Форум » 3.1 БОЙКОЕ ПЕРО » Ещё чужое (ч.1) » Ответить
Ещё чужое (ч.1)
марго: Смешно, что именно сейчас закрылась первая тема "Чужое". Мейби, это намек - не тем, мол, занимаетесь, девушка??? Но попробуем сделать дубль два.
марго: Трудно подстраиваться под чьи-то вкусы. Поэтому не буду и пытаться. Я все равно собиралась сделать это - Энея не даст соврать. Думаю, что это наиболее близко к ЛФН - стилю из всего, что у меня есть на примете. На данный момент. Вещь немаленькая, поэтому все сразу не получится. Думать некогда. Только выбросить на пол пустую обойму и вставить новую. Их становится слишком много, и слишком на многих из них бронежилеты. Майкл замечает это одновременно со мной, и мы оба начинаем стрелять по незащищенным ногам. Первый же его выстрел попадает в цель, и самый ближний с криком хватается за бедро. Сквозь его пальцы фонтаном хлещет алая артериальная кровь. Мой выстрел поражает колено следующего. Я почти вижу, как пуля внедряется в хрупкий сустав, дробя кость в осколки, чтобы выйти с противоположной стороны. Будет чудом, если он не потеряет ногу. Майкл стреляет снова, и третий человек с лицом, искаженным мукой, падает на колени. Я устала от криков и шума, автоматных очередей и медно-красного запаха свежей крови. Ее слишком много – крови, которую я пролила, не только здесь, но и на многих других миссиях, в которых я участвовала. Но я хорошо обучена. Сейчас я стала машиной, которая будет бесконечно нажимать на курок с одной лишь только мыслью: прикончи его, прежде, чем он прикончит тебя. -Это моя последняя обойма,- бормочу я, вставляя ее в пистолет. -Побереги ее, -говорит он мягко,- Мы уходим. Действительно, перестрелка несколько стихла. Им нужно время, чтобы вытащить раненых. Не из милосердия, а просто потому, что их кровь делает скользким пол в коридоре. И еще потому, что о лежащие тела легко споткнуться. Он хватает меня за руку, и мы, под прикрытием картотечных шкафов, начинаем продвигаться к выходу. Мы почти добираемся до двери в дальнем конце помещения, когда я чувствую удар в голень. Майкл слышит мое сдавленное шипение и быстро выдергивает меня за дверь, перед тем, как захлопнуть ее позади нас. С этой стороны тоже есть картотечные шкафы, и он тратит пару секунд на то, чтобы свалить один из них перед дверью. Это поможет выиграть у них немного драгоценного времени. Я глубоко дышу, стараясь пересилить боль, но чувство такое, будто кто-то прижигает мою плоть раскаленным железом. Что-то теплое течет по ноге вниз, и почти сразу же в ботинке начинает хлюпать. Не останавливаясь, Майкл тянет меня за собой к лестнице. -Куда мы идем? -Мы не можем вернуться в Отдел, не выполнив задание. И мы не можем покинуть здание, потому что потом не сможем проникнуть обратно. В наших коммуникаторах слышен голос Биркоффа. -Майкл, мы слышали выстрелы. Что произошло? -Задание не закончено. Мы вынуждены отступить. Его голос деловит и спокоен. Как всегда. -Оставайтесь на месте еще три минуты. Потом двигайтесь к северному выходу. Поддерживайте связь, пока можете. -Сколько вас ждать? -Задание не закончено. Ты знаешь, что это значит. Голос Майкла чуть более резок, чем обычно. -Понятно. Мы спускаемся в подземный гараж. Пробираясь мимо упаковочной зоны, Майкл прихватывает с одного из стеллажей рулон клейкой ленты и засовывает его за пазуху комбинезона. Теперь мы у выхода. Здесь два охранника, но оба без жилетов. Майкл расстреливает обоих. Проходя мимо тел, он нарочно наступает в мгновенно набежавшую лужу крови. Он поддерживает меня под руку, потому что моя нога так и норовит подвернуться. Так быстро, как можем, мы двигаемся к автостоянке, оставляя за собой две цепочки кровавых следов. Далеко перед собой я вижу задние огни уезжающего фургона Отдела. К тому времени, когда мы выбираемся на улицу, наши ботинки уже почти не оставляют отпечатков. Майкл становится передо мной на колени и тщательно обматывает мою ступню и голень несколькими слоями клейкой ленты. -Нельзя, чтобы ты оставляла следы. Он говорит мягко, будто извиняется, понимая, что стянутая нога причиняет мне сильную боль. Пока он работает, я снимаю свой коммуникатор. Как только он заканчивает, он делает то же самое со своим. Осторожно, чтобы больше не наступить в кровь, мы возвращаемся в здание и быстро находим туалет. Майкл снимает решетку вентиляционного канала, подсаживает меня и тщательно оглядывает помещение перед тем, как подняться самому. Он снова закрепляет решетку на месте и мы, тяжело дыша, голова к голове растягиваемся, наконец, в вентиляционной шахте. Теперь, когда мы лежим почти в полной темноте, ко мне приходит осознание правды: мы в глубоком дерьме. *********************** Я не ложусь, а продвигаюсь по трубе чуть дальше, пока моя макушка не оказывается напротив ее плеча, а золотые пряди ее волос не касаются моего. -Как нога? – шепчу я. -Выживу. Ее ответ спокоен. -Хорошо. Мы немного поворачиваем головы, так, чтобы находиться лицом к лицу. Теперь мне достаточно малейшего движения, чтобы коснуться губами ее лба. Я успешно сопротивляюсь искушению. -Подвинься. Нам нужно место, чтобы я мог заняться тобой. Подтягиваясь на руках, мы практически бесшумно скользим по трубе. Примерно в тридцати футах находится соединение, достаточно широкое, чтобы лечь рядом. Прохладный воздух овевает наши головы и плечи, а в нескольких шагах от нас есть решетка, через которую проникает немного света. Место отлично подходит. Я беру в руки ее ногу и так осторожно, как могу, снимаю ее ботинок. Нет другой возможности добраться до раны, как только через ленту, которой я обмотал ее. После того, как удаляю липкие полосы, я сдвигаю вверх ткань ее брючины и обнажаю не одно, а два отверстия, уродующих ее бледную кожу. Крови не так много, как могло бы быть. -Навылет, - говорю я. Она кивает и закусывает губу. Я вижу бисеринки пота, которые выступают над ее бровями, пока я мягко осматриваю рану. Кость не задета. Ей повезло. Прежде, чем я успеваю достать индивидуальный пакет, она вытаскивает из кармана свой и бросает мне. Я разрываю маленькую упаковку дезинфицирующей мази и обрабатываю рану. Ее тело рефлекторно вздрагивает, но мгновение спустя она расслабляется и кивает, чтобы я продолжал. Медицинские комплекты содержат то, чего нельзя найти в полевых условиях, но для перевязок мы всегда используем подручный материал. Двигаясь медленно и осторожно, я стягиваю верх своего комбинезона и снимаю футболку. Снова надеваю униформу и ножом отрезаю несколько полос от мягкой хлопковой ткани. Две из них я аккуратно сворачиваю и помещаю с обеих сторон от раны, а остальными перебинтовываю ее ногу. Она позволяет себе лишь слабое ворчание, когда я стягиваю повязку узлом. -Нормально? -Да, - отвечает она мягко, - Спасибо. Я вкладываю в ее ладонь две таблетки – антибиотик и болеутоляющее – прежде, чем сунуть комплект в свой карман. С некоторым трудом она проглатывает их на сухую. -Спи. Набирайся сил. Я должен осмотреться. В ее глазах я вижу вспышку нерешительности. Она хочет пойти со мной, но понимает, что сейчас не тот случай. Тем не менее, она не пытается остановить меня. -Я вернусь, - говорю я . Она кивает и закрывает глаза, после того, как я скольжу мимо нее. **************** Как трудно отпустить его… Я знаю, что он вернется, но я не могу не волноваться о нем. Мы оба понимаем, что наше положение сложное. Так, как я мало, на что гожусь, только он может попытаться хоть как-то его улучшить. Единственное, что я могу сейчас сделать – последовать его совету и воспользоваться временем, чтобы отдохнуть. Я вытаскиваю из кобуры пистолет и проверяю обойму. Девять патронов. Могло быть и хуже. Я кладу пистолет рядом с собой и опускаю голову на руки, пытаясь не думать о мучающей меня жажде. Просыпаюсь я внезапно и полностью, хватая оружие и нацеливая его в темноту. -Это я, - бормочет он, появляясь из темноты. Он еще почти в тридцати футах от меня. Когда он подползает ближе, я вижу, что он тащит за собой что-то вроде сумки. Я смотрю на часы. Люминесцентный зеленый свет циферблата действует успокаивающе. Его не было около часа. Я пробую потянуться. Нога затекла и болит, но уже меньше, чем раньше, и кровотечение, кажется, прекратилось. Он останавливается в нескольких футах от меня и опирается на локоть, вытаскивая из-за себя свою ношу. -Я нашел кафетерий. Он вытаскивает бутылку воды и пакет сока из чего-то, больше всего напоминающего мешок с картошкой. Следом появляются несколько упакованных в пластик бутербродов, яблоко и маленькая гроздь винограда. Я не могу удержаться, чтобы не поддразнить его. -Как? Ни свечей, ни скатерти? -Это не пикник, Никита. Я вздыхаю. -Ты такой зануда, Майкл. Он приподнимает бровь и достает из сумки рулон бумажных полотенец. Спокойно и аккуратно он отрывает пару и кладет их между нами перед тем, как разложить пищу на этой кустарной скатерти. -Возможно. Но я – живой зануда. Это тот Майкл, которого я знаю лучше всего: практичный и предусмотрительный. Однако в какое-то мгновение мне кажется, что в его глазах мелькает незнакомое мерцание: быстро подавленная вспышка мрачного юмора. Я хватаю бутылку с водой, скручиваю крышку и одним глотком осушаю почти треть. Перед тем, как вернуть бутылку ему, я почти виновато смотрю на уровень. Он качает головой: -Оставь, там есть еще. Он кивает в сторону сумки. -И еще пища. На день хватит. Я киваю и делаю еще огромный глоток, прежде, чем отставить бутылку в сторону. Каждый из нас берет по бутерброду. В полной тишине мы разворачиваем их и едим. Я вытаскиваю из ботинка свой нож и разрезаю яблоко пополам, подталкивая половину ему. Он благодарно кивает и берет свой кусок. Я не пытаюсь скрыть удовольствия, которое получаю, наблюдая, как он ест. Каждое его движение такое точное, такое экономное. Даже когда он ест, он не делает ни одного лишнего жеста. Я отщипываю от кисти несколько виноградин, не торопясь, чтобы смаковать сладкий сок, заполняющий мой рот. Здесь не на что смотреть, поэтому мы смотрим друг на друга. Он тоже берет несколько виноградин и с очевидным удовольствием кладет себе в рот. Остается последняя ягода. Мы одновременно тянемся за ней, и наши пальцы сталкиваются. Он не отпускает, и я тоже. Некоторое время наши глаза бросают вызов друг другу, затем он позволяет углу своего рта немного изогнуться вверх и убирает руку. Я отрываю от ветки маленький сочный шар и протягиваю ему. Его голова наклоняется. Он берет виноградину из моей руки, слегка задевая губами кончики моих пальцев. Это никогда не престает поражать меня: что он может сделать со мной простым прикосновением. Но в следующий миг все кончается. Его лицо опять становится хорошо знакомой маской, которую я ненавижу. -Спи. Я дежурю первый. Он отстраняется от меня, буквально и фигурально, отодвигается к вентиляционному отверстию, так, чтобы следить за любым движением внизу. Я опять остаюсь одна. Мне требуется много времени, чтобы заснуть. ****************** Я не думаю, чтобы она когда-нибудь до конца понимала, что значит для меня. Никита – один из самых опасных боевиков, каких я когда-либо знал, отменно владеющий всеми средствами убийства от ножа и гарроты до голых рук, если придется. И, тем не менее, я все еще чувствую, что должен защитить ее. От мира, от Отдела. От себя самого. Ее рана не беспокоит меня. Я знаю, это не слишком серьезно. Проблема в том, что теперь я знаю, как это – жить без нее, и это мука. Я умирал понемногу каждый раз, когда отправлял ей сообщение и не получал ответа. Когда я увидел ее в Лионе, я пытался уверить себя, что мне достаточно знать, что она жива, достаточно увидеть ее снова. Я хороший лгун, возможно даже превосходный. Но я не могу дурачить себя самого. Я должен был найти ее, касаться ее, заниматься с ней любовью. Я сделал это. На несколько драгоценных часов я забыл об Отделе, о Симоне, о том, как проста была моя жизнь до встречи с Рене. Вместо этого я ощущал только сладость ее полных губ, прижимающихся к моим. Я упивался тем, как ее ноги сжимались вокруг моей спины, когда я двигался в ней. Я был поражен тем, что она, казалось, так же нуждалась во мне, как я в ней. И я почти плакал, когда она стонала мое имя, зарываясь пальцами в волосы у меня на затылке. Я вижу, как ее дыхание постепенно замедляется, становится глубоким и размеренным. Во сне черты ее лица расслабляются, и в мягком приглушенном свете она кажется неправдоподобно красивой. Красивой, но уязвимой. Она не любит, когда кто-нибудь видит ее с этой стороны. Я любуюсь формой ее рта, изгибами скул… И яркой вспышкой приходит воспоминание: удар, от которого хрустят кости, когда я впечатываю свой кулак в это прекрасное лицо. Я закусываю губу и в тысячный раз желаю, чтобы этого не случалось. Потому что это не помешало подозрениям шефа. Это не помешало подвергнуть обыску мой кабинет и мою квартиру. Они даже не потрудились скрывать следы своего пребывания. Он хотел, чтобы я знал, что он следит. Они всегда следят – он, или Мэдлин, или они оба. Когда он спросил, могла ли Никита похитить для Эдриан файлы, я сказал ему правду только потому, что инстинктивно чувствовал, что ему это уже известно. Я объясняю это тем, что не смог бы помочь ей, если бы был мертв. Возможно, я поступил правильно…. Мое внимание возвращается к ней, потому что она вздыхает и прячет лицо в остатки моей футболки, которые служат ей кустарной подушкой. Жест очевидно чувственный, и в то же время, почти откровенное признание в любви. Я считаю это настоящим чудом - то, что она все еще жива, а не погибла на одной из безнадежных миссий или просто не уничтожена. Впрочем, ее миссии стали чаще, и я только могу надеяться, что шеф удовлетворится таким ходом событий. Думать об альтернативе я просто не в состоянии. После Лиона я сказал себе, что она не выживет, если я не верну ее в Отдел. Иногда я даже верю этому. Но простая правда заключается в том, что я сам не выжил бы, если бы не вернул ее. И теперь я буду лгать, красть, убивать, трахать кого угодно, только чтобы оставить ее себе. Я сделаю все, что надо, и тогда, когда потребуется. Следовательно, я – лгун, вор, убийца и шлюха. Ну и что? Чувство собственного достоинства – роскошь, которую я больше не могу себе позволить. Я не потеряю ее снова. **************
Elen: Марго, это просто потрясающе! (не могу удержаться!!!) На сей раз ты попала в самую точку! Мое ощущение ЛФН именно такое... У тебя здесь вышло именно то, что я люблю больше всего.
VIOLA: Марго Лен, сонц, спасибо. Шикарная работа - миссия как фон....и мы имеем возможность наблюдать их действия, читать их мысли - одни и те же действия, но какие разные эмоции.... Небольшие фразы..но сколько в них смысла...... Как изложено - ощущение, что их мысли как телеграфная лента....даже неловко , насколько их эмоции интимны и глубоки......каждый боится показать настоящую уязвимость перед другим, это типично для Майкла, но даже Ник в этих эпизодах не все говорит... Очень созвучное начало - летит пуля и точно так же летит мысль, каждая летит по своей траектории и от каждой больно, хотя боль разная . В дейвствиях Майкла - столько нежности, столько любви....лжет себе..лжет ей....но с одной целью - защитить Ник от всего мира.... И, тем не менее, я все еще чувствую, что должен защитить ее. От мира, от Отдела. От себя самого. /// Проблема в том, что теперь я знаю, как это – жить без нее, и это мука. и с ней нельзя быть, и без нее не может...выбирает из двух зол меньшее.... Горячая смесь чувств - любовь, одновременно и эгоизм, и желание защитить, и острая нежность, и горькая вина, злость на самого себя, и жертвенность..... Майкл впитывает, запоминает каждый ее жест, каждое слово, не на секунду не позволив себе показать этого.... Воспоминания Майкла о том, что он на какое-то время потерял ее - самый настоящий кошмар....и среди этого кошмара неусыпное, бдительное око Отдела... Каждое слово, каждый жест несет в себе столько смысла, сколько не выражут и миллион слов..... История излогается как цепь событий, фактов, внутри которых плещется море эмоций, чувств,словно забивая гвоздь...в сердце....каждый факт оставляет след....шрам....как напоминание о прошлых ошибках, о том, что едва не прозошло, но могло произойти....как урок...как память....как надежда... Спасибо , родная! Оччень жду продолжения!
terra: Марго, это суперррррррррррррр. Это ЛФН. Нет слов. СПАСИБО.
Lena: Марго Класс! Все так зрительно проходит перед глазами. Марго пишет: Вещь немаленькая А это оч-оч здорово!
terra: Марго пишет: Вещь немаленькая Оппа.... класссссс. А я даже не поняла сначала. Настолько законченным - как маленькая зарисовка - выглядит каждый фрагмент. Но это потрясающе, что вещь длинная. Значит, продолжение будет. Ваххххххх...........
anele: Под "нервным" я подразумевала, что-то типа этого: марго пишет: Его голова наклоняется. Он берет виноградину из моей руки, слегка задевая губами кончики моих пальцев. Это никогда не престает поражать меня: что он может сделать со мной простым прикосновением. марго пишет: Следовательно, я – лгун, вор, убийца и шлюха. Ну и что? Чувство собственного достоинства – роскошь, которую я больше не могу себе позволить. Я не потеряю ее снова. Вот это настоящий марго , с нетерпение жду продолжения! И не думай - тот предыдущий, мне очень понравился, просто захотелось немного сменить темку А потом опять - можно валяться, кусаться и рвать рубашки
VIOLA: Марго Лен, сонц , прошу прощения, про коллаж в предыдущем сообщении забыла упомянуть - шикарно. Абсолютное сочетание картинки( выражения лиц, наклон головы, взгляды) и текста. Вопрошающий , любопытный и нежный взгляд Ник, и взгляд Майкла - обращенный внутрь себя и одновременно ласкающий черты лица Ник, горьколюбящий,корящий себя и обреченный....страдающий....сколько тайн плескается на дне его острозеленых глаз.....как 2 тени в ночном городе ...Спасибо, сонц .
Виолетта: марго пишет: Вещь немаленькая, поэтому все сразу не получится Я тоже в замешательстве. Мне казалось что это всё. Действительно кусочек законченный. Теперь с нетерпением жду продолжения. Спасибо, Марго!
марго: Девчонки, я рада, что вас заинтересовал этот рассказ. Мне он тоже очень нравится. Вешаю небольшой кусок продолжения. Если смогу - постараюсь регулярно пополнять текст. *********** Я просыпаюсь несколько часов спустя и подвигаюсь ближе к нему. Он вглядывается сквозь решетку так же внимательно, как и несколько часов назад, хотя здание кажется абсолютно пустым. Похоже, они купились на нашу инсценировку, потому что нет никаких признаков того, чтобы нас искали. Скоро рассвет, и начнут появляться спешащие на работу служащие. -Как долго мы собираемся пробыть здесь, Майкл? Он переводит взгляд на меня. -Три дня. Может быть два, если твоя нога будет хорошо заживать. Я втягиваю воздух сквозь зубы. -Слишком долго. Ты должен закончить задание сегодня и уходить. Я выберусь позже. -Нет. Он резко отворачивается. -Это не обсуждается. -Значит, мы должны торчать здесь три дня? -У тебя есть лучшее предложение? Как ни странно, есть. -Помнишь, в договоре на уборку помещений упоминались три корпоративные квартиры, которые находятся прямо в здании? Это недалеко отсюда. -Слишком опасно, - говорит он мрачно. -К черту, Майкл! Это не опаснее, чем торчать здесь и бояться чихнуть в неподходящий момент. Мы сможем выспаться на нормальной кровати, помыться… Выпрямиться, наконец! Похоже, что его сопротивление ослабевает. Я усиливаю натиск. -Вспомни, предполагалось, что квартиры не будут использоваться до совещания, которое состоится во вторник. Это дает нам до пяти дней. Я подлечусь, и мы решим, как быть дальше… Он смотрит на часы и внезапно соглашается. -Хорошо. Мы должны добраться туда, пока в здании пусто. Я помогаю ему собрать наше немногочисленное имущество. Мгновение спустя мы ползем по трубе к нашему новому временному пристанищу. Добравшись до гостевого крыла, мы проверяем все три квартиры через вентиляционные отверстия в потолке и останавливаем выбор на меньшей из них. Две другие почти вдвое превосходят ее по размерам и шикарнее обставлены. Если потребуется, их будут использовать в первую очередь. Майкл спрыгивает в комнату первым и помогает спуститься мне. Убедившись, что квартира пуста, мы придвигаем к входной двери тяжелый стол. Помимо стола в помещении есть широкая кровать с тумбочками, приземистый журнальный столик и удобное широкое кресло. Телевизора нет, но мы все равно не включали бы его. Кухонная зона маленькая, но при ней имеется кладовая, заполненная консервами и бутылками с водой и соками. Я машу рукой в сторону кровати. -Ладно, Майкл, твоя очередь. -Какая очередь? Его голос чуть громче шепота, под покрасневшими глазами появились темные круги. -Очередь спать, вот какая. Ты бодрствуешь уже двадцать четыре часа. Думаю, тебе не надо объяснять, как снижает реакцию усталость? Его взгляд становиться почти жалобным. -Ты сомневаешься в моей реакции? Я стараюсь отвечать как можно мягче. -Конечно, нет. Но даже ты должен отдыхать, Майкл. Все равно до вечера нам нечего делать. Неохотно он снимает ботинки и кладет пистолет на тумбочку. Наконец его поджарое тело растягивается на матраце. -Разбуди меня через три часа. Не больше. -Хорошо, - соглашаюсь я, - Три часа. Он закрывает глаза, его дыхание становится глубоким и ритмичным. Если он не проснется сам, я разбужу его через пять часов. И пошло все к черту. ****************** Я не должен был спать дольше трех часов, но солнечный свет проникает в комнату через окно под неправильным углом. Я смотрю на часы. Прошло почти четыре с половиной часа. Никита сидит на столе, опершись спиной на запертую дверь. Колено ее здоровой ноги подтянуто к самому подбородку. Ее поза напоминает позу маленькой девочки, но иллюзия нарушается пятнами крови на ее одежде и пистолетом, который лежит на столе всего лишь в дюйме от ее бедра. Она независимо поглядывает на меня, не выказывая ни капли раскаяния. Весь ее вид заявляет, что в моей помощи не было никакой необходимости. Как будто желая подчеркнуть свое спокойствие, она берет стоящую рядом бутылку с водой и делает большой глоток. Я встаю с кровати и потягиваюсь, затем достаю продукты, оставшиеся после моего утреннего набега на кафетерий. На сей раз вслед за бутербродом и парой яблок я достаю из сумки то, что должно заменить нам десерт: пакет крекеров, изображающих животных. Юмор не покинул ее. Она улыбается и слезает со стола. Без лишних слов мы устраиваемся на кровати: элитные борцы с терроризмом, скрывающиеся в цитадели врага, поглощающие обеспеченную им пищу. Я ужасно голоден. Самое смешное, что это слово можно употребить не только в прямом смысле. Как только мы покончили с основным блюдом, я вскрываю пакет с крекерами и протягиваю ей. Она переворачивает его вверх ногами, высыпает печенье на покрывало и делит его на две равные кучки. -Нашла в ящике, пока ты спал, - шепчет она, вытаскивая из кармана колоду карт. – Покер. По пять, карты не меняем. Она внимательно изучает свою кучку крекеров и начинает их сортировать. -Так, млекопитающие будут по одному, птицы по пять, рептилии по десять и насекомые по двадцать. Вопросы есть? -Только один. Я вытаскиваю из своей кучки одно печенье. -У меня есть утконос. Он кладет яйца, но он – млекопитающее. Сколько он будет стоить? -Нисколько. Она берет у меня крекер, сует его в рот и, склонив голову на бок, аппетитно хрустит им. -Не стоит нисколько, но вкусный. Есть еще вопросы? Я качаю головой и начинаю тасовать колоду. Первые несколько партий я легко выигрываю, но затем удача отворачивается от меня. Она бьет мою пару шестерок тремя девятками и теперь имеет небольшое преимущество. В следующей партии у нее на руках две пары. Я начинаю торговлю и бросаю кузнечика. Она не только уравновешивает моего кузнечика бабочкой, но еще добавляет черепаху, обезьяну, жирафа и лошадь. Чтобы уравнять ставки, мне приходится выбросить змею, слона, вторую обезьяну и моржа. Я отказываюсь от десяти и беру еще три. У меня полный дом. Никита берет две карты и кивает, чтобы я продолжал. Стараясь держать нейтральное выражение лица, я подвигаю на кон все свои оставшиеся крекеры: крокодил, кенгуру и сломанная половина чего-то, что, возможно, было коалой. Она внимательно изучает это и добавляет еще четырех млекопитающих, все, что она сохранила. -Похоже, ты в проигрыше, Майкл. Я пристально слежу за ней. -Я в порядке. -Не сомневаюсь, - говорит она сухо, - но ты должен что-нибудь добавить. -И чего же ты хочешь? -Правду. -О чем? -Не знаю. Но я решу прежде, чем мы выберемся отсюда. -Это довольно неопределенно. Она пожимает плечами. -Как хочешь. Я вскрываю. Я показываю свой полный дом, она открывает свои карты: тройка, четверка, пятерка, шестерка и семерка. Все красные. Все червы. Она выиграла в чистую. Она берет лошадь и, глубокомысленно хрустя ею, высыпает остальные крекеры обратно в пакет. ***********************
terra: Марго, шикарная вещь!.... просто шикарная!!!... натуралистично и живо, отличный ритм и слог... короче, СУПЕРРРРРРР. Отличная находка и отличный перевод. Получаю огромное удовольствие. Спасибище!!!!!!!!.... PS А там много?... предвкушаю пир.
Lena: Марго, Читаю и таю от удовольствия. Любимый ЛНФ...
Энея: terra пишет: PS А там много?... предвкушаю пир. Я вот только что влезла в свой архивчик - Танька . там 24 страницы !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Прикинь КАК ДОЛГО мы будем ЭТО смаковать !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! И с КАКИМ кайфом !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Ахххххххх ............ Ааааааааааааааааааххххххххххх................ Аааааааааааааааааааааааааааааааахххххххххххххх ..................... Маргоша , я тебя ЛЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮЮ !!!!!!!!!!! Экселенс , май дарлин !!!!!
марго: Энея пишет: там 24 страницы !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Ага, ага... А ты посчитай, сколько из них из разряда "детям до..." Если их вычесть, объем станет замеееееетно меньше!
Энея: марго пишет: "детям до..." Ты что - собралась ЭТО вырезать ?????? А ну давай БЕЗ цензуры обойдёмся , а ? не в Китае за железным занавесом живём поди , и посему - подать ВСЁ блюдо на стол !!!!
veda: марго Пришла спасибы сказать за предыдущее. Протащилась от окончания и от "маленькой вещички". Новое еще не читала, все вокруг бегают-мешают. Вот приду ночью и покайфую не торопясь: с чуйством, с расстановкой. Уверенна, что это того стоит!
марго: Девочки, реально, по-настоящему греет ваше одобрение! Как говорила когда-то одна старая учительница: "Похвалите ребенка, доброе слово и кошке приятно!" Не знаю, как там пойдет дальше со временем. Пока есть - стараюсь писать. Так что еще две части. *********************** Только оказавшись в положении заключенного, обращаешь внимание на то, как долго тянется день. Солнце, кажется, замирает на небе и тени никак не хотят сдвигаться с места. Но, в конце концов, они все же начинают удлиняться и сгущаться до тех пор, пока единственным в комнате источником света не становятся огни расположенной под окном автостоянки. После заката мы ждем еще три часа, чтобы убедиться, что остались одни. Я киваю головой в сторону ванной. -Думаю, теперь мы можем помыться. Не возражаешь, если я буду первой? -Конечно, нет. Можешь не торопиться. Внутри я стягиваю пыльную, заляпанную кровью униформу. В шкафчиках имеется все, что нужно: чистые простыни, полотенца, шампунь, мыло, зубная паста. Наши хозяева очень внимательны. Я беру шампунь и мыло и открываю воду, регулируя температуру так, чтобы она только-только не ошпаривала. Вздыхая от удовольствия, я смываю с себя накопившуюся за двадцать четыре часа грязь. Наконец, совершенно чистая, я выключаю воду. В тот момент, когда я отдергиваю занавеску душа, свет в ванной неожиданно гаснет. -Все в порядке, - говорит он мягко. Я слышу щелчок закрывшейся двери, после чего лампочка вспыхивает снова. -Я не хотел, чтобы свет заметили снаружи. Он стоит на расстоянии нескольких шагов от меня с толстым махровым купальным халатом в руках. -Я нашел несколько в одном из ящиков комода, - говорит он, распахивая халат для меня. -Мммм… Спасибо… - бормочу я, поворачиваюсь к нему спиной и позволяю надеть на себя халат, затем плотно запахиваюсь и завязываю пояс. Вообще-то, не очень понятно, почему я так неожиданно застеснялась своей наготы. Ему и раньше приходилось видеть меня голой. Более того, я знаю, каково это – быть голой под ним, ощущая на себе теплый вес его обнаженного тела. Однако очень странно стоять вот так сейчас, когда мы на задании, когда за нами не следит вездесущий глаз Отдела. Если он и замечает мою неловкость, то ничего об этом не говорит. Только в тот момент, когда я берусь за дверную ручку, он бормочет: -Не забудь свет… Я оборачиваюсь, чтобы что-то сказать, но слова застревают где-то на полпути между моим мозгом и ртом. Он уже снял комбинезон. Я совсем забыла, что его футболку мы использовали для перевязки моей ноги. Странно, что я не обращала на это внимания раньше, но теперь, в ярком свете, становятся отчетливо видны рассеянные по его груди, рукам, ногам многочисленные отметины, несомненно, приобретенные им за годы в Отделе. Его тело буквально испещрено тонкими полосами – следами от ножевых ран, сморщенными круглыми шрамами от пуль, всевозможными свидетельствами ожогов и других повреждений. Все это нисколько не умаляет его привлекательности. Он спокойно наблюдает, как я рассматриваю его. Совершенство его тела напоминает мне Давида Микеланджело. Но Давид никогда не носил черные шорты, которые так резко оттеняли бы сливочную белизну его кожи. Давид не обладает такими поразительными зелеными глазами, которые способны сказать все или вообще ничего. И, хотя он упорно пытается убедить меня в обратном, Майкл не сделан из камня. Возможно, я единственная, кто полностью понимает, что существует, по крайней мере, какая-то часть, похороненная под толстым слоем его ледяного спокойствия, которая все еще жива. Внешне он – воплощенная сила и уверенность, но я знаю, что где-то ниже этой искусственной внешности он состоит из слабой плоти, крови и костей. Я видела желание в его взгляде, слышала муку в его голосе, ощущала его сердце, бьющееся в унисон с моим собственным. Я знаю, что он чувствует боль и страсть, страх и гнев точно так же, как любой из нас. Но он приравнивает свои эмоции к слабости, и кто рискнет утверждать, что он не прав? Он умеет намного легче, чем я, принимать то, что мы делаем от имени Отдела. Но он пережил, если можно так сказать, значительно больше, чем возможно. Я не могу объяснить даже себе самой, почему сегодня вечером испытываю такое отчаянное желание прорваться через весь этот слой гранита. Не, не так. Я не желаю Майкла. Я нуждаюсь в нем. Забыв о своей ране, я делаю шаг к нему и тут же кривлюсь от боли. Мгновенно он оказывается рядом, помогает мне присесть на край ванны и, опустившись на колени, осторожно снимает с моей ноги намокшую повязку. Кратко исследовав рану, он говорит: -Выглядит неплохо, но нужно заново перевязать. -Я справлюсь сама, - начинаю я, но он уже достает из вшитого в ботинок чехла свой нож и отрезает полосу от одной из найденных в бельевом шкафу простыней. Сделав это, он снова становится рядом со мной на колени. У него теплые и нежные пальцы. Накладывая повязку, он убеждается в том, что рана не стянута слишком туго. Он заканчивает, но его рука задерживается на моей ноге, будто отказываясь покидать мою кожу. Медленно, едва дотрагиваясь, его ладонь скользит вверх, от лодыжки до бедра. Все мое тело внезапно охватывает дрожь, заставляя забыть о тупой боли в ноге. Я сижу, боясь пошевелиться, и жду, что он сделает дальше. Его голова опущена вниз. Он глубоко вздыхает, потом резко поднимается на ноги, берет меня за руку и мягко, но настойчиво подталкивает к двери. Я пытаюсь повернуться, чтобы рассмотреть выражение его глаз, но в тот миг, когда я прикасаюсь к его подбородку, вынуждая смотреть на меня, он нащупывает выключатель, и мы снова оказываемся в темноте. Он открывает дверь. -Я нашел еще кое-что. Нам придется поделить это на двоих. Ты увидишь. С этими словами он закрывает дверь у меня перед носом. Я сердита на него, но все-таки иду, чтобы посмотреть на его находку. В скудном освещении комнаты я вижу на кровати нечто, что, кажется, испускает слабое мерцание. Я сжимаю в руке мягкую ткань и, невольно улыбаясь, касаюсь ею своей щеки. Это мужская пижама. Натуральный шелк, ни больше, ни меньше. В темноте не разобрать, черная она или синяя. Я натягиваю на себя рубаху и застегиваю пуговицы, оставляя штаны для него. Будет только справедливо, если они окажутся малы. ******************** Ледяные иглы впиваются в кожу моей груди, лица, живота. У меня стучат зубы, но я продолжаю стоять под душем, стараясь подавить свою инстинктивную реакцию на нее. Когда я чувствую, что утраченный контроль возвращен хотя бы частично, я делаю воду теплее и начинаю мыться. Это почти случилось. Господи, она смотрела на меня, будто львица, оценивающая свою добычу. Я хотел бросить ее на твердые плитки кафельного пола и взять ее тут же. И я уверен, что она позволила бы мне. Хорошо, что мне удалось выставить ее раньше, чем она смогла прочитать в моих глазах ничем не прикрытую жажду. Мысль о том, как я мог бы скользнуть в нее и потеряться в ее восхитительной горячей влажности вызывает очередную жаркую волну. Я снова регулирую воду до самой холодной температуры. Не припомню другого раза, когда я был бы так же мало сосредоточен на задании. Все вокруг идет вкривь и вкось, и я не знаю, как с этим справиться. То, что случилось – моя ошибка. Ее работа, как и все последнее время, была безупречна. Если бы нам пришлось немедленно вернуться в Отдел, я не знал бы, как объяснить произошедшее. Задание было простым. Нашей целью была информация, которой располагал некто Тэйт, владелец небольшой кампании по оптовой торговле. Его имя всплыло, когда мы допрашивали капитана судна, захваченного в Сомали с грузом контрабандного оружия. Капитан оказался не из разговорчивых. Мэдлин пришлось возиться с ним почти целый день. В итоге мы узнали о Тэйте. Но он был всего лишь одним из щупалец. Шеф же хотел получить голову Медузы целиком, для чего и понадобилось завладеть информацией о связях Тэйта. Анализ показал, что единственной возможностью проникнуть в его офис было воспользоваться крышей фирмы, производящей по ночам уборку помещений. Дальше все шло отработанным путем. Однажды вечером двое из постоянных сотрудников фирмы просто не появились на работе. После краткого ознакомления с нашими весьма убедительными рекомендациями мы с Никитой заняли их места. Все быстро вошло в накатанную колею. Я убирал кабинет Тэйта, Никита – приемную. Во время нашей работы постоянно присутствовал охранник, но после того, как Никита несколько ночей подряд строила ему глазки, наш сторожевой пес стал таскаться за нею, как щенок на поводке, не обращая ни малейшего внимания на меня, так что я мог спокойно изучать содержимое компьютера. На третью ночь поисков я обнаружил несколько тщательно зашифрованных файлов, но едва начал загружать их на диск, как услышал из приемной хорошо знакомый звук взведенного курка. Я выглянул из-за угла и увидел, что ублюдок навалился на нее всем телом, прижимая к столу. Одной рукой он держал пистолет у ее лба, а другой шарил у нее за пазухой. Трикотажная рубашка с короткими рукавами едва не лопалась на его перекачанном торсе, и я видел, как напрягаются мышцы его предплечий. Я не помню, чтобы принимал какое-то решение. Следующее, что врезалось в мою память – то, как расширились ее глаза, когда она увидела меня у него за спиной. Вряд ли я когда-нибудь узнаю, что именно она прочла на моем лице, но это заставило ее завопить. -Нет!!! Его голова дернулась в мою сторону. Я просто зажал ее руками и слегка довернул. Мерзкий хрустящий звук привел меня в чувство, и я выпустил его тело как раз в тот миг, когда часы на его запястье начали издавать слабый звуковой сигнал. -Еще десять секунд! – взбешенно шипела Никита, быстро поправляя одежду. – У меня все было под контролем! Я взглянул на стенные часы. Ровно час ночи. Каждый охранник в здании был обязан ежечасно докладывать обстановку. -Сколько у нас времени? -Он сказал, что если он не отзвонится, через минуту они будут здесь. Я выскочил, чтобы проверить загрузку. До завершения требовалось еще минута сорок шесть. Я дал отбой, сунул диск в карман, быстро выключил компьютер и снова выбежал в приемную. Она деловито демонтировала пылесос. Внутри в герметичной упаковке были спрятаны два пистолета и несколько запасных обойм. Слыша в коридоре торопливые шаги, мы схватили оружие. Вот так это и началось. ********************
anele: марго , спасибо! Потрясающий рассказ и перевод! я просто наслаждаюсь жду продолжения
Энея: Охренительно !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! ЖДУ !!!!!!!!!!!!!!
terra: Марго, классссссссссссссссссссссссссссс. Вика, ты чего, какая нафиг ночь, бегом читать!!! Это того стоит. Дважды... не, трижды стоит. Гони всех нафиг, скажи, мама занята. Гы. Энея пишет: Я вот только что влезла в свой архивчик - Танька . там 24 страницы !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Прикинь КАК ДОЛГО мы будем ЭТО смаковать !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Блиииииииииин. А нельзя ли как-нить побыстрее. Когда мне хочется, то надо все сразу, ты же знаешь.... Марго, королева, не томи, а?........
Lena: Умопомрачительно здорово! terra пишет: Марго, королева, не томи, а?........ Угу и без цезуры...
veda: Я пришла и прочитала . Не торопясь, со смаком..... Ах, хорошо! И Майкл-ТАКОЙ и Никита-ТАКАЯ . Блин, я уже растерялась, кого я люблю больше . Все очень здорово. А када продолжение будет? Пожалуйста.......
Энея: Девочки , сейчас я вместо Марго ! Поднабрались терпения , подзатянули пояса у своего любопытства и попридержали коней - у Королевы СЕССИЯ началась !!!!!!!!!!!!
Lena: Да уж! СЕССИЯ - святое! Но остается - ждать и надеяться...
Elen: Гы. Точно – святое! У меня каждая сессия в универе была, как прорыв – учитывая частоту моих появлений на лекциях и подготовку к экзаменам и зачетам в течении нескольких часов (максимум суток) перед сдачей. Каждую сессию я неизменно собиралась (испытывала сильную потребность) отчислиться, а потом, в последний момент, передумывала и в бешенном темпе начинала сдавать долги. На пятом курсе перед дипломом совсем было решилась наконец… Но какой-то злопыхатель позлорадствовал - и я немедленно, вся в обидах (не имея сданными ни единого зачета, ни написанной курсовой и пропустив уже первый экзамен) развила бурную деятельность и в течении 3-х дней (до второго экзамена) сдала 8 зачетов и, перенеся курсовую на «попозже», приперлась сдавать второй экзамен. Не прочитав при этом ни единой страницы учебника и не побывав ни на одной лекции (терять было нечего – в сессию допускалось только 2 долга). Упала, обнаружив, что получила «отлично» (клянусь!) и долго ржала потом, учитывая, что экзамен был сложный и многих отправили на пересдачу с «неудом» Это потом, в музыкальном училище (где, как ни странно, требования к знаниям и посещаемости были гораздо жестче) я уже училась серьезней (и возраст сказался и диплома вдруг «красного» захотелось из принципа (который я так, кстати и не получила из-за одной лишней «четверки» )… В общем, это я к тому, что уж у меня-то сессии точно были «святыми»! ЗЫ: Марго, сорри за оффтоп. Я здесь все это, собственно, к намеку – мол, нафиг эту сессию, когда тут люди тихо (и бурно) изнывают в ожидании продолжения.
марго: anele Энея terra Lena veda Elen Ой, девчонки, как мне нра ваш энтузизим!!! Прррррриятнооо!! Elen пишет: приперлась сдавать второй экзамен. Не прочитав при этом ни единой страницы Лен, беру совет на вооружение. Завтра посмотрю, сработает или нет. А пока исчо кусочек. ******************** Он выходит из ванной несколько минут спустя. На нем точно такой же халат, как тот, что он принес мне. Я сижу у окна и всматриваюсь в темноту улицы. Вроде бы все тихо. Он подходит к кровати, надевает оставленные мной штаны и вешает халат не спинку стула. Впервые за все время тишина в комнате становится неловкой. Наконец, когда больше нет сил терпеть, я нарушаю молчание. -Расскажи что-нибудь, Майкл. -О чем? -Расскажи о себе. Ты знаешь обо мне все, а я о тебе почти ничего. Это нечестно. У тебя есть хобби? Что ты любишь читать? Где ты живешь? Мне почему-то кажется, что последний вопрос ему не нравится. Его ответ тих и почти неразборчив. -Если бы ты знала обо мне больше, ты вообще не захотела бы меня знать. Некоторое время я обдумываю его заявление, затем осторожно отвечаю: -Не представляю, о чем ты. Я знаю, как ты относишься к своим обязанностям в Отделе, мне известно, что ты считаешь себя ответственным за прошлые грехи. Но что такого ужасного может быть в твоей жизни, чтобы ты стал мне настолько отвратителен? Его голос выдает напряжение. -Я не хочу говорить об этом. Давай о чем-нибудь другом… Пожалуйста… Мне очень хочется нажать дальше, но я боюсь, что тогда он совсем закроется. -Ладно… Если ты не хочешь пускать меня в свое настоящее, может быть, поделишься своим прошлым? Расскажи что-нибудь хорошее о своем детстве. Я не слишком богата на счастливые детские воспоминания… Его облегчение очевидно. Он начинает рассказывать о своем раннем детстве, о том времени, когда родилась его младшая сестра, о том, как испытал настоящий ужас, когда понял, что его родители собираются оставить в доме это крошечное орущее существо. Слушая его, я хочу смеяться и плакать одновременно. Он вспоминает, как учил ее читать, кататься на велосипеде, как дрался с мальчишками, которые к ней приставали. Его лицо повернуто немного в сторону, и в свете уличного фонаря мне хорошо виден его профиль и появившаяся на губах слабая улыбка. Напоследок я узнаю, что он и теперь изредка видит ее. Он дядя. Сын его сестры унаследовал глаза их матери. Когда он заканчивает, я некоторое время молчу, а потом говорю: -Похоже, ты был отличным братом. -Я? В его голосе слышится горечь. -Я старался… Когда умерли наши родители, я пытался делать для нее все, что мог. Но я не задумывался над тем, как она будет жить, если со мной что-то случится. Ей было тринадцать, когда меня посадили. На свой четырнадцатый день рождения она получила извещение о моей смерти. Мало было того, что она потеряла родителей. Из-за моей глупости она потеряла еще и брата. Я не могу придумать слов, которые могли бы помочь ему. Поэтому я молчу и думаю о том, каким он был в юности – идеалист, мятежник, уверенный, что может в одиночку изменить мир. Он изменился, но до сих пор пытается это сделать. Не всегда можно сразу сказать, к добру или к худу происходящие с нами перемены. Ему они стоили гораздо дороже, чем многим другим. Когда я попала в Отдел, у меня не было ничего, а значит, мне нечего было терять. У Майкла были дом, семья, друзья. Он потерял все, чем дорожил. Я благодарна завесе темноты, которая окружает нас. Надеюсь, она скроет жалость в моих глазах. Некоторое время спустя я решаюсь заговорить. -Что происходит, Майкл? -О чем ты? Подавив раздражение, я пытаюсь начать еще раз. -Я говорю о нескольких последних неделях. Ты был не такой, как всегда. Что-то случилось? -Ничего. Типичный ответ Майкла. Не знаю, почему я ждала другого. Но если он думает, что отделался от меня, его ждет разочарование. -Думаю, время пришло. -Для чего? -Для правды, Майкл. Ты должен мне. Я хочу знать, что происходит. ***************** Она права. Я действительно должен ей правду. Думаю, поэтому я и согласился на эту абсурдную ставку в нашей игре. Я хотел, чтобы она знала. -После той истории с Эдриан я был уверен, что тебя ликвидируют. Неожиданно мне становится смешно. Ликвидируют… Какое обтекаемое слово… Интересно, кто его придумал… -Я был уверен, что тебя убьют. И я просто стоял в стороне и ждал. Она снова смотрит в окно. -Да… Но разве кто-то спрашивал твоего мнения? -Ну, вообще-то, да… -Вот как? Ее тон странно мягок. -Да. Шеф спросил меня, считаю ли я, что ты могла украсть файлы. Она поворачивается к мне и приподнимает бровь. -И ты ответил?... -Что могла, - признаюсь я, с трудом удерживаясь, чтобы не спрятать глаза. Она воспринимает это удивительно спокойно. -На самом деле это не важно, Майкл. Важнее то, что ты сделал потом. Как мне заставить ее понять? -Я ничего не сделал потом, Никита. Ничего. Я мог бы, по крайней мере, попытаться поговорить с шефом или Мэдлин… Или даже с Центром… Но… Она отворачивается от окна и идет ко мне. Я вижу, какими печальными стали ее глаза. -Ты и правда не понимаешь, да? Секунду она пристально вглядывается в мое лицо. -Ты поцеловал меня. Ты поцеловал меня прямо посреди Отдела, где нас мог увидеть кто угодно. Где нас, возможно, видел кто угодно. Я чувствую мягкое прикосновение ее руки. -Кроме того, если бы ты попробовал вмешаться, ты сделал бы целью самого себя. Понимая, что не заслуживаю ее снисхождения, я резко отстраняюсь. -Это было бы лучше, чем на следующий день увидеть себя в зеркале и знать, что мое бездействие стоило тебе жизни. -Да… Думаю, теперь я понимаю. Она подпирает руками бока и кивает. -Значит, после того, как это случилось, ты стал присматривать за мной? Следить за моими заданиями?.. Стараться обеспечить мою безопасность? Ты пытаешься защищать меня, потому что считаешь себя виновным, что не предотвратил этого раньше? Она быстро учится понимать людей. Интересно, этому способствовали уроки Мэдлин, или этот талант присущ от рождения всем женщинам, и просто нужно разное время, чтобы он раскрылся? Она явно ждет ответа, поэтому я выдавливаю из себя еле слышное «да». Не знаю, какой реакции я ожидал, но точно не такой. В ее глазах вспыхивает холодная ярость. -Прекрати это, Майкл! Я не хрупкий цветочек, который надо лелеять и холить! Если мне понадобится твоя помощь, будь уверен, я попрошу тебя. Ты достаточно хорошо научил меня выживать, чтобы… Я негромко исправляю: -Ты научилась выживать задолго до встречи со мной. Это замечание немного смягчает ее. -Может быть, ты прав… Ее ладонь прикасается к моей щеке, скользя по отросшей за сутки щетине. -Но в жизни есть нечто большее, чем просто выживание... Сцепив зубы, я сжимаю ее запястье и отвожу от своего лица, стараясь говорить ровно и уверенно. -Может быть, наша жизнь не совсем такая, как хотелось бы. Но это лучше, чем не иметь ее вовсе. Она освобождает свою руку. Ее бровь иронически скользит вверх. -Говоря другими словами, ты не хочешь меня? Так? -Да. Нас разделяют считанные дюймы, но я не могу заставить себя смотреть ей в глаза. Она медленно расстегивает пуговицы своей рубашки и, позволив ей соскользнуть на пол, отступает на шаг назад. Я отвожу глаза, но мгновенная реакция моего тела говорит о том, что я успел увидеть больше, чем достаточно. Она берет мою руку и прижимает ладонью к середине своей груди. Моя кожа все еще прохладна после душа и это заставляет ее чуть заметно дрожать. В слабом освещении можно разобрать нежный румянец, окрашивающий ее бледную кожу. Ритм ее сердца под моей ладонью тверд и уверен. -Чувствуешь, Майкл? Я все еще жива. Я жива, и знаю, что это благодаря тебе. Я не буду притворяться, что ты ничего не значишь в моей жизни, но так дальше продолжаться не может. Я хочу, чтобы ты оставил свое чувство вины. Прямо сейчас. Договорились? Тепло ее тела в такой близости делает меня совершенно беспомощным. Не в силах сопротивляться, я шепчу: -Договорились. -Хорошо. Ее медленная улыбка полна соблазна. -А теперь, в духе вновь открытых коммуникаций, я спрошу снова. Ты хочешь меня? Безумно трудно отделить стук ее сердца, бьющегося рядом с моей кожей, от бешеной пульсации в моих собственных висках. Мое тело предает меня, и она отлично это понимает. -Ты знаешь, что да… -Хорошо. Я люблю знать, с чем имею дело. С этими словами она снова надевает пижамную куртку и забирается под одеяло. Ее голос звучит несколько приглушенно. -Спокойной ночи, Майкл. Разбуди меня в четыре. Я устраиваюсь на стуле с пистолетом в руке. -Спокойной ночи, Никита. *******************
veda: Вай, вай, вай! Как хорошо! Так прям дуушшшевноооо.... Однако мне мысли Никиты нра больше, чем мысли от имени Майкла. Не знаю почему. наверное, потому что они звучат естественнее, ведь автор-женщина. Но, разумеется, приятно думать, что Майкл такой весь из себя переживательный. Хотя и как-то немного сомнительно. Но рассказ замечательный! Спасибо, Лена! Ждем, поерзывая от нетерпения, продолжения. ЗЫ: Я так заржала в самом начале, когда прочла подряд строчки: марго пишет: приперлась сдавать второй экзамен. Не прочитав при этом ни единой страницы Лен, беру совет на вооружение. Завтра посмотрю, сработает или нет. А пока исчо кусочек. Он выходит из ванной несколько минут спустя. Экзамен будет горячим! Ой. ржу ржу ржу....
Энея: veda пишет: Вай, вай, вай! Как хорошо! Так прям дуушшшевноооо.... Ааааахххххххх........ И КАК !!!! Моя Королева , я ваша навеки !!!!!
terra: Нуууу.... в этом кусочке не во все верю, но так хочется верить... муррр.... Пасиб, Марго. Даешь продолжение!!!!!.... PS Удачи на сессии.
Lena: veda пишет: Но, разумеется, приятно думать, что Майкл такой весь из себя переживательный. Хотя и как-то немного сомнительно. Иногда, наверное, и самых твердых прошибает... terra пишет: PS Удачи на сессии. Марго, ни пуха, ни пера...
Elen: veda пишет:Но, разумеется, приятно думать, что Майкл такой весь из себя переживательный. Хотя и как-то немного сомнительно. Хм… А мне почему-то с самого начало ощущалось, что Майки-то в глубине души как раз очень переживательный мальчик - трепетный такой, ранимый… Оттого и постаравшийся закрыться так непрошибаемо – в такой гипертрофированной форме (лучше перебдеть, чем недобдеть ) – что знал об этой своей эмоциональной уязвимости. Нежная, почти женственная натура + интеллект, сочетающий в себе элементы мужского и женского начала (мышления/логики/интуиции) + чисто мужская сила + железная воля - вот вам и Майкл Сэммуэль, непохожий на всех других мужиков и такой притягательный для нашей продвинутости… Правда… хм … тут я тоже не всему верю…. Например, сомнительно мне, что стал бы Майки показывать Ник эту свою переживательность и так распространяться о ней… тем более в тот хронологический момент ( дело ведь, как я поняла, происходит где-то между вторым и третьим сезоном – еще до знакомства Ник с Еленой и Адамом )
Elen: марго пишет: Elen пишет: цитата: приперлась сдавать второй экзамен. Не прочитав при этом ни единой страницы Лен, беру совет на вооружение. Завтра посмотрю, сработает или нет. Гы... Марго - ты храбрая женщина! Вот так вот с ходу взять на вооружение весьма сомнительный и не проверенный лично в условиях, максимально приближенным к полевым, совет! А вдруг это злостная провокация?! Тем не менее, будучи девушкой честной , считаю своим долгом предупредить: если у тебя не имеется соответствующего опыта (препода следует обоять и заговорить), нет должного нахальства и не наличествует кучи товарищей по несчастью (сокурсников, в смысле) с тоннами шпаргалок (списывать надо в наглую – говорю ж, мне терять было нечего) – то с ходу вот так вот не стоит . Опыта в делах такого рода следует набираться постепенно – с чувством, с толком, с расстановкой.
VIOLA: Марго Лен, сонц, большое спасибо, прочитала все новые кусочки с большим удовольствием и расстановкой . Какая потрясающая игра на контрастах - эмоциональность Майкла и эмоциональность Никиты ..разные, но одновременно одно целое....ощущение от их бесед .... что вода смягчает камень .. Слог изложения завораживает....не спеша, постепенно, расходятся на некоторое время тени.... Потрясающе натуралистично звучит и выглядит ..... Как верно, и в то же время как горько , печально сознавать, что очень странно стоять вот так сейчас, когда мы на задании, когда за нами не следит вездесущий глаз Отдела. как загнанные животные, не могущие поверить, что получили свободу на небольшой срок.. Полный ППКС с Ведой - очень душевно....каждый из героев раскрывается...насколько, насколько это может позволить себе Майкл....и прямая , искреняя Никита....и опять душевные беседы проходят под покровом ночи.... темнота словно следуют за ними....и как чужд им день.... Спасибо, сонц . Очень глубоко и эмоциональнопространственно . P.S.: ни пуха ни пера на сессии, сонц!
Энея: марго !!! Хде исЧо ????
Ivanhoe: Вай, класс!!! Марго, я весь ваш! за вами в огонь и в воду! Удачи на экзаменах!
марго: Девчонки, пасибы всем за пожелания!!! Элен, метод работает!!!!
veda: марго пишет: Элен, метод работает!!!! ПОЗДРАВЛЯЕМ!!!!
terra: Марго, поздравляем!!!....
марго: Благодаря вашей поддержке и мудрым советам с учебой пока все нормально, так что было время для следующей порции. негусто, но хоть что-то. ******************* Второй день практически ничем не отличается от первого. Мы дежурим по очереди, время от времени совершая набеги на кладовую. Я знаю Майкла уже несколько лет, но никогда раньше мне не приходилось проводить столько времени в таком тесном соседстве с ним. Я обнаруживаю, что даже ему нелегко переносить вынужденное бездействие. Его обычная невозмутимость мало-помалу начинает уступать место беспокойству. Он то делает несколько шагов по комнате, то проверяет оружие. Наконец, когда его волнение, кажется, готово вырваться наружу, он встает. Я не думаю, что он сейчас расположен к разговорам, поэтому молча наблюдаю за его действиями. Он начинает выполнять ряд упражнений, разминая сначала мышцы ног и рук, плечи и, наконец, спину. После он переходит к бою с воображаемым противником, отрабатывая удары ногами. Сначала амплитуда движений не слишком велика, но постепенно его ноги взлетают все выше и выше, и вот он уже чередует резкие пинки, которые должны достичь головы противника, с сериями быстрых коротких выпадов кулаками. В Отделе нас, конечно, обучают рукопашному бою. Мы знакомы с самыми разными стилями, включая айкидо, тайши и теквондо. Однако вряд ли многих из нас можно причислить к тонким знатокам, в совершенстве владеющим каким-либо видом единоборств. Наша подготовка обеспечивает возможность эффективно воздействовать на противника, используя приемы, адекватные его физической силе и уровню подготовки. Некоторые из движений Майкла кажутся мне смутно знакомыми, другие я вижу впервые. Он выполняет их с точностью и изяществом, присущим настоящему мастеру. Его техника настолько отточена, что кажется, будто он вовсе не затрачивает никаких усилий. Но это впечатление обманчиво. Некоторое время спустя его тело уже блестит от пота и волосы свисают на лицо влажными завитками. Понемногу его дыхание становится более тяжелым, самые высокие пинки сопровождаются резкими громкими выдохами. Он продолжает тренировку дольше, чем кажется разумным, на мой взгляд, но, в конце концов, начинает замедлять темп, позволяя телу постепенно остывать. Когда он переходит к заключительному этапу, расслабляя усталые мышцы, я решаю, что пришло время заговорить. -Это было красиво. Он вытирает лицо полотенцем и улыбается. Настоящей улыбкой, от которой у меня екает внутри. -Спасибо. -Что это было? Некоторых движений я не узнала. В его взгляде сверкает искорка подлинной гордости. -Французский бокс. Одна из старейших разновидностей, с использованием ударов ногами. -Научишь? Кажется, ему приятен мой интерес. -Если хочешь. Позже, когда заживет твоя нога. -Майкл… -Да? Он продолжает промокать пот, но мой тон явно настораживает его. -Что мы им скажем? Его общительное настроение мгновенно сменяется обычной замкнутостью. -Это не должно тебя волновать. -Брось, Майкл! Мы увязли оба, и должны выбираться вместе. Как минимум, у нас должна быть единая версия того, почему миссия пошла не по плану. Мы же не можем доложить Мэдлин и шефу, что ты в гневе сломал шею этому придурку. Между прочим, ты действительно думал, что я не справилась бы с ним сама? На мгновение он отводит взгляд. Знай я его хуже, могла бы принять это за смущение. -Он держал пистолет у твоей головы. Я вообще не думал, Никита. Я сердито вздыхаю. -Майкл, все время, пока он лапал меня, я пыталась угадать, сколько пальцев успею ему сломать до того, как он потеряет сознание. Мне нужно было протянуть только десять секунд до его звонка старшему смены. И тут появляешься ты, как какой-нибудь ангел мести! -Это была моя ошибка. И в результате ты ранена. Тени в его глазах сгущаются. -Ерунда. Я улыбаюсь ему и не могу удержаться, чтобы не погладить кончиками пальцев его подбородок, прежде, чем заставить его повернуть лицо ко мне. -Признаюсь, вчера я была несколько раздражена твоим поступком. Если уж совсем честно – я была ужасно зла на тебя. Но теперь думаю, что это дает мне основание поздравить тебя. Присяжные посовещались и вынесли вердикт: несмотря на все годы, проведенные в отделе, ты все еще остаешься живым человеком. ******************* Я делаю паузу, пытаясь понять смысл ее неожиданной декларации. Но, очевидно, сегодня я в не очень хорошей форме. -Даже если ты права, не вижу повода для поздравлений. Излишние эмоции не для нас. Я не могу позволить себе быть с тобой, Никита. Уголок ее рта приподнимается, взгляд на мгновение становиться далеким и мечтательным, как будто она вспомнила о чем-то приятном. -Наоборот, Майкл. Как раз теперь я думаю, что ты, скорее, не можешь позволить себе не быть со мной. -Что ты хочешь сказать? Она забирается на кровать, осторожно усаживаясь по-турецки. -Позволь мне рассказать одну историю из своего детства. У моей матери был… мммм… за неимением более приличного слова, скажем, друг… который изучал в университете психологию. Иногда, когда ему удавалось добывать денег, или у него появлялись наркотики, он жил у нас по нескольку дней. Ее лицо искажается мимолетной гримасой отвращения, затем она продолжает. -Мне было лет семь-восемь, когда он приезжал в последний раз. Я хорошо запомнила тот случай. Как-то вечером он достал из кармана два леденца, и один из них съел на моих глазах, причмокивая и всячески демонстрируя мне, какой он вкусный. А другой он положил на кухонный стол и заявил, что если я хотя бы прикоснусь к нему, он отшлепает меня. Он хотел посмотреть, сколько времени я смогу вытерпеть. -И ты смогла? -Да. Но это было очень нелегко, Майкл. Сама не знаю, почему, но мне ужасно хотелось попробовать этот леденец. Я постоянно представляла, какой он на вкус. Я могла часами смотреть на него. Я мечтала о нем! Опустив глаза, она водит пальцем по узору покрывала. -Думаю, Мэдлин сказала бы о подсознательном желании «запретного плода», или что-то в этом духе… Короче говоря, на несколько дней этот леденец стал для меня самой желанной вещью в мире. Он замолкает, и я мягко подталкиваю ее. -И что ты сделала? Она поднимает голову, и я вижу на ее лице выражение неприкрытого самодовольства. -Я нашла кусочек глины и придала ей точно такую же форму, как у леденца. Однажды, когда ни его, ни матери не было дома, я взяла леденец, осторожно сняла с него обертку и завернула в нее глину. Леденец я спрятала у себя в комнате и до вечера выжидала, заметит он, или нет. -А он?.. Она довольно хихикает. -Он не заметил. Вечером, улегшись спать, я накрылась с головой одеялом и съела леденец. Я не могу не улыбнуться ее изобретательности. Она была находчивой малышкой. -И как он тебе понравился? -Он был сладкий, Майкл. Он был такой сладкий! Даже теперь она восхищенно улыбается. -И в ту же ночь мечты покинули меня. -И он так и не узнал, что ты сделала? Она качает головой. -Я очень старалась, чтобы он хотя бы раз в день видел, как я туда смотрю, и он ничего не заподозрил. А неделю спустя он уехал, и через некоторое время моя мать выбросила пустышку. Так что я знаю, что сопротивление искушению – не единственный путь. -То есть, ты готова пойти на хитрость, чтобы получить то, чего хочешь? Я говорю шепотом, но она слышит, и, поднявшись с кровати, подходит ко мне. Ее ладони легко касаются моей груди. -Я – да. А ты? Помимо воли, мои руки тянутся к ней, скользят по шелку, покрывающему ее плечи, затем перемещаются, чтобы погладить спину и талию. Она молчит, выжидая, что будет дальше. Моя ладонь изгибается вокруг нежной груди, осторожно приподнимает ее, большой палец потирает поверхность затвердевшего соска. -Когда-то я боялся, что ты станешь моей слабостью… Она молчит. Ее голубые глаза пристально вглядываются в мое лицо. -Я был слеп, Никита. Теперь я начинаю думать, что твоей силы хватит для нас обоих. Она кивает, и ее веки медленно опускаются, потому что я мягко сжимаю ее теплую плоть. Ее руки легко обвиваются вокруг моей шеи, увлекая меня ближе к ней. Ее губы находят мой рот и прижимаются к нему горячим, влажным, полным обещаний поцелуем. Я отрываюсь от ее губ и, затаив дыхание, бормочу: -Ты же не собираешься ломать мне пальцы? Она вздыхает. -Только если ты остановишься. **********************
Elen: марго пишет: Элен, метод работает!!!! Нее, Маргоша, талантище - оно и в Африке талантище! Ты ужасно способная девушка - так быстро учишься всему!!!! ЗЫ: А что ты получила? (с любопытсятвом)
полная версия страницы