете читать эти строки двести двадцать лет спустя, возможно, вам захочется узнать обо всем. Мы были в мерзком клубе Переса, когда Майкл был захвачен в плен, пытаясь спасти меня. Я видела обезьянью лапу, схватившую его за горло и утащившую в темноту до того, как дверь захлопнулась. Всего минуту назад я заткнула пистолет ему за ремень брюк, а в следующий миг он уже исчез. Помню все, как будто это было вчера. Оцепенев, я будто бы вглядывалась в длинный темный туннель – в ужасе смотрела на дверь, в которой он исчез, и надеялась, что все это лишь жуткий сон. Будто бы моя жизнь с шипением испарилась, и не было никакого будущего. Голос Биркоффа, как эхо в воде, отдавался в наушнике, колени сжались от паники. Хотелось кричать им всякие гадости. Будто бы они просунули руку внутрь меня и вырвали сердце. Я чувствовала себя такой же бесполезной, как тогда, когда Майкла бросили в Албании, и мы не знали, жив он или мертв. Помню, я не могла ни есть, ни спать до тех пор, как коснулась его, пока не увидела, что он жив. Шеф сделал мне очень серьезное замечание, когда я настаивала на том, чтобы вытащить Майкла из лап чертова Переса. Я не в первый и, уверена, не в последний раз почувствовала, будто говорю ему: «Укуси меня!». Словами невозможно описать мои чувства, когда мы нашли его там. Ночами не смыкая глаз, я представляла, что с ним могли сделать, но это и наполовину не было так плохо, как случившееся на самом деле. Он был в ужасающем состоянии. Мертвенно-бледная кожа, подвешенные кверху руки, обруч на голове – он выглядел как один из святых мучеников на средневековых рисунках. Я с трудом могла дышать от облегчения, что нашла его живым, и от отчаяния при взгляде на то, что с ним сделали. Руки дрожали, когда я освобождала его от оков. А потом он открыл глаза и взглянул на меня. В тот самый момент, сразу, я поняла, что Майкл, которого я знала, оперативник пятого уровня, исчез, и понятия не имела, какая поврежденная сущность заняла его место. Его память стерли начисто. Привычный холодный взгляд сменился на выражение непосредственности, которое я видела лишь у детей. Темного рыцаря Майкла не стало. Его место занял некто, кого можно назвать «чистым листом». Я вспомнила Руди, доставщика пиццы, который оказался в ненужное время в ненужном месте. Майкл, совсем как Руди, оказался бесхитростным существом в мире, которому он не принадлежал. Он был совершенно беспомощен и смотрел на меня, будто на мать. Я почувствовала себя его матерью. Хотелось обнять его, увести, накормить куриным супом и рассказать сказку на ночь. В машине я бормотала ругательства себе под нос, пытаясь быстро состряпать план действий, а он спросил, сержусь ли я на него. Можете себе представить? Мой властный Майкл интересовался, сержусь ли я на него. Я взглянула на него, в это наивное ангельское лицо, пытаясь придумать, что делать дальше. Он посмотрел на меня и смущенно улыбнулся. Потом я поймала его взгляд, как у смущенного подростка, флиртующего впервые в жизни. Это было ужасно странно. Боже, а потом он вышел из душа совершенно голый и спросил, как открывается бутылка с шампунем. Я просто сказала, что сделать, но сейчас очень жалею, что не запрыгнула тогда к нему в душ. Я бы еще могла показать ему, как пользоваться мочалкой. Мне очень нравится принимать душ вместе с Майклом – он даже прекраснее, когда весь мокрый и скользкий от мыла. С легкостью признаю это. Но тогда о сексе я совсем не думала. Я смотрела на спящего Майкла. Он бормотал какие-то имена, которых не упоминал никогда до этого, но я ведь не знаю никого из его друзей. До сих пор. Было одно имя, которое он часто повторял – Адам. Теперь я знаю, что речь шла о сыне. Когда он спросил меня о своей семье, я сказала, что семьи у него нет. Хотя, конечно, она была. Я так устала, что хотела лечь на кровать рядом с ним, и мы бы заснули, несмотря на весь этот кошмар. Но я лишь в отчаянии прислонилась к стене. Лишь когда он спросил, танцевали ли мы когда-нибудь, я заметила в его взгляде нечто похожее на старого Майкла. Смесь того Майкла с новой, смягченной версией. Он, как прежде, мог обвести меня вокруг пальца лишь легким поднятием брови, заставляя забыть, кто я на самом деле. Совсем не хотелось танцевать с ним, не хотелось попасть в его объятья. По какой-то причине то, чего я так долго желала, стало казаться совершенно неправильным. Но стоило ему улыбнуться, и я забыла обо всем. Боже, как хочется не быть порядочной. Он был таким податливым, смотрел в мои глаза с любовью и обожанием. Надо было скорее прыгать в самолет и лететь с ним на необитаемый остров. Сейчас бы занимались любовью на пляже, он ни о чем бы так и не узнал… И вот, я бегу по парку, прикрыв глаза, представляю, как втираю лосьон для загара в его мускулистые ноги, в каждую впадинку его тела. Мои руки скользят вверх по залитой солнцем спине, плечам… Боже, у него самые широкие плечи из всех, что я видела. Бах! Плюх! Перед тем, как рассказать, что случилось, скажу вот что: никогда не мечтайте о том, как втираете крем для загара в чью-то голую задницу, слушая в плеере песню Фэт Бой Слима (…Check it Out Funk Soul Brother…) на полной громкости вблизи пруда с утками. Кстати, утиное дерьмо отвратительно на вкус. Я оказалась в воде. Первая мысль была: это наказание за то, что я извращенка. Лицо погрузилось в илистое дно пруда, а сверху меня придавливало чье-то тяжелое тело и мешало подняться. Не собираюсь я утонуть в идиотском пруду с утками! Внезапно чьи-то руки обвили мою грудь и вытащили из воды буквально за нее. Я подумала – ну ладно, я сбила тебя с ног, но это ж не значит, что можно пользоваться ситуацией так нагло. Радостная от того, что наконец могу дышать, я начала изрыгать ругательства и горестно стонать о бесповоротной поломке плеера. Думаю, даже произнесла несколько отборных ругательств. Посмотрев назад через плечо, я встретилась взглядом с парой знакомых обманчиво спокойных серо-зеленых глаз, и выдохнула: -- Майкл… Используя обе руки, я стерла грязь с лица. Сердце колотилось, как бешеное. Не знала, что он бывает в этом парке, а надо было быть умнее, ведь его квартира всего в одном квартале к востоку от парка, а моя – аж в десяти на запад. Из его окон открывается потрясающий вид на лес и фонтан, ну а из моих – на помойку и кирпичную стену. В его волосах было что-то вроде ряски. Ресницы – влажные и слипшиеся от воды. И еще что-то застряло в щетине на лице – кажется, водоросли. Одет он был не для пробежки – в замшевую куртку цвета орехового масла и выцветшие джинсы. Куртка, конечно, была безнадежно испорчена остатками утиной жизнедеятельности. Похоже, падая, я утянула его за собой. Боже, он бы умер со смеху, если бы узнал, какие мыслишки посещали меня в то время, как я должна была его ненавидеть. Особенно те, где он парень-посыльный в Отделе и все такое. -- Ты всегда бегаешь с закрытыми глазами? – Майкл откинул с лица волосы и вытряс немного воды из уха. -- Да. Так мне удается познакомиться со множеством интересных парней. -- Тебя следует арестовать за угрозу безопасности – усмехнулся он. Боже мой, он выглядел потрясающе! Даже весь мокрый и в зеленых утиных какашках. Совсем не так, как в мертвом Отделе в двадцати футах под землей, где все мы одинаково бледны и болезненны. -- Кажется, я сейчас чихну. Я чихнула аж три раза подряд. -- Будь здорова – он положил руку мне на плечо – уверена, что ты в порядке? -- Если б ты не сказал «будь здорова», пришлось бы выйти замуж за лепрекона (видимо, это какое-то американское детское поверье) -- Нет, этого мы не можем позволить. Хотя… - тут он вытянул из-за ворота стебелек ряски – кажется, я достаточно зеленый, чтобы сойти за лепрекона. Учитывая ситуацию, он вел себя очень по-доброму. На дворе март и вода в пруду очень холодная. Я начала дрожать. Прохожие глазели на нас и хихикали в кулак. Мои соски проступали через ткань футболки, как два маяка, как будто говорили: «Эй, посмотрите на нас!». И он смотрел. Не знаю, почему они вели себя так – из-за холода или от того, что он прикасался ко мне. Я пробормотала: -- Мне правда жаль. Я заплачу за куртку. А сейчас я пойду домой. -- Это старая куртка, Кита, не беспокойся об этом. Мы можем пойти ко мне – это ближе. -- О, нет, я в порядке… Ну уж нет! Мне хотелось только одного – вернуться домой, отмыться от грязи и устроить себе форменную казнь за то, какая я дура. Потом вырою глубокую яму, заползу в нее и умру. Вот и все. -- Не говори глупостей, Никита. Пойдем ко мне. Там есть одежда, которая подойдет тебе. Я тут собирался встретиться с одним человеком, но, думаю, он уже не придет. И мне тоже надо переодеться. Сможем принять душ, пойдем. Он протянул мне руку, а я инстинктивно положила в нее свою ладонь. Наши пальцы сомкнулись. Я думала о душе - уверена, он имел в виду, что мы будем принимать его порознь. Не буду говорить, где витали мои мысли, пока мы шли. Он тянул меня за руку, а я все время пыталась удержать на себе мокрые штаны. А еще промокшие кроссовки издавали этот ужасный хлюпающий звук. Всю дорогу Майкл периодически тряс ногой, как будто к нему в брюки забралась рыба или что-то вроде. Я чувствовала себя полной идиоткой. Пока я шла с ним рядом, дрожа и хлюпая, все думала – с кем же он должен был встретиться в парке. Может, с подружкой. Она его что, отшила? В квартире Майкла две ванные комнаты, так что душ нам не пришлось принимать вместе. Не то, чтобы мне хотелось. …Ха-ха! Если вы в это поверили, то вот вам еще достоверный факт – у меня в Албании есть замечательный участок земли на продажу, да-да. Он был очень добр ко мне. Было неловко пачкать его замечательный деревянный пол. Я осмотрелась, когда Майкл ушел за одеждой. В квартире царил холостяцкий беспорядок – куртка на перилах лестницы, газеты на полу, диски разбросаны по ковру. Значит, здесь нет женщины, которая бы убирала все это за ним. Да какое мне дело? Всегда думала, что Майкл педантичный, но он вовсе не такой. Елена говорила, что он сводил ее с ума своей манерой разбрасывать нижнее белье по дому. Я еще тогда подумала, что буду не против, если он оставит носки у меня под кроватью. Майкл вернулся из своей комнаты, держа в руках футболку с длинными рукавами, вязаную куртку и штаны в цвет. Он уже снял с себя мокрую одежду и был в синем банном халате (и, возможно, ни в чем больше). Я взглянула на его грудь, видневшуюся в вырезе халата, а потом на большие босые ноги. Точеные икры, сексуальные лодыжки, узкие стопы и даже большие пальцы – все это в нем прекрасно. Ну а что вы думали. Он же совершенство. Майкл улыбнулся и вручил мне одежду: -- Надеюсь, они будут тебе не очень велики. Прости, женского белья нету. -- Я очень рада. В женском белье ты бы выглядел кошмарно (gross). Он посмотрел на меня, нахмурив брови. Gross. Что же это значит на французском? Толстый. Боже! Я это сказала? -- Эээ, имею в виду «странно». Ты совсем не толстый Майкл! – пояснила я. Вот так облажалась. Надо быстро сушиться и идти домой. Он изо всех сил старался не засмеяться надо мной. -- Гостевая ванная в том направлении, там много полотенец и шампуня. И, думаю, в шкафчике найдется расческа. Стиральная машина тоже там – брось туда свои вещи, а кроссовки положи в сушилку – все-таки у меня размер обуви гораздо больше твоего. -- Я полагаю, у оперативника пятого уровня есть собственная стиральная машина и сушилка, а вот мне приходится пользоваться общими на этаже – пополам с Миком – сказала я, наморщив нос – приходится использовать много отбеливателя, чтоб не дай Бог не подхватить от него каких-нибудь насекомых. -- И как вы ладите? -- Недавно Мик решил покувыркаться «с одной оч-чаровательной птичкой», но вот беда – закончились презервативы. Он приперся ко мне в пять утра, чтобы одолжить несколько. Конечно, у меня не… Тут я захлопнула рот. Не хотелось, чтобы он узнал, насколько я безнадежна и что у меня дома даже нет презервативов. Последний мужчина, с которым у меня был секс – это Майкл! И не то, чтобы у меня – у Эбби. Ну разве это не самое жалкое на свете признание? -- В общем, Мик очень надоедлив. -- Возможно, я смогу его образумить. В глазах Майкла появился задорный огонек. Боже, он выглядел так прекрасно в этом синем халате, даже маленькое пятно от утиной какашки на лице не портило картину. -- Не стоит, Майкл, все в порядке. Я смогу с этим прожить – и я убежала от него, прижимая к груди одежду. Горячий душ я принимала в чудесной закрытой душевой кабинке из стекла и мрамора. Аромат шампуня оказался просто чудесным – спелая груша с бергамотом. А я всегда недоумевала, чем это так волшебно пахнут его волосы. А еще он пользуется мягким мылом «Английская кожа» - на нем вырезана эмблема короны и надпись «По распоряжению Ее Величества Королевы». На моем-то написано «Люкс». Мыло пахло великолепно и оно смыло с меня всю эту утиную грязь. Одежда оказалась теплой и очень приятной к телу. Если бы не эта идиотская ситуация, я чувствовала бы себя хорошо и расслабленно. Когда я вышла из душа, он уже помылся и надел джинсы и выцветшую рубашку, расстегнутую до самого низа. Сердце сжалось при взгляде на эту оголенную грудь. Он так чертовски красив! Кого же он поджидал в парке? Которую именно из тьмы его поклонниц... Я прибрала за собой в ванной, досушила кроссовки полотенцем и бросила грязную одежду в стиральную машину, в которой уже лежали какие-то вещи. Я нажала кнопку старта и в голове зароились непристойные и сладострастные мысли о том, что наша одежда переплетается в стиральной машине. Вот до чего дошла! --Ты голодна, Никита? Он сварил кофе и поджаривал бутерброды с сыром. Я уж собиралась сказать, что ухожу, но очень люблю поджаренный сыр - почти также сильно, как шоколад, к тому же в воздухе замечательно пахло кофе. Так что я решила полюбоваться на голую грудь Майкла еще немного.

serena(da): Ivonne, как здорово,.... ....заинтриговала......когда же продолжение будет?.....

yasha: ВАУ!!! Столько всего нового!!! Авторы оживляются! Надо срочно выпасть на пару дней из жизни и все перечитать!

veda: Ivonne Катюша! Какая прелесть! Прям читала и таяла как ванильное мороженное))) Как я все же люблю эти наивные Дневники! Настроение на раз поднимают и снова чувствуешь себя влюбленной школьницей! Спасибочки тебе огромадное, жду продолжения!)

yasha: Ой, какое легкое и нежное произведение Читала когда-то Дневники, но это было тааак давно! А сейчас я просто окунулась в эту непосредственность Ivonne пишет: Этим утром я провалялась в постели до девяти. Я вообще жуткий ленивец в этом плане. а кто же тогда Я Ivonne пишет: Ненавижу истории про изящных жеманниц, которые не скажут слово «дерьмо» даже если им грозят набить этим дерьмом полный рот. Прошу прощения, но так уж я чувствую. Уххх Круто! И Я так чувствую!

Delf: Ivonne , спасибо тебе дорогая ОГРОМНОЕ за эту чудесную вещицу!!!! А когда продолжение??? Так же должна быть сцена НЦ-17??? Жду продолжения!!!

Ivonne: serena(da) yasha veda Delf спасибо над продолжением тружусь - в свободное от отдыха на работе время))) Дельф, НЦ - вряд ли, это платоничеcкая глава дневников

Delf: Ivonne пишет: Дельф, НЦ - вряд ли, это платоничеcкая глава дневников Да??? А по настрою Никиты не скажешь А я тут уже приготовилась Ню ладно... придется закатать губу обратно Проду усе равно ОЧ ХАЧУ! Пусть и без НЦ-ы

yasha: Delf пишет: А я тут уже приготовилась сильно приготовилась? ну кто ждет-тому воздастся))))) мож скоро кто нть ченть напИчатаеть больным и страждущим

Ivonne: Итак, продолжение и окончание саги о белом и пушистом Майки --------------- -- Это бутерброды с тонкими ломтиками липкого сыра? -- Ага, и из черствого белого хлеба. После этого я еще смею называть себя французом. Садись, Никита – он указал на один из барных стульев – Хочешь кофе? Я нервно сглотнула и села. -- Никогда не отказываюсь от еды или кофе. -- Я тоже – признался он – Люблю кофе. Пью его с шести лет. Мама стала давать мне эспрессо, чтобы снимать приступы астмы, так что в итоге я пристрастился. -- Когда мне было шесть, я тайком отпивала у матери пиво – удивительно, что Майкл так лего заговорил о детстве – Было очень трудно, Майкл? Переносить болезнь? -- Все было не так плохо. Иногда лицо опухало от лекарств и дети дразнились. Но я все равно продолжал жить полноценно, несмотря на опасения матери, что умру прямо на футбольном поле. Помню, как однажды она пришла посмотреть игру, ее руки дрожали от страха. Мать думала, что я умираю, и не хотела, чтобы я занимался спортом. Наверное, Елена также боится за Адама. Хотя лекарства теперь стали гораздо лучше, и это немонго утешает. Его голос стал тихим, печальным. -- В этом декабре у Адама случился приступ. Мне удалось просмотреть его файлы, когда я возглавлял Отдел – Он провел неделю в больнице. Они даже не сказали мне об этом, хотя знали. Это я виноват в том, что у Адама такая болезнь. Передал по наследству. Это и еще много боли. -- Они так не думают. Я в этом уверена, Майкл. Они любили тебя. -- Не понимаю, как это возможно, ведь я лгал им обоим – в его глазах была такая горечь и печаль, каких я еще не видела. -- Ни за что не поверю в это, Майкл. Я была шокирована тем, что он использовал положение Шефа, чтобы просмотреть закрытые файлы, и так легко признался в этом. Благополучие этого маленького мальчика было всем для Майкла. Уверена, что он думал о сыне каждую минуту. Иногда я забываю о том, что Отдел сотворил с ним. Они причинили ему боль, как и мне. Украли сына, оставили его без отца. И несмотря на это, Майкл никогда не жалуется, просто все принимает. От этой мысли мне стало стыдно. Как будто только у меня есть проблемы. И я так легко обвиняю его в черствости по отношению ко мне. Наверное, в этой тревоге за сына кроется причина скрытности и немногословности Майкла. Уверена, он хотел убедиться, что с Адамом все в порядке, но вместо этого только добавил к своему горю груз осознания того, что стал причиной серьезной болезни сына. -- Я предчувствовал, что это случится. Астма. У него было такое маленькое тельце после рождения. Он с трудом дышал – Майкл глубоко вздохнул. Его руки, державшие чашку, немного дрожали. -- Тебе больно говорить об этом? -- Нет, Никита. Когда я говорю об этом с тобой, становится легче. Это хорошие воспоминания. Ведь ты тоже знала и любила его. -- Да, Майкл. Я и сейчас люблю. Расскажи мне... -- Мы тогда вышли на свежий ночной воздух. Я, Адам и собака. Елена в то время вернулась на работу дизайнера интерьеров, ей нужно было поспать хоть немного. Я ходил кругами по двору, держа его на руках и тихонько напевая на ухо песню, пока кашель не прекратился и он не уснул, положив маленькую голову мне на плечо. Я постоял на улице еще немного. До сих пор чувствую, будто Адам у меня на руках. А однажды он никак не мог перестать плакать и от плача кашель стал еще хуже. – Майкл улыбнулся – когда Адаму было три, ему очень нравились песни Фила Коллинза. Няня обычно слушала его диск, когда делала работу по дому. Ему нравилась эта песня, знаешь: «'She's an easy lover. She'll get a hold on you, believe it. She's like no other. . .». У Майкла приятный чистый голос, когда он поет. Я старалась не улыбаться, как влюбленная овца. -- Однажды ночью Адам чувствовал себя особенно плохо. Я всеми способами пытался отвлечь и развеселить его, но он все плакал и говорил: «Нет, папа, ты все неправильно делаешь. Танцуй, как Долорес» – так звали няню. У меня не получалось петь и танцевать также здорово, как у нее и Фила Коллинза. Адам сказал, что я слишком тяжело подпрыгиваю. Плохой из меня танцор. Лично я с этим не согласна. -- Потом собака стала лаять, и соседи позвонили в полицию – заявили, что я издеваюсь над ребенком. Во время рассказа Майкл переворачивал бутерброды на скорвороде. --Когда я увидел полицейских в дверях, подумал, что провалил миссию и проведу остаток дней в тюрьме. -- Но ты всего лишь хотел, чтобы Адаму стало лучше. Он посмотрел на меня так, что сердце замерло. -- Да, всего лишь хотел, чтобы ему полегчало. Потом полицейские позволили Адаму посмотреть на мигалки, поговорить в рацию и послушать сирену. Ему очень понравилось, и кашель прекратился. -- Я рада, что у тебя есть эти воспомининия, Майкл. Должно быть, ты много думаешь о нем. -- Кажется, что каждую минуту. Особенно теперь. Он любил Пасху. Майкл встрепенулся и быстро снял с огня начавшие подгорать бутерброды. -- Они красили яйца карандашами и этими кошмарными растворимыми красками. Помню, как приходил домой, а все чашки были заполнены разноцветной водой. И мы спорили с Еленой, стоит ли давать ему сладости. Она не хотела, чтобы он ел слишком много сахара. Спорили из-за многого – дарить ли Nintendo, во сколько ему ложиться спать. Она хотела, чтобы Адам соблюдал режим, а я считал, что в вечера, когда я дома, он может ложиться и попозже. -- Обычные вещи, из-за которых спорят женатые пары – сказала я тихо. Хотя, что я могу знать об этом. -- Думаю, да. Со мной, наверное, было трудно. Я все время осознавал, что это ненастоящий брак, но, все же, он казался слишком реальным. Однажды на Пасху я купил конфеты и шоколадных зайцев. Думал, что поговорю с Еленой после того, как дело будет сделано, и сладости попадут к Адаму. Моей обязанностью было прятать яйца и игрушки перед уходом в церковь. Адам должен был получить свою корзинку по возвращении домой – Майкл робко улыбнулся – в тот раз, когда мы пришли, оказалось, что собака выбралась из комнаты, где была закрыта, и съела все, что было в корзине, даже вареные яйца, а потом ее стошнило прямо на диван. Я думал, Елена прикончит меня. Боялся даже больше, чем когда-либо на заданиях. Это было не самое приятное зрелище. Я слушала, улыбаясь, вглядывалась в его печальные зеленые глаза, желая, чтобы он рассказывал еще и еще. Было все равно, что от этого Майклу тяжело. Иногда я могу быть очень эгоистичной. И, тем не менее, меня снедала ревность из-за того, как весело ему было с семьей, пусть и недолгое время. -- Вы ходили в церковь каждое воскресенье или только на Пасху? -- Елена очень религиозна. А я учился в католической школе. Прислуживал в алтаре, пел в хоре и все такое. Когда я бывал дома, то ходил в церковь вместе с Адамом и Еленой, потому что это было важно для нее. Мне и сейчас иногда хочется пойти, но не оставляет чувство, что я не должен быть там, не принадлежу к кругу нормальных людей в церкви. Майкл опустил глаза и рассеянно посмотрел на еду в тарелке, к котрой едва притронулся. -- Человек, с которым я сегодня должен был встретиться в парке, считает, что я должен снова ходить в церковь, что это будет хорошо для меня. -- Думаю, она права. -- Это была не «она», Никита. Я должен был встретиться с отцом Эмброузом. В солнечную погоду мы в парке играем с ним в шашки. Я случайно наткнулся на играющих в один из своих выходных дней и тоже втянулся. Думаю, сегодня он был слишком занят в церкви. Есть еще один старик, который приходит играть, - мистер Голдмэн. Он потерял всю семью в Холокосте. Не могу даже представить Майкла, играющего в шашки со старичками! -- Мы часто видели, как ты пробегаешь мимо по утиной тропе. Мистер Голдмэн каждый раз толкает меня в бок локтем и говорит: «Смотри, Майк, эта девчонка кажется здоровой. И она красивая. Иди, пригласи ее на свидание». Я не сказал им, что знаю тебя. Думаю, ему очень понравилось, как ты сегодня на меня налетела – Майкл криво усмехнулся, обнаружив этой улыбкой игривую ямочку на щеке, - до пенсии он торговал ювелирными изделиями. Сказал, что может сторговаться о хорошей цене на обручальные кольца для нас, Никита. Тут я поперхнулась кофе. Если вам не приходилось захлебываться кофе, попавшим в нос, сообщаю – это очень противно. Господи! Вот уж не думала, что когда-нибудь услышу из его уст слова «обручальное кольцо» и свое имя, употребленные в одном предложении. Даже в шутку. -- Ты в порядке? – смеясь, он налил мне воды в стакан. -- Да, в полном… Он, похоже, и не подозревал, как близка я была к тому, чтобы повалить его на мраморную столешницу и заняться любовью посреди хлебных крошек. Надо было срочно уходить. Я резко вскочила и, все еще кашляя, сказала, что мне пора. -- Никита, я хочу еще кое-что спросить… Ты бы убежала снова, если бы могла? Я порадовалась, что в этот момент не глотала воду. -- Убежала? Имеешь в виду, из Отдела? -- Да. Если бы снова появилась такая возможность, как бы ты поступила? Я ошеломленно тряхнула головой. То он не уделяет мне ни дня за целые месяцы, то вдруг все мне рассказывает, интересуется, не хочу ли я сбежать и изливает душу про Адама. Я что, попала в альтернативную вселенную, когда упала в утиный пруд? Или меня снова проверяют? Или его? Неужели он и вправду думает о побеге? Он бы никогда не поступил так безрассудно. И я не хочу, чтобы он сбежал. Не хочу, чтобы с ним случилось плохое. В Отделе нет никого, кто бы мог сделать его жизнь легче, как он делает это для меня. -- Я поняла, что жизнь по ту сторону не такая, как предполагалось, Майкл. Не знаю, убежала бы я снова или нет. Не сказала, что смертельно скучала по нему, и что он был единственной причиной, по которой я вернулась в Отдел. То, что случилось между нами. Удивительно, но похоже каким-то шестым чувством Майкл уловил мысли о побеге с ним на необитаемый остров, которые крутились в моей голове все утро. -- Мне надо идти, Майкл. У меня… ээ… сегодня вечером встреча. Встреча была всего лишь с Беном, но об этом я умолчала. Бен – друган Никиты из другой главый «Дневника» http://vedad.borda.ru/?1-10-0-00000045-000-0-0 Мы собирались пойти на фестиваль немецкого кино на улице Стрэнд. Я подумала, пригласить ли Майкла, но не решилась. -- Давай я помогу помыть посуду. -- Не нужно – он стал собирать тарелки. Я взглянула на Майкла и по телу прокатилась волна горячего желания остаться с ним. А должна бы его ненавидеть! Приспешник Отдела и прочее… Ведь всего несколько месяцев прошло с тех пор, как я залепила ему пощечину. Я бесхребетная амеба или кто? Одна мысль о том, что снова могу влюбиться в него, да что там – никогда и не переставала его любить – пугает. Я наступала на эти грабли столько раз! И в последнее время казалось, что готова окончательно забыть его. Будет гораздо лучше, если мы станем просто доброжелательными коллегами, которые говорят исключительно на дружеские темы. Я поблагодарила Майкла за ланч и сказала, что теперь точно пора идти. Это было очень трудно сделать. -- Хорошего вечера. -- О, спасибо – кивнула я. Пришлось снова прикусить язык, чтобы не сказать о всего лишь запланированном гамбургере и кино с Беном. Я повторила предложение купить ему новую куртку взамен испорченной. Майкл отказался. Он предложил подвезти меня до дома – я сказала, что пройдусь. Это товарищеское прощание казалось очень странным. Все, чего мне действительно хотелось – обернуться и поцеловать его. Поцеловать эти великолепные твердые губы с запахом кофе. Всего один раз, слегка. Тогда бы появилась причина жить на этой идиотской планете. Хотелось, чтобы у меня была астма и он носил меня на руках по саду, напевая на ухо песни Фила Коллинза. Хотелось не быть трусихой. Хотелось быть просто двумя свободными людьми. Я хотела, чтобы мистер Голдмэн был здесь и сказал, что мы созданы друг для друга. Несмотря ни на что. Несмотря на наши заблудшие, огрубевшие, измученные и напуганные сердца. Бену я сказала, что если он еще хоть раз предложит пойти на фестиваль немецкого кино, я поставлю ему фингал. Боже мой! Обнаженка, ужасы, еще больше обнаженки, субтитры, лесбиянки, мужики-проститутки. Бен знает немецкий. Сказал, что выучил за неделю; так что он понимал, о чем говорят в кино. Любое знание может пригодиться. Мне же было не по себе, особенно от истории, где парнеь влюбился в собственную мать, а потом задушил ее. На фоне всех этих уродов люди из Отдела показались нормальными, хотя, я думаю, Мэдлин отлично вписалась бы в большинство сюжетов. Может, кто-нибудь предложит ей переехать в Германию и сделать карьеру в кино? Короче, такой вот был милый и воодушевляющий кинематографический опыт. Бен не мог поверить, что режиссер всех этих картин покончил с собой, ведь он был так талантлив. Я возразила – неужели не видно, что все его творчество сплошной крик о помощи. Бен сказал, что некоторые люди умеют мыслить глубоко и могут оценить немецкое кино, а остальные, мол, безмозглые лемминги, которые за три месяца выстраиваются в очередь, чтобы посмотреть новую часть «Звездных войн» и пополнить карманы Джорджа Лукаса и компании. И все это политический заговор. Получается, я попадаю в категорию леммингов. Я не рассказала Бену, что в детстве пробралась в кинотеатр и посмотрела «Империя наносит ответный удар» (Звездные войны, эпизод 5) пятнадцать раз подряд. Я хотела вырасти и выйти замуж за мужчину, такого же храброго и сурового, как Хан Соло. Ну разве это много? Мне нравился пистолет, пристегнутый к мускулистому бедру и его длинные русые волосы. Нравилась немногословность и ледяной взгляд. Наверное, тогда и зародились мои представления о составляющих идеального мужчины. Лучше бы уж формировала свои вкусы по Чубаке. Кажется, я немного увлеклась рассуждениями о фильмах. Я думала о Майкле, о нашей встрече и разговорах. Впервые за долгое время я почувствовала, что нужна ему. Он самый замечательный и в то же время невыносимый мужчина. Неудивительно, что я все время отвлекаюсь от повествования. Боюсь, что я была слишком груба с Беном – отказалась от предложения выпить кофе и высадила его у дома. Субботу я провела в уборке и хозяйственных делах. Было шесть, когда я вернулась из путешествия по магазинам и химчистки. На дверной ручке висел пластиковый пакет. Я решила, что это вряд ли бомба. Внутри лежала моя чистая аккуратно сложенная одежда и пасхальный шоколадный заяц с розовой ленточкой на шее, упакованный в огромную целлофановую обертку. Я просто стояла там и улыбалась. Три фунта самого лучшего швейцарского шоколада. Он знает мою абсолютную слабость. …Ну, разве что он сам голышом окунулся бы в шоколад… Нет, не буду думать об этом. Я зашла в дом и съела шоколадную голову зайца на ужин. И, кстати, хочу сказать спасибо тому ангелу, который подсказал мне надеть вчера утром новое белье от Calvin Klein, а не то ужасное серое растянутое с дыркой. Я позвонила и оставила на его автоответчике корявое сообщение о том, что получила подарок. Сказала еще, что в понедельник увидимся на работе. Я крепко спала, когда в 6 утра кто-то позвонил в дверь. За шкирку вытащив себя из постели, я ожидала увидеть в за дверью Мика, у которого кончились презервативы, и намеревалась убить его на месте. Но это был Майкл. -- Майкл. Привет. Я попыталась убрать с лица волосы, зная, что выгляжу просто ужасно с ненакрашенными белыми ресницами. Я определенно не жаворонок. А Майкл что, один из тех людей, которые просыпаются бодрыми на рассвете? Надеюсь, нет. Кажется, это будет еще одной нашей проблемой. -- Что случилось? Я снова забыла включить мобильный телефон? -- Нет, ничего такого. Прости, что разбудил. Очень плохо спал. Я хочу кое о чем попросить тебя, Никита. Можно войти? Я пыталась обдумать ситуацию. Я возражаю? И что происходит? -- Ничего. Входи, Майкл. Я только оденусь. -- Ты можешь с этим подождать, пока я не скажу, зачем пришел. Интересная мысль. Что для этого я захочу остаться в пижаме. Он вошел в комнату. Я отступила, пропуская его, и одергивая пониже короткий домашний халат. От него, как всегда, пахло прекрасно – шампунем с ароматом груши и свежим утренним воздухом. Похоже, что аромат морозного утра источало черное пальто. Его щеки порозовели, а глаза казались ярче обычного. Он выглядел прекрасно в обычном черном костюме, но сегодня одел белую рубашку, добавлявшую яркости его чертам, что было очень привлекательно. -- Возможно, ты еще откажешься – сказал он тихо. -- Сначала я хочу узнать, о чем речь. Спрашивай. Он набрал воздуха в легкие. -- Я хотел спросить, не хочешь ли ты сходить со мной в церковь. -- В церковь? - в недоумении переспросила я. -- Да. Святого Антония, она вверх по улице. Будет утренняя служба, короткая. Только прихожане и клирики. Это не займет много времени. Начало в семь. Он казался скованным и будто бы с трудом выталкивал из себя английские слова. -- Отец Эмброуз будет вести службу. Я подумал, что можно попробовать сходить, но не хотел делать это в одиночку. -- Я… Я прикусила губу. Казалось, это очень важно для него. Очень. -- Я подумал, что так буду ближе к Адаму. Где бы он ни жил, думаю, сейчас он в церкви. Кажется, что если я тоже пойду, то смогу почувствовать, будто он рядом. Знаю, это звучит глупо. -- Это не глупо, Майкл, – я решила, что могу сделать для него эту малость - хорошо, сейчас оденусь. Подожди здесь. Я уже направилась в комнату, но обернулась и спросила: -- Мне нужно надеть шляпу? -- Думаю, нет. -- Черт, люблю шляпы. -- Тогда надень – улыбнулся он. -- Ладно, – я немного нервничала – а мне не придется есть эти хрустящие штуки? Он лишь покачал своей прекрасной головой и улыбнулся. И вот воскресным утром в Пасху я стою в красивой церкви, разглядывая залитые солнцем витражи, смотрю на Майкла, в волосах которого отражаются блики. Это уже само по себе религиозный опыт. Я глядела вокруг, восхищаясь свечами и изображениями святых. Эта церковь была совсем не похожа на дом для собраний евангелистов с его деревянными стульями, адским огнем, серой и вечными муками. Я сидела рядом с Майклом, несколькими семейными парами и старушками, нарядно одетыми по случаю праздника. Наблюдала за Майклом, старалась успевать преклонять колени, когда он это делал. Однажды наши руки соприкоснулись над книжкой церковными с гимнами, и Майкл улыбнулся мне. Когда священник призвал помолиться за тех, кто близок и дорог нам, о тех, кто далеко и за тех, кто уже покинул этот мир, я взглянула на Майкла. Его губы дрожали и слеза скатилась по щеке. Я знаю, что он думал в этот момент об Адаме и обо всех, кого потерял. Майкл продолжал смотреть перед собой и пытался не показывать слабость, но это явно не удавалось. У меня самой предательски запершило в горле, я подумала о матери. Протянув руку, взяла Майкла за руку – она была холодной и дрожала. Его пальцы скрестились с моими и мягко сжали ладонь. Пришло чувство мира и прощения, которое не посещало меня уже очень давно. Я радовалась, что выбрала для пробежки то утро пятницы. -- The end

yasha: УРА УРА УРА!!!!!!!!! БУДЕТ ЧТО СЕГОДНЯ ПОЧИТАТЬ!!!!!!

serena(da): Ivonne, спасибо, очень милый рассказ..... ......жаль только, что закончился так быстро..... .....

yasha: Ivonne Замечательно!! И так романтически-наивно-мило А Майки то какой бОлезный малый)))))))) так и хочется его пожалеть, приласкать Разговорился не на шутку, разоткравенничался, мучается, бедняжка, угрызениями совести... Ivonne пишет: -- Они красили яйца карандашами и этими кошмарными растворимыми красками. Помню, как приходил домой, а все чашки были заполнены разноцветной водой. И мы спорили с Еленой, стоит ли давать ему сладости. Она не хотела, чтобы он ел слишком много сахара. Спорили из-за многого – дарить ли Nintendo, во сколько ему ложиться спать. Она хотела, чтобы Адам соблюдал режим, а я считал, что в вечера, когда я дома, он может ложиться и попозже. когда я читаю вот такие вот вещи, мне становится немного не понятно-зачем была нужна Майклу Никита? Ivonne пишет: Я думал, Елена прикончит меня. Боялся даже больше, чем когда-либо на заданиях. Интереееесный поворот событий Ivonne пишет: -- Елена очень религиозна. А я учился в католической школе. Прислуживал в алтаре, пел в хоре и все такое. ага а потом стал террористом и замочил целую дюжину людей , пока меня не посадили и не приговорили к смертной казни Ivonne пишет: Не могу даже представить Майкла, играющего в шашки со старичками! Да ДАЖЕ я не могу !!!!!! Ivonne пишет: --Когда я увидел полицейских в дверях, подумал, что провалил миссию и проведу остаток дней в тюрьме. ох Ivonne пишет: Все, чего мне действительно хотелось – обернуться и поцеловать его. Поцеловать эти великолепные твердые губы с запахом кофе. Всего один раз, слегка. Тогда бы появилась причина жить на этой идиотской планете. Хотелось, чтобы у меня была астма и он носил меня на руках по саду, напевая на ухо песни Фила Коллинза. Хотелось не быть трусихой. Хотелось быть просто двумя свободными людьми. Я хотела, чтобы мистер Голдмэн был здесь и сказал, что мы созданы друг для друга. Несмотря ни на что. Несмотря на наши заблудшие, огрубевшие, измученные и напуганные сердца. КЛАСС!!!!!!! Ivonne пишет: -- Я хотел спросить, не хочешь ли ты сходить со мной в церковь. Не знаю... мне всегда казалось, что может быть Никита более религиознее, чем Майкл.. Уж он , на мой взгляд, ни в Бога ни в черта не верит... или не хочет верить... Он мне всегда казался атеистом. если не по призванию-то просто от жизни собачей... Ivonne пишет: The end Ивон!!!! Так хорошо у тебя получается!!! и Так жаль что уже УСЕ... хочется еще чего нибудь... так легко прочиталось, как раз в жаркий летний денек Может еще чего нть напереводишь нам страждущим?

Ivonne: serena(da) yasha спасибо! Да, Майкл тут милаха, прям не знаешь, куда слезы умиления выливать)) Но это мир Бетси, таким уж она наваяла нашего героя, благо он киношный и можно крутить, как хочешь yasha пишет: когда я читаю вот такие вот вещи, мне становится немного не понятно-зачем была нужна Майклу Никита? Ну как же, говорят "Когда мужчине плохо, он ищет женщину, а когда ему хорошо, он ищет еще одну")) Я бы с этим утверждением поспорила, но в каждой шутке есть доля шутки yasha пишет: Может еще чего нть напереводишь нам страждущим? Это возможно, правда, многовато времени отнимает

Internacionalka: Ivonne, спасибо! Мне очень нравится читать Дневники Никиты, спасибо за твои труды для нас.

Internacionalka: Так необычно представлять Никиту, читающую романы, и Майкла, изливающего душу.

Ivonne: Internacionalka пишет: Майкла, изливающего душу. И не говори, это самое странное природное явление

Delf: Ivonne, спасибо тебе огромное за твой труд!!! Зная как коряво пишут наши буржуйские друзья...РЕСПЕКТ!!! С удовольствием прочитала! А когда будет все-таки НЦ-а??? Она же ведь будет??? yasha пишет: Ivonne пишет: цитата: Не могу даже представить Майкла, играющего в шашки со старичками! Да ДАЖЕ я не могу !!!!!! Девушки, ну что мы такие прямо...НЕ МОГУ! Вот он наш Макыл стоит весь в черненьком...хотя нет по случаю шашек в парке и чтобы не пугать старичков одел коричневое все...Ну так вот вот он идет, подходит, улыбается старичкам (ню как он это на задания делает) садиться и играет...ню подумаешь он до этого может бутылку виски вылакал в одну физиономию, вспоминая как его в детстве болезного лечили...кофием... Короче я тоже не могу!!! ПРОДОЛЖЕНИЕ!!! Ждум-с

Ivonne: Delf, велком. спасибо, что читаешь Delf пишет: А когда будет все-таки НЦ-а??? Она же ведь будет??? ой кто-то у нас расшалился))) может и выдам НЦ-у когда-нибудь - они же имеются в Дневниках. правда, я не переводила еще эротических сцен у Бетси, так что будет "первый раз"

veda: Ivonne Катюш, спасибо за эти чудесные Дневники) Как здорово, что именно ты взялась их переводить) Они такие наивные, забавные и очень-очень позитивные) Как разноцветные леденцы в коробочке) Вытащил, слопал и жизнь стала казаться слаще) Конечно, герои далеки от прототипов, но восторги героини относительно дневникового Майкла меня всегда подкупают))) Сразу вспоминается Веснушкин сладкий пончик)))

elap23: Ivonne, спасибо огромное!!! На одном дыхании прочла Дневники... всё время их пропускала, не знаю почему, особенно этот "Правда", может боялась, что будет про работу на Центр, а ТУТ такая красивая волшебная прямо рождественская (простите пасхальная ) сказка!!! Спасибо огромное за такой красивый литературный перевод!!!!

Alex_a: Переводчику сего через дорогу- огромнейшее уважение - американский английский, жаргонизмы, сленг, одноообразное майкловосхищение(реально же по 15 раз на странице: eyes,thighs,lashes,dumples,ears,lips, chest,neck,shoulders,buttocks...:)) - переложить в хорошую литертурно-доступную форму-гиганский труд и несомненный талант. Ivonne ! Своим прекрасным, легким переводом удалось так расцветить и украсить эти записки, что начинаешь подозревать оригинального автора в том, что она вполне вменяемый человек, а не истеричная постпубертатная девица :) Ты просто вдохнула другую, более осмысленную жизнь в эти короткие рассказики. Гран мерси И жаль, что переводов так мало.

Ivonne: veda пишет: Как разноцветные леденцы в коробочке) Вытащил, слопал и жизнь стала казаться слаще) Да, самое то по нынешней обстановке и погоде)) veda пишет: Сразу вспоминается Веснушкин сладкий пончик))) Уже не помню, что это. Где почитать? Пончик в студию!)) elap23 , спасибо! Я очень рада, что вам понравилось. Alex_a, здравствуйте, вы не с фикбука к нам зашли случайно? Спасибо за отзыв Alex_a пишет: реально же по 15 раз на странице: eyes,thighs,lashes,dumples,ears,lips, chest,neck,shoulders,buttocks...:) Ну дак, какое разнообразье-то!))) Уже не помню, как переводилось. Наверняка вдохновенно - очень уж повышают тонус эти рассказики на фоне вечных страданий в подавляющем большинстве фиков. И слог автора подкупает своей искренностью :)

Alex_a: Ivonne пишет: вы не с фикбука к нам зашли случайно? Неет, а что это?) Ivonne пишет: на фоне вечных страданий в подавляющем большинстве фиков. И слог автора подкупает своей искренностью :) Да, совершенно согласна, это у меня просто передоз "леденцов" :) Еще раз спасибо за ваши потрясающие переводы. PS Простите за "ты", увлеклась.

Ivonne: Alex_a пишет: Неет, а что это?) Да сайт такой с фанфиками, там я тоже выкладывала эти переводы. Значит, обозналась :) Alex_a пишет: Еще раз спасибо за ваши потрясающие переводы. PS Простите за "ты", увлеклась Спасибо за отзыв! Можно на "ты", я не против

Alex_a: Ivonne пишет: Значит, обозналась :) Не люблю кого-то напоминать, особоенно(как мне показалось) с негативными коннтациями Спасибо за отзыв! А вообще, ваших-твоих переводов только четыре?Дневников,я мею в виду?Нигде больше ничего нет завалялась?* с эгоистической надеждой*))

Ivonne: Alex_a пишет: Не люблю кого-то напоминать, особоенно(как мне показалось) с негативными коннтациями Нет, почему же негативными. Просто девушка спросила, есть ли еще переводы и я дала ссылку сюда :) Alex_a пишет: А вообще, ваших-твоих переводов только четыре?Дневников,я мею в виду?Нигде больше ничего нет завалялась?* с эгоистической надеждой*)) Да, только эти. Я перевела те, что мне больше всех понравились на тот момент. Вы подняли эту тему, и захотелось перечитать те, что еще не переведены))

Alex_a: Ivonne пишет: и захотелось перечитать те, что еще не переведены)) Ммммм, а может....ммм, тряхнуть стариной, посверкать гранями, а?))*подхалимским тоном* Хочу талантливый, а не свой перевод, а то я на той стадии, что мне все теперь кажется пресным как маца, и унылым как утро понедельника :)

Ivonne: Alex_a пишет: Ммммм, а может....ммм, тряхнуть стариной, посверкать гранями, а?))*подхалимским тоном* К сожалению, со свободным временем у меня теперь большой напряг. Но читать буду, а там как пойдет :)

Alex_a: Ivonne пишет: а там как пойдет :) Звучит обнадеживающе :) В качестве напоминания- "He was wet and beautiful and that colour made him look like a six-foot strawberry popsicle"- супер, а? :))

Ivonne: Alex_a пишет: "He was wet and beautiful and that colour made him look like a six-foot strawberry popsicle"- супер, а? :)) Я обожаю эти ее выраженьица)) Некоторые даже прочно вошли в лексикон - например, "a lonely pig-out in front of the television" и "perfection on a stick".

veda: Ivonne пишет: Я обожаю эти ее выраженьица)) Я тоже! В этих любовашках и афоризмах вся прелесть дневниковой Никитки)) Смешная, наивная и трогательная девочка-подросток) На сериальную Никиту не похожа, та сразу жестче была. Да и Майкл тут пуся, в отличии от сериального) Но такой взгляд автора вполне имеет право на существование) Как горячая чашка какао перед сном и теплая пижамка) Перечитываю с удовольствием и присоединяюсь к ожиданию

Alex_a: Я обожаю эти ее выраженьица)) В этих любовашках и афоризмах вся прелесть дневниковой Никитки)) Согласна! В этом направлении у девушки фантазия работает как надо. И вообще, такой стиль особый, я вот прониклась до конца :) Ее герои на сериальных не похожи вообще (может, и к лучшему), но зато здорово похожи на людей - BetsyG такой мастер "очеловечивания", кмк. Кто бы еще кроме нее написал, что Никита умеет менять входной клапан на стиральной машине, а у Майки футболка с Tin-Tin и он смотрит CNN ?)) В общем, Ivonne , было бы чудесно, если бы время-таки нашлось *вздыхает*

RedFish: Присоединяюсь к ожиданиям, девочки дорогие!!! Я дневники тоже перечитываю иногда и всегда внутренне улыбаюсь)

Ivonne: veda пишет: Смешная, наивная и трогательная девочка-подросток) Не знаю, иногда в ее грустной иронии сквозит житейская мудрость и интересные жизненные наблюдения)) Дневники перечитываю потихоньку, тоже проникаюсь заново А зачем перевод, если все и так читают в оригинале?

Alex_a: Ivonne пишет: А зачем перевод, если все и так читают в оригинале? Не знаю, что читают остальные, но... Читать в обнимку со словарем и читать с удовольствием- две большие разницы. Хочу перейти из первой категории во вторую :) Тем более, такие переводы шикарные. *просительно вздыхает*

veda: Ivonne пишет: Не знаю, иногда в ее грустной иронии сквозит житейская мудрость и интересные жизненные наблюдения)) Да? Значит, у меня склероз) Я запомнила милые и нежные девичьи страдания) Прочту, и будто снова мне шешнадцать, ахх Ivonne пишет: А зачем перевод, если все и так читают в оригинале? Нее, я читаю только в твоем чудесном изложении Буквы расплываются, слова забываются, зрение ужо не то Короче, жду перевода))

полная версия страницы