Форум » 3.1 БОЙКОЕ ПЕРО » "Restoration"-"Восстановление"Genevieve(перевод Veda) » Ответить
"Restoration"-"Восстановление"Genevieve(перевод Veda)
veda: Начинаю новую тему, так как это произведение девушки Genevieve очень неслабого размера . Боюсь, что в старой теме "Чужое", оно, просто, не поместится и я запутаюсь, где его начало, а где - продолжение. Выкладывать же могу только по частям. Произведение называется "Restoration"- "Восстановление" и представляет собой сильно развернутый спойлер серии 201"Hard Landing", описывающий подробно не только события серии, но и переживания, мысли героев, а так же "пропущеннные моменты"серии . К тому же многие сцены расписаны как бы с точки зрения разных героев и учитывают обстоятельства жизни героев, на тот момент скрытые от зрителей, что характерно для Genevieve. Мне нравятся рассказы Genevieve именно из-за этих особенностей. Вешаю первую часть. Если вам понравится стиль, возьмусь за остальное.
veda: "Restoration"- "Восстановление" автор:Genevieve Отдел кипит и движется вокруг. Я почти не участвую в потоке. Тренер в трех футах от меня инструктирует Берни и Конноли. Взгляд прикован к ним, но мои мысли очень далеко. Единственная, кого сейчас вижу - Никита. Воспоминания без спросу вторгаются в сознание. Не без старания Мэдлин, столкнувшей меня лицом к лицу с Берни. Оперативником, которого шесть месяцев назад подменила на самоубийственной миссии Никита. Узнав его, я попал в водоворот видений, одно болезненнее другого. Наша сложная история с Никитой затопила мой мозг. И остановить этот поток я уже не в силах. «Единственная часть меня, что еще жива - это ты». Прутья моей клетки леденили пальцы, а бремя вины перед Никитой охлаждало еще сильнее. Недоверие и надежда боролись в глубине голубых глаз. В тот момент я был искренен, как никогда. Не случайно, разумеется. Мои признания стали выгодны. Отличный план. Мы выжили, Отдел тоже. А вот надежда - нет. Вынужденный там же жестоко растоптать ее, я, с болью, наблюдал, как росло презрение ко мне в голубых глазах. «Иногда я думаю, что ты – враг». Она была ближе к истине, чем полагала. Да, я лгал много раз…. Для пользы Отдела, для ее пользы. Но чаще, что бы сохранить самоконтроль. Стоило ослабнуть возведенным стенам, я тут же старательно укреплял их. И был преднамеренно жесток, удерживая ее на расстоянии. Пустые усилия и самообман. Разве я не знал тогда, что она уже внутри? «Эрик не вернулся с группой. Но ему не уйти далеко». Эрик. Наивный влюбленный. Неужели он искренне верил, что перехитрил Отдел? Я до сих пор зол на него за риск, которому подверг Никиту. И лишь потому, что он хотел ее. Но мое возмущение лицемерно. Ведь я тоже ее хотел. Только Эрик, в отличие от меня, был готов жертвовать, не взирая на последствия. Вздрогнув, пытаюсь сосредоточиться на тренировке. Бесполезно. Воспоминания, сколько не борись, беспощадно прорываются через преграды воли. «Давай, не будем воевать между собой. И возьмем то, что сможем». Она осталась в Отделе из-за меня. Имела шанс уйти и не воспользовалась. Ведь я дал надежду…. Презрение плещется внутри при воспоминании о способах убеждения. Я убедил ее так легко потому, что очень хотела мне поверить. А может быть потому, что я говорил правду? «Это - смешно, Майкл, потому что я не знаю тебя вообще» Наивное заблуждение. Знала. Не умом - инстинктом. Как и я знал ее. Просто, ей не хватило веры в себя. А неуверенность – тоже моя «заслуга». Вводить подопечную в заблуждение относительно моих чувств стало принципом, надежным способом управления. Но я поступал так, что бы уберечь. «Я люблю Грея, не тебя». Она не любила его, и мы оба отлично это знали. Кого я обманывал, твердя, что защищал ее от Отдела? Борясь с собственной слабостью, оттолкнул слишком далеко. И она, пытаясь вернуться, нашла способ, который сработал. Закрывая глаза, вспоминаю гнев от ее ядовитых слов. И как близок был к потере самообладания. Разъяренный, проклинал Никиту, Грея, Отдел, целый мир за то, что не мог быть с нею. «Я не смогу защищать тебя больше». И я, действительно, не смог. Не смог защитить …. не от них…. не от себя. Она была моей, а я подвел. Не научил выживать здесь. После всего, чем пожертвовала, Отдел увидел лишь ее слабости: сострадание, непослушность. И решил, что она не подходит. «Зачем ты вообще это делал?» Так много причин. Но не одна не названа вслух. Как объяснить ей то, что не в силах объяснить себе? Я сохранял ее жизнь, сколько мог, а потом отпустил. И лгал Отделу, лгал всем, позволяя остаться живой…. и свободной. Иногда, я верю, что она получила долгожданную свободу. Но страх всегда возвращается… страх, что не хватило времени, отведенного до взрыва. И она мертва. Та, которая была живой частью моей души. Однако за страхом всегда приходит надежда, и я снова верю: она жива и свободна. В эти мгновения я почти счастлив. «Мы сможем поддерживать связь отовсюду». Если она мертва, предательство Отдела оказалось бессмысленным, но я сделал бы это снова. Если жива, уверен, готова скорее к смерти, чем к возвращению. В любом случае, наши пути разошлись. Я все понимаю, однако, до боли, хочу ее…. Как скоро отступит эта боль? До каких пор, заходя в Отдел, буду искать ее взглядом? И сколько еще должно пройти времени, что бы ни возвращаться каждой мыслью, в конце концов, к ней? Мой невидящий взгляд скользит по главному залу, а отчаяние вновь затопляет душу. Когда я смирюсь, что потерял Никиту навсегда? ********** ---Почему я здесь? Мэдлин тяжело вздохнула. ---Потому что прошло уже пять месяцев, Лорен. Но, не смотря на мои уроки, ты все еще не усвоила, как должна выглядеть. Девушка осмотрела себя и признала, что укоры Мэдлин не безосновательны. Все эти месяцы она наблюдала за другими оперативниками. Как они говорят, как двигаются, как одеваются. Одежда, которую тут носят, была стильной. Но Лорен не видела себя в ней. Девушка не любила черный цвет, он бледнил ее и делал невзрачной. К тому же пока собственная одежда была удобной и опрятной, нет повода для перемен. Мадлен, очевидно, считала иначе. Стиснув зубы, Лорен прошла за начальницей в гардеробную. ---Посмотри и выбери, что тебе по душе. ---Зачем это, Мэдлин?--- девушка хмуро разглядывала вещи, раздражаясь от бессмысленности занятия,--- Меня все равно не выпускают наружу. ---Не важно. Вне зависимости от обстоятельств стиль одежды должен соответствовать. Лорен взглянула на Мэдлин и покраснела, вспомнив их недавнюю беседу о миссиях Валентайн. Девушка покорно кивнула и приступила к просмотру. Кожа, замша… материал вызывал у нее дрожь. Даже через миллион лет она не хотела носить его. Мэдлин, меж тем, продолжала: ---Ты чувствуешь себя запертой, но это временно. Учитывая образцовое продвижение, я хочу тебя поощрить. ---Чем?---Лицо Лорен, обращенное к одежде, напряглось. ---Ты будешь свободна в течение часа и сможешь выйти наружу в сопровождении другого оперативника. ---Майкла? Лорен заметила интерес в глазах Мэдлин и прокляла себя на несдержанность. Отбросив волосы за плечи, она невинно улыбнулась: ---Он мой наставник. Я думала, это естественно. ---Нет… не Майкла. Он сейчас занят. Девушка кивнула и вернулась к своему занятию. Но мрачный наставник не выходил у нее из головы. Приходилось признать, что он необычен. Хотя она не любила молчунов, а Майкл им, определенно, был. Лорен делала все, что бы вызвать его на контакт… бесполезно. Он говорил лишь о ее задачах, давал рекомендации… и все. Как только она пыталась копнуть глубже, он замолкал, глядя на нее ледяными светлыми глазами. Лорен качнула головой, вспоминая слухи о Майкле и девушке, что была его стажером. Люди есть люди. И в Отделе сплетен предостаточно. Многие из них крутились вокруг Майкла и его бывшей подопечной-Никиты. В женских душевых Лорен не раз слышала, будто он был ей не только наставником. И он же командовал самоубийственной миссией, на которой погибла Никита полгода назад. Да, шесть месяцев назад, почти в тоже время, когда Лорен попала в Отдел. Об этом моменте вспоминать совсем не хотелось. Какой же была дурочкой, что позволила Дэвиду вовлечь ее в свои воровские делишки! Лорен, теребя одежду, вновь вернулась мыслями к Майклу. Интересно, поэтому он ведет себя так отчужденно? Может быть, за его неприветливостью скрывается боль? ---Лорен? Голос Мэдлин вернул ее на землю. Выхватив пару вещей, что оказались под рукой, девушка обернулась: ---Я нашла. ---Хорошо,---Мэдлин улыбнулась с пониманием,---Почему бы тебе их не примерить? Пятью минутами позже Лорен рассматривала себя в зеркале. Черный кожаный плащ, черный свитер и длинная черная юбка. Да уж…. Это кто угодно, только не я. Девушка встретилась в зеркале взглядом с Мэдлин. Странное сожаление сквозило в темных бездонных глазах. Как будто, смотря на Лорен, Мэдлин видела кого-то другого. Чувствуя смущение, девушка спросила: ---Нормально? Начальница улыбнулась, но странное выражение не исчезло: ---Да, иди к Биркофу за картой доступа. Сопровождающий встретит тебя у северного внешнего лифта через пять минут. Кивнув, Лорен почувствовала волнение. Она будет на воле, пусть даже в течение часа. Отвернувшись, что бы уйти, девушка услышала: ---Возьми. Твои глаза отвыкли от дневного света. Мэдлин протягивала ей солнечные очки. В Отделе шептались, что эта женщина опаснее дьявола. Но Лорен теперь не верила. ---Спасибо, Мэдлин. **** ---Ник! Ник!--- крики детей Мэттью, ворвавшихся вихрем через порог кафе и завертевшихся волчком вокруг моих ног. Талия, их мать, усмехнулась мне сочувственно. Еле сдерживая натиск малышей, я избавляюсь от подноса с грязными тарелками. ---Ох!--- щекочу их, в попытке освободиться. Оба только визжат и цепляются за меня сильнее. Я должна что-то сделать, пока мы не упали. ---Талия, помоги!--- Но она лишь задорно смеется. С комическим отчаяньем я поворачиваюсь к кухне: --Мэттью? У тебя есть сердце? Мэттью выходит, вытирая руки. Он тоже улыбается: ---Эй, парни! Отдайте Ник ее ноги! Иначе она не сделает свою работу и тогда…. Знаете, что будет тогда? Дети, смеясь, глядят на отца, а мое сердце внезапно екает. Я мигаю и отвожу взгляд, пытаясь подавить печаль. Их любовь и счастье-лишнее напоминание чего нет в моей жизни. Джозеф, все еще держит меня за ноги: ---Ну, говори, пап. ---Это означает…----Мэттью зловеще растягивает слова,----Что папа должен будет сделать вдвое больше! Он хватает детей так неожиданно, что от их визга закладывает уши. Десятью минутами позже, Джозеф и Холли наперегонки едят картофельные чипсы, а их родители, наконец, могут побыть вдвоем. Я приношу им кофе. Три часа, обед давно прошел, есть время пересчитать наши запасы. Вау! Могла ли моя жизнь протекать интереснее? «Перестань»,--- обрываю сама себя,---«У тебя было столько переживаний, что хватит до конца дней». Я смотрю в морозильник и, с удивлением понимаю, что вынуждена напоминать себе об этом постоянно. Вздохнув, присаживаюсь на ящик от молока. Что, черт возьми, со мной происходит? Я люблю этих детей и их родителей, но не могу всю жизнь прятаться здесь. Если Отдел найдет меня. Талия, Мэттью…. Я дрожу, не в силах закончить мысль. Необходимость уходить и силы для этого - две разные вещи. Чем дольше медлю, тем опаснее. Но как я могу уйти? Напевный голос Талии прерывает мысли: ---Ник, мы уходим. Я возвращаюсь в зал и позволяю детям напасть на меня снова перед расставанием. Джозеф возбужденно сообщает: ---Мы идем в кино! Я смеюсь над их матерью, не выказывающей энтузиазма: ---В чем дело?---толкаю ее локтем в бок,---Ты не любишь кино? Она глядит притворно хмуро: ---Вот будут у тебя свои дети, посмотришь. Если идешь с ними в кино, это вовсе не значит, что ты кино увидишь или услышишь. Мэттью громко смеется, и Талия возмущенно поворачивается к нему. Они не видят слез в моих глазах. «Вот будут у тебя свои дети». Женщина возвращается, и я быстро мигаю, скрывая печаль. Но она заметила. Глаза Талии смягчаются, она обнимает меня: ---Ты скоро встретишь свою любовь. В твоей жизни все еще будет. Это всегда случается неожиданно. Она забирает детей и уходит. Я провожаю их, искренне надеясь, что она права. ********** «Майкл, верни их…. это –не в планах миссии…. Никита там…» Пламя. Я все еще чувствую его, закрывая глаза. И каждую ночь вижу сны, как, ревя, огонь пожирает базу Лиги Свободы. «Никита там». У меня не было выбора, я ничего не мог больше сделать. Со злостью смотрю на проходящих мимо людей, осознавая: сколько не повторяй, я сам себе не верю. «Майкл» Голос тренера возвращает к настоящему. И я понимаю, что меня ждут для спарринга. «Он готов». Встав напротив Берни, делаю первый удар. Он осторожен. Наблюдая неуклюжесть, понимаю, что для его отстранения, были серьезные основания. Удар по ноге застает его врасплох. Сколько можно? Мы делали это дважды! Берни хрипит и спотыкается. Мастер снова инструктирует его. Мой беспокойный взгляд продолжает блуждать по Отделу, потому что на краю видимости я заметил вспышку светлых волос. Никита. Мое сердце ускоряет ход. Мигая, я не верю своим глазам. Никита. Высокая блондинка стремительно идет через Отдел. Черные очки, черный кожаный плащ. Как это возможно? Я придвигаюсь ближе, пытаясь уловить смысл увиденного. Мельтешащие люди мешают разглядеть ее. Едва дыша, наблюдаю, как девушка подходит к столу Биркофа. Знаю, что это невозможно, но сердцу все равно, оно ликует. Вдруг она оборачивается, и надежда умирает. Лорен. Конечно Лорен, а не Никита. Как можно было обмануться? Как? Я знаю ответ на вопрос. Потому что мне хотелось этого больше всего на свете. «Майкл… ты готов?» Нетерпение в голосе тренера из-за моей рассеянности. Но мне безразлично, в голове лишь гневное отчаянье: Будь ты проклята, Никита, сколько мне еще мучиться?! Гнев и отчаянье движут мной. И это замечает Берни, глядящий испугано. А тренер уже командует: «Вторая попытка». Я киваю Берни и встаю напротив. Мысль, что Отдел оценил жизнь этого человека выше, чем жизнь Никиты, делает меня безжалостным. Гнев ищет выход, а Берни - лучшая мишень. Резкий удар ногой, и соперник падает, вскрикивая от боли. Тренер приседает около ученика, ощупывая колено. Через несколько секунд поднимает на меня удивленный взгляд: «Ты сломал ему ногу». Не чувствуя и тени раскаяния, холодно отвечаю: «Сожалею». В глазах Берни понимание. Но я в нем не нуждаюсь. Поворачиваясь, ухожу, скрываясь в мнимом уединении своего кабинета. Мэдлин и Шеф наблюдают за мной с Голубятни. Все равно. Хуже уже не будет. ******** ---Объясни, чего ты добиваешься? Мэдлин, оценивая поведение Майкла во время спарринга, уверенно ответила: ---Майклу надо выплеснуть гнев. Обеспечивая его удобным объектом, можно контролировать накал эмоций. ---Ты уверенна, что он знает о Берни? Мэдлин, чуть помедля. ---Запроса базы по отстраненным оперативникам перед миссией Шейса не было. Но я уверена. Шеф, изучая профиль Мэдлин, обдумывал ее ответ. «Она права. Майкла не остановила бы защита базы Отдела, когда дело касалось Никиты». Он вернулся к окну. В молчании они наблюдали картину тренировки. Майкл, похоже, отключался несколько раз. Шеф хмурился, наблюдая недовольство тренера. ---Похоже, он не в себе. Мэдлин улыбнулась, взглянув искоса, довольная его пониманием. Шеф заговорил, было снова, но осекся, привлеченный обстановкой на площадке. Бывший отстраненный оперативник отчаянно защищался от безжалостно бьющего Майкла. «Черт возьми, он должен тренировать, а калечить!» В тихом недоумении Шеф разглядывал упавшего с криком Берни и Майкла, внезапно покинувшего площадку. Пол перевел взгляд на Мэдлин, та согласно кивнула: ---Он еще не пришел в себя. Раздраженный ее спокойствием, взорвался: ---Еще не пришел? Он совершенно не владеет собой! А что выкинул в Либерии, чуть не угробив всех?! В бешенстве так же вспомнилось, что, сотрудничающий с Отделом Перри Бауэр, стал инвалидом благодаря Майклу. ---А теперь он бьет своих…--- неутешительно вывел Шеф. Мягкий ответ Мэдлин совсем не улучшил настроения: ---Он не может забыть Никиту. Пол взглянул на закрытую дверь кабинета Майкла. «Никита. От ее имени горечь во рту». ---И вымещает это на нас. Майкл закрыл жалюзи в комнате, отгораживаясь от Отдела. ---Нет, он злится на себя. Мэдлин тихонько вздохнула. Шеф нахмурился. «Полгода Майкл не может отойти от смерти Никиты. Как долго он еще собирается горевать о разрушающей его жизнь женщине?» ---Прошло больше шести месяцев. Пора забыть. ---А если не может? Раздраженный упрямством Мэдлин, он бросил уверенно: ---Он забыл Симону, забудет и Никиту. Мэдлин отвернувшись от окна, терпеливо повторила вопрос: ---Что, если не сможет? ---Если не будет соответствовать требованиям, он нам не нужен. ---Не согласна. «Еще бы». Не желая спорить с ней о ценности Майкла, Шеф поменял тему: ---Что с Акерманом? Мэдлин понимающе улыбнулась: ---Все замечательно. Он знает о трудностях Майкла и весьма честолюбив. Акерман не упустит своего шанса. Мэдлин пошла к двери: ---Майкл может казаться потерянным, Пол, но уверенна, Аккерман поможет его встряхнуть. ******** НИКИТА, ТЫ ТАМ? НА ЗАПРОС НЕТ ОТВЕТА. Я смотрю в экран и чувствую себя побежденным. Прошло три дня с последнего запроса на PDA Никиты. Три случайных, не запланированных дня. Нигерийская миссия затянулась. Сжимая виски, я вспоминаю эти дни. Лишние сутки в Нигерии из-за проблемы с транспортом. Шесть дополнительных часов в воздухе, обозливших меня. И все для того, что бы прибыв в Отдел, узнать о провале операции в Пакистане. Полных десять часов ушли на зачистку чужой оплошности. А теперь я еще вынужден собирать себя по частям после провокаций Мэдлин. Ход с Берни был весьма проницателен. Не смотря на гнев, я восхищаюсь ее упорством. Мэдлин сделала все возможное, что бы привести меня в чувство. Я закрываю экран с глухим стуком, признавая болезненную истину. Прошло шесть месяцев. Если она не ответила до сих пор, не ответит и теперь. Глядя на часы, вспоминаю о брифинге через десять минут. Я к нему не готов. Включаю панель, что бы бегло просмотреть данные. Первая же строка бьет наотмашь. ЛИГА СВОБОДЫ. С каждой фразой становится тяжелее. Спустя шесть месяцев после взрыва их базы в Германии, Лига Свободы так же активна. Теперь в Средиземноморье. Со злостью выключаю панель. Что бы я ни делал, нигде нет спасения. В каждом факте - память о Никите. А сейчас, когда вновь всплыла Лига свободы, нет способа избежать главного: я потерял ее в ту ночь. Отправляясь на брифинг, не спешу. Там ждут лишь осуждающие взгляды людей, верящих, что я предал Никиту. ---Майкл! Поворачиваюсь на оклик Акермана. Он так самоуверен. Я видел много подобных ему в Отделе, но мало кто из них, еще жив. ---Да? Он улыбается: ---Хотел сказать, что счастлив, работать с тобой. Я не отвечаю. В его взгляде появляется гнев. Несомненно, он один из тех, кто радостно воспользуется моими проблемами для укрепления карьеры. Мы молчим, но воздух между нами накаляется. Он не выдерживает первым: ---Пойдем. А то влетит за опоздание. Иду следом, размышляя о судьбе оперативников типа Акермана. Они не задерживаются в Отделе. Амбиции делают этих людей небрежными. ***************** Мэдлин разглядывает меня в упор, когда сажусь рядом. Отворачиваюсь, не желая быть изученным, подобно лабораторной крысе. Шеф хмуро косится потому, что я пришел последним. Равнодушно встречаю взгляд, предвкушая грозные лекции о недовольстве моим поведением. «В последнее время террористическая организация под названием "Лига Свободы" активизировала свою деятельность. Последний инцидент произошел вчера ночью. Был взорван самолет с туристами над Эгейским морем. Погибли все 23 пассажира и команда». Пауза. «Мы считаем, что активизация деятельности этой организации - ответ на наше уничтожение одного из ее филиалов шесть месяцев назад». Саркастический голос Вальтера прерывает Шефа: ---Мы это помним! Вина давит, но я не могу облегчить боль Вальтера, сказав, что Никита еще жива. Знание –опасное оружие в Отделе. Шеф впивается взглядом в оружейника: --- У Вас есть что сказать, Вальтер? Старик замолкает, с укором, глядя в мою сторону. Пытаясь игнорировать его взгляд, обращаюсь к Шефу с дурацким вопросом: ---У нас есть данные о местоположении их нового штаба? Тот кивает и включает экран. --- Именно поэтому мы и собрались здесь. Синий свет голограммы заполняет комнату. --- Это - Стюарт Шеррин. Владелец курорта в Таиланде, куда приезжают отдыхать его клиенты и всякие отбросы. Проституция, наркотики, азартные игры..., всем этим заправляет он. Мэдлин наклоняется вперед, дополняя: ---Но он занимается не только этим. Он также отмывает деньги. Шеррин прикрывает террористов, участвует в сделках от их имени. Покупает оружие, подписывает контракты. Акерман хмурится: ---Таких как Шеррин очень много. Почему мы считаем, что именно он связан с Лигой Свободы? Ему отвечает Биркофф: --- У него есть пара оффшорных счетов. Они были открыты сразу после террористических актов Лиги Свободы и на них были внесены большие суммы денег. И это не совпадение. Вспышка раздражения на лице Акермана из-за вмешательства младшего. Шеф выключает экран и обводит нас взглядом: ---У всех есть план операции. Изучите его. Вылет в Таиланд через два часа. Вся информация будет поступать Акерману. У меня чувство, будто получил под дых. ---Разве не я руководитель группы? Ответ Шефа жесток: ---Нет. Я почти не вижу окружающих. Почва уходит из-под ног. Мир, в котором я жил семь лет, рушится. Акерман ведет операцию, а я понижен. Очнувшись, замечаю Мэдлин, все еще сидящую рядом: ---Ты не можешь вернуть ее, Майкл. Перестань думать об этом. Внутренне вздрагиваю от ее проницательности. Не отвечаю на ищущий взгляд, что бы ни видела, насколько она права. Уходя, она трогает мое плечо: ---Что касается Акермана. Постоянство его назначения зависит от тебя. *********** Акерман ликовал, глядя на притихшего Майкла. Заменить Сэмюэля... Тут есть, чем гордится. Триумф - очень сладкая вещь. «Золотой мальчик Отдела, наконец, обломался. После семи лет восхождения. И все из-за некой цыпочки, если верить сплетням». Ему было плевать на Майкла. Главное, теперь появился шанс провернуть собственные дела. Аккерман направился к Оружейке, надеясь разговорить старика. «Идиоты… все, причем». Он улыбался, качая головой. Так просто было развести обе стороны за эти восемь месяцев. Лига Свободы цеплялась за каждый маленький кусочек информации. А информация сама шла в руки. Деньги… они давали уверенность. Хотя не просто было скрывать их от Отдела. Но дело того стоило. Старика нигде видно не было. Акерман зашел на склад с оружием в поисках Вальтера. Оглядевшись, он с любопытством прикинул, что мог бы получить с Лиги Свободы за образцы оснащения Отдела. Внезапно на плечо легла рука. ---Я могу помочь? Вальтер смотрел с неприязнью. ---Нет… прости за вторжение, Вальтер. Просто, любопытство. Как ты только в этом разбираешься? К удовольствию Акермана, лицо старика смягчилось: ---Так в чем дело? Акерман колебался, не зная, кому симпатизирует Вальтер. Слухи утверждали, что Майкл и Вальтер чуть не сцепились после самоубийственной миссии, на которой погибла та девочка… Никита? Да, именно, Никита. Странное имячко. Правда, не смотря на мужское имя, она была красоткой, судя по отзывам. Майкл и она - это наставник и ученица. И много больше того… Что она нашла в сухаре Майкле, трудно сказать. Но послушный Отделу Сэмюэль не помешал ликвидации. А Вальтер, тесно друживший с девчонкой, обвинил его в гибели Никиты. Конечно, разборки между Вальтером и Майклом еще не значили, что старик встанет на сторону Акермана и радостно примет замену. Но попытаться стоило: ---Я не хочу никого ущемлять. Ты и Майкл долго работали вместе. Вальтер сложил руки на груди: ---Теперь Вы главный. Я слушаю. ---Я веду Бангкокскую миссию, вместо него. ---Я знаю. Все будет готово через час. И Вальтер вернулся к полкам. ---Так Вы ведете миссию из Систем? ---Да,---Аккерман прислонился к стойке. Вальтер невинно улыбнулся. ---А Майкл, значит, в поле. Они нуждаются в лучшем оперативнике для этого дела. Шеррин - очень скользкий тип. Интересно, почему они решили, что вас лучше оставить здесь? Акерман поразился неприязни старика, бросившего резко: ---Если вопросов больше нет, не смею задерживать. ************ Наблюдая гневный отход нового начальника, Вальтер усмехнулся. «Напыщенный дурак». Слишком рано празднует победу. Он слышал поганые вещи об Акермане… слишком много вопросов о Майкле. Два подонка со второго уровня вливали ему в уши сплетни о Майкле и Никите. Они не имели права трепать имя его девочки, тем более, при таком лицемере, как Акерман. «Я не доверяю ему»,--- думал Вальтер, наблюдая попытку того манипулировать Биркофом в Системах. Через пару минут на лице Бирки проступило явное отвращение, но Акерман этого, похоже, не заметил. Он мог вести группы, но он не был для людей лидером. Акерману далеко до Майкла. Это продвижение больше походило на очередную идею Мэдлин по реанимации Майкла, чем на полноценную замену. И наверняка, оно так же бесполезно, как остальные ее затеи в последние полгода. Вальтер проверил заказанное оборудование еще раз и тяжело вздохнул. «Да, они сохранили Майкла в деле, но его задача была элементарной. Он мог бы выполнить такое с закрытыми глазами…. Точно так, как он делал все с тех пор….» Старик оборвал мысль, что бы ни возвращаться к старому. Но слезы уже жгли глаза. Он вытер их дрожащей рукой. Все, что он видел перед собой — ее лицо. «Проклятие! Зачем они так поступили? Она была хороша. Конечно, доставляла проблемы иногда, но именно это делало ее особенной. Никита заботилась о людях». Вальтер покачал головой. «Кто дал право этой парочке распоряжаться чужими жизнями? И все их слова о защите – болтовня. Шеф мог кидаться красивыми фразами, но Никита, единственная, кого на деле заботила судьба невинных. Что же касается Мэдлин…». Вальтер продолжал собирать оборудование для Майкла. «Что же касается Мэдлин… Самое противное, что она притворялась другом девочки, жаждущей материнской ласки. И это было очень жестоко!» ---Мне нужно получить снаряжение. Удивленный Вальтер поднял глаза на беззвучно подошедшего Майкла. Тот был сильно подавлен, но старался выглядеть, как обычно. Старик знал его слишком хорошо, что бы обманываться безжизненной маской. «По крайней мере, думал, что знал… раньше». Вальтер нервно откашлялся и протянул Майклу пузырек: ---Рассыпь это по полу, прежде чем контакт отойдет. Наступив, он заберет их с собой. Биркоф сможет засечь сигнал в радиусе пяти километров. Собрав остальное снаряжение, Майкл взял из рук оружейника пузырек. Его глаза на миг поднялись, поразив Вальтера болью и пустотой. Старику трудно было понять этого человека, но все же он чувствовал себя неправым, обвиняя лишь Майкла в смерти Никиты: ---Там, на брифинге… Лицо молодого мужчины стало непроницаемым, будто опустились жалюзи: ---Мне пора идти. Развернувшись, Майкл ушел в сторону внешнего шлюза. Тяжело вздыхая, Вальтер провожал глазами прямую спину упрямца. «Что-то должно случиться. И уже скоро». ************************ Мои ноги отваливаются. Четыре часа дня и зал, практически, пуст. Лишь за одним из столиков еще сидят люди. И у тех остилсь только кофе да пирог. Мэттью, идущий на кухню, что бы запустить посудомойку, улыбается мне. ---Может, закроемся пораньше и домой? Я закатываю глаза. От него, пожалуй, дождешься! Вечно обещает, а потом находит новые дела. Трудоголик! Ничего не имею против работы. Она отвлекает мои мысли от PDA, лежащем в моей комнате и молчащем уже три дня. Качая головой, убеждаю себя, что рада этому. Наконец-то, Майкл сдался и я, по-настоящему, свободна. Но все же…. Я излишне сильно хлопаю дверцей посудомойки. Но все же я не могу отрицать, что крупица меня каждый день умирает, не получая проклятого сообщения…. ---Ник, сможешь выйти и обслужить? ---Конечно, Мэттью, сейчас. Завязываю передник и беру меню, все еще споря, сама с собой Я - настоящая дура! Что плохого, если Майкл молчит? Прошло шесть месяцев…. Почему я все еще думаю о нем? Игриво шлепнув Меттью по заду, я подхожу к клиенту. Тот уже сидит за столиком у окна. Одет лучше, чем обычные наши посетители. Ну и что с того? Не одежда делает человека…. Пока он неторопливо рассматривает меню, вздыхаю и гляжу в окно. Вдруг моя кровь холодеет. Двое мужчин, одетых в черное, смотрят в нашу сторону. Пытаюсь успокоиться: «Не паникуй, Ник. Это просто люди». Но это не просто люди. Их действия слишком знакомы. Каждый смотрит за плечо другого, контролируя подходы. Потом они разворачиваются и пересекают улицу. «Беги». Внезапная боль в руке останавливает. Смотрю на «клиента», который, распахнув пальто, показывает оружие. Другая его рука вцепилась в мое запястье. ---Мне нужна только ты. Никто не пострадает, если пойдешь сама. «Боже мой! Мэттью…. Талия….» Я сглатываю горечь, все еще не веря глазам. Прошлое снова настигает меня. Мысли мечутся в голове со скоростью света. «Отдел? Как они нашли? Как узнали? Я не вернусь!» Ладони сжимаются в кулаки, и адреналин гудит в венах. «Нет». Парень небрежно встает и кивает на дверь. Мэттью все еще развернут спиной к нам, слава богу! Нет времени для объяснений, но я не могу уйти молча. Проходя, мягко касаюсь его плеча: ---Я выйду на несколько минут. Мэттью - не дурак. Хмурясь, он смотрит мне вслед. Все что могу - это улыбнуться на прощание. «Пусть только останется цел, пожалуйста». Через секунду мы за дверью. Я внезапно бью локтем в живот захватчика. Он хрипит от боли, а мой кулак уже находит его челюсть. Пока приходит в себя, есть шанс сбежать. Прыгая через ступени, направляюсь в сторону улицы. «Черт!» Один из парочки в черном, преграждает мне путь. Я нападаю слегка неуклюже, давно не тренировалась. Но удар достигает цели, а человек падает спиной на лестницу. Кровь бушует в моих жилах, и воздух горит в легких. Я несусь мимо стоянки автомобилей. «Этого не должно случиться! Не теперь, когда я прошла через столькие преграды». Пытаясь увернуться от преследователей, не замечаю фургон, окончательно отрезающий дорогу к бегству. Сзади слышен топот шагов. Их слишком много. Хватают грубо, но я давлю крик боли. «Они убьют Мэттью, если он вмешается. Не могу позволить такому случиться». Закрывая глаза, погружаюсь в боль. Запястья перетягивают веревкой. «Пожалуйста, пусть это будет лишь кошмаром!» Молитва не помогает. На голову надевают мешок, и мир погружается во тьму. Слышу визг шин по гравию, скрежет дверцы и краткую команду человека слева от меня. ---Тащите ее в фургон! ************ Еще раз проверяю наши координаты и передаю в Отдел: ---Биркоф, мы на месте. Бартлетт рядом саркастически улыбается, молчаливо одобряя мое пренебрежение к присутствию Акермана в Системах. Голос Биркофа тоже слегка насмешлив: ---Шеррин прибыл больше двух часов назад и пока не выходил из здания. Несколько мгновений слышу только удары по клавишам компьютера. ---Хинг Тау – правая рука Шеррина. Ожидает представителя одной из европейских групп Шеррина через 10 минут в главном зале. Они никогда не встречались, так что у парня нет проблем. На мгновение вспоминаю «парня», оставленного с Мэдлин в Белой комнате. Вряд ли у него сейчас нет проблем. И вряд ли Хингу придется с ним когда-нибудь познакомиться. Заведение Шеррина типично. В пяти километрах от города, труднодоступное, мало различимое в буйной растительности. После быстрого осмотра места, встаю на ноги и оглядываюсь на Бартлетта: --- Первая группа - северный вход. Пять минут. Бартлетт кивает, уводя с собой Кросдейла и Стоквелла. Я активизирую связь, входя в здание. Вокруг полно отлично одетых мужчин, но встречаются и полуобнаженные женщины, крепко цепляющиеся за своих богатых кавалеров. Небрежно прогуливаясь, поднимаюсь на второй этаж. Главный зал пуст, но я чувствую на себе внимательные взгляды. Игнорируя намеки бармена на крепость лучшего виски, заказываю чай. «Чай». Тот кивает, быстро выставляя передо мной фарфоровый чайник и маленькую чашку. Лью чай, видимо наслаждаясь ароматом жасмина, а скрыто анализируя окружение. Делаю глоток. Мозг фиксирует движение на границе видимости. От небольшой группы мужчин в конце зала отделяется фигура. Незнакомец, не спеша, направляется в мою сторону. Он подошел. Встав рядом, слегка коснулся моего плеча. Еще один глоток горячего чая отвлек от желания вывернуть бесцеремонную руку. Я терпеливо жду начала игры, которую посланец со мной, без сомнения, затевает. Хинг внимательно рассматривает меня, темные глаза подозрительно сощурены. Он недоверчив, поэтому не удивляет начало разговора на кантонском диалекте. ---Мы очень рады, что у Вас появилась возможность объединиться с нами. Где вы встречались с моим боссом? Я возвращаю ему подозрительный пристальный взгляд, аккуратно ставлю чашку на стойку и отвечаю: ---Он не говорил Вам? Хинг мигает, удивленный быстрой реакцией, но мгновенно берет себя в руки: ---Говорил..., но я хочу, чтобы Вы сказали мне об этом. Мне надоела его игра. К тому же Биркоф, наверняка, не говорит на кантоне. Поэтому перехожу на английский: ---Я обеспечиваю ему безопасность, когда он находится в Северной Европе. «Правая рука Шеррина», наклоняясь, придвигается ближе и тоже переходит на английский: ---Он занимается бизнесом в Финляндии, не так ли? Биркоф настойчиво жужжит в моем ухе: «Шеррин никогда не работал в Финляндии. Он много времени проводит в Стокгольме». Прежде чем ответить, я слегка улыбаюсь Хингу. ---Он никогда не был в Финляндии. Он работает в Стокгольме. Собеседник признает мою победу: ---Совершенно верно. Высокий китаец, стоящий за правым плечом Хинга, напряженно перешептывается с моим собеседником. Разговор на кантоне, но я даже не пытаюсь подслушать. Это гонец, которому поручено сообщить Шеррину о моем приходе. Незаметно скользнув в карман пальто, достаю горсть маячков от Вальтера. Они беззвучно скатываются с ладони и падают под ноги китайцев. Уходя, гонец берет с собой на подошве ботинок несколько из них. Почти разочарованный простотой задачи, беру свой чай и готовлюсь к светской болтовне с Хингом. Он смотрит на меня изучающее: ---У нас много красавиц, способных Вас развлечь. Его пальцы скользят по моему плечу, слегка вдавливаясь: ---Или красивых мальчиков, если Вы их предпочитаете. Подавляя усталый вздох, отвечаю почти смущенно: ---Я люблю женщин. Мгновенная вспышка разочарования в его глазах гасится вежливой улыбкой: ---Как жаль. Хинг подает знак двум женщинам, стоящим поблизости: ---Уверен, что эти леди сумеют Вас занять, пока мы ожидаем прибытие мистера Шеррина. ************* Биркоф торопливо дожевал горсть чипсов, не вовремя засунутых в рот. Экран перед ним только что вспыхнул. ---Майкл нашел Шеррина. Его спальня наверху. Акерман выглянул из-за его плеча. «Черт, этот парень - настоящая заноза» Он нарушал устоявшийся порядок работы Биркофа с тех пор, как пришел в Системы за пять минут до начала миссии. И Сеймура это напрягало. Майкл, по крайней мере, уважал его профессионализм. А Акерман вел себя так, будто миссия держалась только на нем. Какая фигня! Сеймур и Майкл выполнили бы такой пустяк, как сегодня, с завязанными глазами. Биркоф, ожидая информации для загрузки, снова размышлял о Майкле. Тот вел себя странно с тех пор, как погибла Никита. Будто полностью погрузился в себя. Биркоф не слишком винил его в этом. Он даже перестал винить Майкла в гибели Никиты. Не то, что Вальтер. Да уж старик перенес смерть девушки хуже всех. Он до сих пор не мог без слез упоминать ее имя, а ведь прошло шесть месяцев. Информация пришла и Биркоф, с облегчением, занялся делом: ---Так, есть. Похоже с ним еще двое. Маленькая..., вероятно, женщина. «Двое сразу. Ну, ничего себе!» Данные на экране пополнились и отвлекли разыгравшееся воображение Биркофа. --- За дверью еще четверо, вероятно телохранители. «Во, дает! Делать Это при толпе народа?! Как у него хоть что-то получается?» Голос Акермана возле уха, заставил юношу виновато подскочить. ---Этим выходом пользуется Шеррин? Биркоф сглотнул, прежде чем ответить: ---Там только один выход. И поднял глаза на Акермана, что бы понять реакцию начальника. Тот был доволен: ---Хорошо. Загрузи его маршрут в офис. Биркоф колебался, не решаясь сказать, что Майкл уже сделал это минут двадцать назад, не дожидаясь расчетов Акермана. Однако лгать тоже не хотелось. Поэтому ответил кратко: ---Сделано. ---Установи последовательность. Надеясь, что они с Майклом не дублируют одни и те же операции, Биркоф послал координаты: ---Через пять секунд, двадцать метров от входа.
марго: veda Вик, я вас люблю! И Женевьеву люблю (умеет девушка писать), а тебя еще больше! Продолжнения жду с нетерпением!!!!
anele: veda почему ты остановилась? умоляю! продолжения! Бедный, бедный мальчик
veda: марго, anele -спасибо, девчонки! Постараюсь продолжить побыстрее. anele пишет: почему ты остановилась? А страница №1 кончилась на этом месте , теперь возьмусь за стр№2
VIOLA: Veda Вик, большое спасибо , фантастический перевод.... Такая канва - динамики ЛФН, его стиля и мыслей-бусинок.....и все на своем месте....безнадежность....безысходность...подавляет уже с первых строк , но невозможно оторваться . Такое чередование внешних действий на фоне Отдела ...если раньше Майкл и Отдел в глазах зрителей( в т.ч. и в глазах Никиты) сливались полностью - то здесь идет абмолютное рассечение Майкла и Отдела.....Тихий безмолвный бунт .... дикая агония и буквально расплющивающая горечь фактов......как скажет Мэдлин о Майкле в 3-ем сезоне - сплошной комок нервов....не может никому ничего высказать - от этого еще паршивее - весь сжимается..... Вкрапления от Женевьевы роскошные - объяснение ярости к Берни, та девушка Лорен .. , почему так Майкл устаивлся на нее.... Логтк, рационалист Майкл умирает от моря эмоций...он в них тонет..он не приспособлен жить в них - один по крайней мере ....ему нужен якорь..который он утерял..... Все его старания обернулись против него.....логика - его неизменный помощник теперь всаживает в его сердце ножи..поминутно.....не давая передыха, а если и дает то только, чтобы стократно обожечь болью, как здесь: Глядя на часы, вспоминаю о брифинге через десять минут. Я к нему не готов. Включаю панель, что бы бегло просмотреть данные. Первая же строка бьет наотмашь. ЛИГА СВОБОДЫ. Ник сама мятежность.....необходимость и готовность.....но первое не дотягивает до 2-го ....иррациональность снова перевишивает рациональность..... Каждый медленно оседает в бездну...если Ник все еще пытается бодрится, находят стимуляторы для жизни , для борьбы, то Майкл полностью добит....положил на всех..... Вот этот момент особенно заинтересовал: В бешенстве так же вспомнилось, что, сотрудничающий с Отделом Перри Бауэр, стал инвалидом благодаря Майклу. Млин, здесь не имеется в виду тот инцидиент, о котором говорилось в переводе от VMV ? Когда Бауэр придумал специфическое наказание для парочки? Драматичность и трагичность в этом ритме жизне Отдела...хлестает по нервам....вот сейчас сижу и плачу.....сердце тисками сжимается.... Одновременно и ненавижу, и жалею, и нежно люблю Майкла.... . Настолько всепоглощающе погружаешься в мир Отдела ..... Спасибо Вик, твое видение ситуации, несмотря на перевод..так красной лентой проходит сквозь эпизод....Здорово! . P.S.: Вик, ты герой - перевести 10 страниц этого рассказа....это мощно, что вызывает дрожь в коленках от восхищения..не только перевести, но и придать такую форму..такой слог... Респект . Очччень жду продолжения
veda: Спасибо, Свет. Очень рада, что тебе тоже нра этот рассказ. Я вообще люблю романы с их затянутым повествованием и эмоциональностью. А тут одну серию девушка превратила в роман. Сама тащусь. VIOLA пишет: Вот этот момент особенно заинтересовал: цитата: В бешенстве так же вспомнилось, что, сотрудничающий с Отделом Перри Бауэр, стал инвалидом благодаря Майклу. Млин, здесь не имеется в виду тот инцидиент, о котором говорилось в переводе от VMV ? Вообще-то у Женевьев еще конкретнее Перри Бауэр стал благодаря Майклу не просто инвалидом, а евнухом Так что вполне перекликается с переводом VMV
terra: Вика, мерси пребокущее тебе и автору. Интересная вещь, отличный перевод. Хотя и кажется, что читаешь расширенный спойлер, но, как ни странно, в том своя прелесть. Майки такой болтливый внутри себя, оказывается. Но все равно глотаешь строчки с огромным удовольствием. ПАСИБ, друг.
veda: terra Пасиб, Тань Хорошо, что нравится. terra пишет: Хотя и кажется, что читаешь расширенный спойлер, но, как ни странно, в том своя прелесть. О, конечно. Поскольку знаешь серию,то видишь все события как бы "вживую". И так подробненько. Мне вообще этот жанр "спойлеров" нра. Майкл хоть и болтлив внутренне, зато вынужден внешне быть в "рамках" сериала, а не страдает излишней "розовой" живостью или сентиментальностью, как во многих историях.
Энея: ОБОЖАЮ Женевьеву !!!!!!!!!!!!!! Она ТАААААК пишет о них - ЗАЧИТАТЬСЯ И УМЕРЕТЬ !!!!!! А эту вещь читала не один раз - ну ОЧЧЧЧЧЕНЬ НРА!!!! veda , дорогая - ты ГЕРОЙ-ПЕРЕВОДЧИК , взялась за ТАКОЙ размерчик !!!!!!!!!!!!!!!! Люююююю и покорно ожидаю ДААААААЛЬШЕ .....
veda: Энея , спасибо, дорогая! Да я сама люблю эту вещь, поэтому и взялась Энея пишет: veda , дорогая - ты ГЕРОЙ-ПЕРЕВОДЧИК , взялась за ТАКОЙ размерчик !!!!!!!!!!!!!!!! Это как раз мой-БРАЗИЛЬСКИЙ размерчик Надеюсь, дойти до конца
Энея: Да ! И КОГДА же моя покорность будет вознаграждена вами ?
veda: Энея пишет: И КОГДА же моя покорность будет вознаграждена вами ? Люсь, ты это про покорность брось! А то я сразу перейду на перевод части NC-17 Как только вспомню твою трактовку покорности, сразу хочется что-нибудь крайне эротическое писать, писать, писать..... до изнеможения
Энея: veda пишет: Люсь, ты это про покорность брось! А то я сразу перейду на перевод части NC-17 Как только вспомню твою трактовку покорности, сразу хочется что-нибудь крайне эротическое писать, писать, писать..... до изнеможения Ну уж нет !!!! До ЭТОЙ части есть слишком много хорошего, так что -"Вечером деньги - утром стулья !...." (с) !!!! А про остальное - , и ХААААЧУ про твоё "написать-написать-написать" - почитать-почитать-почитать !!!!! Давай , порадуй старушку - !!! Ну , плииииз , дорогая ...... * а я в долгу не останусь, а Хочешь про "влюблённым взглядом? "*
veda: Энея пишет: * а я в долгу не останусь, а Хочешь про "влюблённым взглядом? "* Хочу. хочу! А что эТо?
Энея: veda пишет: Хочу. хочу! А что эТо? Сначала ты мне , а потом я для тебя опишу сама-знаешь-кого влюблённым взглядом тоже сама знаешь кого ! Ну что - по рукам , дорогая ?
Elen: veda Вик, прочитала, застыла в нетерпении и жду! ЖДУ прододолжения! veda пишет: Вообще-то у Женевьев еще конкретнее Перри Бауэр стал благодаря Майклу не просто инвалидом, а евнухом. Так что вполне перекликается с переводом VMV Ооооо! зачем же с ним так сурово?! Ну что он такого плохого сделал Майки?!!! Напротив, дал возможность на вполне законных оснаваниях (в рамках миссии, ведь - не подкопаешься!) немного потискать девушку... veda пишет: Надеюсь, дойти до конца только надеешься?!!!!!!! veda пишет: А то я сразу перейду на перевод части NC-17 Гы. А я как-то упустила, что это ведь серия 2.1. ... "потираю ручки".... ЖДУ!
VIOLA: veda пишет: Вообще-то у Женевьев еще конкретнее Перри Бауэр стал благодаря Майклу не просто инвалидом, а евнухом . Так что вполне перекликается с переводом VMV Оооо, это еще жестче... . Надеюсь, Бауэр не успел полапать Ник своими мерзкими ручонками ....и не добрался до Майкла... , а только выплескивает свою ненависть
Ivonne: А где же даааальше? Оч интересно
veda: Энея пишет: Сначала ты мне , а потом я для тебя опишу сама-знаешь-кого влюблённым взглядом тоже сама знаешь кого ! Ну что - по рукам , дорогая ? По рукам, а как же? Ты мене уже своим "влюбленным взглядом" довела до состояния вечного хотения. Мне все мало! Elen Ivonne -дальше пишу, пишу, но девушка Женевьева оченнно обстоятельная и растянула сие действо на много-много страничек. Это прикольно с одной стороны-читать интереснее и подробнее, чем смотреть Но с другой стороны-писать мне-не переписать все это по-русски. Так что наберитесь терпения, если хотите дочитать до конца. Спасибо всем за внимание.
Bella: veda Это вам огромное спасибо за перевод - невозможно оторваться. И, конечно, хочется еще и еще. Обожаю такие вещи, когда одни и те же события описываются с точки зрения разных людей. Очень-очень интересно. Буду с нетерпением ждать продолжения.
veda: Bella спасибо. До конца второй странички чуть-чуть осталось, потерпите. Честно говоря, не представляла, когда бралась, что каждая страница исходного текста-это по 15-20 страниц в ворде на русском. У меня уже впечатление, что я там везде третьей присутствовала
Энея: veda пишет: У меня уже впечатление, что я там везде третьей присутствовала Оооооо !!! А вот прямо с этого места- подробней и ПОБОЛЬШЕ , побольше !!!! А то , ведь, автор тоже НЕ ВСЕМ с нами поделился, а ты - ну раз уж была третьей - КОЛИСЬ ДАВАЙ , чё и как !!!
veda: Энея пишет: А вот прямо с этого места- подробней и ПОБОЛЬШЕ , побольше !!!! А то , ведь, автор тоже НЕ ВСЕМ с нами поделился, а ты - ну раз уж была третьей - КОЛИСЬ ДАВАЙ , чё и как !!! Ну, вот еще! Это - личное и останется между нами троими
Энея: veda пишет: Ну, вот еще! Это - личное и останется между нами троими А вот и нет уж теперь ! Сказала "А" - давай говори "Б" !!!! А то .... Сама понимаешь !
veda: Уффф, вторая страничка. Не знаю, на сколько еще меня хватит. ------------------------------- ******** Стюарт Шеррин, должно быть, отлично разбирался в женщинах. Ведь, работающие на него проститутки, могли удовлетворить самый прихотливый вкус. Хинг еще трогает мое плечо, но с двух сторон я уже окружен тайскими красотками. Та, что слева, явно, сосредоточена на моем собеседнике. Ее глаза светятся наивной надеждой, в то время как руки цепляются за Хинга. Я поворачиваюсь к той, что справа, мягко улыбаясь. Она нежно розовеет, когда мой взгляд задерживается на ее губах, прежде чем встретиться с глазами. Наклоняясь по ее просьбе, я с трудом игнорирую почти непереносимый мускусный запах ее духов. Но голос девушки оказывается низким и очень приятным. ---Пожалуйста, расскажите мне, что Вы любите, и я сделаю Ваше пребывание здесь еще более приятным. Я отвлекаюсь на умственные поиски подходящей кантонской фразы для ответа. Необходимо соблюсти правильную пропорцию вежливости при общении с проституткой. ---Я счастлив уже Вашим очаровательным присутствием. Довольная, что клиент не отказывается, она трепещет ресницами и прижимается ко мне сильнее. Ее маленькие грудки упираются в мою грудь, а рука путешествует ниже. Я намеренно не отодвигаюсь от Хинга, позволяя его пальцам лежать на моем плече. По их внезапному напряжению чувствую, не оглядываясь, когда Бартлетт вводит первую группу через северный вход. Обнимая девушку, тяну ее ближе. Мягко перемещая, ставлю прямо перед нами. В этот момент рука Хинга сдвигается с моего плеча в поисках оружия. Отгороженный женщинами от любопытных глаз, я достаю горло Хинга и ощущаю гаснущую вибрацию жизни под своими сжавшимися пальцами. Моя девушка, чувствуя неладное, пытается оглянуться. Но, предупредив это движение, я быстро прижимаюсь губами к ее теплой шее. Оружие из обмякших пальцев Хинга переходит ко мне, а звук падения его тела почти неслышен в громких переливах музыки. Женщина дрожит от поцелуев, проложенных моим ртом по ее горлу. Ее глаза закрываются от явного удовольствия и, не смотря на отвращение, я чувствую невольное восхищение ее безупречным спектаклем. Горькая мысль приходит в голову: мы с ней - отличные профессионалы и наши профессии во многом схожи. Получив несколько важных секунд для прикрытия, я начинаю отстраняться, всячески демонстрируя девушке свое нежелание уходить. За ее плечом в это время наблюдаю группу Бартлетта, быстро и тихо убирающую охрану Шеррина. Мои пальцы скользят по ее руке, от плеча до кисти, и, печально улыбаясь, я отодвигаюсь: ---Сожалею… Сейчас мне пора работать. Она расстроена, и, пытаясь удержать клиента, шепчет на ухо, хихикая, новое предложение. Даже мне становится не по себе от ее слов. С трудом, освободив свою руку, я поворачиваюсь и ухожу. Спальня Шеррина расположена не очень далеко от главного зала. Прихожая - архитектурный наворот, напоминающий гигантскую решетку от душа. Я достигаю двери спальни, готовлю оружие и терпеливо жду выхода Шеррина. Ожидание не затягивается. Он выбегает в панике. Полуодетый, пытается натянуть на ходу брюки. Не замечая меня, встревожено глядит вниз по коридору. Скрутить ему руки и прижать к стене, проще простого. Он хрипит, сдавленный мною, и оседает покорно, чувствуя оружие у виска. ---Идите со мной, пожалуйста. Он кивает со страхом и движется передо мной без единого протеста, пока пробираемся через коридоры и клуб к северному выходу. ---Биркоф, Шеррин у меня. Готовь первую группу на выход. ********** Мэдлин тепло улыбнулась привлекательному мужчине, сидящему перед ней. ---Здравстуйте, мистер Шеррин. Сожалею, что нам пришлось так резко оторвать Вас от дел. Светло-голубые глаза пленника оценивающе прошлись по ней. ---Не дурно. Женщина устало вздохнула. «Почему все они считают, что эти избитые приемчики могут сработать?» Но вслух лишь произнесла с улыбкой: ---Прошу прощения? Светлые глаза Шеррина стали еще нахальнее. Не сводя пристального взгляда с ее груди, он пояснил: ---Я сказал: не плохо. Когда надоест Ваша работа, уверен, я смогу подобрать для Вас занятие поинтереснее. ---Благодарю за предложение, мистер Шеррин, но, боюсь, сейчас не время обсуждать перспективы моего служебного роста. Я хотела поговорить с Вами о Лиге Свободы. На мгновение в глазах мужчины появился страх. И хотя он быстро взял себя в руки, продолжая глумится, его волнение не ускользнуло от внимательной Мэдлин. ---О чем Вы, леди? Лига свободы? Что это, к черту, такое? Не прекращая приветливо улыбаться, Мэдлин обошла его сзади. Потеряв женщину из вида, пленник явно напрягся. И нервно вздрогнул при звуках мягкого голоса, зазвучавшего у самого его уха. ---Мы знаем о Вас не так уж мало. К примеру, что Вы уже несколько лет отмываете средства организаций, напрямую связанных с терроризмом. И что Лига свободы, хотя и недавний, но весьма прибыльный Ваш клиент. Обойдя полный круг, она опять встала перед ним, вежливо ожидая ответа. Шеррин молчал, уставившись в пустоту. Но его лицо бледнело с каждым новым словом, а на лбу проступил пот. ---Я пытаюсь помочь Вам, мистер Шеррин. Расскажите все сами, и пыток удастся избежать. В противном случае, уверяю, Вас ждет боль, о существовании которой Вы даже не подозревали. Она видела, как он боялся: как нервно задергался глаз, и перекатился в напряженном глотке кадык. Но пленник еще не был готов сдаться: ---Иди к черту, сука. Открылась тяжелая дверь. Зрачки, наблюдающего за ней пленника, тревожно расширились при виде металлической тележки, заполненной непонятными инструментами. Вслед за тележкой в комнате появились Генри и Элизабет, оперативники особого Отдела. Оставляя собеседника на их попечение, Мэдлин сердечно улыбнулась: ---Только после Вас, мистер Шеррин. **************** ---Мэдлин, он подготовлен для Вас. ---Благодарю, Элизабет. Сейчас буду. Женщина, размышляя о пленнике, шла в сторону Белой Комнаты. Потребовалось всего сорок минут, что бы Шеррин попросил пощады. Что-то типа этого она и ожидала. Самые нахальные обычно оказывались и самыми слабыми. ---Мэдлин. Она обернулась на знакомый голос: ---Здравствуй, Пол. Он пошел рядом, легко приноравливаясь к ее шагам. ---Есть уже что-то от Шеррина? Она улыбнулась: ---Я как - раз иду к нему. Он был несговорчив сначала, но Элизабет утверждает, что сейчас мистер Шеррин жаждет обсудить с нами Лигу Свободы. Мужчина удовлетворенно кивнул: ---Убеждение заняло много времени? ---Нет. Впрочем, как я и ожидала. В последней фразе она не сумела скрыть некоторого разочарования и удивленно подняла глаза, заслышав хмыканье спутника. Глаза Пола мерцали восхищением: ---Никто из них не соперник для тебя, Мэдлин. ************ ---Тащите ее в фургон! Это последнее, что я слышу, падая плашмя на металлический пол, дрожащий от работающего двигателя. Грубые руки тянут вверх, заставляя сесть. Ремни безопасности моего сиденья затягиваются так туго, что боюсь задохнуться. В тумане боли и гнева посещает вялая мысль: «Видимо, собираются ехать быстро». Поерзав, пытаюсь сесть поудобнее. Что совсем не легко, если руки связаны и зажаты между собственной спиной и креслом. К тому же мешок, одетый на мою голову настолько затрудняет дыханье, что я едва сдерживаю слезы и крики отчаянья. «О, господи! Не могу в это поверить! Я была так осторожна,… так бдительна, эти чертовы шесть месяцев. Но меня все равно нашли и теперь тащат, как кулек, неизвестно куда». Действительно, неизвестно. Эта машина даже по звуку не походит на транспорт Отдела. Сколько народу в фургоне, тоже не ясно. Но радует хотя бы то, что мужчины молчат и не касаются меня. Кое-как устроившись на сиденье, я погружаюсь в тревожные мысли «По крайней мере, Мэттью остался цел»,--внезапно меня прошибает холодный пот,---«Господи, а если бы они приехали чуть раньше? Талия… дети…». От духоты капюшона и волнения начинает болеть голова. К тому же полностью потеряно чувство времени, а часы недоступны. Сальное хихиканье, раздающееся в дальней части фургона, внезапно напоминает. «Черт! Именно сегодня мне приспичило напялить короткую юбку, а не привычные джинсы!» Ощущая себя ужасно уязвимой, пытаюсь плотнее сдвинуть ноги. Смех только усиливается. Я кусаю губы, что бы ни расплакаться от стыда и гнева и уговариваю саму себя потерпеть. Пока не пойму, кто это и чего они хотят, дергаться бессмысленно. У меня снова нет выбора! Прежде, чем фургон останавливается, казалось, проходит вечность. Грубые руки снова хватают меня под локти и за талию, вытаскивая из машины. Воздух улицы обжигает неожиданным холодом. Я не могу сдержать зябкую дрожь. Голые ноги и руки покрываются мурашками. В голову приходит мысль, что уже, наверное, ночь. Однако проверить свои догадки у меня нет никакой возможности: мешок с головы так и не снимают. ---Заводите. Зенга хочет допросить ее лично. Зенга?! Сердце в груди стучит так сильно, что, кажется, бьется об ребра. Смутные догадки находят подтверждение. Они - не Отдел. Покорно позволяю вести себя по длинной земляной тропе, а в это время пытаюсь судорожно осмыслить положение. «Кто эти люди? Если они не Отдел, то, на кой черт, им понадобилась я?» Меня практически волокут двое мужчин, так что ноги едва касаются земли. При этом я сильно ударяюсь о кочку и едва сдерживаюсь, что бы ни крикнуть от боли. Один из тюремщиков, ругаясь сквозь зубы, стискивает меня сильнее и прижимает к себе. Когда мы, наконец, останавливаемся, я слышу лязг открывающейся металлической двери. И в тот же миг конвоир толкает меня вперед, бесстыдно ощупывая горячими руками полуобнаженные бедра. От его грубого касания кожа горит и я, с отвращением, ощущаю полную свою беспомощность. Еще один холодный голос звучит впереди: ---Ее обыскали на предмет оружия? Мой конвоир, помолчав несколько секунд, неохотно сознается: ---Нет. Первый тяжело вздыхает: ---Так сделай это сейчас! Зенга ждет. Обыщи ее и вперед! *********** ---Мэдлин получила информацию от Шеррина. Шеф выглядел таким довольным, что Акерману на мгновение показалось, будто начальник собирается ликующе потереть ладонь об ладонь. Однако Шеф ограничился хищной улыбкой и обернулся к входящей Мэдлин. ---Уверен, наши усилия окупятся. Стремительно войдя, Мэдлин окинула цепким взглядом всех присутствующих, прежде чем передать диск Акерману. Тот чуть поежился, ощущая на себе тяжелый взгляд Майкла. «Черт, ненавижу этого ублюдка Майкла! Его взгляд хуже наведенного на тебя в упор пистолета!» Занимаясь загрузкой данных, Акерман краем глаза изучал Мэдлин. Женщина докладывала Шефу: --- Шеррин обеспечил доступ Лиге Свободы к исследовательской ядерной лаборатории в Лионе, Франция. Холодок пробежал по спине Акермана. Изо всех сил, пытаясь овладеть собой, он мысленно проклинал Шеррина. «Придурок! Как можно выдавать врагу подобную информацию?» У Шеррина было все …деньги, женщины. Теперь с этим покончено. Если он, Акерман, хоть немного знает Первый Отдел, то уверен, что Шеррин уже мертв или очень скоро умрет. Шеф мрачно взглянул на Мэдлин. Та кивнула, отвечая на его немой вопрос: ---Они хотят похитить инженера, у которого есть туда допуск. Настроение Акермана поползло вверх. Все не так уж и плохо! Интересно, на сколько эта информация потянет у Лиги Свободы? ---Когда? ---Завтра,---Мэдлин сложила руки и обвела комнату взглядом. --- Мы должны их перехватить?---внезапно раздался голос Майкла. Акерман вздохнул. «Как можно намекнуть яснее о его командовании операцией, чем, передав в руки диск с данными? Но нет, этот Майкл, конкретно, в каждой бочке затычка! Маньяк контроля!» Шеф выдержал паузу. ---Нет. Пусть возьмут его, затем будем действовать мы. Надеюсь, что заложника они доставят к шефу. Это тот, кто нам нужен. Он обратился к Биркофу, который уже вводил данные для построения голографического экрана ---Биркоф? ---Готово. Акерман взглянул на юношу с усмешкой «Господи, малыш хватает информацию на лету. Определенно, из него выйдет толк!» Биркоф нажал «ввод», и трехмерная цветная схема возникла в пространстве над столом. Шеф взглянул на Майкла и Биркофа. ---Изучите это. Акерман быстро придал своему лицу сосредоточенное выражение, поскольку Шеф обернулся к нему. ---Акерман, займись транспортом. Вы уезжаете завтра утром. Раздав команды, Шеф вышел, а Акерман покосился на Майкла. Тот казался полностью погруженным в схему, но уровень напряженности вокруг него зашкаливал. «Достал, ублюдок!» Акерман вспомнил одобрительный кивок Мэдлин при передаче ему диска и решился: ---Майкл, ты и Бартлетт будете вести наблюдение снаружи. Он задержал дыхание, ожидая реакции Майкла. Режим внешнего наблюдения - одна из самых простых задач и они оба это знали. Но Майкл неожиданно разочаровал его. Пристально взглянув на новоиспеченного начальника, он просто ответил: ---Ясно. *************** ---Я должен поговорить с Зенга,---Акерман от злости скрипнул зубами. Оперативники Лиги Свободы его, по-настоящему, утомляли. Причем с самого первого их контакта. Вот и сейчас, разговаривая со Шмиготцем, заместителем Зенга, Акерман едва сдерживался. Собеседник, напротив, был спокоен: ---Зенга занят. Акерман связался с Лигой прямо из Отдела. Хотя линия была защищена, но конспирация вынуждала понижать голос. И его реплика походила скорее на сердитое шипение, чем на крик: ---Слушай меня. Я повторять не собираюсь. Только Зенга. ---Нет, это ты меня слушай, приятель. Или говоришь со мной или не говоришь совсем. А нет информации - нет денег. Доступно излагаю? Акерман осекся. Жажда денег боролась в нем с гордостью. Деньги – есть деньги, они не пахли. И не важно, кто их заплатил. По зрелому размышлению жадность победила. Он неохотно признался собеседнику: ---Первый Отдел взял Шеррина. Шмиготц в ответ разразился потоком ругательств, красочно упоминающих происхождение, маму и сексуальные наклонности Шеррина. Даже у бывалого Акермана начали краснеть уши. Наконец, выплеснув негодование, Шмиготц пришел в себя настолько, что бы спросить: ---Он сказал что-нибудь? ---Сказал?!---не смотря на конспирацию, шпион не удержался от смеха,--- Да они его заткнуть не могли! ---И что он говорил? Дав паузу для эффектности, Акерман ответил: ---Они знают про Лион. ---Дерьмо!---у Шмиготца на мгновенье перехватило дыханье от злости,---А что именно знают? Оперативник Отдела улыбнулся про себя панике, зазвучавшей в голосе террориста. «Наверняка, моя стоимость сегодня возросла на много пунктов». ---Да все, вплоть до имени того умника, которого вы собрались выкрасть. Разразившись новым потоком проклятий, Шмиготц в конце концов выдавил: ---Что, черт возьми, нам теперь делать? Акерман взглянул на часы. Безопасность линии подходила к концу. Оставалось не более десяти секунд. ---А это, приятель, не мое дело. Моя задача - приносить информацию. Как с ней жить, решать вам. ************ Вас когда-нибудь вели через бесконечно длинный вонючий коридор с мешком, надетым на голову? Где бы по стенам струилась вода, и что-то мерзкое хлюпало под ногами? Если нет, то вам не понять моей растерянности. Что это? Метро? Бункер? Канализация? Бесполезно. Ни единой зацепки. После бессчетного числа поворотов мы внезапно останавливаемся, и я ощущаю, как нетерпеливая рука возится со шнурком, стягивающим мешок на моей шее. Еще пару мгновений и проклятый мешок, наконец-то, снимают с лица. Я жмурюсь от яркого света. Но как только глаза немного привыкают, жадно оглядываю пространство вокруг. Военный бункер. Так я и знала. Взгляд падает на человека, стоящего поодаль. Пульс ускоряется при виде его хищных глаз, сфокусированных прямо на мне. Незнакомец вкрадчиво подходит, заставляя нервничать. Оказавшись рядом, протягивает руку к лицу. Шершавые кончики пальцев исследуют мой подбородок, скулы. В его касаниях - странная нежность, заставляющая дрожать еще сильнее. Темный пристальный взгляд исследует мое лицо, поднимая за подбородок, и искры узнавания мелькают в глубинах мрачных глаз. Он знает меня! Откуда? Я тоже пытаюсь вспомнить, разглядываю оливковую кожу, темные глаза и черную жесткую бороду. Бесполезно! Никогда его раньше не видела! Удовлетворенный осмотром, незнакомец отпускает меня и идет к чему-то, напоминающему треногу для установки камеры. При этом через плечо он мягко бросает сообщникам: ---Разденьте ее и свяжите. Я хочу сделать запись. Чем раньше отправим материал, тем лучше. Прежде чем доходит смысл его речей, сзади раздаются шаги и меня крепко хватают. Если казалось, что оскорбляли раньше, то я ошибалась. Все началось теперь. Представляете, мои ужас и беспомощность, когда двое мужчин бесцеремонно срывают одежду, оставляя, дрожащей, лишь в нижнем белье? А вокруг полно не сводящих с меня глаз вооруженных ублюдков? Я кусаю губы, пытаясь сдержаться, так как пальцы не только грубы, но жадны и бесцеремонны. Слава богу, утром было холодно, и я сообразила надеть теплое белье. Не скажу, что выгляжу в нем очаровательно, зато мое тело хоть немного защищено от похотливых взглядов. Хватая под локти, меня усаживают на деревянный стул, установленный под прицелом видеокамеры. Тяжелые руки давят на плечи и больно прикручивают веревками измученные запястья. Тоже самое проделывают с лодыжками. Бородатый незнакомец, разглядывающий меня столь пристально, тут явно за главного. Остальные ему подчиняются. Сейчас бородач настраивает съемку. ---Джидлер, встань за камеру,--- командует он одному из конвоиров, сам, между тем, направляясь ко мне. Расположившись за моей спиной, бородач опускает руки на плечи, удерживая. Я стараюсь не дрожать от его властных прикосновений. Нельзя показывать свою слабость! Иначе мне - конец! Мысленно удивляюсь, что отдельская выучка просыпается во мне так полно, будто мирных шести месяцев никогда и не случалось. Я снова «в игре». Камера мигает красным, начиная съемку, а мужчина за моей спиной громко произносит: ---Как видите, у нас один из ваших оперативников. Он обхватывает мое лицо, впиваясь пальцами в щеки и подбородок. Я чувствую кислый застарелый запах табака, и тошнота поднимается к горлу. Но мне плохо не столько от вони, сколько от страшных слов. «У нас один из ваших оперативников». Боже мой! Сердце сжимается в груди, и холодный пот проступает на коже. Эти люди, кем бы они ни были, пытаются шантажировать мною Отдел. Тот самый Отдел, который приговорил меня к казни полгода назад. Пальцы мужчины впиваются в лицо, заставляя смотреть в камеру. Я жмурюсь и отворачиваюсь, сколько могу, вместо камеры рассматривая потолок. Мои мысли разорваны в клочья и отчаянье затопляет душу: ---Ни латекса, ни спецэффектов. Она себя хорошо вела. Властные руки ослабляют хватку, а бородатый командует оператору: ---Этого достаточно. Отсылайте! Оператор кивает, ухмыляясь мне в глаза, и достает пленку с записью. Бородатый тюремщик наклоняется. Его тон почти миролюбив: ---Мы давно Вас ищем…. После уничтожения одного из наших филиалов. Страх сжимает сердце, потому что смысл его слов ужасен. Как такое может быть? Мужчина склоняется ближе и шепчет на ухо: --- Один из моих людей видел, как Вы убежали. Действительность рушит оставшиеся надежды. ЛИГА СВОБОДЫ. Давя страх, пытаюсь выглядеть презрительно: --- Что вам надо? К счастью, роль мне удается. Голос звучит уверенно, почти скучающе. Он улыбается и мягко произносит: ---Вы,---теплое дыхание щекочет мою шею сзади,--- Вам очень повезло. Сколько бы Вы еще так продержались? В жестоких словах - горькая правда, но ни за что на свете я позволю ему убедиться в этом. Он вновь касается моего лица. --- Хмм? Псевдонимы...,--- смотрю в пространство, притворяясь бесчувственной, но он умеет задевать самые болезненные струны,--- Постоянная слежка? Кусаю губы, желая послать к черту. Колкие догадки слишком близки к истине, я ненавижу его за это. Бородатого мучителя отвлекает появление нового человека. Он отходит, предоставляя тем самым мне передышку. Вовремя. Мое сердце и мысли - в полном хаосе. Перед глазами мелькают тысячи возможных исходов сегодняшних событий. И все они удручающи. Вновь прибывший рассказывает важные новости своему вожаку, не потрудившись понизить голос. И это лишний раз подтверждает, что меня не собираются выпускать отсюда живой. ---Он только что позвонил. ---И? Гонец колеблется, перед тем как ответить: --- Первый Отдел знает, что должно произойти завтра. Что Вы собираетесь сделать? Пугающие новости. Я концентрируюсь, да бы ничего ни упустить. Будто читая мысли, бородатый, поворачивается ко мне: --- Пусть все идет, как запланировано. Чем больше людей они пришлют, тем больше будут их потери. Я замираю, потрясенная догадкой. В Отделе есть шпион! Бородатый все еще смотрит в мою сторону, раздумывая, как поступить. Наконец, кивает одному из охранников: --- Оденьте ее и отведите в камеру. Назначенный в конвоиры парень только что не облизывается, словно собака на кость, глядя на меня. От его жадных взглядов чувствую новый приступ тошноты. Но инстинкт самосохранения – мощная вещь и, преодолевая отвращение, я улыбаюсь ему, как сама надеюсь, призывно. Конечно, трудно выглядеть соблазнительно, будучи беспомощно привязанной к стулу, но попытка расположить к себе охранника - мой единственный шанс сейчас. К счастью, это срабатывает. Он удивлен и польщен, улыбаясь мне в ответ щербатой ухмылкой. Подойдя вплотную, нежданный кавалер распутывает от веревок мои запястья и рывком поднимает на ноги. Несколько бесконечных секунд он так близко, что на моем лице его горячее и резкое дыханье. Заставляю себя выдавить еще одну улыбку и опускаю глаза в мнимой застенчивости. Он бормочет слова на непонятном языке. Почему-то не сомневаюсь, что ругательства. Обернувшись, на резкий окрик, вижу хмурого бородача, глядящего на нас: ---Тоберт, одень ее и забери в камеру. Живо! Пока пробираемся по затхлым коридорам, ясно различаю слизь и осыпающуюся кладку на стенах. На мгновение рождается чувство, будто снова попала в лагерь Красной Ячейки. Только сейчас со мной нет Майкла, способного вывести наружу. Приходится действовать самостоятельно. Бросаю осторожный взгляд на Тоберта, который, в свою очередь, вожделенно пялится на мои ноги. Он поднимает глаза, и я снова кокетливо улыбаюсь. Кошмар! Никогда не чувствовала в себе задатков валентайн – оперативника! *********** Бартлетт падает на место рядом со мной, яростно ругаясь: ---Ну и козел! Нет нужды интересоваться, кого он имеет ввиду. Акерман не торопится заводить друзей в Отделе. Стоквелл ухмыляется со скамьи напротив. ---В чем дело, Барт? Акерман снова позарился на твое добро? Жест Бартлетта в ответ Стоквеллу весьма красноречив, а все остальные в фургоне давятся от смеха. Два дня назад Акерман обнаружил в боекомплекте Барта легкомысленный журнальчик и конфисковал его, мотивируя тем, что издание не имело отношения к миссии. Однако Барт продолжает хмуриться, и не настроен шутить: ---Нет, друг. Сегодня все гораздо хуже! Большой Босс решил изменить задание. Гляньте-ка, на свои панели! Я уже и так знаю, на что жалуется Бартлетт. За десять минут до выезда у Акермана было тайное совещание с Шефом и Мэдлин. А позже он подозвал меня и сообщил, что остается в Системах для координации лионской операции, так как уверен в простоте миссии. Одним слово, я и Бартлетт прекрасно можем справиться без него. Я молча кивнул, внезапно утомленный его дурацкими интригами и играми. Даже то, что меня снова отстранили от руководства операцией, почти не задело сегодня. Итак… мы уезжаем в Лион без Акермана. Бартлетт на сиденье рядом роется в своем полевом комплекте. Слегка удивленный вижу в глубинах его сумки знакомый журнальчик. Поймав мой взгляд, Барт слегка подмигивает. Его приятельский жест неожиданно поражает. С болью понимаю, что за последние шесть месяцев я не говорил с ним ни о чем, кроме миссий. ---То, о чем Аккерман не знает, его ведь не расстраивает, правда? ---ухмыляется Бартлетт и качает головой,---Ну, он и задница! Наконец, сумка исчезает под сиденьем, но сам Барт продолжает зудеть: ---Черт, никогда б этому козлу не стать главным, если бы не…. Парень осекается на полуслове и краснеет до ушей. «Если бы не твои проблемы»,--- слышу его невысказанные слова. В фургоне становится тихо. Группа внезапно увлекается копанием в собственных сумках, панелях и бронежилетах. Я молчу и не смотрю в примирительное лицо Бартлетта, потому что не хочу увидеть там это чувство. Жалость. Замечаю ее в каждых глазах. Вальтер, Биркоф, даже Мэдлин. За шесть месяцев никто из моей группы не упомянул при мне имени Никиты. Хотя пару раз я ловил разговоры о произошедшем, когда они не знали, что я рядом. Весь Отдел, похоже, ходит на цыпочках вокруг меня. И я вынужден признать, что у них есть все основания для такого поведения. Но самое плохое, что я не понимаю, как справиться с собой. Как избавиться от снов и мыслей о ней? Как победить боль, что отгородила меня стеной от жизни? Ни одной спасительной идеи не приходит в голову. Моя память так переплелась с Никитой, что, порой, я не осознаю, где реальность. Каждый раз, замечая шагающую по Отделу Лорену, я немею и несколько секунд верю в то, что она – Никита. Голос Биркофа в ухе весьма кстати прерывает мои навязчивые мысли. ---Майкл, вы будете в окрестностях Лиона через час. Ты и Бартлетт должны пересесть в «чистую» машину с местными номерами. Лаборатория находится в десяти минутах езды от точки прибытия. Все, что требуется, попасть на территорию и ждать. Я складываю руки на груди и привычно замираю. Если ты провел последние полгода в ожидании неизвестно чего, то еще несколько часов тупого бездействия погоды не делают. ************ «Подходящее местечко», --- думаю с сарказмом, оглядываясь. Сырое, холодное и вонючее. Похоже на первое убежище после моего бегства из Отдела. На тощем матрасе – груда вещей цвета хаки. Беру брюки, рубашку без рукавов и осторожно подношу к носу. Удивительно, но пахнет чистым. Будто их только что выстирали. Стараясь не думать, что стало с прежним владельцем, решаю переодеться. Ну не могу же я, в самом деле, остаться голой? И не только потому, что отморожу все на свете. Необходимо чувствовать себя уверенно. А какая, к черту, уверенность, если сидишь в плену у террористов в одном нижнем белье? Припомнив почившую черную юбочку, быстро одеваю хаки. В углу выделенной мне каморки, удивленно, отыскиваю свои носки и ботинки. Эти парни, похоже, не боятся моего побега. Или они считают, что за многомесячные скитания я потеряла сноровку? Усаживаюсь на матрас. Может, они и правы? Может, действительно, у меня нет шансов? Нет! Сжимаю виски пальцами. Нет! Я должна организовать побег и как можно скорее. Нервничая, вскакиваю и начинаю осматривать облезлые стены, в надежде найти подсказки для побега. Трещины, слабая кладка, лучик света… Ничего. «Думай, Никита! Думай! Тебе необходимо оружие, что-нибудь, что бы застать врасплох». Оглядываясь, вижу ответ на свои молитвы. Зеркало. Когда Тоберт привел меня в камеру, здесь, к счастью, была другая охрана. Но, судя по сердитому разочарованию на физиономии Тоберта, я его еще увижу. Замечательно, пусть приходит! Если буду покорна, он расслабится, решив, что согласна на его мерзкие ласки. Захватив край простыни, отрываю длинный лоскут и наматываю на ладонь. Потом внимательно прислушиваюсь. Ухо улавливает лишь далекий гул мужских голосов. Наверное, это в зале, где меня снимали. Похоже, не спят, обсуждают планы на завтра. Если я собираюсь шуметь, то лучше делать это сейчас, пока все заняты. Беру зеркало за край одной рукой, а, сжав в кулак вторую, завернутую в ткань, со всей силы бью по стеклу. Раздается громкий треск, и я замираю. Едва сдерживаю дыханье от страха услышать звук приближающихся шагов. Сердце стучит в груди, как молот. Тихо…. меня не услышали. С облегчением выдыхаю. «Уффф!» И додумываю остальную часть плана. «Охранник входит, я его отвлекаю, неожиданно нападаю и убиваю. Все, выход свободен. Я делаю ноги». Усмехаясь, вытаскиваю острый кусок зеркала. Если б все было так просто в реальности! ************** Бог знает, сколько часов я лежу на кровати в одном положении! Во всяком случае, полное ощущение, будто ноги отнялись и никогда уже не смогут действовать самостоятельно. Убеждаясь, что никто не наблюдает, я вытягиваю, наконец, онемевшие конечности. От возобновления нормального кровотока, испытываю абсолютное блаженство. В тот же миг раздается щелканье замка, и, затаив дыхание, я вновь претворяюсь спящей. Скрипнув, дверь открывается. Тяжелые шаги приближаются к изножью кровати. Рука с обломком стекла, спрятанная под подушкой, потеет от напряжения. Стараюсь дышать редко и тихо, но сердце мое несется со скоростью курьерского поезда. Внезапно включается фонарь и я, изображая растерянность, прикрываю глаза от света свободной рукой. Надо же! Какая неожиданность! Мой приятель Тоберт! Парень вожделенно оглядывает меня и тычет в лицо оружием. ---Молчи! Жадная рука скользит к поясу моих брюк, неуклюжие пальцы царапают кожу, нащупывая пуговицы. Я втягиваю живот, что бы избежать прикосновений и свободной рукой останавливаю вторжение. При этом старательно улыбаюсь, глядя в похотливые глаза. ---Я сама тебе помогу. Чувствую себя настоящей шлюхой, но выбирать не приходится. Некоторое время Тоберт колеблется, не решаясь принять мою помощь, но желание берет верх. ---Раздевайся,--- придурок выглядит страшно самодовольным. Похоже, уверен, что я не смогу противиться его «обаянию». Дуло пистолета, меж тем, опускается все ниже, а я улыбаюсь все призывнее. Тоберт окончательно расслабляется и полностью забывает, что перед ним не просто шлюха, а боевой оперативник Первого Отдела. В этом его роковая ошибка. Молниеносно вытащив руку из-под подушки, перерезаю мужское горло. Все проходит так быстро, что мой ухажер даже пискнуть не успевает. Слышу бульканье крови и вижу, как жизнь покидает тело Тоберта. Зрелище вызывает в животе болезненные спазмы. Я так надеялась, что никогда больше не услышу этих звуков! Но жалеть себя нет смысла, ведь за мертвым телом - открытая дверь в коридор. К тому же, теперь у меня есть настоящее оружие. Засовывая пистолет за пояс, спрыгиваю с кровати. Осторожно переступив через Тоберта, еще теплого и будто бы спящего, выглядываю наружу. Никого. Окровавленную тряпку с куском стекла, размотав с руки, бросаю на пол. Через несколько секунд, прихватив куртку и фонарь мертвеца, уже крадусь вниз по коридору. Понятия не имею о плане бункера, поэтому только надеюсь, что выбрала верное направление. ************* Пробираясь по сырому проходу, ежесекундно ожидаю обнаружения. Все складывается слишком гладко. Трудно поверить, что в темноте меня не поджидает враг. Однако, как это ни печально для Тоберта, но, похоже, по нему никто не скучает. В бункере, по-прежнему, тихо. Остановившись на мгновение, пытаюсь прикинуть, куда двигаться. Поскольку база находится под землей, то в ней обязана существовать система вентиляции. А вентиляция-это выход на поверхность. Теперь бы отыскать вентиляционные шахты. Мне опять повезло. Из первого же открытого проема в лицо дохнуло ветерком. Оно. Минуя лопасти, попадаю в служебный коридор. Пол здесь покрыт толстым слоем слизи, потому что сточные канавы отсутствуют. Ноги скользят, а последнее, что мне сейчас надо - упасть и сломать кости. Аккуратно переставляя ноги, одновременно изучаю потолок. Тьма давит на глаза, но в одном из углов она кажется менее густой. Пульс ускоряется до предела, когда различаю металлическую решетку и слабый свет. Но как туда добраться? Кружа по коридору, натыкаюсь на древнюю спиральную лестницу, ведущую вверх. Сквозь ржавые решетчатые ступени опять вижу дневной свет. Это – выход! Лестница стара и беспокойно скрипит под торопливыми шагами. Но мне все равно, вцеплюсь в нее хоть ногтями, если потребуется. Вентиляционная решетка столь же древняя. Ее петли сильно проржавели. Глубоко вдыхаю и упираюсь плечом. Наконец, роняя вниз хлопья ржавчины, с пронзительным скрипом решетка поддается. Она ужасно тяжелая, но, потихоньку разгибаясь, я выталкиваю ее, сметая с поверхности слой листьев и грязи. И вот моя голова над землей. Черт возьми! Где я? На улице раннее утро, часов семь-восемь. Солнечный свет падает на землю сквозь высокие ветви. Деревья, кусты, трава… похоже на лес. Выбравшись из вентиляции, отряхиваю одежду и судорожно обдумываю, как быть дальше. Грубые мужские голоса заставляют упасть на землю. Скрытая пышной растительностью, я ползу на звук. Часть меня при этом бунтует, требуя бежать. Вторая же часть не решается уйти, пока не узнает, что грозит Отделу. Так, споря, сама с собой, достигаю просвета в зелени. О господи! Не меньше дюжины мужчин грузят оружие в грузовик и фургон. А двое из них поднимают ящик, в котором, с ужасом, признаю пусковую установку для ракет малой дальности. Если Отдел не в курсе задуманного, у оперативников нет шансов. Я слежу за погрузкой, слыша слова бородатого лидера: «Чем больше людей они пришлют, тем больше будут их потери». Непрошенное имя всплывает в памяти: Майкл. Лига свободы – серьезный враг Отдела и нет никакой вероятности, что Майкла не привлекут к этому заданию. Чувство неизбежности овладевает мной. Я должна предупредить Отдел. Меня тошнит от этой мысли. Сама не верю в то, что собираюсь сделать. Однако, наблюдая за членами Лиги Свободы, уже знаю, другого пути нет. Я не смогу спокойно жить, если есть шанс, что Майкл…. Останавливаю страшную мысль, но от правды никуда не спрятаться. Сегодня вечером Отдел попадет в засаду. Если я не вмешаюсь, погибнут люди, с которыми работала и дружила. И одним из погибших может стать Майкл. Паника сжимает грудь. Нет. Я не позволю такому случиться! Люди с оружием совсем близко. Едва решаясь дышать от страха, прислушиваюсь к их разговору. ---Это все. ---Отлично. Мы готовы для настоящего удара по Отделу. Небольшая пауза. ---Ваши люди знают, что от них требуется? ---Конечно. Исследовательская лаборатория – легкая мишень. Одна из моих разведгрупп как раз сейчас проникает за периметр. ---Хорошо. Их голоса начинают удаляться, последнее слово, которое улавливаю: ЛИОН. ************************* Не могу поверить своим ушам. Лига Свободы тащит меня до своей базы несколько часов. А сейчас я узнаю, что цель их операции находится в двух милях от кафе Мэттью. Исследовательская лаборатория, о которой идет речь, мне известна. Когда я подружилась с Мэттью и Талией, они, гордясь, показали мне окрестности родного города. Мэттью пытался впечатлить наличием у Лиона собственного ядерного центра. Но Талия поступила мудрее. Через пять минут экскурсии мы укатили от ядерной лаборатории в сторону торговых кварталов. Я бегу сквозь пышную лесную растительность со всей скоростью, на которую способна. Моя цель-магистраль. И еще очень важно определить, где я нахожусь. Фургон ехал несколько часов, но машина была старой. Если террористы собираются быть в Лионе к вечеру, то, скорее всего, я еще во Франции. После пятнадцати минут продирания сквозь кусты, вижу впереди просвет. Последний рывок, и я падаю почти на середину дороги. Испуганная, отскакиваю на обочину, а мимо, гудя, проносится грузовик. Сердце рвется из груди. Господи, мне еще только под машину попасть не хватало! Оглядываясь, вижу на другой стороне дорожный щит. Но из-за густой листвы не могу прочесть надписи. Приходится перебегать дорогу. Хорошо… Кажется понимаю, где нахожусь. Лион - 370 километров в обратном направлении. Путь не близкий. Оглядываюсь на дорогу –никого. Но, деваться некуда, пешком мне не дойти. К счастью, скоро различаю нарастающий шум. Ко мне приближается грузовик, он едет в нужном направлении. Бегу к краю дороги, торопливо засовывая оружие в задний карман и приглаживая волосы. Устало вздыхая, вытягиваю руку и пытаюсь придать себе беспомощный вид. Это известный факт. Чем бедственнее выглядит девица, тем скорее ее кто-нибудь подберет. ********** Я, наверное, сошла с ума. Мне не стоило сюда приезжать. Эти люди приговорили меня к смерти и пытались убить. Господи! Если б не Майкл,
veda: ************* ---Долго еще ждать?—Бартлетт рассматривает вход в здание через боковое стекло нашей машины,--- Спрашивается, кто работает так долго в обычной жизни? Эдак и надорваться можно. Барт отчаянно скучает и веселит сам себя. Поднеся к глазам прибор ночного виденья, я тоже осматриваю здание и всю прилегающую территорию. Не уверен, что смогу выдержать дольше веселую компанию Бартлетта. Два часа в припаркованной машине под его неусыпным вниманием – это тяжко! Поэтому, с огромным облегчением, встречаю появление мужской фигуры, выходящей из главного входа здания. Однако, Лиги Свободы что-то не видно. ---Биркоф, инженер вышел. Где похитители? Через краткую паузу, проверив данные, Биркоф отвечает: ---Они должны быть там. Будто в ответ на эту реплику, пустую площадку перед зданием, пересекает автомобиль, мчащийся на высокой скорости. Визжа шинами, он тормозит возле инженера. Двое дюжих мужиков, выскочив из машины, скручивают пленника и бросают на заднее сиденье. ---Они захватили цель,--- я снова на связи с Биркофом. Бартлетт тоже медленно трогается и едет за похитителями, соблюдая приличную дистанцию. ---Они приближаются к воротам. Мы наблюдаем, как машина Лиги кратко тормозит у охраняемых ворот, прежде чем свернуть на магистраль. Наш автомобиль так же вынужден остановиться у выезда. Согласно сводке Биркофа, охранник - подлинный и нет смысла его опасаться или игнорировать. Нетерпеливо пережидая задержку, я бросаю взгляд в боковое зеркало машины. Мне как раз видно отражение главного здания лаборатории, до самой крыши. Неясное быстродвижущееся пятно в зеркале внезапно привлекает внимание. Глаза автоматически фокусируются…. Мужчина на крыше лаборатории поднимает к плечу что-то похожее на винтовку. Прицеливаясь, он разворачивается. Я, со всей ясностью, различаю пусковую ракетную установку. И она направлена на нас. Оборачиваясь к Бартлетту, командую: ---Выходи! Сам в тот же момент распахиваю дверь и выпрыгиваю из машины, стремясь отбежать как можно дальше. Слух безошибочно фиксирует свистящий звук ракеты, мчащейся к автомобилю. Ракета взрывается мгновение спустя, точно поражая цель и отбрасывая меня воздушной волной. Жар взрыва опаляет кожу, и на время лишаюсь дыхания от удара об землю. Отчаянно пытаясь отдышаться, тянусь к оружию и вскакиваю на ноги. Оглядываясь на крышу, вижу снайпера, беспечно наблюдающего за взрывом. Человек настолько занят пожаром, что не замечает меня. Поэтому, вскинув пистолет, я успеваю выстрелить. Безжизненное тело падает вниз. Используя для прикрытия припаркованный автомобиль, озираюсь в поисках Бартлетта. Одновременно в душе понимаю, что надежды на его спасение нет никакой. Барт не успел выскочить, его дверь не открылась. «Нападение было спланировано, засада». Я вновь подключаюсь к Биркофу, что прояснить обстановку. ---Майкл, что это?---в голосе юноши слышна паника. Он, наверное, видел взрыв на экране компьютера,--- Что у вас произошло? --- Мы попали в засаду. Присылай подкрепление. Едва успеваю сказать, как двое бойцов Лиги появляются справа от меня. Пули летят совсем близко. Я поднимаюсь на ноги и отстреливаюсь. Два выстрела - два трупа. «Где подкрепление, черт возьми? Биркоф, Акерман, где ваш резерв?» Не имея постоянной связи и поддержки Отдела, пытаюсь один контролировать территорию вокруг. Глаза сканируют глубокую тень по периметру площадки. За спиной раздаются новые выстрелы. Оглянувшись, вижу на земле два мертвых тела. Кто это сделал? Движущееся пятно справа притягивает взгляд. Моментально оцениваю фигуру с поднятым в руке пистолетом. Мои глаза наблюдают объект очень ясно, но я им уже не верю. Этого не может быть! *********** Взорванный автомобиль пылает, как огромный костер, освещая собой всю площадку. Я застываю на мгновение в ужасе. Но инстинкт самосохранения опять предает меня, и, под прикрытием машин и промышленных контейнеров, я начинаю пробираться к пожару. Только подбежав совсем близко, замечаю человека, лежащего на земле метрах в десяти от взрыва. Он находится в глубокой тени, но я все же различаю, что мужчина поднимается и, вскидывая оружие, целится в кого-то прямо за мной. Нет, не за мной, выше, он смотрит на крышу главного здания. Теперь я вижу его лицо яснее…. и сердце останавливается. Оцепеневшая, смотрю, как Майкл дважды стреляет, прежде чем укрыться за припаркованным автомобилем. Его движения, по-прежнему, расчетливы и неторопливы. Не способная оторваться, подбираюсь ближе и жадно впитываю каждый жест. Тело наполняется странным чувством. Будто я только что очнулась от долгого сна, и моя кровь вновь побежала по венам. Звуки новых выстрелов нарушают болезненную эйфорию, я торопливо оглядываюсь. Члены Лиги Свободы повсюду. Двое, слева от меня, стреляют в Майкла, еще двое приближаются с севера. Я спешно прикидываю, что могу достать их выстрелом, при этом, наблюдая в тревоге, как Майкл укладывает первую парочку. К своему ужасу осознаю, что вторую пару он не замечает, осматривая периметр. Как в замедленной съемке вижу оперативников Лиги Свободы, тянущихся к оружию. Они прицеливаются в Майкла, по-прежнему, не замечающего их. Нет! Нет! Нет! Я поднимаю пистолет и нажимаю курок… один раз… два раза. Мужчины тяжело падают, так и не успев применить свое оружие. Мои нервы напрягаются до предела потому, что я поворачиваюсь обратно, к их неудавшейся цели. Противоречие разрывает внутренности: остаться или бежать, пока он меня не заметил. Я остаюсь. Горящая боль, сжимающая горло и затопляющая душу, заставляет меня это сделать. И еще тоска по нему. Ноги отказываются подчиняться разуму, поэтому я застываю. Только сердце отчаянно стучит в груди. Я наблюдаю, как Майкл вздрагивает от звука выстрелов, потом оборачивается и видит мертвые тела на земле. В течение одного удара сердца, его глаза безошибочно находят меня в темноте. Между нами горящая машина, но я не слышу треска огня, потому что кровь в ушах шумит гораздо громче. О, господи! Я почти задыхаюсь, но не могу шевельнуться, будто загипнотизированная. Пристальный взгляд Майкла лишает воли, и все, что я могу, это впитывать его образ. Он изменился, отмечаю изумленно. Лицо стало строже и суше, волосы - длиннее. Они почти касаются плеч. За бесконечные секунды, что мы глядим, друг на друга, горло пересыхает от ошеломляющего открытия. Все, что я когда-нибудь хотела, все, о чем когда –либо мечтала, находится в его лице, в его глазах. Я почти решаюсь подойти к нему, не способная видеть и оставаться вдалеке. Мои пальцы уже болят от желания прикоснуться и убедиться – он реален. ---Вот он. Хватайте его! ********* За спиной раздаются выстрелы. Оглянувшись, вижу на земле два мертвых тела. Кто это сделал? Движущееся пятно справа притягивает взгляд. Моментально оцениваю фигуру с поднятым в руке пистолетом. Мои глаза наблюдают объект очень ясно, но я им уже не верю. Этого не может быть! Всполохи пожара между нами искажают картину волнами горячего воздуха. Но я не могу спутать это лицо. Лицо, которое больше не надеялся увидеть наяву. Никита медленно опускает руку, глядя на меня. На ней тяжелое пальто с капюшоном, сдвинутым немного назад. Светлые длинные волосы падают на грудь. Меня захлестывает вихрь облегчения и тоски, что так долго не давала дышать. Она жива. Ноги немеют, в то же время душа разрывается от примитивной потребности, схватить ее, прижать к себе так близко, что бы почувствовать биение пульса и абсолютно увериться…она, действительно, выжила. Не смотря на царящую вокруг опасность, я не могу оторваться от нее, не могу отвести глаз от лица, которое так часто видел во сне и от губ, шевельнувшихся, будто она пыталась что-то сказать мне. Проходят секунды, но я слышу только лихорадочный стук собственного сердца, чувствую лишь возрастающий жар собственного тела. И вижу тоску в ее глазах, тот иступленный голод, который и мне знаком не понаслышке. ---Вот он. Хватайте его! Инстинктивно, я поворачиваюсь на крик. Еще два противника приближаются ко мне сзади. Поднимая оружие, хочу предупредить Никиту об опасности. Но она ушла. С отчаяньем смотрю на место, где видел ее. Там пусто. Ее поймали? Через мгновение понимаю, в чем дело, и гнев поднимается в груди. Несмотря на тоску в глазах, она опять сбежала. Но в этот раз она убежала не от Отдела, Никита скрылась от меня. Действительность напоминает о себе выстрелом, пролетевшим слишком близко от моей головы. С трудом, выбросив Никиту из мыслей, бегу к забору. Через главные ворота мне не пройти, там все еще горит наша машина. Преодолевая решетку, снова слышу голос Биркофа в наушнике: ---Майкл, выход в точке Альфа через четыре минуты. Оперативники Лиги в десяти метрах, но я не могу побороть искушения еще раз взглянуть сквозь ячейки забора на место, где стояла Никита всего две минуты назад. Внезапно приходят сомнения. А не вообразил ли я ее? Потратив массу драгоценного времени на поиски призрака, все же вынуждаю себя отвернуться и уходить. Быстро преодолев крутой склон и подъездную дорогу, исчезаю в густом подлеске на другой стороне. Но чем дальше я убегаю, тем сильнее мое замешательство. Я грезил? Но ведь те двое были застрелены, разве нет? Я злюсь на себя, потому что, задумавшись, чуть не падаю на крутом склоне. Усилием воли пытаюсь вернуть мысли к операции. До точки Альфа - семь минут ходу. Но все эти семь минут в моем сознании, по-прежнему, царит Никита. Я не спал. Мое сердце сбрасывает панцирь вины, в которое было заключено так долго. Она была настоящая. Она выжила. *************** Безумный побег. Я несусь изо всех сил, пока мои легкие не начинают разрываться от недостатка кислорода, пока мышцы ног не немеют от тяжелой нагрузки. Призрак Отдела преследует меня, заставляя покрываться холодным потом. О, господи! Майкл. Только увидела его, и колени начали подгибаться. Бог знает, до чего бы дошло, если б нас не отвлекли бойцы Лиги Свободы. Но они это сделали. Услышав голоса, я и Майкл отвели глаза друг от друга. Под его взглядом сопротивляться влечению не было сил, но когда связь нарушилась, все опасения вернулись. Я очнулась, пригнулась к земле и побежала. Казалось, Отдел уже дышал мне в спину. Страх быть пойманной, сжимал сердце настолько, что не получалось нормально дышать. Пробираясь к потайному месту, я знала, Майкл не может меня разглядеть со своей позиции. Поэтому осталась еще ненадолго. Ровно на то время, что бы, с болью, наблюдать, как, легко преодолев забор, он застыл на другой стороне, пытаясь найти меня. Майкл медлил, сколько мог, прежде чем исчезнуть в ночи. И тогда я сама побежала прочь, как безумная. Через пустые улицы города, не заботясь о том, что кто-то мог меня заметить. В моей голове билась отчаянная мысль: там, где был Майкл, всегда будет Отдел. Я не могла позволить им найти меня и вернуть к прежней жизни, полной лжи и смерти. Мне этого больше не вынести. Внезапно поняв, что инстинктивно выбрала дорогу к прежней квартире, начинаю замедлять бег и неохотно останавливаюсь. Ясно, мне не жить здесь больше, это уже не безопасно. Гнев зарождается от мысли, что снова теряю дом. Замечательный и уютный дом. Я любила это место, завела здесь друзей…работу…жизнь. Уперев руки в бока, пытаюсь отдышаться. И вместе с успокаивающимся пульсом неохотно принимаю неизбежное. Надо идти дальше. Слоняясь по улочке за домом, спорю сама с собой. Мысли о сбереженных деньгах, чистой одежде и, возможно, горячей ванне, соблазняют меня зайти. Но, обняв себя за плечи и шаркая по асфальту тяжелыми ботинками, я вынуждена сказать себе горькую правду. Главный мотив возвращения - это PDA Майкла. Внимательно просматривая пустующую улицу, медленно бреду к многоквартирному дому. В моих мыслях снова Майкл. Зачем мне PDA? После сегодняшней встречи он точно знает, что я жива и не будет больше слать сообщений. И кого я обманываю? Он будет настойчивее теперь, когда убежала от него еще раз. Мне необходимо оставить все в прошлом и забыть. Так зачем брать прибор, которым никогда не пользовалась? Но я упряма и, в конце концов, придумываю для себя убедительный повод. Нельзя оставлять PDA в квартире, потому что его может найти следующий арендатор. Я должна забрать прибор и уничтожить. Мое сердце, наконец, согласно с мыслями. Достигаю северной стены дома и прижимаюсь к ней, невидимая в темноте. Как обычно, большинство фонарей на улице не горят. Раньше меня это раздражало, но сегодня только на руку. Лига Свободы знала, где я работаю. Почему бы им ни знать, где я живу? Конечно, они не в курсе, где я в настоящее время. Даже обнаружив побег, они вряд ли решат, что я последовала за ними в Лион. И уж точно не подумают, что могу вернуться в столь очевидное место - свою квартиру. Внезапно меня настигает острый металлический запах крови. Поспешно расстегивая заимствованную куртку, избавляюсь от нее. Это решает дело. На этаже горит единственная лампа. Прижимаясь к стене, добираюсь до собственной двери. Если бы меня сейчас увидели соседи, то были бы сильно удивлены. А ведь мои нервы на пределе, могу и сорваться. Поэтому, для их же пользы, надеюсь, что все крепко спят. Я проверяю запор двери и свои метки, убеждаясь, что все на прежних местах. Однако три года в обучения в Отделе, не сделали меня параноиком. Поэтому отодвигаю придверный коврик и нахожу запасной ключ, спрятанный там. Злюсь сама на себя за подобное легкомыслие. Но что тут скажешь? Я пыталась смешать нормальную жизнь и отдельские привычки. Квартира погружена в темноту. Очень медленно я пробираюсь в комнату. Пытаюсь действовать как можно тише. Даже собственный пульс и дыхание кажутся мне грохотом. Впервые радуюсь, что помещение небольшое: одна комната и ванная. Очень мало места, где бы можно было спрятаться. Через пятнадцать минут я вымыта и одета в собственные вещи. Собираю в рюкзак теплую одежду, деньги, зубную щетку, немного еды и, конечно, PDA Майкла. Мой желудок жалобно урчит при виде еды, но я стараюсь не обращать внимания. Поем позже. Понятия не имею, куда мне двигаться дальше, но это уже не важно. Самое главное нынешней ночью покинуть Лион. Майкл знает, где я, что ужасает и волнует меня. Сегодняшняя встреча показала, сколь мало власти я имею над собственными чувствами, когда в них замешан Майкл. Еще бы несколько лишних секунд на той автостоянке, и я бы пропала окончательно. Это слишком опасно. Он слишком опасен. Последние шесть месяцев поведали мне о Майкле больше, чем я узнала за все предыдущие три года. Он никогда не успокоится знанием того, что я жива. Он будет продолжать поиск. И как бы я сама себя не успокаивала, Майкл означает Отдел. А я не хочу возвращаться. Взглянув последний раз на место, бывшее моим домом четыре месяца, приоткрываю дверь и медленно выхожу в прихожую. Задумавшись, оказываюсь совершенно не готовой к встрече с темной фигурой, появившейся из мрака. ***************** Когда достигаю точки Альфа, транспорт Отдела уже там. Стоквелл, широко расставив ноги, стоит рядом с открытой дверью фургона. Он наблюдает за моим приближением, в глазах немой вопрос. Качаю головой, и его плечи печально опускаются, а во взгляде зажигается гнев. Выбитый из нормального состояния внезапным появлением Никиты, я совершенно забыл, что Бартлетт и Стоквелл очень давно вместе. Они обучались рядом и дружили с тех пор. Это была реальная дружба, редкий для Отдела факт. Стоквелл еще несколько мгновений не сводит с меня гневных глаз, но потом все же заходит в фургон. Бросая последний взгляд на местность, я присоединяюсь к нему. Мы сидим некоторое время молча, каждый погруженный в свои мысли. Пока, тяготясь безвестностью, Стоквелл не нарушает тишину: ---Что случилось? Я вытягиваю ноги, морщась от боли. Удар об землю не прошел бесследно. ---Кто-то предупредил Лигу Свободы. Они ждали нас. Я разглядываю Стоквелла. Он бледен, но спокоен. ---Это была засада. Не хватило времени для выхода. Он продолжает допрос: --Ты вышел. Это не обвинение, а скрытый вопрос. Попытка выяснить все обстоятельства гибели друга. Несмотря на то, что больше всего хочу помолчать и обдумать встречу с Никитой, я признаю его право знать детали. ---Мы стояли у ворот, когда была выпущена ракета. Оставалась всего пара секунд до взрыва…не больше. Стоквелл слушает, по-прежнему, не сводя глаз. ---Я смог выбраться потому, что моя дверь открылась. У Бартлетта дверь оказалась заблокированной. Он откидывает голову на подголовник и смотрит вдаль. Печальная понимающая улыбка появляется на его губах: ---Скажи, Барт сам захотел вести машину? ---Да. Стоквелл качает головой, глаза блестят непролитыми слезами. «Вот придурок…» Потом прокашливается и обращается ко мне: ---Спасибо, Майкл. Кивнув на прощание, он пересаживается в дальнюю часть фургона, ища уединения, что бы оплакать погибшего друга. Мои мысли тоже возвращаются к собственным проблемам. «Что делала Никита после побега? Жила в Лионе все это время? Какого черта, она оказалась на позиции во время миссии?» Невидящим взором смотрю прямо перед собой. В голове - клубок противоречивых мыслей и образов. Должно быть, логическое объяснение присутствию Никиты. Но в настоящий момент вариант у меня только один и он пугает. Опуская ресницы, позволяю себе вспомнить тоску в ее глазах, пульс мгновенно учащается. Крамольная мысль приходит в голову. Она продолжит игнорировать мои послания или теперь будет считать себя обязанной ответить? Сердце бьется неустойчиво, потому что именно сейчас я позволяю себе обдумать план, который отвергал так долго. Если она ответит…. Я смогу отыскать ее. Пока Никита молчала, найти ее было невозможно. Но если ответит, появится шанс отследить сигнал и точно определить местоположение. К тому же я уверен, что сама она этого не понимает. Совесть протестует. Разве мне мало знать, что она жива? Вытащив пистолет из кобуры, я достаю магазин и смотрю на два неизрасходованных патрона. Да, мне этого мало. ************ Увидев подлинный испуг девушки, уставившейся на него, как на привидение, Мэттью обругал себя за неосмотрительность и быстро вышел на свет. --Ник, это я, не бойся. Облегченно вздохнув, Никита, все еще недоверчиво, смотрела на тень за его спиной. ---Господи, Мэттью! Я чуть концы не отдала! ---Прости, Ник,---мужчина улыбался примирительно, но на сердце у него было тяжело. Он смотрел на девочку, что была их с Талией подругой, и видел: тяжелое зимнее пальто, рюкзак за спиной…. Жена была права, как обычно. Ник, похоже, попала в беду. «---У нее неприятности, точно, Мэттью. Такое поведение Ник не свойственно. Расскажи еще раз, что случилось. Он снова рассказывал ей о незнакомом мужчине в зале кафе, и о Ник, добровольно уехавшей с ним. Талия нетерпеливо качала головой. ---Нет, она бы так не поступила. Только не с нами. Ник отсутствовала уже восемь часов. Где она? ---Звонить в полицию? Мэттью сам волновался и беспокоился за девочку. Талия колебалась еще пару мгновений, прежде чем ответить: ---Нет, думаю, она бы этого не хотела. Полиция может только добавить ей неприятностей. Мэттью был удивлен: ---Почему? Жена ласково провела по его руке, но глаза ее наполнились печалью: ---Милый, Ник - девочка, отчаянно пытающаяся начать новую жизнь. Убежав при этом от старой. Кто знает, что там было? Женщина внезапно заволновалась и крепче сжала руку мужа: ---Если старая жизнь догнала Ник, то боюсь, мы ее потеряли. Слова Талии испугали его: ---Ты думаешь, тот мужчина мог повредить ей? Она снова покачала головой: ---Нет. Уверенна, девочка умеет постоять за себя. Я лишь имела ввиду, что старая жизнь вновь заставила ее скрываться. Грустная улыбка появилась на губах Талии: ---Наверное, мы ее больше никогда не увидим». Мэттью, вздыхая, смотрел на Никиту. Виноватое выражение появилось на лице девушки, когда он спросил: ---Ты вернулась или снова уходишь? Никита мялась. Он смотрел на нее, едва сдерживая улыбку. Холли, младшая дочка, вела себя так же, когда пыталась уйти от ответа. «Я справляюсь с двумя детьми. Я смогу добиться ответа и от тебя, Ник». Мужчина, сложив на груди руки, прислонился к стене, выжидая. Она пожала плечами, признавая поражение: ---Уже ушла, считай. ---Так же, как раньше пришла. ---Да, так же. Мне очень жаль, Мэттью. Девушка смотрела на него, молча, прося о понимании. Ему было жаль ее, но раздражал способ, которым она пыталась уйти. Не попрощавшись. Его раздражение, видимо, отразилось на лице, потому что Никита, защищаясь, сама перешла в наступление. ---А что ты тут делаешь, Мэттью? Он пожал плечами: ---Талия просила дождаться тебя. Я четыре часа просидел в машине на улице. Не выдержав, Никита расплакалась. Мэттью дотянулся до плеча девушки и ласково погладил: ---Мы волновались за тебя. Никита, виновато моргая, пытаясь унять слезы: ---Вы же знаете, я могу сама о себе позаботиться. Мужчина вздохнул. Жаль, что Талии нет рядом. Она бы все объяснила лучше. ---Те люди, днем….,---Никита вскинула голову и отвела взгляд,---Старая жизнь, да? Он видел, как ей было трудно ответить: ---Они - не те люди, которых бы я хотела встретить. ---Да, я уже понял. Сунув руку в карман, он нащупал железный ключ: ---Послушай, Ник… Она качнула головой: ---Мне пора идти. Не ждите меня… пожалуйста. Ее плечи опустились, как от тяжелого груза. ---Тебе есть, куда пойти? Он увидел ответ в ее глазах прежде, чем девушка открыла рот: ---Нет…еще. ---Позволь, помочь? Она колебалась. К его огорчению, в голубых глазах появилось подозрение. «Бедная девочка. Что же с тобой случилось?» Мэттью чувствовал, что Никита не примет жалости, но она была разумна: ---Талия дала мне это… для тебя. Он протянул ей ключи. Секунду поколебавшись, девушка взяла их. ---От чего они? ---У брата Талии есть лодка. Он живет в Гренобле. Ник смотрела непонимающе: ---Он преподает в университете Джозефа Фурье. Держит лодку на причале около университета. Мэттью улыбнулся: ---Старина Клайв никак не решится избавиться от посудины. Раньше он жил на ней. До тех пор, как встретил Шерри. Его улыбка стала шире: ---Шерри – жена Клайва. И она совсем не восторге от подобного образа жизни. Мэттью кивнул на ключи в руках Никиты: ---Там чисто и безопасно. Клайв и его жена сейчас в Германии. Будут там еще две недели. Брат просил Талию присмотреть за лодкой в его отсутствие. Но… слушай меня. Он оттолкнул руку Никиты, пытающейся вернуть ему ключи обратно. ---Нам было бы приятно. Мы чувствовали, что ты хочешь уехать. Никита смотрела на него в изумлении, Мэттью улыбнулся: ---Талия… Ты ведь знаешь ее… Когда девушка ответила, ее голос сел от наплыва эмоций: ---Да, знаю. ---Я не могу придти домой и сказать, что разрешил тебе одной уйти в ночь. Мэттью усмехнулся. ---До Гренобля, правда, не близко, полтора часа на поезде. Но я отвезу тебя на вокзал. Оставайся там несколько часов или дней. В любом случае, у тебя в запасе две недели, что бы решить, куда двигаться дальше. Отправь ключи обратно почтой, когда уйдешь. Мы доверяем тебе. Он дотронулся до ее руки: ---Ну, что скажешь? Девушка подняла взгляд к потолку, в тщетном усилии сдержать слезы. Наконец, справившись с собой, она улыбнулась другу. Однако глубокая печаль в девичьих глазах резанула доброе сердце Мэттью. ---Спасибо.
terra: Veda, пасиб за труды. Все отлично, а главное - объем, мммм..... PS Когда планируется продолжение?..
veda: terra спасибо terra пишет: PS Когда планируется продолжение?.. Ой, не знаю Когда напишу. Сама видишь, девушка Женевьева с объемами не зажалась
Lessa: veda, Вик, - СУПЕР, МЕГА ОГРОМНОЕ СПАСИБО!!!! читала перевод - вариацию не отрываясь... (не смотря на полное отсутствие времени... - наверное уже заметили ) Это супер, надеюсь на продолжение и верю, что это будет в очень недалеком будущем не обижайтесь что молчу (читать стараюсь все ), как разгребуся немного с работой - обязательно вернусь Еще раз спасибки понравилось очень очень
Elen: Вик, класс! Просто тащусь: какой приятный процесс - чтение такого развернуто-литературного изложения любимой серии! Хочу еще! Поскорее, побольше! ЗЫ: На следуйщей страничке у нас кажется ожидается NS...? Не так ли? ЖДУ!
veda: Lessa и Elen -спасибо Рада. что вам тоже нравится. Я лично люблю романы, поэтому мне такие длительные изложения в кайф читать. Но вот писать Поэтому, буду стараться, но не общещаю, что очень быстро. Как пойдет, короче . Elen пишет: На следуйщей страничке у нас кажется ожидается NS...? Не так ли? ЖДУ! А вот и не сразу Охохо-х с этим NS-17. Где спрашивается набрать столько приличных слов для описания? А урезать процесс мне не хочется .
anele: veda , ты герой! такие объемы! но зато так захватывает! Спасибо, огромное, жду продолжения
veda: anele Спасибо, Лен! anele пишет: veda , ты герой! такие объемы! Зато, когда закончу, буду печатать с профессиональной скоростью Такая обширная практика
Bella: veda veda пишет: Уффф, вторая страничка. Не знаю, на сколько еще меня хватит. ох, надеюсь, на подольше - потому что ужжжжжжасно интересно. Читать эту вещь - настоящее удовольствие. Спасибо! veda пишет: А урезать процесс мне не хочется . Как хорошо! И не надо!
veda: Bella , спасибо Очень рада, что тебе нравится. Сама кайфую На самом деле. благодаря этой вещи, немного по-другому смотрю на всех героев. Девушка Женевьева их очень по-человечески описывает. Даже к Мэдлин и Полу, к которым я всегда была равнодушна, отношусь теперь объективнее и терпимее .
VIOLA: Veda Вик, спасибо , прочитала вторую страницу не отрываясь....Такая динамика, такой драйв.....Внешнеповествовательно, подробно, и так обширно охватывается...пространство и физ. движения как продолжение внрт. борьбы...и нить, что тянет их обоих друг к другу....им не убежать друг от друга...они обречены болеть и любить друг друга.. Эмоции просто зашкаливают ....и этот бег Ник ...кажется, что бежит вперед...но эта дорога назад.....обстоятельства постоянно заставляют сворачивать ее назад.... И мысли ..как волны....дикие, неуемные, Майкл как оглушенный.........ему было плохо без Ник...но узнав, что она жива, ему еще хуже......разумеется, знать, что она жива - для не просто мало, для него это ничтожно мало.....он не успокоится, пока не обретет ее вновь..чтобы никогда не отпускать больше...он узнал, что такое быть без нее ....и снова допустит этого...эгоистично и отчаянно . Вик, перевод офигенный - мысли, поступки героев, их внрт. монологи ошеломляют....как много скрыто....и как человечно ..и ты просто погружаешься в это пространство , что создается атмосферой... Респект, Вик, - не фанфик, а уникальная жемчужина .
Энея: veda Я тут наконец изыскала время для прочтения твоих трудов - оооооооооооооо , КАК же я тащщщщилась , мммммммммммм ................. Дорогая , я тебя люблю !!!! Такая работа - и всё для нас, любимых !!! ЕЩЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁ ХАЧУУУУУУУУ !!!!!!!!!!! Ну, давай уже, не томи душу .....
Lena: Veda , СПАСИБИЩЕ ОГРОМНОЕ! Фанфик уникальный, а Твой перевод просто чудо! И продолжение так почитатать хочется...
Bella: Охохонюшки... После долгих выходных неслась на работу сегодня, ломая ноги, мечтая увидеть продолжение... и - увы и ах! Veda, я понимаю, что с моей стороны жуткое нахальство так говорить. Умом понимаю, что переводить - а тем более - ТАК ВКУСНО переводить - работа очень напряженная и нелегкая. Но душа жаждет продолжения "банкета". Уж извините меня за нетерпение
veda: VIOLA, Энея, Lena, Bella -спасибище вам за интерес к работе! Я постараюсь как можно быстрее закончить следующую часть. Но на третьей странице, как вы наверное догадываетесь , много эротических моментов. А с ними быстро не выходит. От собственного душевного трепету, должно быть!
veda: Уфффф..., третья страничка. Чего-то на каждой следующей странице написано больше, чем на предыдущей Предупреждение: этот отрывок содержит сцены категории NC-17. Пожалуйста, не читайте этого если вас смущает откровенная эротика. Женевьева, девушка подробная . Но из песни слов не выкинуть, поэтому я ничего сокращать не стала. К тому же она, на мой взгляд, не слишком увлекается анатомией, а больше рассказывает о чувствах. И эти сцены вполне вписываются в сюжет повествования. _______________________________________________________________ *************** Биркоф прокашлялся и обратился к седовласому мужчине, стоящему рядом. ---Группа Майкла в пути… Расчетное время прибытия, полтора часа. Хищный и нетерпеливый взгляд, брошенный Шефом, заставил юношу съежится. ---Потери? Компьютерщик вернулся к экрану с явным облегчением: ---Один человек… Бартлетт погиб в результате засады. Майкл сумел выбраться и вернулся к новой точке эвакуации. Его подобрал наш транспорт. Биркоф, хмурясь, покачал головой: ---Только я не понимаю, как Лига смогла узнать, что мы будем там? Напряженный взгляд Шефа переметнулся от Биркофа к Акерману: ---Каковы твои предположения? ---Я согласен с Биркофом. Лига Свободы не могла знать заранее о наших планах. Шеф одарил подчиненного презрительным взглядом, от которого нервная дрожь пробежала по коже. ---Всегда существует способ, мистер Акерман. И Вы здесь находитесь, что бы его предотвратить. Акерман нервно сглотнул, но встретил взгляд Шефа с видимым спокойствием. Со спокойствием, которого на самом деле не чувствовал. Он облегченно выдохнул, лишь, когда внимание начальника вновь переключилось на Биркофа. ---Узнай как. Узнай почему. Юноша кивал на каждое распоряжение Шефа. Ловкие пальцы птицами летали над клавиатурой: ---Я уже работаю над этим. Седовласый мужчина собрался, было, покинуть Системы, но в какой-то момент передумал и вернулся к замершему Акерману. Смерив руководителя провальной операции предостерегающим взглядом, он произнес: ---На Вашем месте, мистер Акерман, я бы приложил все усилия, что бы такая «оплошность» не повторилась. Их взгляды схлестнулись, и оперативник почувствовал явную угрозу под мнимым пожеланием. Следя за уходом Шефа, Акерман потихоньку успокаивался. Хмурясь, он делал вид, что следит за быстрыми манипуляциями Биркофа. Но его мысли были далеко. В какой-то момент, глядя в ледяные глаза старика, он почувствовал, что тот знал правду. «Конечно, это паранойя,»---успокаивал себя шпион. Шеф не мог ничего знать. И щенок Биркоф не сумеет добраться до информации, раскрывающей источники осведомленности Лиги Свободы. Еще раз, окинув взглядом монитор, Акерман решил, что обязательно свяжется с Лигой и сообщит, сколь незначительный ущерб Отделу они нанесли. Так им и надо, идиотам! Он был порядочно расстроен живучестью Майкла. Смерть Сэмюэля оказалась бы очень кстати. Он, Акерман, стал бы незаменимым и смог бы глаже проворачивать собственные операции. Кстати, об операциях. Акерман, мечтательно, вспомнил о кругленькой сумме, которую уже должны были перевести на его секретный счет. Желание лично убедиться в наличии денег, сделало его нетерпеливым. Бросив на ходу юноше: ---Уверен, Биркоф, ты сам отлично справишься с задачей,---Акерман направился к выходу. Биркоф удивленно поднял глаза на начальника и шевельнул губами, будто пытаясь, что-то сказать. Но, передумав, вновь опустил глаза на клавиатуру. Акерману даже послышалось, что в ответе специалиста по связи прозвучала насмешка: ---Разумеется, я справлюсь. *************** Шеф в ярости несся по Отделу «Как я позволил Мэдлин уговорить себя? Даже в самые худшие времена Майкл бы дал сто очков вперед этому Акерману. Проклятие!» Он вернулся к себе, в Голубятню, но совсем не успокоился: «Лига Свободы получила доступ к информации Отдела! Какого дьявола, это случилось?» Мысли лихорадочно метались, пытаясь найти зацепку: «Кто-то играл на две стороны?» Обернувшись к селекторной связи, нетерпеливо набрал номер кабинета Мэдлин. ---Мэдлин? Спустя секунду услышал прохладное: ---Да? ---Ко мне в офис, немедленно. Такой же невозмутимый ответ: ---Конечно. Мэдлин, как всегда, великолепно владела собой. А вот он…. Пол замер, разглядывая свое отражение в окне. Да уж, выглядел он точно так же, как чувствовал себя: выбитым из колеи и очень злым. Мужчина поправил галстук и пригладил волосы, пытаясь справиться с раздражением. Мэдлин появилась в дверях спустя несколько секунд. Ее глаза автоматически нашли Шефа, и женщина замерла в немом вопросе. Как обычно, темная красота Мэдлин, на мгновенье, отвлекла мысли Пола от дела. Он сам поражался, насколько она впечатляла его. Стоило не видеть своего заместителя в течение нескольких часов, как, встретив, он чувствовал что-то типа удара по собственным эмоциям. Сегодня этот факт лишь усиливал общее раздражение. Шеф мрачно бросил: ---Лион. Она согласилась, с горечью: ---Да, я думала об этом…. Считаешь, у нас большая проблема? ---Пока не знаю. Шеф обернулся к окну и пристально взглянул на Отдел. Казалось, с высоты своего положения, он сканирует каждое лицо каждого сотрудника. ---Или Лига Свободы нашла уязвимость в нашей системе связи, или… Он сделал красноречивую паузу и вернулся взглядом к Мэдлин. Как всегда, она поняла с полуслова: ---Или кто-то в Отделе поставляет информацию в Лигу Свободы. За вознаграждение, разумеется. Пол внутренне содрогнулся от циничного утверждения Мэдлин. Однако, как не крути, в ее словах была железная логика. Мысли о шпионах в стенах Отдела были ему отвратительны. Но люди слабы и жадны, тут ничего не поделаешь. И если существуют секреты, всегда будут те, кто их продает или покупает. Он снова взглянул на Мэдлин: ---Что будем делать? Она подошла ближе и тоже взглянула в окно. Темные, ничего не упускающие глаза, пристально изучали, с высоты голубятни, мелькающих под ногами оперативников. ---Мы можем подключить к этому вопросу Майкла. Он лично вовлечен в ситуацию с Лигой Свободы. Пусть восстановит и поддержит свои старые контакты. ---Не думаешь, что Майкл может сорваться? Ведь последний его контакт с Лигой был в момент, когда погибла Никита. ---Нет, полагаю, этого не случится. Личные счеты к Лиге лишь умножат его усилия и ускорят результат. Мэдлин улыбнулась Полу слегка задумчиво: ---Эмоции не всегда должны быть разрушительными. Пол отвел взгляд, что бы Мэдлин не заметила, какие эмоции разбудили в нем ее слова. Делая вид, что обдумывает ситуацию, он лишь кивнул: ---Прекрасно. ---Думаю, ты так же имеешь некоторые сомнения относительно Акермана? Он удивленно мигнул, но затем улыбнулся, с восхищением. Как всегда, она понимала его мысли быстрее, чем он сам успевал придать им форму. ---Это так. Его успехи, на сегодняшний день, далеки от идеальных. Мэдлин повернулась к Шефу и спокойно заметила: ---Мы выдвинули Акермана не для того, что бы ждать идеального руководства, Пол. Зато на каждой из двух его миссий работа Майкла была безупречной. ---Акерман, по-твоему, поможет возвращению Майкла в рабочее состояние? Шеф любовался Мэдлин, уверенный, что никогда не устанет восхищаться этой женщиной. Она мягко улыбнулась в ответ на его взгляд: ---С Майклом трудно быть в чем-то уверенной. Но да, я чувствую, он потихоньку возвращается в форму. Все, что мы можем теперь - это ждать. ************* Увы, первым, кого встречаю по прибытии в Отдел,- Акерман. Он подходит ко мне с извинениями, изображая дружеское участие и озабоченность. ---Прости, Майкл. У нас не было больше людей. Мне, его запоздалые признания в собственном непрофессионализме, безразличны, поэтому прохожу мимо, не отвечая. Он не пытается идти следом, но я чувствую его взгляд, сверлящий спину. ---Майкл! Шеф тоже спешит навстречу с самым грозным из своих выражений: ---Их кто-то предупредил. Я останавливаюсь и разворачиваюсь, что бы увидеть его глаза. Эти догадки меня задевают. ---Кто-то подключился на нашу частоту и узнал про наши планы. Смотрю на него и одновременно пытаюсь изгнать из мыслей подозрения, родившиеся за последние два часа. «Почему Никита была там? Какое отношение она имела к Лиге Свободы?» Тяну паузу, чувствуя, что Шеф ждет реакции на свои слова, хотя сейчас мне и так есть о чем подумать. Но ответ все же требуется: --- Как это могло бы случиться? Шеф сердито пожимает плечами: --- Биркофф сейчас работает над этим. Он продолжает сверлить меня хмурым взглядом: ---Ты не заметил там ничего подозрительно или странного? Я внутренне напрягаюсь, но внешне остаюсь спокойным, делая вид, что вспоминаю операцию. Однако Шеф слишком взволнован, что бы заметить мое замешательство. ---Какие-нибудь аномалии?---продолжает давить он. Сдерживая осторожную радость, что встреча с Никитой осталась тайной, я возвращаю начальнику спокойный пристальный взгляд: ---Нет. Ничего. Светлые волчьи глаза сверлят меня с подозрением: ---Здесь что-то не так. Шеф уходит, но его последние слова продолжают звенеть в ушах: «Здесь что-то не так». Ошибаетесь, Пол. Впервые за долгое время хоть что-то в моей жизни становится на правильное место. Провожая взглядом, идущего за начальником Акермана, продолжаю мысленно слышать вопросы Шефа: «Ты не заметил там ничего подозрительно или странного?» Оставшись один, быстро разворачиваюсь и иду в сторону своего кабинета. Наверное, внешне я, как обычно, спокоен, но внутри горит пожар. Не смотря на отличную вентиляцию, струйки пота стекают по спине, заставляя вздрагивать. Зайдя в кабинет, закрываю дверь, отгораживаясь от Отдела. С удовлетворением отмечаю, что перед отъездом в Лион не закрыл свой компьютер. Значит, не придется ждать еще несколько мучительных мгновений. Пульс ускоряется, и в голове бьется единственная мысль: «Если она ответит, я найду ее». Не обращая внимания на стул, наклоняюсь к клавиатуре. Подключаю безопасное соединение, ввожу до боли знакомый текст. НИКИТА, ТЫ ТАМ? Гипнотизируя экран, не вижу напечатанного вопроса. Прошу судьбу об одном - получить ответ. Рука зависает над клавишами, в течение бесконечных секунд не решаюсь нажать «ввод»…. Я боюсь. Закрывая глаза, пытаюсь приготовиться к худшему. Но моя обычная тактика в этот раз не срабатывает. Мне необходимо получить ответ, потому что молчание будет означать одно, я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО потерял ее. Открывая глаза, решительно жму ENTER. Сообщение послано. Бесконечно долго система проводит обновление, автоматически проверяя наличие поступающих сообщений. Неожиданно на экране неожиданно шкала загрузки, быстро близящаяся к завершению. В первый момент не верю своим глазам. У меня есть ответ! Руки дрожат, поэтому кладу их на стол, сердце сжимается в нетерпении. В ответ на мое сообщение приходит единственное слово. Одно коротенькое слово. Но оно освещает надеждой мой темный мир и разрушает стену, отгородившую меня от жизни на шесть бесконечных месяцев. «ДА» Некоторое время смотрю на экран, не замечая, что, изображение начинает двоиться. Внезапно вспоминаю о камерах слежения, которые не удосужился отключить. Быстро мигаю и поднимаю взгляд к потолку, пытаясь справиться с бушующими эмоциями. «Теперь я могу отыскать ее». *********** Я бросаю рюкзак на дощатый пол и осматриваю свое новое, хотя и временное, жилище. Не плохо, но совершенно понятно, почему невестка Талии не испытывает восторга от жизни тут. Посудина Клайва - это, скорее, баржа, чем лодка. Черт знает, почему Клайв любит это место, возможно потому, что преподает морскую биологию в университете. Дааааа… Ни в коем случае я не хотела бы клеветать на родственников Мэттью, но жилище больше всего походит на пристанище наркомана. Да, конечно, тут тепло и чисто. Большая кровать застелена удивительно чистым бельем, подушки вокруг. Но кухня, туалет и душ еще меньше тех, что были в моей последней квартире. Сняв зимнее пальто, я достаю свой скудный паек. Даже мысли о еде вызывают бурное слюноотделение. Заметив шоколадки, купленные Мэттью на вокзале, печально улыбаюсь. О чем сожалею? Кроме того, что вынуждена, была оставить Лион и того, что испытала насильственное «гостеприимство» Лиги Свободы? Очень жаль, что не сумела лично поблагодарить Талию…. и попрощаться с ней. Уверенна, в душе она прекрасно об этом знает. Я засовываю в рот тост с арахисовым маслом и сосредоточенно жую. А все для того, что бы отвлечься от еще одного горького сожаления. Или может, упущенной возможности? «Почему я не поговорила с ним? Идиотка! После шести месяцев метаний, наконец, могла бы помириться с Майклом. И что я сделала? Развернулась и убежала». Медленно жуя третий тост, пытаюсь придумать себе оправдание: «Но как я могла? У меня не случилось ни малейшего шанса. Лига Свободы и Отдел были рядом». Это правда. Но если бы я осталась в Лионе, Майкл отыскал бы меня. И я смогла бы, наконец, поблагодарить его за спасение в миссии Шейса. «Да уж, конечно! Поблагодарить». Я стряхиваю крошки с коленей и пытаюсь игнорировать чувственную дрожь собственного тела. А все из-за взгляда Майкла на той лионской автостоянке. Этот взгляд не оставлял меня в течение минувших часов. Когда шла к своей квартире, когда разговаривала с Мэттью, когда ехала в поезде. Я, просто, не могу выбросить его из головы. Обняв себя руками, закрываю глаза. Память услужливо подбрасывает картины. Его лицо, его глаза…. Майкл только взглянул, и я пропала. Желание, потрясение, страх - все сплелось в единый клубок в его глазах. И еще, неспособность даже мигнуть из опасения, что видение исчезнет. «Но ты как раз это и сделала»,---злобно шепчет внутренний голос,---«Он мигнул, и ты исчезла». Тихое гудение раздается совершенно неожиданно. Когда осознаю источник звуков, кожа покрывается мурашками. PDA «Черт…черт…черт». Взволнованная, бросаюсь к рюкзаку и судорожно роюсь в его глубинах. Сердце почти, что рвется из груди. Наконец, прибор у меня. Несколько мгновений, неподвижно, держу его в руках, чувствуя подступающую неизбежность. Все же нажимаю клавишу: «получить». Знакомое сообщение мигает с экрана, но для меня это теперь не просто слова. За каждым я вижу лицо Майкла, и безумная тоска выворачивает меня наизнанку. НИКИТА, ТЫ ТАМ? «Я не могу сделать этого», ---повторяю, как заклинание. Даже, когда пальцы дотягиваются до клавиш, даже, когда печатаю роковое «да». Нажимаю «ввод» прежде, чем здравый смысл успевает взять власть над моими чувствами. Наблюдая, как ответ исчезает, наконец, позволяю себе дышать. Почему плохо, что я ответила? Майкл ведь видел меня и знает, что жива. Я же не собираюсь ему рассказывать, где нахожусь. На экране загорается новое сообщение, будто прочитанное из моих мыслей. ГДЕ ТЫ? Неподвижно смотрю на буквы в течение нескольких секунд. Как два коротеньких слова могут вместить в себя столько искушения? Нервно кручу длинную прядь волос, наматывая на палец, так же нервно мечутся мои мысли, оценивая опасность. Если напишу ему, где я…. можем встретиться…. поговорить. В памяти неожиданно всплывают картины Первого Отдела, Мэдлин и Шеф. Нет! Я нахожу в себе силы сопротивляться. Дрожащие пальцы стучат по клавишам: В БЕЗОПАСНОМ МЕСТЕ. С сомнением смотрю на фразу и все равно отправляю. Глупейший ответ, но что мне еще сказать Майклу? Напишу конкретнее - пропаду. Почти сразу же получаю новый сигнал и новое послание. ЭТОТ КАНАЛ БЕЗОПАСЕН. ГДЕ ТЫ? «Господи, что я делаю?» Не знаю, как далеко надо уехать, что бы остановить его…. Зато большой личный опыт общения подсказывает: Майкл - один из самых настойчивых мужчин на этой планете. Каждое сообщение, каждое слово, что пишу ему, приближает меня к Отделу. «Я не могу сделать этого». Негнущимися руками, с полным ощущением dйjа vu, выключаю PDA. Меркнущий экран уносит с собой мой единственный источник света. «Я не могу вернуться». ************** Гренобль. Я внимательно рассматриваю данные, запоминая каждое слово, каждую координату, прежде чем бесследно их уничтожить. Откинувшись в кресле, пытаюсь поставить себя на место Никиты, что бы увидеть ситуацию ее глазами. Если она собиралась убежать, то почему не уехала далеко? Почему не покинула Францию? Закрыв глаза, пытаюсь не обольщаться, но это слишком трудно. Она хочет, что бы я отыскал ее? Или боится, что я попытаюсь вернуть ее в Отдел? Мысли сами собой переходят на сегодняшнюю западню Лиги Свободы около лаборатории в Лионе. Есть вещи, которые я никогда не смогу игнорировать и мне заранее страшно. «Что она там делала?» Мозг терзает вихрь противоречивых предположений, но одно решение уже абсолютно ясно. Теперь, узнав, где она находится, я ни за что не остановлюсь на полпути. И никто меня не остановит, кроме Отдела… и Елены. Мне больно и стыдно, что поступаю так с ними, доверчиво ожидающими моего прихода с работы. По указанию Отдела я обещал Елене, быть вечером дома. Мэдлин считает, что пора снова поднять вопрос об отце моей жены, о Салла Вачеке. Взглянув на часы, тяжело вздыхаю. Уже поздно, почти одиннадцать. Сегодня, скорее всего, ничего выяснить о Никите не удастся. Я тянусь к телефону и набираю знакомый номер. Трубку берут лишь гудок на пятый, хрипловатый от сна голос Елены отвечает мне: ---Алло? ---Разбудил? ---Ага…. Но я тебя прощаю,---слышу улыбку в ее тоне, и становится еще тяжелей. ---Извини, что так поздно…. Хотел только сказать, что уже еду домой. Буду минут через сорок. Елена сладко зевает, и, чувствую, как ее сонливость, передается мне. ---Хорошо… разбуди меня, когда придешь, ладно? Она, похоже, опять засыпает. ---Ладно. Скоро увидимся. ---Люблю тебя. Елена снова зевает и кладет трубку, освобождая от необходимости отвечать. Не то, что бы мне тяжело. Вовсе нет, обычно я не испытываю никаких проблем, поддерживая свою легенду. И не кривлю душой. Я, действительно, люблю ее. Елена-мать моего сына, красивая и нежная женщина. Она достойна много большего, чем даю ей я. Поэтому мне совсем не трудно говорить ей о любви. Но сегодня вечером…. Как сделать это сейчас, когда все мысли в моей голове о другой женщине? Когда ищу любой способ, что бы увидеть ее еще раз? Я отключаю компьютер и собираюсь уходить. Медленно пересекая главный зал, замечаю Мэдлин, идущую в Системы. Она ловит мой взгляд и кивает, прося о разговоре. Я останавливаюсь и жду ее приближения, теряясь в догадках, что потребуется от меня на этот раз. ---Майкл, я посоветовалась с Шефом. Молча жду продолжения. Она улыбается и уступает, признавая ничью: ---Он считает, что Отделу могут быть выгодны твои сведения о Лиге Свободы. У тебя ведь есть осведомители и в Европе…. и в Северной Африке? ---Что требуется? ---Копни глубже по Лиге Свободы. Их недавние связи с твоими людьми. Особенно с теми, кого давно не видно,---темные глаза Мэдлин изучают меня,---Собери как можно больше информации. Чувствуя, что придется звонить Елене еще раз, устало спрашиваю: ---Прямо сейчас? Она окидывает взглядом пальто на моей руке и качает головой: ---Нет… завтра. Ты идешь домой? «Дом». Милое слово в исполнении Мэдлин порождает горечь во рту. Но я отвечаю: ---Да. Мэдлин снова улыбается, ловя глазами мой взгляд: ---Елена вспоминала об отце? ---Нет, по-прежнему, не хочет говорить о нем. Ее пальцы медленно и мягко скользнули к моей руке: ---Продолжай влиять на нее, Майкл. Уверена, ты вполне способен убедить ее, что необходимо испробовать наш вариант. Циничное всезнание в бездонных глазах пробуждает желание отбросить ядовитую ладонь, но я опять послушно киваю. ---Конечно. ************ Мой сон ужасен. Каждый звук, каждый шум заставляет вскакивать и вытягиваться в струнку с пистолетом в руке. Сердце в груди грохочет, подобно молоту. Я не могу понять, кого больше боюсь увидеть в темном проеме двери: Лигу Свободы или Майкла. Когда же, наконец, проваливаюсь в тревожную дремоту, мои сны заполнены звуками выстрелов и… снова Майклом. «Ответь, где ты». Солнце уже во всю сияет в небе, когда я, окончательно, открываю глаза. В крошечной ванне быстро привожу себя в порядок, умываясь холодной водой. Может, хотя бы это приведет меня в чувство? Прошедшая ночь - первый опыт ночлега на корабле. И у меня пока не получилось приспособиться к качке, какой бы незначительной та не казалась. Все время преследовало чувство, будто вот-вот упаду с кровати на пол. Достав часы, вижу, что уже десять утра. Да, похоже, я проспала дольше, чем самой показалось. Пытаясь не думать о желанном кофе, достаю полбатона хлеба и шоколадку. Секунду скептически рассматриваю странную комбинацию продуктов, но потом пожимаю плечами. Что тут скажешь? Бедовое время, бедовый завтрак. Открыв бутылку с тепловатой водой, иду к корме и усаживаюсь на одну из маленьких скамеек, расположенных снаружи. Мысли, по-прежнему, крутятся вокруг вчерашних событий. И что мне делать дальше? Уехать из Франции? Начать все сначала: новые друзья…новая работа… новая жизнь? А если обстоятельства, подобные нынешним, случатся еще раз? Опять все строить «с нуля»? Какой смысл, в таком случае, заводить друзей? Что бы бросить их через неделю? Завороженная блеском солнца на поверхности воды, погружаюсь в мучительные воспоминания. Слезы наворачиваются на глаза, и тоскливо жжет в груди. Сосущая пустота. Чувства слишком похожи на те, что не раз испытывала ребенком, приходя домой из школы, и, заставая собранными наши жалкие пожитки. Гора коробок, мешков и ящиков у входной двери. Мама, объясняющая, что пора уезжать. Всем плевать на мои слезы и на то, что не успела сказать «прощай» любимым, друзьям. А через несколько дней я снова становилась «новенькой девочкой» в очередной «новой» школе. Потеряв аппетит, убираю продукты и медленно бреду под крышу. Последние силы уходят на борьбу с потребностью достать из глубины рюкзака проклятый PDA. «Надо было выбросить его за борт! Еще вчера вечером». Ругая себя, все же вытаскиваю PDA и раздраженно смотрю на него в течение нескольких секунд. Я так и не сбросила последнее сообщение Майкла, где он убеждал назвать свои координаты. Рассеяно ведя кончиком пальца по кнопке «получить», снова разрываюсь на части. С одной стороны, я рада, что решилась ответить ему, но с другой…. Теперь, когда видела его,… не могу перестать мечтать о нем. Злясь, смотрю на прибор, будто он виноват в моих бедах. Надо отвлечься! А это получается, лишь, когда строю планы на будущее. Ладно, так что же будет дальше? В какой бы стране мне хотелось пожить? Благодаря твердости Мэдлин (за что ей неохотное спасибо), я изучала несколько иностранных языков. Поэтому сейчас, сидя на кровати, и, обдумывая выбор нового пристанища, исхожу из своих познаний. Мой итальянский совсем не плох. Укладываясь на спину, вспоминаю последнюю поездку в Италию. По делам Отдела, разумеется, но сей печальный факт, сглаживают мысли о нескольких красивых и не слишком красивых темноволосых мужчинах, уделивших мне восхищенное внимание. И кофе там тоже …ммм… восхитительный. Улыбаюсь приятным воспоминаниям, но серьезные проблемы не хотят оставлять мои мысли надолго. Надо собираться и идти дальше. Да, надо! Я прекрасно это осознаю. Но сегодня нет сил для активных действий. Я ужасно устала убегать. Наверное, приезд сюда был ошибкой. Здесь у меня слишком много свободного времени для праздных размышлений. А чем больше я думаю, тем менее решительной и уверенной становлюсь. Бросив PDA на кровать, встаю и подхожу к иллюминатору, бездумно оглядывая окрестности. Здесь, в порту, не слишком презентабельно, но мне почему-то уютно. Потягиваясь, ощущаю ломоту в напрягшихся мышцах, и тело делает окончательный выбор. Сегодня вечером я не поеду. Мне плохо, грустно и я пока не решила, куда конкретно направлюсь. Поэтому еще одна ночь на лодке, ничего, по большому счету, не изменит. **************** Елена протянула руку и откинула непослушные вьющиеся пряди со лба спящего мужа. Всмотрелась с любовью в расслабленное лицо. «Выглядит таким утомленным»,--- подумалось ей с горечью,---«Он слишком много работает». Майкл вернулся вчера вечером и теперь, наконец-то, был дома. Елена тяжело вздохнула, размышляя о бесконечных, одиноких ночах, проведенных без мужа. Конечно, у них с Адамом был замечательный дом. Но он казался слишком просторным и пустым без любимого папы, без ее Майкла. «Глупо жаловаться»,---размышляла она, гложимая чувством вины,---«Многие женщины отдали бы все, что бы занять мое место. Чудесный дом, здоровенький, умненький сын и любящий, красивый муж, считающий меня чуть ли не принцессой». Елена придвинулась к Майклу и обняла со спины его теплое расслабленное сном тело. Она чувствовала себя неблагодарной. Как рассказать ему, что быть принцессой не самая заветная ее мечта? Все блага мира оставались бессмысленными, если ее Майкла не было рядом. Но он считал, что работает на их будущее, что бы всем троим, не пришлось никогда думать о деньгах. А она, так и не набралась смелости, объяснить мужу свою позицию. Ведь искренне ей хотелось только одного: быть с ним рядом, каждый день, до старости. Но Майкл, по-детски, радовался, даря жене прелести состоятельной жизни, не познанные в родительском доме. Елена, просто, не могла разочаровать Майкла в его наивной вере. Возможно, она никогда не чувствовала себя полностью искренней рядом с ним? Даже зная, что муж - самый верный и преданный друг на белом свете. Часто, рядом с уверенным Майклом, Елена ощущала себя неловким подростком, влезающим во взрослые дела. Но ее комплексы не были проблемами Майкла. Это были уроки, вынесенные из собственного сложного детства. Отец слишком рано исчез из ее жизни. Елена придвинулась ближе, обвив руками талию мужа. Что-то, тихо пробормотав во сне, он перевернулся на спину, притянул ее и нежно поцеловал в лоб. Она улыбнулась, закрывая глаза и вдыхая знакомый запах нагретой кожи. Отец. Иногда Елена жалела, что рассказала мужу о детстве. Тогда рассказ казался совершенно естественным. Она жаждала разделить с любимым все свои тайны. А отец был самым темным из ее секретов. Только Майклу стало известно, что она все еще плачет по ночам из-за мужчины, покинувшим мать и дочь много лет назад. Только он знал о внутренних метаниях Елены. О ее тоске, гневе и любви к отцу. Даже спустя годы и после смерти матери. ---Привет,---распахнув ресницы, она встретилась с сонными зелеными глазами. Он слегка улыбнулся, изучая ее лицо. ---Привет, соня,--- наклонившись, чмокнула его в губы,--- Я думала, ты весь день проспишь. Майкл лениво потянулся и взъерошил густые волосы жены: ---Похоже, я устал больше, чем думал. Ей стало радостно и беззаботно. Ощущение Майкла, лежащего рядом, создавало уют. Обняв мужа еще крепче, Елена положила щеку на широкую грудь: ---Чем займемся сегодня? На долю мгновения Майкл застыл в ее руках. Но тут же обмяк, глубоко вздыхая. Напряжение было столь мимолетным, что Елена приписала чувство своему богатому воображению. Не слыша ответа, она хихикнула, уткнувшись в его шею носом: --- Мы можем пойти все втроем в парк. Позавтракать в кафе, а потом…. Слова застряли в горле, потому что нежные пальцы прошлись по впадине позвоночника и мягкие губы прижались к виску. ---Мы будем делать все, что ты любишь. Он снова нежно поцеловал ее. Но потом, отстранившись, виновато взглянул в глаза: --- Извини, что опять задержался вчера вечером. Елена внимательно посмотрела на мужа, с облегчением понимая, что не единственная, кто нервничает из-за их отношений. «Бедняжка думает, что я способна злиться на него». Она переплела свои ноги с его, радуясь ощущению близости. ---Ладно, уж. Мы с Адамом отлично развлеклись: посмотрели видео и объелись попкорном. Елена игриво пощекотала его под ребрами: ---Ты многое упустил, милый. Глаза Майкла темнели с каждым ее словом. Сильная рука, опустившись, накрыла тонкие пальчики жены. Ласково поглаживая, он поднес их к своим губам: ---Прости. ---Прекрати извиняться, любимый. Теперь ты дома, с нами. И это самое главное. Майкл выглядел таким виноватым, что у Елены заныло сердце: ---Что случилось? Его молчание подтверждало самые худшие опасения: ---Неужели, ты опять уезжаешь? Майкл вздохнул и крепко прижал к себе жену. В ее глазах блеснули горячие слезы. «Нет! Это не справедливо. Господи! Все, что мне надо, видеть мужа в нашей постели каждое утро. И как объяснять папины отъезды Адаму?» Прижавшись к широкой груди, Елена почувствовала глубокое дыхание мужа, пытающегося объясниться: ---Конференция в Брюсселе… Я упоминал о ней в прошлом месяце. Но не думал, что придется лично ехать. Елена отстранилась и взглянула на Майкла: --- Неужели это необходимо? Он кивнул: ---Знаю, как несправедливо, оставлять вас одних так скоро…. Женщина снова почувствовала укол совести. Да, она ненавидела работу мужа, но он трудился на их будущее…. Ее отец не сделал для нее и сотой доли того, что делал Майкл для их сына. --- Я понимаю. Ты работаешь для всех нас. Он не ответил, но Елене почудилось, что муж намеренно отвел глаза. Однако нежная улыбка, секунду спустя, растопила ее короткое отчуждение. Тело затрепетало и привычно откликнулось на мягкие поцелуи Майкла. Шея, плечи, грудь…. Елена закрыла глаза в истоме, выбросив из головы воспоминание о странном выражении его лица. Сейчас Майкл был дома, и только это имело значение. ************* Дорога от Парижа до Гренобля – это пять часов на машине. Не много, вроде бы, но для меня она стала бесконечной. И каждую минуту этих мучительных часов я провел, ругая себя за то, что собирался сделать. Нынешнее утро было посвящено моей семье. Потакая увлечениям Елены, мы объехали все местные блошиные рынки. Меня радовал ее восторг при виде вещей, созданных руками старых мастеров. Пока жена бродила по бесконечным рядам, в поисках только ей известных «сокровищ», мы с Адамом тоже не скучали, разглядывая выступление уличных артистов. Позже был завтрак в маленьком уютном кафе и прогулка по парку вдоль реки. Сидя на цветной скамейке в окружении других родителей, я, с гордостью, следил за сыном, смело покоряющим деревянные горки и качели на детской площадке. Тем не менее, каждая секунда безмятежного утра, не позволяла забыть, что все это не реально. Обычно, я живу настоящим. В Отделе трудно планировать собственную жизнь наперед. Но сегодня безнадежность моей ситуации ощущалась особенно остро. Я, с болью, размышлял о Елене, Адаме и о …. Салла Вачеке. Давно, когда сын только родился, и его, в первый раз, положили мне на руки, в тот миг, замирая от нежности, я дал себе клятву. Пусть брак с Еленой устроен Отделом, что бы мы могли подобраться к ее отцу-террористу. Но Адам – мой кровный сын, и этого ничто не изменит. Я всегда буду с ним: и теперь, и… когда моя миссия закончится. От мрачных мыслей оторвала смеющаяся Елена, ведущая за руку перепачканного Адама. После возвращения домой жена, сама, захотела собрать вещи для командировки, что бы мы с Адамом подольше пробыли вместе. Смиряя жгучий стыд, я позволил ей сделать это. И вот чемодан, заботливо собранный Еленой, лежит в багажнике моей машины, мчащейся на поиски Никиты. Зачем я это делаю? Ведь понятно, что безрассудный поступок не добавит дорогим для меня людям спокойствия. И последствия моего решения трудно предсказать. Но все же… с той минуты, как узнал о местонахождении Никиты, остановиться на пути к ней, я уже не мог. В моем безумии виноваты шесть месяцев безвестности, потраченных на гадания: жива она или мертва. Шесть месяцев разрывающей сердце вины. Шесть месяцев полного отчуждения от мира, который я делал своим в течение предыдущих семи лет. Болезненная тоска по девочке, посланной мною на смерть, пополам замешана с яростью. Почему она не отвечала, не сообщила, что выжила? Почему только увидев меня вчера, решилась откликнуться? Чего боялась? Мысли снова возвращаются к встрече у лаборатории, в момент, когда Лига Свободы заманила мою группу в засаду. Это не так…. Я знаю ее слишком хорошо. Она не смогла бы…. Но…. может быть той Никиты, которую я понимал лучше, чем она понимала себя, уже не существовало? И все же я не верю в сотрудничество Никиты с Лигой Свободы. Она ведь видела, знала, как Лига поступила с мальчишкой Шейсом. Уточняя координаты, решаю, что местоположение Никиты должно быть в районе русла реки, а возможно и прямо в гавани. Близость цели разгоняет кровь в моих венах, затянувшееся ожидание напрягает нервы. Я, действительно, не знаю, чего жду от своей поездки. Может быть, она опять сбежала? Если нет, как отреагирует на мое внезапное появление? Она ведь игнорировала меня целых шесть месяцев…. И ответила вчера лишь потому, что в молчании не оставалось смысла. Река, неожиданно, уходит вправо от главной дороги, и я съезжаю на узкую темную улицу, повторяющую собой контуры берега. По множеству пришвартованных катеров и лодок, понимаю, что попал в гавань. Последний раз Никита выходила на связь всего в тридцати метрах от моего теперешнего положения. Значит, вчера, она была на одном из этих судов. Потихоньку скатившись к доку, ставлю автомобиль в густую тень и выключаю двигатель. Выйдя из машины, направляюсь вдоль берега. Глаза постепенно привыкают к темноте и уже хорошо различают детали лодок. Ощущая себя так, будто собираюсь нырнуть в черный речной омут, приступаю к поискам Никиты. ************* Смотрю на циферблат еще раз. О, господи, только восемь часов. Я пробездельничала здесь весь день. Так почему ощущаю себя безумно уставшей? Правда, есть и хорошие новости. Наконец-то, привыкла к покачиванию лодки и перестала нервно подскакивать с пистолетом в руке каждые пять секунд. К вечеру с реки задул холодный ветер, но плавучее убежище, по-прежнему, было теплым и уютным. Мне даже стало жарко. Пришлось снять теплую одежду, оставив лишь легкие брюки и майку без рукавов. Временно ненужный свитер был аккуратно уложен в рюкзак, к остальным вещам, старательно собранным для завтрашнего раннего отъезда. Потребовался целый сегодняшний день, что бы я, наконец, завершила составление планов на дальнейшую жизнь. Утром отправляюсь во Флоренцию. Уж не знаю, почему я выбрала ее, но так решено. Хотя, нет, знаю. Улыбаюсь сама себе. Мне ужасно хочется хорошего кофе. Ради кофейного блаженства я готова терпеть беспардонных мужчин, норовящих ущипнуть или шлепнуть по заду. Но, мечтая о божественном напитке, благоразумно стараюсь изгнать мысли о вкуснейшей пасте, продающейся во Флоренции на каждом шагу. Однако живот плюет на благоразумие и требовательно урчит в ожидании еды. Приходится достать тост с арахисовым маслом. Жую его очень медленно, растягивая удовольствие. Это последний кусок припасенного хлеба. Теперь в рюкзаке остаются лишь шоколадки, но меня тошнит от них. Съев три штуки на завтрак, поняла, что избыток сладости так же вредит счастью, как и недостаток. Дожевав хлеб и разомлев от тепла, я любуюсь полной луной, заглядывающей в иллюминатор. А мои мысли самовольно разворачиваются в известном направлении. Завтра утром я уезжаю из Франции, а значит, оставляю Отдел и Майкла далеко позади, в прошлом…. К моему огорчению, совсем не уверена, что рада такому раскладу. Конечно, об Отделе тосковать не буду, но вот о Майкле…. «Дура!»---обрываю себя в отчаянье,---«Ну, почему у меня не выходит уехать и все забыть?» От грустных мыслей чувствую себя разбитой, к тому же сильно хочется спать. Широко зеваю третий раз за последнюю минуту. Но понимаю, если лягу сейчас, через два часа проснусь и промучаюсь бессонницей до утра. Поэтому, прибавив огня в керосинке, достаю из-под матраца свой пистолет. Конечно, хочется верить, что на этой лодке я в безопасности. Но наивная вера и реальные факты – две совершенно разные вещи. Бросаю на пол несколько подушек и сажусь, прислонившись спиной к трубе, поддерживающей крышу. Оружие, для безопасности, кладу на колени. Откинувшись назад и прикрыв глаза, пытаюсь думать о чем-нибудь отвлеченном, о чем угодно, кроме встречи с Майклом…. И снова мне этого не удается…. *********** Мое внимание привлекает лодка, пришвартованная в стороне от прочих. Неторопливо иду к ней, пытаясь в полумраке разглядеть силуэт и возможных пассажиров. Метров за пятнадцать торможу, прикидывая координаты. Похоже, сигнал
veda: Предупреждение: этот отрывок содержит сцены категории NC-17. Пожалуйста, не читайте этого если вас смущает откровенная эротика. ____________________________________ ************ Я в тени, а она на свету. С удовлетворением, наблюдаю возникшую панику. Правда, спустя миг Никита твердо стоит на ногах. Но пистолет заметно дрожит в торопливо вытянутой руке. Различаю, как глаза удивленно расширяются, узнавая меня, однако рука, с нацеленным оружием, не опускается. В этот момент за моей спиной захлопывается, с громким щелчком, дверь. Нервно вздрогнув, Никита поднимает свой пистолет еще выше. Вступая в полосу рассеянного света, иду ей навстречу, одновременно, по привычке, просматривая маленькое помещение. Итак, она одна здесь. «Нет»,---поправляет вкрадчиво внутренний голос,---«Мы с Никитой тут только вдвоем». Обследуя каюту, чувствую ее растерянный взгляд на своем лице. Она очень испугана, буквально, на грани шока. В нависшей тишине, явно слышу, судорожное, рваное дыханье. Удивленный и расстроенный ее странной реакцией, не могу выдавить из себя ни единого путного слова. Мое молчание, похоже, тоже усложняет ситуацию и сильно пугает девушку. Тяжело дыша, она медленно отступает, пока не упирается спиной в стену каюты. Я замираю, не дойдя всего пары шагов. Но тут Никита поднимает оружие выше и, не дрогнув, целится мне прямо между глаз. Эта враждебность приводит в ярость. Все накопленные эмоции: желание видеть, тоска, обида, гнев, злость на беспечность, смешиваются в инстинктивное действие. Она не успевает вздохнуть, как, развернувшись, резко перехватываю правое запястье, и, с размаху, ударяю руку о стену каюты. Я лишь хочу выбить у нее проклятое оружие. Но, вскрикнув от боли, Никита, еще решительнее сжимает пальцы вокруг рукоятки пистолета и злобно смотрит на меня, как на врага. Ее упрямство умножает ярость, отметая последнюю сдержанность. Захватив оба тонких запястья, с силой, впиваюсь пальцами в нежную кожу. Даже не пытаясь действовать мягче, прижимаю к стене саму девушку. Ее руки в ловушке между нашими телами и шевельнуть ими Никита уже не в силах. Но ее мятежный взгляд, по-прежнему, испепеляет. Девчонка все еще пытается меня оттолкнуть. А мне уже не важно, насколько ей больно, поэтому, грубо встряхнув, ударяю Никиту спиной о стену. Наконец, ее пальцы разжимаются, и пистолет падает на дощатый пол с глухим стуком. Но сам я тоже не могу остановиться. Бушующий вихрь эмоций гонит по венам кровь, ускоряя пульс до предела. И с тем же усилием, что бил об стену, тяну ее обратно к себе, продолжая при этом сжимать запястья. Краем глаза, оценив пространство, разворачиваю и бросаю Никиту спиной на единственную кровать. Пресекая сопротивление, прижимаю беглянку к матрацу собственным телом, и заставляю смириться. Однако, взглянув в раскрасневшееся девичье лицо, я снова теряю способность говорить. Никита ужасно сердита,… она злится, голубые глаза полны враждебностью, опасением и… голодным огнем. Мое тело откликается мгновенным напряжением на этот жадный зов. Со всей полнотой ощущаю: Никита - жива и здорова, ее молодое тело, распростертое сейчас подо мной, опьяняет. Удерживаю сверкающий синий взгляд, и она настороженно замирает. В странной тишине, наслаждаясь, смотрю. Все еще до конца не верю, что наяву вижу это лицо,…глаза,… этот чувственный рот. Сердце, дернувшись, замирает на долгое мгновенье, признавая неизбежное… мне мало только смотреть. Я должен чувствовать, трогать, пробовать, что бы увериться, что бы доказать себе - она снова рядом со мной. И подозрительный, настороженный взгляд остановить меня уже не в силах. Я видел огонь. Наклоняясь, беру желанный рот в решительном, грубом поцелуе. И ее губы обжигают меня в ответ. ********* Майкл резко бросает меня на жесткую кровать, выбивая ударом дыханье из легких. А прежде чем успеваю откатиться в сторону, опускается сверху сам, вжимая в матрац. Я отчетливо чувствую все его тело: руки, ноги, бедра. Мое сердце грохочет у самого горла, когда наши глаза встречаются. Увидев Майкла на пороге каюты, я подумала, что это лишь сон, вызванный моей неуправляемой тоской. Но тот, кто сейчас горячим телом прижимает меня к кровати, едва позволяя перевести дыхание, и, лишая возможности шевельнуться, определенно реален. Причем, очень опасно реален. Страх. Гнев. Надежда. Желание. Мое тело и мой разум находятся в полном разладе, устроив настоящую войну. И никто пока не желает признавать поражения. Поэтому все, что остается - это выжидающе смотреть на Майкла, проклиная собственную нерешительность. А он, в ответ, пристально, с жадностью, рассматривает меня. Его взгляд скользит по лицу, возвращаясь, надолго к губам. Откровенное желание в затуманенных глазах накрывает меня волнами жара и заставляет облизывать внезапно пересохшие губы. Майкл смотрит на них, потом медленно опускает голову и целует. Конечно, за три года я много раз мечтала о его поцелуях. И, порой, навязчивые грезы не давали мне уснуть по ночам. Только сейчас Майкл целует меня со страстью, которую даже я не смела вообразить. Его рот горяч и требователен, а губы накрывают мои с такой решительностью, что на секунду цепенею, не веря в реальность происходящего. Но уже через мгновение, обожженная его желанием, начинаю отвечать с не меньшим пылом. Возвращая поцелуй, чувствую его прерывистый вздох, когда наши языки соприкасаются. Майкл отрывается от меня и поднимает голову. Он бледен и смотрит мрачно, но его губы горят, как и мои. Мы не сводим друг с друга удивленных глаз, ошеломленные происходящим. И единственный звук, раздающийся в комнате, - наше тяжелое дыханье. Замечаю, как, пытаясь мне что-то сказать, Майкл нервно сглатывает. Наконец, впервые за полгода, для меня звучит его голос. И эти слова потрясают: ---Я думал, что потерял тебя. Моя реакция так же противоречива, как я сама. Чистая радость сменяется горьким недоумением, а потом и возмущением: «Для начала, Майкл, я никогда не была твоей!» Мои руки, наконец, свободны. Поэтому, дотянувшись до отворотов его шерстяного пальто, заставляю Майкла наклониться ниже. Прохладная пряжка его ремня, впиваясь в обнаженную кожу, заставляет мой живот вздрагивать от странного удовольствия. Он смотрит выжидающе и настороженно, не понимая, чем вызвана новая волна моей ярости: ---Ты… никогда… не имел… меня. Последняя попытка сопротивления. Бессмысленная, по сути. Ведь пожар, зажженный в теле одним лишь его поцелуем, не загашу никакими храбрыми словами. Глядя в расширившиеся зрачки Майкла, понимаю, что он принимает мой вызов. Дрожу, чувствуя, как загорается кожа под его прикосновениями. Горячий рот вновь опускается к моим губам….а в голове бьется единственная мысль… Если Майкл не поцелует меня прямо сейчас, я, наверное, умру. ***************** ---Ты никогда не имел меня. Четыре простых слова, но они похожи на взрыв. Приступ животной жажды, бьющейся в крови и заставляющей брать то, что считаю своим, стирает все запреты в помутненном сознании. Никиту, поднявшую голову, что бы встретить мои губы, похоже, мучает та же жажда. Безумие. Ее рот безжалостен. Я чувствую жадный укус. Неконтролируемый приступ страсти, охвативший меня, так же накрыл и ее. Требовательные пальцы, впившиеся в отвороты пальто, тянут меня к ней. Горячая кожа обжигает даже сквозь ее легкую одежду. И этот жар заставляет позабыть обо всем. Мы неуклюже валимся на кровать. Зарываясь пальцами в волосы на затылке, я прижимаю к себе ее голову и терзаю мягкие губы снова и снова. Но этого слишком мало. Нежная кожа манит ладони. Опустившись вдоль спины, проведя по бокам, теперь, исступленно глажу ее живот. Никита тихо стонет, когда касаюсь грудей, пока еще спрятанных под тонкой рубашкой. Держу их в горстях, ощущая теплый вес на своих ладонях. Соски твердеют под жадными пальцами, походя на маленькие гладкие камешки. Она дрожит и заставляет дрожать меня. «Я ждал так долго»,---бьется отчаянная мысль. Лихорадка собственного желания почти пугает. Так же, как непривычная сила, вышедших из-под контроля чувств. Жажда этой женщины полностью мутит восприятие. Я ничего не вижу, кроме Никиты. Тяжело дыша, она пытается стянуть с меня пальто, неуклюжие пальцы дрожат от нетерпения. Досадливо стряхнув одежду с плеч, я возвращаюсь обратно. Раздвигая бедрами ее колени, заставляю лечь на спину. Горячие руки забираются под мой свитер, изучают живот и поднимаются к груди. Кончики пальцев слегка царапают соски, и я, со стоном, кусаю ее губы, не сумев сдержать гортанный рык. Мы, сжимаем друг друга, лихорадочно спутывая руки и губы в жажде коснуться повсюду желанного тела. Задирая надоевшую майку, наконец, открываю белые груди. И тут же мой рот находит ее соски. Язык, дразня, скользит вокруг яркого ореола, заставляя морщиться кожу. Целую их, по очереди, прикусывая и отпуская, пока не превращаю в спелые ягоды. Никита вскрикивает подо мной, потому что одна из рук, лаская, пробирается к ее промежности, и, раздвигая бедра, сжимает в горсти этот раскаленный источник. С хриплым стоном, она тянется ко мне. Берет в ладони мое лицо и целует с такой упоенной нежностью, что кружится голова, и я забываю обо всем на свете. Больше нет сил, выдерживать нашу раздельность. Жгучий голод требует ощутить ее всю, кожа к коже, тело к телу. Неохотно отстраняясь, я, дернув, стягиваю свою одежду через голову и тут же возвращаюсь, что бы снова целовать ее с яростной, дикой силой. Одновременно пальцы находят и ослабляют пояс ее мягких брюк. Но вдруг, Никита начинает сопротивляться и, застыв, сжимается в моих руках. Поднимая голову, удивленно смотрю на нее, не понимая причин. Она сводит меня с ума. Рассыпавшиеся в беспорядке, светлые волосы. Опухшие, истерзанные мною, алые губы. И глаза, переливающиеся в тусклом свете лампы, всеми оттенками синего. Я точно знаю, что никогда никого не хотел так же сильно, как желаю эту женщину. Но сейчас ее глаза закрыты, а тело очень напряжено. Я останавливаюсь, пытаясь выровнять пульс, и усмирить рвущееся желание. Внезапно открыв глаза, Никита смотрит на меня. Причина промедления читается в ее лице. Не смотря на жгучий голод во взгляде, она боится. Боится настолько, что пытается отодвинуться, спрятаться, закрывая руками обнаженную грудь. ---Я не могу…. Мы смотрим, друг на друга несколько долгих секунд, и воздух между нами снова начинает раскаляться. Вдруг, понимаю с отчаянной ясностью, она боится не меня, она боится себя. Боится той силы, с которой меня желает. И она не понимает, что я тоже борюсь с этим страхом…. С опасением, мучающим меня все долгие шесть месяцев. Но отчаянная потребность в ней оказывается сильнее. Я вновь сжимаю в ладонях ее расстроенное лицо, крепко целую и заставляю лечь обратно, на спину. Никита отчаянно сопротивляется, выгибаясь и впиваясь пальцами в спину и плечи. Бедра подо мной извиваются, стараясь выскользнуть. Но ее упрямство и гнев только добавляют мне решимости. Жестко придавив ее к кровати, продолжаю жадно целовать. В чувственной путанице губ и языков, в жарком касании обнаженных животов, в скольжении кожи по коже, Никита задыхается от нахлынувшего потопа чувств. И все мысли о расставании со мной, испаряются из ее головы. От вернувшегося пыла, моя кровь приливает к бедрам и мучительно пульсирует между ног. Вновь, через голову, стягиваю с нее рубашку, и сердце замирает, пока любуюсь напряженными прекрасными грудями. Желая почувствовать их, прижимаю Никиту к себе. От соприкосновения наших тел, она стонет, впиваясь ногтями мне в бедра. Потом опять вздрагивает, но уже не от страха, а лишь в ответ на мое возбуждение. Мы не разговариваем. В нашей жизни слишком много словесной лжи, способной разрушить это упоительное безумие. К тому же, что бы произносить слова, надо иметь возможность думать, а этот дар обоих покинул уже давно. С робкой улыбкой, Никита кладет мои руки на собственные бедра. Тронутый доверием, прижимаясь лбом к ее лбу, начинаю медленно стягивать опостылевшие брюки. Но, почувствовав, как она нервно дернулась, опять замираю. К моей радости, Никита лишь пытается помочь. Добравшись до белого спортивного белья, все еще скрывающего ее от меня, ловлю синий взгляд и нежно целую в дрожащие губы. Секунду спустя ее пальцы присоединяются к моим усилиям и, приподняв бедра, она быстро избавляется от остатков одежды. Потом, оторвавшись от моих губ, приподнимается. Встав на колени сама, ставит меня напротив, что бы дотянуться до пряжки ремня. А пока ее длинные пальцы разбираются с застежками брюк, губы порывисто целуют кожу. Закрывая глаза, я тону в ее поцелуях и ласках. И не могу сдержать стон от мучительного напряжения, возникающего под ее ладонями. Упоительная потребность быть с ней, взять ее – демон слишком искушающий, что бы я мог долго сопротивляться. Поэтому стремительно, сам, сбрасываю одежду, не заботясь, куда она падает. Никита крепко обнимает за плечи, когда возвращаюсь обратно. Мы целуемся снова и снова, наши руки, сталкиваясь, лихорадочно гладят друг друга. И в этих ласках отчаянная потребность, возникшая из трех лет постоянного голода. Вновь в ладонях тяжесть прекрасных грудей, вновь мои губы терзают ее соски. Не выдержав напряжения, Никита закрывает глаза и тянет меня к себе. Я и сам не могу дольше медлить. Опуская ее на спину, раздвигаю руками гладкие белые бедра. Замерев, она теряет дыханье, когда опускаюсь сверху сам. Ищущие руки порывисто сжимают плечи. Я покорен искаженным от страсти лицом: с закрытыми в ожидании глазами, с закушенной в нетерпении алой нижней губой…. Я ждал эту женщину долгих три года. Но больше я ждать, не намерен…. ************* Бедное сердце готово вырваться из груди, но боюсь, что я этого даже не замечу. Потому что руки Майкла повсюду. Лаская и поглаживая, они заставляют кровь приливаться к коже. Горячая и жаждущая, я мечусь под ним, пытаясь прижаться сильнее. Он опускает голову и приникает ртом к моей шее. Руки сжимают нетерпеливые бедра, а зубы метят кожу, прикусывая и отпуская. О, господи. Я не верила, что это когда-нибудь случиться. Но происходящее сейчас в тысячу раз ярче, чем самые смелые мои мечты. Кожа Майкла, горячая, гладкая, скользит под ладонями. Обнимая, чувствую мощные мускулы его спины. Они напрягаются и вздрагивают, когда, прижимая к себе, провожу руками от плеч до бедер. Реальный Майкл красивее всех моих бесконечных грез. Его поцелуи сводят с ума, они жгучие, опьяняющие. А губы сразу грубы и нежны. Когда целует, язык, скользнув в мой рот, заставляет дрожать все тело. Наклоняясь, Майкл стремится ко мне, и я послушно приподнимаю бедра. Скользнув под них, сильные руки прижимают меня к нему. Не сдерживая стона, ощущаю трепет и давление между нами. Мне этого мало. Секс в моей жизни играл очень разные роли. Но никогда и ни с кем, он не значил того, что ощущаю сейчас. Это безумный накал чувств и непреодолимый мучительный голод, который не утолить, пока не заполнится пустота. Майкл необходим мне, я хочу быть заполненной. Умирая от голода, я очень хочу его. И Майкла мучает голод, я знаю. Его желание, очевидно, он тверд и настойчив, пульсируя, около моего живота. Не выдержав искушения, опускаю руку и беру его в ладонь, скользя кончиками пальцев по всей напряженной длине. Обжигающе горячий и тяжелый, он трепещет в моей сжавшейся вокруг него руке, а под пальцами, ласкающими нежную, шелковистую кожу, ускоряясь, несется его пульс. Майкл хрипло шепчет о чем-то, по французский, и целует меня с яростным отчаяньем, потерявшего голову мужчины. Сердце, екая, сжимается, когда его рука возникает между моих бедер. И он судорожно вздыхает в ответ, когда, отодвинув ногу, пускаю к себе, позволяя его горящему паху, коснуться влажной теплоты моего. Майкл прижимается лбом, едва сдерживая дыхание. Знаю, он поражен, как и я, чуду, что творится сейчас между нами. Мы оба на грани, но он все медлит, будто ожидая разрешения или сигнала. И мне хочется плакать от его бережливой нежности, от сжигающих сердце поцелуев, но больше всего я хочу, что бы Майкл немедленно взял меня, был во мне и утолил, наконец, наш мучительный давний голод. Поэтому целую его со слепой разрешающей жадностью. И собственный голос звучит для меня незнакомо: ---Пожалуйста… теперь… Майкл низко рычит, отпуская на волю желание, грубо целует, поднимая мои бедра. Застыв, закрываю глаза. Ощущая между ног горячую боль желания, мучаюсь ожиданием. ---Посмотри на меня. Теплое дыхания касается век, и я распахиваю ресницы, что бы найти горячий взгляд, заставляющий вскипать мою кровь. Он не отпускает, и сквозь чувственную дымку, наблюдаю, как темнеют глаза, когда Майкл впервые попадает в меня. Я кричу, пораженная этим присутствием. Он замирает на секунду, справляясь с собой, и, позволяя нам, привыкнуть друг к другу. А потом начинает медленные движения. Но это не то, что мне сейчас нужно. Обняв бедра ногами, я беру его глубже и чувствую сильнее. Мне требуется много, очень много Майкла. Потому что страх, сжимающий сердце раньше, отступил перед накалом желания, которое больше не скрыть… ни от Майкла, …ни от себя. **************** ---Посмотри на меня. Еле различаю собственные слова через отчаянно бьющийся пульс. Никита поднимает удивленные глаза, будто не веря в реальность происходящего. Нас связывают похожие чувства. С нею я снова живу, в отличие от шести последних месяцев вынужденного существования. И что бы остаться живым, сегодняшней ночью мне нужно потерять себя в желанной женщине. Никита, выгнувшись, поднимает бедра в красноречивой просьбе. Сейчас. Я задыхаюсь от эмоций, порожденных страстным ответом, от подгоняющих рук на собственных бедрах. Время меняет скорость, отсчитывая не секунды, а синхронность наших движений. И каждый раз, скользнув в горячие объятия, ощущаю примитивный триумф. Она – моя! Я хотел этого так долго! Никита стонет, откинув назад голову, а длинные ноги сжимают мои бедра сильней, требуя и прося. Болезненное по силе удовольствие неумолимо толкает меня к краю. Но я не хочу. Это слишком быстро, слишком скоро…. Однако, почти не могу сопротивляться, из-за встречного движения бедер, горячих губ, тянущихся ко мне, и пряного запаха возбужденного тела. Забыв обо всем, первобытные в своем порыве, мы катимся по взбаламученной постели в изысканном и диком танце. Целуемся и кусаем, сталкиваемся и отступаем, …. неукротимые, разрушающие любую сдержанность, силой взаимного сексуального притяжения. Грубый лен простыней царапает возбужденную кожу, когда оказываюсь на спине, и Никита прижимает к постели запястья, поднятые над моей головой. Незнакомая уязвимость внушает трепет. Но забываю опасения, когда она, жадно целуя шею, скользит к ключице и, наконец, добирается до сосков, лаская их в ритме моих движений в ней. А когда напряженные груди, гладя, касаются горящей кожи, я вырываю руки, не способный только смотреть. В полутемной комнате ее белая кожа сияет внутренним светом. Чувственная улыбка, наклонившейся девушки, манит и жжет. Крепко держа игривые бедра, целую грудь, кусая, и, перекатывая языком твердые камешки сосков. Никита дрожит, впиваясь пальцами в плечи, и осипшим голосом тихо твердит мое имя. Это - настоящее и это - мои мечты. Сны, мучавшие три последних года, и, наполнявшие ненавистью к себе, следующим утром. И это мой страх, что в чувственном беспамятстве, произнесу вслух ее странное звонкое имя. Крепко держа за плечи, Никита раскачивается. Почти оставляя, и, вновь, обжигая меня внутренним жаром. Дразнящий танец для нас обоих не может быть долгим.... Но я не согласен, мое ожидание стоило большего. Запутавшись пальцами в ее волосах, пригибаю к себе, целуя. И перекатываюсь, чтобы она снова оказалась подо мной. Потные, разгоряченные, ласкающие друг друга, мы неуклюжи в своей отчаянной потребности. Никита опять поднимает бедра, что бы вобрать меня глубже. Чувственные низкий голос заставляет закрыть глаза. Пытаюсь сосредоточиться и оттянуть неизбежный конец. Но в тот же момент острые ногти Никиты впиваются в бедра, подгоняя и не позволяя отступать. Потом, дотянувшись до шеи, она заставляет наклониться. Горячий рот, кусая и целуя, умоляет не мучить дольше: ---Пожалуйста…. Ее голос - само желанье, и мои благие намерения мгновенно распадаются в прах. Не пытаясь сдерживаться дольше, ускоряю движения. Близкая к взрыву Никита дрожит подо мной. Подтянув ее влажные бедра, заставляю стонать над каждым размашистым ударом. Она напрягается, и, наконец, трепещет в моих руках, искушая следовать за собой. Но, сжимая зубы, я опять замедляю движения, что бы почувствовать ясно каждую волну ее оргазма. Медленно, едва дыша от напряжения, начинаю двигаться вновь. Однако мстительная Никита не прощает отсрочки. Горячие ладони сжимают мое лицо, а губы и язык, целуя и шепча мое имя, окончательно толкают в пропасть. Мы безумны и мы голодны. Ничего не было до и ничего не будет после. Видя слезы и слыша голос, я зарываюсь в ее шею. И мой мир в этот миг состоит из вкуса, запаха и напряжения Никиты. Я, беспомощен, с этим бороться, и я, просто, сгораю вместе с ней. ************* Очнувшись, открываю глаза. Прохладный ночной воздух заставляет слегка дрожать. Внутренний огонь иссяк и, обессиленная, неподвижно лежу на кровати. Мое сознание несколько секунд отказывается верить, что произошедшее не было сном. Но доказательство рядом. Майкл – за моей спиной, а его рука лежит на моей груди. И наши переплетенные ноги лишь слегка прикрыты измятой простыней. Его дыхание спокойно и тихо, но я чувствую, что он не спит. Пытаюсь слегка отодвинуться, и, в доказательство моих догадок, сильная рука мгновенно опускается на бедра, удерживая меня на месте. Теплое дыхание шевелит волоски сзади на шее. И тут же грудь напрягается, а кожа покрывается нетерпеливыми мурашками. Я закрываю глаза, потому что малейшее его движение, снова будит во мне желание. Найдя руку Майкла, подношу к губам и слегка кусаю ладонь напротив большого пальца. Слышу за спиной тяжелый вздох и чувствую сладкую месть. Его зубы, пройдя по шее, покусывают плечо. Потом рука, пленная мной, напрягается и мягко заставляет повернуться лицом к нему. В комнате темно и единственный звук, что я различаю - шум речной волны у борта. Встретив пристальный взгляд Майкла, смущаюсь. Как мне вести себя с ним дальше? Он, будто прочитав тревожные мысли, осторожно и нежно гладит мое лицо кончиками пальцев. Они теплы и слегка шершавы, я дрожу от мягкого прикосновения. Вот его ладонь касается моего лба, большой палец, лаская, обрисовывает бровь. Потом рука опускается к подбородку, а тот же ласковый палец гладит распухшие от поцелуев губы. Казалось бы, хватит мне приключений на сегодняшнюю ночь, но желание вновь покалывает губы, и я не могу скрывать чувственную дрожь тела. Улыбаясь моей реакции, Майкл ловит руку и подносит к своим губам. Горячий рот пробует нежную кожу на внутренней стороне запястья. Целуя ее, он спускается к венам и слегка прищемляет зубами. Его жест вызывает нервный скачок моего пульса. Дыхание прерывается, потому что понимаю, Майкл все еще ищет доказательства, что я жива и здорова. Вина затопляет душу, когда замечаю в глазах отблески боли, преследующей его последние полгода. ---Майкл…. Я…. Отпуская мою руку, он обнимает и заставляет лечь ему на грудь. Но ощущение его обнаженной кожи все еще ново для меня. Поэтому задыхаюсь от наплыва эмоций, чувствуя под собой его расслабленное прекрасное тело. Майкл прячет пальцы в моих спутанных волосах и тихонько бормочет в самые губы: ---Не сейчас… Мы нежно целуемся, но наша мягкость длится не долго. Желание возвращается с новой силой, когда Майкл сжимает свои бедра вокруг меня. Источник к источнику, мы приникаем, друг к другу, и возбуждение усиливается. Майкл тихонько постанывает, закрыв глаза, когда глажу его, опускаясь руками все ниже. Перед тем, как соскользнуть вниз самой, еще раз нежно целую в губы. А потом мои рот торопится туда, где раньше были только руки. Лизнув солоноватый живот, чувствую, что мне это нравится. Майклу - тоже, его пристальный страстный взгляд преследует каждое движение. Гортанный голос тихо произносит: ---Никита…. Это просьба. Наклоняясь к нему, целую снова и снова, прокладывая нежную дорожку вниз по животу. В реакции Майкла трудно ошибиться, напряжение и биение напротив моей груди растет с каждым поцелуем. Отстраняясь, любуюсь, и чувствую гордую радость, что именно я являюсь причиной этого страстного напряжения. Мне нравится смотреть, но еще больше я хочу трогать. Огромное желание чувствовать и знать всего Майкла, понуждает опустить голову и исследовать его губами. Низкий стон желанного мужчины, заставляет дрожать и меня. Нежно сжав в горсти, пью его и ласкаю, оценивая жар тела, губами и языком. Пальцы Майкла скользят в моих волосах, мягко перебирая запутанные пряди. Мне нравится чувственная власть над ним, ощущение напряженных бедер под руками и мускусный аромат возбуждения. И еще мне ужасно хочется разбить его сдержанность, вызвать бурю эмоций и почувствовать, наконец, дикую силу его желания. Решившись, действую активнее, наслаждаясь его толчками и дрожью в моих руках и в моих губах. Но тут напрягаются пальцы Майкла в моих волосах, убеждая отпустить его. Сначала сопротивляюсь, собираясь… довести до безумия, так же, как раньше он довел меня. Но Майкла не переупрямить, и я, наконец, сдаюсь. Подхватив за подмышки, он тянет меня к себе. Чувственное скольжение вдоль его тела, вновь лишает дыханья. А меня уже ждут жесткие поцелуи, горячим, настойчивым ртом, и решительные руки, накрывающие груди и сжимающие их в ладонях. Кровь снова закипает в венах, я не могу сдержать мучительного стона. Мы молчим, интуитивно опасаясь, что наш страстный мир еще слишком хрупок. И одно неосторожное слово может разбить его на тысячи осколков. Я закрываю глаза, покоренная и покорная, чувствуя, как Майкл раздвигает мои бедра, переворачивает на спину и вжимает в матрац. К тому же мои запястья опять пленены. Горячий рот терзает напряженные груди, а зубы, вновь, играют с моими сосками. Делаю наивную попытку, освободить хотя бы руки, но, разумеется, совершено бесполезную. Хватка Майкла сильна и категорична. Внезапно, его теплое дыхание начинает гладить мой живот и продолжает опускаться ниже. Настойчивые губы касаются лобка. О, господи! Теперь понимаю, почему Майкл сопротивлялся. Это… слишком сильно. Я не вынесу такого натиска. И все же я это делаю. ************ Измученная нашей страстью Никита крепко спит, а я никак не могу успокоиться. Лежу и смотрю на нее. Глаза не желают отрываться от чудесной картины. Вдох-выдох, колеблется обнаженная грудь. А я прячу руки, что бы ни начать ее снова гладить. Девочке требуется отдых, но я не хочу тратить на сон наше быстро истекающее время. Поэтому, просто, лежу на боку, подпирая голову рукой, любуюсь и улыбаюсь. Она - еще красивей, чем мне запомнилось, чем мерещилось в лихорадочной тоске. Сегодняшние события так спрессовались, что, не смотря, на наш безумный секс, я, как не странно, только теперь могу разглядеть ее как следует. Никита кажется мне совершенной. Длинные ноги, что сводили с ума три года…. Теперь мне известно, как они способны обвить талию. Красивые сильные руки, с длинными пальцами и коротко подстриженными ногтями…. Их прикосновения к телу отныне тоже со мной. А лицо… даже притом, что бледна от усталости и переживаний… его прелесть ничего не может скрыть. Мой взгляд лениво скользит по расслабленному телу, останавливаясь на нежной округлости груди с напрягшимся от прохладного ночного воздуха соском. И опять знакомое возбуждение пульсирует в паху. Тяжело вздохнув, пытаюсь переключить внимание, но глаза самовольно скользят ниже, к нежным темно русым завиткам в развилке белых бедер. И горячая мысль подстегивает возрождающееся желание. «Я знаю теперь, какова Никита на вкус». Не сдержавшись, протягиваю руку и легонько касаюсь лица. Девушка шевелится, но не просыпается. Убираю пальцы, закрываю глаза и, стыдя себя, напоминаю, отчего Никита так устала. «Мне хотелось отплатить ей той же монетой. Удовольствием за удовольствие. Отпустив плененные запястья, я переключился на стройные бедра. Напряженному телу не стоило напоминать, как Никита управлялась со мной. Ее жадный рот, ее губы и язык сделали возбуждение почти болезненным. Теперь была моя очередь. Целуя нежную кожу на внутренней стороне бедер, я переместил пальцы под лобок, мягко перебирая влажные русые завитки, скрывающие ее от меня. Никита, дрожа, приподнялась и поймала мой взгляд. Несколько мгновений мы лишь смотрели друг на друга, понимая и принимая все то, что не было сказано вслух. Воздух между нами, казалось, затрещал от накала эмоций. Не отпуская взгляда, я положил ладонь на источник ее тепла и, слегка массируя, заставил расслабиться и забыться. Послушно, она откинула назад голову и закрыла глаза, позволяя делать, что сочту нужным. Целуя, трогая языком, послушные бедра и мягкий живот, одновременно наблюдал за Никитой. И видел, как розовела и становилась почти фарфоровой тонкая кожа, как трепетали ресницы, и дрожь пробегала по телу в нетерпеливом ожидании следующего прикосновения. Я никогда не видел ее настолько красивой. Раздвигая руками гладкие бедра, я целовал ее в мягкие завитки, с упоением вдыхая запах желания и возбуждения. Никита стонала и открывалась для меня все сильнее. Честно сказать, я еле держался сам. Но ее удовольствие опьяняло сильнее собственных желаний. И обуздывая настойчивый голод, я продолжал ласкать ее. Ее сладкий и пряный вкус на моих губах, ее жар и мягкая влажность заставляли дрожать пальцы и болезненно напрягали тело. Но покорный просящим рукам, впившимся в плечи, закрыв глаза, я продолжал эту сладкую пытку, заставляя стонать ее снова и снова. ---Майкл…. Шепнула она мое имя, но не из желания остановить. Никита задыхалась, как от тяжелого бега, и ее кожа, слегка, лоснилась от пота. Мой рот, мой язык чувствовали ее растущее напряжение. Непроизвольно поднимающиеся бедра и частые волны дрожи, пробегающие по телу, говорили мне о том же самом. Но собственная стойкость тоже оказалась под угрозой, и, неспособный дольше медлить, я, с силой, сжимал ее бедра и пил, не отрываясь, пряное возбуждение. Вскоре, несущийся пульс под губами подсказал мне, что край очень близок. Я захотел подтолкнуть Никиту в такую глубокую бездну, что бы вернувшись, она никогда уже не смогла бы забыть, с кем провела эту ночь. Но я ошибался, считая, что полностью управлял ею. Будто очнувшись, она приподнялась и цепко ухватила меня за плечи. Ее голос прозвучал с молящим отчаяньем: ---Пожалуйста,… пожалуйста…. Не раздумывая, я повиновался отчаянной просьбе и соединил наши тела быстрым скользящим движеньем…. А когда, некоторое время спустя, на измятых простынях, Никита, дрожа в экстазе, выкрикнула имя, то она забрала в эту бездну меня вместе с собой». И вот теперь, рассматривая ее, беспомощную и спящую, я чувствую, как тяжелая боль желания опять поднимается во мне. Протягивая руку, мягко глажу по светлым волосам, зная, что она не проснется. Сегодняшняя ночь сделала меня уязвимым. Но я не допущу, что бы Никита увидела растерянность в моих глазах. «Утром все вернется на круги своя». Непрошенная тоска возникает при взгляде в иллюминатор. Через несколько часов я уеду. Мысль о том, что должен навсегда оставить Никиту, почти непереносима, но другого пути у меня нет. Она, наконец, свободна. И я не имею права тащить ее обратно, в ад. Вставая с постели, вижу, как, бормоча во сне, Никита перекатывается на мое место. И незнакомая нежность сжимает сердце. Несколько мгновений, просто, стою рядом и любуюсь. Голодные глаза впитывают красоту, которой не долго быть рядом. Мой рационализм уже просыпается. Я знаю, наше единство закончится вместе с ночью. И, думаю, что Никита, догадывается об этом тоже. Ночной воздух прохладен и спящая девушка ежится от холода. Накрывая ее простыней, я отхожу к окну. Калейдоскоп мыслей и образов в сознании совсем не способствует сну. Но Никита должна отдохнуть. Наши самозабвенные ласки подтвердили опасную правду, которую мы пытались отрицать очень долго. Когда она коснулась меня…. Всегда знал, что так все и будет…. И поэтому, когда коснулся Никиты, то позабыл обо всем, что осталось вне этих стен. «Слишком опасно». Смотрю в окно, понимая, что кончается наша единственная ночь, которой не суждено повториться. Тоска вновь заполняет сердце. Утром, потеряю ее навсегда. Только так все и может быть. «Отдел…. Вачек…. Елена…. Адам». В моем мире нет места для отношений с Никитой. Оборачиваясь, смотрю на спящую девушку, сопротивляясь желанию подойти к ней. Никите не место в Отделе. Там ее ждут только ложь, только боль. Ей будет лучше снаружи. Свободной. Это ее стихия. Пальцем вожу по запотевшему оконному стеклу. Если бы существовал способ вернуть Никиту в Отдел, не уверен, что сумел бы побороть искушение. Потому что мысль о расставании - непереносима. В отчаянье закрываю глаза и все, от чего пытаюсь бежать, снова встает перед мысленным взором. Я думаю о Никите. О ее искренности, о ее горячем теле. И о том, что теперь, ЗНАЯ, КАКОВО БЫТЬ С НЕЙ, могу легко представить и то, что СЛУЧИЛОСЬ БЫ С НАМИ, ОСТАНЬСЯ МЫ ВМЕСТЕ. Наверное, было бы легче никогда ЭТОГО не знать. ************** «Черт побери, что это?» Биркоф уставился в экран, не веря собственным глазам. Он быстро ввел команду, загружая сведения, полученные секундой ранее. ---Нашел что-нибудь по утечке? Поглощенный происходящим на экране, парень не заметил подошедшего к нему Акермана. ---Мне показалось… я только что видел это. Биркофф, запинаясь, делился предположением с начальником. Не в силах объяснить свое поведение, он, однако, не хотел, что бы именно Акерман узнал об открытии первым. Но теперь уже было слишком поздно…. Начальник наклонялся через его плечо, глядя с тревогой в экран: ---И что ЭТО? Передача из Лиги Свободы? Биркоф удивленно покосился на Акермана. «Почему он так разволновался? Любая связь с Лигой - это хорошие новости». Юноша пожал плечами и вернулся к экрану, продолжая стучать по клавишам. У него были лишь секунды для вычисления следа прохождения передачи. И он не собирался упускать это время из-за Акермана. ---Черт побери!!! Биркоф покраснел, видя недоумение окружающих. Обычно, у него не было привычки ругаться на рабочем месте, но сейчас…. ---Что опять? Биркоф еле сдержался, что бы ни огрызнуться. Вместо этого он глубоко вздохнул и ответил начальнику: ---След утерян. Сигнал исчез, прежде чем я успел его засечь. Парень покачал головой, все еще не веря виденному секунду назад. ---Я должен передать это Шефу. Биркоф вытащил диск из дисковода и поспешно отодвинул стул, что бы встать. К его изумлению, Акерман преградил дорогу, положив руку на спинку стула. ---Что? ---Сначала это посмотрю я. Компьютерщик ответил в раздражении: ---Это не имеет отношения к Лиону. Это про Никиту. Брови Акермана поднялись от удивления. Он опустил глаза на диск, потом поднял их на Биркофа, потом опять посмотрел на диск: ---Никита? Ты имеешь в виду подопечную Майкла? Ту, что умерла? Биркоф радостно ухмыльнулся: ---Мы думали, что она погибла при взрыве базы Лиги Свободы в прошлом году, в Германии. Юноша посмотрел на диск, и сердце подскочило от радости. Никита жива! «Еще бы успеть засечь тот сигнал, которым прислали сообщение»,--- пульсировало в его голове огорчение. Но тут же вернулась радость. «Надо рассказать Вальтеру и Майклу. Вот уж кто обрадуется новости». ---Она у Лиги Свободы?---Акерман нахмурился и покачал головой,--- Понятно…. Вот и объяснение для нашей утечки. Биркоф вновь решительно сдвинул свой стул и заставил Акермана отпустить его: ---Шеф должен это увидеть. На этот раз юноша не спрашивал начальника, он утверждал. Лицо Акермана исказилось гневом, он подошел ближе и протянул руку: ---Я сам все сделаю. Биркоф колебался. Хотя он и знал, что в любой момент может обмануть идиота Акермана, но, с другой стороны, тот был здоровым, сильным мужиком, а Бирки всегда опасался чужой физической силы. К тому же, Мэдлин и Шеф вряд ли сильно обрадуются воскрешению Никиты. Не то, что Вальтер или Майкл. «Да, уж. Пусть лучше Акерман несет начальству дурные вести»,---решил он. Биркоф широко улыбнулся и протянул диск: ---Пожал
Энея: Я ещё не читала, но уже УУУУУУУУУУУУУУУУУРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРАААААААААААААААААААААААААА !!!!!!!!!!!!!!!! ЧЕСТЬ И СЛАВА ГЕРОЮ-ПЕРЕВОДЧИКУ !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
terra: Энея пишет: Я ещё не читала, но уже УУУУУУУУУУУУУУУУУРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРАААААААААААААААААААААААААА !!!!!!!!!!!!!!!! А я уже читала....................... ваууууууууууууууууууууууу............................ плыву и таю.................. Веда,
марго: veda Вик, СПАСИБО!!!!! Наслаждаюсь. Таю. Впадаю в нирвану. Это несравненно! Поэтично, живо, очень деликатно и невообразимо чувственно. Ты МАСТЕР!!!!!!
Lessa: veda, чмоки, чмоки, чмоки Восхитительно, тонко... на грани... (но не переходя ее)... фантастично СПАСИБО, Вик
Bella: veda Боооооооожееееееее, это так изумительно, что я даже слов подобрать не могу. Столько тоски, нежности, боли, желания, безысходности, любви............ мой чувствометр просто зашкалило - я потрясена. ОГРОМНОЕ!!!!!!!! СПАСИБО!!!!!!!!! ВЕЛИКОЛЕПНО!!!!!!!
VIOLA: Veda Вик, здесь даже слова "Спасибо" ничтожно мало, это нечто невероятное ..не перевод , а необыкновенный драгоценный камень....который при каждом развороте открывает новые грани....а ведь счет на минуты..... Сюжетная канва подхватывается, как мяч и передается дальше.... Настоящий клубок чувсвт -агония, безумие, неконролируемые боль, тоска, эхом отдающие в сердце и в теле.... И прочитав данный взятый отрывок, отчетливо понимаешь, как соединяет судьба.....против воли...толкая вперед.....как мозаика..которая до времени не оставалась собранной ...складывались отдельные куски...но не целая картина....и вот в одно мгновение все куски складываются, как по притяжению магнита.... Все обстоятельства - предложение Мэдлин Майкла поднять старые связи , выезд домой к семье,фатальная усталость Ник и решение переждаьт день, не ехать, 5 часов езды на машине..... , а если убрать что -либо из элементов, вся картина разбивается . Да и сам Майкл это чувствует: В тот же миг понимаю, что желтый отблеск на стекле иллюминатора - вовсе не отражение полной луны, а слабый свет керосиновой лампы, горящей внутри. Меня преследует странное чувство, будто все происходящее давно предрешено. И эта ночь, и корабль, и полная луна…. Будто дороги, которыми я и она, вместе и по отдельности, ходили последние три года, сошлись сегодня здесь, в этой самой точке. И никому из нас уже не вырваться. Сцена свидания и любовного безумия завораживает - настолько реально, что не веришь , шокирующе эмоционально, обжигающе страстно, резко, остро, наслаждение и боль сплетаются, чт теряются их границы , отчаянно нежно и чистая любовь течет по венам... Мы безумны и мы голодны. Ничего не было до и ничего не будет после. Видя слезы и слыша голос, я зарываюсь в ее шею. И мой мир в этот миг состоит из вкуса, запаха и напряжения Никиты. Я, беспомощен, с этим бороться, и я, просто, сгораю вместе с ней. Мир разделился на 2 стороны.....холд. четкая размеренная жизнь Отдела и мир эмоций, связи между ними прочные , но мир эмоций полностью ослеп к реальной действительности в своем падении в безумие... Вик, проникновенно молчу, это Картина ..это не рассказ..это сама Жизнь... . Низкий поклон тебе за жемчужный . С трепетом ожидаю продолжения .
veda: Энея terra марго Lessa Bella VIOLA Девочки, спасибо вам огромное Ваши отзывы очень стимулируют на оперативную работу. Я рада, что вам нравится. Честно говоря, сама взялась за это произведение, потому что очень понравилось и мне. Здесь так тонко переплелось то, что показано и то, что только подразумевается и будет открыто в гораздо более поздних сериях. Да и сами герои очень человечны. Они противоречивы, они хорошие и плохие сразу. И очень похожи на самих себя. Что же касается эротической части, то выбросить отсюда что-то для меня не представлялось возможным. В этой встрече на лодке воплощено все то, что я вижу в отношениях Майкла и Никиты. И все их дальнейшие проблемы берут начало тоже здесь. Здесь нет эротики для эротики. Эротика-это часть жизни, как и у нас с вами. Здесь возникают связи, основанные на взаимном сексуальном влечении, но приводящие к глубоким человеческим привязанностям. Для меня ЛФН-это, в первую очередь, история очень сложной любви. И здесь эта любовь показана в полную силу. Предательство, обман, бессилие перед обстоятельствами и.... любовь. Спасибо!
VIOLA: veda пишет: В этой встрече на лодке воплощено все то, что я вижу в отношениях Майкла и Никиты. И все их дальнейшие проблемы берут начало тоже здесь. Вик, заинтриговало... Можно поподробнее - какие именно проблемы здесь уже начинают проявляться по твоему мнению...? .Разное понимание целей и желаний, и средств достижения , как я понимаю , это лишь одна из немногих проблем... Кроме этого я вижу четко все более проявляющуюся собственичество Майкла, его силу и слабость в отношении Ник одновременно (не в силах отпустить ее, и сам себя за это казнит, и жертвенность ради нее), еще более усиливаются муки от вынужденного обмана и 2-х противоположных жизней….обе дороги ему… Разное понимание любви и ее развития у М. и Н. А что видишь ты?
Энея: VIOLA пишет: четко все более проявляющуюся собственичество Майкла, его силу и слабость в отношении Ник одновременно (не в силах отпустить ее, и сам себя за это казнит, и жертвенность ради нее), еще более усиливаются муки от вынужденного обмана и 2-х противоположных жизней….обе дороги ему… Разное понимание любви и ее развития у М. и Н. Это - только одна грань - а их много , куда больше чем хотелось бы , но тут уж как есть , ибо человек - существо сложное , а Майкл ещё и МУЖЧИНА с Большой Буквы М , а вот о разнице мужской и женской психлогии и разных типах поведения - вот за этим уже к Марго , в этом она специалист ! И скоро уже будет дипломированный !
Энея: И да , veеееееееееееееееееееееееееееееееda !!!!!! Со смайлами - ты поймёшь ! Монументально !!! Шедевральное переложение на русский НС-17 оставило в полной прострации - это значит без единой мысли в одурманенной голове и , цитируя тебя же "... и только тело , полное желания ...." ....... И ещё парочка подобных сцен в твоём исполнении - и ФСЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁ ................................. , дорогая !!!!
veda: Энея Эх, хорошооооо Энея пишет: Шедевральное переложение на русский НС-17 оставило в полной прострации - это значит без единой мысли в одурманенной голове и , цитируя тебя же "... и только тело , полное желания ...." ....... Эх, ну ты про мои мысли тоже все знаешь... Еще парочка обсуждений с тобой и писать уже не надо. Постоянно действующий "душевный подъем" мне обеспечен на недели вперед Могу просто расслабиться и получать удовольствие . Ну, только что иногда с твоими интонациями произносить: Ооооооо, даааааа....!!!!!, Уууууммммммм... Сама знаешь, о чем
anele: veda , поверишь? я не то, что писать, я забыла, как дышать! офигительно красиво, эмоционально! я плохо представляю себе, как ты это переводила??? у меня чувство присутсвия на этой барже, я даже не знаю кем я там была? Н., М., воздухом между ними там продолжение есть? жду с нетерпением
Bella: anele пишет: там продолжение есть? жду с нетерпением Меня мучит тот же вопрос и та же надежда
veda: VIOLA пишет: Вик, заинтриговало... Можно поподробнее - какие именно проблемы здесь уже начинают проявляться по твоему мнению...? А вот дочитаешь до конца и поймешь! anele , спасибо anele пишет: я плохо представляю себе, как ты это переводила??? у меня чувство присутсвия на этой барже, я даже не знаю кем я там была? Н., М., воздухом между ними Прикинь, как мучаюсь? У меня уже давно чувство, что я там то самое, что между ними Вот, думаю, придет моя тема в сочиниях, задам слово заветное и напишу "Дневник....." anele пишет: там продолжение есть? жду с нетерпением Bella пишет: Меня мучит тот же вопрос и та же надежда Это ж целая серия так расписана. Там еще столько продолжения, что, боюсь, меня раньше из дому выгонят. Но пока не выгнали-работаю над продолжением
terra: veda пишет: Здесь так тонко переплелось то, что показано и то, что только подразумевается и будет открыто в гораздо более поздних сериях. Да и сами герои очень человечны. Они противоречивы, они хорошие и плохие сразу. И очень похожи на самих себя. Что же касается эротической части, то выбросить отсюда что-то для меня не представлялось возможным. В этой встрече на лодке воплощено все то, что я вижу в отношениях Майкла и Никиты. И все их дальнейшие проблемы берут начало тоже здесь. Здесь нет эротики для эротики. Эротика-это часть жизни, как и у нас с вами. Здесь возникают связи, основанные на взаимном сексуальном влечении, но приводящие к глубоким человеческим привязанностям. Для меня ЛФН-это, в первую очередь, история очень сложной любви. И здесь эта любовь показана в полную силу. ППКС. Оч понимаю, зачем и почему здесь столько эротики, поэтому так и прониклась. Настолько психологичны все - даже, казалось бы, физиологические - описания, что из песни слова не выкинуть. Вик, еще раз спасибо тебе за эту работу.
Bella: veda ... так хочется продолжения...
veda: Bella пишет: veda ... так хочется продолжения... Постараюсь к празднику успеть со стр№4. Не много осталось. Приготовьте платочки, там + =
Bella: veda пишет: Постараюсь к празднику успеть со стр№4. Не много осталось. УРА! Спасибо, порадовали
veda: Я, как правильная тетенька, не легла спать пока не дописала страничку №4. С наступающим праздником, дорогие подруги - сопалатницы. Любви вам(приблизительно такой, как выше и ниже на стр. описана ) и счастья(а этого побольше, побольше )! --------------------------------------------------------------- Предупреждение: Отрывок содержит сцены категории NC-17. Если вас смущают откровенные эротические описания, не читайте этого. -------------------------------------------------------------------- ************ Вынырнув из глубокого сна, переворачиваюсь на другой бок и натягиваю покрывало повыше. Все еще охваченная дремотой, лениво балансирую по тонкой грани, разделяющей сон и явь. Но это блаженное состояния внезапно нарушается четким ощущением дискомфорта. Пытаясь понять, в чем дело, мозг начинает анализировать. Пространство вокруг слишком… большое,… холодное,… равнодушное. Вслепую двигая руками по кровати, цепляюсь пальцами за пугающую пустоту. Неожиданно доходит весь ужас происходящего. Я лежу одна. Паника. Сердце, упав на мгновение, взлетает к горлу. Стремительно сажусь на кровати, закрывая ладонями лицо. Неужели я проспала всю ночь? И уже наступило утро? И он уехал от меня навсегда, не попрощавшись? Несколько долгих секунд собираюсь с мужеством. Наконец, нерешительно, опускаю дрожащие пальцы и открываю глаза. По-прежнему, ночь, еле-еле тлеет керосинка, в комнате полутьма. Обвожу пространство испуганным взглядом и… задыхаюсь от счастья. Майкл стоит у окна, точнее, у одного из маленьких иллюминаторов и задумчиво рассматривает гавань. О, господи! Он, действительно, здесь и он… Я сглатываю внезапный комок в горле. Кровь приливает к щекам, шумит в ушах. Жар разливается по шее и, внезапно, напрягается моя, чуть прикрытая простынею, грудь. Едва переводя дыхание, сижу и смотрю на него…. Мой жадный взгляд, наслаждаясь, отслеживает каждую линию обнаженного прекрасного тела. Такое чувство, что вижу его впервые. Словно не я потратила полночи, исследуя руками и губами каждый дюйм его кожи. Правда, руки и губы со мной не согласны. Они горят, вспоминая, как гладки на ощупь эти мощные мускулы. Безотчетно любуясь Майклом, с тревогой замечаю напряжение в сильных плечах и почти сжатую в кулак руку. Он смотрит в ночь, будто ищет там, в темноте, ответы на вопросы, известные только ему. Мне печальна его отрешенность. Яснее ясного она говорит, что мысли безрадостны. И мне нет в них места. Несмотря, на горячее желание приблизиться, понимаю, Майкл сейчас нуждается в одиночестве. Что его тревожит? Я могу об этом только догадываться. Возможно, сожалеет о случившемся? Или раскаивается, что нашел меня? А может быть, он, как ранее я, считает, лучше бы нам не знать, чего лишались, оставаясь врозь? Сладкая боль внизу живота – расплата за взгляд, жадно брошенный на задумавшегося Майкла. Или… он,… как и я, сейчас,… потрясен безупречностью, с которой мы подошли друг другу? Нервно сглотнув и закрыв глаза, приветствую знакомое биение желания. Тело теплеет и покрывается мурашками, вспоминая дрожь Майкла, взявшего меня впервые. И, будто не верящего, что это реально. Ощущение его глубоко внутри, напряженного и нетерпеливого, хлестнуло мое тело наслаждением таким же жгучим, как боль. Но то, что случилось между нами, стало не просто сексом, пусть даже и невероятным. Несмотря на клятвы самой себе о независимости и свободе, сегодня ночью, вместе с телом, я отдала Майклу свою душу. Три года мой наставник, практически, не позволял заглянуть за внешне равнодушную оболочку. Но теперь…. Я, наконец, поняла, какой он…. И мысль, что утром мы расстанемся навеки - разрушает меня. «Довольно». Если эта ночь – все, что суждено разделить с Майклом, не хочу тратить время впустую, горюя о сбывшемся или не сбывшемся. Здесь и сейчас пишется наша короткая история. И, будь я проклята, если позволю украсть у себя даже секунду драгоценного времени. Вновь смотрю на Майкла, и становится больно от нашей отчужденности. Отчаянная потребность, проснувшийся голод гонят меня к нему. Я хочу быть рядом. Откидывая простыню, тихо встаю с кровати. Если Майклу необходимо одиночество, он получит его завтра утром. Но сегодняшней ночью - он мой. *************** Стоя у иллюминатора, смотрю на лодки, мягко качающиеся на волнах. Мне нравится наблюдать за их легким, невесомым скольжением. Деревянные корпуса кажутся практически белыми, относительно смолисто-черной реки. Страсть к воде во мне с самого раннего детства. Помню, как родители снисходительно улыбались моим восторженным мечтам… когда-нибудь, когда стану большим, буду плавать на одном из таких судов…. Я давно уже вырос, и много лет нет на свете моих родителей. Те светлые детские мечты, конечно же, не сбылись. Впрочем, как и многие другие. Однако увлеченность осталась. Наблюдая за плывущими кораблями, я успокаиваюсь и четче вижу собственную дорогу. Но сегодняшним вечером даже вода не приносит умиротворения. «Где бы на свете найти уголок безопасный для нас с Никитой?» Недоверчиво качаю головой, пораженный наивностью и сентиментальностью собственных вопросов. «О чем, к черту, я думаю?» И все-таки это правда. В последние часы мы с Никитой похожи на терпящих кораблекрушение путешественников, прижимающихся друг к другу в отчаянии. Закрыв глаза, пытаюсь вернуть ясность в мысли. Если мне удалось отыскать Никиту, то почему бы это ни сделать кому-нибудь еще? Заподозри Отдел, что девушка жива, они обязательно найдут и убьют ее. И чем дольше я остаюсь с ней, тем вероятнее такой исход. Мы слишком сильно рискуем, оба. Поэтому будет гораздо проще, если соберусь и уеду прямо сейчас. Мягкие шаги за спиной отрывают от правильных мыслей. Проснувшись одна, Никита ищет меня. Оборачиваюсь и невольно отвожу взгляд. Так же, как и я, она не удосужилась одеться. Глядя в сторону, пытаюсь справиться с нахлынувшими эмоциями. Бесполезно. Это сражение проиграно с самого начала. Пока тонкий пальчик, скользя, пересекает мою грудь, пульс ускоряется в несколько раз. В ее глазах - нежность, в улыбке - тысяча обещаний. И я уже знаю, что не хочу, как проще. И не уеду, пока она не выполнит обещанного. ---Все хорошо? Голос охрип от сна, но сама свежа и энергична. Лунный свет делает кожу Никиты почти сияющей. Очень сложно находиться рядом и не трогать ее. А еще тяжелее отвечать, собирая ускользающие мысли. ---Да, все нормально. Она снова улыбается, и я не могу сдержать ответной улыбки. Мы вместе больше четырех часов. А это первые реальные слова, что сказали друг другу. ---Так…., для Отдела, чем ты сейчас занимаешься? Слово «Отдел» звучит так трудно, словно не произносила его уже тысячу лет. ---Собираю информацию. Ее брови слегка поднимаются, губы насмешливо вздрагивают, а сама Никита поспешно отворачивается к окну. Несмотря на тревожные мысли, еле сдерживаю улыбку. Да, уж, «собираю информацию»- очень интересное определение того, чем мы занимались последние пять часов. Глядя на четкий профиль, вспоминаю запутанность собственной жизни. «Совсем заврался. Отдел убежден, что я собираю информацию по Лиге Свободы, а затем возвращаюсь домой, к семье. Жена и сын, думают, что папа на конференции в Брюсселе. А я….» Отодвигая вину вглубь сознания, принимаю решение. Свидание с Никитой слишком коротко, что бы тратить драгоценные секунды на пустые угрызения совести. Для сожалений у меня будет время в Отделе. Если несколько ночных часов - наш единственный шанс, то я хочу выжечь их в памяти. Что бы шрамы остались со мной навсегда. Никита задумчиво смотрит в окно. О чем ее грезы? Похоже, за последние полгода, моя непосредственная подопечная отлично научилась скрывать мысли. Протягивая руку, касаюсь, что бы вернуть эмоциональную связь. Никита оборачивается, мягко улыбаясь. Мои пальцы скользят, рисуя невидимые круги на гладком плече. Завладев ее вниманием, не могу сдержать вопрос, мучавший последние шесть месяцев. ---Почему ты не сообщила мне, что жива? Она тяжело вздыхает, и чувство вины загорается на бледном лице. Я жду ответа, измеряя паузу ударами сердца: ---Я собиралась это сделать...,---быстрый взгляд на меня,---…однажды. Ее слова, с трудом, складываются во фразы. Но, изучая глаза, я вижу правду. Это случалось не раз и не два…. Никита пожимает плечами, изображая неуверенность: ---Не знаю, почему передумала. «Опять ложь»,---думаю я.---«Никиту удерживал тот же страх, который заставил меня искать ее». ---Я все выбросила из головы. Обернувшись, она застенчиво улыбается. И наклоняя голову, касается щекой моей руки на своем плече. ---Даже то, что не хотела забыть. Лелеемая мною невозмутимость, рассыпается в прах. Пробую ответить, но слова застревают в пересохшем горле. Некоторое время мы смотрим друг на друга молча. Наконец, Никита, взволновано, начинает свой рассказ. ---Ты знаешь…, --- ее лицо напряжено, а подбородок вздернут. Она не сводит с меня пристального взгляда,---…В течение трех лет я мечтала вырваться из Отдела…. Чувствуя, как сложно дается ей это признание, я молча успокаиваю, перебирая длинные пряди на затылке, лаская шею, гладя плечи…. Никита судорожно вздыхает, собирая силы для продолжения: --- …И вот я это сделала,… и когда это случилось…. Она смотрит в сторону, видимо, вспоминая жизнь вне Отдела. Больно видеть ее лицо, полное печали, к которой я не имею отношения и в которой не могу помочь. ---…. это было совсем не то, что я ожидала. Голубые глаза блестят непролитыми слезами, а резкий выдох больше похож на всхлип. Она качает головой почти со злостью, голос падает до мучительного шепота: ---Это – не свобода. ********** Шеф оглядел маячащего у двери сотрудника, не желающего, по-видимому, прерывать его негромкую беседу с Мэдлин: ---Что случилось, Акерман? Руководитель группы медленно зашел в стеклянную комнату и протянул Шефу принесенный диск. При этом Акерман старался избегать пристального изучающего взгляда Мэдлин. ---Биркоф получил только что по открытому каналу связи. Он полагает, что это от Лиги Свободы. Саркастически приподняв бровь, Шеф взял диск: ---Биркоф полагает?---Пол стрельнул взглядом в сторону Мэдлин,---А что думаешь ты? Акерман напрягся из-за язвительной интонации начальника, но не показал виду, сжав руки за спиной: ---Я думаю, что Биркоф прав. Ни Шеф, ни Мэдлин не прореагировали на его утверждение. Потому что, вставив диск в дисковод, оба ожидали появления новой информации. Экран оставался черным еще несколько секунд, и лишь потом началась передача. Акерман, с внезапно участившимся пульсом, наблюдал появление на экране одной из самых эффектных женщин, встреченных им когда-то. Вид у нее сейчас, правда, был не лучший. Привязанная к стулу и почти голая. Точнее, в чем-то типа спортивного нижнего белья. Услышав звук, напоминающий изумленный вздох, он на секунду оторвался от девушки и обернулся к начальству. Шеф и Мэдлин ошеломленно уставились в экран. Из динамика раздался знакомый громкий голос. «Зенга». Вынужденный наблюдать как две независимые части его жизни, Отдел и шпионство на Лигу, внезапно пересеклись, Акерман почувствовал неприятный холодок. «Как видите у нас один из ваших сотрудников». Он пытался оставаться бесстрастным, но пленная женщина в штабе Лиги Свободы притягивала восторженный взгляд помимо воли. Даже растрепанной и взъерошенной она выглядела сногсшибательно. Светлые длинные волосы,… сверкающие, страстные синие глаза…. Так вот она какая, Никита. Акерман ухмыльнулся про себя: «Неудивительно, что Майкл впал в тоску, потеряв красотку. Почему же мои новички никогда не были настолько соблазнительными?» Легкомысленные размышления прервал голос Зенга. «Ни латекса, ни спецэффектов». Лидер Лиги Свободы крепко сжимал голову девушки, заставляя ту смотреть в камеру. «Она себя хорошо вела». Блондинка при этом дергалась и поднимала глаза к потолку, будто пытаясь отвергнуть обвинения. Передача резко закончилась, и Акерман развернулся к Шефу, стремясь поведать свою теорию о связи Никиты с засадой в Лионе. Благодаря блондинке Майкла, он смог бы полностью отмести от себя подозрения. Шеф, однако, не был настроен, слушать: ---Не достаточно. Акерман попытался настоять: ---Мы могли бы предположить, что она…. Шеф припечатал подчиненного светлым немигающим взглядом и угрожающе повторил: ---Этого не достаточно, мистер Акерман. Когда Шеф отвернулся, ошеломленному Акерману улыбнулась Мэдлин. Словно желая поддержать распекаемого подчиненного, она добавила: ---Хорошая работа. Сообщите, когда сможете установить координаты. ***************** ---Это – не свобода. Наконец, признаюсь Майклу в том, что отрицала перед самой собой долгих шесть месяцев. К глазам подступают слезы, я отворачиваюсь к окну. Не хочу показывать слабость. И боюсь, если заплачу, уже не смогу остановиться. Но Майкла так легко не обмануть. Его рука ложится на мою шею сзади, а пальцы глубоко погружаются в волосы на затылке. Власти этого касания достаточно, что бы я ни пыталась убежать. Но поднять глаз не смею. Ведь тогда Майкл разглядит в них отчаянье. Если все это – не свобода, то где же найти мир для самой себя? Он не сможет остаться здесь надолго… Отдел сторожит его. Майкла скоро хватятся, если уже не хватились. А я не могу вернуться обратно. Обнимая шею сзади, Майкл дотягивается пальцами до второй щеки. Его руки - самые чуткие на свете, и я таю от нежности. Как отпустить его завтра утром? Как отказаться навсегда от чуда, что умеет творить со мною только он? Потерять Майкла во второй раз – почти невыносимо. «Что же делать?» Безнадежность плещется во мне, не оставляя сил на сдержанность. В отчаянье продолжаю качать головой: ---Это – не свобода…. Майкл ласково обнимает и мягко притягивает к себе. Его нежность – бальзам для моего израненного сердца. Расслабляясь в сильных руках, начинаю плакать. Мы стоим, обнявшись, наверное, целую вечность. Слезы текут бесконечной рекой, нет им конца. Шея и грудь моего мужчины становятся влажными. Молча, он медленно гладит мою спину и перебирает волосы. И в этих ласках нет страсти, они – утешение. Когда рыдания стихают, Майкл, мягко отстраняясь от меня, берет лицо в ладони. От его взгляда - слабость в коленках, и сердце стучит, как сумасшедшее. Нежно поцеловав, он прижимает мою голову обратно. Уткнувшись в шею, слышу тяжелый вздох и эхо, отдающегося в грудной клетке, голоса. ---Мне жаль, Никита. Крепко обнимаю его руками за талию. ---Почему? Ты спас мне жизнь. Он молчит, а я отстраняюсь, что бы увидеть лицо. Луна делает черты Майкла скульптурно четкими. Встречая потемневший взгляд, замечаю вину. Что бы изгнать боль, касаюсь ладонью щеки. Пальцы, запоминая, скользят по лицу, которое не надеялась увидеть вновь. Эмоции сжимают горло, но я пытаюсь улыбнуться: ---Ты вернул мне жизнь. И не твоя ошибка, что она оказалась не такой, как мне мечталось. Он смотрит на меня, не мигая: ---А чего ты ждала? Пожимаю плечами: ---Не знаю. Просто, хотела быть счастливой. ---И не была? Вздрагиваю, потому что нежные пальцы легко поглаживают спину, опускаясь к бедрам. И это уже не утешение. Мотая отрицательно головой, борюсь с желанием вновь уткнуться в него. Если сегодня последняя наша встреча, все должно быть, по-честному…. Я хочу рассказать ему так много, но мне очень трудно выразить чувства в словах. Собираясь с духом, смотрю в глаза: ---Иногда была. Иногда ощущала себя так, будто скучала по годам, проведенным в Отделе…. и это самое странное. Я заводила друзей,… работала,…. жила в местах, куда нормальные люди жить не придут. От последней фразы Майкл хмурится, и, торопясь его отвлечь, говорю дальше: ---Я забывалась на некоторое время,… но потом… малейший повод возвращал все обратно. Прижимаюсь к Майклу, желая прикосновения теплой кожи к собственной груди. Мне грустно, наше время стремительно утекает. Наслаждаясь, вожу щекой по его чуть отросшей щетине. Легкое покалывание заставляет кожу покрываться мурашками. ---Я потерялась, Майкл. Он притягивает меня еще ближе, но, по-прежнему, молчит. ---Я больше не принадлежу Отделу…. Но в обычном мире мне тоже нет места. Я - ничья. Кусаю губы, вновь ощущая подступающие слезы. Понимая, что веду себя, как ребенок, ничего не могу изменить. Раньше у меня не было такой близости и доверия к Майклу. А сегодняшней ночью… платину прорвало. Чувствую руку на своих волосах, прежде чем хриплый голос отстраненно произносит: ---Так что ты делала все это время? Не могу удержать смешок от тона вопроса. Хотя очевидно, что Майкл пытается утешить и отвлечь меня от печальных мыслей. Откидывая голову назад, улыбаюсь ему в глаза: ---Какой вариант ты предпочитаешь: длинный или краткий? ************** ---Вальтер! Старик насмешливо посмотрел на Биркофа, отвлекаясь от инфракрасного шлема, над перепрограммированием которого в данный момент трудился. «Малыш, похоже, сейчас взорвется!» ---В чем дело, друг? Биркоф внимательно огляделся вокруг, убеждаясь, что они одни. Вальтер терпеливо пережидал этот приступ секретности. Наконец, наклонившись к старику, и, возбужденно сверкая глазами за стеклами очков, Биркоф драматично зашептал. ---Мы только что получили передачу от Лиги Свободы. Вальтер взглянул на молодого товарища с добродушным смешком: ---Понятно. И как это поможет мне в жизни? ---Там про Никиту. Услышав дорогое имя, старик почувствовал знакомый укол в сердце. Он моргнул и торопливо перевел взгляд на работу. А его голос теперь звучал тускло и печально: ---И что там, про Никиту? Биркоф, бледный от волнения, наклонился еще ближе: ---Она ЖИВА. Сияющая улыбка растянулась на пол его лица. Оружейник недоуменно уставился на молодого друга: ---Что значит, жива? ---Совсем жива! Я видел видео! Вальтер недоверчиво взмахнул рукой. В голове закружились тысячи мыслей. «Неужели, правда? Жива!» ---Ушам своим не верю! А какое отношение послание Лиги Свободы имеет к жизни Никиты? ---Я так понял, что они захватили ее перед самым взрывом. Удивительно, как успели, правда?! Времени-то совсем не оставалось! Вальтер снова нахмурился и покачал головой. «Никита и Лига Свободы…. Это плохо». ---Так она была в плену у Лиги Свободы? ---Наверное. Они посмотрели друг на друга, осознавая серьезность ситуации. Наконец, кашлянув, Вальтер нерешительно произнес: ---Насколько это было ужасно? Биркоф задумчиво покачал головой: ---Я мало видел. Ну, конечно, счастливой она не выглядела. Старик переживал и нервничал от невозможности помочь любимице: ---Так… чего они ждали так долго? Юноша пожал плечами. Детали истории его не слишком интересовали. ---Откуда я знаю? Мне известно только, что еще вчера Никита была живой. Тут он снова вспомнил о конспирации и подозрительно оглянулся, предупреждая Вальтера: ---Только никому, ладно? Мне пора идти. ---Конечно. Вальтер, наблюдая за уходом Биркофа, чувствовал счастливую растерянность. «Главное, она жива». Вычислить координаты Лиги для Бирки не особо сложная задача. Малыш обязательно раскопает, откуда велась передача. Тогда они смогут уничтожить Лигу и спасти его Сладенькую одним ударом. Старик вернулся, было, к шлему, но руки плохо слушались, а пальцы дрожали от волнения. «Как работать после такой встряски?» Он поднял глаза на стеклянную голубятню и, с удовлетворением, заметил совещающихся начальников: мрачных Шефа и Мэдлин. «Держу пари, девочка подпортила ваши планы, верно, стервятники?» Вальтер довольно улыбнулся и снова занялся шлемом. Но тут краем глаза старик заметил Акермана, спускающегося от Шефа, и, идущего через Главный Зал, с самым мрачным выражением на лице. «И этот не слишком счастлив сегодня». Мысли о счастье - несчастье, натолкнули оружейника на воспоминания об еще одном человеке. Вот уж кто точно будет доволен! Майкл Сэмюэль. Его, правда, нет сейчас в Отделе, Майкл в отъезде до завтрашнего утра. Интересно, а кто-нибудь уже сообщил ему новости? Вряд ли. Зная, Мэдлин…. Вальтер был уверен, что она скажет Майклу о Никите только лично, имея возможность наблюдать непосредственную реакцию подчиненного. ************ ---Какого черта, Мэдлин? Шеф еле дождался, пока Акерман выйдет из комнаты, что бы накинуться с расспросами на свою заместительницу. Его светлый взгляд метал громы и молнии. ---Лига Свободы обнаружила ее перед взрывом? И Никита была их пленницей все шесть месяцев? Мэдлин, как всегда, выглядела спокойно, но в темном взгляде сейчас тлел гнев. ---Похоже, что так. Шеф щелкнул пультом, и экран замерцал посланием от Лиги Свободы еще раз. Оба внимательно наблюдали за действием короткого фильма: как вела себя Никита, как выглядела, каким испугом сияли ее глаза, как шарахалась от прикосновений главаря…. Не найдя объяснений для своих вопросов, Шеф вспылил: ---Это бессмысленно! Покачав головой, он зло отключил изображение: ---Если она была у них все шесть месяцев, то почему запись состоялась только два дня назад? Почему прислали ее лишь теперь? Взглянув на Мэдлин, он увидел в ее лице отражение тех же вопросов: ---Чего они хотят? Сложив руки перед собой, Мэдлин задумалась: ---Похоже, они добиваются переговоров, что бы вернуть Никиту. Шеф с насмешливой иронией посмотрел на нее: ---Они хотят выкуп? Хотят заставить нас платить за ее жизнь? Мэдлин чуть приподняла бровь и сухо улыбнулась в ответ: ---Определенно. Именно этого им и надо. Мужчина покачал головой. «Безумие. Никита жива… и в руках у Лиги Свободы. Черт побери! Они каждый день пускают оперативников в расход …. Так почему именно с Никитой произошла осечка?» И сразу же за этими мыслями в голове всплыло имя. «Майкл». Шеф разглядывал Отдел сверху, лихорадочно рассуждая. «Майкл не смог ликвидировать Никиту? Он знал, что она осталась жива? И то, что находилась в плену у Лиги Свободы?» Но, всесторонне оценив вариант, Пол вынужден был отказаться от него. Поведение Майкла за последние полгода полностью опровергало любые подозрения на его счет. Пол готов был поклясться, что Майкл считал Никиту погибшей. Он оплакивал ее смерть - это точно! А не составлял планы по спасению из плена или поиску девушки. Но… объяснение должно было существовать. И Шеф собирался его найти. ---Где Майкл? Мэдлин кивнула, ожидая вопроса. ---Несколько часов назад он зарегистрировался из Южной Африки. Майкл предупредил Биркофа, что линия небезопасна, и обещал подробно отчитаться завтра утром, по возращению. Пол метнул взгляд на Мэдлин. Она, приподняв бровь, ответила ему понимающей улыбкой: ---Очень интересное развитие событий. ---Да, уж! Вопрос только…,---Шеф еще раз оглядел Отдел, и бесчисленное количество сценариев закружилось в его голове,---…что мы будем с этим делать?
veda: Предупреждение: Отрывок содержит сцены категории NC-17. Если вас смущают откровенные эротические описания, не читайте этого. ---------------------------------------------------- ************* Хотя в течение трех прошедших лет я потратил на наблюдение за Никитой гораздо больше времени, чем сам готов был признать, но никогда, однако, не видел картины, подобной сегодняшней. Она лежит на животе поперек кровати, подперев голову руками, и смотрит на меня. Я сижу рядом, слушая ее живописный рассказ. Никто из нас не трудится одеться, лишь слегка прикрываемся простынями. Но смущение или неловкость абсолютно не мучают. Никита - энергичная, оживленная. Ее глаза искрятся, повествуя о побеге после взрыва, о местах, где пришлось пожить, о людях, которых встречала. С особой нежностью рассказывает о владельцах кафе в Лионе. Это то самое место, где Никита работала, когда до нее добралась Лига Свободы. Часть, повествующая о плене, не столь оптимистична. Ее голос подрагивает, открывая мне, скорее всего, не полные факты, но я не настаиваю. Пусть скажет то, что сочтет нужным: плен, побег…. Будучи так близко, не могу противиться искушению. Я слушаю, а кончики пальцев неторопливо скользят вдоль позвоночника, запоминая на ощупь изящные линии ее спины. Отвлеченная прикосновениями Никита дарит мне чувственную, жаркую улыбку и снова продолжает рассказ. ---Последнее, что удалось расслышать – координаты. Операторы Лиги, переговариваясь, упоминали Лион. Ну, вот я туда и отправилась…. Наши глаза встречаются на долгое мгновение. Но потом Никита вспыхивает и отворачивается, поняв, что выдала мне больше, чем собиралась. Я молчу, ошеломленный. Столько сомнений мучило меня, столько предположений о причинах ее присутствия в Лионе. А ответ, выходит, простой…. Она была там ради Отдела,… ради меня. И все же не могу сдержаться, что бы ни спросить: ---Почему? Никита удивлена: --Почему? Протягивая руку, дотрагивается до моего бедра. Пальцы смущенно рисуют на коже только ей понятные знаки. Я не мешаю, но и не отвечаю. Наконец, поднимая глаза, смотрит на меня: ---Должно быть, старая привычка. Пальцы скользят уже по всей длине бедра, и я едва сохраняю спокойствие. ---Террористы не скрывали своих планов. Я слышала, что их цель - Отдел, а место действия - лаборатория в Лионе, ---девушка пожимает плечами,--- Я не могла позволить Отделу попасть в засаду. Надо было предупредить. Она смотрит на меня сияющими глазами: ---До сих пор не могу поверить, что все-таки сделала это. Скользнув вверх по ее спине, мои пальцы запутываются в белокурых волосах на затылке: ---Я рад, что ты это сделала. Она нежно улыбается в ответ: ---Я тоже. Будто исчерпав последние силы своим признанием, Никита опускает голову на руки и закрывает глаза. Любуясь, раздумываю, с горечью, о ее жизни на свободе. Конечно, девочке пришлось не сладко. Будь ей хорошо, разве бы созналась сегодня, что потерялась между мирами? И везде чувствует себя чужой? «Если бы я только мог….» Закрывая глаза, приветствую ту же горестную безнадежность, о которой плакала Никита в моих объятиях. «Что я могу сделать? Забрать в Отдел, не могу. Ее там ликвидируют, она уже мертва для них. Разве не от этого ее спасал, помогая сбежать? Но она не принадлежит больше и обычному миру. Как призрак. А сам я кто? В последние шесть месяцев, уж точно, был скорее мертвым, чем живым». Внезапно замечаю, что небо за окном начинает светлеть. Значит, скоро пора уезжать. Через несколько часов я оставлю Никиту (для ее же безопасности) и никогда не буду искать новых встреч. Обернувшись к девушке, вижу, что она крепко спит, положив голову на руки. Не могу сдержать улыбки. Никита напомнила мне маленького сына, способного заснуть на середине произносимой фразы. В моем сердце – нежность. И не в силах противиться искушению, я ложусь рядом. Она разговаривает во сне, когда, крепко обняв расслабленное тело, прижимаю ее к себе. И закрыв глаза, впервые за много месяцев я не чувствую холодного отчаянья. Все, что я чувствую – это Никита в моих руках. ********** Подземелье базы Лиги Свободы. Темнота и гнилостная сырость. Стенли Шейс – здесь. Я точно это знаю. Но почему не получается отыскать его? Путаясь в извилистых коридорах, я теряюсь. Ну, где же он? Бросаюсь в первую же открытую дверь и врезаюсь в кого-то. Такой знакомый запах. Чьи это духи? Поднимая глаза, вижу перед собой Мэдлин. Стоит и смотрит. ---Пустите, Мэдлин. У нас кончается время. В ответ она качает головой и улыбается: ---Ты не найдешь его. Разозлившись, давлю на нее сильнее: ---Что вы с ним сделали? ---Ты никогда не найдешь его, Никита,---наклоняясь, она касается моего лица,---И никогда не освободишься от Отдела…. Почему ты не хочешь этого принять? Я отскакиваю в сторону. ---Нет! Вы лжете! Повернувшись в ней спиной, бегу изо всех сил. И вдруг! Сердце в груди начинает биться сильнее. В конце коридора. Я узнаю эту темную высокую фигуру. ---Майкл! Но он отворачивается и уходит от меня в темноту. ---Майкл, пожалуйста! Я бегу за ним и плачу, чувствуя горящее пламя у себя за спиной. Коридор за коридором, напрасный бег в темноте. Я не ищу больше Стенли, я ищу только Майкла. Резкий дым нестерпимо режет глаза. Значит, я не сумею отыскать его. Он бросил меня. В отчаянье падаю на колени, и боль предательства разрывает мне сердце. Я не могу быть такой одинокой. Пожалуйста,… пожалуйста,… Майкл…. ************* Кто-то больно ударяет по лицу, и я реагирую инстинктивно. Из глубокого сна вырывает крик Никиты. Открыв глаза, замечаю, что сильно сжал ее руки, и Никита кричит от боли. Отпуская, сажусь и усмиряю быстрый стук сердца. Девушка мечется по кровати, борясь с невидимыми демонами. У нее кошмар. Неспособный наблюдать эти мучения, протягиваю руку, что бы разбудить. Но едва дотрагиваюсь до плеча, как Никита переворачивается на спину и выкрикивает мое имя. В хриплом голосе столько отчаянья, что я ошеломлен. «Черт возьми, что ей снится?» ---Майкл, пожалуйста! Она дрожит от рыданий, и слезы текут по лицу. Трясу за плечи, мягко пытаясь разбудить. ---Никита…. Она упорно вырывается из рук, но я сжимаю пальцы крепче: ---Никита… это только сон… просыпайся. Глаза открываются, и она смотрит на меня так, будто видит впервые…. А потом начинает горько плакать. Не понимая, проснулась, Никита или все еще спит, касаюсь рукой лица. И тут горе неожиданно оборачивается яростью. Согнув ноги в коленях, она отпихивает меня в сторону. Но когда получаю удар в челюсть, терпению приходит конец. Перехватив запястья, прижимаю ее коленом к кровати, не забывая уворачиваться от брыкающихся ног. Ярость иссякает так же спонтанно, как начинается. И она снова тихо плачет. Похоже, Никиту до сих пор мучает кошмар, она так и не проснулась. Отпуская ее, ложусь рядом и крепко обнимаю. Почувствовав дружественные руки, девушка оборачивается и прижимается ко мне всем телом, пряча лицо в мою шею. Ее дыхание все так же прерывисто. Не переставая плакать, Никита шепчет: ---Ты бросил меня. *********** ---Ты бросил меня. От этих слов меня пробирает дрожь. «Она все еще спит»,---уговариваю сам себя. Крепко обнимая, пытаюсь вспомнить советы семейного доктора, который тот давал Адаму. Мой мальчик тоже мучился ночными кошмарами. «Главное, не пугайте. Спокойно, тихо и ласково разговаривайте с ним». Гладя по светлым волосам, отвечаю. Но голос мой спокойным назвать нельзя: ---Я знаю. Перестав всхлипывать, она привстает. Смотрит на меня смущенными ясными глазами и вытирает мокрое от слез лицо: ---Что такое? Прижимаюсь губами к ее соленой от слез щеке: ---Ты спала. Она хмуро и настороженно смотрит мне в глаза: ---Я говорила во сне? ---Да,---гладя плечи, чувствую, как успокаивается ее дыхание. Перевернувшись на спину, Никита смотрит в потолок. Не глядя на меня, просит дрожащим голосом: ---Скажи мне, о чем. Не хочу усложнять ситуацию, но и лгать ей тоже не собираюсь: ---Ты сказала, что я бросил тебя. В ее глазах – боль и слезы. Я не могу этого видеть. Обняв, заставляю лечь ко мне на грудь. Всхлипывая, Никита пытается что-то сказать, но у нее не выходит. Тогда, взяв в ладони соленые мокрые щеки, притягиваю к себе и начинаю целовать. Она целует меня в ответ. Но через несколько секунд отстраняется, что бы взглянуть в глаза. Долго не решаясь, все же спрашивает: ---Почему ты не сказал мне…. Вижу, что вопрос мучил ее долгих шесть месяцев нашей разлуки. ---Я не мог,--- снова целую ее. Трепещущие закрытые веки, мокрые от слез щеки, уголки сочных нежных губ. ---У меня не было времени. Каждое произнесенное слово делает груз моей вины чуть легче. ---Это был единственный способ. Никита дрожит, потому что рот прижимается к ее шее, пульс лихорадочно подскакивает под моими губами. ---Они бы узнали. Не слышу собственный голос, так сдавленно он звучит. Зато чувствую быстрый стук ее сердца, когда, наконец, касаюсь губами розовых губ: ---Они бы убили тебя…. Руки Никиты, скользя, обнимают за шею, а губы сильнее приникают к моим губам. Едва перевожу дыхание, когда, склоняясь надо мной, она касается кожи мягкими и теплыми грудями. Опуская руки вдоль спины, прижимаю ее бедра сильнее, и мое тело напрягается в страстном ожидании. Вздохнув, она прерывает поцелуй, который становится все горячее. Глядя в глаза, обводит мой рот мягким кончиком пальца. В ее взгляде такая печаль, что сердце щемит в груди. Не говоря ни слова, мы оба понимаем, что каждое касание, каждый наш поцелуй, делают расставание еще трудней. Разве эгоистично использовать последний шанс, что бы почувствовать себя живым? Но я ведь знаю гораздо лучше, чем Никита, как нелегко нам будет пережить последствия этой ночи. Имею ли право просить ее, сделать их еще тяжелее? Только беда в том, что Никиту не надо просить. Интуитивно почувствовав колебание, она быстро наклоняет голову и целует меня горячо и отчаянно, не оставляя выбора. Ее пальцы впиваются в плечи, а рот жаден и настойчив, доказывая, что ничего не беру силой. А все, с готовностью, отдает мне сама. И нет ни единого шанса, что смогу уйти сейчас. Не теперь, когда мое сердце и мое тело дрожат от желания быть с нею. Почувствовав, что смиряюсь, Никита отпускает мои губы. Глядя в сияющие глаза, любуюсь ею. Мои руки медленно скользят по лицу, обрисовывая прекрасные черты: чистую линию челюсти, круглый, маленький подбородок, ямочку над ним. Подушечкой большого пальца играю с припухшей нижней губой. Она трепетно вздыхает, когда касаюсь волос, и пальцы запутываются в золотистых прядях. Выныривая из сияющего облака, глажу длинную шею и обвожу изящную ключицу. Положив руки на плечи, она садится, скользнув коленями по обеим сторонам моих бедер. Сжимаю зубы в мучительном удовольствии, ощущая ее жар. Выгибаюсь, что бы почувствовать ее сильнее. В ответ на давление моих бедер, у Никиты перехватывает дыханье. И слыша ее глубокий прерывистый вздох, приветствую наплыв сладостно-горькой волны желания. Слишком нетерпеливого, слишком жадного…. В окнах бледнеет ночь, горизонт зажигается яркой полоской рассвета. Зная, что очень скоро должен буду уйти, я закрываю глаза и, в последний раз, отпускаю свои чувства на волю. *********** «Слишком мало времени». С отчаяньем, прижимаюсь к Майклу, что бы почувствовать кожей кожу. Но этого не достаточно. Мне никогда не будет достаточно…. И я не понимаю, где мне искать силы, что бы оторваться от него и позволить ему уйти. Осознаю, как была права, когда боялась отдаться Майклу. В интуитивный момент ясности, ощущая роковую черту, застыла от ужаса. Я так боялась… не Майкла, конечно, а собственных чувств. Того, что скоро случится… Утра, которое неизбежно последует за нашей ночью. Возможно, было бы легче, если б никогда не узнала его власти надо мной. Дрожи, вызываемой одним касанием руки, пожара в крови, от единственного поцелуя…. Майкл зажигает меня так ярко, что едва могу стерпеть возникающий накал эмоций. Когда вижу его, дотрагиваюсь, разум полностью предает, и я способна только чувствовать. Майкл касается лица и волос, его руки, гладящие меня, так неторопливы и внимательны…., будто пытаются запомнить наизусть. Опускаю ресницы в молчаливом отчаянье, потому что вижу тоску в потемневших зеленых глазах. И знаю, это лишь отражение моего собственного горя. Подражая его движениям, касаюсь лица, целую сильную шею, обвожу, кончиками дрожащих пальцев контуры широкой груди. «Я хочу помнить»,--- думаю лихорадочно, пытаясь остановить наворачивающиеся на глаза слезы. Погружая руки в непослушные вьющиеся волосы, перебираю каштановые мягкие пряди. «Я хочу чувствовать что-нибудь еще, кроме темной пустоты внутри, когда Майкла не станет рядом». И уже не имеет значения, что разгорающийся день, делает боль моей потери еще тяжелей. Порывисто и часто дыша, Майкл наблюдает за мной сквозь полуопущенные ресницы. Глядя в затуманенные глаза, опираюсь, для равновесия, руками на его грудь и начинаю движение. Под влажными ладонями быстро и нервно бьется сердце. И мое стучит точно так же, когда сильные руки ложатся, удерживая, на бедра, а большие пальцы мягко поглаживают вздрагивающий живот. Между ног у меня пожар, разгорающийся все сильнее. А я заставляю стонать Майкла, стискивая коленями бока и горячо прижимаясь к его паху. Властные пальцы впиваются в бедра. Но он не подгоняет меня и не торопится сам. Наоборот, мы не хотим спешить… только не в самый последний раз…. Наклоняясь, жадно целую приоткрытый рот. И кружится голова, когда ощущаю меж собственных влажных бедер, его горячую и твердую готовность. Могу лишь подчиняться решительно приподнимающим меня рукам, и, впитывая чувственную дрожь Майкла, медленно опускаться обратно. Гнетущая меня пустота заполнена сейчас так жарко, что слышу собственный срывающийся голос, выкрикивающий имя, обжигающего меня мужчины. Время застывает, продлевая наше мучительное наслаждение. Медленные страстные движения танцующих тел, пойманных в ловушку ненасытной потребностью. И знающих, что этот танец - последний. Холодные лучи рассвета уже начинают проникать в комнату, разрушая наш чувственный сумрачный мир. Но, в панике жмуря глаза, пытаюсь игнорировать их. Еще рано! Что бы отпустить моего мужчину, я должна запомнить его, отпечатав память о нем в своем теле. Майкл целует горячим, настойчивым ртом, и поцелуи полны отчаянья, потому что он ускоряет темп. С каждым толчком бедер во мне нарастает напряжение, неизбежно ведущее к развязке. Сквозь бешенный шум крови звучит хрипловатый шепот, и я едва различаю гортанность французских слов. Ни вникнуть в них, ни осмыслить, Майкл тянет к себе мои бедра. То ли целует, то ли кусает напряженные груди. Закрывая глаза, отдаюсь возрастающему напору. Эмоции переполняют тело. И в этот момент умелые пальцы настигают меня с разрушающей точностью. Я потеряна под властью рук, ласкающих лихорадочную боль между моими бедрами. Тело дрожит, а легкая рябь, пульсирующая в глубине живота, превращается в шторм, уносящий меня к краю мира. Скручивая судорогами мышцы, чувственные волны накрывают одна за другой, не позволяя вздохнуть. Слыша собственный крик, ощущаю руки Майкла, сжимающего плечи. Рывок. И мы катимся вниз по растерзанной нами постели. Теперь он склоняется надо мной, обжигая шею, горячим, резким дыханьем. Кончаются нежность и медлительность. Он берет меня с грубым отчаяньем, каждым толчком вдавливая в кровать. Так же жесток его рот. Губы, язык не оставляют меж нами пространства и не позволяют дышать самой. Когда по блестящему от пота, мускулистому телу пробегает первая дрожь, в глубине меня возникает пульсирующий ответ. Поднимая навстречу бедра, жадно стараюсь вобрать, задержать, оказаться еще ближе. Ненасытный голод толкает меня к Майклу. Мучимый тем же недугом, он, дрожа, накрывает мой рот, вдыхая в губы «Никита…». Но действительность разрушает наш мир, где скрывались только вдвоем. Прижимаясь к влажной шее Майкла, с налипшими колечками волос, я пытаюсь забрать с собой теплый запах и вкус его кожи. Лишившись дыханья и сил, я целую вечность лежу у широкой груди, завороженная ровным биением сердца. Но вот пальцы Майкла, скользнув под мой подбородок, заставляют смотреть в глаза. Зеленый взгляд темней, чем обычно, и горе в нем переплетается со страстью. С трудом сглотнув, молчу, но он читает все чувства по моим глазам. Нежно и мягко целуя, прижимает губы к губам. Я опускаю ресницы в отчаянье, это его - «Прощай». ********** В окнах бледнеет ночь, горизонт зажигается яркой полоской рассвета. Зная, что очень скоро должен буду уйти, я закрываю глаза и, в последний раз, отпускаю свои чувства на волю. Никита кончиками пальцев легко касается моего лица, наклоняясь, нежно целует шею. Длинные светлые волосы, упав и рассыпавшись, мягко щекочут кожу. Гладя спину, медленно спускаюсь к бедрам и вдыхаю полной грудью сладкий аромат ее кожи. Именно он напрягает мое тело в безусловном горячем желании. Внезапно вспоминаю, что наше время почти окончено, и разгорающийся день разведет с Никитой навеки. Сердце сжимается от тоски, но тело продолжает желать. Мысли о расставании и возможных проблемах не охлаждают, наоборот. Сейчас я хочу ее сильнее, чем когда-либо раньше. Девушка надо мной, шевельнувшись, меняет позу. Открывая глаза, встречаю синь ее манящего взгляда. Никита, усевшись на мои бедра, прижимается к ним горячей влажной промежностью. И чувственный жар прекрасного белого тела, для меня, словно песня сирены, которой нет ни сил, ни желания противиться. «Я должен быть сильным за нас двоих»,—последняя сознательная мысль, бесследно тающая под соблазнительными движениями ее бедер. Тонкие пальчики ласкают грудь, вызывая стон. А горячее давление напротив моих бедер заменяет все мысли о силе и сдержанности на бушующие сексуальные эмоции. Вижу, что Никита на этот раз хочет быть ведущей, но физически не могу удержать ладони вдали от нежной кожи. Поднимая руки, я кладу их на белые бедра. Кровь, зажигаясь, стремится толчками к паху, потому что медленный танец Никиты окончательно рушит остатки моего самообладания. Непослушные руки сами крепко сжимают девичьи бедра, пока я отчаянно борюсь с потребностью бросить ее на спину и взять… быстро, грубо…. Стискивая зубы, заставляю себя успокоиться. Потому что точно знаю, моя фантазия - это не то, чего хочет сейчас Никита. Она, как и я, прекрасно понимает: наше время почти истекло. И реальная жизнь врывается в уютный ночной мирок, разлучая нас. А пока еще есть отсрочка…. Она собирается взять с собой воспоминания об этой ночи, так же как раньше позволила мне запомнить ее навсегда. Борясь с собственными демонами, снова встречаю сияющий синий взгляд. С болью и страхом, читаю в прекрасном лице полное и безоговорочное доверие. Сдвигаясь чуть дальше и прижимаясь сильнее, Никита, инстинктивно, зовет меня к себе. Перевожу дыхание. Проскользнув под ее бедра, мои руки приподнимают девушку. Желая ее слишком сильно, я не могу дольше ждать. В голове мутится, и целый мир сужается до женщины в моих руках… горячей, напряженной, влажной…. заставляющей дрожать от экстаза, когда принимает в себя. Опускаясь, она, задохнувшись, произносит мое имя. А когда проникаю глубже, Никита кричит, подвергая мою стойкость еще одному испытанию. Сдержавшись, позволяю самой повести этот танец. И кладя мне руки на плечи, она начинает медленно двигаться. Мы целуемся, и ее поцелуи, как всегда, обжигают меня. А нежные, склоненные ко мне груди, заставляют дрожать руки, сжимающие их. Подняв голову, я целую ее соски, превращая губами и языком их в твердые яркие бусины. Но когда мои зубы прикусывают нежную кожу, Никита начинает задыхаться и, закрывая глаза, напрягается надо мною. Проникнув рукой между ее ногами, мягко касаюсь пальцами русых завитков. Уговариваю и глажу, пока, потеряв дыханье, она не начинает дрожать всем телом, послушная моей руке. Наблюдая за ней, видя трепещущие от наслаждения ресницы; белые зубы, закусившие, истерзанную этой ночью губу; порозовевшие щеки, яркие ягоды сосков и мучительно сжавшиеся бедра, я не могу дольше сдерживать поднимающуюся волну голода. Сердце грохочет в груди, когда, ускоряя движения, резкими толчками устремляюсь в ее манящую и скользкую глубину. Она застывает надо мной, балансируя по краю чувственной бездны. И резко прижав к себе ее бедра, я вынуждаю Никиту переступить черту…. Волны ее дрожи и хриплые вскрики, заставляют меня окончательно потерять голову. Дикое, животное желание брать и иметь, отметая мягкость и, даже, нежность, берет верх. Обняв ее за плечи, в рывке, заставляю перевернуться, уронив Никиту спиной на смятые перекрученные простыни. И тут же уткнувшись лицом в ароматное тепло женской шеи, начинаю входить в нее с жестоким напором. Никита встречает меня без колебаний, и, через мгновение, ее длинные ноги уже сжимают мои бедра. Я не хочу, что бы все закончилось быстро. Я готов провести так вечность. Но наши тела не ведают лишних сомнений, и огненная буря между ними не может быть долгой. Ногти Никиты, впиваясь, бороздят мою спину. И в данный миг я уверен, это - то, чего мы хотим… темное, страстное, жгучее слияние тел и душ. Прижимая ее к постели, грубо и страстно целуя, ловлю каждый вздох Никиты и каждый тишайший стон. Не видя и не слыша мира, наступая и отдаваясь, мы сплетаемся в чувственном танце, который отныне, я знаю, навсегда покорит мою память. Ее губы теплы и мягки, а язык, касаясь моего, сотрясает дрожью все тело. Напрягаясь в ожидании, я страстно хочу завершения и, одновременно, больше всего мечтаю, что бы это никогда не кончалось. Но сдавленные всхлипы Никиты, и подгоняющие руки на бедрах, не оставляют мне шанса оттянуть неизбежный конец. Целую ее жестко, грубо, нежности совсем не осталось. И прижимаясь крепче, Никита отвечает мне тем же. А когда ее напряженье рассыпается подо мной в волнах дрожи и жара, окончательно сдаюсь и сам теряюсь в ней. Слышу лишь собственный голос, повторяющий ее имя, и чувствую требовательные губы, не отпускающие меня…. Мы едва переводим дыханье в путанице влажных горячих тел, и все еще наслаждаемся единством, но предательские мысли уже возвращаются в мое сознание, отравляя чистую радость момента. Я теряю ее, и мне хочется выть от тоски. «Слишком рано… слишком скоротечно… слишком желанно… никогда не достаточно». Прижимая Никиту к сердцу, перекатываюсь на спину и устраиваю ее на своей груди. Кладя голову на мое плечо, она прячет лицо у шеи. А прерывистое дыханье, обжигая, щекочет мне кожу. Закрывая глаза, наблюдаю, как замедляется собственное сердце, и по телу разливается усталое удовлетворение. А в душе растет сожаление. Сожаление, но не раскаяние. Я не раскаиваюсь ни в чем. И не отдал бы назад и минуты из проведенной с Никитой ночи. Только очень трудно жить, теряя, но при этом, точно зная, как могло бы все дальше сложиться. Никита тяжело вздыхает, сдвигается, и обнимает за талию. А я ласково глажу влажную спину, ощущая нервную дрожь под кончиками собственных пальцев. Никита прячется глаза, будто в страхе. Пытаясь успокоить, беру за подбородок и поднимаю ее лицо к себе. Но то, что вижу в синей глубине, заставляет останавливаться сердце. Огромная потребность во мне. Горе. Страсть. Голос подводит и слова, что собираюсь сказать, испаряются. Но мы и без слов видим правду в глазах друг друга. Наклоняя голову, целую: долго, нежно, не желая отпускать. Когда же отстраняюсь, Никита отводит взгляд, полный непролитых слез, и снова прячет лицо, уткнувшись мне в шею. В комнате медленно светлеет, а прохладный утренний воздух остужает переплетенные тела. Усталость и печаль давят на веки, заставляя расслабиться, прикрыть глаза. И я сдаюсь, натягивая на нас смятые простыни, потому что очень хочу унести с собой… воспоминания о Никите, заснувшей в моих руках. ************* Рассвет неизбежен, знаю. Но знание не утоляет печали. Поэтому, в светлеющей каюте, мне больше, увы, не уснуть. Зато рядом спит Никита, ворочаясь, и, прижимаясь во сне жарким телом. А я, прикрывая глаза, пытаюсь быть сильным. Мне это всегда удавалось… раньше. Но сейчас…. Смотрю на нее и… заболеваю. Я должен идти. Да, должен. Но как справиться с потребностью, повернуться спиной к целому миру и потерять себя в женщине, которая спит рядом? Пониманием, что такой поступок безумен? Нет, не выходит. Знание и здравый смысл мне сегодня не помощники. Невозможность остаться, делает желание только острей. И такая иррациональность сбивает с толку мой рассудочный нрав. Осторожно высвобождая руку из-под ее головы, пытаюсь не разбудить. Шепча во сне мое имя, Никита переворачивается на живот и обнимает подушку. От ее искренности и доверчивости мне трудно дышать. Несколько минут, просто, сижу рядом. Смотрю и собираюсь с силами, что бы уйти. «Эта ночь была ошибкой?» Не думаю…. Наша любовь стала неизбежным финалом цепочки событий, начавшихся с прихода Никиты в Отдел, три года назад. Зная, что промедление лишь ухудшает ситуацию, встаю и беру одежду, заботливо сложенную на столе. Никита собрала вещи, пока я дремал. И этот трогательный жест тоже ранит. Мне требуются все силы, что бы повернуться спиной к девушке, захватить одежду и зайти в крошечную ванную. Десятью минутами позже, умывшись, одевшись и кое-как отряхнув черное пальто от пыли, собранной им на деревянном полу, стою у постели Никиты, любуясь спящей девушкой в последний раз. Прекрасно осознавая, что и так сильно задерживаюсь, все же медлю. Не могу уехать, не попрощавшись. Но и будить ее сам не хочу. Память о сонном теле и горячих руках, обнимающих меня за плечи, слишком тревожит. Поэтому, напрасно гоня из мыслей соблазнительные образы, выхожу на палубу. Я подожду пробуждения Никиты здесь. Так будет безопаснее. Свежий утренний бриз холодит лицо, а яркое солнце режет усталые глаза. Засунув руки в карманы пальто, брожу по палубе судна, оглядывая окрестности. Правда, скорее, по привычке, чем из необходимости. Смотрю на реку, а мысли, снова и снова, возвращаются к женщине, спящей в каюте. С изумлением понимаю, что ничего не знаю о дальнейших планах Никиты на жизнь. «Я ведь имею право хотя бы спросить?» Мы потратили целую ночь, любя друг друга. И сила нашей взаимной страсти даже сейчас поражает меня. Однако, потворствуя своим желаниям, мы не словом не обмолвились о будущем. А, между тем, жизнь в Отделе без Никиты почти пугает меня. Но и просить ее вернуться, я не имею права. Никита не принадлежит Отделу,… и никогда не принадлежала. Верю, она – невинная, попавшая в нашу организацию из-за судебной ошибки. И не заслуживает такой судьбы. Закрывая глаза в отчаянье, я разрываюсь надвое: понимая, что справедливо, и желая совсем иного. ************ «Холодно. Почему же мне так холодно?» Жмуря глаза от яркого солнечного света, я переворачиваюсь на другой бок и шарю рукой по постели. И снова под пальцами лишь холодные смятые простыни. В ужасе сбрасываю покрывало, сажусь и свешиваю ноги с краю кровати. «Господи! Он все-таки это сделал! Уехал и не попрощался. Как он мог, после такой ночи…?» Кровь приливает к лицу, потому что память услужливо рисует перед моим внутренним взором картины прошедших часов. И пробуждающееся желание не заставляет себя долго ждать. Пытаюсь охладить ладонями пылающие щеки и ругаю саму себя. «Нет, а чего ты, собственно, ожидала? Думала, что одна ночь все изменит? Заранее же было ясно, как сложится дальше. Да, мы провели вместе изумительную ночь любви. Но это время закончилось и больше никогда не повторится». Однако, не смотря на все уговоры, сердце рвется от боли. Расстроенная, я поднимаюсь с кровати и без всякого энтузиазма начинаю рыться в собственном рюкзаке. Мне нужна чистая одежда. Вчерашние вещи пропахли Майклом. Может быть, на деле, оно и не так. Но, глядя на рубашку, что он стянул с меня вечером, я чувствую запах Майкла, и в животе закручивается вихрь. Целый день подобной пытки мне не вынести. Раскопав брюки и слегка поношенный свитер, собираюсь одеться. Но тут… шаги над головой заставляют пробежать по спине холодную волну дрожи. Только через мгновение до меня доходит, кто это может быть. «Чертов, Майкл!»--- размышляю в запале и торопливо направляюсь в ванну. Из крошечной раковины интенсивно плещу в лицо ледяной водой и пытаюсь хоть чуть-чуть привести себя в порядок. Зеркало отображает лохматую заспанную ведьму. Мдааа…. Пальцами и расческой старательно распутываю свалявшиеся колтуны. Сейчас, когда уши внимательно ловят каждый звук, раздающийся с верхней палубы, я могу проследить маршрут Майкла. «Нетерпеливо вышагивает от борта до борта»,--- констатирую с унынием,---«Господи! Неужели прощание должно быть таким неуклюжим?» Было бы куда приятнее проснуться вместе, в одной постели и встретить утро, глядя глаза в глаза. Правда, тогда… прощание могло бы затянуться. Стараясь отогнать мысли о возможном развитии событий, поспешно натягиваю чистое белье и верхнюю одежду. «Только посмотрите на меня! Трясусь, как осиновый лист. И чего я так испугалась?» Шлепаясь на кровать, натягиваю носки и засовываю ноги в ботинки. Конечно, я знаю, чего боюсь…. «Но ведь понимала еще вчера, что так будет? Так почему же не могу справиться с собой?» Встаю на ноги и медленно направляюсь к лестнице, ведущей на верхнюю палубу. «Майкл возвращается в Отдел, а я уезжаю в Италию…. Вот и все… конец истории,… finito…. Нет больше тайных посланий, переписки через PDA…. Говорим друг другу «прощай»,… прошлая ночь была чудесной, но это все, что может быть между нами». Так, разговаривая сама с собой, достигаю палубы. А сердце, между тем, с каждым шагом падает все ниже. Мне предстоит самая трудная вещь в жизни. Но…. «Я уже уходила от него. Я смогу сделать это еще раз». И вот я, наконец, наверху. Один взгляд на Майкла… и все тщательно отрепетированные слова мгновенно испаряются из головы. Просто, стою столбом и смотрю на него. Любуюсь разворотом широких плеч и прямой осанкой, стоящего ко мне спиной мужчины. Майкл внимательно смотрит вдаль, будто в ожидании чего-то. Глубоко вздыхая, делаю первый шаг. Сердце, подскочив, теперь стучит где-то в горле. Я знаю, чего он ждет…, Майкл ждет меня. ************** Чувствую вибрацию ее шагов за долю секунды до того, как слышу их наяву. Горестное чувство потери разрастается. Вынужденный обернуться, что бы встретиться с ней глазами, ловлю неуверенную улыбку, сжимающую сердце от жалости. Никита проходит через палубу и садится на один из деревянных ящиков, стоящих у борта. Мы неуклюже и смущенно молчим, растеряв всю ту близость, что существовала ночью. Никита берется завязывать шнурки своих ботинок, сопровождая простую операцию излишней старательностью. Таков ее способ борьбы с неловкостью. Глубоко вздохнув, я нарушаю паузу и задаю вопрос, мучающий уже несколько часов: ---Что ты собираешься делать дальше? Справившись, наконец, с завязками, Никита ставит локти на колени и, подпирая ладонями лицо, глядит в даль. Голос звучит отстраненно: ---Уеду куда-нибудь. Мысль о потере режет меня ножом. «Но какую причину придумать, что бы заставить Никиту поддерживать связь со мной?» Не способный устоять на месте, направляюсь, за ее спиной, к другому борту. При этом, не спуская с девушки внимательного взгляда. ---Позволь мне помочь тебе. Мой тон совершенно ровен, но сам ощущаю под ледяной коркой слов огромное желание удержать. Никита немного наклоняет голову, по-прежнему, не смотря на меня: ---Майкл…,---колеблется, набираясь смелости,---… лучше, если ты не будешь знать, где я…,---голос становится тверже,--- ... лучше для нас обоих. О, я прекрасно знаю, что она права! Знаю, даже лучше, чем сама Никита. Но вчера вечером…. Держа в своих руках, я изучал ее душу. И заметил все те чувства, что пыталась укрыть от меня. Поэтому твердо уверен, Никита желает разлуки, не больше меня. И вот, глубоко вздохнув, я делаю именно то, что клялся себе не делать все прошлые шесть месяцев: ---Возвращайся в Отдел,--- сердце ускоряет пульс, пока заставляю голос звучать равнодушно,--- Я помогу тебе. Ее ответ так скор, что становится очевидным: она тоже думала про это. ---Даже если бы и хотела, как я смогу?---голос почти сердит, отчитывая меня. Но мне все равно, тон обмануть не может. Внутри себя Никита не отвергает идею полностью. И мой пульс снова ускоряется. Она устало вздыхает: ---Майкл ..., они узнают, что ты помог мне скрыться,--- пожимает плечами и оборачивается, бросая на меня короткий неуверенный взгляд,---Ничего не получится. Прекрасно осознаю, что все сказанное дальше лишь усложнит ситуацию. Однако не желаю больше скрывать свое отношение к ней. О мотивах же откровенности вообще не хочу задумываться. Подойдя поближе, и, разглядывая ее склоненную голову, начинаю: ---После взрыва…,---она напрягается,---…когда я думал, что ты не успела спастись…. Простая фраза не может передать и тысячной доли овладевшей мною вины, когда посчитал, что Никите не хватило времени для спасения. Вся тьма последних шести месяцев опять возникает передо мной. Поэтому, помня о цели, продолжаю выдерживать спокойный тон: ---Я думал, что ты мертва. Никита нервничает и не знает, куда деть руки. ---Когда я увидел тебя в Лионе, ты вернула меня к жизни. Она все еще молчит, но язык тела очень красноречив. Не способный смотреть на ее испуг, я отворачиваюсь, разглядывая даль. И произношу то, о чем никогда не собирался рассказывать вслух… правду ---Никогда не думал, что ты мне так нужна. ************* ---Что ты собираешься делать дальше? Чувствую на себе взгляд Майкла, стоящего за спиной, но не оборачиваюсь. Предстоит трудный поступок, и мне будет легче решиться, не смотря в его глаза. Расстраиваясь, что неспособна дольше завязывать дурацкие шнурки, слегка прочищаю горло и равнодушно отвечаю: ---Уеду куда-нибудь. Долгое мгновение он молчит, но, когда открывает рот, все мои планы оставаться сильной, рассыпаются прахом: ---Позволь мне помочь тебе. «О, господи, Майкл! Если б ты только понимал, что предлагаешь». Но внезапные воспоминания об Отделе остужают мои нервы. Сжав зубы, решительно отвечаю, однако, не веря самой себе: ---Майкл…, лучше, если ты не будешь знать, где я…,--- страх одиночества сжимает сердце, и я гоню его,--- ... лучше для нас обоих. Опять напряженная пауза. Потом Майкл глубоко вздыхает и бесстрастно предлагает: ---Возвращайся в Отдел. Несмотря на теплый свитер, я начинаю мерзнуть. Сама не знаю, на кого злюсь больше. На Майкла, предложившего идею («Как он смеет предлагать мне подобный кошмар?») или на себя, что задумываюсь над предложением? Воспользовавшись моей растерянностью, Майкл продолжает искушать: ---Я помогу тебе. «Пожалуйста, пожалуйста, Майкл…. Не делай этого со мной!» Опустив голову, отвечаю сердито: ---Даже если бы и хотела, как я смогу? Майкл ..., они узнают, что ты помог мне скрыться,---пожимаю плечами и, обернувшись, бросаю на него быстрый взгляд, стараясь убедить,---Ничего не получится. Он опять молчит, а я отворачиваюсь и не видящим взором гипнотизирую горизонт. Через несколько секунд слышу шаги и чувствую, как Майкл замирает у меня за плечом. Изо всех сил сжимаю руки на бедрах, пытаясь противостоять его молчаливому давлению. Наконец, низким взволнованным голосом, он заговаривает: ---После взрыва…, когда я думал, что ты не успела спастись…. Слыша его боль, ожесточенно грызу сама себя: «Трусиха! Надо было ответить на первое же сообщение». ---Я думал, что ты мертва. Открываю рот, желая утешить, и тут же закрываю его снова. Какой толк в моих запоздалых извинениях? Я не могу скомпенсировать ими полгода жизни Майкла, потраченных на жестокие угрызения совести. ---Когда я увидел тебя в Лионе, ты вернула меня к жизни. От последних слов сердце трепещет в груди, как пойманная птица. О, да, Майкл, я знаю, о чем ты говоришь. Мои чувства той ночью были точно такими же. Ужасно хочется обернуться и рассказать ему об этом, но я не могу…. Не могу рассказать…. Не могу позволить Майклу понять, ЧТО для меня значила сегодняшняя ночь. Только не теперь, когда пытаюсь порвать старые связи и уйти. Но мне ужасно больно от собственной разумности. Майкл за спиной колеблется, будто не уверенный, что стоит продолжать разговор. От его нерешительности и взволнованного дыхания, короткие волоски сзади на шее становятся дыбом, и дрожь пробегает по рукам. ---Никогда не думал, что ты мне так нужна.
марго: veda Читала запоем, не могла оторваться. Невероятно ярко, живо, как будто все происходит со мной. Чувства героев захлестывают читателя (меня), не отпускают. И когда кончилась глава - будто пропала почва под ногами. Как будто шла по мосту, а он вдруг пропал. Вика, прости, бога ради, за то, что пишу эти глупости, но Люська спит, а эмоции бурлят и требуют выхода. Спасибо тебе, дорогая, за этот шквал ощущений и картин. Ты НЕВЕРОЯТНА!!!!!!!
terra: Вик, это - ЛАВИНА. Читая твои работы, превращаюсь в Люську: губы ловят воздух, воздуха не хватает, только сдавленный стон и тучи смайлов. Ну у нас тут, кажется такого смайла и нет - который падает, а встать уже не в силах. Короче - СУПЕРррррррррррррррррр..................................
Энея: Марго , Терра - вы меня скоро притчей во языцех сделаете !!!!!!!!!!! Ржу просто сильно ...... Вик , я ещё не успела дочитать , поэтому Имоциальные комменты прибудут поЖЖЖе и я тИбе , дорогая моя , !!! Жди меня и я придууууууу .....
Lessa: Вик, - НЕПЕРЕДАВАЕМО!!! Читала затаив дыхание, местами, чуть сдерживая слезы... желая читать и читать еще и еще не отрываясь.... Это НЕЧТО!!! Спасибо огромное
Bella: ... вторю, как эхо за Марго: Спасибо тебе, дорогая, за этот шквал ощущений и картин. Ты НЕВЕРОЯТНА!!!!!!! Это потрясает, переворачивает душу, по телу бегают огромные, как слоны, мурашки. Ощущала себя внутри лавины - не хватает воздуха, да, как будто его и не нужно, а нужен только текст, и, желательно, бесконечный. Волшебно. СПАСИБО!!!!!!! Восхитительный подарок к празднику - благодарю!
terra: Bella пишет: по телу бегают огромные, как слоны, мурашки Воистину так. У меня даже не слоны - мамонты. Вик, уже перечитываю, прикинь?.... лю...........
Bella: Дорогие девушки! Поскольку я дома безинетная, сейчас уже убегаю. а темы праздничной не нашла (извините) - решила поздравить с наступающим праздником здесь! Я очень счастлива, что случайно набрела на ваш сайт - такой замечательный, теплый, милый - как родной дом! Здесь удивительно доброжелательные, безумно талантливые, веселые люди. Счастья вам, Любви, Добра!
VIOLA: Veda Вик, это что-то нереальное....мощное..сбивающее с ног......заставлюя Одна ночь.....начало утро....но за это время как будто перед тобой проносится вся жизнь....невероятно красиво отчаянно, больногорько, отчаянносладко, и обоеченно....воздух в комнате почти что слагает их мелодию...проводит звуки....кидается о стенки...как раненый зверь... Ник ..ощущение, что она , проснувшись каждый раз без Майкла умирала....и это лишь начало ее маленьких смертей , которые по возращении в Отдел начнутся беспрерывно...... Или… он,… как и я, сейчас,… потрясен безупречностью, с которой мы подошли друг другу? Оба в шоке ...от того, как много они потеряли, не давая себе свободы и одновременно сожалея о том, что дали этой лаве любви вырваться..... Неизвестно, что лучше - не познать, но сожалеть или познать , но выть от горя, что уже не сможешь познать.... . Ни он, ни она не сожалеют о случившемся, но пути назад уже нету....Они изменились.. за 1 ночь они изменились....Иметь, но не владеть...Видеть, но не прикасаться.... Когда Ник признается Майклу , что долгожданная свобода - это не свобода....она говорит эт не столько ему, сколько самому себе ... Его присутствие заставляет ее быть честной с самой собой ..... Чувства героев просто обжигают....любовь в состоянии агонии...голода...отчаяния.... Эгоистическое начало Майкла.... его безжалостное манипулирование ...он не может отпустить ее....а она готова надеть на себя эти оковы....и все-таки он ее палач , хоть здесь предательство и обман как продолжение любви...... Едва завидев ее сомнение, ее слабость, хватается и давит.... А судьба тем временем уже создала все условия для возвращения Ник в Отдел - будущее искреннее удивление и шок Майкла пр известии о том, что ник жива..запись от Лиги Свободы ...это сыграет плюсы в их ситуацию....но пока они еще этого не знают.... Спасибо, Вик, сердце при прочтении сжимается в тугой комок ....и ты рыдаешь от красоты и острой пронзительной нежности и страсти этой любви . Спасибо за это чудо , за эту маленькую жизнь . Падаю в ноги и терпеливо ожидаю продолжения
veda: Спасибо, девочки Здорово, что вам понравился мой подарочек к празднику! Конечно, чувства здесь пагубные Но зато какие красивые Я сама, пока писала, погрузилась в атмосферу по уши Вообще-то раньше довольно поверхностно относилась к этой серии. Но теперь из-за Женевьевы и ее конкретности(спасибо девушке, она обращает внимание на множество деталей, на которые мне бы лично было лениво отвлекаться), ой прониклааасььь марго пишет: Вика, прости, бога ради, за то, что пишу эти глупости, но Люська спит, а эмоции бурлят и требуют выхода. Да ты че извиняешься за такое?! Наоборот, мне ЖУТКО приятно. Я счастлива, что могу поделиться своими ощущениями и задеть ими остальных. марго пишет: Спасибо тебе, дорогая, за этот шквал ощущений и картин. Ты НЕВЕРОЯТНА!!!!!!! Кто уж невероятная-это ты, дорогая . Если бы не твои переводы, я бы ни за что не сподвиглась. terra пишет: Читая твои работы, превращаюсь в Люську: губы ловят воздух, воздуха не хватает, только сдавленный стон и тучи смайлов. Оооо, это гууууддд! Твое здравомыслие, золотце,- это мой вызов . Разве не приятно терять почву под ногами(причем виртуально, а это совершенно не опасно. )? Энея Люсь. звони. Когда ты хочешь Так как ты любишь.... Lessa Тонь, мне ужастно приятно, что тебе так нравится . таю от твоих чудесных слов! Всегда подозревала, что ты очень страстная и романтичная девушка. Ну. все мы здесь такие, чего ж тут скрывать? Bella И тебя с праздником. Я тоже очень рада, что ты нас нашла! А мурашки на коже размером, как слоны, от избытка чувств-это, практически, наш образ жизни. Так что, ты просто влилась VIOLA Свет, ты, как всегда очень тонко чувствуешь. Но задумайся.... Да, на Майкла можно обижаться(И я периодически это делаю). Но он, вобщем-то, не виноват. Он такая же муха, попавшая в паутину, как Ник. Просто, он мужчина и предпочитает действовать, а не переживать. Что весьма похвально. Да, он давит, но потому, что Никита этого хочет. Разве нет? Она хочет этого контроля и давления. Так Никита чувствует себя необходимой и нужной. Так избегает нежеланного выбора. Он всегда берет на себя ответственность за них обоих. и ей это нра. Я бы не сказала, что Майкл - эгоист. Он почти ничего не делает чисто для себя. Ему вообще ничего не надо.Скорее он самый настоящий мазохист. Но любому человеку хочется быть нужным, любимым и необходимым. Никита - его шанс. Тем более, что она одинока и счастлива быть нужной ему. Как его осудишь? Только не я . Я гораздо эгоистичнее, чем он :sm12 .
Ivonne: veda Прочитала усе и сразу ТАКОЙ подробной обработки сцен серии еще не встречала! Женевьева и правда оччень обстоятельна - все тонкости взглядов, слов и действий улавливает, о которых не задумываешься при просмотре В общем благодяря твоему переводу пересматриваем ЛФН заново - углубленный курс, так сказать Спасибо за эту возомжность Жду продолжения
veda: Ivonne Спасибо, Кать . Надеюсь, сладко спалось после прочтения? Запасаемся положительными воспоминаниями. Потому что дальше там, сами знаете, ничего особо радостного по сюжету не предвидится
Bella: ничего нееееееет
anele: veda , чего-то я потерялась Вика, где читать-то??? я все проболела
VIOLA: Аnele Лен , перевод 4-ой страницы ищи в теме "Большое чужое", послд. страница конфы .
veda: anele Ты че-то в двух столбах заблудилась, дорогая . Здесь всего две темы: Большое чужое и Большое чужое-1. Все тексты пока в Большом чужом. Bella пишет: ничего нееееееет Да, несколько отвлеклась на праздники от сладкой парочки . Так что пока переводим дыхание.
anele: veda пишет: Ты че-то в двух столбах заблудилась, дорогая а как ты думала : большое, большое, чужое, чужое... я тыркаюсь, тыркаюсь, уже запуталась VIOLA , спасибо, пошла искать
veda: Эх, пятая страничка . Мне продолжать или хватит? Времени эта фигня занимает много, а если никому не надо, займусь чем-нибудь другим лучше. ------------------------------------------------------------------------ ****************** «Сохрани PDA. Когда решу, что делать, войду в контакт». Злясь на Майкла, беспорядочно забрасываю в рюкзак одежду и ботинки. «Черт бы побрал его высокомерный командный тон!» Заморочил голову своими признаниями, а пока раскисла…. Вытянул обещание вернуться в Отдел, поцеловал так, что чуть не умерла на месте, а потом исчез! «И теперь, уверенна, считает, что буду смирно сидеть на старой барже и ждать, когда он придумает, план возвращения меня в чертов Отдел?» Если честно…. Мой гнев питает не столько обида на него, сколько ощущение собственной вины. Воспоминание, что скрыла от Майкла свой скромный опыт видеосъемок в Штабе Лиги Свободы, полностью выбивает из равновесия. «Не знаю даже, почему не сказала ему об этом…». Может, хотя бы самой себе врать не буду? Конечно, я знала, почему этого не сделала. «Если б сказала вечером или ночью… Майкл, без сомнения, тут же сорвался бы и уехал обратно, в Отдел…. А потерять его даже на секунду раньше срока было выше моих сил». Но, возможно, стоило упомянуть об эпизоде со съемками сегодня утром, на палубе? Ах, как бы он разозлился! Ну и что? Одним поводом для конфликта больше, одним меньше – разница невелика. Невольно сжимается желудок, когда вспоминаю нашу утреннюю встречу. Отложив вещи, я сажусь на кровать, пытаясь придти в себя. Утро было ужасным. Вся наша близость, все взаимопонимание, что казались неоспоримыми ночью, растаяли, как туман, на утреннем ярком солнышке. Майкл тут не виноват…, себя я тоже не слишком виню. Просто, все было не так…. Хотя и ожидала подобного расставания, но легче мне, тем не менее, от этого не стало. «Хорошо хоть, не придется бороться с нежеланными последствиями нашей безумной ночи»,--- думаю с упрямым злорадством. Впервые за три года знакомства с Отделом, я согласна с политикой организации. Меры по ограничению рождаемости у персонала – это, действительно, нужный шаг. Мне бы совсем не хотелось ставить себя или Майкла перед решением подобного вопроса. «А так… пожизненная контрацепция легко защищает меня от случайного секса». Несмотря на отчаянную браваду мыслей, сердце рвется на части, а живот сводит спазмами от сосущей боли внутри. Бросив взгляд на рюкзак с вещами, ощущаю приближение новой волны паники. «Я сошла с ума? Как могла согласиться на возвращение, после того, что Отдел уже делал со мной?» Один раз они от меня избавились, отправив на смерть. Майкл считает, что во второй раз повезет больше? И отныне буду счастлива в этом аду? Со злостью пнув рюкзак, бросаю в туда же пальто. «В таком случае Майкл еще ненормальнее меня». Мысли вновь возвращаются к отснятой пленке. Интересно, Лига Свободы пошлет мои кадры в Отдел? Вчера вечером этот вопрос меня не беспокоил, гораздо больше волновал сам Майкл. Но сегодня… все иначе. О, Господи! Отдел ведь может узнать, что жива…. А я позволила Майклу вернуться, не предупредив о вероятной опасности. ************** Проходя через Отдел, понимаю, что вижу все вокруг другими глазами. Страдание, ставшее моим спутником в последние полгода, отступило, сменившись растерянностью и виной. С той минуты, как расстался с Никитой, я разорван надвое. Одна половина рассудочно строит планы по возвращению девушки в Отдел. Другая же, оценивая эгоизм моих побуждений, понимает, что возвращение не принесет счастья ни ей, ни мне. Стремительно направляюсь к своему офису, спеша изменить данные для отчета Шефу. Информатор Роберт Парселль из Иоганнесбурга должен быть представлен, как источник местонахождения базы Лиги Свободы. Подобный расклад позволит полностью оправдать нашу историю. Сам Роберт недавно схвачен малоизвестной в Отделе террористической организацией. Стало быть, ни подтвердить, ни опровергнуть ничего не сможет. Скорректировав информацию, покидаю кабинет и направляюсь к «голубятне». В этот раз, по пути, позволяю себе оценивающе оглядеть Отдел. Работа вокруг кипит. Людской муравейник занят уничтожением,… совращением,…обманом. Притормозив перед лестницей наверх, на секунду закрываю глаза, пытаясь привести в порядок взбаламученные мысли. Зачем тащу ее обратно? Жизнь снаружи, любая жизнь, много лучше для Никиты. И все же мне удалось уговорить ее. Пусть неохотно, но она согласилась. Почему? «Это – не свобода». Сердце сжимается, вспоминая печальные слова. Конечно, мне известно, от чего свободолюбивая девушка, ненавидящая систему, решилась на возвращение. И отчужденность от реального мира - только половина ответа. Вторая половина…. Вина привычно ложится на плечи. Прокручиваю в памяти наш последний разговор. Свое признание, которым дал невольную надежду Никите. Поняв, как сильно ее потеря задела меня, девочка поверила, что мы сможем быть вместе в рамках Отдела. А я не попытался прояснить ситуацию. Естественно мои мотивы в тот момент были очень далеки от благородства. Зачем обнадежил ее? Ведь с миссией Вачека, набирающей силу день ото дня, нечего и мечтать о возможности выкроить в своей жизни место для Никиты. К тому же, если девушке удастся вернуться, наблюдение за ней будет самым пристальным. А чувства…. Нам не удавалось скрывать их и раньше. Что же будет теперь, когда занялись любовью? Непрошенная дрожь бежит волнами по коже. Перед закрытыми глазами кружатся тысячи соблазнительных образов, заставляющих вскипать кровь. «Стоп!» Шеф и Мэдлин наверняка уже в курсе моего прибытия. Сжимая зубы, отодвигаю пленительные воспоминания в дальний угол сознания. Сейчас не время и не место. Мне надо идти. ************ Шеф внимательно рассматривает панель, что передал ему минуту назад. Выражение лица начальника серьезное, но вполне удовлетворенное. ---Отлично, Майкл! Я впечатлен скоростью, с которой вычислена их дислокация,--- он бросает на меня пристальный взгляд,--- Кто обеспечил тебя информацией? --- Парселль, мой осведомитель в Южной Африке. Мэдлин тоже разглядывает меня. И взгляд ее, как всегда, внимателен и непроницаем. ---Сколько ты ему заплатил? ---Он сообщил мне координаты, а я предоставил ему защиту от местных властей. Спокойно встречаю ее взгляд, но напряжение в комнате, кажется, можно потрогать руками. Шеф снова кивает: ---Хорошо. После короткого взгляда в сторону Мэдлин, он обращается к селекторной связи на своем столе: ---Акерман, поднимитесь ко мне. Надо определить профиль миссии. Понятно. Кажется, вопросов ко мне больше нет. Поворачиваюсь к двери, а мысли сами собой уже возвращаются к планам по возвращению Никиты. Вдруг Шеф окликает снова: ---И вот еще Майкл. Оборачиваясь, замечаю холодное любопытство и исследовательский интерес в глазах Мэдлин. Это неприятное наблюдение заставляет ускориться пульс. Однако уверен, по выражению моего лица о волнении догадаться нельзя. Шеф несколько секунд пристально смотрит в глаза. Он тоже несколько разочарован отсутствием нервозности. Но я, как выясняется, переоцениваю свое холоднокровие, потому что следующие слова повергают в шок: --- Это касается Никиты. *************** --- Это касается Никиты. Глаза Майкла едва заметно расширились, но он не произнес ни слова. Мэдлин с любопытством наблюдала за перемещением его взгляда от Шефа к ней и обратно. Однако, справившись с собой, Майкл уже через мгновение стал непроницаем. Имя Никиты напряженно зависло в тихой комнате. Он не говорил и не задавал вопросов. Просто ждал. Выдержав долгую паузу, Мэдлин сложила руки на груди и произнесла со спокойной улыбкой: ---Она жива. С трудом, сглотнув, Майкл уставился на нее. В его глазах мелькнуло непривычное замешательство: ---Жива? Голос слегка дрогнул, но, в общем, ничего особенного. Мэдлин почувствовала легкое разочарование. «Ладно, Майкл, у нас еще есть запись». Она заранее договорилась с Полом, что передача пойдет без предварительного объяснения. Ей нужна была первая, непосредственная реакция подчиненного. И вот теперь Майкл впивался взглядом в экран, а она, тем временем, внимательно изучала его. «Как видите у нас один из ваших сотрудников». Знакомые слова прозвучали в тихой комнате. Никита на экране попыталась отвести от камеры полный отчаянья взгляд. Внимательные глаза Мэдлин отметили, как стоически застыл Майкл, пытаясь сохранить спокойствие, но как напряглась при этом его нервно сжатая челюсть. Дальнейшие слова должны были вывести его на разговор: ---Они, должно быть, захватили ее перед взрывом. Майкл обернулся со своим обычным закрытым выражением. И не сказал ничего. Шеф рядом с Мэдлин задумчиво поддержал утверждение: ---И это объясняет многое. Как она смогла скрываться от нас все шесть месяцев; и как они узнали о Лионе. Мэдлин слегка улыбнулась. Она была довольна. Своей фразой Пол, невольно, задел Майкла. Зеленые глаза сузились и, заступаясь за воскресшую подопечную, мужчина произнес: ---Откуда она могла узнать об этом? ---У нее был передатчик. Они, наверное, смогли подключиться к нашим кодам информации. Пол посмотрел на Мэдлин. Он описывал сценарий, о котором они условились заранее. Мэдлин отметила гнев, мимолетно мелькнувший в глазах подчиненного. «Отлично, Майкл!»,--- размышляла она с восхищенной усмешкой,---«Но все же не достаточно быстро». Наблюдая за ним во время передачи, она узнала все, что хотела. Майкл был поражен, выбит из нормального состояния. Но при этом отчаянно пытался справиться с собой. Теперь он снова смотрел на них, по очереди. Глаза потемнели от сдерживаемых эмоций. ---Мы будем освобождать ее? Хмурясь, Шеф резко ответил: ---Акерман примет решение, как только все прояснится. Майкл промолчал, но глаза выдали его с головой. Мэдлин почувствовала неприятное разочарование. Такая острая и неприкрытая потребность…. Выходит, все, что предпринимала за последние полгода, помогая смириться со смертью Никиты, оказалось пустой тратой времени и сил. Сложив руки на груди, она взглянула на него с гневом, тщательно маскируемым под сочувствие: ---Мы постараемся, Майкл. Кивнув, молодой мужчина развернулся и вышел, не сказав ни слова. Шеф обернулся к Мэдлин. ---Майкл счастлив? Что-то я этого не заметил. Несмотря на тревожные мысли, она усмехнулась сарказму. Но тут же, хмурясь, Пол вернулся к сути возникшей проблемы: ---Как будем решать вопрос? Мэдлин выдержала задумчивую паузу, хотя, на самом деле, все решила впервые же секунды просмотра. ---Стоит позволить ему вернуть Никиту. В ответ на удивление Шефа, она быстро добавила. ---Мы видели, что Майкл не смирился с гибелью подопечной. Он считал себя виновным в ее устранении. Если все оставим по-прежнему, груз на его совести только возрастет. Возвращение же девушки, наоборот, заставит мобилизоваться и войти в норму. Мэдлин улыбнулась Полу: ---А когда Никита появится в Отделе, ее совсем не обязательно возвращать под опеку Майкла. Их глаза встретились, совершенно понимая друг друга. Пол криво усмехнулся: ---Уверен, ты сумеешь позаботиться об этом. ************ Я полон взрывоопасной смеси, состоящей из гнева и опасения, когда торопливо покидаю офис Шефа. «Какого черта, Никита скрыла, что ее снимали на видео в штабе Лиги Свободы?» Она ведь не могла посчитать такой эпизод неважным или недостойным внимания? Возможно, думала, что нет смысла говорить о нем мне? Ну,… вчера вечером… это, действительно, было не так уж и важно. И наше внимание было сосредоточено на другом. Старательно отделяю сознание от возбуждающих картин бурной встречи. Да уж, от чего прошлой ночью Никите было не до рассказов, я прекрасно понимаю. Но вот почему она не сделала этого утром?! Почему позволила уехать не подготовленным, не ведающим, что у Отдела может быть информация о ней? «А много ли шансов рассказать, ты дал ей этим утром? Только честно, Майкл? Отнюдь. Ты очень торопился надавить и убедить вернуться в Отдел». Войдя в кабинет, захлопываю дверь с глухим стуком. Никого не хочу сейчас видеть. Вкрадчивый внутренний голос не успокаивается: «Возможно, ее покладистость тем и вызвана? Девчонка уже знала, что Отдел в курсе ее выживания, а, значит, будет искать?» «Проклятье, Никита! Как ты могла отпустить меня в неведенье? Как позволила стоять перед Мэдлин и Шефом таким неподготовленным?» Наблюдая муки женщины, которую сам ласкал лишь несколько часов назад и чьим телом упивался, я чуть не задохнулся от ярости, не сумев сдержать эмоций. И мою бурную реакцию, конечно же, отметила Мэдлин. Помню темные внимательные глаза, следящие за каждым движением. К счастью, начальство неверно истолковало мой порыв. Решили, похоже, что очень взволнован новостью о воскрешении Никиты из мертвых. Успокаиваюсь. Температура взбаламученных эмоций падает, я вновь способен думать трезво. Удовлетворенно сознаю предоставленную мне возможность. Если Отдел считает Никиту заложницей Лиги Свободы, пробывшей у террористов все шесть месяцев, то выход для нас найден. «Теперь я смогу вернуть ее». *************** Уверен, что разговоры Мэдлин и Шефа о причастности Никиты к передаче информации для Лиги Свободы – это блеф. И на самом деле они не верят в такую возможность. Но им выгодно озвучивать подобную позицию. Почему? Оставляя свой кабинет, направляюсь в Системы. Меня мучает еще одна проблема. Если в Отделе есть шпион Лиги, то этому человеку должно быть известно, что Никита больше не пленница и не была ею шесть прошедших месяцев. Биркофа нет на месте. Быстро осмотрев помещение, замечаю его перед компьютерным банком. Встречает меня счастливой улыбкой: ---Майкл, уже слышал про Никиту? Все ясно. Но мне сейчас не до юношеских восторгов, проблем и дел «по горло». Поэтому лишь сухо командую: ---Открой мне файл Дельта Комм. Биркоф бросает любопытный взгляд: ---Зачем? Вообще-то я очень терпелив. И обычно недогадливость или бестолковость других людей меня мало задевает. Но не сегодня. Поэтому, схватив любопытного мальчишку за руку, толкаю его к компьютеру, подчеркивая, насколько срочно требуется помощь. ---Только сделай это. Увы, Биркофа так просто не угомонить. Усевшись за машину и начав поиск нужных документов, он продолжает улыбаться во весь рот: ---Начальство считает, что с помощью ее передатчика Лига сумела получать информацию, но в это трудно поверить,---наконец, он становится серьезным и бросает на меня хмурый взгляд,--- Они могли бы…, но очень не долго. Акерман приказал изменить все коды. В этот момент, найдя файлы, Биркоф отодвигается от дисплея: ---Вот оно. Видишь? Глядя в экран, я мысленно прокручиваю случайную фразу Бирки: «Акерман приказал изменить все коды». ---Акерман. Оборачиваясь к «голубятне», вижу совещание Шефа с Акерманом. Без сомнения, речь идет о предстоящем нападении на базу Лиги Свободы. Возможно, упоминаются обвинения против Никиты. Наблюдая за спесивой манерой поведения нового руководителя групп, внезапно понимаю суть ситуации: ---Когда он приказал это сделать? Биркоф устало вздыхает: ---Сразу, как только его назначили руководителем. Этот парень не доверяет никому, даже мне. Вот видишь,--- он указывает пальцем на блок данных,--- Все линии блокированы. Мое подозрение обретает твердую форму: ---Зачем? Компьютерщик пожимает плечами в раздражении: ---Он так хочет. Еще раз, глянув сторону офиса Шефа, прихожу к ясному выводу. Акерман – жадный, честолюбивый, корыстный…. Он – идеальный кандидат для роли шпиона. К тому же, как только он повел группы, Лига подозрительно точно стала атаковать нас, практически, предвосхищая действия Отдела. Но Акерман прибыл в Первый лишь два месяца назад. А как давно он стал шпионом? Если пороюсь в регистрационных файлах, то, скорее всего, назову точную дату вербовки. Итак, мне нужны архивы…. Опуская глаза, смотрю на Биркофа. Помочь мне может только он. Наклоняясь, приглушаю голос: ---Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня. ************** Акерман, стоя за дверью офиса Шефа, никак не решался прервать тихое совещание начальника со своим заместителем. Пока командир групп боролся с нетерпением, его мысли вращались вокруг новой информации для Лиги Свободы. Да, уж! Если Отдел надеялся на внезапность нападения, то его ждал неприятный сюрприз! В этот момент раздался сухой голос Шефа: ---Войдите. Акерман придал лицу необходимое выражение и шагнул внутрь. Пол Вульф протянул ему PDA с информацией для брифинга. Акерман обиженно отметил: «С кусочком информации, скорее всего. Опять делают из меня мальчика на побегушках». Между тем Шеф объяснял: ---У текущей миссии две цели. Первая – сервер Лиги Свободы. Если получим его, избавимся от организации навсегда. Шеф кивнул на панель в руках руководителя групп: ---Информация Майкла очень конкретна. Координаты, планы помещений… протоколы защиты. Акерман поежился: «Черт, как Майкл умудрился вытянуть столько данных из одного источника и так быстро?!» Отметив про себя «проверить контакт Майкла», он продолжал кивать Шефу. ---Биркоф уточнил непосредственные координаты сервера. Данные о них на панели…. Вдруг подчиненный неожиданно перебил говорящего: ---А другая цель? Шеф нахмурился и перевел взгляд на Мэдлин, которая ответила на вопрос строгим, сухим тоном: ---Вы уже в курсе, что в заложниках у Лиги наш оперативный работник первого уровня … Никита. Акерман изумленно наблюдал волнение, скрывавшееся под внешне спокойными словами. С холоднокровной Мэдлин плохо ассоциировалась роль заботливой курицы-наседки. «Что-то не припомню привычки у Отдела беспокоиться о своих пропавших оперативниках. Впрочем, все прояснится само». ---Ваши цели состоят: в отключении и выемке сервера Лиги, раз. И спасения оперативника из плена, два. Базу после выполнения задач следует взорвать. Ах, эта Никита! Акерман снова занервничал. Два дня назад, при контакте с Лигой, он ничего не слышал о пленной оперативнице. Странно и подозрительно. Но прежде чем успел окончательно расстроиться, мелькнула утешающая мысль. Майкл, без сомнения, побежит искать свою девчонку, позабыв обо всем. И будет, уязвим в этот момент…. Ему срочно требовалось связаться с Зенга! Акерман быстро кивнул и повернулся к двери. Но перед выходом все же уточнил еще раз: ---Никита обязательно должна выжить? Начальство снова обменялось мрачными взглядами. Наконец, Шеф ответил: ---Мы бы предпочли ее живой, но…. Окончательное решение будет за Вами. ******** ---Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня. «О-хо-хо-х…».--- Биркоф опасливо покосился на наклонившегося к нему Майкла. Уж ему-то было отлично известно, когда Майкл начинал секретничать, беда не за горами. ---В Отделе идет утечка информации. И виновна в ней не Никита. Давящий взгляд Майкла нашел глаза Биркофа. ---Мне нужен доступ к регистрационным файлам Второго Отдела. --Второго Отдела? Зачем?---Биркоф озадаченно уставился на собеседника. «Ты хочешь, что бы я взломал защиту Второго Отдела? Совсем рехнулся, Майкл?» Еще раз, оценив безопасность окружающего пространства, старший мужчина обернулся к младшему: ---Доказательства. ---А как нам поможет информационная база Второго Отдела…,--- голос Биркофа плавно понижался в течение фразы, осознавая идею Майкла. «Акерман?! Акерман был утечкой?» Пристальный взгляд серо-зеленых глаз не отпускал внимания Биркофа, пока Майкл не убедился, что собеседник понял его мысль. ---Отфильтруй, случались ли подобные блокировки линий на протяжении прошлого года. Если случались, добавь данные о них в наш журнал. Биркоф нервно сглотнул: ---И что дальше? Майкл кивнул на экран. ---Расшифруй их. Снова взглянув в пристальные глаза собеседника, юноша уже знал, он поможет Майклу. «Как в старые времена»,---подумалось с внезапной ясностью. Действительно, после шести месяцев полной отрешенности вернулся прежний непреклонный Майкл. И Биркоф прекрасно понимал, что именно возвратило к жизни старшего товарища. ---Я постараюсь помочь. ---Миссия будет спланирована в ближайшие два часа. К ее началу у меня должна быть информация. Биркоф смотрел в спину уходящего Майкла с чувством приближающейся паники. «Не могу поверить, что согласился сделать подобное!» Но после нескольких секунд колебания, юноше вспомнились жесткие аргументы, обычно применяемые Майклом при отказе от сотрудничества. «Интересно, а кто-нибудь решался сказать «нет» этому парню? Конечно, помочь Никите и насолить Акерману – заманчивая идея, только… очень опасная». Однако деваться было некуда. Пальцы Бирокфа привычно и споро замелькали над клавиатурой. Знакомая работа постепенно выровняла пульс и даже стала приносить удовольствие. Особенно, когда удалось незаметно проникнуть сквозь внушительную защиту информационной базы Второго Отдела. «Почему бы не делать этого почаще?»---юноша улыбался собственной ловкости,---«Все так элементарно». Фильтровка журнала регистраций заняла чуть больше времени. Второй Отдел использовал сложные коды. Но ничего особо трудного для Биркофа и здесь не оказалось. Через десять минут информация стала доступной. Чувствуя азарт погони, юноша приступил к исследованию данных. И за следующие пятнадцать минут нарыл столько отклонений, что из груди вырвалось изумленное «Вау!» Парень тут же испуганно оглянулся, проверяя безопасность. Далее все шло по накатанной схеме. Копирование блокированных передач, стирание следов незаконного вторжения, запись на носитель. Выполнив часть поставленной задачи, Биркоф задумчиво уставился на бесконечные ряды цифр. Майкл велел дешифровать коды. «Конечно, легко приказывать, Майкл. Попробовал бы сам это сделать».
veda: ************** Медленно схожу с ума, сидя взаперти в железной банке. Баржа, что вчера казалась убежищем, сегодня больше напоминает тюрьму. И я ненавижу это чувство! Чего жду? Ведь могу просто взять и уехать. Уже вечером отдыхала бы в уличном римском кафе, потягивая эспрессо, и, разглядывая смазливых официантов. Как долго, Майкл воображает, стану ждать от него вестей? Листая старые журналы, найденные в буфете, я нервничаю, изнемогая от неизвестности. Мысли кружатся и рвутся, ища выход из непростого положения. Наконец, окончательно сбитая с толку, учиняю себе допрос. «Я хочу вернуться в Отдел? --- Нет». «Была ли счастлива, находясь в бегах?---Нет». «Вчера вечером случился самый волнующий опыт в моей взрослой жизни?---Несомненно». «Смогу ли теперь уйти и никогда больше не видеть Майкла?---Нет». НЕ СМОГУ. Я тяжело вздыхаю и впиваюсь взглядом в журнал, не различая букв. «Что ж такое получается? Обмен моей свободы на возможность встречаться с Майклом?» Вчера вечером…. О, вчера вечером это казалось очень простым решением! Мы были так близки…. Ни лжи, ни тайн между нами не существовало…. Но так было вчера. Уши и щеки краснеют, когда вспоминаю застенчивость и неуклюжесть сегодняшнего утра. И тут…. Призывный писк PDA врывается в мысли, заставляя леденеть кровь в жилах. Достав компьютер, дрожащим пальцем нажимаю клавишу получения передачи. Ощущение, будто пересекаю роковую черту, за которой нет возврата к прошлому. НИКИТА, Я НАШЕЛ СПОСОБ. «О, Господи!»--- живот сводит от страха, пока читаю короткое сообщение,---«Ждала чего-нибудь другого? Когда это Майкл не получал желаемого?» Не успеваю даже подумать об ответе, как приходит второе сообщение. ОТДЕЛ ПОЛУЧИЛ ВИДЕО ОТ ЛИГИ СВОБОДЫ. ОНИ УВЕРЕННЫ, ЧТО ТЫ БЫЛА В ПЛЕНУ У ЛИГИ ПОСЛЕДНИЕ ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ. Сердце уходит в пятки. За сухими фразами ясно читается ярость. Именно благодаря видео, он собирается забрать меня в Отдел. «Видео, о котором ему не сказала»,---думаю с виной и страхом. Пытаясь заглушить совесть, убеждаю себя: «Сейчас – мой последний шанс сбежать!» Но пальцы уже стучат по клавишам, не позволяя передумать: ЧТО ДЕЛАТЬ? Короткая задержка. И снова сообщение, заставляющее пересохнуть от страха горло. ВОЗВРАЩАЙСЯ НА БАЗУ ЛИГИ СВОБОДЫ. У ТЕБЯ ЕСТЬ ЧЕТЫРЕ ЧАСА ДО ПРИБЫТИЯ ТУДА ОТДЕЛА. Он хочет, что бы я притворилась пленной? Врала, что пробыла в заточении шесть месяцев? Кто же этому поверит? У меня - ни единой царапины. Ни истощения, ни следов пыток. Закрывая глаза, представляю себе Мэдлин и холодею от ужаса. Майкл может думать, что угодно, но такой вариант не сработает. Я точно знаю! ОТДЕЛ НЕ ПОВЕРИТ. У МЕНЯ НЕТ ПРИЗНАКОВ ПЫТКИ ИЛИ ДОПРОСА. Торопливо отсылаю сообщение, а сердце колотится у самого горла. Майкл отвечает спустя длинную паузу. Я ЗНАЮ. Я ПРИДУМАЮ СПОСОБ. Несмотря на опасение, сейчас трясусь не от страха. Понимание горячими волнами разливается по телу. Я так нужна Майклу, что он готов рискнуть всем ради моего возвращения?! Опустив ресницы, перелистываю прошедший год. Опустошение, следующее за экспериментом по промыванию мозгов… ужасная история со Стенли Шейсом… жуткий побег с базы Лиги перед взрывом…. попытки найти место в обычном мире. От безысходности ситуации на глаза наворачиваются слезы …. Единственное время в моей жизни, когда чувствовала себя в безопасности,… было время с Майклом. Мы оба знаем, что существует только один способ убедить Отдел в моем шестимесячном заточении…. От подобных мыслей тошнота подступает к горлу…. Майкл спасал меня тысячу раз. И я собираюсь снова доверить ему свою жизнь. С полным ощущением неизбежности происходящего, печатаю ответ: ЕСТЬ ТОЛЬКО ОДИН ВАРИАНТ. ТЫ ДОЛЖЕН БУДЕШЬ СДЕЛАТЬ ЭТО. ********** «Есть только один вариант. Ты должен будешь сделать это». Смотрю на экран, и мне становится плохо. «Нет!» Мысли лихорадочно мечутся в поисках другого решения. Но в глубине души я понимаю, она права. Отдел внимательно изучит вернувшуюся Никиту. И если не обнаружит явных признаков пленения, мы пропали. Конечно, она способная актриса и может изобразить какие-то моменты. Только без физического подтверждения ее слова – ничто. И еще… я ошеломлен и раздавлен доверием ко мне. Никита – самая гордая и решительная женщина на свете. А теперь она готова добровольно пойти под удар, терпеть побои. Это почти выше моего понимания. Я все еще в нерешительности. Однако знаю, другого выхода не существует. Если Никите не поверят, Отдел ее убьет. Она готова рисковать жизнью, что бы вернуться ко мне…. Только взамен требуется…. Мысли об использовании собственных рук и навыков… порождают горечь во рту. Необходимость искалечить, оставить шрамы той, которая бесконечно дорога… вызывают болезненное омерзение. Но я должен буду сделать и это. Никита нервничает, сбитая с толку моим молчанием. Поэтому шлет новое письмо. ИНАЧЕ ОНИ НЕ ПОВЕРЯТ. ЭТО - ЕДИНСТВЕННЫЙ СПОСОБ. Другими словами, если скажу «нет», она не вернется. Решение очевидно. С болью в сердце кладу пальцы на клавиши. ТЫ ЭТОГО ХОЧЕШЬ? На время длинной паузы перестаю дышать. Наконец, получаю в ответ единственное слово. Вновь преследует ощущение dйjа vu. ДА. В резком выдохе облегчение и волнение смешались в равных пропорциях. Она решилась. Но мои уговоры и ее согласие – это лишь первый шаг в нашем безумном и сложном предприятии. Реакцию Отдела на возвращение Никиты трудно предсказать. А что касается моей реакции…. После случившегося в Гренобле, видеть ее, разговаривать с нею, равносильно путешествию по минному полю. «Никите надо остаться на свободе. Для нее в Отделе нет ничего привлекательного… и тебе это известно лучше остальных». По-прежнему, мучаю себя, разорванный между долгом и желанием. Отлично понимаю, что возвращение Никиты создаст слишком много проблем,… породит угрозу для моей миссии прикрытия. И все же…, как отпустить ее теперь, зная, КАК ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ МЕЖДУ НАМИ? Закрыв глаза, чувствую Никиту в своих руках, как наяву, ощущаю нежную кожу. Впервые нас ничего не разделяло,… не было лжи,… не было притворства. Кровь снова шумит в ушах, и тепло приливает к животу,… помнящему ее прикосновения. Прошлой ночью, впервые за долгие годы, я, действительно, жил, а не существовал. Будто змея, сбросив мертвую кожу, обнаружил эмоции, о которых давно забыл. И кипящий поток, захвативший нас обоих, смыл последние остатки моей отрешенности. Никита сумела разрушить все преграды, что старательно возводил вокруг собственной души. Согрев мое сердце, она заставила очнуться и растопила замороженные чувства. Поэтому сейчас мысль о ее потере, о жизни в Отделе без нее, - не допустима. И я готов совершить любой поступок, солгать обо всем, что потребуется, лишь бы вернуть Никиту себе… независимо от последствий. Не оглядываясь и не испытывая колебаний, пишу последнее сообщение: ВОЗВРАЩАЙСЯ НА БАЗУ ЛИГИ СВОБОДЫ В ТЕЧЕНИЕ ЧЕТЫРЕХ ЧАСОВ. СОХРАНЯЙ PDA ВКЛЮЧЕННЫМ. Я СВЯЖУСЬ С ТОБОЙ ПЕРЕД ВЫЕЗДОМ. ************* Со своего места Вальтер увидел Биркофа, нетерпеливо заглядывающего вглубь Оружейки и, похоже, ждущего его. Мальчик выглядел очень встревоженным. «Что-то часто в последнее время здесь толчется нервная молодежь»,--- размышлял старик. Биркоф сжимал в руках PDA. Панели такого вида использовали в Системах для передачи данных. Хитро улыбнувшись, Вальтер решил подкрасться незаметно. ---Что у тебя, Биркоф?--- рявнул он из-за плеча юноши. Подпрыгнув от неожиданности, мальчишка побелел. ---Привет, Вальтер! Пожалуйста, не делай так больше! Биркоф продолжал испуганно озираться по сторонам в поисках невольных зрителей или свидетелей. Старик весело захихикал. Боже мой! Как хорошо смеяться и как давно он этого не делал! ---Прости, друг. Просто, хотел тебя немного отвлечь. Напряженно улыбнувшись, юноша вернулся к волнующей теме: ---Мне надо с тобой поговорить. Вальтер покосился на панель в руках Биркофа. Парень сжимал ее так сильно, что побелели суставы пальцев. ---Валяй. ---Это про Майкла. «Так я и думал»,--- старик вспомнил сегодняшнюю встречу с Майклом. Тот шел через Отдел с давно позабытым напором, будто впервые за полгода в нем сменили батареи питания. И у Вальтера не было сомнений, по какому поводу парень настолько завелся. ---И? Биркоф хмурился и колебался: ---Только ему о нашем разговоре не проболтайся. Наконец, решившись, юноша наклонился к другу и понизил голос до шепота: ---Майкл думает, что шпион Лиги – Акерман. Вальтер изумленно уставился на собеседника. В голове начала складываться картинка ситуации. «А что! В таком предположении гораздо больше смысла, чем в обвинениях против Никиты». ---Продолжай. Биркоф прислонился к стойке Оружейки. Его пальцы продолжали нервно мять панель. ---Он заставил меня просканировать все исходящие передачи от Акермана. Даже те, что тот посылал из Второго Отдела. ---Стоп, стоп, стоп…,---Вальтер пораженно покачал головой,---Майкл попросил тебя взломать информационную базу Второго Отдела…, а ты, действительно, пошел и сделал это? Все еще испуганный Биркоф не удержался от самодовольной усмешки: ---Да. И часть архивов тоже. Страх завязался узлом в сутулой груди старика. Биркоф, конечно, справился с проблемой. Он был лучшим в своем деле. Только сейчас… малыш замахнулся на слишком большой кусок. ---Бирки…. Юноша поспешно успокоил старого приятеля: ---Не волнуйся, они никогда не узнают, что я там был, --- еще раз подозрительно оглядевшись, он добавил шепотом,---Оно того стоило. Акерман, кажется, имеет привычку шифровать свои передачи. Особенно те, что отсылает перед самым началом миссий. ---Я понял…,---Старик снова взглянул на PDA,---И каковы ваши дальнейшие планы с Майклом? ---Он велел расшифровать их. Не знаю, что Майкл собирается делать с ними дальше…. Честно говоря, даже не хочу знать,--- юноша тяжело вздохнул,---Но это еще не все. Только что ко мне подходил Акерман и интересовался точным положением Никиты в штабе Лиги Свободы. Я как раз определял его. Скажи, зачем Акерману Никита, если он и есть шпион? Вальтер недоуменно пожал плечами: ---Черт его знает! Я давно оставил попытки понять этого идиота. Биркоф продолжал смотреть на друга с несчастным выражением на лице: ---Вальтер, они думают, что Никита шпион. Но она не стала бы так поступать. ---Ты и я знаем об этом. Ну, и Майкл, пожалуй. ---Майкл говорит, что шпион – Акерман, причем, весьма уверенно…. Он ужасно решительный сегодня. Давно я его таким не видел. Старик и юноша замолчали, глядя, в глаза друг другу. Вальтер понимал, что мальчик хотел помочь Никите, но боялся и за свою жизнь. Совершенно нормально… Биркоф был очень молод, неопытен, пуглив. Оружейник заставил свой голос звучать спокойно и уверенно: ---Ты уверен, что хочешь вмешаться? Могут произойти неприятности. Вопрос старика, кажется, только укрепил юношу в собственной позиции: ---Да…. Я должен. У меня есть местоположение базы, и я почти определил точные координаты Никиты. Если Отдел будет считать, что она передавала информацию…,--- сейчас главный компьютерщик Отдела выглядел маленьким испуганным мальчиком,---Они ведь убьют ее, правда? ---Думаю, Майкл попытается сопротивляться такому решению, но…. Протянув руку, Вальтер сжал плечо испуганного друга: ---Ты поступаешь правильно. Чуть успокоившись и окончательно приняв решение, Биркоф благодарно кивнул старику: ---Мне пора возвращаться…. Брифинг через десять минут. Наблюдая за уходящим юношей, Вальтер пытался собрать всколыхнувшиеся мысли. В конце концов, он покачал головой и слабо улыбнулся «Независимо от результата, Майкл…,--- Вальтер представил на мгновение двуличного проныру Акермана и тихонько хмыкнул,---…лучший выбор для тебя». ************ Сбросив вызов, Акерман убрал трубку в карман. Проведя некоторое время в неконтролируемой области на шестом уровне, теперь он поднимался обратно, в свой кабинет. «Неплохо. Все очень неплохо. И любопытно». Мысленно он все еще проигрывал недавний разговор со Шмиготцем «---Зачем вы прислали видео с девчонкой - оперативницей? С ума сошли? Хотели, что бы Отдел вас обнаружил?! ---Не твоего ума дело. Акерман едва удержался от цветистого ругательства. Но удержался…. Его банковский счет был слишком хорош, что бы портить отношения с идиотом Шмиготцем. Ничего, он, Акерман, вполне может выдержать небольшую дозу пренебрежения со стороны неотесанных террористов. Лишь бы платили исправно. ---Прекрасно. Скажи Зенга, что операция планируется на сегодняшний вечер. Я еще выйду на связь после заключительного инструктажа..,--- он сделал небольшую паузу,---Отдел не намерен торговаться с вами из-за девчонки,… хотят забрать ее сами. Собеседник устало вздохнул: ---Напрасная трата времени. Женщина сбежала две ночи назад. Пульс Акермана ускорился: ---Две ночи назад? ---Да. Акерман услышал в трубке злобный голос другого террориста. ---Сучка убила одного из наших парней. Перерезала горло от уха до уха. Красочное описание заставило шпиона натужно сглотнуть: ---Отдел собирается вытащить ее сегодня вечером. ---Отлично. Пусть приезжают…, мы будем готовы». Акерман задумчиво бродил по бесконечным коридорам Отдела. Понятно…. Никита больше не пленница Лиги и вытаскивать ее не придется. Интересно, где же девчонка сейчас? «Если у женщины есть хоть капля мозгов, то за тысячу миль от Франции». И что это значит для Отдела? «Облом»,---думал он с удовлетворением. А для Майкла…. «…придурок понятия не имеет, что его подружка сбежала. Значит, будет искать до последнего… . А когда не обнаружит…». Акерман нахмурился. Черт его знает, этого упрямого непредсказуемого Майкла! Еще не хватало, что бы он нарушил планы предстоящей миссии! Дойдя до собственного кабинета, Акерман закрыл дверь и сел за компьютер. Слава богу, Биркоф уже составил схему базы. Теперь можно разобраться со стратегией и вовремя предупредить Лигу. Разрабатывая схему нападения, он максимально осторожничал. У Отдела не должно было возникнуть ни малейшего подозрения. Только не сегодня. Сильные оперативники, более слабые – все по своим местам. Не имело значения, сколько их. Большинство людей, занятых в операции, умрут еще до восхода солнца. Акерман, хмурясь, оценил расположение сил. Пожалуй, за Никитой пойдет третья группа во главе со Стоквеллом. А группа Майкла займется непосредственно сервером. Все должно выглядеть естественно. Майкл и первая группа не заметят подвоха, потому что будут слишком заняты собственным выживанием. Еще раз, просчитав схемы, Акерман остался собой доволен. «Отлично». Информация отправилась на панели руководителей групп. Взглянув на часы, он почувствовал азарт ожидания. «Эх, скорей бы прошел тоскливый брифинг! Осталось только связаться с Зенга». Удовлетворение плескалось внутри. «Все оказалось очень просто». ********** Лицо Бирки заметно напрягается, когда компьютерщик замечает мое приближение. С особым вниманием он утыкается в свой монитор. ---Сделал? Будто ожидая запроса, Биркоф тут же вытаскивает серебристый диск из PDA и незаметно передает мне, предварительно оглядевшись по сторонам. ---Все было так, как ты говорил,---он бросает на меня быстрый взгляд,---Не поверишь, сколько грязи я откопал на этого парня. Качая головой, Биркоф смотрит в экран, словно вводя данные: ---Определенно, он и есть утечка. Слова мальчика позволяют испытать огромное облегчение. Только сейчас вспоминаю, как нормально дышат. Пальцы с силой сжимают диск, а острый край впивается в ладонь. Жизнь Никиты, буквально, в моих руках. Ее оправдание в глазах Отдела, ее возвращение – все зависит от меня. И теперь, уверен, я смогу осуществить задуманное. Смотрю вниз, на склоненную голову Биркофа, и забытое чувство благодарности сжимает горло. ---Спасибо. Мальчишка ерзает на стуле, явно смущенный, и, не отрываясь от экрана, тихо отвечает: ---Никаких проблем. Рот Бирки изгибается в усмешке, когда бросает на меня быстрый осторожный взгляд, а голос звучит еле слышно: ---Материал Второго Отдела. Ты должен это увидеть. Несколько секунд проходят в молчании, пока прячу диск во внутренний карман и изучаю экран компьютера. Вдруг осознаю, что вижу перед собой схему штаба Лиги Свободы с точным расположением места, откуда велась передача. ---Ты нашел ее. Довольный собой Биркоф посылает мне гордую усмешку: ---Почти. Передача была очень краткой, но я установил, что велась она из северного крыла. Если Никиту содержат там же, где снимали, значит, она найдена. Его пальцы продолжают порхать над клавишами ---Это просто, когда есть план здания. Взглянув на часы, парень перегружает информацию на PDA и заключает: ---Готово. Доработка пойдет по месту. Уходя, слышу за спиной шуршание отодвигаемого стула и топот шагов Биркофа, следующего за мной. Мы направляемся в Системы, на инструктаж к Акерману. «На последний его инструктаж»,--- клянусь себе. Презрение к предательству Акермана и гнев на его готовность подставить Никиту, создают кипучую смесь. Теперь меня не остановить и не сбить с дороги. Пока не достигну цели, я не успокоюсь. *********** Акерман уже в Системах. Стоквелл и Купер тоже. Едва мы с Биркофом переступаем порог, наш нечистоплотный руководитель, кивнув, начинает инструктаж. Садясь за компьютер, Биркоф выводит на стол голографическую схему штаба Лиги. Она, якобы, передана Отделу моим осведомителем Робертом Парселлом. Несмотря на озабоченность, с удовлетворением понимаю, что мы добьем Лигу лишь благодаря Никите. Наш продажный командир нетерпеливо ждет, пока все подключатся к изучению плана. И только тогда начинает брифинг. В громком голосе столько праведного пыла, что мой гнев от его лицемерия достигает опасной планки. ---Наша первичная цель, господа, состоит в том, чтобы лишить Лигу Свободы сервера. Биркофф... Акерман бросает подстегивающий взгляд на Биркофа. Тот смотрит в ответ с едва прикрытым пренебрежением, прежде чем вернуться к схеме и точно указать расположение сервера. ---Центральное управление в этом месте. Компьютерщик вращает изображение, позволяя всесторонне изучить план. ---Проверка происходит каждые 24 часа и продолжается в течение пяти минут. Это - наш шанс. Акерман перехватывает инициативу: ---Если мы уничтожим их главный компьютер, то уничтожим всю сеть. Утомленный героическими позами Акермана, глядя на голограмму, спрашиваю: --- Вторая цель? Раздраженно выдыхая, тот отвечает: ---Биркофф рассчитал, где может находиться Никита. Поднимая глаза, вижу, что Акерман обращается к Стоквеллу: ---Если Команда три сможет освободить ее без потерь, прекрасно, --- он делает паузу, бросая на меня предупреждающий взгляд,---… если же нет, то они взорвут это крыло. Стоквелл молчит, облегчая задачу. ---Моя команда сделает это. Со злорадством наблюдаю растерянность противника. Он несколько раз открывает-закрывает рот, не произнося ни слова. Наконец, приходит в себя и авторитарно заявляет: ---Ты мне будешь нужен в другой точке. Не отводя взгляда, спокойно и твердо настаиваю: ---Я смогу сделать все. Несколько секунд молча сверлим друг друга глазами. Но вот он сдается и согласно кивает: ---Прекрасно. Раздраженный моей настойчивостью, Акерман берется за дистанционный пульт и продолжает пояснения. ---Мы установим взрывчатку здесь ..., здесь ..., и здесь. Пока указывает точки взрыва, отмечаю, что игнорируется узкая труба, соединяющая южное крыло с центральным коридором. Настойчиво глядя в глаза, напоминаю: ---Что насчет тоннеля? Темные глаза злобно сужаются: ---А что такое? В комнате повисает звенящая тишина. Все смотрят на меня, поэтому спокойно подчеркиваю очевидные факты: ---Это потенциальный маршрут для отступления. Акерман темнеет, впиваясь в меня яростным взглядом. Остальные продолжают хранить молчание. Опасаясь толпы свидетелей, он опять не решается противоречить, сердито бросая Биркофу: ---Пометь для взрыва двумя взрывчатками. Прежде чем Биркоф успевает внести изменения, снова вмешиваюсь: ---Лучше четырьмя. Если шпион уже донес параметры операции, то хочу сделать его положение максимально неприятным. Чем сильнее изменится профиль миссии, тем больше шансов застать Лигу врасплох. А предупредить террористов еще раз перед выездом, я Акерману не позволю. Снова смотрим друг на друга с чуть прикрытой враждебностью. Сжимая челюсть, он переводит взгляд на Биркофа. Любопытный мальчишка внимательно изучает наш молчаливый поединок. Темные глаза яростно вспыхивают, но Акерман еще раз соглашается: --- Хорошо..,--- теперь предатель, по настоящему, зол. Все позерство и праведный пыл сметены непредвиденными осложнениями. Наконец, он оборачивается к руководителям групп,---Сбор у фургона через пять минут. Майкл, забери оборудование в Оружейке. Его глаза насмешливо сужаются: ---Если у тебя нет возражений, конечно. Меня такими выпадами не пронять: ---Нет,---отвечаю совершенно спокойно,---Никаких возражений. Проследив уход разъяренного Акермана, оборачиваюсь к Биркофу. ---Почему не идешь следом? Могут возникнуть последние корректировки планов. Понимающе кивнув, Биркоф встает. ---Встретимся в фургоне. ************ Мои способности к путешествиям автостопом заметно отточились за последние полгода. Интересно, Мэдлин оценит новый талант тормозить первый же проходящий грузовик? И если оценит, то куда занесет данный факт? В профайл, как дополнение к развитым социальным навыкам? Мысль о том, что очень скоро могу лично увидеть Мэдлин, заставляет болеть живот. Пытаясь отвлечься от грядущих ужасов, сосредотачиваюсь на водителе. Слава богу, мне повезло с попутчиком! Сидя рядом с добродушным отцом семейства, все мечты которого сосредоточены вокруг родственников, оставленных в Льеже, широко улыбаюсь и киваю его рассказам. После часа совместной дороги уверенна, что знаю историю этого семейства наизусть. Скука. Но так гораздо лучше, чем сопровождать какого-нибудь неотесанного борова, косящегося на мои коленки и пускающего слюни при виде женской груди. Слова водителя скользят мимо сознания, совершенно не мешая размышлять о своем. Пугает огромная ложь, что предстоит очень скоро. «Да уж, определенно, приятным возвращение не станет»,---думаю с нервной дрожью,---«Но, с другой стороны, будущее вряд ли окажется хуже прошлого». Безучастно разглядываю руки, сложенные на коленях. «Столько лжи впереди! Шеф, Мэдлин…»,--- желчь подкатывает к горлу. Совсем не уверенна, что справлюсь,---«Никогда не получалось обманывать и скрывать свои чувства от Мэдлин… раньше. Почему думаю, что смогу это сделать теперь?» Однако отступать некуда. Отдел знает, что я выжила. А значит, отыщет меня, рано или поздно…. Если не хочу жить как бездомное животное, скитающееся из-за вечного страха разоблачения, придется возвращаться. Жалея себя, старательно игнорирую внутренний голос, шепчущий, что согласилась вернуться ДО того, как Отдел узнал обо мне. Пытаюсь отвлечься приятными мыслями. После боли,…. после лжи,… я, наверное, увижу Вальтера и Биркофа. Задумчиво улыбаюсь, вспоминая старых друзей. Вчера вечером… только успела спросить, как они? Майкл коротко ответил, что нормально. Подробности узнавать не стала. Не до того мне было,… нам обоим было не до того… вчера. Внезапно лавина ярких чувственных картин накрывает сознание и вытесняет из головы все остальные мысли. «Прекрати! Прекрати думать о Майкле!»,---тщетно останавливаю себя. Стараясь отвлечься, усиленно вникаю в рассказ попутчика, жалующегося, что дочери уже двадцать, а она до сих пор не замужем. Весь следующий час, а так же следующий за ним, я выслушиваю сотню историй о детях, внуках, братьях и сестрах…. «О-о-о-о…». Наконец-то, мой новый приятель (Кстати, его зовут Оливер.) выдыхается. Улыбнувшись мне дружелюбно, он громко включает музыку… в стиле «кантри». «Упс!» Устало рассматриваю мелькающий за окном пейзаж, придавленная возникающими испытаниями. Возможно, Мэдлин не так уж плоха, в конце концов? ************** Требуются долгие убеждения, что бы Оливер высадил меня в пригороде, а не в центре Лиона. ---Нет… нет…нет,---беспокойные глаза мужчины пытливо разглядывают, будто видя впервые. Во всем виновата одежда, понимаю. Приняв на вооружение версию Майкла о шестимесячном пребывании в плену у Лиги Свободы, я оделась соответственно. После последнего PDA-сообщения пришлось перерыть весь рюкзак. С самого дна был извлечен «подарок» террористов: майка без рукавов и армейские штаны. Зачем я их только сохранила? Наверное, что бы ни оставлять «следов» в своей старой квартире. Оливер, по-прежнему, отрицательно качает головой. ---Нет, так дело не пойдет. Для юной девушки, вроде Вас, здесь совсем не место. Вы ведь захотите посетить недорогие магазины и кафе в городе, правда?--- он продолжает ласково улыбаться, мужественно игнорируя мою ужасную одежду. Да уж, незамужней дочке нового друга, видимо, приходится нелегко под давлением такой опеки. Но двухчасовое прослушивание шедевров в исполнении Лоретты Линн и Глена Кэмбелла придают мне достаточно мужества, что бы противостоять заботливому попутчику. ---Не волнуйтесь. Я, действительно, хочу сойти здесь. Продолжаю уверенно улыбаться. ---Неподалеку меня ждут друзья. Мы договорились о встрече заранее. Оливер продолжает сомневаться. И, говоря начистоту, он совершенно прав. Дело к вечеру, а на несколько миль вокруг только старые хозяйственные постройки да одинокие сельские дома. Наконец, мужчина смиряется. Качая головой, он выдавливает понимающую улыбку: ---Один в один моя доча…. Тоже вечно считает, будто самая умная. Удерживая напоследок мою руку, он легонько целует пальцы: ---Ты ведь будешь осторожна, правда? Такая славная девочка не должна путешествовать одна…. Надо остановиться и подождать, пока найдется хороший человек, который станет о тебе заботиться. «Заботиться? И не говори, Оливер». Еле сдерживаю истерический смех, выслушивая почти отеческое напутствие. Осторожно высвободив задержанные пальцы, прощаюсь: ---Спасибо, что довезли. Я очень Вам благодарна. Спрыгнув с подножки, хлопаю дверцей и машу рукой: ---Отличная музыка. Оливер, сияя, как мальчишка, машет в ответ: ---Будь осторожна, лгунишка! Не могу удержаться от улыбки. «Почему мне везде встречаются двойники милашки Вальтера?» Громко сигналя, грузовик возвращается на трассу и уезжает. Стоя на обочине, провожаю его взглядом. Преследует чувство, будто только что оборвала последнюю нить, связывающую меня с реальным миром. Глубоко вздохнув, заставляю ноги двигаться вперед. Вечереет. ******** «Пять минут». Они могут стать похожими на вечность, а могут пройти, словно миг. Стремительно возвращаюсь в свой кабинет, мысленно сочиняя сообщение для Никиты. Чем меньше она пробудет в штабе Лиги, тем безопаснее. Хочу предупредить, что бы дождалась, пока группы Отдела углубятся в здание. Такая тактика – лучший вариант, способный уберечь от преждевременного обнаружения. Никита никому не должна попасться на глаза, кроме меня. Подключив безопасное соединение, надеюсь, что канал ее PDA открыт, как и просил. Мы должны конкретно договориться о времени и месте. Ошибки недопустимы. НИКИТА, ТЫ ТАМ? После короткой паузы, приходит ответ. ДА. Облегченно вздохнув, шлю информацию, которая, надеюсь, поможет ввести девушку в игру. ГРУППЫ БУДУТ НА МЕСТЕ ЧЕРЕЗ ДВА ЧАСА. ДОЖДИСЬ ПРОНИКНОВЕНИЯ ОТДЕЛА В ЗДАНИЕ. ИСПОЛЬЗУЙ СТАРЫЙ ВЫХОД, ЖДИ МЕНЯ В КОТЕЛЬНОЙ СЕВЕРНОГО КРЫЛА. Наблюдая, как послание исчезает с экрана, размышляю о реакции Никиты на мои сухие приказы. Совершенно нет времени для обсуждения подробностей, но каждый и так знает, через что придется пройти. Ответ Никиты бесстрастен. Только сильно сомневаюсь, что сама она так же спокойна. Я БУДУ НА МЕСТЕ. ************ Заметив меня, Вальтер терпеливо ждет, пока подойду поближе. Мы сегодня еще не виделись, но, похоже, старик уже знает про Никиту. Широкая улыбка, возникающая на лице Оружейника, подтверждает мою догадку. ---Майкл…. Уверен, ты уже знаешь про нашу девочку. Отдаю панель со списком необходимого оборудования. Явная радость старика подхлестывает мои собственные взбаламученные чувства. ---Да. Вальтер изучает экран, но его мысли далеки от работы. Кашлянув, старик поднимает подозрительно блестящие глаза. ---Биркоф видел запись. Говорит, что Никита на ней плохо выглядит. Ты ведь заберешь ее оттуда, правда? ---Если смогу. Старик не сводит с меня глаз, я отвечаю тем же. После нескольких мгновений он, похоже, понимает ситуацию. ---Может, я и выжил из ума, однако уверен, что она…,---он кивает на офис Шефа, явно подразумевая Мэдлин,--- …рассказала тебе новость максимально неожиданно. И все для того, что бы оценить твою непосредственную реакцию. Вальтер слегка ухмыляется и наклоняется ближе, переходя на шепот: ---Готов поспорить, что ты, Майкл не был удивлен…. Ты ведь уже знал, правда? Прежде чем они тебе сказали. Не отвечая, указываю на панель в его руках. ---Мне надо получить оборудование. Несколько секунд он продолжает сверлить меня вопросительным взглядом. Наконец, к моему облегчению, сдается, улыбаясь и качая седой головой. ---Сукин сын! Вальтер быстро перечитывает список и собирает необходимые составляющие. Когда вручает сумку, он все еще ухмыляется. ---Желаю удачи. У тебя все получится. ********** Взбешенный поведением Майкла на брифинге, Акерман направлялся в собственный кабинет, кипя гневом и негодованием. «Достал, придурок! Выбрал время, что бы тянуть командование на себя!» Успокаивало только, что с большой долей вероятности, от Майкла сегодня удастся избавиться. Хорошо бы вечером, на миссии, все вышло, как задумано! Акерман мечтательно представил желанную картину. Никиту не найдут. Майкл погибнет. Отдел затрясет, а его банковский счет заметно округлится. Что может быть лучше? Задумавшись, он едва не натолкнулся на Биркофа. Мальчишка, догнав начальника, теперь стоял рядом, держа в руках с портативный компьютер. Только этого не хватало! ---Чего тебе, Биркоф? Специалист по связи смотрел на командира операции с серьезным рвением. ---Надо бы еще раз пробежаться по изменениям, внесенным Майклом на брифинге. Едва сдержав ругательство, Акерман отклонил дурацкое предложение мальчишки: ---Все уже сделано, Биркоф. План нормальный. Иди к фургону…. Встретимся там. Однако от Биркофа было не просто избавиться. ---Но я не достаточно четко уловил изменения, не хватило времени. Поэтому существует несколько пробелов в последовательности отступления сил…. Акерман сдерживался из последних сил. ---Биркоф, иди к фургону. Все твои сбои мы ликвидируем по дороге. Юноша, неохотно кивнув, уставился на кого-то за спиной начальника. Обернувшись, Акерман увидел Стоквелла и еще троих оперативников. Полностью собранные, они, явно, направлялись к фургону. Проходя мимо, Стоквелл, шутя, шлепнул Биркофа: ---Подвинься, Сеймур. Чего ты тут встал? Ждешь особого приглашения? Мучительно покраснев от добродушного подтрунивания коллеги, Биркоф торопливо промямлил: ---Ладно… ладно. Встретимся на месте. Мне еще надо кое-что захватить в Системах. И, буквально, побежал по коридору, оставляя за спиной недоумевающего Акермана. «Мальчишка совсем дикий. Пора бы ему хлебнуть настоящей жизни». Подошедшие оперативники во главе со Стоквеллом задержались около начальника, ожидая, что бы тот повел их к выходу. Стараясь не паниковать из-за неудачно складывающихся обстоятельств, Акерман кивнул: ---Пошли. Сопровождая команду, он успокаивал сам себя. «Время еще есть…. Пусть, черт побери, мы задержимся, но я успею послать сообщение. Несколько минут задержки – не смертельны». Дойдя до шлюза, Акерман открыл тяжелую дверь и отступил в сторону. Небрежно махнув остальным, что бы заходили, бросил: ---Я сейчас подойду. А сам, озабоченный предстоящей передачей для Лиги Свободы, быстро направился обратно в кабинет. Но, не успев завернуть за угол, столкнулся с еще одним человеком. ---Майкл!---не сдержал он удивленного оклика. «Черт! Только этого не хватало!» Холодок пробежал по коже при виде мужчины, неторопливо натягивающего черные перчатки. «Да что ж такое! Сначала кибер – недоносок, теперь этот придурок! Какого черта Майкл еще не в фургоне?» Взбешенный новой задержкой, Акерман, однако, попытался скрыть нервную реакцию. Что-то настораживало…. Майкл стоял так, будто специально прятался в коридоре. Объект его размышлений, наконец, поднял глаза. Продолжая медленно поправлять перчатки, Майкл сверлил начальника ледяным немигающим взглядом: ---Мы выходим? Внезапная волна паники накрыла Акермана и сбила дыхание. Тон Майкла… такой спокойный…, слишком спокойный. Внутри задрожала догадка. «Он знает». Пытаясь придти в себя, он отчаянно гнал предательские мысли. «Не паникуй. Успокойся. Он не может ничего знать». Выпрямляясь и надменно откидывая голову, Акерман сумел вернуть противнику такой же пристальный взгляд. ---Да. Только я хочу кое-что проверить. Однако Майкл не прореагировал на реплику. Он не отвел взгляд, и не отступил в сторону. Переводя сбившееся дыхание, Акерман попробовал еще раз. ---Ты забрал оборудование у Вальтера? Даже для самого себя слова прозвучали отговоркой. Наконец, покончив с проклятыми перчатками, Майкл опустил руки. Но его немигающий зеленый взгляд так и не оставил лица начальника. ---Да. Тон ответа был так тих, так спокоен. И все же… Акерман внезапно осознал, что Майкл испытывал его, заставлял ждать…. «Он знает». Пересохло горло, и кровь застучала в висках. Он резко кивнул, едва из себя выдавив: ---Хорошо. И снова тишина. Майкл стоял скалой посреди коридора, преграждая проход в Отдел. «Он знает». В этот раз была твердая уверенность. Акерман понял, что исчерпал свое время… и удачу. И он сделал единственно возможное. Признал поражение. ---Потом проверю,---пересохший язык стал жестким и непослушным. Пытаясь улыбнуться, он кивнул на выход,---Пошли. ************ Отдаю Биркофу сумку с оборудованием. ---Где он теперь? Юноша выглядит запыхавшимся и очень встревоженным. ---Со Стоквеллом и остальной частью группы. Должны быть уже в фургоне,---быстро взглянув на меня, он самодовольно улыбается,---Акерман ни секунды не был один после брифинга. ---Хорошо. Последние минуты перед выездом – единственная возможность послать информацию для Лиги Свободы. И я не собираюсь предоставлять Акерману этот шанс. Наоборот, собираюсь дать понять, что игра окончена, а его время в Отделе приближается к концу. Киваю Биркофу. ---Иди в фургон. Через северный коридор. Юноша немедленно повинуется. Я же направляюсь к южному проходу. Если Акерман собирается вернуться в свой кабинет, то это кратчайшая дорога. Прислоняясь к стене сразу за изгибом коридора, достаю из кармана перчатки и жду. Через полминуты слышится гулкий звук шагов. Дверь шлюза шумно открывается и раздается голос Акермана: ---Я сейчас подойду. Напрягаюсь в ожидании, так как шаги становятся ближе. Отодвигаясь от стены, медленно иду к повороту коридора, натягивая на ходу перчатки. Я не смотрю на встречного, но реакцию ясно ощущаю. ---Майкл!---он почти подавился моим именем. Не спеша, подняв глаза, удовлетворенно наблюдаю, как лицо предателя испуганно бледнеет. Снова отвожу взгляд, тщательно поправляя перчатки. ---Мы выходим? Рассматривая его, ясно вижу внутреннюю панику. А так же слабые попытки выровнять сбившееся дыхание и взять себя в руки. ---Да. Только я хочу кое-что проверить. Не шевелюсь и не свожу глаз, давая понять, что из этого коридора мы можем идти только к фургону. Еще одна попытка отвлечь меня. ---Ты забрал оборудование у Вальтера? Настойчиво, но, увы, не впечатляюще. ---Да. Акерман сжимает челюсть, наконец, понимая, что выхода нет. В голосе едва сдерживаемая ярость. ---Хорошо. Мы смотрим, друг на друга, в полной тишине, поэтому замечаю каждый нюанс в растерянном лице. Вот темные глаза, моргнув, признают поражение. А еще через несколько секунд сжатые до белизны губы кривятся в слабом подобии улыбки, и, развернувшись к выходу, он кивает мне, сдаваясь. ---Потом проверю. Пошли. Идет к фургону впереди меня. Несмотря на сложность момента, я, честно говоря, уди
Ivonne: veda пишет: Мне продолжать или хватит? Времени эта фигня занимает много, а если никому не надо, займусь чем-нибудь другим лучше. Это как НЕ НАДО?!!!!!!!!!! Надо, Ведя, надо! Отдохни, если устала, а потом с новыми силами Побежала читать..........
Bella: veda пишет: Мне продолжать или хватит? Времени эта фигня занимает много, а если никому не надо, займусь чем-нибудь другим лучше. перед тем, как насладиться текстом, решила сразу же отреагировать. КАК ЭТО - ХВАТИТ?????? Боже, только не это!!! veda, даже не представляю, как это, наверняка, трудно - переводить, да еще так, чтобы люди читали, забывая дышать, моргать, переставали слышать и чувствовать что-либо вокруг (так происходит со мной, когда я читаю эту вещь). Просто прошу - пожалуйста, если возможно (если у вас хватит сил и терпения), не бросайте перевода, не обездоливайте читателей, а, плиз?
марго: Да уж, Вик, ты нас не бросай!!!! Ты уж нам допиши переводик-то! Сильно нравится!!!
terra: Вика, что значит "Брошу!"!!!!!!!!!!!!!!!!......... Даже не думай!!!!!... ну, пжааалста.... Еще не дочитала, смакую. Но полное погружение. ПОЛНОЕ. Такое ощущение, что реально присутствуешь при развитии событий. Причем наблюдаешь их не со стороны, а как бы из головы героя, от имени которого ведется повествование. Кайффффффффффф. Пасибище!!!...
terra: Дочитала. От окочания похолодела до пят. veda пишет: «Смерть Акермана за жизнь Никиты». Это для меня не выбор. Ваууууууууу........... PS Веда, не смей бросать, я тебя умоляю!!!!!!..... PPS Девчата, меня постоянно посещают мысли, что то плотное поле, которое мы с вами создаем своими охами-вздохами вокруг образа Майкла должно таки во что-то материализоваться... ууууу.....
Энея: Аггга , terra , прочувствовала , значит ??!! * нагло ухмыльнулась и показала розовый и нахальный ИЗЫК !!!! * Вика , помаринуй её да подоооольше , подоооооооооольше !!!! Эт от меня тебе личная просьба будет !!! Садитствую , значит , по весне я .... и как мне ЭТО нравится !!!!!!
Bella: terra пишет: Но полное погружение. ПОЛНОЕ. Такое ощущение, что реально присутствуешь при развитии событий. абсолютно точное описание ощущений. veda Спасибо огромное. terra пишет: PPS Девчата, меня постоянно посещают мысли, что то плотное поле, которое мы с вами создаем своими охами-вздохами вокруг образа Майкла должно таки во что-то материализоваться.. Ужасно хочется сказать "Аминь!"
anele: terra пишет: PPS Девчата, меня постоянно посещают мысли, что то плотное поле, которое мы с вами создаем своими охами-вздохами вокруг образа Майкла должно таки во что-то материализоваться... ууууу..... ага, Майк явится к вам на встречу 12 июня 2007 года в 00.37 минут по Московскому времени и тронет тебя(Танечка) за правый локоть постарайся не смотреть ему в глаза, вопросы задавай, четко произнося слова, личную тему - избегай Люська, хватать его нельзя! а то может остаться и тогда будет жить среди вас привидением 101 год, пока не приедет внучка Марго из далекого города и не увезет его в бутылке из под бэйлиса на родину пошла читать
Энея: anelка !!!! Как здорово-то !!! Обязательно ухвачу !!!!! И пущщай живёт !!! У МЕНЯ !
anele: Энея пишет: Обязательно ухвачу !!!!! я так и знала! Энея пишет: И пущщай живёт !!! У МЕНЯ ! нет ему придется мотаться из Москвы в Питер и обратно, да еще во Владик заезжать все уже предопределено: Вика скоро допишет свой рассказ, билеты в Питер уже отпечатаны, квартира почти ? готова, собака спит и видит колбасу, карты разложены, Майкл погладил выходной костюм и одел носки Люсь, хватай аккуратно, он ждет .... но все-равно боится...
anele: veda , я прочитала veda пишет: В этот раз была твердая уверенность. Акерман понял, что исчерпал свое время… и удачу. такая фраза! ты находишь ТАкие слова, я просто зачитываюсь! какой же все-таки он умный, обожаю Майкла, когда он находит выход из ужасных ситуаций veda , спасибо большое пожалуйста продолжай, переводи, когда есть время! у тебя это ТАК получается! восторг! но, все же .... Майкл уже в пути, фраза была написана, отсчет начался...
terra: anele пишет: ага, Майк явится к вам на встречу 12 июня 2007 года в 00.37 минут по Московскому времени Гы.... Лен, а вы-то в это время будете уже на пути в Москву. Это что же, ВСЕ мне достанется?????????......... вау. anele пишет: и тронет тебя(Танечка) за правый локоть Люська, слышишь???!!!... Меня!... МЕНЯ тронет!!!... вау. личную тему - избегай Ага. Щаззз. Первый вопрос, который я ему задам, будет: "Свободен?.. потанцуем?..."
anele: terra пишет: Лен, а вы-то в это время будете уже на пути в Москву. кто это сказал? билеты еще не куплены, мы уедем утром terra пишет: МЕНЯ тронет!!!... да, за локоть, правый! одень что-нибудь без рукавов (и , пожалуйста....без панталон ) terra пишет: Первый вопрос, который я ему задам, будет: "Свободен?.. потанцуем?..." ???? какие танцы пока есть время - думайте вопросы, готовь квартиру и собаку! она его первая почует
terra: anele пишет: ???? какие танцы [Серьезно, сосредоточенно]. А что ты предлагаешь?.. anele пишет: одень что-нибудь без рукавов (и , пожалуйста....без панталон Ну ты еще скажи без очков. А если у меня имидж такой - очково-панталонный?... anele пишет: готовь квартиру Опять-таки, подробнее, пожалуйста.
Энея: terra !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! А ну НЕ СМЕТЬ без очков !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Он же тогда НАВЕЧНО твой будет !!!!! А я так не играююююююю .....................
terra: Энея пишет: А ну НЕ СМЕТЬ без очков !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Дорогая, не дрейфь. В конкурсе "мои глаза / твоя фигура" победит твоя фигура. Такие лошади, как я, не в его вкусе, проверено.
Энея: Ой , я тебя умоляю , дорогая !!! Давай не будем - ТЫ ОФИГИТЕЛЬНА !!!!! *другие смайлы просто НЕпозволительны !!!! *
anele: Спокойно все будет так: билеты на обратную дорогу сможем купить только на 6 утра, спать решим не ложится, сидим на кухне... свет потушен, горят свечи, на столе бутылка красного вина... ночь очень теплая и мы приоткроем окно... (я вся на нервах буду просить разрешения курить на улицу) наполняя бокалы Вика прольет вино, собака вскочит и прижмется в твоей (Таня) ноге, ветер рванет окно... Он появится на кухне внезапно...все замолчат...он тронет тебя (Таня) за руку, чтобы пройти к стене, облокотившись, сложит руки на груди и поднимет глаза... Самое ужасно впереди: невестка Марго наотрез откажется назвать дочь Жозефиной, придется что-то выдумать, т.к. только внучка с таким именем спасет Майкла P.S. про квартиру пока указаний не поступало, надеюсь, музыкальный инструмент не потребует
terra: Люська, жизнь с мужчиной, рожденным под знаком Льва, вырабатывает такой запас лести, что прямо расходовать некуда, да?... Умоляю!.. закрыли тему.
veda: terra пишет: Ну ты еще скажи без очков. А если у меня имидж такой - очково-панталонный?... О-о-о-о.... не проблема Без очков, без пантолон, вообще без.... Запросто. Не вопрос anele пишет: наполняя бокалы Вика прольет вино, Практически, неизбежно anele пишет: Он появится на кухне внезапно...все замолчат...он тронет тебя (Таня) за руку, чтобы пройти к стене, облокотившись, сложит руки на груди и поднимет глаза... Согласна сидеть и смотреть, смотреть.... Анель, а дальше? Говори, говори... пофиг, что дальше. Дальше может и не быть. "Остановись мгновенье..."(с)
veda: terra пишет: В конкурсе "мои глаза / твоя фигура" победит твоя фигура. Такие лошади, как я, не в его вкусе, проверено. Главное, девочки, "легкое дыханье". "А ведь оно у меня есть, есть!"(с)
Энея: Даааа , а я в тот мОмент растеряю всю свою лёгкость и искромётность, рот мой приоткроется и челюсть , отпав и громыхнув по полу , так и останется там же где упадёт , а глаза - глаза мои страшным образом выпучатся и бровки уползут далеко на затылок да так там и останутся .... Как такая картинка ?
Энея: И Танька , ты ...... ты .......... ууууууууууууу................. Ок , закрыли тему - как пожелаешь .
terra: он тронет тебя (Таня) за руку, чтобы пройти к стене =============== Только сейчас дошло: а Майкл-то будет изрядно пьяный - все по стеночке, по стеночке :)))). Судя по тому, что - "наполняя бокалы Вика прольет вино" ---- "Практически, неизбежно" ================ - они с Викой где-то предварительно накачаются (я даже знаю какой бутылкой: Массон, 4 л) - и придут к нам по стеночке ходить и повергать Люсьену в состояние "брови на копчике". Супер. Мы реально вряд ли заснем :)))). PS Блин, куда смайлы опять подевались? и форум тормозит снова...
Энея: terra пишет: они с Викой где-то предварительно накачаются (я даже знаю какой бутылкой: Массон, 4 л) - и придут к нам по стеночке ходить и повергать Люсьену в состояние "брови на копчике". Не!!! ДВУМЯ БУТЫЛЯМИ ( 8 л!!!) всё того же Масона !!! ему - белое , ей - розовое !!! И впадут они к нам в кухню под громогласное пение - Вик , колись ЧЕГО ??? Так чтА тихА - НИКАК !!!!
terra: Энея пишет: ДВУМЯ БУТЫЛЯМИ ( 8 л!!!) всё того же Масона Да, я помню, как Вика над нами смеялась, что нам достаточно 2-х бутылок молодого божоле до полной несознательности. А сама так и не показала - на примере привезенного, кстати, массона - как пьют старые лфн-неры. PS Вообще мы снова где-то не там разгулялись. Надо к Вике пристать, чтобы перенесла весь этот флуд - хотя бы в тему про Питер, что ли...
Энея: Да на фига ????????????? Нам здесь так душевно , тепло , тихо и под пледом лохматым с мечтами о НЁМ !!! Один на всех , а нам и ничего - ЕГО , ведь , на всех хватит ! ВИКА !!! МАРГО !!! НЕ смейте НИЧЕГО и НИКУДА переносить ! ЗаЕц протиФФФ !!!!
марго: Вик, ты сама решай - переносить или нет! Ты тут главная в этой теме, и ващщще, тут у нас главнее тебя никого нету!
veda: Энея пишет: ДВУМЯ БУТЫЛЯМИ ( 8 л!!!) всё того же Масона !!! ему - белое , ей - розовое !!! Ну, блин, тетки . Алкоголичку из меня сделали. А Майки вообще не пьет. Да и найду я чем с ним заняться, кроме как узюзюкиваться до поросячьего визга . Может хоть он меня спортом заставит заняться? Без Майкла я вряд ли когда-нибудь дойду до спортзала. . *задумчиво* С Майклом тоже вряд ли Раньше ликвидируют за профнепригодность.
Ivonne: terra пишет: плотное поле, которое мы с вами создаем своими охами-вздохами вокруг образа Майкла должно таки во что-то материализоваться... О какая тема пошла! Майкла материализовать вздумали Что-то вроде спиритического сеанса устроим? Как я поняла цепочка событий такая: медиумом будет Анеле, которая уже предвидит события той ночи. Она, значит, вытаскивает Майкла из астрала, тут за него цепляется Люсьен и не пускает обратно, Майки в отчаянии цепляется за правый локоть Терры, пытаясь подтянуться к порталу между реальностями западного и постсоветского мира, но вдруг Терра снимает очки, и он решает остаться с нами навсегда, обрекая себя на вечные скитания между европейской и азиатской частью нашей необъятной Родины. Здесь подкатывает Веда с 4-мя литрами (по другим сведениям с 8-ю) веселящей жидкости и все живут долго и счастливо... Судьба остальных действующих лиц пока под завесой тайны ...только невестка Марго и ее чадо как-то не вплетаются пока в сюжет... Уважаемый Медиум, разъясните для непосвященных?
Ivonne: veda, прочитала перевод! Слушай, как же Женевьева все по полочкам разложила качественно! Оказывается, смотришь ЛФН и половину информации упускаешь. Здесь же все сюжетные и эмоциональные связи, о которых и не задумываешься во время просмотра, всплывают и дают увидеть серию в ином свете - более четко и ясно Оч уважаю логичное мышление (как человек, таковым не обладающий ) и умение объяснять мотивы поведения людей Вика, героиня наша! Такой качественный перевод! Да еще через саму себя пропущенный, душевный (что заметно ). Спасибо, солнце, за труды и радость Может я не права, но, кажется, ты устала переводить текст (даже спросила, не бросить ли это дело). Если так, то спрошу: девчонки, дадим Вике отпуск? Не будем наседать какое-то время, требуя продолжения, а? Пусть Муза немного отдохнет или отвлечется на что-нибудь другое
veda: Спасибы, дефочки Рада, что вам нра. Постараюсь добить эту вещь, раз хотите продолжения. А Майкла я чувствую материализовать и не придется. Еще чуть -чуть подумаем за него и сам из телевизора выйдет. Даже глаз закрывать не надо будет, наяву начнем видеть Ну, я, во всяком случае, уже близка к этой стадии, благодаря стараниям Женевьевы. То как Никита думаю, то как Майкл Не знаю, чего они договориться не могли Мне обе точки зрения очень близки Клиника, короче, раздвоение личности.
VIOLA: Veda Вик, прочитала залпом, слово "спасибо" и все его синонимы просто меркнут ...не текст , а кинопленки....не перевод, а живое существо...буквы ожили и сами говорят....каждая фраза пронизана эмоцией......ощущение, что один сценарий на всех....и он как мысль перелетает из одной головы в другую.....но каждый ИМХО, эмоциональное напряжение заметно спало... , все больше и больше внимания уделяется фактам, логики, тонкостям миссии....И боевой дух......отчаяная решимость смешалась с риском на жизнь..... Ник...изнывающая от неопрд- сти..... злящаяся на себя.....и пытающаяся оправдать себя, возложив вину на Майкла......ей так легче......а Майкл, что Майкл...он уже так привык к вагонам вины, которые он тащит за собой.... Рвется на части.....Вик, чесслово, потрясающе наблюдать внрт. взором как эмоциональная сторона опережает рациональную...нет, рационализм, конечон нагоняет, но с опозданиями...... Майкл,слышащий, но заглушающий голос разума..... И как их мысли пересекаются.....можно еще остановиться, но как ..как вернуться к тем людям, которыми они были до их страстной ночи ? Они уже ушли.... Еще раньше Отдел узнал об их взаимном притяжении, что будет теперь.....Отчаянная любовь...последствия не важны....они готовы страдать друг за друга, страдать вместе - это самое главное вместе , но не порознь.... Решившись на ночь вдвоем ..они приобрели так много, но и много потеряли... . Нюансы взглядов, жестов, физч. реакций, которые происходят за секунды, и которые при просмотре серии увидишь только с энного раза, здесь текут минутами.....и понимаешь, как был слеп..... Начинается схватка разнополярных целей - и 5 страница - это только разминка....Шеф и Мэдлин во имя служение системы, своему дитящу, хотят произвести очередную операцию по живому , без анестезии.... М. и Н, - как подопытные кролики, и от этого тошно... . Ник, вызывает слезы нежности, как верна, как пытается уговорить себя полюбить Отдел...... задавливает свою сводолюбивую натуру....приносит в жертву..но готова терпеть, лишь бы это обернулось сладкими минутами, заставляющими сердце падать вниз и пропускать удары..... Майкл в своем движении к цели прекрасен.....безжалостен, тверд, упорен.... Сцена с Вальтером шикарна : Старик не сводит с меня глаз, я отвечаю тем же. После нескольких мгновений он, похоже, понимает ситуацию. ---Может, я и выжил из ума, однако уверен, что она…,---он кивает на офис Шефа, явно подразумевая Мэдлин,--- …рассказала тебе новость максимально неожиданно. И все для того, что бы оценить твою непосредственную реакцию. Вальтер слегка ухмыляется и наклоняется ближе, переходя на шепот: ---Готов поспорить, что ты, Майкл не был удивлен…. Ты ведь уже знал, правда? Прежде чем они тебе сказали. Не отвечая, указываю на панель в его руках. ---Мне надо получить оборудование. Несколько секунд он продолжает сверлить меня вопросительным взглядом. Наконец, к моему облегчению, сдается, улыбаясь и качая седой головой. ---Сукин сын! Вальтер быстро перечитывает список и собирает необходимые составляющие. Когда вручает сумку, он все еще ухмыляется. ---Желаю удачи. У тебя все получится. Все понял...понял, почему Майкл так смело жал на кнопку взрыва тогда ...6 месяцев назад..... . Вик, это эпопея.....море эмоций за секундами, сгусток страхов, переживаний, отчаяния и безграничной верности, преданности друг другу... Спасибо тебе за это чудо из чудес . P.S. : Прочитала тут вот такую фразу из оригинала Женевьевы: One thought keeps returning, again and again. It's been lodged in my brain ever since I went against Section's orders and handed Nikita an unauthorized PDA on the Shays mission. I will eventually lose Adam and Elena. There is nothing I can do to prevent that happening. I will not lose Nikita. И захотелось , жутко захотелось дать Майклу по морде.... Я понимаю, понимаю, что Майкл разрывается на части, что ему самому хреново, как и всем в этой ситуации...но эти фразы , которые я выделила жирным шрифтом - Ник как запасной аэродром....который Майкл себе готовит на слд. годы, когда упадет -стратег, хренов.......мол, всегда на готове ..не прогонит.....а Елену и Адама..., да, я потеряю, но вот эту не потеряю..Не о человека говорит, а о вещи... . Вспоминаются слова Ник, сказанные ею в серии " Одиночный поиск " - мол, ты думаешь, что ты можешь, меня включить и выключить , когда тебе вздумается..... И ведь тащит в Отдел ...зная, что ни сможет быть с ней...а если бы миссия Вачека затянулась еа 20 лет, что тогда , а? В монашки бы записал и проверял время от времяни , по уставу ли живешь, девица-красавица,терпиливо ли ждешь меня, как я завещал? Короче, разрываюсь на двое ...обоих понимаю....Майкла - рациональной стороной, Ник - сердцем... В общем , Вик -
veda: VIOLA пишет: И захотелось , жутко захотелось дать Майклу по морде.... Я понимаю, понимаю, что Майкл разрывается на части, что ему самому хреново, как и всем в этой ситуации...но эти фразы , которые я выделила жирным шрифтом - Ник как запасной аэродром....который Майкл себе готовит на слд. годы, когда упадет -стратег, хренов.......мол, всегда на готове ..не прогонит.....а Елену и Адама..., да, я потеряю, но вот эту не потеряю..Не о человека говорит, а о вещи... . Что ты, Свет! Я это понимаю совершенно по другому. Какой запасной аэродром? Это комплексы, заставляющие неверно понимать чужие поступки. Он ГОТОВ потерять Елену и Адама с самого начала. Он не может этому препятствовать, потому что это изначальное условие его жизни с ними. Но с самого начала НЕ ГОТОВ потерять Никиту. Потому что он так решил и больше не готов терять ради Отдела или ради чего нибудь другого. Как же тут обижаться? На что? Когда человек готов бороться за тебя со всем миром и любит тебя сильнее, чем себя. Какие могут быть обиды? А то, что ты не одна в его сердце, так это жизнь. Он в твоем тоже не один. У тебя было прошлое, у него было прошлое. Вы не встретились в день своего рождения, вы прожили жизнь и встретились каждый со своей историей. И история каждого продолжает твориться.
Lena: Veda Не просто прочитала, а растворилась в твоем переводе.То. что осталость на грани эмоций после просмотра не только этой серии, вы с Жозефиной собрали воедино. Так точно переданы чувства и эмоции. veda пишет: Он ГОТОВ потерять Елену и Адама с самого начала. Он не может этому препятствовать, потому что это изначальное условие его жизни с ними. Но с самого начала НЕ ГОТОВ потерять Никиту. Потому что он так решил и больше не готов терять ради Отдела или ради чего нибудь другого... Маски сняты и остается просто человек со своими желаниями... Не знаю, правильно ли выскажусь, но вы с Жозефиной показали, как начинает в Майкле проявляться то, что в 4-м сезоне станет приоритетом - желание быть счастливым... Когда уходит жлание власти, спасения мира и он просто хочет быть собой. Закон старый , как сам мир - моя женщина должна быть со мной. Veda, спасибо за грандиозный труд. veda пишет: Постараюсь добить эту вещь, раз хотите продолжения. Очень на это надеюсь!
Энея: veda пишет: Я это понимаю совершенно по другому. Какой запасной аэродром? Это комплексы, заставляющие неверно понимать чужие поступки. Он ГОТОВ потерять Елену и Адама с самого начала. Он не может этому препятствовать, потому что это изначальное условие его жизни с ними. Но с самого начала НЕ ГОТОВ потерять Никиту. Потому что он так решил и больше не готов терять ради Отдела или ради чего нибудь другого. Как же тут обижаться? На что? Когда человек готов бороться за тебя со всем миром и любит тебя сильнее, чем себя. Какие могут быть обиды? А то, что ты не одна в его сердце, так это жизнь. Он в твоем тоже не один. У тебя было прошлое, у него было прошлое. Вы не встретились в день своего рождения, вы прожили жизнь и встретились каждый со своей историей. И история каждого продолжает твориться. Ой , Вика , ты ТАК всё сказать сумеешь - и где только слова находишь ???? Повторяю своё предложение - будешь моим психоаналитиком ? Личным ? А я тебе про ВСЕ свои тайны рассказывать бу ? Ну , давай скорее соглашайся - я тебе ТАКОООЕ расскажу .... "Всё , что вы хотели узнать , но боялись спросить !!!! .... "
veda: Lena Спасибо Сама тащусь от этого произведения. Я пока пишу чувствую все их эмоции по-очереди.. Из-за этого ощущаю себя то Майклом, то Никитой, то Акерманом, то Вальтером Особенно, конечно, Майклом и Никитой. Они же пишут от первого лица. Lena пишет: Маски сняты и остается просто человек со своими желаниями... Точно, там так Майкл расписан, что не любить его просто невозможно. Как не дуйся, а в конце концов влюбишься. Энея пишет: Повторяю своё предложение - будешь моим психоаналитиком ? Личным ? А я тебе про ВСЕ свои тайны рассказывать бу ? Ну , давай скорее соглашайся - я тебе ТАКОООЕ расскажу .... "Всё , что вы хотели узнать , но боялись спросить !!!! .... " Люсь, Я- Готова(тоном Шехиризады из Необыкновенного концерта т Образцова). Обещай мне свои тайны рассказывать со стонами и придыханием, как фанфы пересказываешь. И я еще не на то готова буду Просто "всегда готова", как пионер Это я что-то слишком увлеклась размышлениями от лица Майкла .
veda: Охо-хо-х , шестая страница. Готовимся пристрелить Майкла , жалеем Никиту . Поехали ------------------------ (6 страница) *************** Два часа пути от Парижа до Мюлуза проходят в гнетущей тишине. Угрюмый Акерман, сидящий напротив, взволнованно барабанит пальцами по собственным бедрам. Не скрываясь, наблюдаю за ним, фиксируя, как с каждой милей нервозность предателя увеличивается. На сиденье рядом елозит Биркоф, испуганный предстоящей операцией. Прекрасно зная мальчика, понимаю его сомнения. С одной стороны, Биркоф хочет помочь вывести Акермана на чистую воду, но, с другой, ужасно боится попасть между молотом и наковальней. Странно, что другие оперативники не чувствуют напряжения, разлившегося в нашем углу, и продолжают безмятежно болтать. Мысли опять возвращаются к Никите. Не могу избавиться от сомнений, что она все-таки не решится на это безумное предприятие. Конечно, ее сообщения не давали повода так считать… но я должен быть готов, что она передумает. Если она здесь… все еще сложнее. Я должен буду избить ее, жестоко…. Достаточно жестоко, что бы удовлетворить острые глаза Мэдлин. Рассматривая собственные руки, ощущаю внутреннюю дрожь. О, да, опыта у меня вполне достаточно. На своем веку довелось искалечить и убить стольких, что давно потерял счет. Сломать ребро легким движением кисти руки, отбить почки обманчиво нежным ударом – повседневная рутина. Но никогда, даже в самых тяжелых кошмарах, не мог представить свои умения обращенными против Никиты. Три года, три долгих года, я боролся за ее бесценную жизнь. Все потери, все раны Никиты были получены по решению Отдела. Была бы моя воля, оградил бы девушку от любой опасности,… потому что ее боль так же остра для меня, как собственная. Но теперь приходится отступить от собственных правил… и это разрушает. Дернувшись, фургон тормозит, а мысли возвращаются к текущим задачам. Акерман молчалив, но в его взгляде на меня царит могильный холод. Группы в тишине покидают машину, распределяясь по заранее согласованному плану. Многие из сегодняшних бойцов знали и любили Никиту. Мне удивительно и радостно, как многие хотят ей помочь. Акерман остается с Биркофом, но я не беспокоюсь. Уверен, Биркоф не допустит контакта шпиона с Лигой. Спрыгнув с подножки фургона, на мгновение замираю, осматриваясь. Ночь после полнолуния обеспечивает отличную видимость. Никита где-то рядом, дожидается ввода наших групп в бункер. Правильно ли объяснил ей задачу? Хорошо ли меня поняла? Беспокойство подталкивает к деревьям. Хочется отыскать и защитить ее. Но, сдерживаясь, бесшумно следую за своими людьми по мягкой опавшей листве. Через вентиляционный вход попадаю в бункер, и тело знакомо напрягается, предчувствуя грядущую опасность. Что бы спасти Никиту, я должен избить ее до полусмерти. «Стоп!» Задача и так трудна. Не хватает только усложнить ее неуместными эмоциями. Все, чем могу сейчас баловаться, – надежда. И я надеюсь, верю, что мы с Никитой сумеем пережить предстоящие боль и ложь. Времени на размышления совсем не остается, поэтому, отодвинув сомнения, собираю группу и углубляюсь в лабиринт. ************ Приблизительно за милю до точки назначения, мой тихий страх перерастает в откровенный ужас. Сердце в груди бьется пойманной птицей. Темнота помогает секретности, но нервы совсем сдают. Каждый шорох, каждое дуновение ветерка заставляет покрываться холодным потом. «Слишком много живности, что бы чувствовать себя в безопасности»,---думаю с дрожью. Притормозив, глубоко вдыхаю - выдыхаю, пытаясь успокоиться. И убедить себя, что пугающая «живность» - лишь четвероногие лесные жители, а не террористы Лиги Свободы, крадущиеся по мою душу. Знакомую ржавую решетку вентиля обнаруживаю с ходу. Майкл, конечно, прислал точные координаты, но сейчас они не нужны. Память о каждом дереве, кустике и камне пропечатана в моем мозгу. Вот только не думала, убегая три ночи назад, что придется так быстро вернуться. «А о чем думала?»--- спросите меня. Да, похоже, вообще разучилась это делать с тех пор, как полетела выручать Майкла. Кстати, о Майкле. Он велел мне оставаться вне поля зрения обеих сторон и ждать, когда оперативники Отдела проникнут в бункер. Бросаю взгляд на часы… рановато. Придется потерпеть. «У тебя в запасе было еще минут двадцать свободного времени. Могла бы успеть кофе выпить с Оливером»,--- подкалываю сама себя, усевшись на холодную землю в ближайших от люка кустах. «Не смешно»,--- отвечает озябший внутренний голос. Обняв себя за плечи, пытаюсь согреться. Дрожь пробирает до костей, а сердце с каждым ударом все ближе подбирается к горлу. Осознание того, что собираюсь совершить, заставляет мои зубы выбивать барабанную дробь. «Зачем я это делаю? Даже если Отдел знает обо мне,… что с того? Почему облегчаю им задачу? Не использую последний шанс бежать, а сама, добровольно, лезу в капкан? Внутренний голос молчит. А что он может ответить? Причина-то очевидна. «Господи, до чего же я докатилась! Стала женщиной, цепляющейся за мужчину? Готова забыть о свободе?» Насупившись, гляжу в ночное небо, но не вижу звездной красоты. В моих мыслях, в моих глазах – Майкл. Что существует между нами? Кто мы друг другу? Друзья? Приятели? Любовники? Партнеры? Конечно, очень хочется верить, что за стремлением Майкла вернуть меня в Отдел, стоят только чувства. Но могу ли в это поверить? Слишком часто в прошлом он ловил меня на любовную удочку. Закрыв глаза, вспоминаю последний поцелуй. Тот, перед самым его отъездом: голодный, жадный, страстный, почти жестокий…. Дрожь в животе уже не имеет ничего общего со страхом… это - понимание. Я не воображаю, не мечтаю и не принимаю желаемое за действительное. Майкл так же жаждет меня, как и я его. Сомнений нет, я в нем нуждаюсь. Но какова природа моей потребности? Чувственность? Любовь? Холодок пробегает вдоль позвоночника, когда произношу пугающее слово на букву Л…. «Я люблю его? И готова сделать все, лишь бы остаться рядом?» Качая головой, понимаю, что ответ совсем не так прост. «Господи! Я НЕ знаю, что чувствую к Майклу. НЕ знаю. Как можно любить того, кто постоянно приносит боль?!» Неожиданно отмечаю, что полная луна на небе раздвоилась и, трепеща, отплясывает среди двоящихся звезд. Усиленно начинаю моргать, пытаясь разогнать подступившие слезы. О, всегда подозревала, что мои чувства слепы и глупы. Теперь в этом твердо убедилась. Майкл стал центром вселенной с того дня, как увидела его впервые. Возможно, недоступность и отрешенность наставника сыграли со мной злую шутку. Но… еле удавалось собирать разбегающиеся мысли, когда он находился рядом. Даже если ненавидела, злилась и строила планы мести, не могла выбросить его из головы. Искала взглядом… и мечтала. От мысли, что Майкл все время боролся с той же проблемой, перехватывает дыхание. И показывает всю тщетность моих попыток обмануть себя. Я хочу его. Я желаю его. Я нуждаюсь в нем. Я, наверное,… люблю его. Жгучая правда. Но что мне делать дальше? Как жить, вернувшись? Сможем ли мы найти место для любви, служа проклятому Отделу? А если нет, то прошедшая ночь – начало и конец наших отношений? Стоит ли моя жизнь этого? Конечно, зная Майкла, трудно поверить в отсутствие у него конкретного плана. Стал бы он устраивать спектакль, обрекать на испытания, если бы не собирался быть со мной? Внезапно другая страшная мысль поражает сознание. «Может, сейчас иду навстречу смерти?» Я доверяю Майклу. И он попытается защитить меня. Но он не всесилен. Миссия Шейса доказала это со всей очевидностью. Майкл не смог отменить мой расход тогда,… почему думаю, что сумеет спасти теперь? Чувствуя подступающую панику, вытираю о траву вспотевшие ладони. Шеф и Мэдлин. Вот кто точно не рад моему воскрешению. Зачем же им передумывать относительно моей судьбы? Почему не повторить ликвидацию? Я собираюсь позволить Майклу избить себя…. А стоит? Может это бессмысленно? Не надо быть гением, что бы предугадать реакцию Отдела в случае недоверия. Нервное напряжение достигает пика, когда различаю тихий шум приближающихся машин. Фургоны Отдела, несомненно. Я так надеялась никогда их больше не слышать! Поднявшись с земли, подбираюсь ближе к дороге. Отдел. В оцепенении наблюдаю за выгрузкой оперативников. Пристально рассматривая каждого, хочу увидеть лишь одно лицо. Когда, наконец, узнаю Майкла, одетого в черное с головы до ног и увешанного оружием, начинаю задыхаться. Наша встреча в Гренобле была столь далекой от атрибутики Отдела, что видеть его в боевом облачении почти больно. Майкл разворачивается и командует группой, я мельком вглядываюсь в его глаза. И мурашки бегут по коже. От холодного упорства и железной решимости в них, от готовности пойти до конца. Исчезающие под землей оперативники, напоминают, что близится мой черед. И страх возвращается в полную силу. «Я не могу этого сделать. Не могу вернуться в ад». Глубоко вздыхая, поднимаю руки, скручивая волосы в узел. Поправляю куртку. «Я должна. Майкл готов рискнуть всем, возвращая меня. Как я могу отступить?» Дав группам Отдела двухминутную фору, перемещаюсь к вентилю. Сердце почти выпрыгивает из груди. Сжав зубы, приподнимаю тяжелую решетку и тихонько опускаюсь в люк. Несмотря на холодный ночной воздух, я влажная от пота. В общем-то, удивляться не приходится, учитывая ближайшие планы на жизнь: быть обнаруженной, избитой и возвращенной в ад…. Оказавшись в подземелье, чувствую себя больной. Прислоняюсь к стенке, что бы ни упасть и перевести дыхание…. Но время уходит, медлить больше нельзя. Выбрасывая из головы все мысли и страхи, я отправляюсь к северному крылу, что бы быть обнаруженной Майклом. *********** ---Есть что-нибудь от Акермана? Шмиготц насупился и отрицательно покачал головой. Его коробило от самого имени отдельского шпиона. ---Нет. Ничего. Зенга расстроено взглянул на часы. Прошло шесть часов с последнего звонка Акермана. Пусть этот парень не был самым продуктивным шпионом, но зато на него всегда можно было положиться… до сегодняшнего дня. Конечно, Зенга не строил иллюзий относительно мотивов сотрудничества Акермана. У оперативника Отдела не было убеждений или веры. А его единственной любовью являлась слабость к деньгам. Поэтому и работал с Лигой. Нахмурившись, командир взглянул на Шмиготца. Самые неприятные сценарии напрашивались к рассмотрению. ---Он уже должен был выйти на связь. Сам Зенга сегодня не разговаривал с Акерманом. Контакт провел Шмиготц и отчитался старшему. Речь в сообщении шла о пленке со светловолосой оперативницей. Отдел получил кино и сегодня вечером готовился выручать девчонку. Да, сегодня вечером, сказал Акерман и обещал позвонить после заключительного брифинга. Но до сих пор не перезвонил. Шмиготц снял наушники и откинулся на стуле: ---Может, он был обнаружен? ---Возможно. Акерману обещали круглую сумму за эти сведения. Трудно представить, что бы этот жмот добровольно отвернулся от денег. ---Ты доверяешь ему? ---Нет, конечно. Человек, предающий союзников, предает врагов в два раза быстрее. Они мрачно переглянулись, думая об одном и том же. Зенга вспомнил Тоберта. Оскорблением было уже то, что девчонка сумела сбежать. Но то, что убила верного делу человека, друга детства, делало ее вину в сто раз глубже. И ненависть к Отделу соответственно. Зенга хотел жестоко отомстить. Месть была его священным долгом перед родителями Тоберта. Доказательством, что их сын погиб не напрасно. Око за око…. Однако сейчас время работало против них. От Акермана не было вестей, планы Отдела оставались туманными, а оперативников Лиги насчитывалось слишком мало, что бы продуктивно патрулировать всю территорию базы. «Проклятье!» Наклонившись к экрану, Зенга просматривал расчеты Шмиготца. Почему Акерман молчал? Что-то помешало ему позвонить после брифинга? Возможно. Но тогда почему он не связался с ними из фургона, по дороге сюда? Недовольство шпионом перерастало в гнев. Если этот ублюдок еще жив, то он, Зенга, сам проследит за его наказанием! Сейчас, правда, размышления о мести были некстати, срочно укреплялась оборона. Зенга требовался в другом секторе. Поэтому, захватив рацию со стола, он скомандовал: --- Продолжайте контролировать все передачи. Я хочу знать, когда он свяжется с нами. Шмиготц мрачно кивнул в ответ. Для командира Лиги не было тайной, как недолюбливал отдельского предателя его верный подчиненный. Да и Акерман, похоже, не питал нежных чувств к Шмиготцу. Так что вполне разумным казалось оставить их друг другу. Направляясь к южному крылу, Зенга, на мгновение, обернулся: ---Я буду доступен по третьей линии. ************ Внешние коридоры штаба Лиги Свободы тихи и пустынны. Единственный посторонний звук, различаемый мной, – шлепки капающей воды и шорох крыс. Согласно сведениям Никиты на базе Лиги находится около двадцати бойцов. Те же данные подтвердил после сканирования Биркоф. Командный пункт формирования расположен в центре лабиринта, состоящего из перепутанных коридоров. Значит, штаб доступен с нескольких сторон. Этот фактор да еще малая численность террористов играют нам на руку, обеспечивая возможность внезапного нападения. Плотная темнота вокруг групп – палка о двух концах. С одной стороны, наш приход остается незамеченным, но, с другой, мы почти слепы, ориентируясь лишь по указаниям Биркофа. А фонари использовать запрещено. Наше присутствие из-за них тут же перестанет быть тайным. Команды стремительно и бесшумно движутся к цели. Когда попадаем в центральный коридор, мой наушник, похрюкивая, оживает голосом Биркофа. ---Первая отметка… группа три переходит на позицию Б. Стоквелл, кивнув мне, уводит свою группу на запад. План, разработанный Акерманом, предусматривает одновременное нападение первой и третьей групп на центр связи террористов. Вторая группа в это время остается за периметром, патрулируя внешние коридоры. Стратегия, формально, вполне приемлема, но не могу избавиться от яростной мысли, как бы все выглядело, успей Акерман предупредить Лигу. Ненависть к предателю кипит в венах, но заставляю себя остыть, планомерно уводя первую группу вглубь лабиринта. Метров через пятьдесят мы достигаем развилки, делящей коридор на два рукава. Активизируя связь, заставляю встряхнуться компьторщика. ---Биркоф, в какую сторону?--- голос звучит спокойно и очень тихо, почти шепотом. Мое тело, между тем, сотрясает нервная дрожь, не имеющая отношения к текущим действиям. Ответ Биркофа скор и конкретен. ---Майкл, они мобилизуются… в 150 метрах к востоку. И направляются в вашу сторону. «Слишком близко». Выключая фонарь, жду оставшуюся часть группы. В наушниках щелкает и опять возникает голос Биркофа: ---Майкл, только один человек идет к вам. Он появится в зоне видимости через 15 секунд. Слушая мальчика, различаю приглушенный голос Акермана на заднем плане. Похоже, Сеймур раздражен, пытаясь игнорировать излишний энтузиазм нечистоплотного командира. ---Уберите объект и выходите на вторую отметку. ************ Безжизненное тело противника оседает с глухим стуком. Дотянувшись из укрытия, обезвреживаю его электрошоком. Другого оружия не использую… пока. Тихое наступление – наш лучший шанс. Осторожно спрыгиваю на бетонный пол, а моя группа уже стоит за спиной, нетерпеливо вглядываясь в темноту. В течение минуты достигаем второй отметки. Это последний радиус коридоров перед областью управления. Нас встречает еще один страж, не догадывающийся о вражеском присутствии, пока не становится слишком поздно. Фултон, оперативник второго уровня, с которым часто работаю, по сигналу, подбирается к охраннику сзади и сжимает шнуром его шею с безупречной точностью. Раздается слабый булькающий звук, а затем тишина. Лига потеряла двух бойцов, но пока не поняла, что атакована. Отрабатывая профиль миссии, продвигаемся дальше, расставляя взрывчатку. «Обновленный профиль»,---поправляю себя с удовлетворением. Мысль об Акермане вновь разжигает гнев, но утешает уверенность, что жить предателю осталось недолго. Перед последним поворотом коридора останавливаю команду. Согласно информации Биркофа сервер расположен пятнадцатью метрами правее, в небольшой изолированной комнате. Высока вероятность, что Лига ждет нас. Пусть не конкретно, но Акерман мог предупредить террористов до брифинга. Поэтому тишина и секретность в данный момент выгоднее, чем оружие и огонь. Достаю из кармана маленькое зеркало. Прижимаясь плечом к стене, вытягиваю руку, используя зеркало для проекции изображения. Через несколько секунд настройки необходимые сведения получены. Два человека в охране. Оба отлично вооружены, но помех создадут мало. Дальше виднеется комната связи…, три оперативника внутри склонились над приборами. Оценивая коридор, подводящий к серверу, отмечаю толстые кирпичные колонны, вполне способные скрыть наше приближение. Значит, захватить «мозг» штаба не сложно. А разорение информационного центра дестабилизирует обстановку в Лиге. Обернувшись, молча сигнализирую группе. Один за другим оперативники скользят мимо, занимая места за колоннами. Дождавшись Фултона, последнего из них, присоединяюсь к команде. Кровь быстрее бежит в жилах, предвкушая бой. Возбуждение почти отвлекает меня от мыслей о будущем. «Почти, но не совсем». Пока группа перемещается, воспоминания о Никите вновь затопляют сознание. Сложность и опасность предстоящей задачи подгоняет каждый мой шаг. Через секунду, все еще не обнаруженные, достигаем комнаты связи. По моей команде Фултон снова пытается ликвидировать охранника. К сожалению, на этот раз не так гладко. Террорист умирает не сразу. Падая в агонии на бетонный пол бункера, он нажимает курок. Автомат дает очередь. Однако, воспользовавшись растерянностью хозяев, мы уже, открыто, расстреливаем охранников Лиги. Люди, работающие с компьютерами, застывают в испуге. Понятно. Это технический персонал, не имеющий боевых навыков. Устраняю их быстрее, чем моя группа кончает с охраной. Расположение главного сервера теперь очевидно. Лига, похоже, не избалованна техническими излишествами, пара компьютеров – весь их арсенал. Два заряда разнесут это место в пыль. Прижимая наушник, вызываю Биркофа, уже привычно игнорируя Акермана. ---Биркофф, мы на позиции. *********** После долгой паузы, нарушенной несколькими автоматными очередями, Майкл, наконец, отчитался: ---Биркофф, мы на позиции. Несмотря на напряжение, Биркоф едва удержал улыбку. Который раз за сегодняшнюю миссию Майкл полностью игнорировал присутствие Акермана. Юноша только успел произвести инфракрасное сканирование на предмет установки зарядов, как раздалась новая команда Майкла: ---Все… уходим. Биркоф нахмурил лоб. Майкл отослал группы? «Что он делает? Противник еще рассредоточен по базе!» Бросив быстрый взгляд на Акермана, Биркоф убедился, что тот не собирался вмешиваться. «Это как-то связано со спасением Никиты. Но не ясно, почему Майкл не желает использовать прикрытие на время поисков». Рассматривая экран, юноша отмечал вспыхивающие красные точки, обозначающие оперативников, продвигающихся к выходу. И что-то родственное тем же вспышкам возникло в его мозгу: Майкл, по неизвестной причине, хотел остаться один. ---Что происходит, Биркоф? Внезапный вопрос начальника застал врасплох. По счастью, в этот раз Акерман не нависал над его плечом, пялясь в экран, а нервно мерил шагами фургон. Биркоф глубоко вздохнул и принял решение. Он достаточно давно доверял Майклу. И сейчас не было смысла начинать сомневаться в его компетентности. «Хотя мог бы, предупредить заранее о своих планах»,---думал он с раздражением. ---Мммм… группы на выходе. Взрывчатка установлена. С нашей стороны на данный момент потерь нет. Покосившись на Акермана, Биркоф попытался уловить реакцию начальника на поражение Лиги Свободы. Даже зная подноготную этого типа, юноша был шокирован злобным разочарованием, мелькнувшим в темных глазах. ---А Никита? Биркоф натужно сглотнул, надеясь, что своими словами не подвел товарища. ---Майкл отправился на ее поиски. «Очень надеюсь, что он осознает запас своего времени. Всего 10 минут до взрыва». Акерман кивнул, странно довольный: ---Отлично. Он знает, что делает. Юноша изумленно уставился на начальника, озадаченный последней фразой. «Вот так просто? «Знает, что делает?» А куда делся вечно поучающий руководитель групп?» С кривой усмешкой, полностью меняющей лицо, Акерман уставился в экран, наблюдая за перемещениями Майкла. А Биркоф в это же время со страхом следил за шестью бойцами Лиги, подкрадывающимися к центру связи. «Что он, черт возьми, делает? Его же сейчас загонят в угол. Шестеро против одного. Даже для Майкла шансы вырваться, равны нулю». Заслышав слабый шум, юноша обернулся к двери, ожидая прибытия оперативников. Позже он говорил себе, что отвлекся секунды на две, не больше. Но когда вернулся к экрану, Майкл уже выскользнул из ловушки. В наушниках слышались автоматные очереди, а Биркоф изумленно разглядывал инфракрасный фильтр. «Черт, как он это сделал? Похоже, просто, утек из проклятой комнаты!» Впрочем, не важно как, главное, Майкл это сделал. С замершим сердцем юноша наблюдал за падением последнего бойца Лиги. Облегченно вздохнув, он слегка расслабился. Правда, рановато. Никиту ведь еще не нашли. Где же она могла быть? «Господи, надеюсь, мои расчеты оказались верными, и Никиту содержали в северном крыле»,--- успокаивал он сам себя. Но кто мог помешать Лиге, перевести девушку в другое место? «Только не это!» Звук открывающейся двери, отвлек юношу от темнеющих мыслей. Стоквелл привел своих людей. Чуть позади третьей следовала первая группа. Самого Майкла нигде не было видно. Акерман тоже это заметил. Прищурившись, он раздраженно спросил Стоквелла: ---Где Майкл? Руководитель третьей группы огрызнулся в ответ: ---Я не был в группе Майкла. Какого дьявола мне знать, где он? И переведя многозначительный взгляд на монитор Биркофа, добавил с ухмылкой: ---Мне казалось, это Ваша работа. Взгляды Акермана и Стоквелла схлестнулись. Но тут, Фултон, оперативник первой группы, вмешался в перепалку, стараясь разрядить обстановку: ---Майкл велел выходить из здания. Больше мы его не видели,---бросив взгляд на товарищей, он нерешительно добавил,--- Никиту ведь не нашли. Думаю, он пошел искать ее. Знакомая самодовольная ухмылка мелькнула на лице Акермана. Но, заметив изучающий взгляд Биркофа, предатель, спешно нахмурился, возвращая маску встревоженного руководителя. Кивнув Фултону, он повернулся спиной к рассаживающимся оперативникам. ---Биркоф, сколько у него времени? В равнодушном голосе не чувствовалось ни капли озабоченности. Голова компьютерщика загудела от нового подозрения. «Акерману плевать сколько осталось времени. Ему надо, что бы Майкл вообще не вернулся». ---От силы пять минут, но могу затянуть до восьми. Вообще, все зависит от количества оставшихся в живых бойцов Лиги. Обернувшись, он посмотрел в глаза начальнику: ---Мне отозвать Майкла? Акерман ответил улыбкой, от которой Биркоф вздрогнул. ---Нет. Это его дело.
veda: ************* Согласно заметкам Майкла, этот коридор должен вывести меня в северное крыло. Тихонько пробираюсь по сырому, темному проходу, слушая бешеный ритм собственного сердца. Не могу поверить, что реально решилась на возвращение. «Надо бы проконсультироваться у психиатров, когда попаду в Отдел…. Если проживу достаточно долго для этого». Господи, что я тут делаю? Вокруг тишина и пустота. Зачем Лиге такое большое помещение? Ведь оперативников у них раз, два и обчелся. Как столь маленьким составом патрулировать огромный бункер? Хотя, полагаю, им не до жиру. Вряд ли у террористической Лиги было много выгодных предложений для размещения базы. Притормозив на мгновение, вытираю потные ладони о штаны и делаю пару глубоких вздохов. «Это я зря». Запах плесени и гнили проникает в легкие, заставляя задохнуться от омерзения. «Так, понятно, глубоко дышать здесь нельзя, а то упаду в обморок от вони». С трудом, подавляя подступающую тошноту, начинаю двигаться дальше. Мягкие подошвы ботинок помогают ступать почти бесшумно. Еще раз посещает мысль о странной тишине вокруг. Просто, гробовой тишине. Разумеется, такие ассоциации совсем не радуют. Внезапно безмолвие разрывается отдаленным треском автоматных очередей. Я холодею. «О, черт!» Отступая в тень, дрожу. «Где же котельная, будь она неладна? Если меня обнаружат раньше, чем доберусь туда…, мы пропали». Торопливо оглядевшись, припускаюсь бежать, одновременно, панически прикидывая расположение котельной. Опять раздаются выстрелы и, к тому же, гораздо ближе. План Майкла представляю весьма приблизительно. Что-то типа: он точно выполняет параметры операции, а после достижения цели сворачивает к северному крылу и находит меня. Почему именно там? Отдел решил, что я в северном крыле, а Майкл не хочет сильно отклоняться от профиля миссии. Такой подход позволит избежать лишних вопросов и оправдает его знание о моем местоположении. Лестничный проем, уходящие вниз ступени…. В конце спуска вижу широко открытую дверь. Заглядывая в темноту, осознаю, что, наконец, нашла котельную. Но открытие почему-то совсем не радует. Пол помещения усыпан битым стеклом и металлическими обломками. Надо бы стать осторожнее, если раньше времени не собираюсь сломать ногу. Воздух почти ледяной от промозглой сырости. Сжимая плечи, пытаюсь понять, от чего дрожу сильнее: от холода или от страха? Легко догадаться. Едва сдерживаю настойчивую потребность бежать из этого места. Сжимая зубы, что бы ни стучали так громко, бреду по комнате в поисках убежища. Конечно, Майкл должен явиться один. Но на всякий случай я спрячусь. На «авось» рассчитывать не приходится. Только не сегодня вечером. Наконец, заползаю за большой котел, расположенный недалеко от входа. Если здесь присесть и пригнуться вправо, то за странным сооружением можно разглядеть дверь. «Четыре месяца работы официанткой определенно не были достаточной тренировкой для сегодняшней прогулки». Сидя на корточках, чувствую, как затекают от напряжения мышцы бедер. Похлопав по переднему карману штанов, убеждаюсь, что PDA еще при мне. А что было с ним делать? Я же не могла оставить компьютер на барже? К тому же это единственная ниточка, связывающая с Майклом. Поэтому бросить в реку его тоже было нельзя. «Майкл решит, как быть с PDA. Я смогу отдать ему компьютер после…». Останавливаю страшную мысль, но уже поздно. Сердце замирает, когда представляю, через что собираюсь пройти. В попытке отвлечься, старательно раздумываю о другом. Игра «я где угодно, только не здесь» постепенно затягивает. Будто собираясь отправиться в отпуск, перебираю список дел, что бы ничего ни забыть перед отъездом. Реальный мир встает перед закрытыми глазами. Сердце сжимается от боли при воспоминаниях о друзьях, которых больше не увижу. Мэттью и Талия. Они сделали для меня так много…. Открыли свой дом и свое сердце для девушки, которой совсем не знали. Ресницы слипаются от подступающих слез. Конечно, жизнь с ними не была совершенной…. Но как же я буду скучать по их милому семейству! Ключи от лодки отослала на адрес кафе вчера. Не удержавшись, вложила в конверт клочок бумаги с нацарапанным «спасибо». Знание, что Талия, в первую очередь, начнет искать письмо, искушало возможностью излить ей свои беды. Но я сдержалась. Не должно возникнуть ни малейшего подозрения. Чем меньше Мэттью и Талия понимают, тем безопаснее будет их жизнь. Откинувшись на холодную сырую стену, пытаюсь уловить посторонний шум. Тишина окружает меня с тех пор, как смолкли автоматные выстрелы пять минут назад. Внезапно осеняет новая ужасная мысль. Уверенная в сверхспособностях Майкла, я не задумалась о неблагоприятном исходе сражения с Лигой Свободы. Тучи опасения сгущаются, поэтому не сразу замечаю, что тишина уже закончилась. И равномерный стук в моих ушах – это не биение сердца, а звук приближающихся шагов. Кто-то направляется прямо сюда. ******** Оглянувшись на тела бойцов Лиги Свободы, замечаю удивление, застывшее в мертвых лицах. Способ, которым вырвался из ловушки – своеобразный, но, как оказалось, весьма эффективный. Упав на офисный стул, я изо всех сил оттолкнулся ногами. Интересно, что Биркоф подумал о моем выезде из комнаты? Боюсь, этого уже не узнаю. Зато отлично разглядел, что успели подумать террористы. Когда жизнь поставлена на кон, главное, не теряться и использовать все доступные средства. Оперативники Лиги не знали точно, есть ли кто из Отдела в комнате связи. Если бы просто вытолкнул пустой стул, они бы отвлеклись, самое большое, на секунду. Выехать на этом стуле самому, оказалось гораздо действеннее. Задержанные удивлением, они, не успев среагировать, оказались мертвыми сами. Две минуты пути до котельной остаются в памяти, как самые долгие в жизни. Окружающего почти не замечаю, стремительно продвигаясь по главному коридору…. Если в бункере остался кто-то из Лиги, то, кажется, они мною не интересуются. Напряжение сводит мышцы живота, когда приближаюсь к цели. Через несколько секунд точно узнаю решение Никиты. Выполнит она свое обещание вернуться в Отдел или передумает? Учитывая, какие усилия потребуются, что бы осуществить мой безумный план, не уверен, что хочу ее там найти. Достигнув открытого дверного проема, слышу в наушнике шепот Биркофа: ---Майкл, где ты? Не отвечаю. После небольшой паузы он снова пытается привлечь внимание: ---Пора выходить. Продолжая игнорировать Биркофа, поднимаю автомат и вхожу в котельную. Сдерживая дыхание, медленно иду вглубь, пытаясь обнаружить признаки присутствия. Лишь отдаленный гул нарушает тишину. Луч моего фонаря скользит по большой, заваленной мусором и заставленной машинами комнате. Здесь слишком много закоулков. Слабое шарканье слышится за моей спиной. Быстро обернувшись, направляю фонарь на источник шума и беру объект на мушку. Узкий луч освещает Никиту, спрятавшуюся за одним из котлов и ослепленную направленным светом. Вид ее широко открытых глаз заставляет застыть на мгновение. Времени совсем не остается, но я не могу шевельнуться, сбитый с толку нахлынувшими эмоциями. Она поднимает руку, будто защищаясь, и я торопливо отвожу прицел. Встав, Никита медленно идет в мою сторону, настороженно оглядываясь по сторонам. И вот она рядом. Сердце сжимается от боли при взгляде на безразличное лицо. Хотя понимаю, что девушка лишь пытается удержать свои чувства под контролем. Мы не здороваемся и не обсуждаем предстоящее. Между нами только мрачная уверенность, что другого пути нет. Никита глубоко вздыхает и, наконец, поднимает глаза. Глядя прямо на меня, она медленно снимает куртку и бросает себе под ноги. Несмотря на отчаянную боль внутри, я тоже не могу оторвать взгляда от решительно поднятого лица. Храбрость этой девушки изумляет меня снова и снова. Никита, очевидно, приняла твердое решение и смирилась. Как я могу дрогнуть, демонстрируя слабость? Отключив модуль связи и, откладывая оружие в сторону, я по-прежнему не отрываю глаз от Никиты. Золотистый луч фонаря, размещенного на крышке котла слева, озаряет ее лицо. Медленно возвращаясь обратно, пытаюсь отключить чувства, что бы сделать то, что должен. Снимая с рук перчатки, оглядываю ее. Никита одета в странные вещи, явно не подходящие по размеру. Похоже, одежда подобрана согласно нашей легенде. Девушка выглядит уставшей: бледная кожа, темные тени залегли под решительно сверкающими голубыми глазами. Спутанные светлые волосы связаны в небрежный узел. Да, она отлично справилась с задачей и сейчас, действительно, похожа на пленницу. Засовывая перчатки в карманы, с горечью, сознаю. Несмотря на все уловки, Никита – прекрасна. И эту волшебную красоту я собираюсь разрушить. Холодный воздух касается открытой кожи, напоминая о силе и власти, которыми, знаю, обладают мои руки. Время выходит. Биркоф взорвет бункер через восемь минут. Мы должны это сделать прямо сейчас. Протягивая руку, касаюсь ее шеи. Теплая, гладкая кожа греет ладонь. А бешенный испуганный пульс трепещет под прижатой подушечкой моего большого пальца. Растерянно понимаю, что не могу управлять инстинктивной реакцией собственного тела. Кровь быстрее бежит в моих венах даже от простого касания нежной кожи. Смотрим глаза в глаза. Знаю, она ждет, но должен еще раз убедиться. Сглатывая комок в горле, сжимаю девичье плечо и произношу первые слова, звучащие вслух между нами после сумасшедшей ночи в Гренобле. ---Ты готова? ************* Как странно. Торопливый звук шагов спешащего в котельную человека, хоронит весь мой страх. Паника отступает, остается только мрачное принятие ситуации. Будь, что будет. Ничего нельзя изменить, слишком поздно передумывать. Дорога выбрана. Слушаю, как человек спускается по лестнице и, наконец, появляется на пороге. Выглянув из-за котла, пытаюсь его разглядеть. Впрочем, это лишнее. По звуку шагов давно узнала Майкла. Он пришел один. Облегчение затопляет внутренности, напоминая, что все-таки испугана. «Держись, принимай судьбу достойно». Он не замечает меня, а я почему-то стесняюсь обнаружить себя первая. Но для девичьих игр сейчас совершенно нет времени. Поэтому, глубоко вздохнув, выползаю из укрытия. В голове бьется мысль, что нынешнее свидание бесконечно далеко от картин, нарисованных в моем воображении. Майкл стоит спиной, осматривая комнату. Желтый луч фонаря последовательно скользит по темным углам. Не могу позвать его, не зная, отключена ли связь, а рисковать нельзя. Однако звать и не приходится. Продираясь сквозь щель между котлом и стеной, я произвожу весьма громкий шорох. Майкл резко разворачивается, ослепляя направленным лучом. Но успеваю заметить, что автомат нацелен прямо мне в голову. Инстинктивно вскидываю руку в протесте и облегченно вздыхаю, когда он опускает оружие. Мы смотрим, друг на друга, не отрываясь, и я знаю, что рваный ритм моего сердца не имеет отношения к страху быть застреленной. Подхожу, стараясь казаться спокойной. Майкл выглядит так, будто сомневается в моей реальности. Зеленые глаза плохо различимы в полутьме, но не оставляет ощущение, что он ласкает меня ими, словно пальцами. Сама мысль о чувственных прикосновениях наполняет меня желанием броситься к нему и затеряться в ласковых объятиях. «Интересно, Майкл понимает, как воздействует на меня?» Но даже если не понимает, сейчас нет времени, да, откровенно, и мужества, поведать ему о своих чувствах. Делая глубокий вдох, я снимаю куртку и бросаю себе под ноги. Холодный воздух мгновенно покрывает кожу мурашками. Но я не чувствую холода, близость Майкла и предчувствие боли жгут изнутри. Отключается модуль связи за ухом. Оказывается, нас слушали. Теперь понятно, почему Майкл молчал. Внимательно наблюдаю, как, отступив влево, он укладывает автомат на крышку котла и настраивает луч, что бы тот осветил мне лицо. Майкл тоже не сводит глаз. Потом медленно возвращается, аккуратно стягивая перчатки. Замечаю боль в его тяжелом взгляде. И ненависть к тому, что должно быть сделано. Уверенная рука дотягивается до моего плеча, и от нежного прикосновения подгибаются колени. Все усилия направлены на то, что бы ни тронуть его в ответ. Теплая ладонь гладит кожу, а кончик большого пальца, почти лаская, проходит под линией челюсти. Дрожь, не имеющая отношения к холоду, возникает вдоль позвоночника. Я жду. Рука на моем плече напрягается, пальцы сжимаются крепче, а сам он произносит: ---Ты готова? Отчаянно боюсь, но ведь сама убеждала Майкла, что другого выхода нет. Значит, отступать нельзя. Сжимая зубы, слегка наклоняю голову. Последнее воспоминание перед тем, как зажмуриваю глаза, - потемневший взгляд Майкла. И в следующее мгновение обжигающая боль взрывается в моей челюсти. Соленая кровь наполняет рот, теплые капли быстро спбегают по подбородку. «О, господи, как это ужасно!» Слезы сочатся через зажмуренные веки, лицо горит так, будто окунула его в жидкий огонь. А боль все прибывает и прибывает, потому что кулаки Майкла продолжают находить цель. Словно в тумане слышу хруст треснувшей кости, и кровь наполняет рот снова. Ноги отказываются держать, я падаю на пол. Странно, но мысли почти не путаются, а намерение дойти до конца остается твердым. «Встань…, встань…, еще немного и все закончится». Шатаясь, дотягиваюсь до Майкла. Вцепившись пальцами в его одежду, пытаюсь подняться. Он не помогает. Это хорошо. Я бы не вынесла,… если б сейчас коснулся меня с нежностью. Ни посреди этой огромной боли. Наконец-то, встаю на ноги. Хотя полное ощущение, что кости стали мягкими и больше не держат тело. Ненавидя свою слабость, приваливаюсь к Майклу. Я вынуждена ухватить его за шею, что бы удержать себя прямо. От тепла мужской кожи хочется разрыдаться. Он тверд и напряжен подо мной, дыхание прерывисто и быстро, а руки Майкл держит при себе. Но пока шатаюсь, пытаясь придти в себя, эти руки медленно заползают за спину, обвиваются вокруг тела и прижимают ближе к нему. Тогда вдруг чувствую дрожь, бьющую его изнутри. Странно, но именно его отчаянье возвращает мне утраченную храбрость. «Моя боль физическая…. Его – нет…. Я сама просила об этом…. И не могу бросить его теперь». Широкая грудь поднимается, когда он глубоко вздыхает. Руки напрягаются вокруг меня. ---Достаточно. Этот голос… не узнаю его, так глухо звучит. Качая головой, пытаюсь игнорировать острую вспышку боли, порожденную резким движением. ---Нет…. Искушение остановить Майкла почти подавляюще. Но этого делать нельзя. «Разве не он видит, что сама так решила? И как бы не обернулась…, не стану его винить». Кровь продолжает заполнять рот, не давая говорить. Но надо убедить Майкла довести все до конца. Напрягая волю, отодвигаюсь от убаюкивающе-теплого тела. ---Я не хочу рисковать. Взглянув на него сквозь слезы, вижу, как в лице пропадают эмоции, а зеленые глаза становятся пустыми и безжизненными. В отчаянье опускаю веки, не способная смотреть на эти превращения. Мне достаточно своей боли, не могу нести еще и его. «Не имеет значения, как ты ненавидишь это, Майкл…, мы не можем рисковать. Не моей жизнью… и не твоей». ********** ---Ты готова? Едва прикрытый страх сквозит в ярко-синих глазах. Но она слегка кивает. «Прости меня». Я бью. Бью так сильно, что она прогибается назад. А в душе съеживается и умирает надежда. Чувствую кровь на своих руках, ее кровь и… задыхаюсь. Но, помня обо всем, что поставлено на карту, заставляю себя наносить удары снова и снова. Наконец, апперкотом в нижнюю челюсть роняю ее на пол. Ненавидя себя, опускаю руки и смотрю, как Никита пытается встать, судорожно втягивая воздух разбитыми губами. Желание взять на руки почти непреодолимо. Но нельзя. Если коснусь ее, все пропало. «Пожалуйста, прости». Дотянувшись до меня, она впивается пальцами в одежду и медленно поднимается. Шатаясь, встает рядом. Бледная, как смерть, с разбитыми кровоточащими губами. Поверхностно и судорожно дыша, пытается самостоятельно удержаться на ногах, но безуспешно. Слишком много боли. Руки скользят вокруг шеи и Никита, буквально, повисает на мне, не в силах бороться со слабостью. Лихорадочно горящее тело прижимается к моему, от плеч до коленей, а ее волосы, по-прежнему, пахнут цветами. Нервная дрожь пробегает по спине, когда пытается сдержать низкий стон боли. Я не в состоянии дольше терпеть эти муки. Обняв, крепко прижимаю ее к груди. Стоны боли, прерывистое дыхание у плеча, заставляют биться в ознобе меня самого. Вина и ненависть выворачивают наизнанку. Так жаль, что не может быть иначе..., что не можем поменяться местами. Я готов на все, лишь бы прекратились ее страдания. Желчь подкатывается к горлу, и в этот момент понимаю: мне плевать, во что поверит или не поверит Отдел. «Я больше не могу». ---Достаточно. Это не команда, это отчаянная просьба. Никита напрягается, отстраняясь от моего плеча. ---Нет…. А затем добавляет чуть слышнее легкого шепота. ---Я не хочу рисковать. Упираясь ладонями в мою грудь, отодвигается, старательно отводя глаза. Вижу, как, готовясь к новым ударам, она глубоко вздыхает. Боль выжигает внутренности, будто горящим прутом. И после этого остаются лишь ожесточение и бесчувственность. «Пожалуйста, прости меня». Никита зажмуривается перед тем, как снова бью. Придушено стонет и сжимается, инстинктивно защищая живот. Мой богатый опыт напоминает, чем короче пауза, тем легче перенести последствия. Поэтому, не дав прочувствовать первый удар, бью еще и еще раз. Стараюсь отключиться, но тихие стоны девушки рвут сердце. С последним ударом, чувствую, как под моим кулаком трещит ребро, и Никита падает на пол, задыхаясь в мучениях. «Все. Больше не могу!» Суставы пальцев разбиты и болезненно покалывают. Новая волна презрения сжимает грудь. Даже представить не могу, каково сейчас ей. Наклоняясь, подхватываю рукой за талию и тяну наверх. То ли подведя, то ли поднеся, прислоняю ее спиной к стене, придерживая своим телом в вертикальном положении. Полные слез, голубые глаза широко открыты, но она меня не видит, поглощенная своей борьбой. На бледной коже уже проступают ушибы, а губы разбиты и кровоточат. У нас остается меньше четырех минут. Совсем нет времени рассказать ей все то, что мечтаю сказать. И с жестоким сожалением понимаю, что возможность сделать это случится для меня еще очень, очень не скоро,… если случится вообще. Может быть, где-нибудь, когда Никита, действительно, будет вне опасности. Взяв в ладони любимое лицо, вытираю ее слезы большими пальцами. А внутри разгорается гнев. На себя, на Отдел, на весь мир. «Она заслуживает неизмеримо лучшего, чем проклятая жизнь дает ей». ---Нам пора идти. Никита медлит, пытаясь дотянуться по переднего кармана своих штанов. Через несколько секунд вижу PDA в ее руке, тот, что дал в ночь миссии Шейса. Целую жизнь назад. Синие глаза, блестящие от слез, ловят мой пристальный взгляд. Она не может говорить, но этого и не требуется. Я понимаю ее, только собственная недосказанность сжимает тисками сердце. Не отрывая от нее глаз, вынимаю PDA из дрожащих пальцев. Бросив панель на пол, разбиваю экран каблуком ботинка, уверенный, что скорый взрыв докончит мою работу. Пора. Обнимая за талию, собираюсь приподнять ее, но девушка упрямо сопротивляется, отодвигая мои руки. ---Майкл, я смогу идти сама. ---Нет,---Обхватываю ее как можно мягче, помня о боли,---Нет времени. Отыскав автомат, веду к двери. Повреждения слишком серьезны, она не сможет перемещаться быстро. Обернувшись, еще раз оцениваю состояние. Лицо опухло, похоже, повреждена челюсть. Точно знаю, что сломано ребро. А, возможно, и не одно. Ей будет очень больно, когда подниму, но другого выхода нет. Перекинув автомат через плечо, сжимаю ее бедра. Она сопротивляется, но я игнорирую упрямый отказ. Сейчас не время для гордости. Поставив девушку на вторую ступеньку лестницы, поворачиваюсь спиной и подхватываю ее под колени. Ждать нельзя, поэтому действую поспешно, почти грубо. Никите ничего не остается, как ухватиться за мою шею. «Две минуты». Впиваясь пальцами в ее бедра, я бегу по ступеням лестницы, пытаясь спасти наши жизни. ************ «Дыши,… дыши, пожалуйста…. О, господи…. Я не смогу этого вынести». Упираясь ладонями в холодный бетонный пол, мучительно пытаюсь вдохнуть. Боль – все, что сейчас существует. Внутренности горят огнем, а опухшее лицо, кажется, пульсирует с частотой сорвавшегося сердца. Пытаюсь сесть, но жгучая вспышка простреливает грудь и раскаленным ножом врезается между ребер. Каждый вдох - изощренная пытка, разливающаяся по телу горячими судорогами боли. Старательно облизывая пересохшие губы, я не чувствую влаги. И не могу говорить. Все, что способно произвести мое горло – придушенный стон. Руки Майкла, поднимающие с пола, лишь добавляют новые волны мучений. Растворенная в своем несчастье, почти не чувствую, что со мной происходит. Но вот спина касается прохладной стены, и мягкое нажатие заставляет измученные легкие выдать еще один жалобный стон. Майкл обнимает меня, заманивая в ловушку своего горячего тела. Собирая тающую волю, открываю глаза и сквозь мутные слезы различаю светлый пристальный взгляд. Не рыдаю только потому, что почти не могу дышать. Я не собиралась показывать Майклу, как много боли внутри. Но он уже знает,… он знает обо мне все. Теплые ладони нежно поддерживают лицо, а большие пальцы осторожно пытаются смахнуть слезы, катящиеся по щекам. Он не отпускает мой взгляд и с трудом сглатывает, прежде чем сказать: ---Нам пора идти. Тихие слова вызывают нервную дрожь, замирающую в глубине горящего живота. Не могу ни кивать, ни отвечать. Я знаю, что надо торопиться, но так же помню, что должна сделать кое-что еще. Пытаюсь попасть в передний карман своих брюк, но пальцы практически бесчувственны. Наконец, удается нащупать металлический корпус PDA. Неуклюже тащу его наружу, привлекая внимание Майкла. Он наблюдает за мной и в потемневших глазах столько вины, что становится еще больней. Наконец, он переводит пристальный взгляд на прибор и, напряженно выдохнув, высвобождает компьютер из моих ослабевших пальцев. Память о злополучной миссии Шейся дрожит между нами. Оба понимаем, что круг замкнулся. Не сказав ни слова, он бросает PDA на пол и с усилием бьет каблуком по экрану. Треск сокрушенного корпуса отдается эхом в больной голове. Рвется последняя ниточка моей свободы, и безвозвратность потери пульсирует страданием не в теле, но в душе. Руки Майкла внезапно скользят по бедрам и обхватывают талию. Похоже, он пытается меня поднять. Удивленно открываю глаза и качаю головой. Отталкивая его ладони, вновь погружаюсь в туман боли, но все же успеваю выдавить: ---Майкл, я смогу идти сама. Сжимая губы, он становится прежним Майклом, маньяком управления. --- Нет. Нет времени. Рука, скользнув вокруг талии, прижимает к широкой груди. Придерживая, он заставляет перемещаться к двери. Благодарно привалившись, делаю шаг за шагом, будто ступая по острым лезвиям. Шаг-вспышка боли, шаг-вспышка боли…. На мгновение, притормозив, Майкл забирает свое оружие, а потом снова тащит меня к выходу. У подножия лестницы, подхватив, водружает на вторую ступеньку. Тошнота протестующее поднимается к горлу, тело категорически отказывается двигаться. Легкие, так и не научившись дышать, тают в груди, а сломанные ребра обжигают кожу изнутри. Ошеломленная болью наблюдаю в замешательстве, как, развернувшись, он хватает меня под колени. И прежде чем успеваю сообразить, гладким движением забрасывает себе на спину. Скорее инстинктивно, чем обдуманно, обнимаю его за шею. Я больше не противлюсь,… нет смысла. Мы оба прекрасно понимаем, что своими силами мне не дойти. Положив подбородок на плечо Майкла, борюсь с настоятельной потребностью закрыть глаза. Плотно прижавшись к его широкой теплой спине, наконец, расслабляюсь. Он взлетает по лестнице и скользит в коридор с такой легкостью, будто имеет за плечами лишь рюкзак с боекомплектом. В этом положении, когда упругое тело Майкла поглощает тяжелый ритм его быстрых шагов, уровень боли почти терпим. И запоздало, поняв, почему именно так он настаивал меня нести, проникаюсь острой благодарностью. Несмотря на его быстроту, вновь испытываю беспокойство. Сколько времени осталось до взрыва? Дыхание Майкла, по-прежнему, равномерно, но плечи сильно напряжены. Молча, преодолевая пространство широкими плавными шагами, он несет меня через пустующий бункер. Движения мощного тела так неустанно равномерны, что все волнение, боль и страх, испытанные мною сегодня, превращаются в непреодолимое желание заснуть. Сознание почти отключается, а сама я впадаю в оцепенение. Наверное, через вечность, мы достигаем конца длинного коридора. Здесь только один выход, причем дверь забита досками. Не колеблясь ни секунды, Майкл поднимает ногу, пиная препятствие. Под его ударом гнилое дерево растрескивается, а дверь слетает с петель. Не тормозя, он преодолевает проем, и мы проваливаемся в кромешную темноту. Слышу только хлюпанье воды под подошвами ботинок Майкла. И до моего сознания, все еще одурманенного болью, наконец, доходит. «Туннель…. Мы находимся в узком туннеле». Полукруглые стены отражают эхом резкое дыхание Майкла, а на меня накатывает запоздалая паника. «Пожалуйста…. Пожалуйста…. Пусть здесь будет выход». Мысли о том, что все мучения окажутся напрасными, и мы не сможем выбраться из проклятого подземелья, слишком жестоки. Но именно они настойчиво лезут в голову. И я все крепче впиваюсь в плечи Майкла, почти уверенная, что мы исчерпали время. Вдруг свежий ветерок обдувает горящее лицо, а искусственная темнота сменяется холодным лунным светом. Майкл внезапно и резко ускоряется, выбираясь из туннеля. И этот неожиданный подъем скорости, сопровождающийся плотными ударами его ног о твердую землю и гравий, отзывается во мне мучительным стоном. Глядя вперед, замечаю между дальних деревьев черный фургон Отдела. Устало, прикрыв глаза, понимаю. «Мы все еще в опасности». Грохот взрыва и рев огня раскалывают тишину ночи, будто вызванные моими мыслями. Жар и ударная волна толкают нас в спины, обжигая меня и сбивая движение Майкла. Дернувшись вперед, он едва выравнивает равновесие. Но, только услышав проклятия, и, почувствовав, как отчаянно его пальцы впиваются в бедра, понимаю, что вот-вот упаду сама. В последнем усилии панически сжимаю плечи и крепко обнимаю ногами его талию, пытаясь удержаться. Фургон всего в нескольких метрах. Мы спасены. Майкл спасен. Облегчение накрывает волной, и иссушающая боль, с которой так долго боролась, забирает последние силы. Я таю в жаре огня, опаляющего сейчас спину и, отпуская руки, покорно скольжу в темноту. Ничего не вижу, но еще чувствую, как, поймав, Майкл перемещает меня в свои объятия. А кто-то другой потрясенно и испуганно выкрикивает «Никита». Под щекой шершавая куртка и глухой голос Майкла гудит, отдаваясь эхом в его груди. Но слов разобрать не могу, да это уже и не важно. Я ужасно устала…. Закрывая глаза, прячусь от жестокого мира в плотном коконе бесконечной боли. ************ ---Майкл, где ты? Пора выходить. Акерман улыбнулся, наблюдая тщетные попытки компьютерного мальчика наладить контакт с Майклом. «На твоем месте, Бирки - малыш, я бы так не напрягался. Должен тебя огорчить. Если Майкл собирается сидеть в бункере, пока не найдет подружку, значит, ему оттуда уже не выйти». Он взглянул на часы. Отлично, шесть минут истекли. Что ж, закончим игру по всем правилам. Игнорируя Стоквелла и всех остальных, он прошел к задней части фургона. Открыв дверь, впустил в помещение чистый холодный уличный воздух. База Лиги была плохо различима с этой позиции. Сквозь густые деревья угадывался лишь небольшой холм, прячущий под собой грандиозное сооружение. Глядя в темноту, Акерман обдумывал дальнейшие планы. Положение изменилось. Из-за властных амбиций Сэмюеля, он не успел вовремя предупредить своих партнеров - это внушало беспокойство. Но чем дольше Акерман размышлял о случившемся, тем менее опасной казалась ситуация. Конечно, в материальном смысле он сильно терял. Зато, с прекращением работы на две стороны, отпадала необходимость постоянно оглядываться и бояться. А полученные ранее суммы заметно смягчали возможную тоску о несостоявшихся доходах. Что же касается Зенга, Шмиготца и прочих террористов-идеалистов, то их, вовсе, не жаль. Прекрасно знали, с кем связывались. Первый Отдел – мощный противник. Да, Лига не являлась теперь большой проблемой, но вот Майкл Сэмюель – совсем другое дело. Акерман, определенно, был заинтересован перспективой избавления от Золотого Мальчика Отдела. Раз и навсегда. Если бы Майкл погиб, у Шефа не было бы другого выхода, как поставить на Акермана. И Мэдлин не стала бы препятствовать. Сложив руки на груди, мужчина ухмыльнулся. Он не был глупцом и отлично знал, кто стоял за основными решениями. Качая головой, он размышлял о Поле Вульфе и Майкле Сэмюеле. Как случилось, что двое мощных, умных и решительных мужчин настолько поддались своим женщинам? «Офигеть». С ним подобного никогда не случится. Женщины сильны в определенном смысле. Но точно не в стратегическом планировании. Что же касалось конкретной белокурой девицы…, той, к которой «железный» Майкл был так трогательно привязан…. Акерман взволнованно переступил с ноги на ногу, пытаясь игнорировать потяжелевший пах. Образ почти обнаженной амазонки, заснятой в штабе Лиги несколько дней назад, по-прежнему, будил воображение. «Да уж! Никита - горячая штучка!--- перед внутренним взором промелькнули ярко-синие, эмоциональные глаза.,---Как жаль, что девчонка сбежала! Она, наверняка, была фантастической, раз заставила кипеть даже ледяного Майкла». Теперь упрямый Сэмюель умрет, разыскивая свою пропавшую принцессу. И Отделу понадобится новый любимчик…. Бросив быстрый взгляд на Биркофа, Акерман вернулся к своим мыслям. Откровенно говоря, уничтожение Лиги принесло облегчение. Сотрудничество с дикими ублюдками его уже порядком утомило. Кроме того, падение организации поможет справиться с некоторыми врагами. Шмиготцем, к примеру. Спесивый придурок давно напрашивался на нож. Взглянув на часы, Акерман решил, что дал достаточно времени. Его теперь было не в чем упрекнуть, а малыш Биркоф имел массу возможностей успокоить совесть и проявить рвение. Прикрывая дверь фургона, мужчина вернулся к компьютерам. Он продрог, устал и перенервничал. Сейчас хотелось только одного: самолично убедиться, что штаб Лиги взорван, а Майкл похоронен под обломками. Наклоняясь к плечу Биркофа, Акерман заметил, что все взгляды в фургоне направлены в их сторону. ---Выводи нас. Мальчишка поднял расширенные глаза. ---А как же Майкл? Было трудно сдержать торжествующую усмешку. Но, собрав волю в кулак, он сохранил на лице мрачное и сосредоточенное выражение. ---У нас больше нет времени,--- и добавил твердо,--- Взрывай здание. Парень продолжал таращиться растерянными глазами. Акерман был уверен, что мальчишка не решится на открытый конфликт. Как бы Биркоф не относился к Майклу, он выполнит приказ. Действительно, бросив ненавидящий взгляд, Биркоф дотянулся до клавиатуры и нажал несколько кнопок. Акерман мрачно кивнул, сдерживая желание лично пронаблюдать за взрывом. Рев пожара достиг их ушей чуть раньше, чем фургон сотрясла накатившаяся взрывная волна. Кровь быстрее заструилась в венах, и пьянящее чувство победы растеклось по его телу. Все складывалось именно так, как должно. Очнувшись, он взглянул вокруг. Каждый из присутствующих старательно отводил глаза. Кроме Стоквелла. Акерман встретил презрение командира третьей группы таким же ледяным взглядом. «Что ж, приятель. Можешь продолжать злиться. Это не вернет распрекрасного Майкла из мертвых». Он мысленно прикинул возможность поговорить о неадекватном поведении Стоквелла с Мэдлин. Биркоф, заседающий перед компьютером, напоминал рыбу, выброшенную из воды на берег. Надо бы выразить сожаление, решил Акерман. Это будет полезно. ---Сожалею, Биркоф. У нас не было другого выхода. Мальчишка не ответил, даже не прореагировал, по-прежнему, пялясь в темный экран. Он, похоже, силился понять, где произошла роковая ошибка. Но его командира подобные муки совершенно не тревожили. Для него все складывалось отлично. В смерти Майкла был виновен исключительно сам Майкл. Он нарушил правила… и умер. «Конец игры». Акерман пожал плечами. Пора уезжать. Внезапно, его внимание привлекло движение у задней двери фургона. Кровь в ушах тревожно загудела…. Майкл. Живой. К тому же не один. В мужских руках лежала измученная девушка. Никита. «Не может быть!» Пытаясь перевести дыхание, он недоверчиво рассматривал блондинку, тихо стонущую в беспамятстве. «Быть такого не может. Черт побери, эту бабу нельзя здесь найти! Она давно сбежала!» За плечом Акермана потрясенно вскрикнул Биркоф: ---Никита! Внимание Майкла в этот момент было полностью сосредоточенно на девушке. Игнорируя присутствующих, он аккуратно уложил ее на скамейке. А, усевшись рядом, осторожно притянул Никиту к себе колени и прижал светлую головку к широкой груди. Женщина замерла, почувствовав теплоту мужского тела. Только теперь Майкл поднял лицо. Его ледяной взгляд безошибочно нашел Акермана. Предатель, судорожно сглотнув, едва удержался от дрожи. Он не успел скрыть свое недоверие, и Сэмюель понял, что он, Акерман, был в курсе…. Никита провела последние полгода не в плену у Лиги Свободы. Желудок сжался. Невольно, он подтвердил худшие подозрения Майкла. «Черт!» Акерман попытался что-то сказать, но слова застряли в пересохшем горле. Оставалось, только молча смотреть на Майкла и наблюдать понимание в пристальном ответном взгляде. «Он знает. Он знает. Я, считай, мертвый». Приступ истерики нарастал. Растерянный Акерман, не владеющий ни собой, ни ситуацией, услышал обманчиво-мягкую команду врага. ---Поехали. Все оперативники выжидающе уставились на молчащего командира. «Да, какая теперь разница?!» Обернувшись, он согласно кивнул Биркофу, мечтая стереть самодовольную усмешку с торжествующего лица мальчишки. Сильно дернувшись, фургон тронулся в путь. Акерман, сбитый рывком машины, упал на ближайшее сиденье, продолжая ошеломленно рассматривать белокурую головку у груди Майкла. Постанывая от боли, женщина крепко прижималась к куртке спасителя…. Бессмысленно. Черт возьми, она же убежала! Почему опять оказалась внутри? И кто ее так отделал? Голова раскалывалась от лавины возникших вопросов. Но, подняв глаза, он внезапно нашел ответы в вызывающем взгляде Майкла. «Господи-боже!» Майкл,… он подстроил все это. И миссию, и «спасение» Никиты из плена. «Но как…». Сдерживая дыхание, Акерман наблюдал за лицом сидящего напротив мужчины. Горящий мучительными эмоциями и нежностью взгляд Майкла скользил по девушке. Мягко, но решительно он прижимал дрожащее женское тело к своей груди. Моргнув, предатель отвернулся, потрясенный открытием. «Не может быть». Но он знал, что это правда. Вина в глазах Майкла рассказала ему обо всем. Акерман попытался переварить сделанное открытие. «Майкл это совершил? Он избил собственную подругу до полусмерти, что бы обмануть Отдел? И убедить их, будто Никита оставалась пленницей Лиги Свободы? Господи,… что за одержимый ублюдок сидел сейчас перед ним?!» Одновременно с отвращением, в душе Акермана зажегся крошечный лучик надежды. Даже если он ошибся…, если не Майкл избил девушку…, он все же сам спланировал ее поиск. И целенаправленно манипулировал миссией, что бы выставить Никиту, как заложницу Лиги Свободы. Что бы вернуть в Отдел, оттуда, где девушка находилась последние полгода. «Это, действительно, шанс! Шефу будет страшно любопытно узнать, как их драгоценный мальчик обвел Отдел вокруг пальца». Насчет себя самого…. Майкл ведь только подозревал предательство? Доказательств у него не было. А предположение и уверенность – это две огромные разницы. Сейчас получалось слово его, Акермана, против слова Сэмюеля. И все знали, как ненадежно работал в последнее время Ледяной Принц. Если бы он сумел убедить Шефа, что Майкл водил за нос целый Отдел,… он бы пережил нынешнюю ночь. ************* «Она вернулась. Живая. Майкл нашел ее. Господи, не могу поверить, но он это сделал!» Неспособный моргну
anele: veda пишет: Готовимся пристрелить Майкла почему? он придумал план, и все сделал, как всегда профессионально зато теперь она сможет ему сказать: а помнишь, как ты меня бил сво... я вот все себя представляю, я бы сразу все и везде сказала, не представляю, как терпят боль? или идут на принцип - все равно умру, так лучше героем?? там много страниц? встреча с Еленой тоже будет? мне это хуже кулаков
veda: anele пишет: там много страниц? встреча с Еленой тоже будет? мне это хуже кулаков Десять Это была шестая. Вообще-то про Елену там есть. Но не переживай, Лен, думаю, что до нее мы так и не добемся . Весна на дворе, будем думать о хорошем и беречь нервные клетки.
марго: veda Вика, я прочитала залпом! С ума сойти можно, как у тебя получается, они как живые! Как будто пересматриваешь серию в расширенном варианте. Спасибо, труженица наша!!!!! Обожаю!!!!
VIOLA: Veda Вик, большое спасибо .Ощущение, что молния разверглась перед глазами, освещая тнмное небо.........Такие детали, такие психологические нюансы....и оказалось, как много звезд....как много скрытого за пеленой молчания и скупых жестов.... Интересно, сколько раз Женевьева пересмотрела эту серию, прежде чем сей ее труд достиг концовки ? Герои ..они живут самостоятельно ....словно и нету спойлера.... От этих фраз протащилась: Сомнений нет, я в нем нуждаюсь. Но какова природа моей потребности? Чувственность? Любовь? Холодок пробегает вдоль позвоночника, когда произношу пугающее слово на букву Л…. /// Неожиданно отмечаю, что полная луна на небе раздвоилась и, трепеща, отплясывает среди двоящихся звезд. Усиленно начинаю моргать, пытаясь разогнать подступившие слезы. О, всегда подозревала, что мои чувства слепы и глупы. Теперь в этом твердо убедилась. /// Под щекой шершавая куртка и глухой голос Майкла гудит, отдаваясь эхом в его груди. Но слов разобрать не могу, да это уже и не важно. Я ужасно устала…. Закрывая глаза, прячусь от жестокого мира в плотном коконе бесконечной боли. Оглушающая боль.....задолго до избиения ..Что касается Майкла.....боль помогает причинить боль - эмоциональная боль от необходимости избить любимую женщину и боль , что Отдел обо всем догадается, злость на самого себя как ни странно лишь подталкивают его к избиению ....разрушающие его изнутри болевые эмоции выливаются в то, что так его пугает , в его кошмар.....в преступления, которе он творит....Шок...Он рационален даже в эмоциях..... Но теперь приходится отступить от собственных правил… и это разрушает. Вот уж поистине права Ник - маньяк контроля...... Ему сущностно необходимо держать под контролем и свои правила и приверженность им в каждом своем шаге......Правила и принципы - как почва....и ее выбивают из под ног....он же сам......и при этом остается верен себе....решение принято и он ему следует.... Шатаясь, дотягиваюсь до Майкла. Вцепившись пальцами в его одежду, пытаюсь подняться. Он не помогает. Это хорошо. Я бы не вынесла,… если б сейчас коснулся меня с нежностью. Ни посреди этой огромной боли. Он тверд и напряжен подо мной, дыхание прерывисто и быстро, а руки Майкл держит при себе. Но пока шатаюсь, пытаясь придти в себя, эти руки медленно заползают за спину, обвиваются вокруг тела и прижимают ближе к нему. Тогда вдруг чувствую дрожь, бьющую его изнутри. Странно, но именно его отчаянье возвращает мне утраченную храбрость. «Моя боль физическая…. Его – нет…. Я сама просила об этом…. И не могу бросить его теперь». Мне достаточно своей боли, не могу нести еще и его. «Не имеет значения, как ты ненавидишь это, Майкл…, мы не можем рисковать. Не моей жизнью… и не твоей». Завораживающее описание ....Майкл ненавидит себя, Ник в глубине души себя за свое решение вернуться в Отдел ,себя за слабость.......и каждый несет свою боль....и эта боль помогает принимать другую боль.... И их перезвон мыслей - нежность хуже кулаков в данном случае......как искушение, которое окончательно убьет.....Он ее боится проявить, и она боится ее принять....иначе дороги назад уже больше не будет. У нас остается меньше четырех минут. Совсем нет времени рассказать ей все то, что мечтаю сказать. И с жестоким сожалением понимаю, что возможность сделать это случится для меня еще очень, очень не скоро,… если случится вообще. Может быть, где-нибудь, когда Никита, действительно, будет вне опасности. Взяв в ладони любимое лицо, вытираю ее слезы большими пальцами. А внутри разгорается гнев. На себя, на Отдел, на весь мир. «Она заслуживает неизмеримо лучшего, чем проклятая жизнь дает ей». ---Нам пора идти. Неопределенность......Краткость времени и одновременно его наличие..но такое далекое..такое туманное и такое манящее.......время, которое проведут не вместе.... Спасибо, Вик - перевод просто пульструющий....такой хлесткий и точный........не эмоции, а мозаика складывается ....и поражает своей болезненной глубиной.....Ощущение, что страница текста сама скручивается в жгут от болевых ощущений...... Дико жалко и больно героев....кошмар, несмотря на боль Ник , Майклу больнее....она топит свою эмоциональную боль в физической...а Майклу ..- лишь выплескивает ее...хотя уверена, сам бы предпочел быть избитым покруче , чем Ник, чтобы заглушить свою боль....свою вину перед ней...Он выплеснул ненависть свою, а боль ..она лишь глубже ушла внутрь... Спасибо, Вик .
Энея: veda !!! Ты ПРОСТО МОЛОДЕЦ, что взялась перевести такие объёмы !!! СТРАШНО гордюсь тобой !!!! До тебя никто не брался за такое , надеюсь . что ты доведёшь это дело до конца . Пожалуйста , не бросай на 2/3 пути !!! Обращение ко всем , кто читает и хотел бы увидеть окончание сего произведения .. Многоуважаемые читатели и почитатели ! Переводчику ОЧЧЧЧЕНЬ грустно оттого , что читают много ( а 1350 просмотров этой темы говорят о МНОООГОМ !!!) , а вот отписаться о прочитанном НИКТО не желает . Ведь , если вы читаете - значит вам это надо и важно для вас ? А переводчику важно видеть , что ЕГО работа тоже НУЖНА кому-то , а именно ЭТОГО он и не видит ! Понимаю , кто-то скажет что это наивно и это блажь , но поверьте , именно так это и работает - в ОБЕ стороны ! В противном случае ( а именно такой случай мы и имеем на данный момент ! ) , переводчик не желает заканчивать работу ввиду того , что НЕТ обратной связи с ВАМИ , а делать что-либо в пустоту желания не будет ни у кого ... Вас не просят петь дифирамбы и слагать оды геройству , но подумайте СКОЛЬКО личного , своего времени отобрано у близких для НАС , и какая тишина стоит в ответ на это . Поэтому достаточно будет простой благодарности в ответ . И даже если вы нас или мы вас не знаем , для того , чтобы чернуть пару строк не надо прирастать к нам корнями - есть гостевой режим - будьте анонимны , но БУДЬТЕ ! Расстраивает и дезорганизует это всё сильно, знаете ли ... Считайте наивным с моей стороны , но я точно ХОЧУ увидеть окончание и НА НОРМАЛЬНОМ РУССКОМ , а не на корявом языке транслейтера . И поэтому сказала сейчас то , что сказала . Людмила
anele: Энея , я ППКСППКСППКСППКСППКСППКСППКСППКСППКСППКСППКСППКС veda, дорогая, миленькая! допереводи, пожалуйста
anele: Энея , я ППКСППКСППКСППКСППКСППКСППКСППКСППКСППКСППКСППКС veda, дорогая, миленькая! допереводи, пожалуйста
VIOLA: Veda Вик, сердечно прошу , допереводи - это не перевод, а жемчужины, складывающиеся в такое многогранное ожерелье....Текст просто трепещет от эмоций и переживанй героев.... Умоляю .
Ivonne: Ой! Вот так настроения в этой теме! Значит, дело не в усталости автора перевода... Но... если не будет до конца переведен этот спойлер, то как же узнать, что там было дальше?! Имею в виду не сюжет, а чувства и внутренние монологи героев! Ведь это ж главное!!! Никогда еще не проникалась так сильно тем, что происходило в данной серии ЛФН - за это большое спасибо автору и переводчику Сегодня дочитала очередную часть. veda пишет: Последнее воспоминание перед тем, как зажмуриваю глаза, - потемневший взгляд Майкла. И в следующее мгновение обжигающая боль взрывается в моей челюсти. Соленая кровь наполняет рот, теплые капли быстро сбегают по подбородку. «О, господи, как это ужасно!» Слезы сочатся через зажмуренные веки, лицо горит так, будто окунула его в жидкий огонь. А боль все прибывает и прибывает, потому что кулаки Майкла продолжают находить цель. Словно в тумане слышу хруст треснувшей кости, и кровь наполняет рот снова. Ноги отказываются держать, я падаю на пол. Странно, но мысли почти не путаются, а намерение дойти до конца остается твердым. Вик, от сцены избиения в котельной прошибает! Будто сама чувствую боль и кровь, разливающуюся во рту... Садомазохизм, конечно..., но и сострадание... И радуюсь, и горюю вместе ними, с Майклом и Никитой. Да! Биркофф очень живо описан - его радость за Никиту, его чувства к ней согревают А когда Акерман говорит "Офигеть" - это вообще Жизненно так Очень жду продолжения
veda: Спасибо, девочки Я постараюсь. Ivonne пишет: А когда Акерман говорит "Офигеть" - это вообще Жизненно так Да, есть такое дело. Как говорю, думаю,так и пишу А ты сама с собой обычно литературно разговариваешь? По всем правилам этикета? Я так еще гораздо хуже. Пришлось работать над культурой слова Вояка Акерман тоже, думаю, не миндальничал и в словах себя не стеснял. Просто если писать, что он, действительно думал, одни звездочки и "биииипы" останутся.
Ivonne: veda пишет: А ты сама с собой обычно литературно разговариваешь? По всем правилам этикета? О, этого лучше никому не знать............... Как и того, что я сама с собой разговариваю
veda: Ivonne пишет: Как и того, что я сама с собой разговариваю Ну, мне уже поздно скрываться И так понятно, что разговариваю. В лицах. "--Есть ли у вас план, мистер Фикс? -- О, мистер Фикс, у меня целых два плана!"
Энея: Ivonne пишет: О, этого лучше никому не знать............... Как и того, что я сама с собой разговариваю Да я ващщщщщщще сама с собою ВСЮ свою сознательную жизню говорю - и Я считаю ЭТО нормой , и плевать я хотела на то , что по это му поводу мне может сказать дядя доХтур !!!! Да , и по большей части это именно " Биииип !!!!" и "Уппппс ...." veda пишет: "--Есть ли у вас план, мистер Фикс? -- О, мистер Фикс, у меня целых два плана!" О , ДАААААА !!!! Именно ТАК я и разговаривала сама с собой одно время !!!! А сейчас употребляю только местами .... девчата , вы не одни во вселенной !!!
Незнакомка: Никак не могла собраться. Сначала с силами что бы прочесть ( поскольку представление об этом уже имела) потом что бы написать. Говорить о том что Вика героическая женщина бесполезно, потому что: 1. Она итак это знает. 2. Это знают все, поэтому и повторятся не стану. Кроме того перевод дело сложное, для меня практически недопустимое. И еще, имея развитие событий, трудно писать то, что уже есть вкладываясь в рамки. Полет фантазии недопустим. Только мысли. Описывать одни и те же события с разных сторон еще сложнее. Но................... Это прекрасно! Можно попытаться понять, что ими движет и как они все это переносят в душе и мыслях. Мы привыкли домысливать и доделывать за них. Это особенность именно этого сериала, наверно поэтому мы до сих пор снеобычайной трепетностью относимся к героям. И пытаемся еще что то написать и перевести. Нам интересно знать как и что в глубине, там, куда нас не пустили. Этот перевод не исключение. В сериале нам показали только верхушку, так сказать айсберга по имени Майкл, а то что внизу есть огромная глыба, которая сметет все на своем пути для достижения цели......... как то упустили ( если учесть что это был только второй сезон, точнее его начало) мало кто понимал что происходит. Такие вещи стоит читать тем, кто смотрит впервые ЛФН. Потому что меняется представление о Никите и Майкле, что немаловажно. Хотя не скрою, что читать несколько непривычно. Детализированно очень. И если занятия любовью растянутые на много страниц еще принимаются, то избиение в таких подробностях действительно заставляют почувствовать соленый вкус крови в своем рту ( или рте не знаю как правильно сказать). То что нужен талант что бы приподнести такое читателю это однозначно. Вика! Снимаю шляпу ( хотя сли честно я забыла когда она у меня на голове то была, снимаю ее постоянно пока читаю твои работы и теперь переводы). Очень порадовали меня размышления Шефа о слабостях. Вообще стала любить Пола как родного. Ей богу. И еще, я всегда читаю все что вы пишите, переводите, монтируете и коллажируете, но мое молчание связано с тем, что иногда нет слов, а только мысли. И процесс перевода одного в другое очень долог для меня.
veda: Незнакомка Спасибо, Тань Незнакомка пишет: В сериале нам показали только верхушку, так сказать айсберга по имени Майкл, а то что внизу есть огромная глыба, которая сметет все на своем пути для достижения цели......... как то упустили ( если учесть что это был только второй сезон, точнее его начало) мало кто понимал что происходит. Да не только Майкла. Я вообще до этой работы считала серию Возвращение достаточно легкой и позитивной. Но именно вот эта сверхподробность заставила посмотреть на события совершенно иначе. Именно поэтому я и взялась за перевод. Картина, написанная Женевьевой, пусть тяжела и трагична, но она поражает своей глубиной и реальностью. Всех, абсолютно всех героев можно понять, ощутить их внутренние мотивы, простить. Увидеть, что это не придуманные режиссерами схемы, а совершенно реальные, живые люди со своей мотивацией, своими плюсами и минусами. Если бы бы еще Женевьева описала так серии с Еленой, я бы вообще умерла у компа и никогда бы не слезла с иглы по имени ЛФН. Незнакомка пишет: И если занятия любовью растянутые на много страниц еще принимаются, то избиение в таких подробностях действительно заставляют почувствовать соленый вкус крови в своем рту ( или рте не знаю как правильно сказать). Ага, любовь оно, конечно, принять проще . Но сказать честно, не любовь мне писать даже инереснее. Хотя, согласна, картина создается жуткая. Но такая реальная, такая неоднозначная....
terra: Вик, спасибище за труды. Это - кайффффф. Полное ощущение, что смотришь вырезанные эпизоды: очень подробно и достоверно. ОЧЕНЬ. Представляю, сколько времени ты на это убиваешь - но, поверь, результат того стоит. Отличный фанф, отличный перевод - чего еще желать хрупкой душе фаната в отсутствие показа?... В общем - спасибо тебе, дорогая. PS Да, забыла: "Верю!" (с). PS Жаль, у меня продолжение перевода оч туго идет. Честно говоря, сама работа... ммм... не очень. Тяжело, когда так. Скажи честно, ты свой оригинал так же воспринимаешь, или он тебя вдохновляет все же?...
Bella: veda пишет: Он тверд и напряжен подо мной, дыхание прерывисто и быстро, а руки Майкл держит при себе. Но пока шатаюсь, пытаясь придти в себя, эти руки медленно заползают за спину, обвиваются вокруг тела и прижимают ближе к нему. Тогда вдруг чувствую дрожь, бьющую его изнутри. Странно, но именно его отчаянье возвращает мне утраченную храбрость. .... Едва прикрытый страх сквозит в ярко-синих глазах. Но она слегка кивает. «Прости меня». Я бью. Бью так сильно, что она прогибается назад. А в душе съеживается и умирает надежда. Чувствую кровь на своих руках, ее кровь и… задыхаюсь. ..... У нас остается меньше четырех минут. Совсем нет времени рассказать ей все то, что мечтаю сказать. И с жестоким сожалением понимаю, что возможность сделать это случится для меня еще очень, очень не скоро,… если случится вообще. Может быть, где-нибудь, когда Никита, действительно, будет вне опасности. Взяв в ладони любимое лицо, вытираю ее слезы большими пальцами. А внутри разгорается гнев. На себя, на Отдел, на весь мир. «Она заслуживает неизмеримо лучшего, чем проклятая жизнь дает ей». ... сколько боли... и кому больнее - не определить. Голова раскалывалась от лавины возникших вопросов. Но, подняв глаза, он внезапно нашел ответы в вызывающем взгляде Майкла. «Господи-боже!» Майкл,… он подстроил все это. И миссию, и «спасение» Никиты из плена. «Но как…». Сдерживая дыхание, Акерман наблюдал за лицом сидящего напротив мужчины. Горящий мучительными эмоциями и нежностью взгляд Майкла скользил по девушке. Мягко, но решительно он прижимал дрожащее женское тело к своей груди. Моргнув, предатель отвернулся, потрясенный открытием. «Не может быть». Но он знал, что это правда. Вина в глазах Майкла рассказала ему обо всем. Ледяной панцирь дал трещину, потрясение было слишком велико - даже Акерман смог немного "прочитать" Майкла, хотя, конечно, только потому, что знал то, чего другие не знали. veda пишет: Нонсенс. Хмурясь, он похлопал по карманам в поисках сигарет. «Никотин – это привычка. А привычка означает слабость!» Сколько раз надо повторить мысль, что бы поверить самому себе? Однако сейчас курить, действительно, не стоило. Если бы тянулся к сигарете всякий раз, как Никита выводила его из равновесия, то уже умер бы от рака легких. а вот тут я злобно хохотала - так тебе и надо veda - Спасибо! Не передать, как я благодарна за новую главу. С огромным нетерпением буду ждать продолжения.
veda: terra и Bella Спасибо за внимание. Рада. что вам тоже импонирует эта подробность. Меня так именно это очень притягивает в работах Женевьевы. terra пишет: PS Жаль, у меня продолжение перевода оч туго идет. Честно говоря, сама работа... ммм... не очень. Тяжело, когда так. Скажи честно, ты свой оригинал так же воспринимаешь, или он тебя вдохновляет все же?... Не, мне нра сам рассказ Женевьевы. Очень нра. Я обычно через абзац все читаю, а тут вынуждена вникать в подробности и ужасно этим проникаюсь. Просто под воздействием нахожусь, когда долго занимаюсь текстом. Он очень гипнотизирует. Причем, мне нра все моменты, девушка очень созвучна моему внутреннему настрою. Расхожусь во мнении с ней лишь в небольших деталях. От этого перевод и не напрягает. А ты, Тань, взялась не за свою вещь, поэтому тебе и тяжело. Кадин очень эмоциональная девушка, и, как следствие, не слишком логичная при этом. Но в этом своя прелесть. Она давит на эмоции со страшной силой, но достаточно наивна в содержании. А ты пытаешься уловить там логику. Этот рассказ Люсьен надо было переводить. Ее стиль.
Энея: veda За доверие спасиб , но Таня взялась - ей и заканчивать !!!
terra: veda пишет: А ты, Тань, взялась не за свою вещь, поэтому тебе и тяжело. Ага, наверно. Вик, раз ты у нас специалист по западному творчеству, подкинула бы мне что-нить в своем стиле. Вообще сами переводы мне нра (да и язык восстанавливается по-тихоньку, что тоже важно), только сама эта кадинова работа, конечно, противоречит моему нутру. Что посоветуешь?..
Энея: terra пишет: Что посоветуешь?.. Ты нам ЭТУ сначала закончи , а потом мы тебе остальное присоветуем ЖДУУУУУ .....
veda: terra пишет: Вик, раз ты у нас специалист по западному творчеству, подкинула бы мне что-нить в своем стиле. Я специалист? Это Марго специалист, она уже все прочла, наверное . А я вообще не читаю, если мне стиль не нра или содержание. В большей части вещей даже нескольких страниц не прочитываю. Но если наткнусь на что-то интересное, обязательно дам тебе.
terra: Энея пишет: Ты нам ЭТУ сначала закончи , а потом мы тебе остальное присоветуем ЖДУУУУУ ..... Люська, от тебя подобные заявы вообще не рассматриваются!!!... звезда моя, ты когда САМА начнешь творить?.. а то разводить общественность каждый может. Гы.
veda: terra пишет: а то разводить общественность каждый может. Гы. Вот-вот, это к вам обеим относится, солнцы мои. Отговорки на занятость. болезненность, невдохновленность и тд и тп - не принимаются
Bella: veda а что там дальше? а? что-то там в Отделе происходит, а мы и не знаем плиииииз, продолжения, если, конечно, есть возможность
veda: Дак мне вроде бы дали творческий отпуск Вот я и отрываюсь Честно говоря, еще не начала переводить следующую страничку . Но я постараюсь ради тебя Белла, взять себя в руки и усадить за продолжение.
Peta: veda я тоже очень хочу узнать что там происходит в Отделе.
terra: veda пишет: Но я постараюсь ради тебя Белла, взять себя в руки и усадить за продолжение. Что значит ради одной Беллы?.. а как же все мы?..... я тоже оч-оч ЖДУ!!!...
Bella: veda пишет: Дак мне вроде бы дали творческий отпуск Ой, а я про это ничего не знала - пропустила, значит. Сорри тогда, но... veda пишет: взять себя в руки и усадить за продолжение. УРРЯЯЯЯЯЯЯЯ!!!!!!! ПАСЫБ! Я, как и все, с огромным нетерпением бу ждать продолжения
Незнакомка: terra пишет: Что значит ради одной Беллы?.. а как же все мы?..... я тоже оч-оч ЖДУ!!!... И я жду
Lena: veda пишет: Дак мне вроде бы дали творческий отпуск Veda, а как на долго?(долго терпела - решила спросить)
Энея: Lena пишет: Veda, а как на долго?(долго терпела - решила спросить) А он у неё давно скончался и пора приступать к работе (она мне обеЧЧЧала ) , но сейчас МУЗА и ВДОХНОВЕНИЕ у неё свалили в тёплые края и как тока объявятся - так и прибудет нам всем ЩЩЩЩЩАСТЬЕ ..........
Lena: Энея пишет: МУЗА и ВДОХНОВЕНИЕ у неё свалили в тёплые края Это что, лета придется ждать? Вернутся когда у нас потеплеет?
марго: Lena пишет: Вернутся когда у нас потеплеет "Он улетел... Но он обещал вернуться...." (с)
veda: марго пишет: "Он улетел... Но он обещал вернуться...." (с) Когда изменится ветер(Мэри Поппинс) (Я постараюсь, честно-честно )
Lena: Veda, а я то разбежалась, когда увидела твой ник. ____________________ Остается: ждать и надеяться! (Монте-Кристо)
veda: Lena пишет: Veda, а я то разбежалась, когда увидела твой ник. Каюсь-каюсь ... пока только пару страниц вордовских перевела. Еще каких-то двадцать и вывешу .
марго: veda пишет: пока только пару страниц вордовских перевела ООООооо!!!! Процесс пошел!!!!!!
Bella: veda пишет: ока только пару страниц вордовских перевела. Еще каких-то двадцать и вывешу Итого двадцать две, если я помню математику. Хорошоооооооооо, мнооооооооого ... хорошо бы скоро...
Тата: И я буду ждать вместе со всеми остальными! Это просто нечто! Так все подвести одно к другому и так красиво изложить Bella пишет: Еще каких-то двадцать и вывешу ждем
veda: Спасибо за поддержку, девушки! Ради вас готова изложить хоть многотомник. Когда дойду до конца этого произведения, мне уже будет не страшно ничего. Начну писать по 600 страниц, как Дюма. Наконец, одолела очередную страницу. Прошу. 7 страница ------------------------------------------- ********** Сжимая руки вокруг Никиты, нетерпеливо жду, когда Биркоф закончит доклад Отделу. Бессознательное тело в моих объятиях сотрясают постоянные волны сильной дрожи. ---Биркоф. Парень поднимает взгляд от клавиатуры, привлеченный требовательным тоном. ---Мне нужно термодеяло. Кивнув, он идет в переднюю часть фургона, что бы отыскать необходимую вещь в мешках с полевыми комплектами. А мое внимание, вновь, переключается на Никиту. Жадно разглядываю любимое лицо. Не смотря на приложенные мною «усилия», она, по-прежнему, красива. Но мое время истекает. Несколько часов дороги до Отдела – все, что осталось. Это последняя возможность коснуться ее, прижать к себе. Выпадет ли еще такой шанс? Беспомощность - ненавистное состояние, порождающее гнев. На Отдел? Нет, на себя…. Сам заварил эту кашу. Так к чему теперь искать виноватых? Прижимая Никиту теснее, ощущаю сквозь одежду ее лихорадочный жар. Сердце останавливается от близости потери. Скоро отдам ее им, беспрекословно подчиняясь законам Отдела. Мои чувства не имеют значения. Даже если жгутом стягивают внутренности. ---Майкл…. Очнувшись, вижу обеспокоенного Биркофа, протягивающего одеяло. Мальчишка смущен и стыдливо отводит глаза. От кого? От Никиты? Или от моих рук, по-хозяйски, сжимающих драгоценную добычу? ---Разреши? Потряхивая одеялом, он продолжает краснеть. Сжалившись, слегка ослабляю руки и стягиваю с плеча ремень автомата, который, по-прежнему, при мне. Понимая прозрачный намек, Биркоф ставит оружие на предохранитель и убирает в шкаф под сиденьем. А потом, развернув одеяло, старательно укутывает дрожащую Никиту. Выполнив просьбу, он продолжает стоять рядом, разглядывая взъерошенную белокурую голову. Чего ему надо? ---Ты собираешься держать ее всю дорогу? До базы больше двух часов. Мы могли бы устроить Никиту на…,---предложение замирает на языке, когда поднимает взгляд на меня,---…Забудь, Майкл. ********** Время истекает слишком быстро. Каждая миля, каждая минута приближает неизбежное. Закрыв глаза, пытаюсь сосредоточиться на дыхании Никиты, на ее теплом теле, прижатом к моей груди. Но спокойствие не приходит. Знаю, то, что произойдет в Отделе, сделает пропасть между нами бездонной, как никогда. И все же я сделаю это, я должен так поступить. Ради выживания Никиты и… ради двух невинных душ, вверенных под мою защиту. Мой поступок разрушит доверие и близость, связавшие нас в Гренобле. Все будет: предательство, недоговоренность, манипуляции…. И нет, ни единого шанса избежать этой доли. Пытаясь отвлечься от безысходных мыслей, и, баюкая в объятиях полуспящую - полубессознательную Никиту, поднимаю глаза на Акермана. По ходу приближения к Отделу, лицо предателя озаряется вспышками самых противоречивых чувств, позволяющих читать его мысли, как открытую книгу. Изумление и недоверие при моем появлении с девушкой на руках, лишь подтвердили, что он знает правду. Знает, что Никита не была пленницей Лиги Свободы. И Акерману отчаянно хочется бросить свое знание мне в лицо. Но он не настолько глуп: обвиняя меня в создании теневого профиля миссии, шпион уличит себя. Никита хмурится и бормочет что-то невнятное, беспокойно шевелясь в моих объятиях. Обхватив ее шею, держу так, что бы чувствовать лихорадочно быстрый пульс под кончиками пальцев. Используя каждую оставшуюся возможность, зарываюсь рукой в мягкие волосы и прижимаю белокурую головку к сердцу. Судорожно вздохнув во сне, она утыкается лицом мне в грудь и обнимает руками за талию. Этот жест бесконечного доверия режет почище, чем нож. Едва сдерживаясь, поднимаю глаза и наталкиваюсь на понимающий взгляд Акермана. Конечно, он пришел к некоторым выводам относительно нас с Никитой и теперь лихорадочно обдумывает, как повернуть дело в свою пользу. Только не выйдет. Ему не вырваться из смертельной западни. Уж я об этом позабочусь. Прекрасно зная по опыту, что отчаянье способно сделать из любого болвана опасного врага, не спущу глаз с Акермана, пока Шеф не получит, лично в руки, доказательства его предательства. Загнанного в угол зверя, нельзя недооценивать. Мигнув, Акерман нарушает наш молчаливый поединок. Но я продолжаю сверлить его взглядом, заставляя нервничать. И лишь добившись своего, перевожу внимание на Биркофа. ---Сколько еще, Биркоф? Сеймур поднимает лицо, зеленоватое в мертвенном отсвете экрана. ---Десять минут. Целых десять минут. Руки сжимаются крепче вокруг Никиты. Ее сердце бьется почти напротив моего, равномерность дыхания усыпляет. Поток нахлынувших образов против воли уносит в счастливое время, когда горячая и обнаженная она дремала в моих объятиях. И от сладостно-горьких воспоминаний захлестывает желание. Всего десять минут. Даже десяти лет мало, что бы утолить мой болезненный голод, мою тоску по ней, мою жажду…. Закрывая глаза, напоминаю себе, сколько боли и предательства по отношению к ней предстоит совершить. Но это не помогает. ********** Акерман едва дождался, пока группы покинут транспорт. Разговор с Шефом до того, как освободился Майкл, являлся единственным способом сохранить собственную шкуру. Наверное, в сотый раз оглянувшись, мужчина немного успокоился. Майкл все еще был занят своей измученной подругой, не позволяя никому нести ее и даже касаться. У его врага, просто, не оставалось шансов попасть к Шефу раньше, и это внушало надежду на счастливый исход. Акерман вышел из фургона. «Черт! Да тут настоящий гребанный прием». Все подступы к шлюзу были заполнены сотрудниками Отдела. Среди них, с носилками наготове, уже ожидали пациентку два врача из медицинского сектора. Шеф и Мэдлин, разумеется, тоже не пропустили возращение блудной дочери. Правда, лица обоих радости отнюдь не выражали. ---Я сам. Властные слова Майкла заставили всех встречающих замолчать. И в наступившей тишине Акерман снова обернулся, что бы увидеть своего противника нежно укладывающим покалеченную девушку на приготовленные носилки. Упрямец отказался от помощи медперсонала, неся подругу сам. Все его внимание было приковано к бессознательной Никите. Майкла, похоже, не волновало любопытство окружающих людей. Более того, обычно бесстрастное лицо Самюэля сейчас выражало явную боль и тихое отчаянье. Изумленный Акерман наблюдал развернувшуюся сцену. Надо же! Майкл не скрывал чувств, будто не существовало неодобрительно уставившихся на него Мэдлин и Шефа. Впрочем, ему, Акерману, это было на руку. Пока противник занимался своей полумертвой подругой, а кибер-недомерок замешкался, самое время подступиться к начальству. К сожалению, от Шефа его отделяли носилки с Никитой. Поэтому все еще приходилось любоваться на страдающего от любви Майкла. Будто подслушав насмешливые мысли, Самюэль поднял взгляд. Теплота мгновенно испарилась из светлых глаз, ставших похожими на арктический лед. Акерман похолодел. Медлить было нельзя. Развернувшись спиной к угрозе, он быстро двинулся к Шефу. Не обращая внимания на любопытные уши, и, стараясь не замечать пристального взгляда Мэдлин, обратился к начальнику тихим настойчивым тоном. ---Сэр, я должен Вам что-то сказать. Пол Вулф посмотрел на него с усталым раздражением. ---Позже, Акерман. И направился в сторону Медлаба на пару с молчаливой Мэдлин. Акерман предпринял еще одну попытку. Страх сжигал его внутренности, он не мог дольше ждать. ---Сэр, это срочно. Шеф резанул через плечо холодным взглядом. ---Через два часа. Подготовьте группы к отчету. И ушел не оглянувшись. Акерман застыл в негодовании. Поставили на место, как мальчишку. Но, увы, сейчас была задета не только его гордость. Краем глаза мужчина наблюдал за прибывшими оперативниками. Слава богу! Майкл не пытался прорваться к Шефу. Отправив Никиту, он присоединился к группе сдающих оборудование Вальтеру. А, значит, не был свидетелем устроенной сопернику выволочки. Чувствуя, что почва постепенно уходит из-под ног, Акерман направился вслед за подчиненными. Ему тоже следовало сдать оружие. ********* Никогда прежде время не бежало так стремительно. Даже на самых сложных миссиях, когда каждая секунда может оказаться роковой. Через две минуты мы будем в Отделе. И я отдам Никиту в руки людей, что приговорили девушку к смерти шесть месяцев назад. Прижимая ее ближе к сердцу, безрезультатно подавляю растущую вину. Мой взгляд прикован к изувеченному лицу. Еще одно свидетельство, что простоты и ясности между нами быть не может. Слишком много лжи. Слишком много боли. Никита думает, что худшее уже позади. Я не открыл ей правду. И отлично осознаю причины собственного молчания. Она бы не вернулась, узнав, что ляжет между нами в Отделе. Когда-то я считался человеком чести. Но это было очень давно: много лет и мили боли назад. Сомневаюсь, что начну гордиться собой когда-нибудь снова. С настоящего момента между мной и Никитой не может быть близости, ни в Отделе, ни вне его. Ведь не только девушка окажется под пристальным контролем. Уверен, Мэдлин тщательно изучит и мои реакции. А стоит позволить слабость, правда выплывет наружу, и мы погибнем, оба. Хоть я и вовлечен в приоритетную для Отдела миссию Вачека. Но находиться в Зоне и быть свободным от ее законов, невозможно. Я тоже не свободен. Отодвигая влажные пряди с белого девичьего лба, продолжаю невеселые размышления. Если меня пустят в расход, то с Еленой и Адамом церемониться тем более не станут. Их статус понизится, ценность для Отдела пропадет. А что происходит в таком случае, мне прекрасно известно. Но я должен сохранить три невинные жизни, зависящие от меня. И обязан удержать ситуацию в равновесии. К сожалению, необходимость моих действий, не делает их выполнение проще. Принятие того, что должно произойти, не умаляет тоски по тому, как могло бы все сложиться. Ночь с Никитой, похожая на сон, оказалась реальнее, чем все годы, проведенные в Отделе. Но случившееся может и погубить нас. Даже если Отдел не узнает правду. Ведь огонь, зажегшийся в Гренобле, заставивший потерять разум, все еще здесь. Он внутри, между нами, кипит и ждет момента. Если этому пожару мешать, не давать выхода, насколько разрушительным станет наше чувство? Мы прибываем в Отдел. Остановка фургона заставляет вернуться к насущным проблемам. Никита тихо стонет и ворочается в моих руках. Пока все члены группы, во главе с мрачным Акерманом, направляются к шлюзам, ко мне подходит Биркоф. Парень все еще нервничает, глядя на нас. Покосившись на бессознательную Никиту, он теребит свой походный компьютер: ---Нужна какая-нибудь информация? ---Нет. Не удивленный моей сухостью, он кивает и отправляется за остальными. Я тихо сижу, пока люди, покинув фургон, не оставляют нас с Никитой вдвоем. В последний раз перед очень долгой разлукой. Не желая упускать свой единственный шанс, нежно дотрагиваюсь до лица, кончиками пальцев провожу по щеке, отслеживаю тонкую линию брови. Ей больно, ей плохо, Никите нужен врач. Но стоит лишь выйти из машины, ее заберут у меня. И я позволю этому случиться. Нам ничего не остается, как только ждать своего часа. Когда он наступит? И наступит ли вообще? Даже, когда закончится моя миссия прикрытия, когда распадется устроенный Отделом брак, ничего не изменится для нас с Никитой. У меня нет иллюзий по этому поводу. Я слишком давно живу по законам системы, что бы верить в счастливые окончания любовных историй. Будущее раскинулось бесплодной пустыней, оно почти невыносимо. Но его не избежать. Такая жизнь – единственный способ сохранить хоть что-то. Я готов начать игру с Отделом за жизнь Никиты. И могу только надеяться, что процесс этой игры не уничтожит нас обоих. Никита протестующее стонет, когда, крепче сжав руки, усаживаю ее. Но, опустив голову мне на плечо, снова успокаивается. Подхватив под спину и колени, держу свою драгоценную ношу, как спящего ребенка. Точно так же я много раз носил Адама. Осторожно поднимаюсь на ноги, стараясь не причинять лишней боли беспокойно спящей девушке. Никита снова шевелится, ее веки слабо трепещут в протесте. ---Майкл? Тихий невнятный шепот, но мое имя на ее губах жжет внутренности, словно раскаленный металл. Сглатывая горечь, бросаю последний взгляд. Ресницы опущены, на щеках уже налились синяки, ужасающе черные на фоне нежной кожи, опухшие губы разбиты в кровь. Волна безбрежной тоски сдавливает грудь, и я закрываю глаза, судорожно цепляясь за остатки хваленого самоконтроля. ---Нам пора идти. Простые слова еле-еле выталкиваются из пережатого горла. Сердце делает рывок, когда, опустив голову, прикасаюсь губами ко лбу, вдыхаю аромат белокурых волос. Ее кожа горяча, как огонь, и солоновата на вкус. Прижимаясь к ней, я шепчу слова, которые, знаю, она не запомнит. ---Прости меня. Веки дрожат в ответ. Однако она не просыпается. Только тихо вздыхает, зарываясь глубже в мои объятия. Полный доверия жест заставляет желать невозможного…. Сказать правду о том, что чувствую по отношению к ней. Но зло обругав себя за приступ неуместного романтизма, направляюсь к выходу. Я отлично осознаю границы дозволенного. Только мое своевольное сердце не хочет этого принимать. Оказавшись снаружи, изумленно замечаю, что у шлюза столпилось, чуть ли не пол Отдела. И пока несу Никиту к подготовленной каталке, мельком оглядываю любопытные лица встречающих. Вот и они: Шеф и Мэдлин. Натолкнувшись на изучающий темный взгляд, крепче сжимаю руки вокруг драгоценной ноши. Мэдлин, конечно, не пропустит этот защитный жест, но мне все равно. И раздраженный взгляд Шефа меня сейчас тоже не беспокоит. Два медбрата спешат навстречу. Игнорируя протянутые руки, прохожу мимо. Никто не заставит отпустить Никиту хоть на секунду раньше срока. ---Нет. Я сам. Они отступают, обмениваясь понимающими взглядами. Когда аккуратно укладываю девушку на каталку, она инстинктивно цепляется за отвороты моей куртки. Задохнувшись от вины, осторожно высвобождаю одежду из судорожно сжатых пальцев. Ее руки холодны, как лед. И требуется вся воля, что бы ни сжать их, согревая, в своих ладонях. Но на меня смотрит сотня внимательных глаз, поэтому просто накрываю Никиту приготовленным одеялом, оборачивая ткань вокруг дрожащих плеч. Суставом руки нечаянно касаюсь волос, рассыпавшихся вокруг бледного лица. И пальцы ноют от желания запутаться в светлых волнах. В этот момент понимаю, что мы достигли роковой черты. Все. Конец. Пора отпускать ее. Только как это сделать? Как отдать Никиту в безразличные чужие руки? Но, ощущая сверлящий взгляд Мэдлин, собираю разодранное в клочья самообладание. Я должен так поступить. Это единственный способ помочь Никите. В последний раз касаюсь спутанных волос, и глубоко вздохнув, отступаю, позволяя ее забрать. ********* Счастье бурлило в нем, подобно пузырькам в шампанском. Вальтер попытался, было, сосредоточиться на том, что делал до визита Гейл, но абсолютно безрезультатно. Старик усмехнулся, вспомнив ошеломленное лицо девчонки, когда он, не дослушав рассказа, бросился крепко обнимать ее. Бог знает, что она подумала. Правда, Вальтеру было сейчас наплевать на помятые чувства подружки Биркофа. Его сладенькая была жива! Она возвращалась! Оружейник замер на месте, бесцельно глядя в пространство. «Кто бы мог подумать?» После всех безнадежных месяцев, когда он оплакивал любимую девочку, случилось настоящее чудо. «Конечно», ---старик озабоченно нахмурился,---«Все было не так уж радужно». Мысли о том, что пришлось перенести Никите в плену, заставляли болеть его любящее сердце. Господи, каково это… понимать, что тебя оставили умирать? Вальтер торопливо смахнул подступившие слезы и качнул головой. «Достаточно истерик…. Случившегося уже не исправишь». Главное, сладенькая жива и она возвращается. Только это имеет теперь значение. «Возможно, с появлением его девочки, жизнь снова войдет в нормальную колею»,---старик усмехнулся,---«Конечно, насколько здесь это вообще возможно». Еле-еле спустившись с облаков, Вальтер заставил себя взяться за работу. Но, как обычно, увлекшись, совершенно не заметил промелькнувшего времени. Опомнился, лишь увидев Биркофа, почти бегущего через главный зал Отдела. Когда парень приблизился, старик оружейник встретил его доброй усмешкой: ---Где-то случился пожар? ---Вальтер….--- Сеймур едва переводил дыхание,--- Ты уже знаешь про Никиту? Его собеседник радостно кивнул: ---О, да! Гейл прибежала сразу же. Отличная работа, друг! Одобрительно похлопав молодого человека по плечу, старик неожиданно замялся. Но, поколебавшись, все же спросил: ---Как она? Биркоф нахмурился: ---Сильно избита. Улыбка на лице Вальтера, подтаяв, исчезла. Но Биркоф поспешил успокоить старшего товарища: ---Они забрали ее в Медлаб. Думаю, все будет в порядке. И оглянувшись вокруг, наклонился к старику, тихо добавляя: ---Это еще не все. Акерман приказал взорвать здание, пока Майкл искал Никиту. Сузив глаза, Вальтер слушал Биркофа. Тот, меж тем, продолжал: ---Ты бы видел его лицо, когда Майкл ворвался в фургон, целый - невредимый, да еще с Никитой на руках. Это мгновение стоило запечатлеть на пленке. Несколько секунд старик упивался мыслями о перепуганном Акермане. Потом спросил: ---Майкл сам вытащил ее? «Глупый вопрос…. Будто бы Майкл смог доверить ее жизнь кому-нибудь другому?» ---Да. Я думал, что он уже не выйдет. Несколько секунд промедления, и мы потеряли бы их обоих,---Биркоф пораженно качал головой,---Уверен, он не собирался подниматься из Штаба Лиги, пока не нашел бы ее. Похоже, Майкла не волновало, останется ли в живых сам. Вальтер переступил с ноги на ногу, ощутив в сердце укол вины. Вспомнились безжалостные слова, что последние месяцы кидал в лицо Майклу. «Но он заслужил их»,--- прервал самобичевание старик. Факт сегодняшнего геройства вовсе не умалял тяжесть предыдущих поступков. Вальтер не мог простить ему миссию Шейса. Безучастность, с которой послал Никиту на смерть. Такое поведение было выше его понимания долга. «И все же…» Непосредственные слова Биркофа заставили старика иначе посмотреть на ситуацию. «Он не собирался подниматься из Штаба Лиги, пока не нашел бы ее». Даже Вальтер не мог отрицать очевидного. Попытка Майкла искупить свою вину, явно удалась. Вздохнув, старик вспомнил о молодом собеседнике. ---Так в чем дело Биркоф? Почему ты на всех парусах примчался сюда? Я, конечно, не против твоих визитов, друг, просто любопытно. Ты ведь понимал, что Гейл уже все растрепала? Сняв очки, молодой человек устало потер глаза. ---Собирался предупредить. Майкл и Акерман ведут себя очень напряженно, будто у каждого есть свой план. Нацепив очки обратно, Сеймур встретился обеспокоенным взглядом с Вальтером. ---Я, конечно, знаю, у Майкла есть доказательства вины Акермана. Но, похоже, здесь замешано что-то еще. ---Не переживай, приятель,---успокоившийся Вальтер дружески хлопнул Биркофа по плечу,---Если речь идет об разборках между Акерманом и Майклом, то я знаю как себя вести. ************* Он чувствовал капельки холодного пота, скатывающиеся вдоль спины. Все силы Акермана, медленно направляющегося к Оружейке, были направлены на борьбу с внутренней паникой. «Подозрения Майкла не имеют значения. Он ничего не сможет доказать. Он сам увяз по уши». Следовало срочно взять себя в руки. Не существовало поводов для страха. Лига Свободы была теперь лишь грудой дымящихся обломков. И, слава богу, Отдел не взял пленников, способных нарушить секретность его, Акермана. В Оружейке он застал прибывших оперативников, сдающих снаряжение и грубовато перешучивающихся со старым Вальтером. Их насмешливые голоса едва прорывались сквозь туман страха, окутавшего мозг. Приблизившись к стойке Вальтера, всем телом ощутил на себе тяжелый взгляд Майкла. Подняв глаза, Акерман убедился, что противник следил за ним с бесстрастностью рептилии. Быстро отвернувшись, предатель почувствовал, как, подпрыгнув, сердце в груди забилось с удвоенной силой, предупреждая грозящую опасность. Пытаясь игнорировать зловещие знаки, Акерман протянул оруженику PDA и модуль связи. Но, заметив ехидную ухмылку Вальтера, удивленно поднял бровь: ---Я что-то пропустил? Старик улыбнулся в ответ. Но эта было лишь легкое искривление губ, не затронувшее настороженных глаз. ---Ничего важного. Просто, я очень доволен подарком, который вы привезли с этой миссии. Кивнув, Акерман неожиданно почувствовал, как стало тихо вокруг. Оглянувшись, он увидел, что все разошлись, за исключением Вальтера, его… и Майкла. Пытаясь выглядеть беспечным, мужчина улыбнулся старику. Однако улыбка вышла больше похожей на гримасу. ---Приятно слышать. Каждая жилка в его теле кричала: «Спасайся! Беги!» Но ведь в этом не было никакого смысла? «Только бы добраться до Шефа первым!» Сглатывая ком в горле, он мотнул головой в сторону врага. ---Благодари Майкла. Это его заслуга. Глаза старика сузились: ---Я это слышал,---быстро переведя взгляд с одного мужчины на другого, он тихо добавил,---А так же слышал, что Вы приказали взорвать здание прежде, чем они вышли. Неожиданное обвинение походило на удар под дых. Ощущая присутствие Майкла за спиной, Акерман поднял руку в защитном жесте. ---Эй, Вальтер…. Я только выполнял приказ. Ты же знаешь, как это бывает. Старик, не мигая, сверлил собеседника бесцветным взглядом: ---Да. Я-то отлично знаю… как. Паника поднялась в душе с новой силой. Ситуация катастрофически ухудшалось. Единственным выходом оставалось объяснение с Майклом, здесь и сейчас, при старике. Молясь, что бы уловка удалась, Акерман обернулся к противнику. ---Понимаю, Майкл, мой поступок задел тебя. Но, поверь, я только следовал профилю миссии. Лицо Майкла было похоже на бесстрастную маску. Так же бесстрастно и четко звучал его голос, расставляющий акценты: ---Следовал профилю миссии? Не смотря на вопросительную интонацию, вопроса в его словах не было. Это был вызов. Желудок предателя сжался, но он кивнул, стараясь сохранять решительный вид. ---Конечно. Уверен, ты бы на моем месте поступил точно так же. Что-то зловещее мелькнуло в светлых глазах Майкла. Оттолкнувшись от стены, он медленно двинулся к собеседнику. Замороженный гипнотическим взглядом Акерман мог только ждать, задерживая дыхание. Остановившись в нескольких шагах, его соперник слегка склонил голову в тихом признании: ---Возможно. Акерман выдохнул, но облегчение было не долгим. Снова пойманный пристальным взглядом, он ощутил себя оленем, попавшим в яркий свет фар. ---Но многих вещей я бы не сделал никогда….,---Майкл сделал еще один шаг вперед,---…независимо от величины суммы. Потрясенный прозвучавшим обвинением, Акерман мог только моргать. «Господи, мне плохо!»,---он чувствовал, как пот с новой силой заструился вдоль спины, и мгновенно взмокли подмышки,---«Что, черт возьми, происходит?» Какой у него выход? Только все отрицать! Отчаянно пытаясь казаться удивленным, он поднял руки: ---Что это значит, Майкл?---в светлых глазах вспыхнуло раздражение, но Акерман настаивал,---Объяснись. Майкл спокойно сжал руки перед собой. Одна из темных бровей приподнялась в насмешливо-презрительном жесте. ---Это значит, что именно ты поставлял информацию в Лигу Свободы. Тихий голос прозвучал для предателя, как раскат грома над головой. Акермана бросило в жар, но через мгновение его тело уже тряслось от холода. Облизывая пересохшие губы, он все еще пытался сохранить остатки самообладания: ---Отличная теория. Только не понятно, с чего ты это взял? Майкл неожиданно смягчился и заговорил обыденно, будто обсуждая погоду: ---Доказательства. Одно слово, но оно разорвало уютный мир Акермана. В глазах потемнело от ужаса. «Он знает». Слепое желание выжить руководило им дальше. Рука автоматически опустилась к поясу брюк, нащупывая оружие. Он не заметил движения Майкла. Все, что получилось ощутить, это холод металлической стойки Вальтера и отсутствие возможности дышать. Горло было намертво сжато безжалостными пальцами. Ясность мысли покинула предателя, оставляя только слепой беспомощный гнев. «Будь ты проклят, Майкл! Я не позволю взять себя так легко!» Дождавшись, пока рука врага на горле чуть-чуть ослабла, он вывернулся и в последней, отчаянной попытке, потянулся за оружием, уже понимая, что все бесполезно. Холодное давление дула в затылок заставило остановиться. Кровь замерзла в венах. ---На Вашем месте я бы был осторожнее. Щелчок снятого предохранителя и насмешливый голос Вальтера, стоящего рядом, вынудили кивнуть, соглашаясь на поражение. Многочисленные руки потянулись к нему. Одни вытаскивали из-за пояса оружие, другие заламывали локти, выворачивая его собственные руки за спину. Подняв глаза, Акерман увидел спокойное удовлетворение, сквозящее во взгляде врага. Смотря мимо предателя, Майкл кивнул кому-то. ---Взять его. Его дернули, причиняя боль вывихнутым рукам. В беспомощном запале Акерман плюнул под ноги своего палача. ---Пошел к черту, Майкл! Я- оперативник Четвертого Уровня. Ты не можешь меня задержать! Майкл взглянул на него с холодной жестокостью. ---Я только что сделал это. ********** Акерман продолжает злобно чертыхаться, но поскольку его уводят, голос предателя постепенно затихает. Я наблюдаю за картиной с чувством мрачного удовлетворения. Трудно ощущать что-то другое, зная, сколько жизней было потеряно из-за его жадности. И как близко к смертельной черте находились сегодня мы с Никитой. Я все еще на взводе, адреналин, по-прежнему, бушует в венах, и под пальцами воспоминания о паническом пульсе врага. В тот момент пришлось сделать над собой усилие, не позволяя руке сжаться и взять жалкую жизнь предателя. Только мысли, что Акерман нужен живым для доказательств его преступлений и для спасения Никиты, остановили меня. За спиной нерешительно покашливает Вальтер. Кожей ощущаю его нетерпеливый, пристальный взгляд. Я знаю, чего он хочет: поговорить о Никите. Старик надеется, что Акерман сможет раскрыть подробности ее плена. Однако ему придется потерпеть. Сейчас я не в состоянии говорить о ее "плене" и "спасении". Только не теперь, когда правая рука сбита от ударов. Когда все еще чувствую хруст ее кости под своим кулаком. ---Майкл.... Оборачиваюсь. Старик улыбается мне тепло и примирительно. ---Спасибо.... Выцветшие глаза наполняются слезами, а я торопливо отвожу взгляд. Сегодня привычная маска безразличия особенно тяжела. Его трогательная благодарность жжет меня, усиливая чувство вины. Представлю, что бы сказал Вальтер, зная правду! Но он никогда не должен узнать! Поэтому слегка киваю, принимая признание. Старик усмехается и, как ни в чем не бывало, берется за работу. Но голубые глаза, по-прежнему, полны слез. Уходя из Оружейки, облегченно вздыхаю. Больше всего хочется остаться одному, что бы придти в себя и все хорошенько обдумать. Но еще нельзя, есть дела. Поскольку направляюсь в Системы, мысли снова возвращаются к Никите. Мысленная картина рисует безжизненный и стерильный Медицинский сектор, круглосуточно освещаемый резкими лампами. Как она там, бессознательная и уязвимая? Сомнений нет, обследование будет самым полным. Ни дюйма, ни пяди измученного тела не пропустят. Кулаки невольно сжимаются, когда представляю Никиту в холодных, пытливых руках врачей. Но внезапная боль в сбитых суставах не дает забыть о собственном вкладе в эту ситуацию. А так же о необходимости привести в порядок руку, пока не возникли лишние вопросы. Но сначала я должен закончить дела. Сейчас, в два тридцать утра, когда количество персонала в Отделе минимально, Биркоф продолжает находиться у своего компьютера. Впрочем, я не удивлен. Он ждет, молча, наблюдая за моим приближением. И заговаривает, лишь когда протягиваю заветный диск. ---Что я должен сделать? Мне нравится эта прямота. Указываю на PDA. ---Мне нужно, перевести данные в легко читаемый формат. Вижу, Биркоф рад быть полезным. На губах парня появляется самодовольная мальчишеская усмешка. ---Не проблема. Через десять минут будет все готово.
veda: *********** Откидывая со лба влажные волосы, вновь вспоминаю о повреждениях. Приподнимая правую руку, внимательно разглядываю кисть. Кожа на костяшках у основания содрана, и слегка припухли суставы средних пальцев. Прежде чем засунуть руку обратно, под душ, корректирую температуру воды. Прохладные струи, стекающие по телу, успокаивают разбитые пальцы и мои лихорадочно кружащиеся мысли. Мэдлин, конечно же, заметит повреждения. Но эта проблема уже решена. Официально, я сбил руку не на задании. На миссии, что бы избежать подобных травм, мы носим тесно облегающие перчатки. И все записи подтвердят, что я все время был в них. А после… весьма кстати подвернулся Акерман. Как только Мэдлин услышит об инциденте в Оружейке, тут же, без сомнения, изучит записи. На которых Акерман тянется к пистолету, а я, что бы избежать осложнений, отключаю его ударом в челюсть. Все просто. Еле сдерживая желание изложить Шефу доказательства против Акермана, резко отключаю краны. Нет. Спешить нельзя. Выбор правильного момента - это вопрос жизни и смерти. Освидетельствование Никиты вряд ли продлиться дольше двух часов. И любые подозрения должны быть уничтожены прежде, чем смогут пустить корни. Персонаж, чья вина несомненна, лучше всего отвлечет внимание начальства от девушки. Подгоняемый принятым решением, беру полотенце и очень быстро начинаю собираться. Десятью минутами позже я уже нахожусь в кабинете, изучая работу Биркофа, и, обдумывая его последние слова. «Я нашел кое-что. Думаю, тебе понравится». Биркоф обратился к главному компьютеру, запрашивая архивы. Файл на Уильяма Стюарта Акермана оказался всесторонним. Данные плотно заполняют экран. Но меня привлекает один нюанс. Три месяца назад был совершен запрос на перевод оперативника Четвертого уровня Акермана из Второго Отдела в Первый. А еще ранее тот же автор осуществлял специфический отбор кадров по параметрам, которым Акерман полностью соответствовал. Он был описан как честолюбивый, безжалостный карьерист. Кровь начинает быстрее бежать по венам, когда узнаю идентификационный номер автора поиска. И это знание открывает для меня массу возможностей. Мэдлин. ********** Теплые руки мягко баюкают мою голову. Но они слишком маленькие… руки женщины. А куда делся Майкл? Вернулся обратно в Отдел? Почему я не чувствую, как качается баржа? Невольно сжимаю кулаки и напрягаюсь. Мягкий женский голос пытается меня успокоить. ---Не волнуйся, Никита. Теперь ты в безопасности. Старайся не двигаться. Теплые пальцы исследуют запястье, а затем кожу больно укалывают. Что это? Иголка? Или булавка? «Иголка и булавка»,--- думаю я сонно, но почему-то тянет захихикать. Сознание туманно, голова как будто не моя. Открывая глаза, наблюдаю лишь размытую картинку. Но я не успокаиваюсь. Стараясь найти что-то знакомое, откидываю голову назад. И встречаю обеспокоенный, дружелюбный женский взгляд. Такое ощущение, что вместо лица у меня неподвижная маска. Это ужасно неприятно, поэтому напрягаю мимические мышцы. Женский образ постепенно фокусируется. Короткие темные волосы, карие глаза, большой рот, накрашенный красной помадой. Все знакомо. ---Я Вас знаю. Голос звучит так странно, будто сейчас заквакаю. ---Правильно. Я – доктор Лоренс,---она успокаивающе улыбается,---И тоже знаю тебя, Никита. Штопала твои раны гораздо чаще, чем мне бы хотелось. «Доктор Лоренс? Фредерика?» --- изумленно изучаю женщину, пытаясь осмыслить ситуацию,---«Но Фредерика работает в Отделе, в Медлабе…, как она может быть со мной?» Вдруг словно щелкает внутренний выключатель. Голову озаряет страшная мысль. Это- Первый Отдел. Я снова попалась. «О, Господи!» Торопливо зажмуриваюсь, но теплые слезы уже струятся из-под закрытых век. Мягкие руки внезапно дотрагиваются до распухшего лица, ощупывая ноющую челюсть. ---Все хорошо, хорошо…. Боль скоро пройдет. Отчаянно качаю головой, ничего не видя из-за слепящих слез, и закусываю разбитую нижнюю губу, силясь удержать имя, рвущееся наружу. «Где он? Куда делся? Мы в безопасности? Что они знают? Как долго я нахожусь здесь?» Во рту отвратительный металлический привкус. Но стараясь не обращать на него внимания, задаваю свой вопрос. ---Как давно…? Резкая боль пронизывает грудь, отдаваясь во всем теле. ---Минут двадцать назад. Хочу сказать… рада, что ты жива. Вижу ее только краем глаза, и доктор Лоренс сдвигается, что бы мне стало удобнее. Встревоженная ее внимательным взглядом, начинаю беспокойно ерзать по узкой кровати. Новая боль не заставляет себя ждать. Слыша сдавленный стон, Фредерика ласково гладит мою руку. ---Не волнуйся. Я почти уверена, что ничего серьезного нет. Ты чувствуешь себя хуже, чем на самом деле обстоят дела. Доктор Лоренс отходит от кровати, что бы закрыть окно в палате легкими жалюзи. И я благодарна Фредерике за трогательный жест. Зрительская аудитория мне сейчас совсем ни к чему. Во всяком случае, те зрители, которых тоже могу видеть. Ведь наблюдение через камеры наверняка продолжается. Мысль о слежке заставляет закрыть глаза. Они, действительно, наблюдают за каждым моим движением? В приступе страха начинает крутить живот. Инстинктивно кладу на него руку и… понимаю, что под тонкой простыней ничего нет. Я голая?! Должно быть, издаю возмущенный стон, потому что доктор Лоренс отвлекается от своих инструментов. ---Не волнуйся. Это я сняла одежду. Как иначе хорошенько осмотреть твои повреждения?---сквозь туман вижу ее шутливую улыбку. Она возвращается к постели,---Кроме того, вещи явно не вписывались в твой гардероб. Сомневаюсь, что бы ты захотела надеть их снова. Ласково касаясь руки, она достает шприц с самой длинной иглой, что мне приходилось видеть. Видя испуг, извиняющее улыбается. ---Я бы сказала, что это эта штука выглядит страшнее, чем есть на самом деле. Но тогда мне пришлось бы солгать. С трудом отрываю взгляд от огромного шприца. ---Что это? ---Успокоительное средство,---она пытается меня ободрить,--- Я обязана полностью тебя исследовать, Никита. Под влиянием препарата процедура пройдет легче. Доктор берет мою левую руку и смазывает чем-то холодным. Запах алкоголя ударяет в нос. Я слегка морщусь, а она насмешливо спрашивает: ---Надеюсь, ты не собираешься чихать? Качаю головой. Мягкие карие глаза встречаются с моими. ---Вот и хорошо…. А то однажды был случай…. Пациент так сильно чихал, что у него вылетел катетер. Не смотря на страх и боль, мои губы вздрагивают в улыбке. Она улыбается в ответ, показывая ровные, белые зубы и крепко обхватывает запястье. ---Отлично, Никита. Мне надо, что бы ты вела себя спокойно. Сейчас сделаем укол, ок? Чувствую иглу и перевожу взгляд на руку. Но вид страшного шприца вызывает тошноту, поэтому спешно отвожу глаза. От места укола по телу быстро разливается тепло. Голос Фредерики становится тише и невнятнее, будто слышу уходящую волну радиостанции. Все тело наливается тяжестью, даже кровь, кажется, медленнее течет в венах. Снимают простыню, но мне уже безразлично. Я будто завернута в теплый ватный кокон, где мучительная боль, изматывающая тело в последние часы, постепенно мелеет, оставляя после себя лишь горькое послевкусие. Не способная двигаться, все же ощущаю, как настойчивые руки тщательно изучают беспомощное тело, дюйм за дюймом. А из моих глаз при этом льются слезы. Как жаль, что инъекция не может притупить так же быстро боль в сердце! ************ Мэдлин внимательно и тщательно изучала личное дело Никиты. Казалось бы, бессмысленное занятие, пока не пришли данные от медиков. Но ей было важно уточнить некоторые нюансы. Женщина задумчиво отвела взгляд от монитора. Не смотря на то, что перед ликвидацией Никита находилась в критическом психическом состоянии, ее возвращение не обязательно должно стать проблемным. И дурные предчувствия Пола вполне могли не сбыться. Ведь за время отсутствия и плена у оперативницы, возможно, полностью поменялись приоритеты. Перед мысленным взором всплыла недавняя картина. Майкл, на руках выносящий девушку из машины. В каждом его движении была бездна нежности и столько же вызова в глазах, когда взглянул на нее, Мэдлин. А потом повернулся спиной, ограждая Никиту от пристального внимания. «Да», --- Мэдлин приняла решение. Возвращение Никиты совсем не обязательно должно стать ошибкой. Но вот передача девушки под руководство Майкла, ошибкой оказалась бы наверняка. Их необходимо разлучить. А для этого нужен был человек, способный влиять не только на Никиту, но и Майкла. И такой человек в Отделе существовал. Женщина больше не сомневалась в правильности выбора. С тех пор, как Мэдлин узнала о плене, она тщательно готовилась к неизбежному возвращению Никиты, рассматривая все варианты. Именно тогда она вернулась к старой истории, произошедшей еще до вербовки белокурой оперативницы. Эта ситуация до сих пор тяготила Отдел, но ничего не делалось для ее разрешения. Теперь, похоже, пришло время. Мэдлин повернулась к экрану, что бы поднять вторичную базу данных. Среди множества имен ей требовалось только одно, конкретное. Поиск занял минут десять. В последний раз она пересекалась с разыскиваемым человеком два года назад и должна была убедиться, что все по-прежнему. Читая обширный файл, Мэдлин удовлетворенно вздохнула. Отличный выбор! Не смотря на особые обстоятельства, а скорее, благодаря им, кандидат подходил, как никто другой. Женщина раздраженно разглядывала фото на мониторе. Отдел мирился с невыносимой ситуацией слишком долго! Но теперь, включая его в свои планы, она, хоть и сильно рискуя, могла бы разрешить одним махом две большие проблемы. Мэдлин почувствовала, как ускорился пульс в предвкушении опасной и сложной игры. ---Можно войти? Резко оторванная от заманчивых мыслей, она насмешливо улыбнулась посетителю. Возражать бессмысленно. Он уже стоял на середине кабинета, раздраженно хмуря лоб. Указав на свободный стул, она начала отвечать на висящий в воздухе вопрос. ---Ее еще исследуют, но Фредерика сообщила, что первые результаты будут через пять минут. Пол продолжал хмуриться. ---Где Майкл? Мэдлин закрыла базу персонала, прежде чем ответила Шефу. Не хотелось обсуждать с ним сырые планы. Если задумка окажется нежизнеспособной, то не стоило напрасно ворошить прошлое. ---Могу предположить, что Майкл готовится к отчету,---она встретила светлый взгляд собеседника,---Хочешь, что бы я отыскала его? Он резко ответил: ---Нет. Женщина едва сдержала улыбку. ---Если на самом деле тебя интересует, навещал ли Майкл Никиту, то ответ - нет. Он не подходил к Медлабу с тех пор, как вернулся. Пол едва заметно смутился, но быстро взял себя в руки, кивнув. ---Она что-нибудь говорила? ---Ранее Фредерика докладывала, что Никита была в сознании, но не совсем понимала, где находится. А позже ей дали несколько доз обезболивающего и успокоительного. Шеф тяжело вздохнул. ---Не слишком перестарались? Она несколько дней будет никакая. Собеседница возразила. ---Все пройдет к утру. Дозировка умеренная. Ее состояние вполне нормально для извлеченного из долгого плена человека,--- сделав паузу, она добавила,---Думаю, ты понимаешь это лучше меня, Пол. След старой боли в его глазах заставил на мгновение ощутить чувство вины. Но она привычно подавила эмоцию. ---Болеутоляющее вводилось для Никиты, а успокоительное скорее для безопасности доктора Лоренс. Пол опять вздохнул, нетерпеливо барабаня пальцами по краю стола. ---Что с Майклом? ---Думаю, он нуждается в двух выходных. Шеф улыбнулся, довольный ее ответом. А женщина пояснила. ---Его поведение в последние шесть месяцев осложнило ситуацию с миссией Вачека,--- темные глаза встретились с серыми,---Возможно, Майклу стоит напомнить, как важно довести дело до нужного конца? Пол откинулся на стуле. ---Согласен. Пусть зайдет ко мне перед брифингом. Динамик селекторной связи подал сигнал вызова. Чувствуя нетерпеливый взгляд собеседника, она ответила: ---Да? ---Все готово, Мэдлин. Главный Стратег коротко взглянула на Шефа. ---Спасибо, доктор Лоренс. Сейчас я подойду. *************** Фредерика Лоренс, вздохнув, кивнула помощнице. ---Можете одеть ее. Но аккуратнее, пожалуйста. Проследив, как молодая ассистентка натянула на пациентку майку и пару широких белых спортивных штанов, доктор вернулась к своему отчету. «По-крайней мере, Никита не будет выставлена напоказ перед начальством. Бедная девочка». Всегда стараясь быть отрешенной от проблем пациентов, она, однако, не могла оставаться спокойной на этот раз. Фредерика любила Никиту. В одном мизинце жизнерадостной девочки было больше храбрости, чем в большинстве здешних пациентов. Она никогда не жаловалась, стойко переносила травмы, не теряя ни сознания, ни присутствия духа. Но не сегодня. Фредерика была рада, что возвращение Никиты пришлось именно на ее смену. Изучая файл пациентки, доктор нахмурилась. Личное дело было закрытым в течение последних шести месяцев, ведь девушку считали погибшей. Фредерика взглянула на спящую женщину. «Что будет дальше? Я ее вылечу только для того, что бы Отдел снова убил?» Она вернулась к карте. Обследование было всесторонним. В результате не выявлено никаких долгосрочных злоупотреблений в отношении пациентки. Именно это сейчас волновало доктора. Фредерика знала, что и Мэдлин непременно обратит внимание на данный факт. За семь лет работы в Отделе, доктор Лоренс исследовала восемь случаев возвращения оперативников из длительного плена. Поэтому слишком хорошо знала, что должна была найти…. Неоспоримые свидетельства упорного сопротивления сотрудничеству с захватчиком. «Если такого свидетельства не обнаруживалось…». Подходя к пациентке, Фредерика пыталась не думать, что стало с пятью из восьми возвращенных пленников. Первые результаты обследования обрадовали доктора. Повреждения Никиты подтверждали ее стойкое сопротивление при допросах. Но, копнув глубже, Фредерика заволновалась. Перед ней лежала женщина, совершенно не похожая на замученную пленницу. Ни признаков голодания, ни признаков длительного нахождения в тяжелых условиях. Волосы, хотя и спутанные, были сильными и блестящими. Ногти - здоровыми, розовыми, хорошей формы. Никита практически не потеряла веса. Она точно не голодала. Предварительные анализы крови не носили следов анемии или инфекции. А рентгеновский снимок не показал недавно сросшихся переломов. После исчезновения из Отдела единственными травмами Никиты были те, от которых сейчас оправлялась. Фактически, перед недавним избиением девушка была абсолютно здоровой. Глубоко погруженная в мысли, доктор Лоренс шла к окну просмотра, что бы частично открыть жалюзи. Мэдлин дала четкую команду, кто может видеть Никиту, пока та находится под наблюдением. Только она лично и Шеф. Фредерика вполне понимала причину этой команды. Конечно, Никиту любили в Отделе многие, но Мэдлин - то волновал только один друг…. Она любила Майкла почти так же сильно, как любила эту девушку. Не смотря на мрачный характер и вечно отрешенный вид. Пока Никита считалась погибшей, Фредерика осторожно наблюдала за молодым человеком. И отлично знала, насколько потерян он был в последние полгода. Теперь же, не смотря на опасения за жизнь Никиты, она с радостью отмечала вернувшееся чувство цели в его глазах. Девушка, лежащая за ее спиной, была причиной этого возрождения. «Майкл шел к саморазрушению»,---размышляла Фредерика с болью,---«Отдел должен благодарить девочку, что он еще жив. Что она заставила его хотеть жить. Что эти двое заботятся друг о друге». Поглощенная своими мыслями, она не заметила, как подошла Мэдлин. И увидела ее уже стоящей в открытом дверном проеме. Одну. Пол среди медицинского персонала был известен нелюбовью к лечебной части. Он избегал посещений Медлаба, как только мог. Фредерика уже позабыла, когда наблюдала его по внутреннюю сторону смотрового окна. ---Доброе утро, Мэдлин. Взглянув на настенные часы, та слегка улыбнулась. Но тон остался деловым. ---Доктор Лоренс. Как она? Фредерика тихо вздохнула. К сожалению, на простой вопрос Мэдлин не существовало такого же простого ответа. ---Сейчас трудно сказать точно. Потребуется около суток, что бы изучить полную картину повреждений. Но уверенна, спустя время, она сумеет полностью оправиться. Никита всегда обладала отличным здоровьем…. Мэдлин медленно подошла к постели больной. Ее острый взгляд зорко изучал каждый видимый дюйм бессознательного тела. А Фредерика в свою очередь наблюдала за лицом Главного Стратега, ища там проблески эмоций… симпатии или неприязни,… чего угодно. Но напрасно. Пристальный взгляд только бесстрастно фиксировал факты. ---Что Вы можете сказать о ее травмах? Доктор Лоренс всегда гордилась своими способностями быстро распознавать истинное настроение собеседника. Но Мэдлин была для нее самым большим вызовом. Как не старалась, не могла уловить ни малейшей подсказки относительно дальнейших намерений собеседницы. И все же… что-то…, возможно легкое подозрение в глазах, возможно слишком длинные паузы между вопросами, настораживали врача. Однако от самой Фредерики тут мало чего не зависело. И попытка сокрытия полученных сведений от Мэдлин, была бы бессмысленной и опасной. Поэтому, привлекая внимание начальницы к экрану, где наглядно распределились результаты анализов, Фредерика начала подробный, профессиональный и бесстрастный рассказ о положение дел Никиты. ---Множественные поражения грудной клетки, травмы живота,--- она сделала паузу, тщательно подбирая слова,--- При поступлении наблюдалось так же незначительное брюшное кровотечение. Мы стабилизировали ситуацию, кровотечение остановлено, но она должна находиться под тщательным наблюдением еще не менее 48 часов. Учитывая следы крови в моче, не исключаю, что отбиты почки. Точнее можно будет сказать лишь по результатам анализов. Так же она получила перелом челюстной кости и два сломанных зуба. Тот, кто сделал это с девушкой, безусловно, был профессионалом. Фредерика взглянула на Мэдлин, пытаясь оценить реакцию, но, увы, опять безрезультатно. Выражение лица женщины не изменялось. ---Есть так же повреждения полости рта и тканей губ, но ничего непоправимого. Закончив описание, она снова обратила взгляд на начальницу. Такое впечатление, что был прочитан список необходимых покупок, а не травм, нанесенных живому человеку. Равнодушно кивнув, Мэдлин уточнила: ---Сексуальные злоупотребления? ---Гинекологический осмотр не подтвердил длительных злоупотреблений в данной области,--- глаза Мэдлин беспокойно расширились, и Фредерика спешно добавила,--- Однако подобные преступления не всегда легко обнаружить. Единственный способ понять, что происходило – это спросить саму Никиту. Мэдлин снова кивнула, явно ожидая продолжения, и, тяжело вздохнув, доктор Лоренс произнесла заключительное суждение. ---Единственное, могу отметить, что последний сексуальный контакт имел место не более 72-х часов назад. Фредерика поежилась, чувствуя себя выдающей чужие секреты. Но опыт подсказывал: прежде чем выздоровление начнется, следовало обнаружить все, в том числе душевные, раны пациентки. Голос Мэдлин зазвучал тверже: ---Можно сказать, как давно ее пытали? Доктор заколебалась, чувствуя подоплеку вопроса. «Они думают, что Никита сотрудничала с врагом. Реальная причина моего тщательного осмотра – найти доказательства измены». Но Никита, которую Фредерика знала три года, никогда бы не поступила так ради спасения собственной жизни. В памяти всплыло искусанное крысами лицо девушки, и решение пришло само собой. Выпрямившись перед Мэдлин во все свои пять футов и четыре дюйма, она ответила. ---Последние ранения нанесены в течение прошедших 24 часов. Что было раньше, сказать трудно. Пристально изучив глаза доктора, Мэдлин кивнула и направилась к блоку селекторной связи. Доктор Лоренс делала вид, что изучает результаты обследования, пока начальница докладывалась Шефу и просила его подойти в медблок. Вернувшись, Мэдлин одарила собеседницу дежурной улыбкой, не коснувшейся, однако, темных глаз. ---Спасибо, доктор. Ваши сведения вполне исчерпывающи. Потом направилась к выходу. Но перед самой дверью женщина обернулась. ---Сообщайте мне о любых изменениях ее состояния. Фредерика уверено улыбнулась в ответ. ---Конечно. *********** Я давно подозревал об этом, но точное знание стало ощутимым ударом. Трудно представить, что бы умная женщина могла так проколоться. Именно благодаря ее пристрастиям к манипуляциям, Акерман оказался в Первом Отделе. Интересно посмотреть на реакцию Мэдлин, когда станет известно, что последний заложник ее игр был шпионом Лиги Свободы. И она лично отдала в его руки все карты. Конечно, непреднамеренно. Назначая Акермана на место руководителя групп, она пыталась заставить работать меня. И не могу отрицать, что эта операция увенчалась некоторым успехом. Только результат не имел отношения к Акерману,… Никита была всему причиной. Возвращение мыслей к Никите заставляет сосредоточиться на планировании следующего этапа ее ассимиляции в Отделе. Я достаю переформатированный Биркофом диск из PDA и прячу в карман, не желая расставаться с уликами до момента, когда смогу вручить их Шефу. Проходя по пустынным коридорам, вновь вспоминаю бледную бессознательную девушку, лежащую на медицинской каталке. Прошло почти два часа с тех пор, как группы вернулись. Ее медицинское освидетельствование должно быть скоро закончено, если уже не закончилось. Но я не могу узнать результатов, файл Никиты заблокирован. Прекрасно знаю, кто это сделал и зачем. Полусонный Биркоф сидит перед экраном компьютера, по-детски подперев щеки руками. Очевидно, даже несколько порций кофе не помогли ему взбодриться. ---Биркоф. Он поднимает покрасневшие глаза. ---Мне нужны сведения о состоянии Никиты. Парень мотает головой и, едва подавляя зевоту, смущенно отвечает. ---Ничего нет. Я только что проверял. Но, осознав, что выдал больше, чем собирался, торопливо отводит глаза и берет со стола шоколадку. Разрывая зубами фольгу, смотрит в экран. ---Правда, Мэдлин сейчас находится в Медлабе. А Шеф хочет видеть тебя в своем кабинете. Немедленно. ************** ---Заходи, Майкл. Едва завидев в дверях «голубятни», Шеф приглашает к себе. Выдыхая облако сигаретного дыма, сухо мне улыбается. ---Наверное, ты доволен исходом миссии. Его тон - язвителен, а замечание - провокационно. Но я умею играть в такие игры. Поэтому просто киваю. ---Результаты вполне удовлетворительны. Он зло и недоверчиво смеется, качая головой. ---Удовлетворительны? ---Да. Не отвечая, Шеф присаживается на парапет у окна и пристально разглядывает пустующий Отдел. Продолжая неторопливо курить, он ведет себя так, будто меня нет в комнате. Я спокойно жду. Он жаждет наглядно подчеркнуть свою власть. Что ж, принимаю его правила. Пока поднимался в офис Пола, размышлял о возможности передачи диска с компроматом прямо сейчас. Но быстро отмел такой вариант. Нет уж, ситуация стоит того, что бы получить от нее максимум удовлетворения. Да, мои намерения далеки от благородства, но я хочу увидеть лицо Мэдлин в момент, когда станет известно, что ее протеже – шпион Лиги Свободы. ---У Вас все? Шеф бросает на меня косой, злой взгляд и тушит окурок в пепельнице. ---Нет, Майкл, не все. Оставляя позицию у окна, он переходит в наступление. ---Хочу услышать, как за последние полгода продвинулись дела с миссией Вачека. И что ты сделал… или точнее не сделал для достижения прогресса. Я не отвечаю. Лицо Пола темнеет. Похоже, мое молчание вызывает приступ ярости. ---Когда в последний раз ты говорил с Еленой об отце? Когда? Недели назад? Месяцы? Не смысла отрицать очевидное. ---Давно. Моя краткость исчерпывает его терпение. ---Мэдлин считает, и я с ней согласен, что тебе следует больше времени и усердия уделять этой миссии,---тонкие губы изгибаются в недоброй усмешке,--- У тебя будут два выходных дня, начиная с сегодняшнего утра, сразу после отчета. Это приказ. Мы молча смотрим друг на друга. На сей раз, у него получилось задеть меня. Гнев закипает в груди. Директива не имеет отношения к Елене. Меня отсылают из-за Никиты. Два дня. Если не подчинюсь, не выполню приказ идеально, Никите не прожить и двух часов. --Пол? Голос Мэдлин в колонке селекторной связи нарушает наш молчаливый поединок. Шеф нажимает кнопку ответа. ---В чем дело, Мэдлин? ---Я хотела, что бы ты спустился в Медлаб. Тяжело вздыхая, он косится в мою сторону. ---Это необходимо? Холодный, непроницаемый голос Мэдлин заставляет подскочить мой пульс. ---Думаю, да. Он кратко бросает перед отключением: ---Сейчас буду. И вновь смотрит на меня, собираясь настаивать на распоряжении. Но успеваю заговорить первым: ---Я хотел бы оценить состояние Никиты, прежде чем покину Отдел. Он явно во мне разочарован. ---Нет времени. Через десять минут я жду полный отчет, Майкл. А после брифинга ты сразу же уезжаешь. Это приказ. Наши взгляды схлестываются, прежде чем, кивнув, соглашаюсь: ---Я понимаю. Но отчет будет неполным, если не включу результаты по первичной и вторичной целям миссии. Несколько секунд Шеф молчит, ища предлог для отказа. Наконец, сдается и небрежно машет в сторону двери. Однако голос у него явно расстроенный. ---Прекрасно. ************** Шеф зашел в комнату наблюдения медицинской лаборатории. Майкл скоро должен был к нему присоединиться. Черт! Он не потребовал и не попросил об этом, а спокойно сообщил, как собирался поступить. «Ему пора складывать вещички и отправляться домой!»,---думал раздраженный Пол. Обычно Майкл был весьма полезен, но сегодня его открытый вызов спровоцировал гнев Шефа. «Чем скорее он будет вовлечен в дела Отдела, тем лучше». Мэдлин права, требовалось полностью погрузить Майкла в миссию Вачека. Он должен там увязнуть, что бы ни осталось времени или возможности влиять на решения относительно будущего Никиты. «Если только у Никиты есть будущее». Мэдлин все еще находилась внутри палаты, разговаривая с доктором Лоренс. Пол, сложив руки, наблюдал за женщинами. Обе обладали темными волосами и светлой кожей…, но на этом все сходство заканчивалось. Шеф изучил деловую, строгую прическу Фредерики. Он не любил Лоренс. Ему не нравилось, что та умела смотреть, будто видя человека насквозь. "Мэдлин делала то же самое", ---подсказывал внутренний голос, но Пол его игнорировал. Он давно смирился с фактом, что Мэдлин знала его мысли раньше, чем успевал осознать их сам. Но терпеть подобные таланты от бледной копии было бы слишком! К его неудовольствию, Мэдлин и Майкл появились в комнате для наблюдений одновременно, войдя с разных сторон. Темные глаза женщины недобро сверкнули в сторону молодого мужчины. Но тот, слегка кивнув, невозмутимо встал позади начальства, заложив руки за спину, подобно молчаливому стражу. Шеф сосредоточился на лежащей за стеклом женщине. Через несколько секунд рядом встала Мэдлин, раздраженная присутствием Майкла. Стремясь быстрее покончить с неприятной ситуацией, Шеф указал ей на Никиту: ---Ну, и что ты об этом думаешь? Сложив руки на груди, Мэдлин сначала взглянула на девушку, потом перевела взгляд на него. ---Судя по следам, ее допрашивали и избивали. Не уверенный, радоваться или расстраиваться от полученных сведений, Шеф, хмурясь, разглядывал Никиту, ощущая спиной давящее присутствие Майкла. ---Давно? ---Это и беспокоит меня,--- Мэдлин чуть заметно напряглась,--- Синяки совсем свежие. Они посмотрели друг на друга, приходя к одному и тому же выводу. Шеф почувствовал, как ярость закипела в крови. ---Значит, она все время сотрудничала с ними. Внезапно мягкий голос Майкла, с явственно звучащим акцентом, прервал напряженную тишину. ---Она никогда не сотрудничала с ними. Молодой мужчина встал около Мэдлин, произнося слова хоть и тихо, но очень твердо. Самоуверенность данного утверждения, как и нежелание принять виновность Никиты, заставили Шефа стать резким. ---Что ты хочешь сказать? Лицо Майкла не выражало никаких эмоций, но в голосе проскользнуло легкое удовлетворение. ---Они использовали ее, чтобы отвлечь наше внимание. В разговор вмешалась теряющая терпение Мэдлин: ---От чего? Глаза Майкла, неторопливо скользнув по Мэдлин, твердо вернулись к Шефу. Оценив внимание и тревожную настороженность начальства, он ответил: ---От реального источника. Пол впился взглядом в молодого собеседника. Ярость и страх поднимались в нем, подобно шипящей кобре. «От реального источника». Если это не Никита, значит, кто-то в самом Отделе. Майкл передал ему свой PDA и добавил. ---Биркоф вычислил его. Взглянув на панель, Пол вздрогнул, словно от удара. Господи! Даты, названия… все было, как на ладони. Кто-то предусмотрительно составил целый справочник для террористов. Ярость достигла максимума. Подняв глаза на Майкла, он выплюнул имя предателя: ---Акерман?!
Энея: Веда , ты моя героиня Ночи !! Я тебя лю , щщщаслива БЕЗмерно продолжением, но читать буду завтра ! Ты Чебурах наСТОЯЧЧЧЧИЙ !!!
terra: Вика, пасиб за подвиг. Но тоже читать буду завтра, а то температура валит с ног, зараза.
Тата: Спасибо, . Это так захватывает ! Особенно понравилось описания дороги в отдел! Столько сдержанности! А с Юргеным будет?
марго: veda ВИк, спасибо за очередную порцию кайфа. Бог ты мой, какой Майки трепетный!!!! Прям вижу, как он держит на руках добросовестно "отмочаленную" Никитку, и переживаааааает - сил нет!!!!
Энея: Маааааааааааааааааааааайкл , чёрт тебя раздери ....... !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! ...................... Мля .......... Слов нет , и сердце сдавило как написано ........ Ненавижу и люблю эту вещь , ииииэхххххх ...... Ну что за дела , а ???? Ааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа ....................................................................... Удавите меня кто-нибудь ...
Bella: veda Ох, какое же огромное спасибо! Огромнющее-огромнющее!!!!!!!! Слов нет, как я ждала продолжения и как теперь щастлива! ---Ты собираешься держать ее всю дорогу? До базы больше двух часов. Мы могли бы устроить Никиту на…,---предложение замирает на языке, когда поднимает взгляд на меня,---…Забудь, Майкл. ах, Бирки, дурачок маленький Никита хмурится и бормочет что-то невнятное, беспокойно шевелясь в моих объятиях. Обхватив ее шею, держу так, что бы чувствовать лихорадочно быстрый пульс под кончиками пальцев. Используя каждую оставшуюся возможность, зарываюсь рукой в мягкие волосы и прижимаю белокурую головку к сердцу. Судорожно вздохнув во сне, она утыкается лицом мне в грудь и обнимает руками за талию. Этот жест бесконечного доверия режет почище, чем нож. ... Никогда прежде время не бежало так стремительно. Даже на самых сложных миссиях, когда каждая секунда может оказаться роковой. Через две минуты мы будем в Отделе. И я отдам Никиту в руки людей, что приговорили девушку к смерти шесть месяцев назад. Прижимая ее ближе к сердцу, безрезультатно подавляю растущую вину. Мой взгляд прикован к изувеченному лицу. Еще одно свидетельство, что простоты и ясности между нами быть не может. Слишком много лжи. Слишком много боли. Никита думает, что худшее уже позади. Я не открыл ей правду. И отлично осознаю причины собственного молчания. Она бы не вернулась, узнав, что ляжет между нами в Отделе. ... veda - еще раз спасибо. Отдельное - за Вальтера и Бирки и новый персонаж - даму-доктора. ... буду с огроооооооомным нетерпением ждать продолжения.
Незнакомка: Так подходим к моменту появления второго моего любимого персонажа.... Ура!!!!! Вика, ты герой. Я читать буду позже, но трудаааааааааа. Браво! Спасибо.
Lena: veda Ожидание продолжения того стоило.Написано и переведено колосально. Ад в душе Майкла... Жить со всем этим, сохранять ясную голову и пытаться защитить близких - это Голглфа. Этот жест бесконечного доверия режет почище, чем нож. Сомневаюсь, что начну гордиться собой когда-нибудь снова. Закрывая глаза, напоминаю себе, сколько боли и предательства по отношению к ней предстоит совершить. И сколько же еще достанется Никите. Бедная девочка. А из моих глаз при этом льются слезы. Как жаль, что инъекция не может притупить так же быстро боль в сердце! Ведь знаю,чем все закончится, а оторваться сложно. СПАСИБО!
terra: Вик, твои переводы читаю запоем!... пасибище!!!!... главное, такие огромные и такие шикарные куски, будто вырезанные сцены смотришь. Кайфую по полной. Пасиб, друг.
Ivonne: terra пишет: твои переводы читаю запоем! Да! Не знаю, в чем дело, но читаются просто на одном дыхании! Язык повествования очень легкий, но в то же время искусный Чувства... Ну какие чувства - это и есть ЛФН! Наша нежно любимая общая шиза Я поражаюсь, как автор фанфа умеет объяснить и найти связи там, где это не удосужились сделать (или не смогли) сценаристы! Жду продолжения! veda
Lessa: veda, Вик, твои переводы (как в принципе, и не переводы тоже ) я читаю не просто запоем, а специально выделяю времечко, место... и наслаждаюсь каждым словом, фразой, образом. Как будто не читаю, а смотрю это все вживую... И так расстраиваюсь, когда все внезапно обрывается , но тут же замираю в ожидании-предвкушении продолжения Спасибо тебе, сонц это великолепно
veda: Энея terra марго Тата Bella Незнакомка Lena Ivonne Lessa Спасибо за интерес, девушки. Ваш интерес к работе очень меня подхлестывает. Постараюсь не очень затягивать с продолжением. Тем более, что следующую страничку нежно люблю сама Незнакомка пишет: Так подходим к моменту появления второго моего любимого персонажа.... Ура!!!!! Тата пишет: А с Юргеным будет? Вынуждена разочаровать. Это произведение посвящено только одной серии 201 . А Юрген впервые появляется в 202, если помните. Так что Юргена будем только упоминать. Но там еще много интересного, это я вам обещаю. Да уж, после этого произведения Майкла не любить не возможно. Такой он тут влубленный и трепетный, сил нет . Сама хочу, что бы он был имено таким . И Женевьева меня плавно в этом убедила.
Bella: veda пишет: Да уж, после этого произведения Майкла не любить не возможно. Такой он тут влубленный и трепетный, сил нет . Сама хочу, что бы он был имено таким . И Женевьева меня плавно в этом убедила. я себе при втором, кажется, просмотре "нарисовала" себе такого Майкла - страдающего, влюбленного, жутко ревнивого и очень ранимого под ледяной маской. Спасибо вам с Женевьевой большое Тебе - огромное! Я не знаю, как именно пишет она, но твой перевод - это наслаждение для меня, как для читателя! veda , очень жду продолжения. Давно хотела спросить. А вот интересно - девушка Женевьева только эту серию так потрясающе подробно, с таким чувством описала? Иногда кажется, что именно все так и было - все разговоры, ситуации, даже мысли героев. У нее нет ничего о возвращении Майкла в Отдел?
veda: Bella пишет: А вот интересно - девушка Женевьева только эту серию так потрясающе подробно, с таким чувством описала? Иногда кажется, что именно все так и было - все разговоры, ситуации, даже мысли героев. У нее нет ничего о возвращении Майкла в Отдел? Такой боьшой спойлер у нее только один. И про возвращение Майкла у нее ничего большого нет. Есть какой-то маленький рассказик, кажется, про пятый сезон, про его возвращение(точно не помню). Но он не так впечатляющ. Зато у нее есть еще спойлеры поменьше про серию с Андреа(тоже хорошо написано). И про серию в третьем сезоне, где Никита пытается расстаться с Майклом, а он приходит к ней домой. Там много любви Тоже хорошо написано. Еще есть спойлер к Милосердию(122 серия) и сериям с Греем. Но этот, по Возвращению, ближе всего к оригиналу и самый, на мой взгляд, впечатляющий . А позже девушка увлеклась написанием фанфов из серии Альтернативная реальность(ну, где герои похожи на героев ЛФН, а ситации Отдела нет). Накатала она там страниц 800, но все равно не закончила.
марго: Bella пишет: У нее нет ничего о возвращении Майкла в Отдел У нее есть лучше. Вариация на тему женитьбы Майкла по заданию Отдела. Тока он там женился на Никите, а она оказалась советской шпионкой.
VIOLA: Veda Вик, большое спасибо.. Ты знаешь, это больше чем перевод, ощущение, что в твоих руках бьется чужая жизнь, чужие мысли, и ты изучаешь их….. Абсолютно выпадаешь из времени…. И погружаешься в сущность каждого из персонажей…… От ощущения одного героя в своей душе хочется волком выть на луну, от ощущения второго реально просто застрелиться. Монолог Майкла по дороге в Отдел – сам себе вынес приговор и сам подписался под ним. Жестко, бескомпромиссно, безвыходно. Последние 10 минут перед выходом – перед смертью не надышаться…. И тем не менее он настолько впитывает в себя ее образ, ее безграничное, чистодевственное доверие, ее любовь, ее страсть, ее непобедимую тягу к жизни, ее огонь…Впитывает, чтобы жить дальше…чтобы продержаться тот неопределенный срок, который надо, сцепив зубы, выжидать с холд. Безразличием на лице, а внутри погибать от лавы любви, сжигающей тебя….. . Чтобы боль, которую он ей собирается причинить не окончательно, не до конца склонила чашу весов к земле, чтобы не задохнуться от отвращения к самому себе….. ты знаешь, я и раньше понимала, что Майклу как воздух нужна вера Ник, надежда того, что она его простит…. Но то, как описала это Женевьева…… Прошибает насквозь…. Это не просто вера в надежду, это как земля под ногами….. только бесплотная…. Вышиби ее и все, конец человеку. До того болезненная, до того ненасытная…. Надежда как болезнь. Принятие того, что должно произойти, не умаляет тоски по тому, как могло бы все сложиться. Ночь с Никитой, похожая на сон, оказалась реальнее, чем все годы, проведенные в Отделе. Но случившееся может и погубить нас. Даже если Отдел не узнает правду. Ведь огонь, зажегшийся в Гренобле, заставивший потерять разум, все еще здесь. Он внутри, между нами, кипит и ждет момента. Если этому пожару мешать, не давать выхода, насколько разрушительным станет наше чувство? Голые вопиющие факты просто оглушают сознание Майкла о будущем, которое начнет отсчитывать свой счет, с момента, как он только выйдет из фургона….И ..как удивительны человеческие эмоции…. Даже когда все безысходно, упрямое и своенравное сердце не может и не хочет отказываться от мечты…… Здесь такая диссоницирующая картина выходит… рационалист Майкл не отказывается от мечты….. И боится, и желает … Боится потерять контроль…..он прекрасно знает по опыту и после ночи с Ник, что сдерживать эмоции он не сможет вечно.. Лавина прорвется, и он, и она, не знают, когда это будет и где…. Но момент наступит. Нам ничего не остается, как только ждать своего часа. Когда он наступит? И наступит ли вообще? Даже, когда закончится моя миссия прикрытия, когда распадется устроенный Отделом брак, ничего не изменится для нас с Никитой. У меня нет иллюзий по этому поводу. Я слишком давно живу по законам системы, что бы верить в счастливые окончания любовных историй. Будущее раскинулось бесплодной пустыней, оно почти невыносимо. Но его не избежать. Такая жизнь – единственный способ сохранить хоть что-то. Я готов начать игру с Отделом за жизнь Никиты. И могу только надеяться, что процесс этой игры не уничтожит нас обоих. А вот здесь просто жгучий комок противоречий. Здесь он уже не только себе подписывает приговор, но и Ник. Образ Майкла здесь такой яркий до боли в глазах – и влюбленный Мужчина, и мученик, и эгоист, и собственник, и бескорыстный… Сейчас , по прошествии нескольких лет, я думаю, какое это ЧУДО, что миссия Вачека закончилась так скоро…. Это просто небеса смилоствились над Ник…. А если бы ситуация с Вачеком затянулась, предположим лет на 15 , тогда как? Никите состариться одной ? Он продлевал время, при этом ничего конретно не говоря, т.к. он сам не знал, когда эта ситуация с Еленой рассосется, но вечно длиться это молчание тоже не могло. Он хотел усидеть на 2-х стульях - там семья, дорогая сердцу, а здесь Никита..И не у каждого, а уж тем более у Ник такое терпение, что сможет ждать 15 лет. А он требовал от Никиты как раз того, чтобы она ждала его, как верная собака. Повторю, при этом не зная, насколько все это дело с Еленой затянется. То, что на протяженеии всего 2-го сезона он держал ее в неведении по поводу их отношений- сомневаюсь, что он сам знал, как быть и что делать ему со своими чувствами - он решил просто молчать. Но положение было очень двузначное- и не было поставлено точки, и не было продолжения отношений. Это как в романе Ф. Фицжеральда – когда герой, Дик, закрутив роман с молодой девицей Розмари, застревает в тупике. И вроде девка недурна, но уже усела разочаровать, т.к. оказалась не такой умной,какой видилась изначально, да и отказываться лень… И стоят их отношения – ни движения назад, ни движение вперед. Ни дружба, но еще не любовь. Не пойим что. В случае с Майклом и Ник, конечно, не так..вот этот вот тупик… невозможность двигаться… Никите его вечно ждать? Молчание как решение не решает наличие проблемы. Молчание об отношениях - ну так что у нас - роман или не роман? вопрошает Никита В понимании Никиты- любви не было , т.к. Майкл ее пост.-но отталкивал, молчал, ситуация неорп.-сти.Никите – во что выводило Ник из себя больше всего. Вальтер и Биркофф….это всегда бальзам для сердца…… Фредерика просто ..ангел. Признаюсь честно, для меня было шоком узнать, что такие врачи, как она, самостоятельные личности, а не роботы, еще есть в Медлабе Отдела. И все же….Фортуна любит эту парочку… Я не назваю, как это еще обозвать…это не просто удачное стечение обстоятельств – что именно Фредерика провела мед. обследование Ник… Тот факт, что Акерман не успел первым добраться до Шефа, хотя мог бы…реально мог….. Но ему не дала особо оживленная толпа и такое событие, как возращение Ник в Отдел… Нежно любит заразу Майкла госпожа удача… Сложись ситуация иначе бы – ликвидация обоих сразу. И как искусно, со стильным хладнокровием рисует Женевьева правила Отдела на протяжении всего рассказа… Не обвиняет прямо, не злословит..Нет, аккуратно и подробно описывает, что он представляет собой….И это похлеще любой обвин.-ой речи…Буквально взращивает тихо, незаметно для читателя отвращение к Отделу. От сдерживаемости Майкла просто в шоке....Я удивляюсь, как у него грудная клетка не лопнула от такой лавины эмоций. Обостренное чувство долга... Как невыносимо им быть....Каждый день это практически апокалипсис.....Полное сжигание эмоций голыим руками...... .Тысячи оперативников мечают быть Майклом Саммюэлем, но если бы они заглянули внутрь его души( которая, по мнению большинства, у него напрочь отсутствует) , кинулись бы бежать бегом от такой участи . Сцены, когда Ник как полубезумная мечется по кровати.....и взывает к нему......дикая,смертельно отчаяшаяся, вся истекающая от боли в сердце ..... сердце рвется за нее в этот момент, и хочется не знаю, что сотворить с Майклом..... Ненавижу . Еще раз большое спасибо, Вик . Этот перевод сама Жизнь. С нетерпением жду продолжения
Ivonne: veda пишет: Зато у нее есть еще спойлеры поменьше про серию с Андреа(тоже хорошо написано). И про серию в третьем сезоне, где Никита пытается расстаться с Майклом, а он приходит к ней домой. Там много любви Тоже хорошо написано. Ох напросишься ты Вика! Ведь начнем перевод клянчить! Готова на это пойтить?
Энея: Ivonne пишет: Ох напросишься ты Вика! Ведь начнем перевод клянчить! Готова на это пойтить? А вот и ни фига !!!! Ивонн , ты у нас ващщщще эт дело читаешь в оригинале - вот тебе и переводить !!!!! Они там невеликие - не 800 страниц "Неоконченного", так что ТЕПЕРИЧА , дарлин , приставать всем форумом МЫ будем К ТЕБЕ !!!!!!
Ivonne: Энея пишет: Ивонн , ты у нас ващщщще эт дело читаешь в оригинале - вот тебе и переводить !!!!! О найн! Понимать английский текст - это одно, а перевести на адекватный русский - эт совсем другое... Энея пишет: Они там невеликие - не 800 страниц "Неоконченного" А хто "они"?
Энея: Ivonne пишет: А хто "они"? ДРУГИЕ работы Женевьевы - спойлеры по сериям !!!! И , гововься , ща придёт Терра , Веда и остальные - и придёЦЦЦа тебе браться за перо - ну , не поделаешь ничего , вот так то !!!
veda: Энея Люсьен, а когда ваше перо преподнесет нам обещанную эротику? Я лично уже исстрадалась от нехватки эротических чуйств Ivonne пишет: Ох напросишься ты Вика! Ведь начнем перевод клянчить! Готова на это пойтить? Я готова пойтить на что угодно. А вот тебе. может, взяться за Дневники Никиты? Побаловать девушек позитивом
Энея: veda пишет: Люсьен, а когда ваше перо преподнесет нам обещанную эротику? Я лично уже исстрадалась от нехватки эротических чуйств О-хо-хо-нюшки - две страницы и только - и даже не повесить , потому как на полуфразе всё и замерло ....
veda: Это для поддержки моего эротического настроения? СПАСИБО, ДРУХ!
Энея: veda пишет: Это для поддержки моего эротического настроения? СПАСИБО, ДРУХ! Моё время краснеть .....
Bella: veda пишет: Я готова пойтить на что угодно. Ловлю... поймала на слове А вот тебе. может, взяться за Дневники Никиты? Побаловать девушек позитивом ОДОБРЯЮИПОДДЕРЖИВАЮОДОБРЯЮИПОДДЕРЖИВАЮ!!!!! марго пишет: У нее есть лучше. Вариация на тему женитьбы Майкла по заданию Отдела. Тока он там женился на Никите, а она оказалась советской шпионкой. АФИГЕТЬ! Вот это да
veda: Bella пишет: Ловлю... поймала на слове А, знаю, что надо переложить . Там есть не очень длинная история по 404 серии. Ситуация с трубой с точки зрения Майкла Бальзам для нашего измученного его "Be patient " сердца.
Энея: veda пишет: история по 404 серии. Ситуация с трубой с точки зрения Майкла Бальзам для нашего измученного его "Be patient " сердца. Что-то я не вспомню никак - а ну пришли мне , Веда !
Lena: veda пишет: Там есть не очень длинная история по 404 серии. veda, это в планах перевести или рекомендации почитать? Если последнее, то дай ссылочку пожалуйста.
Ivonne: veda пишет: А вот тебе. может, взяться за Дневники Никиты? Побаловать девушек позитивом Bella пишет: ОДОБРЯЮИПОДДЕРЖИВАЮОДОБРЯЮИПОДДЕРЖИВАЮ!!!!! А их еще не все прочитали? За позитивчик я, может, и взялась бы Есть на примете одна рромантическая вещица от Бетси. Так что, если хотите...
Энея: Ivonne пишет: Так что, если хотите... И ты ещё смеешь спрашивать от Етом ?????? ЕССНО , ДААААААА !!!!!
марго: Ivonne пишет: Есть на примете одна рромантическая вещица от Бетси. Так что, если хотите... Ищщще как!!!! СИИИЛЬНО!!! Давай, пиши!!!!
Bella: Ivonne пишет: А их еще не все прочитали? НЕ ВСЕ! НЕ ВСЕ!!!!! Я НЕДАВНО ГОСПИТАЛИЗИРОВАНА! За позитивчик я, может, и взялась бы Есть на примете одна рромантическая вещица от Бетси. Так что, если хотите... ЕСЛИ ХОТИТЕ??????? Я ЖАЖДУ! Конечно, обязательно, всенепременно Спасибо
Ivonne: Спрос рождает предложение Девушки, начну переводить, но результат скоро не обещаю - надо раскачаться - практики перевода литературного (а у Бетси порой и нелитературного ) текста давно не было... с института
anele: veda , извини, прочитала только сейчас Зато с тАким удовольствием! так интересно читать про все, что пропущено в фильме! мне почему-то вспомнился Штирлиц Спасибо большое!
Энея: anele пишет: мне почему-то вспомнился Штирлиц Э пуркуа бы это ?
anele: Энея пишет: Э пуркуа бы это ? не знаю: просто по стилю построения рассказа: описание, и мысли героев, а тут еще и кино про Штирлица идет
VIOLA: Ivonne Катюш, оочччень жду твоего изложения истории от Бетси...
veda: Lena пишет: veda, это в планах перевести или рекомендации почитать? Если последнее, то дай ссылочку пожалуйста. Можно и перевести. Только сначала надо старую ВЕЩИЩУ закончить. Так что не оченно скоро. Поэтому вот ссылка. Посмотри, скажи, надо это пересказывать по-русски или нет? "Вопрос времени" (Question of Time)называется потому что эпиграфом там одноименная песня Депеш Мод. Рассказ не очень большой, но душевный . Зы: Люсь, у меня нет ее на компе. http://www.thesplitpersonality.net/lfn/writers/stories/genevieve002.htm
veda: Ivonne Какая разница читали или нет? В любом случае на русском перечитаем еще раз и два и три с огромным кайфом. Хоть и не все я эти Дневники люблю, но некоторые рассказы там просто замечательные. Но если у тебя на примете другое, тоже хорошо. Ждем-с.
veda: (8 страница) ********* В ярком искусственном свете Медлаба бесчувственная Никита выглядит мертвенно бледной. Ее кожа почти сливается по цвету с накрывающей девушку простыней. Только разбитая мною кровоточащая губа да налившиеся лиловым цветом синяки ужасным контрастом оживляют эту картину. Смотрю на нее, стоя у стены за спинами Мэдлин и Шефа. Сердце разрывается от наплыва вины и боли, а пальцы, с силой, впиваются в маленький PDA. «Это то, чего я хотел?! То, к чему мы стремились?!» От бессилия и тоски мне хочется крушить все вокруг. Едва сдерживая разъедающий душу гнев, наблюдаю, как доктор Лоренс ласково касается лба Никиты, откидывая слипшиеся пряди. Движения женщины легки, и ее ненавязчивая забота немного примиряет меня с действительностью. Фредерика – отличный врач, Никита всегда уважала и любила ее. В этот момент Шеф поворачивается к стоящей рядом Мэдлин и, указав на раненую, спрашивает: ---Ну, и что ты об этом думаешь? Раздраженная моим присутствием Мэдлин, складывая руки на груди, холодно ему отвечает: ---Судя по следам, ее допрашивали и избивали. Шеф снова бросает взгляд в сторону Никиты: ---Давно? Пульс ускоряется, когда женщина, продолжающая демонстративно меня игнорировать, склоняется к Шефу и почти гневно произносит: ---Это и беспокоит меня. Синяки совсем свежие. Но когда Пол, переглядываясь с Мэдлин, констатирует: ---Значит, она все время сотрудничала с ними. Я не выдерживаю и, оттолкнувшись от стены, иду к ним, твердо возражая: ---Она никогда не сотрудничала с ними. Пара дружно оборачивается, недовольная моим вмешательством. А когда подхожу к Мэдлин, Шеф раздраженно переспрашивает: ---Что ты хочешь сказать? Никита притягивает. Позволяю себе долгий взгляд в ее сторону перед тем, как отвечать: ---Они использовали ее, чтобы отвлечь наше внимание. Темные глаза Мэдлин подозрительно прищуриваются: ---От чего? ---От реального источника,---протягивая PDA Шефу, ощущаю на лице царапающий взгляд женщины,---Биркоф вычислил его. Пол Вульф, взяв панель из моих рук, быстро изучает данные. За несколько секунд просмотра он, буквально, каменеет от ярости. ---Акерман?! Имя предателя звучит в его устах подобно проклятию. Краем глаза наблюдаю реакцию Мэдлин. Она поражена. А я, сохраняя спокойный тон, безжалостно добиваю ее раздутое самомнением. ---Он был шпионом Лиги Свободы. Тишина в комнате оглушительна. Оба моих собеседника недоверчиво молчат. Пользуясь паузой, осторожно смотрю на Никиту. Пульс ускоряется. «Если не сработает, то…». Но тут же обрываю себя. Сейчас не время думать о поражении! Снова фокусируюсь на Шефе и продолжаю пояснения, каждым словом вбивая гвоздь в гроб предателя Акермана. ---Он был завербован Лигой Свободы в прошлом году, в Сингапуре. С тех пор они перехватывали все наши передачи. Мэдлин, избегая моего взгляда, продолжает изучать Никиту. Ее лицо искажено от ярости, но тон, по-прежнему, ровен: ---Где он сейчас? Зная, что на ней лежит основная вина за случившееся, спокойно отвечаю: ---Он задержан. Женщина оборачивается, иронично выгнув бровь. ---Задержан? Считаешь, у тебя достаточно полномочий для подобной директивы? ---Во время сдачи оружия произошел инцидент. Она обменивается взглядом с Шефом, но не перебивает. ---Мы обсуждали правильность выполнения задачи. Это, конечно, мягко сказано, но ведь существуют записи камер слежения. Уверен, Мэдлин их скоро увидит. ---Обсуждали? Шеф, кажется, растерян. ---Да. Акерман неожиданно схватился за оружие,---наблюдая тень недоверия на лице Мэдлин, быстро добавляю,---Я был вынужден разоружить его. Похоже, проняло. Едва слышный стон срывается с ее губ. А Шеф бросает на помощницу осуждающий взгляд. ---Понятно. Когда же поворачивается ко мне, его голос полон благодарного одобрения: ---Отличная работа, Майкл! Облегчение затопляет тело, и, принимая похвалу, я слегка наклоняю голову. Разумеется, еще не конец игры. Но пока довольно и такого результата. Акерман умрет. Никита останется жить. Шеф, хмурясь, снова утыкается в PDA. Но затем, подняв голову, возвращается к недавнему разговору. ---Учитывая неординарность обстоятельств, полностью отчитаешься, когда вернешься из отгула,---он смотрит на меня выжидающе, будто провоцируя на сопротивление приказу,---Во время твоего отсутствия Мэдлин поработает с Биркофом. Его заместительница, пришедшая в себя за время нашего диалога, с облегчением, подхватывает приказ Шефа. ---Согласна. Биркоф поможет выявить алгоритм передач,---Еще несколько мгновений она пристально изучает девушку за стеклом, затем переводит темный взгляд на меня,---Наслаждайся выходными, Майкл. Представляю, как Адам соскучился по папочке! Утонченная улыбка похожа на жестокую пытку. Волна раскаленного гнева захлестывает сознание, когда Мэдлин произносит имя моего сына. Но, разумеется, внешне я продолжаю хранить привычную маску безразличия. Делаю вид, что приказ совершенно меня не задевает. Глядя в самодовольное лицо, очень хочется дать понять, что я-то знаю, кто ответственен за случившееся с Акерманом. Но еще не время. Опыт подсказывает: чем дольше хранится секрет в Отделе, тем реальнее возрастает его стоимость. Поэтому, собрав волю в кулак, вежливо наклоняю голову и соглашаюсь: ---Конечно. Еще больше самообладания требуется, что бы ни разу не взглянув на Никиту, выйти из комнаты. Оказавшись в коридоре, по инерции, двигаюсь в сторону своего кабинета. А там, так же автоматически, начинаю собирать вещи, необходимые для поддержки имиджа преуспевающего бизнесмена… документы, одежда, портфель, ключи от машины…. С того момента, как в Леоне встретил Никиту, прошло всего четверо суток. Все минувшее время было похоже на взрыв, на существование в чистом адреналине. Четыре дня и четыре ночи я строил планы, искал ее, любил, уговаривал, спасал, поддерживал…. И мне удалось запустить игру. На данный момент наша уловка успешно сработала. Но сейчас мое влияние внезапно закончилось. Как не болезненно признавать, контроль над ситуацией был мною потерян. Теперь все зависело от Отдела и от… самой Никиты. Поэтому огонь, кипевший в крови, угас, силы иссякли, в душе образовалась пустота. Такая же пустота раскинулась до горизонта. А цель, к которой настойчиво стремился, рассыпалась сгоревшим пеплом. Единственное, что сейчас ощущалось – оцепенение. Тщательно и педантично разыскиваю нужные вещи. Они принадлежат человеку, в образ которого предстоит влезть через несколько минут. Еще раз оглянувшись, достаю коричневый кожаный бумажник. С фотографии внутри смотрят жена и сын. В изнеможении закрываю глаза, преследуемый навязчивыми картинами. Адам. Елена. Никита. Три невинные жизни, благополучие которых зависит от прихоти Отдела и от моего умения удержать ситуацию в равновесии. «Смогу ли сделать это? Вообще, возможно защитить их всех одновременно?» Закрывая бумажник, убираю его в портфель и щелкаю замком. Не знаю. Сейчас у меня нет ответов. Проходя по Отделу к внешним лифтам, я уверен лишь в одном. Мэдлин права, любящая семья очень ждет меня домой. ******* Мэдлин проводила взглядом уходящего из комнаты Майкла. С облегчением, прислушиваясь к затихающему пульсу, она продолжала ощущать гнев стоящего рядом мужчины. И отлично понимала его. Несколько минут назад, когда Майкл, кратко и спокойно, обличил перед ними предательство Акермана, сама почувствовала взрыв ярости, какой не испытывала очень давно. Эмоции непривычной силы сдавили грудь. Гнев, направленный на Акермана…, на Майкла… и на себя. Майкл, конечно, понял. Он следил за ней во время доклада. И тихое удовлетворение плескалось в глубине его холодных светлых глаз. Мэдлин попыталась быстро взять себя в руки, но момент был упущен, ошибка совершена. Она позволила неожиданности нарушить привычное хладнокровие. И ее слабость оказалась замеченной внимательным подчиненным. Невыносимо. Это было невыносимо. И никогда не могло повториться вновь! Однако Мэдлин оставалась игроком Высшей Лиги. И не собиралась долго потворствовать чувствам, пусть даже внезапным. Через несколько секунд после ухода Майкла, протянувшаяся к кнопке селекторной связи рука была твердой, как гранит. ---Хозяйственная служба? ---Да, Мэдлин. Чувствуя взгляд Пола на своем лице, женщина спокойно распорядилась: ---Срочно переведите Акермана в Белую Комнату. Протокол номер три, приготовиться первой группе. Я встречусь с ними прямо перед входом через десять минут. Отключившись, она обернулась к Шефу, без удивления наблюдая за его побелевшими от ярости глазами и губами. Такая реакция Пола являлась вполне предсказуемой. Ведь это она, Мэдлин, привела Акермана в Первый Отдел и приблизила к власти. Чего же удивляться, что Пол сейчас рвет и мечет? Нет, к гневу Пола Вульфа Мэдлин была совершенно готова, но вот собственная реакция… поразила. Не думала, что еще способна на подобный шквал эмоций! Окончательно выравнивая дыхание, она спокойно встретила негодующий взгляд Шефа. Пол до сих пор не мог сладить с собой, что бы начать разговор. Наконец, отвернувшись к лежащей за стеклом Никите, он гневно выдавил: ---Похоже, план по использованию Акермана для возвращения в строй Майкла, оказался более успешным, чем задумывалось. Мэдлин покоробило от злой насмешки, но внешне она осталась спокойной. Подобно собеседнику, обернувшись к окну палаты Никиты, она заговорила, тщательно взвешивая слова. ---Я признаю, произошло непредвиденное осложнение. Мужчина насмешливо фыркнул, но перебивать не стал. ---Это неприятно, но не смертельно. ---Неприятно?---тон Пола сочился сарказмом,---Шпионство Акермана для Лиги Свободы – это неприятность? Сложив на груди руки, он гневно повысил голос: ---Объясни-ка мне, Мэдлин, что значит «не смертельно»?! К облегчению женщины прозвучавший вопрос дал ей прекрасный повод для защиты. Сознательно подражая позе Пола, она так же сложила руки и совершенно спокойно ответила. ---Показатели Майкла близки к 100% отметке. Европейская база Лиги Свободы разрушена. Шпион обнаружен и задержан. Скептически настроенный Пол, явно, не удовлетворился ответом. Мэдлин подавила раздраженный вздох. «Неужели он думает, что я признаю ошибку, и буду извиняться? Не дождется!» Сделав шаг вперед, женщина продолжила внушать собеседнику. ---Если бы Акерман остался во Втором Отделе, прошло еще много времени, прежде чем предательство удалось бы обнаружить. А в нынешней ситуации, не думаю, что он будет молчать или сильно сопротивляться. Очень скоро информации по Лиге Свободы у нас будет более, чем достаточно. Пристальный взгляд Пола сузился. Наконец, он нехотя кивнул, соглашаясь с аргументами. И тут же, справившись с одной задачей, мысли Мэдлин унеслись к другой. Через пять минут она должна была встретиться с Элизабет и Генри у входа в Белую Комнату. Но ей бы хотелось проинструктировать их прежде, чем начнется обработка Акермана. ---Понятно. Устало вздохнув, Шеф бросил последний взгляд на Никиту и направился к двери. ---Акермана тщательно допросить, а потом ликвидировать,---бросил он на ходу. Мэдлин почувствовала сладкую дрожь предвкушения. Обычно, взятие чужой жизни не доставляло ей удовольствия, но не в этот раз. Она допустила ошибку, имела глупый вид из-за двуличности Акермана. И теперь виновный должен был заплатить ей за все. ---Мэдлин? Подняв глаза, встретилась с понимающим взглядом Пола. ---Да? ---О ликвидации Акермана,---Шеф сделал паузу, будто размышляя,---Учитывая вклад Майкла в раскрытие дела, полагаю, он заслужил это право. Светлые глаза с острыми зрачками жгли ее словно лазер. ---Разве ты не согласна? Разочарование наполнило горечью ее рот. Пол не спрашивал, он приказывал. И глядя на него, Мэдлин поняла, что тоже не избежала суда и наказания. Ей не оставили выбора: ---Разумеется, ты прав. *********** Он множество раз видел камеры, где содержали пленников и провинившихся. Нескольких из этих обреченных даже лично конвоировал в Белую Комнату для «разговора» с Мэдлин. Но никогда не приходило в голову рассмотреть, как именно устроены сами помещения. Зачем ему было? Не рассчитывал, что придется столкнуться с подобными проблемами. Прислонившись к гладкой безликой стене, Акерман устало сжимал в ладонях голову. Запальчивый гнев испарился без следа в давящем холоде камеры. В первый час заключения, еще разгоряченный схваткой с Майклом, он лихорадочно вышагивал по комнате, строя планы спасения. Их возникало множество, но все не выдерживали ни малейшей критики. Однако время шло, за ним никто не приходил, и нетерпеливое ожидание сменилось беспомощной растерянностью. Мужчина не знал, что подумать. Акерман проверил время. Он находился здесь уже больше двух часов. «Черт побери!»--- вновь накатила волна усталого раздражения,---«Что происходит, в конце концов?! Как оперативник Четвертого уровня, он заслуживал лучшего обращения. Ведь вина еще не доказана! А, значит, действует презумпция невиновности! Что возомнил о себе, этот чертов Сэмюэль?!» Акерман несколько раз глубоко вздохнул, пытаясь сохранить спокойствие и мужество. Отвлекаясь от страхов, начал прокручивать в голове последнюю роковую миссию. Перед глазами нарисовалась картина… Ввалившийся в фургон Майкл с окровавленной подругой на руках, успевший спасти ее и себя за секунды от взрыва. «Черт, знать бы, что произошло под землей!» Конечно, он понимал, что Сэмюэль прибег к уловкам, добиваясь своего, но одно дело догадываться, а другое – знать точно. Правда, он, Акерман, обладал и кое-какими достоверными сведениями. Белокурая девка Майкла не могла быть пленницей Лиги в течение шести месяцев. И даже если придется сдохнуть, он откроет этот маленький секрет Мэдлин. Майкл Сэмюэль еще поплатится за свою самоуверенность! Судорожно сглотнув, Акерман попытался смочить слюной нервно пересохшее горло. «Дьявол! Ожидание стало настоящей пыткой!» Но нельзя сдаваться! Подняв голову, он презрительно уставился в камеру слежения под потолком. ---Ну, и чего мы ждем? Давайте, начинайте представление! В ответ - гробовая тишина. Отвернулся, чувствуя себя глупым мальчишкой, а страх с новой силой закрутился в животе. «Мне надо прилечь». Но в камере не было мебели, даже сесть оказалось не на что. Поэтому, опираясь спиной о стену, он сполз на пол, вытягивая уставшие ноги. В недолгом облегчении пленник закрыл глаза, стараясь представить, что произошедшее - всего лишь затянувшийся ночной кошмар. Через несколько томительных минут заскрежетала входная дверь, и Акерман спешно вскочил. Два головореза из службы охраны шагнули внутрь, заполнив маленькую комнату мощными телами. Один из них, Льюис, оперативник Второго уровня, заговорил с пленным: ---Акерман, на выход! Задержанный прекрасно знал, что не было смысла пререкаться. Но и терпеть пренебрежительное отношение бывшего подчиненного, не хотелось. ---Куда? Льюис недобро улыбнулся. ---А ты как думаешь, командир? В Белую Комнату, конечно. Поболтать с Мэдлин. ********* Короткий переход от темницы до Белой Комнаты показался ему бесконечным. Хотя Акерман старался смотреть только прямо, но все равно не мог отвлечься от вытянутых шей и любопытных глаз, сопровождающих его перемещение. Разинутые рты зевак – еще одно позорное свидетельство поражения. «Пошли все к черту!» Белая Комната, как обычно, выглядела пугающе холодной. Единственная мебель – металлическое кресло по центру. Это кресло - последнее, что успел заметить, прежде чем безжалостные конвоиры, скрутив руки, пихнули на жесткое сиденье, прижав к запястьям и основанию шеи сзади подозрительные приборы, похожие на механические печати. «Дьявол, что это?» В то же самое мгновенье резкая боль пронзила руки и шею. Непосредственно к коже ему пристрелили зажимы, похожие на плоские шайбы. И теперь, намертво присоединенный к металлическому креслу запястьями и затылком, он был обездвижен. Прежде чем успел погрузиться в мутную пучину паники, с леденящим скрипом распахнулась входная дверь, и на пороге появилась Мэдлин. РАЗЪЯРЕННАЯ Мэдлин. Стоя перед ним, она гневно бросала слова, больше похожие на пули. «Судья, прокурор и палач в одном лице»---тупо отметил про себя пленник. ---В течение следующих трех дней Вы будете подвергнуты интенсивному допросу. Вы все расскажете нам, потому что знаете, таковы правила,---Ее темные глаза заморозили кровь в его жилах,--- После этого Вас ликвидируют. Она сделала маленькую паузу. ---Вопросы есть? «Ты все равно не ответишь ни на один, сука». Он вернул ей твердый взгляд, не позволяя ощутить свой ужас. Конечно, Мэдлин блефовала, стараясь запугать. Но не выйдет, он хорошо понимал правила игры. И еще схлестнется с проклятой Ледяной принцессой. Он, Акерман, никогда не был глупцом и отлично знал, что информация всегда чего-то стоила. Возможно, стоимость сегодняшней равнялась его жизни. Поэтому он промолчал. Отвращение на краткий миг исказило обычно бесстрастное лицо Мэдлин. Акерману даже почудилось, что она собралась его ударить. Но, сдержавшись, одарила долгим ядовитым взглядом и, развернувшись, вышла. Предатель смотрел вслед женщине, удивленный странным поведением. «Какой допрос, если она…». Мысль прервалась на полуслове, потому что в открытой двери возникла тележка, наполненная оборудованием. А за ней шли два человека, чей вид внушил пленнику подлинный ужас. К сожалению, он прекрасно знал обоих. Так же имел несчастье, часто наблюдать результаты их работы. Эта парочка наслаждалась каждым мигом мучения своих жертв. Однажды, просмотрев полную запись допроса по методу Элизабет и Генри, он не смог заснуть ночью. Наблюдая, как миниатюрная женщина и ее более высокий напарник вошли в комнату, Акерман не выдержал. ---Подождите. Пусть Мэдлин вернется, сейчас же! Ему не ответили, пара палачей продолжала молча раскладывать свои страшные «игрушки». ---Постойте!!!---еще раз попытался облегчить свою участь предатель. Но… со скрипом захлопнулась тяжелая дверь, а рыжеволосая Элизабет, подняв глаза, так улыбнулась Акерману, что тот задохнулся от ужаса. «О Господи… мертвый…. Я считай, уже мертвый». Когда же палачи взялись за дело, предатель отчаянно начал жалеть, что все еще жив.
veda: ********* ---Ты – не слишком покладистый пациент, не находишь?--- доктор Лоренс смотрит на меня, притворно хмуря брови. ---Мммм. Думаю, ответа не ожидается. Секунду назад под язык был засунут градусник. И теперь моя временная немота используется Фредерикой, что бы распекать за не съеденный обед. Протеиновый заменитель нормальной пищи, которым обычно пичкают в Медлабе, нетронутым продолжает стоять на подносе. Я не смогла впихнуть в себя эту гадость, именуемую между оперативниками «замазкой». Взгляд, брошенный на полный стакан, вызывает рвотный рефлекс. Поэтому поспешно закрывая глаза, представляю на месте «замазки» большую горячую пиццу. Возникшая в воображении аппетитная картинка почти заставляет улыбнуться. «Мне, похоже, полегчало. Раз мечтаю о еде, а не вздрагиваю от воспоминаний о взрыве». Действительно, боль почти терпима,… пока не двигаюсь. Кто бы мог подумать, что перелом ребра переносится тяжелее, чем пулевое ранение? Но это правда. А ведь у меня два ребра повреждены. И это, ребята, больнее, чем двадцать укусов крыс, сложенных вместе. Доктор Лоренс достает термометр изо рта, а я открываю глаза. Быстро взглянув на показания, она вновь поворачивается ко мне. Теперь ее глаза улыбаются. ---Может, ты и не самый легкий пациент, зато самая терпеливая из больных. Пока она говорит, проворные теплые руки быстро ощупывают мои повреждения. Даже удивительно, как мягко она это делает. Все-таки большое облегчение, когда доктор – «хороший парень». Внимательно изучив сетчатку глаз, доктор, наконец, выпрямляется и произносит свой вердикт: ---Через несколько дней будешь бегать, как прежде,--- она ласково поглаживает мою руку и сочувственно улыбается. Улыбаясь в ответ, испытываю странное чувство. Будто мое лицо совсем позабыло, как это делается. ---Берегитесь, могу подумать, что Вы тосковали обо мне,---я киваю на полный стакан с противной «замазкой» и добавляю,---Хотя в такое трудно поверить, судя по моему упрямству. ---О нет, Никита, ты совсем не упряма. Фредерика отходит к компьютеру, что бы занести новые данные. Но я не собираюсь пить белую гадость даже с лестью пополам. Оглянувшись, доктор насмешливо выгибает бровь. ---Во всяком случае, не ты здесь самая упрямая. Есть еще один пациент. Каждый раз, как он попадает в Медлаб, хочется или сбежать, или пристрелить его самолично. Фредерика, усмехаясь, качает головой, а я каменею. Потому что подозреваю, о каком человеке идет речь. Следующие слова лишь подтверждают мои предположения. ---Ты знаешь, о ком я. Этот мужчина твердит, что все прекрасно, заливая кровью пол-этажа. Думаю, врожденный галльский стоицизм всему виной. И хуже такого упрямства быть ничего не может. Я молчу, расстроено кусая губу. Но мое лицо, наверняка, выдает страдание. Фредерика мгновенно понимает свою ошибку. Так не характерно для наставника, бросить свой материал без внимания. А Майкл не пришел ко мне ни разу. Сочувствие во взгляде Фредерики заставляет смутиться и опустить глаза, нервно перебирая край белой простыни. «Ну, где же ты, Майкл?!» К счастью болезненный разговор заканчивается. Еще раз взглянув на монитор с жизненными показателями, доктор Лоренс собирается оставить меня одну. ---Я скоро вернусь. Попробуй поспать. Если что-то понадобится, жми на кнопку вызова. Хорошо? ************* Я даже не пытаюсь уснуть. Все равно бесполезно, пока не выключились яркие лампы под потолком. А до этого счастливого времени еще, как минимум, два часа. Итак…. Ни книг, ни журналов, ни телевизора…. Ничего, чем бы можно было отвлечься. Только собственные мысли. Но их веселыми назвать сложно. Труднее всего переносится полная изоляция. Что творится за четырьмя белыми стенами? Я в Медлабе уже почти двое суток, но до сих пор не знаю реакцию Отдела на свое возвращение. Удалось ли Майклу обмануть их? Внезапно посещает ужасная мысль. «Он не приходит ко мне…. Вдруг… его больше нет?» Несколько раз глубоко вздыхаю, подавляя возникшую панику. «У Майкла Пятый Уровень…. Кто уничтожит его, не допросив сначала меня?» Да. Точно. С ним, наверняка, все в порядке. Иного исхода, я не переживу. Но если Майкл жив-здоров, то… почему, ради Бога, не видится со мной? Подтягиваясь на руках, я сажусь. И тут же вздрагиваю от боли в сломанных ребрах. Осторожно ощупывая отекшую челюсть, пытаюсь представить список собственных увечий. Да, не мало. Начиная с двух выбитых зубов, а заканчивая отбитыми почками и сломанными ребрами. Но чем дольше я думаю о болячках, тем сильнее склоняюсь к мысли, что Майкл не приходит, потому что винит себя. «Черт! Я же сама попросила сделать это! Так, на фига, мне теперь его чертово благородство?!» Я не боюсь боли, не забочусь об ушибах. Все, чего хочу – не чувствовать себя такой безумно одинокой, как сейчас. Слезы подступают к глазам от жалости к себе. Но, стараясь успокоиться, продолжаю рассуждать. «А чего ты, собственно, ожидала? Что Майкл будет кружить по палате, осыпая тебя цветами, конфетами и горячими поцелуями? Теплые капли угрожающе зависают на кончиках ресниц. Нет, ничего сверхъестественного я не прошу. Просто, хочется,… мне нужно от него подтверждение…, что у НАС все нормально, что существуем МЫ. Разглядывая иглу капельницы в своей руке, пытаюсь найти ему оправдание. Возможно,… вполне возможно, Майклу не разрешают навещать меня. Вероятно, у них есть намерение держать нас врозь, что бы допросить каждого по отдельности. Они ведь понимают, что Майкл вывернется по-любому, лишь бы успокоить их и… спасти меня. Из глубокой задумчивости выводит шорох автоматически открывающейся двери. Сердце подпрыгивает в груди от волнения и счастливого предвкушения. Но радостное ожидание быстро сменяется разочарованием. Мэдлин. Она рассматривает меня так пристально, что возникает желание спрятаться с головой под одеяло. Мэдлин - последний человек среди тех, кого хочу увидеть! Но она уже рядом, застыла в ногах моей кровати. ---Доктор Лоренс сообщила, что ты идешь на поправку. Подтягивая простыню повыше, складываю руки на груди. ---Бывало и лучше, но я выживу. Она улыбается. ---Уверена, что так оно и случится. Внезапно осознаю настоящий смысл ее слов. Но продолжая улыбаться, стараюсь не поддаваться страху. ---Когда мне разрешат встать? ---Это решит доктор Лоренс. Скорее всего, через один-два дня. А в чем проблема? В ее глазах вопросы, на которые совсем не тянет отвечать. Поэтому жму плечами и равнодушно произношу: ---Здесь скучновато. Мэдлин обходит изножье кровати, разглаживая морщинки на простыне идеально ухоженными пальцами. ---Да, грустно, что тебе нельзя принимать посетителей. К сожалению, это стандартная практика. От ее слов неожиданно становится легче. Так вот в чем дело! ---Значит, только Вы и Шеф можете навещать меня? Конечно, лучше жевать толченое стекло, чем терпеть беседы с Шефом. Но ведь надо мне о чем-то болтать с Мэдлин? ---Да,---Она нежно улыбается, глядя в глаза,---Ну, и Майкл, разумеется. Почва мгновенно уходит из-под ног. И прежде чем успеваю прикусить язык, с губ слетают слова: ---Майкл тоже? Так почему же он не приходит? «Черт! Черт! Зачем я спросила о нем?» Однако, уже поздно. От ее улыбки дрожь пробегает по спине: ---Он взял два выходных,--- она «заботливо» прикрывает простыней мои босые ноги,--- Уверенна, Майкл заглянет, как только вернется в Отдел…., завтра утром,… если будет свободное время. Каждое мягкое слово похоже на удар кулаком. Они скручивают болью мой живот и выбивают дыхание из легких. «Он взял два выходных». Отвожу взгляд, из последних сил борясь за самообладание. Но страдание жжет изнутри. «Господи, как могла забыть, что Мэдлин - мстительная сука?» Даже Майкл не может довести меня до края с такой разрушительной легкостью. Необходимо выставить ее из палаты прежде, чем хлынут обжигающие горло слезы! Я должна успеть это сделать! Поэтому, улыбаясь подобно прожектору, бодро отвечаю: ---Надеюсь, Майкл выберет время. Сама удивляюсь беззаботности, с которой звучит голос. Майкл, похоже, бросил меня…. Как хватает сил спокойно говорить о том, что изнутри разрывает душу? Притворно зевнув, подтягиваю простыню. ---Доктор Лоренс просила меня отдохнуть. Надо выполнять распоряжения врача. Мэдлин наблюдает, как я демонстративно сползаю в постель. ---Конечно. Я зайду завтра, узнать о твоем самочувствии. На прощание она мягко дотрагивается до плеча. Зажмурив глаза, слушаю, как удаляется цокот ее каблуков. Когда же, наконец, с шорохом, закрывается входная дверь, загораживаю лицо рукой. Жалкая попытка скрыть текущие по щекам слезы. Отчаянье окружает меня белым непроницаемым саваном. «Где же ты, Майкл?» ************ Адам снова скачет рядом, круглая мордашка сына сияет от счастья. ---Еще раз, папуля! Еще раз! Поймав в свои объятия, утыкаюсь носом в его шею. Ноздри наполняются чистым и нежным ароматом ребенка. Малыш ерзает и хихикает, притворно вырываясь, а я нарочно медленно вожу колючим подбородком по его нежной коже. Наша привычная игра. ---Шершавый папочка,---он хватает меня за плечи и тянет к себе,---Давай! ---Снова?---тяжело вздыхая, театрально изображаю утомление,--- Боюсь, я слишком устал для этого. ---Папуля устал?---выразительная мордашка сына беспокойно хмурится, а мое сердце сжимается от нежности и сожаления, что напугал своего чуткого малыша. Долгое мгновение мы смотрим в глаза друг другу. Адам похож на Елену. Ее масть, ее темные глаза и волосы, ее смуглая кожа. Но все же, когда вижу его, понимаю каждой клеточкой тела…. Он и мой сын…, кровь от крови, плоть от плоти. Обхватив хрупкое детское тельце, поднимаю ребенка над головой. Адам взволнованно пищит и сучит ногами в предвкушении развлечения. ---Давай!!! ---Ну, хорошо…,---делаю вид, что раздумываю над его предложением, а потом с ложной строгостью качаю головой,---Только это в последний раз, ОК? И тут же подкидываю его вверх, слушая вопль чистого восторга, пока малыш взлетает и падает обратно в мои надежные руки. Снова болезненно сжимается сердце от бесконечного доверия, что наблюдаю в счастливом личике сына. Он верит в меня, он нуждается во мне. «Но все это не настоящее». От холодности пришедшей мысли мое хрупкое счастье разлетается на куски. Поэтому, прежде чем поставить Адама на ноги, приходится несколько секунд прижимать сынишку к себе, обуздывая распустившиеся эмоции. Я «дома» уже несколько часов. Но все еще испытываю странные чувства. Будто все вокруг нереально… Елена,… Адам… и я сам. ---Что ты сделал папе, Адам? Тягучий, томный голос Елены заставляет обернуться. Она смотрит на нас полными счастья глазами. Приглашая присоединиться, протягиваю ей ладонь, но каждое нежное слово, каждое касание напоминает о собственном вероломстве. Адам смеется, когда, приблизив маму, я оставляю его посередине, обнимающим нас с Еленой за шеи. Улыбка жены полна сожаления. ---Почему это кажется таким знакомым? Когда осторожно скользнул в кровать, стараясь не разбудить Елену, было около четырех часов утра. Но, не смотря на крайнюю усталость, заснуть мне так и не довелось. Желание быть в другом месте и тяжесть предательства сплелись в неразрывный клубок, не давая расслабиться. Конечно, проще всего было бы обнять сонную Елену и утешиться в ее объятиях. Но я не хотел, не мог использовать жену, что бы облегчить свою вину. А в семь часов, разбудив маму, в кровать запрыгнул Адам. И меня встретили две пары восхищенных темных глаз. Застыв лишь на мгновение, жена и сын бросились обнимать и целовать своего заблудшего отца. Опрокинутый на спину, я был оплетен путаницей смуглых рук и оглушен смеющимися голосами. Пользуясь шумной неразберихой, Елена требовательно потянулась к моим губам. И я поцеловал ее так страстно, как жене и хотелось. Но испугало усилие, которое пришлось совершить, что бы ощутить знакомую нежность. Положение спас Адам. Втиснувшись между нами, он явно не торопился уходить. Заметив ее разочарование, я тепло улыбнулся Елене через голову сынишки. А внутри, к своему стыду, облегченно вздохнул. Вот и теперь он снова между нами. Елена берет Адама из моих рук и твердо ставит на пол. Потом подает одну ладонь ему, а другой обнимает меня за талию, пробираясь под свитер. Ее пальцы ласкают кожу, гуляя вдоль позвоночника, а темноволосая головка прижимается к моему плечу. На мгновение замираю от этой привычной ласки и с позором понимаю, что боюсь сегодняшней ночи. Адам, наблюдательный, как и всякий ребенок, замечает матери: ---Мам, папуля очень уставший. ---Правда,---она кокетливо и заговорщицки мне улыбается,---Наверное, надо разрешить ему вздремнуть перед обедом? Согласен? Адам кивает и берет меня за руку. Но прежде, чем успеваю пойти за ним, Елена, обнимая за шею, шепчет на ухо, что бы ни расслышал сынишка: ---У меня на тебя большие планы. Поэтому ты нужен мне отдохнувшим, любимый. Мягко поцеловав возле уха, она отстраняется, раскрасневшись от собственной смелости. Честно говоря, я и сам удивлен. С самого первого поцелуя и до сегодняшнего дня моя жена довольствовалась пассивной ролью в наших сексуальных отношениях. Конечно, Елена не была больше той застенчивой девочкой, которую Отдел сосватал мне много лет назад, но и агрессивной явно не стала. Я всегда делал первый шаг и ее, казалось, это полностью устраивало. Внезапной вспышкой перед глазами встает картина: Никита толкает меня на спину и, жадно целуя живот, опускается все ниже. От ярких чувственных воспоминаний перехватывает дыхание, и требуется вся воля, что бы вернуться из мечты на землю. Понимающе улыбаясь, я мягко целую жену в полуоткрытые губы: ---Уверен, я отыщу силы. ********** Предательство. Слишком короткое слово, что бы описать весь сложный клубок моих эмоций. Да, безусловно, я предатель. Но КОГО пришлось предать сегодняшней ночью? Елену? Никиту? Себя? Опуская ноги, сажусь на кровати. Действую очень осторожно, что бы ни разбудить жену. Чуть раньше я занялся с ней любовь, заставляя льнуть к себе. Используя руки и рот, довел до восторженной дрожи. Ласкал, пока на краю экстаза не выкрикнула мое имя. И вот теперь она спит, успокоенная знанием, что способна дать мне взамен такое же чувственное наслаждение. Ведь это ее поцелуи и касания подвели меня к краю. И вырвавшийся на этом краю стон был ее именем. Расстроенный и виноватый, обеими руками убираю с лица растрепавшиеся волосы и поднимаю свою одежду. Елена даже не шевелится, когда, одевшись, я спешно покидаю комнату в надежде получить облегчение вне этих стен. Двумя минутами позже стою в гостиной с бокалом коньяка в руке. Разглядывая янтарную жидкость, равнодушно пожимаю плечами. Хуже, чем есть, уже не будет. Слишком взволнованный, что бы сидеть, подхожу к окну. Улица погружена во мрак, единственные звуки, нарушающие тишину: далекий гул чужого телевизора да лай загулявшейся собаки. «Итак, я снова в кругу любящей семьи». Делая большой глоток, закрываю глаза и жду, когда растекшийся по желудку алкоголь принесет мне хоть каплю тепла. Но даже насыщенный вкус выдержанного бренди не способен успокоить меня сегодня. Мягкость коньяка забивается горечью воспоминаний. О том, как, лаская жену, я чувствовал под своими губами губы Никиты, как, обнимая смуглое миниатюрное тело, видел в мечтах иное, и как нежные руки Елены казались руками совсем другой женщины. И еще…. Имя Никиты было тем стоном, что сорвался с моих губ в момент финала. Бездумно разглядывая темноту, вспоминаю другую ночь, когда так же стоял у окна. Но сегодня все иначе. Пол не качается под ногами в ритме прибрежных волн…. И Никита не со мной. Она одиноко лежит под безжалостными лампами Медлаба, бледная и измученная, а не расслабленно прикорнула за спиной на растерзанной в приступе страсти постели. Длинным глотком допиваю коньяк и слегка морщусь, обжигая напитком горло. Сегодняшней ночью я не в силах получать удовольствие от вкуса. Все, что теперь ощущаю – это тоска. Выходные закончатся через 24 часа. Но прежде, чем вернусь обратно, я должен принять решение. Если бы требовалось выбирать между любовью и Отделом, мне было бы гораздо легче. Но все не так однозначно. Моя семейная жизнь – это не просто задание в интересах Отдела. Нет, это гораздо большее. Я до боли в груди люблю своего сына. А его мать…. Пусть не чувствую к ней безумной страсти, но… она очень дорога мне, очень. И я защищу их обоих от любого вреда, даже ценою жизни. Пальцы с усилием сжимают ножку бокала. Невеселые ранее мысли, совсем темнеют. После всего, что случилось в Гренобле, выполнить свое обещание почти невозможно. Потому что отлично знаю Никиту. Ее эмоции, ее сердце будут в ее глазах, как не старалась бы их спрятать. Чтение потаенных мыслей моей подопечной всегда оставалось для Мэдлин детской забавой. Ничего не изменилось. Но я не могу позволить Отделу иметь на меня большее влияние, чем сейчас. Если же продолжу любовные отношения с Никитой, то так и будет. Елена и Адам – две невинные души, ставшие заложниками своего преступного отца и деда, Саллы Вачека. Они и так не властные над собственной судьбой, хотя и не знают об этом. Но я-то знаю. И мое знание не позволяет отпустить себя на волю, продолжая то, что началось с сумасшедшей ночи в Гренобле. Пульс зашкаливает, а тело дрожит от воспоминаний, как совершенно подошла мне Никита. Как абсолютно уместна была она в моих объятиях. В отчаяние закрываю глаза. Найти счастье взаимной любви, подверженное волшебной ночью, получить кусочек собственного рая - все только для того, что бы тут же потерять. Жестокий удар. Обида и гнев скручивают меня изнутри, но я точно знаю, какое решение должен принять. Забыв о своих желаниях, забыв о тоске по потерянной любви, я обязан поставить на первое место интересы семьи. Что бы гарантировать их спокойствие, отодвину Никиту. Очень хочется снова наполнить стакан, но даже этого позволить себе не могу. Никита - не единственная моя забота на сегодня. Осталось около часов 12 до того, как Аккерман выложит все к полному удовлетворению Мэдлин. И наверняка не последней его историей будет рассказ о нас с Никитой. Поэтому, отставляя пустой стакан, направляюсь к компьютеру. Пусть Мэдлин сумела удалить меня из Отдела физически, но я не позволю ей вывести из игры совсем. ********** Биркоф снял очки и, разминая мышцы, потер шею. Он очень устал. Устал от свалившейся на него ответственности, от чужих проблем, которые приходилось решать. А больше всего устал от бесконечных секретов, которые предпочел бы не знать. Слава Богу, вернулась Никита! Теперь хотя бы Майклу будет, чем заняться, кроме как мучить его, Биркофа, безумными и опасными просьбами. «Но я ведь, и правда, талантлив…. До сих пор не могу поверить, как легко провернул взлом информационной базы Второго Отдела». Мечтательно парящий в предвкушении будущих интересных задач, молодой человек внезапно понял, что его вызывают. Он идентифицировал источник и ойкнул: ---Что, черт побери…? Секретный канал. Только оперативники выше Шестого Уровня могли им воспользоваться. «Кто же это мог быть?» Биркоф мысленно составил список потенциальных кандидатов. Шеф в башне. Мэдлин тоже пошла отдыхать. Представители Надзора не выходят с ним на прямую связь. Тогда кто? Дотянувшись до клавиатуры, он щелкнул ENTER, и… рот пересох от волнения. ---Майкл! Как ты попал на этот канал? «Глупый вопрос, Сеймур. Это же Майкл!» Как и ожидал, неожиданный собеседник вопрос проигнорировал. ---Мне нужно, что бы ты кое-что сделал. Юноша едва сдержал усталый вздох. Опять! Жаль, он не получал по доллару каждый раз, как слышал такие речи. Был бы уже богачом. ---Направь на мой сервер передачу из 447 пункта. ---447?---Биркоф испугано оглянулся,---Белая Комната? ---Да. «Майкл в отгуле, но хочет узнать, как себя чувствует Акерман?» Биркоф еще раз пошарил вокруг глазами. Он, черт побери, уже устал от этих шпионских игр! Кроме того, преследовало стойкое ощущение, что дальнейшее в них участие могло стать опасным для здоровья. Поэтому, понизив голос до шепота, юноша ответил собеседнику: ---Майкл… ты ведь понимаешь, что я не могу. Шеф четвертует меня, если узнает. Майкл промолчал, давя на Биркофа упрямым выражением лица «не позволяй ему узнать». Но Сеймур не собирался так легко сдаваться. Скрипнув зубами, он попробовал снова. ---Там не на что смотреть, Майкл. Акерман уже несколько часов в компании Элизабет и Генри. Он похож на кусок мяса. Даже Мэдлин не стала с ним разговаривать. ---Сейчас, Биркоф. Хотелось бы еще поторговаться с Майклом, предлагая в качестве альтернативы передачу из Медлаба, но…, проклиная себя, Сеймур согласился. Снова. ---Хорошо, в пять. Слегка кивнув, собеседник исчез, отключая канал. Биркоф раздраженно покачал головой. Чем больше он узнавал людей, тем сильнее любил свои компьютеры. *********** Мэдлин слегка вздрогнула и уменьшила громкость передачи. Она, конечно, контролировала подготовку Акермана к допросу. Но к чему насиловать уши его непрестанными криками? Наблюдая за точной работой пары палачей, Элизабет и Генри, как всегда, испытала благоговейное восхищение. «Такая вдумчивость, такой профессионализм…». Перевод полезных сотрудников из Третьего Отдела в Первый был одним из самых весомых ее подарков Полу. Это случилось ровно пять лет назад. Процент получения полезной информации с их приходом заметно возрос. И КПД тандема только увеличился за прошедшие годы. Да, тот давний перевод стоил всех трудов, что она в него вложила. Третий Отдел яростно сопротивлялся, их Шеф дал категорический отказ. Но через голову начальства она обратилась к Джорджу…. И получила, в конце концов, желаемое. На профессиональном уровне Элизабет и Генри не было равных. Что же касалось личных качеств…. Мэдлин тихонько улыбнулась. Она прекрасно знала, как к ним относились в Отделе, как называли и какие байки о них слагали. Некоторые сплетни имели под собой реальное основание, некоторые – нет. Самые рьяные хулители встречались с «близнецами» лично и на собственной шкуре оценивали их таланты. Женщина внимательно изучила кардиограмму Акермана. Обнаружив увеличивающуюся амплитуду, подняла глаза к экрану. Понятно, от чего он так разволновался! Элизабет и Генри были ассами. Еще несколько часов в их обществе, и Акерман, с радостью, расскажет все. Конечно, ей было весьма обидно, что обвинения Майкла полностью подтвердились. Еще обиднее было принять, что не сможет сама пристрелить мерзавца. Но в то же время решение Шефа вызывало у нее восхищение. Как хорошо Пол знал ее! Он прекрасно понимал, что, отняв шанс лично расквитаться с опозорившим протеже, накажет ее адекватно вине. В последний раз взглянув на экран, она прервала вещание. Акерман почти готов. Но допрашивать его будут другие. Она слишком хорошо себя знала. Кипя гневом и ненавистью, не смогла бы остаться объективной. К тому же Мэдлин не собиралась показывать Акерману, насколько задело его предательство. Поэтому, поразмыслив, назначила на это дело Уолша, одного из немногих оперативных психологов, чьему мнению доверяла. Пускай Уолш выбивает из шпиона сведения. Она, Мэдлин, и так потратила на негодяя слишком много драгоценного времени. Акерман был выбран из множества кандидатов по двум главным параметрам: беспринципность и амбициозность. Но совершенно не оправдал ожиданий. Однако Мэдлин признавала, что, несмотря на глупость, он отлично выполнил возложенную задачу. А она добилась своих целей. Конечно, Пол мог тешить себя надеждой, что Майкл очнулся из-за конкуренции. И его компромат против Акермана был личным крестовым походом. Но Мэдлин-то не привыкла поддаваться иллюзиям. Она точно знала, кто ответственен за возвращение Майкла в строй. Слегка нахмурившись, женщина вернулась мыслями к недавнему разговору с Никитой. Реакция девушки на рассказ об ушедшем в отгул Майкле, не явилась неожиданностью. Он всегда был ее защитником. А теперь стал еще и спасителем. Добавьте к этому их запутанные отношения и получите искомый результат. Никита залилась слезами от одной мысли о забывшем ее Майкле. Глупышке даже не пришло в голову, что сведения могли быть ложными. Конечно, девушка сейчас не в лучшей форме. Перенесенные страдания, боль, воздействие лекарств…, но это не все. Ее эмоциональная привязанность к наставнику явно укрепилась из-за последних событий. Оставался вопрос…. Как воспринял ситуацию сам Майкл? Судя по докладам группы наблюдения, он легко скользнул обратно, в роль любящего мужа и отца. Но… Мэдлин знала Майкла слишком давно. Его настоящие эмоции были спрятаны за семью замками. Женщина не сомневалась, что он сумел бы убедить в своей привязанности любую. И эмоционально, и сексуально. Даже если бы истинный интерес находился совсем в другом месте. Поэтому, в свете личностных качеств, вопрос о его влюбленности в бывшую наставницу, оставался спорным. Нет, она, разумеется, знала, что он хотел Никиту. Так же, несомненно, та желала Майкла. Сексуальное притяжение между ними существовало с самого начала. И это совершенно не волновало Мэдлин. Наоборот, натянутая нить желания, заставляла их балансировать на лезвие бритвы, заостряла чувства и мысли…, делала лучшими. Но эта же связь могла вырвать обоих из-под контроля. Поэтому Мэдлин хотелось бы знать, как далеко зашел в своих чувствах Майкл. И вовремя протянуть ему руку. Словом, медлить было нельзя. Следующим утром она собиралась поговорить с Полом о назначении Никите нового наставника.
veda: Внимание! Следующий отрывок содержит сцены, относящиеся к категории NC-17. Если вас смущают достаточно откровенные эротические описания, пропустите эту часть! Если такие товарищи существуют в природе, то, пожалуйста, дайте мне знать. Это чисто научный интерес ---------------------------------------------------------- *********** Теплые руки, скользя по животу, сползают вниз, туда, где сходятся бедра. А, опустившись, ласкают и гладят, черпая горстями дрожащее тепло. Задыхаясь, тянусь к нему и наталкиваюсь жадными пальцами на твердые мышцы, перекатывающиеся под гладкой кожей. Его жаркий рот путешествует вдоль линии челюсти. Слегка прищемляя подбородок, стремится дальше, к губам. Но, достигнув, растягивает удовольствие, пробуя каждую из них по отдельности. Вдруг, неожиданно, целует так жадно и требовательно, что я забываю, как надо дышать. Мускулистые ноги переплетаются с моими. Контраст нежной женской кожи с шероховатостью мужской придает нашим столкновениям особый эротизм. Тело напрягается, теплеет и требует прижаться сильнее. Закрытые глаза совсем не мешают, зрение не имеет значения. Я помню его тело наизусть. Он откидывается на спину, беря меня с собой. И вот я уже сверху, губы к губам, живот к животу. А меж повлажневших бедер пульсирует его неоспоримое желание. ---Посмотри на меня. Дрожа, повинуюсь нежной команде… и пропадаю. В нем столько страсти, столько тоски! Прекрасные глаза цвета моря кажутся почти черными от наплыва эмоций. И все слова, что хотела сказать, замирают каплями на языке. Задохнувшаяся от чувств, онемевшая от любви беру в ладони его лицо. Он наблюдает из-под ресниц, а мои пальцы, лаская, обводят точеные черты. Краем ногтя теребя ямочку на подбородке, слегка царапаю кожу об отрастающую щетину. Мягко обрисовываю контур чувственных губ, впитывая ответную дрожь его тела. И, будто случайно, скользнув, проникаю во влажное тепло рта. Но тут он не выдерживает. Нетерпеливо рыкнув, перехватывает запястье и, зарываясь в волосы на затылке, тянет меня к себе. Его рот жесток и нежен, а губы решительны и умоляющи. Глаза наполняются слезами от чувственной красоты момента, когда настойчивый язык, гладя, проникает вовнутрь. Конечно, не плачу, но тихий стон помимо воли вырывается из горла и, умирая от жажды, настойчиво приникаю к нему бедрами. В хриплом шепоте мое имя звучит угрозой, предупреждением. Не успев опомниться, я уже придавлена великолепным телом, вжата глубоко в матрац. Требовательные руки повсюду… ласкают, дразнят, соблазняют….. А рот отстает от пальцев лишь на одно мгновение. Я ничего не слышу,… не вижу, кроме него. В крови полыхает пламя, волны дрожи бегут по телу. Легчайшее прикосновение заставляет меня кричать: ---Майкл… пожалуйста…,---нетерпеливые пальцы впиваются в сильные плечи,---Пожалуйста, Майкл, сейчас…. Мои руки, скользнув по влажной коже, оставляют плечи, скатываясь к бедрам. Это то, чего хочу, о чем давно мечтаю. Нестерпимая боль между ног заставляет прижимать его крепче. И вот он здесь, совсем близко… тугой и тяжелый,… напряженный и жаждущий. Обнимая ногами мужские бедра, приглашаю, зову, умоляю, и тело дрожит в потребности получить его в себя. Но он не нуждается больше ни в понукании, ни в уговорах. Твердый рот обжигает мне шею, а руки скользят под ягодицы, приподнимая…. Замираю в сладостном предвкушении, в отчаянном ожидании. Кажется, что кожа искрит от чувственного напряжения. Очень жестко… не достаточно быстро… он берет мой рот в поцелуе. Так же жадно, неоспоримо берет и меня саму. Удерживая запястья, тесно сплетает пальцы и над моей головою вжимает руки в постель. Не позволяя шевельнутся, опускается к ноющим грудям. Быстрый язык дразнит соски, вторя ритму движения между моих ног. Я выгибаюсь дугой и окончательно теряю голову. Приникнув к нему всем телом, душой отрываюсь от земли. Волны дрожи разбегаются кругами, слезы текут по щекам. Мы движемся вместе, скользя и сталкиваясь. А рвущееся из груди сердце, бешеным пульсом твердит в висках: «Я люблю тебя. Я люблю тебя. Я люблю тебя». С силой кусаю губы, подавляя опасные слова. Я боюсь. Боюсь своих чувств. Боюсь, что все окажется обманом. Боюсь, что он исчезнет в ночи. Боюсь, никогда не почувствует даже половины того, что чувствую к нему я. Но вдруг, поднимая голову, он ловит мой взгляд темными от боли глазами. ---Я думал, что потерял тебя. Слепая от слез, мотаю головой и твержу…, твержу: ---Никогда…, ни за что…, нет…. Вырвавшись из ослабшей хватки, обнимаю руками за шею и тянусь к нему. Поддаваясь навстречу, он горячо отвечает, и соль моих пролитых слез ощутима на наших губах. Неожиданно поцелуй прерывается. Подняв голову, он настойчиво ловит мой взгляд. ---Без тебя…,---говорит с трудом, будто слова застревают в горле,---Я почти не жив. Снова нежно целует. ---Пожалуйста, вернись. Простота этих искренних слов разрывает мое бедное сердце. ---Ты нужна мне. Его рот провоцирует и дразнит. ---Я хочу тебя. Оторвавшись на мгновение, он судорожно вдыхает и шепчет мне прямо в губы: ---Я люблю тебя. Закрыв глаза, я купаюсь в волнах чистого счастья. И возвращаю ему поцелуй, наслаждаясь нашими слившимися телами и бьющимися в унисон сердцами. ---Не бросай меня больше,---твержу наболевшие слова, едва успевая дышать,---Я этого не вынесу. Зеленый взгляд, обжигая в ответ, клянется мне: ---Никогда. Беря в ладони груди, он дразнит пальцами болезненно затвердевшие соски. А, ощутив ответную дрожь, легко улыбаясь, заменяет руки губами. Его умелый рот, проворный язык, его осторожные зубы, лаская и кусая, подводят меня к краю. Пульсирующая боль между ног практически нестерпима, и, зарываясь пальцами в каштановые пряди, впиваясь ногтями в его кожу, я умоляю и требую, приподнимая бедра. Он не улыбается. Нет больше томной нежности. Что-то дикое, первобытное, вырываясь на свободу, сметает остатки контроля. Тяжелый взгляд из-под ресниц, и он начинает движение, увеличивая силу ударов. А я задыхаюсь в жадном наслаждении. Тугая спираль желания, напряженная до предела, начинает стремительно распрямляться. И знакомые волны жара растекаются внизу живота. ---Я больше не смогу… Майкл…. Не удержавшись на краю, кричу его имя. Все вокруг расплывается в цветном хороводе. А безжалостные пальцы возникают теперь между нами. Он касается меня, там, где огонь и так почти нестерпим. Он делает это снова и снова…. Ничего не видя от льющихся слез, из последних сил держусь за него, разрушенная жесткими судорогами оргазма. Те же бурные волны сотрясают сейчас и его. Целый мир, вращаясь, распадается на тысячи частей. И только одно для меня незыблемо, теперь и всегда - Майкл.
veda: *********** ---Никита. Кто-то осторожно трясет меня за плечо. «Не сейчас». Голос становится громче и настойчивее. ---Никита, просыпайся. Все в порядке…. Это просто кошмар. «Нет!» Резкий мертвенный свет разрушает мой чувственный мир. Пронзительный электрический писк проникает в затуманенный мозг, и я начинаю метаться, стараясь укрыться. Но кто-то сжимает руки, не давая биться в конвульсиях. Кто-то сильный и нежный. Кто-то…. Но это не Майкл. Я зажмуриваюсь сильнее, не желая терять только что обретенного счастья. Однако блаженство не удержать. Медленно, но верно меня заполняет горькая истина. Не уверена, что смогу ее принять. Пот стекает по горящей коже, сердце стучит, как молот. Сжимая ноги, едва подавляю стон от сладкой пульсации в паху. Господи! Что же это? Продолжаю плакать, вся влажная от слез. Но не только… Горячая влага и на внутренней поверхности бедер, а соски напряжены так, что вздрагиваю от легкого прикосновения одежды к грудям. Чья-то нежная рука гладит и гладит по волосам. Утешая, над ухом звучит мягкий женский голос. ---Шшшшш…. Все хорошо. Ты в безопасности. Именно смутно знакомый голос окончательно пробуждает от грез. Открывая глаза, вижу Фредерику, измеряющую мой пульс. «О Господи! Так это был только сон?» Вкус Майкла на моем языке, я чувствую его запах…. Кровь до сих пор шумит в ушах, тело налито блаженством. Внезапно смутившись, натягиваю простыню повыше. Доктор Лоренс, Слава Богу, не поняла, что мне хорошо, а не плохо. Она слишком занята моим пульсом и не заметила пылающих щек. Я оборачиваюсь к настенным часам. Ровно два ночи. Она когда-нибудь спит? Зато Фредерика умеет быть тактичной. «Страшно представить, если бы сейчас рядом был кто-то другой». Боюсь так же, что во время реалистичного сна могла выдать миру свою тайну. ---Я кричала? Голос дрожит, а щеки становятся совсем пунцовыми. Отводя спутанные светлые пряди от моего лица, она отвечает: ---Ничего страшного. У тебя было непростое время. Ее мягкие карие глаза выразительно перемещаются на ближайшую камеру наблюдения, которая находится под потолком, а потом, вновь, возвращаются ко мне, и уголок полной губы изгибается в улыбке. Все еще ошалевшая, я не сразу понимаю намек. Ага, значит, не было произнесено ничего такого, что невозможно было бы объяснить моим пленом и спасением благодаря Майклу. Страх в животе немного ослабевает, но сердце, увы, не способно утешиться. Сглотнув, пытаюсь благодарно улыбнуться, но не получается. Отворачиваясь к стене, ощущаю лишь жгучее отчаяние. Голос Фредерики становится тише, похоже, она возвращается на свое рабочее место. ---Сон, наверное, был очень ярким. Ты сильно волновалась, пульс недопустимо подскочил, даже включилась тревога на мониторе наблюдения. Яркий…. Едва сдерживаю истерический всхлип. «Так просто, яркий? Господи… это вообще не сон. Все настолько реально». Фредерика продолжает говорить, снова приближаясь. ---К сожалению, душе, что бы затянулись раны, часто требуется гораздо больше времени, чем телу. Но ты сильная, Никита. Ты обязательно справишься. Прохладная ладонь ложится на лоб. ---Не бойся воспоминаний. Позволь себе помнить, и кошмары отступят. Открыв глаза, замечаю ее почти материнскую улыбку. ---Ты в порядке? Мне надо навестить других пациентов. Кивнув, я снова зажмуриваюсь, пытаясь остановить слезы. Рука доктора ласково касается моей. ---Тебе надо опять заснуть. Постарайся, ладно? Свет выключается, и шаги обутых в мягкие тапочки ног затихают вдали. Помня о вездесущем наблюдении, поворачиваюсь к стене. Это максимум уединения, которое могу себе здесь позволить. Сломанные ребра протестуют, но, игнорируя жгучую боль, утыкаюсь носом в подушку. Судорожные рыдания, вырвавшись, сотрясают избитое тело. «Позволь себе помнить, и кошмары отступят». О нет, Фредерика! Мой кошмар только начинается. ************** Прежде чем открыть файлы наблюдения из Белой Комнаты, я быстро проникаю в журнал Медлаба. Понимая, что ситуация с Акерманом сейчас приоритетна, не могу бороться с собой. Торопливо просматриваю текущие данные о состоянии Никиты, и острая вина сжимает сердце. Ее состояние описано как устойчивое. Но разве это может утешить, когда знаю, кто виноват во всем? С разрушающим чувством беспомощности читаю сухой перечень переломов и внутренних ушибов. «О, боже». Волна тошноты подкатывает к горлу, и я закрываю глаза. Впившись пальцами в край стола, пытаюсь удержать себя в руках. «Ты не должен тратить драгоценное время на переживания. Позже, ты сможешь иметь с этим дело позже». Сосредоточившись на звуке дыхания, делаю несколько глубоких вдохов. Боль потихоньку отступает, и контроль постепенно возвращается. Не позволяя себе еще раз погрузиться в страшную картину, закрываю файл Никиты. У меня есть цель. Биркоф был прав. У Акермана не происходило ничего интересного. Контакт с Мэдлин оказался очень кратким, предатель не успел ничего рассказать о нас с Никитой. Правда, его молчание заставляет задуматься. Почему? Но тут же делаю вывод…. Наверняка, он собрался торговаться. Однако в данный момент Акерман безвреден. Мощная комбинация боли и наркотиков сделала его невменяемым. Конечно, это только отсрочка, но пока и ее достаточно. К тому же сегодняшней ночью я бессилен предпринять что-то еще. Могу лишь вернуться в Отдел, нарушив приказ Шефа. Только вряд ли такой поступок сумеет помочь ситуации. Пытаясь игнорировать беспокойство, отключаю компьютер. Мы с Никитой, по-прежнему, на краю пропасти. Возвращаюсь в постель. К сожалению, Елена уже проснулась. Сонно улыбаясь, она желает знать, как прошла моя поездка в Брюссель. Мысленно находясь в ситуации с Никитой и Акерманом, рассказываю ей о людях, которых в природе не существует. Но спустя недолгое время ложь становится невыносимой, поэтому меняю тему, поворачивая разговор в новое русло. В глубине души тешу себя мыслями: чем раньше закончится миссия прикрытия, тем скорее у Елены появится возможность управлять собственной жизнью. «И у Адама». Перспектива никогда больше не видеть сына, похожа на удар ножом в сердце. Но волевым усилием я отстраняюсь от боли. Для общей пользы надо поговорить с Еленой о ее отце. Гладя жену по волосам, стараюсь смягчить удар. ---Ты думала о той теме? Тяжело вздыхая, она качает головой и отводит взгляд. ---Ты имеешь полное право злиться…,---глаза Елены наполняются слезами, и она старательно их гонит,---…но у ситуации две стороны. Женщина нервно сглатывает. ---Ты считаешь, что мать меня обманывала? И он не бросал нас? Беря ее лицо в ладони, смотрю в заполненные слезами глаза. ---Нет. Просто прошу посмотреть на ситуацию с другого угла. Ты говорила, он умен. И, скорее всего, понимает, что заслужил твой гнев. ---Может быть,--- рисуя кончиком пальца на коже моей груди, она доверчиво произносит: ---Он снова мне снился. Удивленно встречаю темный взгляд. Подобных сновидений не было уже несколько месяцев. ---Ты не говорила. Она смущается и отводит взгляд. ---Да. Ты был очень занят, мне не хотелось тебя тревожить. Из глубины души вновь поднимается вина. Стараясь утешить, согреть, обнимаю ее. Темноволосая головка приникает к моей груди, Елена тяжко вздыхает. ---Что за сон? Она поднимает глаза. ---Будто отец здесь…, у нас дома. Он обнимает Адама,---голосок жены срывается от слез,--- Он просит прощения и говорит, что любит меня. Плача и улыбаясь, она продолжает: ---Это так странно. Я хочу ненавидеть его и… не могу. А когда смотрю на Адама, думаю, что отец мог бы гордиться внуком… и дочерью. Печально усмехнувшись, она снова ищет мой взгляд. ---Иногда… кажется, что готова дать ему шанс. Ее эмоции откликаются во мне новой порцией вины и облегчения. Крепче обнимая покорное женское тело, глажу по волосам. ---Согласен. Независимо от проступков, человеку следует давать шанс. Она молчит. Продолжая поглаживать черные пряди, мягко интересуюсь: ---Что я должен сделать? Поднимая лицо, она смотрит мне прямо в глаза. ---Ничего. Я не готова. Пока…,---Елена пожимает плечами и произносит пугающие меня слова: ---Возможно, что никогда не буду готова. **************** ---Нет!!! Кошмар заставляет вскочить с кровати. Открыв глаза, потерянно оглядываюсь вокруг. Пот холодными струйками стекает по спине. Отчаянно пытаюсь вздохнуть. Приходя в себя, опускаю лицо в ладони. Сердце с бешеной силой бьется о ребра. ---Майкл? Сглотнув, пытаюсь говорить, как обычно, ровно, но голова все еще полна ужасающих образов. ---Все в порядке. Спи. Елена, однако, не может успокоиться и тоже садится рядом, ласково касаясь плеча. ---Снова кошмар?---рука, обнимая, скользит вокруг талии,---Опять об Адаме? Теряясь на мгновение, хватаюсь за предложенную версию. ---Да. Он выбежал на дорогу и я…. Импровизированная ложь застревает в горле. Это был не Адам. Успокаивая Елену, рассказываю выдуманный кошмар. Она кивает, слушает и через минуту после окончания рассказа снова засыпает. А я лежу, уставившись в потолок. Опасения терзают душу. Я едва могу дышать от страха. Сон начался, как обычно…. Неясные чувственные образы, яркие синие глаза, длинные светлые волосы, рассыпавшиеся по моей груди, жадный рот, заставляющий сходить с ума. Но сегодня сладкая мечта быстро превратилась в кошмар. Обвинения, оправдания, протоколы допросов…. Отчаяние, близкое ощущение развязки. А потом… темная кровь пропитывает золотистые волосы, кожа цвета сливок становится белее мела…. Металлический стул…. Холодные глаза Мэдлин перебегают от Никиты ко мне. «У нас не было выбора, Майкл. Она обманула всех. Предала Отдел. И ты ей помог». Недобро улыбнувшись, Мэдлин продолжила: ---Я разочарована. Тебе следовало быть осторожнее. И затем я наблюдал, как умирала Никита. ******************* ---Мне грустно, что надо опять уходить. Улыбнувшись жене, крепко ее обнимаю. Выходные закончились. Через два часа надо быть в Отделе. Несмотря на теплое солнечное утро, внутренности сотрясает дрожь. И так длится уже два дня. Точнее, две ночи. С тех пор, как меня разбудил кошмар. Вырываясь из невидимых пут, видел Мэдлин, нацеливающую пистолет на Никиту и медленно нажимающую на курок. Двое суток, как одержимый, я проверял состояние Никиты и поведение Акермана. Пока тихо. О девушке хорошо заботились в Медлабе, а Акерман молчал о невозможности ее полугодового плена у Лиги Свободы. Все будто бы прекрасно. Но в душе рос подспудный страх. ---Когда ты вернешься? А? Обнимая меня за шею, Елена отчаянно шепчет в губы: ---Я буду скучать. Моя жена считает, что сегодняшним утром я вылетаю в Лозанну и вернусь не раньше, чем через неделю. Адам и вовсе не желает знать подробностей. Он только понимает, что папа снова уезжает. Обиженный таким поворотом событий, сынок убежал в приступе детского упрямства. Но я-то знаю, как просто утешить моего наивного малыша. Пара поцелуев, обещание привезти коробку швейцарских конфет - и душевное равновесие восстановлено, а ребенок снова счастлив. Плохое настроение Елены преодолеть не так легко. Следуя молчаливому уговору, не упоминать больше имя отца, выходные были потрачены на пикники, прогулки и вояжи по антикварным магазинам. Но даже любимое дело не помогло развеять ее печаль. А теперь я снова уезжаю. Так скоро. Все подавленные опасения поднимаются в женской душе. Конечно, мы обсуждали, что мне пора. Но одно дело разговор, а другое – реальность. К тому же мысли об отце никогда не могли оставить Елену равнодушной. Подбегает сынок, обхватывая разом наши колени. И оба родителя благодарны малышу, за повод отвлечься от насущных проблем. Наклоняясь, Елена крепко обнимает мальчика, поднимая на руки. ---Скажи папе «до свидания», Адам,--- она грустна, но старается улыбаться ради меня и сына. ---Пока!---малыш смеется и посылает мне воздушный поцелуй. Но его мысли, явно, сосредоточены на прерванной игре. Взяв мальчика у Елены, нежно целую, прежде чем поставить на ноги. А когда он бежит обратно к своим игрушкам, мы с женой наблюдаем за сыном с чувством родительской гордости. Обнимая ее за талию, ощущаю напряжение. Жаль, не имею права, взяв в ладони милое лицо, рассказать ей всю правду о никчемном человеке Салла Вачеке, не стоящем ее слез. Он заслуживает не внука и прекрасную дочь, а пулю между глаз. «Такое признание не соответствовало бы плану операции»,---думаю горько. Но легче от этого не становится. ---Когда доберусь до гостиницы, позвоню. Елена кивает и нерешительно улыбается, обнимая меня на шею. В ответ нежно целую ее в лоб, понимая с радостью, что жена немного расслабилась. Отъехав от дома, открываю окно машины. Мне нужен воздух, много свежего воздуха. Два мира, в которых вращается моя жизнь, угрожающе сблизились, и я с каждым днем все больше теряю ощущение реальности. Чувствуя себя, как перед боем, решительнее жму педаль газа. И прошу непонятно кого, что бы мой приезд в Отдел оказался не слишком поздним. ********** ---Доброе утро. Подняв глаза от чашки с кофе, она задумчиво улыбнулась. ---Доброе утро, Пол. ---Жаль, что тебе пришлось ждать. Прости, у меня были дела. Карие глаза Мэдлин надолго встретились с голубыми. Пол задался вопросом: Знает ли она? Вышеназванное срочное дело было ничем иным, как свиданием. С женщиной-аналитиком из Шестого Отдела. Мягкая постель, приятный партнер…. Но ее обаяние, к огорчению Пола Вульфа, не помогло отвлечь его мысли от женщины, сидящей напротив. Ничего не помогало это сделать. ---Как Никита? Он взял со стола свою чашку. Прежде чем ответить, Мэдлин насмешливо-долго рассматривала собеседника: ---Намного лучше. Но доктор Лоренс хочет задержать ее еще на сутки. Шеф грустно покосился на тарелку. Разговоры о Никите всегда отбивали у него аппетит. ---И что дальше? Перепрограммирование? ---Да. Как раз хотела обсудить с тобой подробности. Женщина, положив на свою тарелку несколько ломтиков манго, махнула в сторону монитора. Понимая, что смотрит на Мэдлин слишком жадно, Пол отвел взгляд. Глотнув апельсинового сока, он тоже уставился на экран. Но, быстро изучив данные, изумленно развернулся к собеседнице. ---Это не серьезно. Мэдлин нарочито медленно пила свой кофе. ---Юрген. Имя прозвучало почти нескладно. Он так давно избегал произносить его вслух. ---Да. Все еще не веря, Шеф откинулся на стуле, сложив на груди руки. ---Ты хочешь перевести Юргена из Специального Отдела для наблюдения за Никитой? ---Да. Он покачал головой, думая о риске таких действий. ---Зачем? Мэдлин несколько раз нажала клавишу. ---Что бы достигнуть трех целей. Помимо воли Шеф был заинтригован. ---Каких? ---Спасение Майклом имело побочный эффект. Привязанность Никиты к нему теперь стала еще сильнее. Кошмары, мучающие девушку в Медлабе, явились косвенными подтверждениями сильной эмоциональной связи. Есть подозрение, что это больше, чем просто сексуальное притяжение. По крайней мере, для нее. Выражение лица женщины стало строже. ---Никита – очень упрямая женщина. И весьма эмоциональная, к тому же. У нее всегда были проблемы со сдержанностью. Да и Майкл, как тебе известно, далек от равнодушия. Даже более того, похоже, он позволил себе слишком увлечься чувствами. Если пустить их связь на самотек…. Окончания фразы не потребовалось. Шеф, беспокойно хмурясь, сверлил ее взглядом. ---Хочешь сказать, Майкл влюблен в нее? «О, нет! Только этого не хватало!» Неприятная мысль окончательно отбила аппетит. Майкл был чертовски хорош, что бы потерять его из-за глупых любовных интрижек. Шеф взглянул на женщину напротив. Она улыбалась так понимающе, что у него перехватило дыхание. Мужчина усмехнулся иронии ситуации. Глаза Мэдлин внезапно потемнели. ---Не могу сказать точно, но симптомы плохие. Если хотим удержать обоих в узде, то должны вбить клин между ними. И сделать это немедленно. Шеф кивнул. Ее мотивы для привлечения к обучению Юргена, становились понятными. ---Ты права. Майкл вернется через несколько часов. И он уверен, что снова получит Никиту в наставницы. ---Это было бы логично. Она – его материал. ---Логично или нет, мне не интересно. Мы не можем рисковать миссией Вачека. Майкл должен полностью сосредоточиться на Елене,---он саркастически усмехнулся,---А проводя по 18 часов с Никитой, это не реально. Мэдлин улыбнулась, довольная его реакцией. ---Поэтому надо обеспечить Никиту другим наставником. Что бы могла сосредоточиться на нем. Так же очень важно, что бы новый человек имел влияние не только на девушку, но и на Майкла. Шеф потянулся к кофе. ---Нужен кто-то, кого Майкл уважает,… возможно, даже боится…? Она кивнула. ---Тем лучше. Повисла уютная пауза. Мэдлин разливала кофе, а Пол жевал круассан, приветствуя возвращение аппетита. Слава Богу, не придется иметь дело с вышедшим из повиновения Майклом и своевольной Никитой! ---Помню, как Юрген обучал Майкла. Они выглядели такими гармоничными, равными. Но как давно это было! Он задумчиво покачал головой, переживая приступ ностальгии. ---Иногда мне кажется, что их взаимная неприязнь-это обида учителя на превзошедшего его ученика. Мэдлин иронично подняла бровь и кратко прокомментировала. ---Не думаю. ---Ты знаешь, что произошло между ними? Неожиданно в безмятежных глазах Мэдлин промелькнуло раздражение. ---Я только знаю, что вражда возникла после женитьбы Майкла на Елене Вачек. Похоже, она злилась, не обладая информацией обо всей подноготной конфликта. Шеф слегка улыбнулся. ---Юрген ведь помогал тебе с профилированием миссии Вачек, да? ---Да. И к тому же, как я выяснила, продолжал наблюдать за ситуацией все четыре года. Улыбка Шефа становилась все шире. ---Он знает все о Елене и Адаме и будет вынужден проводить по 18 часов в сутки с Никитой? Они обменялись довольными взглядами. ---Да. И это станет залогом хорошего поведения Майкла. Наслаждаясь планом и приятным завтраком, Пол промокнул губы белой льняной салфеткой. ---А что за третья цель? Глаза Мэдлин сузились. ---Убрать дамоклов меч от наших голов. Шеф раздраженно бросил салфетку на тарелку. ---Не получится, Мэдлин. Мы пробовали уже сто раз. ---Не согласна. Думаю, это вполне реально. Их взгляды схлестнулись. Противодействуя ее упрямству, Пол, устало вздохнув, наклонился через стол. ---Если ты знаешь, как нейтрализовать Юргена, не погубив при этом нас, я весь в твоем распоряжении. Мэдлин не ответила на насмешку, а он разозлился еще сильнее. ---Другие пробовали, но не преуспели. Какие козыри есть у тебя? Наблюдая за красивыми губами, изгибающимися в хищной и медленной усмешке, Пол забыл, как дышать. ---Никита, конечно.
anele: ООООООООООО! veda ! море, океан удовольствия! не могу сказать, что больше нравится? все-все от чувств и мыслей Майкла просто растаяла, даже не хочу анализировать верю - не верю ? просто НРАВИТСЯ и все! Спасибо за огромный труд а продолжение будет?
марго: Вика, неподражаемо!!!! Это просто неподражаемо!!!! И до чего мне жаль всех - Никиту, Елену, Адама.... А больше всех Майкла... Так поломали мужика... Рыдаю.... Спасибищще тебе, дорогая!!!!
Энея: ой , КАКАЯ ПРЕЛЕСТЬ-ТО !!!!! Я токо вот ввалилась сюда - а тут ТАКОЕ !!!!!! Вика , А-Б-А-Ж-А-Ю !!!
terra: Вах................... Во-первых, верю. Во-вторых, обрыдалась. В-третьих, протащилась от сцен в стиле "ню". Очень чувственно и тонко. Класссс. В-четвертых - объем.... мммм....мммммм....... Вик, ПАСИБ. PS Да, забыла, Женевьева все же боольшая молодец. Уважаю.
veda: anele марго Энея terra Спасибо, девочки. Приятно, что вы тоже читаете и проникаетесь этой историей. Она, и правда, завораживает. И, что еще нра, все герои такие живые и реальные anele пишет: а продолжение будет? Дык там еще 2 страницы истории. Страниц 40, значит, в ворде. марго пишет: И до чего мне жаль всех - Никиту, Елену, Адама.... А больше всех Майкла... Ой, права, ты! жалко всех, сил нет Но мне всех жальче Никиту. Ведь Майкл знал, что делал, а ее вел с завязаными глазами . И когда собирался ее отодвигать, думал про свои страдания, про страдания Елены и сына, а про Никитку не особенно. Те он ее жалел, хотел что бы выжила, была рядом, но не думал, что может человека сломать вот таким своим поведением. Честно говоря, в такие моменты я его и люблю, и ненавижу одновременно. terra пишет: В-третьих, протащилась от сцен в стиле "ню". Очень чувственно и тонко. Класссс. Ну дак это ж девичий сон . Все так, как мечталось подсознанию девушки . Романтизированно и возвышенно . terra пишет: PS Да, забыла, Женевьева все же боольшая молодец. Уважаю. Не то слово . Женевьева тут самая главная , она все это обозначила . Мне очень нра ее ход мыслей, очень для меня близок. И само виденье ситуации глубокое и продуманное. Я всегда сама относилась к этой серии гораздо проще и поверхностнее. А после Женевьевы, впечатление, что это уже даже не кино смотришь, а наблюдаешь реальную историю.
terra: veda пишет: А после Женевьевы, впечатление, что это уже даже не кино смотришь, а наблюдаешь реальную историю. Ага. Полное погруженье. Слушайте, надо ей от нашего форума послание благодарственное накатать. Там же должна быть какая-то обратная связь с авторами?...
Энея: terra пишет: Там же должна быть какая-то обратная связь с авторами?... Е-мейл есть !
Ivonne: Оооо, какой объем! Не, сегодня уже не осилю... Но завтра - обязательно............
Ivonne: veda, осилила! Мама рОдная! Сколько ж времени ты потратила, чтобы накатать такой здоровенный перевод?! Я только читала его пол дня Героическая женщина!!! Спасибо! Чтение этого спойлера, как просмотр кино! Причем подготовка соответствующая - запасаюсь провиантом перед тем, как начать чтение, будто собираясь посмотреть хороший фильм И смотрю ведь! Прям так и вижу всех героев, о которых идет речь Теперь к содержанию: - замирала от интереса к мимическим и психологическим подробностям описания диалогов М-Ш - сгорала от избытка чувств, когда читала части, посвященные М. и Н. - по отдельности и вместе - ржала конем над мыслями Биркоффа И вообще над тонкими шутками, пронизывающими фанф И, действительно, УЖАСНО жалко всех страдальцев! Вика, солнце,
VIOLA: Veda Вик, мегаспасибо за перевод такого объема и накала чувств. Когда читаешь, в тебе реально рождаются и разряжаются гром и молнии, шок и потрясение, гнев и любовь, всепоглощающая жалость и ненависть. Очень сильная по своей насыщенности и неоднозначности страница. Я вовсе не хочу сказать, что предыдущие страницы были написаны хуже или в них меньше было накала….Нет, Женевьеве большой респект. Но это настоящая лавина…..взрыв…. достижение критической точки всей ситуации. .когда все основное уже сделано, и нужно ставить точку, принять решение от которого начнется отсчет …. Новый путь…. Знаешь, такое ощущение, что на большое большой сцене разливается нечто жидкое и плавящееся …..Все – это финал…. Это финальная схватка Майкла с самим собой – приговор вынесен и обжалованию не подлежит. Конец планам и схемам – цель достигнута. И предстоит послд. шаг. Шок Майкла в самом начале, когда он глядя на Ник спрашивает себя : «Это то к чему мы стремились?» Сколько до ужаса реалистичного и горького в его словах. Сердце кровью обливается за Ник , и как же она права, когда говорит Фредерике , что ее кошмар только начинается… Самое страшное впереди…. Дико жалко всех – нету выхода…. Обстоятельства сжались до предела – либо научиться переставать дышать и уходить на дно, и тихо там помирать, либо умереть на поверхности. Но мне всех жальче Никиту. Ведь Майкл знал, что делал, а ее вел с завязаными глазами. И когда собирался ее отодвигать, думал про свои страдания, про страдания Елены и сына, а про Никитку не особенно. Те он ее жалел, хотел что бы выжила, была рядом, но не думал, что может человека сломать вот таким своим поведением. Честно говоря, в такие моменты я его и люблю, и ненавижу одновременно. Абсолютный и огромный ППКС! . Вот уж оттодвинул- так отодвинул . Для Майкла это настоящий Ад.... он балансирует на такой тонкой нитке, и должен удержать 3 близких ему жизни.... И как это верно и реалистично, что совершая благо одному, он совершает преступление к другому . Как у Сашки Васильева в песне "Время,назад !" "Это все, что мы сделали друг для друга, навсегда пытаясь выйти из проклятого круга" Колесо вертится - и молотит всех..... .И нужно, нужно в нем бежать... Шеф и Мэдлин как кукольники – за спиной Ник решается ее судьба…. На нее делаются ставки, как на скаковую лошадь…. И при прочтении этой страницы вспомнился пост Элен – где она констатирует факт, что как Майкл охраняет Елену и как все сваливет на Ник, думая, что она-то сильная, она многое выдержит . А ее маленькие смерти от каждого такого шага - нет им подсчета. Очень порадовал момент наказания Мэдлин – и злорадствуешь, и жалеешь ее…Для нее оказался шоком свой собственный эмоциональный отклик на ситуацию с Акерманом – Великая Мэдлин, которая читала эмоции других как книгу и вызывала их в нужное время и в нужном месте для пользы Отдела - оказалась неспособной удержаьт свои эмоции. И какой это удар по самолюбию , что Пол так отлично знает ее . Над эпизодом, где она слушает вопли Акермана - умилялась . Адам очень чуткий и наблюдательный малыш.Воспринимает малейшие эмоциональные колебания в атмосфере. Биркофф, утвержающий, что чем больше он узнает людей, тем сильнее любит компьютеры ..В этом месте и рыдала от смеха, и плакала - от такого замечания.... Вик склоняюсьв реверансе ,ибо это настощий пульс, а не рассказ......
veda: Ivonne VIOLA -СПАСИБО за ваш внимательный разбор! Оченно приятно. когда так читают. Ivonne пишет: Мама рОдная! Сколько ж времени ты потратила, чтобы накатать такой здоровенный перевод?! Я только читала его пол дня Да, времени надо не мало, честно скажу. Но у меня уже постененно скорость разрабатывается . Говорю же, скоро буду как Дюма, строчить по 600 страниц. Вообще в этих переводах есть конкретный толк. Они очень набивают "руку" в родном языке . Слова всякие приходится вспоминать , лексикон расширять , что бы не писать, как западные колеги, хоть и интересно, но очень ограничено по количеству употребляемых слов. В русском языке постоянные повторы выглядят совсем тухло. Так что волей-неволей, приходится импровизировать. Ivonne пишет: замирала от интереса к мимическим и психологическим подробностям описания диалогов М-Ш Да, мне тоже нра здесь части, посвященные им. В отличии от стандартных TR (поклонников МиШ), здесь их взаимотношения не идеализированны. Когда этой парочке приписывают избыточный романтизм, меня тошнит . Потому что это жутко далеко от реальности. А здесь все похоже на правду и потому импонирует. Хотя бы их понимаешь. VIOLA пишет: Очень порадовал момент наказания Мэдлин – и злорадствуешь, и жалеешь ее… Мне в этой паре гораздо жальче Шефа VIOLA пишет: И при прочтении этой страницы вспомнился пост Элен – где она констатирует факт, что как Майкл охраняет Елену и как все сваливет на Ник, думая, что она-то сильная, она многое выдержит . А ее маленькие смерти от каждого такого шага - нет им подсчета. На самом деле это говорит лишь о том, что действительно ее очень сильно любит. Увы и ах, но самым любимым достается самое сложное . Так что если воспринимать поговорку "Бьет, значит любит" не буквально, то это и есть правда о нашей земной любви. А любовь Майкла к Никите самая что ни на есть земная.
Bella: veda Спасибо огромнющее-огромнющее-огромнющее!!!!!!! Столько текста - и какого текста! Пока читала - плакала и смеялась. Удивительно - то сердце сжимается от жалости ко всем - тут, действительно, жалко всех, то просто злоба душит, когда Мэдлин наносит свои садистские удары по душам, жестоко раня людей и наблюдая, как они корчатся от боли... аналитик, млин... то вдруг начинаешь хихикать над замечательно юморными фразами, сценами, мыслями, которых масса здесь, и они всегда неожиданны и всегда к месту... обожаю и люблю эту вещь - нежно и трепетно! Спасибо!
veda: Bella Спасибо, Белла! Понимаю тебя, сама вжваюсь в образы, по ходу дела. Уже сама путаюсь. кто я: Майкл, Биркоф, Никита или Мэдлин? Bella пишет: Мэдлин наносит свои садистские удары по душам, жестоко раня людей и наблюдая, как они корчатся от боли... аналитик, млин... ППКС Не могу, хоть убей, понять рациональность такого поведения. По-моему, тут больше личных мотивов, чем по-настоящему нужных для дела. Для меня смерть Мэдлин от цианида-не случайность, а закономерный финал ее жизни. Сама выбрала путь и сама дошла по нему до конца. Ее право. ТОлько вот окружающие здесь при чем?
terra: veda пишет: смерть Мэдлин от цианида-не случайность, а закономерный финал ее жизни. Сама выбрала путь и сама дошла по нему до конца. Ее право. ТОлько вот окружающие здесь при чем? ППКС, пожалуй. Никогда не рассматривала этот сюжетный ход именно так, но мысль показалась верной. Обожаю Альберту, но Медлин настолько не подарок, что мама миа. Вообще этот культ жесткого подхода, "правдоподобного отрицания" и "высшей рациоцелесообразности" меня порядком бесил еще во время просмотра. ИМХО, если б Отдел не воспринимал местами людей не как пушечное мясо... а впрочем это вечная тема. Ну ее.
Bella: veda пишет: Не могу, хоть убей, понять рациональность такого поведения. По-моему, тут больше личных мотивов, чем по-настоящему нужных для дела. Вот-вот, я тоже так думаю. Такой человек, как Мэдлин, облеченный практически неограниченной властью над человеческими жизнями в Отделе, должен быть, мне кажется, максимально осторожным в выборе методов при работе с людьми. А для нее сотрудники Отдела - лишь предметы изучения-испытания-наказания. (Актрису, которая ее играет, я тоже очень люблю - потрясающе сыграла)
Тата: veda Ни чего себе объемище какой!!!!!!!! Спасибо! Читала ночью и только сейчас закончила! Вот это рассказ! Как серию посмотрела без вырезания сцен!
veda: Спасибо, Тата! Тата пишет: veda Ни чего себе объемище какой!!!!!!!! Эк, вас всех объем испугал . Ну, не война и мир все же, ведь так? А если б было меньше, не получилось бы так проникнуться процессом . Ладно, там уже конец близок, так что не пужайтесь. Вот соберусь с силами и доизлагаю. Представьте, сколько времени Женевьева это придумывала? Я к ней прониклась глубочайшим уважением за сии подвиги. И ведь все бескорыстно, просто, что бы порадовать сестер по несчастью(ну и себя, ессно)
Lena: Veda, это СУПЕРПЕРЕВОД! СПАСИБО! veda пишет: Эк, вас всех объем испугал Не всех! Ну самый замечательный объем! Энея пишет: Я токо вот ввалилась сюда - а тут ТАКОЕ !!!!!! Примерно такие же ощущения. veda пишет: ---Если ты знаешь, как нейтрализовать Юргена, не погубив при этом нас, я весь в твоем распоряжении. Мэдлин не ответила на насмешку, а он разозлился еще сильнее. ---Другие пробовали, но не преуспели. Какие козыри есть у тебя? Наблюдая за красивыми губами, изгибающимися в хищной и медленной усмешке, Пол забыл, как дышать. ---Никита, конечно. Как две гюрзы в серпентарии. И все на одну Никиту. Играют с ней, как с куклой.
veda: Lena , спасибо тебе Lena пишет: Не всех! Ну самый замечательный объем! Я тоже люблю БОЛЬШИЕ объемы! За это всегда уважала романы, так все плавно и очень похоже на жизнь.
veda: Очень медленно, но верно мы приближаемся к окончанию истории. Правда, настроение сейчас не слишком соответствует трагизму ситуации у Женевьевы, сейчас хочется летнего позитива, но дело все же надо доделывать. Уф, не верится, что я когда-нибудь доведу это дело до конца! Итак, предпоследняя страница, девятая ---------------------------------------------------------------------------------- ********** Желание первым делом после прибытия в Отдел навестить Никиту, почти непреодолимо. Но столь же сильно, как стремлюсь увидеть ее, я хочу сохранить нашу тайну. Мне не защитить ни ее, ни себя без точных сведений о поведении Акермана. Поэтому, задавив чувства, направляюсь в свой кабинет вместо Медлаба. Быстрый просмотр медицинского отчета повествует, что последние двое суток стали для Уильяма Стюарта Акермана самыми тяжелыми в жизни. Но я понимаю так же, что дело не закрыто: он еще жив. С тревогой вчитываюсь в протоколы первых двух допросов, состоявшихся после «общения» предателя с Элизабет и Генри. Ответы Акермана односложны и мало внятны. Однако, информация, которую он дает, достаточно глубока. Сведения касаются периода, что он работал на Лигу Свободы, начиная с миссии в Сингапуре в прошлом году, когда был завербован. Тревога немного отступает, и я перевожу дыхание. Выходит, до сегодняшнего утра имя Никиты упомянуто не было. Это радует. Но с другой стороны, упорное молчание начинает удивлять. Почему Акерман не сказал правду о пленнице? Зачем скрыл факты, ведь ему нечего больше терять? Продолжение чтения только усугубляет мои сомнения. Мэдлин не участвовала в допросе, несмотря на то, что заключенный снова и очень настойчиво требовал ее присутствия. По каким-то причинам вместо нее действовал психолог Уолш, имеющий, как и я, Пятый Уровень. Согласно заключению этого оперативника последний допрос Акермана должен был произойти сегодня, чуть позже. Возбуждение проникает в кровь. Грэгори Уолш. Хорошо его знаю, мы были завербованы почти в одно время. И хоть не стали близкими друзьями, но всегда уважали друг друга. «Если Акерман оставил свой козырь напоследок в попытке спасти шкуру…». Невидящим взглядом рассматриваю данные на мониторе, прикидывая. Есть ли шанс повлиять на заключительные выводы Грэгори? Помогут ли наши хорошие отношения в этом деле? Конечно, надежда призрачная, но я готов рискнуть. ---Майкл. Громкий голос Шефа раздается из динамика селекторной связи. Все еще взволнованный новым поворотом событий, старательно тушу возможные эмоции в бесстрастном ответе. ---Да. ---Зайди ко мне. Сейчас же! Отключив компьютер, направляюсь к «голубятне». В голове ни одного конкретного предположения, зачем столь срочно понадобился Полу. Но какова бы ни была причина вызова, она откладывает мой визит к Никите. Правда, учитывая принятое решение о разрыве, совсем не уверен, что волнуюсь из-за отсрочки. ************** Пристально глядя мне в глаза, Шеф произносит: ---Когда закончится допрос Акермана, я хочу, что бы ты лично убрал его. Тщательно скрывая удивление, соглашаюсь: ---Конечно. Его раздражает бесстрастность ответа. Сужая светлые глаза, Шеф спрашивает: ---Что нового по миссии Вачека? Злость закипает внутри, но внешне я так же спокоен. Послушно кивнув, докладываю: ---Есть небольшие сдвиги. Мы говорили с Еленой об отце. ---И? Сжимая челюсть, удерживаю себя в руках. ---Она стала благосклоннее относиться к идее контакта с ним…. ---Но что мешает? ---Елена сомневается. И трудно предположить, сколько времени ей понадобиться для окончательного решения. ---Это лучше чем ничего. Сделав равнодушный вывод, Шеф переводит взгляд на настенный монитор. ---Уолш проведет последний сеанс с Акерманом через два часа. Думаю, ты захочешь присоединиться к допросу. Мое сердце пропускает удар от столь неожиданного, но крайне своевременного предложения Шефа. «Именно то, что мне сейчас требуется». ---Конечно. Закончив разговор, спускаюсь по лестнице вниз. Пока иду, мысленно разрываюсь между двумя решениями. Во-первых, мне надо вернуться в кабинет и еще раз перечитать доклад Уолша. Но… есть еще одно дело, гораздо более важное. Согласно журналу, последние два пациента Медлаба были отпущены несколько часов назад. Однако скоро прибудут две группы после тяжелых миссии. И лазарет вновь наполнится ранеными. Если хочу поговорить с Никитой в максимальном уединении, то должен сделать это сейчас. Конечно, хочу – не правильное слово. Совсем не уверен, что имею силы для подобного разговора теперь или когда-нибудь в будущем…. Мне так долго удавалось верить, что чувства к девушке – это лишь сексуальное желание. Жажда прекрасного тела. Не меньше, но и не больше. Даже понимая в глубине души, что вру сам себе, я продолжал цепляться за эту версию наших отношений. Но отныне такой обман невозможен…. Опустив глаза, рассматриваю разбитые суставы правой руки. Истину больше не скрыть. Я люблю ее. Люблю, вопреки рассудку и здравому смыслу. Я хочу быть с нею так сильно, как никогда и никого не желал в своей жизни. А через несколько минут, глядя в глаза любимой женщины, должен буду притвориться, что прошлых трех дней никогда не случалось. Однако на пути к Медлабу меня снова отвлекают. Мелодичный женский голос просит остановиться. Шепча про себя проклятия, вежливо оборачиваюсь, что бы встретить изучающий взгляд Мэдлин. ---Доброе утро, Майкл. ---Доброе. Губы приветливо изгибаются, но тепло улыбки не касается темных глаз. ---Собрался навестить Никиту? ---Да. ---С ней все в порядке,---настойчивые глаза провоцируют,---Ты уже несколько часов здесь…. Удивительно, что до сих пор не был в Медлабе. Усилием воли сохраняю безразличный тон: ---Был занят. Она насмешливо улыбается. ---Понимаю. Подходя ближе, делает небрежный жест в сторону палаты Никиты: ---В таком случае позволь задержать еще ненадолго. У меня к тебе вопрос. Мягкие слова заставляют бежать по спине волны холодной дрожи. Но я лишь вежливо киваю: ---Разумеется. Мы медленно идем рядом. ---Это касается Лорены. Краткое мгновение не могу вспомнить, кто это. Господи, мой забытый новый материал! Оборачиваясь, удивленно сморю на Мэдлин: ---Что с ней? Она серьезно глядит в ответ: ---Уверенна, ты знаешь об ее успехах. ---Конечно,---напряженность чуть-чуть отпускает. Хотя бы не придется брать на себя смерть еще одного новичка!---У нее замечательные данные для работы оперативника. ---Да,---кивает она,---Согласна. Но не это меня волнует. Остановившись, настойчиво допытываюсь: ---Тогда что? С ложной скромностью складывая перед собой руки, Мэдлин поднимает злорадный взгляд: ---Думаю, тебе стоит уступить ее другому наставнику. Скажем, Доновану из Третьего Отдела. ---Почему? Женщина терпеливо поясняет: ---После выхода из Медлаба Никита месяц проведет на Третьем Уровне, с Андерсоном. Я ожидал подобного, но все же мысль о чужаке, наблюдающем за Никитой, тревожит. Однако есть и плюсы. Эта новость означает, что Отдел готов принять девушку обратно. ---Если все пройдет нормально, состоится переквалификация. Мне кажется, у тебя не будет возможности, уделять Лорене достаточно времени. Уставший от манипуляций, не желающий спорить, молча смотрю мимо собеседницы. Пытаясь мысленно представить Лорену, вспоминаю лишь, что она высокая и светловолосая. Да, похоже, Мэдлин права. Мне не до новенькой девушки. Лорена заслуживает более внимательного наставника. ---Согласен. Донован - отличный выбор. Мэдлин, кажется, слегка удивлена моей покладистостью. Но через мгновение женщина кивает, как ни в чем не бывало: ---То есть ты не возражаешь? ---Нет. ---Спасибо, Майкл,---она многозначительно смотрит в сторону Медлаба,---Это все. Развернувшись, женщина уходит. Но этот разговор продолжает меня беспокоить. Впрочем, мне есть о чем волноваться, кроме игр Мэдлин. Медленно, почти неохотно направляюсь в медчасть, чтобы встретиться лицом к лицу с Никитой. «Что посеешь, то и пожнешь. Поспешишь - людей насмешишь. Тише едешь - дальше будешь». Все премудрые пословицы, что так любила моя бабушка, медленно всплывают в затуманенном сознании. Никита и я, мы оба понимали, что цена ночи любви в Гренобле будет высокой. Но только один я сознавал до конца, сколь огромной она станет. Наши жизни теперь зависят от того, как успешно сумеем скрывать истинные чувства. Моя работа часто заключается в симуляции страсти. И это не так уж трудно. Хотя Валентайн -миссии - не то, чем хотелось бы гордится, но я обучен и привык их выполнять. Сердце пропускает удар. Однако изображать несуществующие чувства – это одно, а скрывать настоящую, бушующую внутри страсть - совсем иное. Но если для меня перспектива притворства невыносимо тяжела, то чего можно ожидать от Никиты? С душой переполненной опасениями, медленно бреду в сторону Медлаба. Случившееся там в течение ближайших десяти минут, перевернет наши жизни и отзовется в них долгим эхом. Признавая, наконец, отсутствие другого выхода, прошу судьбу, что бы нам хватило сил пережить грядущее. ************** ---Он собирался навещать ее?---бродя среди горшков, Пол с таким раздражением разглядывал растения, будто вместо цветов, в каждом видел лицо Никиты. ---Похоже. Он был на пути в Медлаб, когда я его окликнула. Мэдлин закончила оформление перевода Лорены в Третий Отдел и нажала «ввод». Окончательное решение было принято ею до беседы с Майклом. Разговор с бывшим наставником оставался лишь формальностью. Тихо забавляясь, она внимательно следила за посетителем. Слава богу, он этого не замечал. ---Ты говорила с ним о переквалификации Никиты? ---Практически. Я упомянула, что для перепрограммирования ей придется провести месяц на Третьем Уровне. Майклу незачем догадываться о наших истинных намерениях раньше срока. Пол сухо улыбнулся в ответ. ---Согласен. Чем меньше он знает заранее, тем лучше. Мэдлин слегка наклонилась, положив руки на край стола. ---Я обсудила с ним перевод Лорены к другому наставнику. В Третий Отдел, если говорить точнее. ---И он? ---Не возражал. Пол насмешливо фыркнул: ---Еще бы! У него в руках оригинал. К чему теперь копия? Мужская проницательность ей понравилась. Тепло улыбнувшись, Мэдлин наблюдала, как темнели его глаза, опускаясь к ее губам. Она понимала, не стоило поощрять Пола. Хотя… воспоминания об их совместном прошлом до сих пор оставались яркой полосой в ее жизни. ---Мэдлин?---раздался голос из колонки селекторной связи. Она видела, как Пол тихо чертыхнулся, но все же ответила: ---Да? ---Лорен ждет. ---Секундочку,---женщина развернулась к собеседнику,---Лорен здесь, Пол. Я договорилась о твоем разговоре с Шефом Специального Отдела на 21 час. Это по поводу Юргена. Требуется мое присутствие? Пол уже встал со своего стула и стремительно направился к двери. Он был ощутимо раздражен ее занятостью. Поэтому ответил спустя долгую паузу и почти небрежно. ---Разумеется. Когда оно не требовалось? *********** Стоя у дверей Мэдлин, Лорен нервно вытирала о бедра влажные ладони. Преследовало ощущение, что она все еще школьница, вызванная «на ковер» директором школы. И такое дежа вю отнюдь не радовало. «Ненавижу». ---Входи, Лорен. Девушка сделала шаг вперед. После созерцания раздраженного Шефа, выскочившего из кабинета Главного Стратега минуту назад, она не была уверенна, что Мэдлин находится в хорошем настроении. Однако, вопреки опасениям, Мэдлин встретила стажера теплой улыбкой. Лорен полегчало. Улыбнувшись в ответ, она приняла молчаливое приглашение хозяйки, махнувшей в сторону пустого стула. Девушка уселась точно так, как учили: колени вместе, спина прямая, лодыжки изящно скрещены под стулом. Сильнее, чем обычно, она чувствовала потребность досконально следовать правилам. Мэдлин продолжала улыбаться: ---Рада сообщить, что твое продвижение очень впечатляюще. Напряженность немного отступила. Но Лорен до сих пор не понимала, зачем ее вызвали. А от неожиданностей ждать хорошего здесь не приходилось. И следующие слова Мэдлин подтвердили эту аксиому. ---Нам будет тебя не хватать. ---Что это значит?---страх сжался пружиной в животе девушки,---Куда меня отправляют? Едва переводя дыхание, и, одновременно ненавидя себя за дрожь, она выдавила: ---Я отсеяна? ---Нет, нет. Мы довольны твоими успехами. Но ты переводишься к другому наставнику. От удивления молодой стажер потеряла голос, а Мэдлин, меж тем, продолжала объяснять: ---В конце недели ты покинешь нас, перейдя в Третий Отдел. Лиам Донован займется твоим дальнейшим обучением. ---Почему?---Лорен изо всех сил старалась сохранить спокойствие в голосе,---Я в чем-то ошиблась? ---Нет. Перед мысленным взором девушки предстал молчаливый грустноглазый мужчина. ---Майкл? Он недоволен мной? Темные глаза Мэдлин насмешливо сверкнули. ---О, не думаю. Кажется, он вполне доволен. Лорен вспыхнула от язвительных намеков. Хотелось возразить собеседнице, сказать, что Майкл был для нее только наставником… не более того. Но Мэдлин не интересовалась опровержениями. «К тому же…. Я и сама не верю, что это правда…. Черт побери, всех недоступных и великолепных мужчин! Их следовало бы перестрелять для безопасности!» Спокойный голос Мэдлин разорвал круг взволнованных мыслей. ---Несколько ближайших месяцев Майкл будет плотно вовлечен в одну операцию. А твое обучение достигло критической фазы. Нужен наставник, способный посвящать тебе больше времени. Слушая вполуха, Лорен вспоминала светловолосую девушку, лежащую в Медлабе. Она видела ее мельком, проходя накануне вакцинацию от гепатита. И отлично знала имя пациентки…. Женские раздевалки бурлили от последних новостей. Блондинка была Никитой. Никитой Майкла. Выходит, Никита вернулась, и Лорен сразу стала ненужной. Обида жгла грудь. ---Надо понимать, в Отделе не достаточно работы для двух высоких блондинок? Выражение лица Мэдлин стало строже. ---У тебя прекрасные данные, Лорен. Не позволяй эмоциям испортить свою жизнь и карьеру. Прикусив дрожащую губу, девушка спросила: ---Это все? ---Да, поговорим конкретнее, когда перевод будет оформлен официально. Молодой стажер встала, что бы уйти, но неожиданно пришедшая мысль заставила остановиться: ---Мэдлин, можно последний вопрос? «Заботливая» улыбка изогнула губы старшей женщины: ---Разумеется. Девушка чуть не рассмеялась нелепости и абсурдности происходящего вокруг: ---Где, черт побери, находится Третий Отдел?
veda: ************* ---Фредерика, мне плевать! Книга,… журнал,… почтовый каталог. Дайте, хоть что-нибудь! Мой доктор, картинно закатывая глаза, вновь утыкается в свои бумаги. ---Ну, а плеер? В ответ из угла раздается только сдавленный смех. Складывая руки на груди, хмуро разглядываю потолок. «Ребра болят, губа разбита…. Я устала, я зла…. Хочу, есть нормальную еду, хочу собственную кровать…». От разгневанного взгляда потолок над головой, кажется, скоро начнет дымиться. «А если меня не выпустят отсюда в ближайшее время, то обещаю сойти с ума!» Внезапно в поле зрения возникает лицо Фредерики. Улыбаясь, она проверяет показания монитора и замечает: ---Как пациент ты была гораздо приятнее в бессознательном состоянии. Открываю рот, что бы резко возразить, но доктор вовремя перебивает. Ее мягкий голос полон едва сдерживаемого смеха: ---Я вернусь через пару часов,---она кивает помощнику за моей спиной,---Джерри будет здесь, если что-то понадобится. Несмотря на боли во всем теле и дрянное настроение, вынуждена признать, что Фредерика - самый классный врач, из тех кто меня латал. ---Прекрасно. Идите. Только возвращайтесь с журналом! Смеясь уже в открытую, она уходит. Грустя, словно брошенный в одиночестве щенок, разглядываю закрывшиеся за ней стеклянные двери. И вдруг… подпрыгнув, сердце надает вниз! Доктор Лоренс разговаривает в коридоре с Майклом! Они стоят всего в нескольких шагах от входа. Тело начинают сотрясать нервные волны: жар-холод, жар-холод…. Память о недавнем сне заставляет пылать щеки…. Не удивительно. Майкл, как всегда безупречен: в темном костюме, непокорные кудри безжалостно приручены. Один взгляд в его сторону лишает меня дыхания. «Стоп! Стоп! Стоп! Ты зла на него, помнишь?! Два дня он полностью игнорировал твое существование, болтаясь, Бог знает, где. А теперь, едва завидев, тут же готова превратиться в дрожащее желе?» С усилием отрываю взгляд, пытаясь нормально вздохнуть. Бессмысленно. Тогда, наклонившись вперед, стараюсь разглядеть его получше. Увы и ах! Никто из говоривших не смотрит в мою сторону. Майкл внимательно слушает, Фредерика что-то объясняет. Наверняка, обсуждают болячки. Мрачный взгляд моего мужчины невольно подтверждает недавние предположения. Точно. Грызет и винит себя. Доктор описывает травмы, а он занимается самобичеванием. «Черт побери, Майкл! Бросай свое геройство и иди сюда! Я схожу с ума без тебя!» Опять отвожу взгляд, пытаясь успокоиться и выровнять дыхание. И снова с нулевым результатом. Он бросил меня в Отделе на два дня. Ничего не объяснив. Высадил у лифта и исчез. Несмотря на злость, тихий внутренний голос шепчет, что веду себя необъективно. Я же была без сознания и ничего не видела, когда мы прибыли. Может, оставляя меня, он бил себя в грудь и скрежетал зубами? Правда, такая живописная картина в мозгу как-то не укладывалась. Поправляя простыню дрожащими пальцами, стараюсь разобраться в эмоциях. Отчего так дергаюсь? Майкл жив-здоров, Отдел ничего не подозревает…. все складывается замечательно. Пропуская сквозь пальцы спутанные пряди, посильно привожу в порядок внешность. Конечно, Отдел тут не причем. Меня страшит встреча с Майклом. «Ну вот. Я это признала. И что теперь делать? Что следует говорить мужчине, от секса с которым напрочь снесло голову? Особенно если этот мужчина - непроницаемый Майкл Самюэль. Мне стоит быть неприступной и холодной? Или, возможно, показать, что чувствую себя раздраженной? Боже мой, что делать-то?» К сожалению, прошлый опыт тут не помощник. У меня никогда не было серьезных отношений с мужчинами. Поэтому ни у кого не выясняла подробностей, не навязывалась, не требовала объяснений. Все мои знания по этому вопросу были скорее теоретическими. В отчаянной попытке отвлечься от Майкла, перебираю свой скромный опыт любовных отношений. Итак. Алекс Чандлер. «О, Господи, только не это!»,---но мысль уже пришла, и уходить не собирается,---«Ладно, был такой некоторое время. И не моя вина, что он оказался плохим парнем». «Хорошо, хоть не спала с ним». Совесть шепчет: «Почти это сделала», но я игнорирую провокацию. Почти - не считается. Одна мысль, что могла бы охотно заняться любовь с таким подонком, как Чандлер, заставляет болеть живот. Потом был Грей. С ним-то я как раз спала. Потому что искренне влюбилась. И он меня любил. Господи,… какой отвратительный финал отношений! Даже теперь мысль о том расставании жжет душу стыдом и горечью. Надеюсь лишь, что Майкл оказался прав, и Грей смог забыть меня…. Мирно живет с дочуркой Кейси где-то далеко от лап Отдела. Кто следующий? Никого. Остальные столкновения с мужчинами продолжались не более нескольких дней и оставались абсолютно поверхностными. Такие вот неутешительные итоги. Полное отсутствие жизненного опыта, что бы справится со столь сложным человеком, как Майкл. Ах, этот Майкл Самюэль! Только сейчас, осознав его чувства, начинаю понимать причины странного отношения к моим друзьям. Он откровенно ревновал. Мысль о ревности вновь вызывает раздражение. «Ну почему, почему он так долго молчал?» Кончиком пальца мягко касаюсь разбитой губы. Зато когда открылся…. Зажмурив глаза, вспоминаю, как нашел меня в Гренобле. И в животе разгорается знакомый огонь, не дающий забыть ни мгновения той волшебной ночи. Боже мой,… его поцелуй! Столько желания в нем было! И столько же отчаяния! Покалеченную плоть болезненно покалывает от неосторожных прикосновений. Другая ночь…. Железный кулак, безжалостно разбивающий губы, ломающий челюсть…. Два воспоминания, кружась, сталкиваются в моей голове. Их трудно примирить друг с другом, но оба они реальны. Желание и боль, боль и желание…. С легким свистом открываются автоматические двери, пропуская Майкла. А я все еще решаю, как поступить. Но вот он рядом, кожу ласкает изучающий пристальный взгляд. ---Как себя чувствуешь? В голосе тщательно дозированное беспокойство. Ровно столько, что бы ни быть превратно истолкованным. Но сегодня его привычно-сдержанная манера приводит меня в ярость. Касаясь разбитой губы, наконец, смотрю в глаза. Очень знакомый закрытый взгляд. Лишь легкое беспокойство тренера о состоянии своего материала. И эта бездонная пропасть между суровой действительностью и моими горячими мечтами действует подобно оплеухе. Я не улыбаюсь, на улыбку нет сил. Вся энергия уходит на борьбу с бунтующими в груди эмоциями. ---Нормально. Долгое мгновение разглядываем друг друга в напряженной тишине. Майкл, похоже, чувствует неладное. Потому что, разорвав молчаливый диалог, отступает мне за спину, обращаясь к Джерри: ---Вы не оставите нас, пожалуйста? Его «вежливый» тон действует аналогично жесткому приказу. Джерри пулей вылетает из палаты, даже не думая пререкаться. Подождав пока закроется дверь, Майкл начинает говорить. Он стоит за моей спиной, и это положение нервирует. ---Ты будешь находиться под наблюдением еще один день. «Еще сутки здесь? Замечательно! Теперь понятно, о чем он говорил с Фредерикой». Но вслух я не произношу ничего. Даже если бы хотела, не смогла. Поток эмоций пережал горло. Майкл перемещается. Теперь он рядом, сбоку от кровати. Сосредоточен, одна рука небрежно опирается в изголовье. Равнодушный взгляд медленно дрейфует по моему лицу. ---Затем тебя переведут на Третий Уровень. Новость пугает. Понятие не имею, о чем он говорит. ---Третий Уровень? Выражение лица не меняется. ---Переподготовка. Ты отсутствовала слишком долго. Мы должны убедиться..., ---непонятное чувство нарушает бесстрастность, но тут же исчезает. Майкл внимательно изучает общее состояние моего тела,---… что ты можешь работать в Отделе. «МЫ должны убедиться? Не ОНИ. МЫ». Смотрю на него, едва дыша от тяжести беспросветного одиночества. Подражая равнодушному тону, спрашиваю: ---Рядом со мной будешь ты? Но, несмотря на попытки быть сильной, голос звучит так жалобно, что хочется съежиться. «Господи, я почти умоляю!» ---Нет. И опять тишина. К моей радости замечаю в глазах Майкла что-то похожее на сожаление. ---С тобой будет работать другой. У меня внутри завязалась жестокая борьба. Тающий с каждым мгновением здравый смысл пытается удержать в узде зашкаливающие эмоции. О, конечно, я знаю, что вся палата напичкана камерами, ведущими круглосуточное наблюдение. Понимаю так же, что реальный Майкл очень далек от человека, живущего в моих мечтах. Короче, причины происходящего мне давно и прекрасно известны. Но… груз на сердце это не облегчает. Так… что же будет теперь, после пережитого океана боли и лжи? Я хочу знать, что дальше. Мне, просто, необходимо услышать, что возвращение стоило всех наших рисков. Чувствуя подступающие слезы, умоляюще гляжу на Майкла, ища знак. Он молчит. Внезапно пронизывает ощущение, что он сам еще ни в чем не уверен. Не получая желанных ответов и катастрофически теряя храбрость, встаю перед необходимостью прояснить ситуацию. И мне уже плевать на камеры, безразлично наблюдение, я не могу дольше ждать. Обведя взглядом комнату, возвращаюсь к нему, почти убитая отстраненностью в любимых глазах. Вопрос вырывается сам: жгучий, болезненный, разрывающий от страха сердце. ---Мы сможем встречаться? *************** Фредерика Лоренс выходит из палаты мне навстречу. Губы изгибаются в усталой улыбке, когда узнает. Кажется, доктор не удивлена моим визитом. ---Пациентка сегодня не в лучшем настроении. Капризничает. Несмотря на серьезность ситуации, чувствую, как невольно улыбаюсь в ответ. Я тоже не удивлен. Никите не свойственно образцовое поведение. Просидеть без движения больше десяти минут, задача для нее почти невыполнимая. Все еще оттягивая, сколько возможно, личную встречу с Никитой, завожу разговор с врачом. ---Как ее травмы? Улыбка Фредерики тает, а мое сердце сжимается от вины. ---Многочисленны. Если бы девочке пришлось пробыть там еще…,--оглянувшись, она осторожно оценивает обстановку,---… Буду откровенна. Никита вынослива и сильна, как никто из оперативников ее уровня. Но…. Наши глаза встречаются, и я понимаю…. Она знает больше, чем желает показать. ---… Я рада, что не пришлось выяснять пределы ее возможностей. Молчу, но сознание неумолимо заполняется воспоминаниями о теплой крови Никиты на моих руках. Фредерика смотрит с интересом и сочувствием. Будто слыша невысказанный вопрос, женщина придвигается ближе и тихо произносит: ---Физические увечья заживают нормально. Но меня волнуют те раны, что нельзя зашить или обработать. Ее намек прозрачнее некуда, но все же требую объяснений: ---Что это? ---Душевные травмы затягиваются гораздо сложнее телесных. И тут очень важно знать, какой именно ущерб был нанесен психике пациента,… пока не стало слишком поздно. Она печально качает головой, но, взглянув в сторону палаты, немного светлеет. ---Советую, навестить ее сейчас. Девочке требуется отвлечься,---губы женщины изгибаются в понимающей улыбке,---Думаю, она согласна встретиться с самим чертом, лишь бы не вспоминать пережитое. Она согласна встретиться с чертом? Думаю, через несколько минут Никита будет считать, что дьявол уже навестил ее. Нестерпимая мысль задвигается в угол сознания. Не сейчас. Я должен узнать: ---Когда ее отпустят? Подумав мгновение, доктор Лоренс отвечает: ---Еще сутки необходимо тщательное наблюдение. А дальше…. если состояние не ухудшиться, вполне можно выписывать. ---Спасибо. Явное облегчение в моем голосе рассказывает больше, чем любые слова. И Фредерика это понимает, даря теплый сочувственный взгляд. ---Пожалуйста, Майкл. ************ Приближаясь к палате, сквозь стеклянные двери вижу сидящую на постели Никиту. Она, по-прежнему, в белом (стандартная форма пациента Медлаба), глаза закрыты, руки сложены на коленях. Сердце екает от вида синяков, изуродовавших молочно-бледную кожу. Заслышав шуршание открывающейся двери, голубые глаза распахиваются, а руки сжимают край простыни. Она рассержена. Быстро оглядев комнату, замечаю лишь одного сотрудника Медлаба, тихо работающего у дальней стойки с препаратами. Конечно, это не значит, что мы здесь без присмотра. Весь медицинский сектор находится под круглосуточным наблюдением. А так как Мэдлин осведомлена о моем визите, то, наверняка, наблюдает и сама. ---Как себя чувствуешь? Голос звучит настолько равнодушно, будто принадлежит чужому человеку, не заботящемуся об ответе. Девушка на постели, наконец, поднимает взгляд. Она хмурится от боли, трогая разбитую нижнюю губу, и смотрит на меня обиженно - вопросительно. Боль в глубине прекрасных синих глаз заставляет останавливаться сердце. «Я должен был придти раньше». Бог знает, что испуганное девичье воображение нарисовало из-за моего отсутствия. Только ведь, что бы Никита не нафантазировала, все это и близко не стоит к тягостной истине. Яркие глаза впиваются в меня на долгое мгновение, прежде чем, будто отгораживаясь, она складывает на груди руки и отвечает: ---Нормально. Голос безжизненный, болезненная пустота в обычно оживленном взгляде…. Грустная картина. Снова молчим, но воздух между нами, буквально, потрескивает от напряжения. Я стараюсь смотреть ей только в лицо, прекрасно зная, насколько труднее будет сохранить спокойствие, если увижу остальное. Мое тело, к сожалению, перестает воспринимать команды мозга, когда чувствует рядом Никиту. Не в силах ослабить напряжение, наконец, решаюсь. Видеонаблюдения не избежать, но можно создать хотя бы иллюзию уединенности. Обойдя кровать, иду к медику. ---Вы не оставите нас, пожалуйста? Техник поднимает голову, кивает, собирает препараты и быстро покидает комнату. Пока он возится, стараюсь возродить в клочья разодранное самообладание. Я знаю, в чем состоит мой долг. И знаю, какова будет расплата – презрение. Нет способа помочь избежать этой боли, нет возможности открыть ей истинные причины. Все, что поймет Никита – я снова ее предал. Напряженные плечи девушки встречают мои слова. Она, похоже, готовится к худшему. ---Ты будешь находиться под наблюдением еще один день. Не видя лица, уверен, что она хмурится. Никита не любит Медлаб. Впрочем, я тоже. Продолжаю спокойно говорить, работая, в основном, на невидимую аудиторию: ---Затем тебя переведут на Третий Уровень. Когда возвращаюсь к постели, ее взгляд испуган: ---Третий Уровень? ---Переподготовка. Ты отсутствовала слишком долго. Мы должны убедиться...,---зрачки расширяются, сознавая жестокое «МЫ», но я безжалостно продолжаю,---… что ты можешь работать в Отделе. Вина слишком давит, и я отвожу глаза, ломая болезненный контакт. Взгляд автоматически скользит ниже. И тут же участившийся пульс подсказывает, что ошибся в тактике. Слишком много жгучих воспоминаний связано с полуодетым телом, едва прикрытым белой больничной простыней. Приходится снова смотреть в лицо. Затишье перед грозой. Я вижу натиск чувств в синих глазах и могу только надеяться, что она почувствует мой телепатический призыв. «Пожалуйста, пойми. Пожалуйста, будь осторожна». Тихий дрожащий голос звучит почти умоляюще. ---Рядом со мной будешь ты? И эта дрожь рвет меня пополам, грозя растопить решимость. Однако, слабость непозволительна. ---Нет. С тобой будет работать другой. Жестокие слова оставляют металлический привкус во рту. Это худшая вещь на свете – оставить Никиту в чужих руках . Но другого способа пройти переподготовку под пристальным вниманием Мэдлин, и вернуть подопечную в строй– нет. Никита осторожно оглядывает комнату. Похоже, что-то задумала. Широко открытые глаза возвращаются ко мне, она наклоняется ближе: ---Мы сможем встречаться? Я, конечно, должен рассердиться. Я даже пытаюсь это сделать, объясняя себе, как недопустимо легкомысленно ее поведение. Но единственные чувства, которые испытываю – ярость и презрение, направленные внутрь. Черт меня подери за слабость, не позволившую рассказать ей правду о том, что ждет нас в Отделе! Поэтому молчу. Но Никита не отступает. Взволнованно дыша, прикусывает губу и снова обводит комнату отчаявшимся взглядом. Синие глаза полны таких чувств, что у меня сжимается горло. ---Я видела сон прошлой ночью. Резкое изменение темы, тихая чувственность тона, тревожат. Инстинктивно понимаю, что новый поворот разговора только усложнит положение. Но… хочу знать и намеренно игнорирую опасность. ---Ты мне кое-что сказал,---вижу мучительные колебания, она собирается с духом,---Ты говорил о своих чувствах. Она смущенно розовеет, но не отводит глаз. Просто и настойчиво ждет ответа, полная тоски, которая рвет мое сердце. А я вспоминаю собственный сон. Кошмар, который легко может стать реальностью. Молчаливая надежда в умоляющем взгляде, с одной стороны и знание дальнейшего хода событий, с другой, заставляют ненавидеть себя. Я мечтаю крепко обнять ее и отмести все сомнения…. Я жажду бесконечно целовать ее бледные щеки, ощущая губами бархатистость нежной теплой кожи…. Но… могу уберечь все дорогие мне жизни лишь единственным способом. Пытаясь отыскать правильные слова, что бы облегчить момент прощания, понимаю: нет на свете подобных слов. Поэтому, глубоко вздохнув, смотрю на женщину, которой без колебания отдал бы свою жизнь, и произношу намеренно жестокий и туманный ответ. ---Иногда все, что у нас есть - это наши сны. ************** ---Мы сможем встречаться? Голос звучит испуганно, но во мне все же теплится надежда. Переводя дух, жду ответа. Сердце стучит так громко, что, уверенна, Майкл его тоже слышит. Но молчит. Рассматривает изучающим взглядом, а красивое лицо полностью лишено эмоций. В животе образуется пустота. Такое ощущение, что я провалилась в бездонную яму. И падаю, падаю…. «Конечно, Майкл ведь никогда не говорил прямо. Разве что-нибудь изменилось?» Отравленная молчанием, отвожу взгляд, автоматически оглядывая комнату. Разумеется, мы под наблюдением, но… он слишком достоверен. Похоже, это и есть настоящий Майкл. Я была права, подозревая, худшее…. Он не чувствует и половины того, что испытываю к нему я. Камень, лежащий на сердце, становится все тяжелее. Грудь сжимают боль и отчаяние. Кусая разбитую губу, ощущаю пульсацию горячей крови под тонкой заживающей кожицей. Этот равнодушный незнакомец с ледяными бесстрастными глазами бесконечно далек от прекрасного возлюбленного, взявшего мое тело и душу всего несколько дней назад. Ужасающий диссонанс, огромный разрыв между мечтой и реальностью заставляет терять последнюю осторожность. ---Я видела сон прошлой ночью. Только произнеся, хочу забрать непослушные слова обратно. Однако в равнодушном взгляде Майкла вдруг появляется интерес. Глубоко вздохнув, продолжаю. Мне трудно и стыдно, щеки горят огнем, но остановить себя уже не могу. ---Ты мне кое-что сказал,---его глаза темнеют,---Ты говорил о своих чувствах. Майкл слегка напрягается, встревоженный провокацией. Он смотрит будто сквозь меня, размышляя о своем. Вдруг решительно жмет плечами, заморозив равнодушным жестом кровь в моих венах, и произносит: ---Иногда все, что у нас есть - это наши сны. Ошарашенная туманным ответом, борюсь с желанием наклониться, обнять за шею и крепко поцеловать, что бы не смел отрицать, произошедшего между нами чуда. «И пусть поцелуй снимают камеры, мне наплевать!» Но поскольку он все еще здесь и глядит так же пристально, начинаю задаваться резонным вопросом. Если в моем распоряжении только сны, какого черта, Майкл не уходит? Он будто привязан к больничной кровати. Возможно…. Только возможно… он, так же как и я, ищет способ объясниться, не открывая наблюдателям нашу тайну. Свежие ростки надежды вновь согревают душу. В таком случае, Майкл не ответил мне вразумительно, потому что не сумела задать верный вопрос. Набравшись смелости, делаю новую попытку, шепча: ---Подойди сюда. Глаза Майкла опасливо сужаются, но он подчиняется, придвигаясь вплотную к кровати. Однако мне этого мало. ---Ближе. Едва заметное колебание, и он наклоняется надо мной, снова потворствуя просьбе. Его лицо так близко, что чувствую тепло дыхания. Пытаясь игнорировать мгновенно возникшее возбуждение, не позволяя себе отступить, дотрагиваюсь кончиками пальцев до решительного мужского подбородка. Более откровенного жеста позволить себе не могу, ясно понимая, что мы под контролем. Майкл, по обыкновению, отводит взгляд, глядя куда-то в сторону. А я, ощущая тепло его кожи и приятное покалывание отросшей за день щетины, едва сдерживаю желание провести ладонью вдоль четкой линии челюсти, погладить красивую сильную шею. Майкл насторожен. Я чувствую напряжение его тела даже сквозь мимолетные касания. И, на мгновение, сама застываю в нерешительности. Понятно, он злится на мое упорство. Но, черт побери, именно благодаря его настойчивости, я сейчас здесь. Именно Майкл заварил эту кашу с возвращением, и только он может ответить на жизненно важные для меня вопросы. Нервно сглотнув, набираюсь мужества, что бы узнать правду. Какой бы она ни была. ---Ты очень рисковал, чтобы вернуть меня сюда, ---сердце от волнения стучит уже где-то в горле,--- Я хочу знать почему. ************* ---Иногда все, что у нас есть - это наши сны. Никита сбита с толку неоднозначным ответом. Она изучает меня, вопросительно глядя в глаза. Наконец, глубоко вздохнув, поднимает голову и осторожно шепчет: ---Подойди сюда. Я знаю, что должен уйти. Вот прямо сейчас надо сказать, что она нуждается в отдыхе и пообещать навестить попозже. Но… вместо этого придвигаюсь вплотную, предвкушая и боясь вдохнуть сладкий аромат ее волос. Независимо от задуманного, уверен, данный ход совсем не то, чему Отдел должен стать свидетелем. Однако отказать Никите мне по силам. Игнорировать отчаянный шепот получается не успешнее, чем удержать себя в руках той ночью в Гренобле. А девушка продолжает настаивать: ---Ближе. Ах, Никита! Ты не ведаешь, о чем просишь! Быть так близко и не дотрагиваться – почти нереально. Сохраняя остатки контроля над ситуацией, смотрю в сторону. Если встречусь глазами и увижу все то, что теряю, боюсь, не справлюсь. Прежде чем успеваю остановить, Никита протягивает руку и дотрагивается пальцами до кожи под подбородком, слегка царапая ее кончиками ногтей. Даже такой мимолетный контакт наших тел заставляет удвоиться пульс. Хрипловато-сексуальный голос моей мучительницы побуждает забыть обо всем. ---Ты очень рисковал, чтобы вернуть меня сюда,---с отчаянием напоминаю себе, что каждый наш вздох под контролем,--- Я хочу знать почему. И все же не выдерживаю, поворачиваясь к ней. Огромная ошибка. В глазах Никиты тот же пожар, что грозит сжечь меня изнутри. Не способные ни дышать, ни двигаться, мы молча пожираем друг друга взглядом. Я люблю ее. Поэтому, что бы обеспечить безопасность, должен оттолкнуть, не оставляя ни малейшей надежды. Это единственный способ сохранить драгоценную жизнь,… не предавая Елену и Адама. Но еще я хочу ее. Желаю так безумно, что почти ощущаю вкус вожделенного тела на пересохших губах. Не способный сопротивляться, опускаю взгляд, окунаясь в воспоминания…. Сладость ее рта, жадные касания шаловливого языка, стон, повторяющий мое имя в момент экстаза…. Она тоже все помнит. Со слегка приоткрытых губ срывается прерывистый вдох, зрачки возбужденно расширяются…. Наше обычное безумие. Кажется, что воздух искрит от взаимного чувственного притяжения. Тысяча эротических образов, тысяча сексуальных грез, что унес с собой из Гренобля, встают перед глазами. «Стоп! Отвернись и уйди! Промедление только усилит жестокость задачи! Не тяни, сделай это сейчас!» Но, глядя в любимые глаза, вдруг понимаю со всей очевидностью. «Я не смогу этого сделать». Пытаясь укротить пылающее тело, обреченно смиряюсь с неизбежным. Если на свете существует способ сохранить жизнь Никиты, не теряя ее любви, я отыщу его. Не важно, что потребуется совершить и сколько времени займет выполнение, я не отступлюсь и не позволю разрушиться ее чувству. Никита ждет, страшась ответа. Взволнованные пальцы заметно дрожат под моим подбородком. Глядя прямо в глаза, стараюсь внушить. «Будь сильной. Будь осторожной. Дождись». Она задерживает дыхание, когда открываю рот. Синий пылающий взгляд сводит с ума и превращает бесцветный ответ в хриплый шепот обещания: ---Наберись терпения. Разочарование пробегает по лицу, но девушка молчит. Я же, понимая, что достиг предела выдержки, отворачиваюсь и выхожу из палаты. Сердце колотится в груди, будто провел несколько часов на татами. А кожа, по-прежнему, горит от прикосновений Никиты. Идя через Отдел, пытаюсь собрать хоть какие-то здравые мысли. Необходимо сосредоточиться и успокоиться, что бы убедить в своем плане Грэгори Уолша. Но как восстановишь равновесие, если спину жжет ее взгляд? Ускоряя шаг, стараюсь быстрее исчезнуть из виду, что бы, достигнув относительного уединения кабинета, перевести дух. Эмоциональный шквал, нарушивший мои планы, не стал неожиданностью. Скорее наоборот, в душе я давно уже сделал выбор. Теперь, когда решение принято, сколько бы времени не потребовалось, я сумею настоять на своем. Эта идея преследовала меня с рокового дня миссии Шейса. С тех пор, как отдал Никите маленький PDA. Она крутилась в голове, возвращаясь снова и снова. В жестокой сделке с Отделом я потеряю когда-нибудь и Елену, и Адама. Таковы начальные условия, которых уже не изменить. Но как бы не сложилось остальное, Никита всегда будет моей. ************ ---Ты очень рисковал, чтобы вернуть меня сюда, ---сердце от волнения стучит уже где-то в горле,--- Я хочу знать почему. Майкл медленно поворачивается. В зеленых глазах такой накал, что горячая дрожь тут же сжимает мышцы моего живота. Словно олень, попавший в яркий свет автомобильных фар, не могу шевельнуться, загипнотизированная тяжестью томного взгляда из-под длинных ресниц. Он только разглядывает мой рот, а губы покалывает от страсти, будто уже целует. Я почти напугана его пристальными, потемневшими от воспоминаний глазами. Воздух вокруг теплеет, становясь густым и тягучим. Он сушит горло, заставляет зашкаливать пульс, не позволяет дышать. Майкл слишком близко. Его присутствие давит. Я не могу ни говорить, ни думать. Руку жжет от прикосновения к мужской коже, хочется отдернуть. Но в то же время неукротимо желание глубоко запутаться пальцами в чинно причесанных кудрях и прижать его к себе, жадно целуя в губы. Меня страшит сила собственных чувств, пусть Майкл уйдет! Но как дышать без него? Я мечтаю, что б он остался. Я хочу его. Всего. Навсегда. Словно приняв решение, Майкл, внезапно поднимает глаза. Мгновение… и в них обычный бездонный туман….. Но все же… Кое-что осталось. И я молюсь, что бы ни ошибиться, ни обмануться бесплодными мечтами. Низкий голос звучит невесомой лаской, гладит кожу: ---Наберись терпения. А затем он отворачивается и уходит так стремительно, что не успеваю открыть рот. Глядя на пальцы, секунду назад трогающие щетину его подбородка, уже дрожу от тоски. Теплая на ощупь кожа, она была бы теплой и на вкус. Не желая отпускать любимого, подношу руку к губам. И мерещится, что язык различает знакомый пряный вкус Майкла. Он ушел. Палата пуста. Воздух стынет, кажется, вот-вот все покроется инеем. Не в силах сдержаться, слезаю с кровати, морщась от резкой боли в сломанных ребрах. Я бреду к стеклянным дверям, ненавидя свою отчаянную зависимость. Мне требуется увидеть Майкла еще раз. Хотя бы издали, хотя бы мельком. Гордо выпрямленная спина, обтянутая темной шерстью пиджака, удаляется от меня по коридору. Он идет обычным размеренным шагом, но не оставляет чувство, что Майкл убегает. Ему неловко. Я слежу, пока широкоплечая фигура не исчезает за поворотом коридора. А как только остаюсь одна, начинают подкашиваться ноги. Дрожь пробегает по телу, болит живот. Еле удерживая равновесие, возвращаюсь к кровати. Наше свидание украло последние силы. Вновь появившийся Джерри, ворча, помогает лечь. Затем, поправив покрывало, возвращается к прерванной визитом Майкла работе. Мне требуется отвлечься! Любая занудная книга, любой пустой журнал - лучше, чем перепутанные мысли. Я не могу думать о том, что случилось. Не хочу вспоминать о страхе, сжимающем внутренности. А самое главное, мне надо забыть отчужденность и безразличие в глазах Майкла, жестоко назвавшего мои робкие надежды бесплотными снами. Но, разумеется, в моих глазах, по-прежнему, стоят картины произошедшего, от них не спрятаться. «Наберись терпения». Что это? Как понять расплывчатые слова? Его ответ - ни да, ни нет. Никакой определенности. Устало закрыв глаза, отгораживаясь от ярких ламп Медлаба. Может быть, таким образом, Майкл дает мне надежду, оставляя выход? Или это всего лишь хитрый способ безболезненного расставания? Романы на одну ночь никогда не были моими фаворитами. Ненавижу разрушающее утреннее чувство, когда оказывается, что ты отдала слишком многое равнодушному незнакомцу. Подобные интрижки не раз случались в моей покореженной жизни. Но еще до прихода в Отдел, я твердо решила, что больше не позволю себя использовать. Так почему сейчас не оставляет ощущение, что это случилось снова? *********** Грэгори Уолш просматривал свои заметки, когда в дверном проеме неожиданно появился Майкл Самюэль. Очевидно, Майкл искал его. И это было странно. За все время их знакомства, Грэг не мог припомнить такого случая. А серьезное лицо Майкла не располагало считать эту встречу попыткой поддержать приятельские отношения. ---Майкл. Ты чего-то хотел? Медленно войдя, собеседник внимательно оценил пространство комнаты. Грэг едва подавил улыбку. «Вечный труженик». Если бы сейчас требовалось рассмотреть Майкла с точки зрения психологии, специальности Грэгори, он бы вывел хрестоматийный пример Идеального Оперативника. Невозмутимый. Молчаливый. Безжалостный. Однако закрытость психолога не раздражала. Грэг и сам не отличался общительностью. А если бы вдруг пришлось выбирать человека, которому следовало довериться, несомненно, он бы остановился на кандидатуре Майкла Самюэля. ---Шеф захотел, что бы я помог тебе с Акерманом. Неожиданное предложение слегка удивило Уолша. ---Акерман? А какие с ним могут быть проблемы? Много мускулов - мало мозгов,---смущенный собственной циничной оценкой, Грэг застенчиво улыбнулся посетителю,---Поражаюсь, как он продержался столь долго. ---Его раскрытие являлось только вопросом времени. Ответ Майкла казался настолько равнодушным, будто разговор об Акермане ему заранее надоел. ---Согласен. Слышал, Отделу следует благодарить тебя за его поимку? Вместо слов Майкл слегка наклонил голову, а Грэг усмехнулся: ---Поэтому, ты не слишком расстроишься, узнав, что не являешься любимчиком шпиона. Правда, Акерман мало может рассказать о тебе. Грэг с профессиональным интересом наблюдал за почти незаметной глазу реакцией Майкла. Тот напрягся, но быстро взял себя в руки. «Едва сдерживается»,---заинтригованно подумал Уолш,--- «Знать бы, что скрывается за его опасением?» ---Так зачем ты хотел меня видеть?,---но, не дав шанса ответить, Грэг тут же продолжил сам. После трех дней бесконечных проклятий из уст Акермана, было огромным облегчением разговаривать с адекватным человеком,---Неужели Мэдлин и тебя привлекла к допросу? ---Интересно, почему она сама этого не сделала? Хотя, честно говоря, я ее понимаю,---он устало покачал головой,--- Акерман ужасно однообразен. Он или хвастается, как легко обводил Отдел вокруг пальца, или требует к себе Мэдлин. Как будто визит Мэдлин может ему помочь. Почувствовав интерес в холодном взгляде собеседника, Грэгори продолжил: ---Обычно я не обсуждаю пленных. Просто делаю работу, получаю информацию,---он опустил глаза на свой портативный компьютер,---Я не люблю копаться в их жизнях или пытаться понять причины поступков. Это ни к чему. Не должно быть повода для сочувствия. Если втянешься в допрос эмоционально, не сможешь спокойно жить и работать. Психолог задумчиво пожал плечами: ---Но Акерман - особый случай. Он не чужак, был одним из нас. Хотя до сих пор не могу решить, делает это работу с ним трудной или только нестандартной. ---Акерман предал Отдел. Наши товарищи погибли из-за его жадности. Он давно потерял всякое право на жалость. Любому другому ответ Майкла показался бы лишь стандартной отговоркой, но Уолш расслышал в словах собеседника настоящую ярость. Прежде чем снова заговорить, Грэг исправил несколько неточностей на экране своего компьютера. ---Я знаю,---он поднял глаза на Майкла, и профессиональный голос психолога внезапно сел,---Бартлетт был моим другом. Он умер в Лионе только потому, что Акерману захотелось нажиться. Мужчины обменялись понимающими взглядами. ---Это знание делает задачу намного проще. Сочувствие мелькнуло в обычно бесстрастных глазах Майкла: ---Мне жаль. Грэг возразил: ---Ты сделал все, что мог,---Уолш нежно улыбнулся, вспоминая веселого друга,---И еще мне осталось утешение…. Я теперь владелец всей богатой коллекции эротических журналов Барта. Губы Майкла в ответ слегка дрогнули. А Грэг, снова став серьезным, вернулся к теме беседы. ---Да, у нашего мальчика имеется немало комплиментов в твой адрес, Майкл,---Грэгори вспомнил многоэтажные проклятия Акермана, в большинстве не имеющие смысла, кроме ярости,---Парень слегка неадекватен. Не знаю, возможно, в его прошлом были наркотики. Во всяком случае, он плохо реагирует на наши методы воздействия. Это доставляет некоторые трудности по контролю, понимаешь? Майкл, как обычно, был безмятежен. Казалось, его вообще не волновали тирады Акермана. Но теплящийся гнев в глубине светлых глаз снова заинтриговал психолога. Если бы на месте Самюэля оказался любой другой оперативник, Грэгори воспринял бы гнев, как должное. В конце концов, предатель рисковал жизнями товарищей, и ярость являлась вполне ожидаемой ответной реакцией. Но такие эмоции никогда не были свойственны Майклу. Снова взглянув на экран компьютера, Грэг вспомнил о первых словах собеседника. ---Извини, что отвлекся. Так о чем ты хотел поговорить? Майкл пододвинулся ближе. ---Мне поручено убрать предателя. Я хотел узнать твои планы, что бы скоординировать время. Грег прекратил читать и снова поднял глаза: ---Это идея Шефа? Своеобразная награда за раскрытие шпиона? Майкл лишь слегка поднял бровь. Ответа и не требовалось. За семь лет в Отделе, Уолш достаточно хорошо изучил Пола Вульфа. «Мне положено изучать, я же психолог»,---прокомментировал он сам себя. Грэгори размышлял обо всех неясностях дела. О туманных заявлениях Акермана, что Мэдлин захочет его выслушать и оставить в живых; о намеках на месть Майкла, за то, что занял его место. Согласно Акерману, на место руководителя групп его выдвинула сама Мэдлин в противовес распустившемуся Майклу. Конечно, разобраться в путаных словах предателя было непросто, но замечание о Мэдлин многое проясняло. Понятно, почему именно Майкла назначили на отмену Акермана. Если выдвижение Акермана - работа Мэдлин, то отстранение ее от справедливой мести - наказание со стороны Шефа. Его способ выказать недовольство работой своего заместителя. Грэг колебался, размышляя, стоит ли посвящать в свои догадки Майкла. В конце концов, он решил, что не стоит. Насколько Грэгори знал Самюэля, тот уже давно обо всем догадался сам. ---Он будет готов через час. Акерман очень надеется на разговор с Мэдлин. Глаза Майкла сузились, но он промолчал. ---Пленный уверен, что курок нажмет она и готовится чем-то заинтересовать, дабы Мэдлин передумала. Грэг пожал плечами, изображая обиду: ---Должно быть, я не вышел чином, что б узнать его страшную тайну. ---И что ты ответил? Хотя интонация Майкла вроде бы не изменилась, чуткое ухо психолога уловило возросшую напряженность. ---Ничего. Акерман не догадывается, что сегодня ему конец, не ждет близкой смерти. Мэдлин не захотела вести допрос. Я полагал, что Акермана уберет кто-то из Хозяйственной службы. Однако…, ----он внимательно взглянул на Майкла,--- решение, похоже, изменилось. Ведь так? Глаза Самюэля согласно замерцали. Мужчины друг друга поняли. ---Да.
Lena: Veda, ты умница! Столько много и сразу! К, сожалению, все до завтра. Спать хочу -умираю! Зато завтра оторвусь по полной!
марго: veda Викусь, снимаю шляпу!!!! Вот, что значит - мастер КРУПНЫХ форм!!!! Столько И ТАКОГО!!!!!! Пасиббб, дорогая!!!!! Читаю, почти как "Властелина Колец". СССУУУУУУПЕРРРРРР!!!!!!!!!
terra: Вика, ну у меня уже просто не хватает слов... а повторяться не хочется. Пиши, пиши, пиши... и никаких нам съемок продолжения не понадобится, когда тут такой кайффф от уже смотренного.
Bella: veda Огромное спасибо за грандиозную, великолепную, изумительную по силе и красоте работу! Сила чувств героев потрясает... и как только сердца выдержали... а все потому что любят .... Если на свете существует способ сохранить жизнь Никиты, не теряя ее любви, я отыщу его. Не важно, что потребуется совершить и сколько времени займет выполнение, я не отступлюсь и не позволю разрушиться ее чувству. ...... Эмоциональный шквал, нарушивший мои планы, не стал неожиданностью. Скорее наоборот, в душе я давно уже сделал выбор. Теперь, когда решение принято, сколько бы времени не потребовалось, я сумею настоять на своем. Эта идея преследовала меня с рокового дня миссии Шейса. С тех пор, как отдал Никите маленький PDA. Она крутилась в голове, возвращаясь снова и снова. В жестокой сделке с Отделом я потеряю когда-нибудь и Елену, и Адама. Таковы начальные условия, которых уже не изменить. Но как бы не сложилось остальное, Никита всегда будет моей. .... Майкл слишком близко. Его присутствие давит. Я не могу ни говорить, ни думать. Руку жжет от прикосновения к мужской коже, хочется отдернуть. Но в то же время неукротимо желание глубоко запутаться пальцами в чинно причесанных кудрях и прижать его к себе, жадно целуя в губы. Меня страшит сила собственных чувств, пусть Майкл уйдет! Но как дышать без него? Я мечтаю, что б он остался. Я хочу его. Всего. Навсегда. ... А затем он отворачивается и уходит так стремительно, что не успеваю открыть рот. Глядя на пальцы, секунду назад трогающие щетину его подбородка, уже дрожу от тоски. Теплая на ощупь кожа, она была бы теплой и на вкус. Не желая отпускать любимого, подношу руку к губам. И мерещится, что язык различает знакомый пряный вкус Майкла. Он ушел. Палата пуста. Воздух стынет, кажется, вот-вот все покроется инеем. .......Боооооооооожееееееееееее!!!!!!!! не могу подобрать слов.... спасибо
Тата: veda так интересно это читать ! Спасибо еще раз! veda пишет: В жестокой сделке с Отделом я потеряю когда-нибудь и Елену, и Адама. Таковы начальные условия, которых уже не изменить. Но как бы не сложилось остальное, Никита всегда будет моей. veda пишет: Я бреду к стеклянным дверям, ненавидя свою отчаянную зависимость. Мне требуется увидеть Майкла еще раз. Хотя бы издали, хотя бы мельком. Очень понравились эти моменты. Сейчас трудно объяснить словами, но это что-то вроде выражение одной мысли двумя людьми при чем эта мысль одна на двоих. Уж не знаю понял ли кто меня.
Lena: veda , добралась только сегодня. Хотелось чтоб никто не мешал.Спасибо! марго пишет: Читаю, почти как "Властелина Колец". СССУУУУУУПЕРРРРРР!!!!!!!!! ППКС! veda пишет: Итак, предпоследняя страница, девятая Это значит еще столько же!
Ivonne: Вика, пасиб за перевод! Суууупер! Я прям оторваться не могла, когда читала эпизод в медлабе! Так напррррряженно все излагается Около меня воздух также потрескивал, как и атмосфера между М и Н *... а, может, это гроза наша питерская потрескивала? * Очень увлекательный фанф Читателю грустно, что он уже заканчивается (в отличие от переводчика ) В общем, жду последний залп!
anele: veda , спасибо! так интересно читать мысли обоих героев оба так несчастны! если бы эти сцены в фильме длились, как здесь мечта!
VIOLA: Veda Вик, низкий поклон . Грандиозно, всеховатывающе и глубинно пронзительно…Абсолютное погружение на самое дно страхов, опасений и сомнений героев.. хрупких надежд и такого туманного будущего… Прочтение разноцветных по своей эмоциональности мысли и мотивации героев полностью захватывает сознание и душу… Женевьева прекрасно выдерживает ритм – по изложению, по логике и по утихомириванию ощущений… даже не зная, что это предпоследняя страница уже можно ощутить, что конец близок…… боль и грусть все так же остры, все так отчаянно стонут разделенные сердца, но это уже осадок… осадок от того, что ничего невозможно изменить… безумство стихает, потому что уже сил на него не осталось… Все точки над и были расставлены в предыдущей части, этот – уже реализация планов, отсчет новой роли для Майкла и Никиты… Начало мук….. Также есть ощущение, что Женевьева, отвлекаясь от сложных взаимоотношений нашей любимой парочки, намеренно уводя читателя от них, проводит параллели с отдельно взятым из них. В этом плане очень интересно наблюдать сравнение Неикиты и Лорен, Майкла и Уолша. Как Лорен смертельно вцепилась в правила…. даже сидеть старается так, как учили… в отличие от Ник.. они не душат ее… она боится вызова… так стремится всем понравиться…. Но обе высокие голубглазые блондинки, и обе талантливы… Советы Медлин не позволять эмоциям разрушать ее жизнь и карьеру… звучат как предупреждения от повторения судьбы Ник… Повеселило ее упоминание, что 1-ый отдел слишком мал для двух блондинок.. Майкл и Уолш… Оба уважают друг друга, профессионалы…. Так тепло наблюдать, как Уолш из молчуна превращается в болтушку, а Майкл позвоялет себе эмоции в его присутствии. И почто что улыбнулся. Еще раз подчеркивается, как судьба благоговит Майклу… он действительно сын Удачи.. Это уже подчеркивалось в рассказе, но потом отошло на второй план.. А сейчас снова звучит эта тема… Решение Шефа наказать Медлин, предложение Майклу убрать Акерманк самому, выявление того факта, что допрос ведется Уолшем… одна удача наслаивается на другую… позволяя замести все следы его дерзкого плана. Отдел безжалостен с каждой секундой. Шеф и Медлин издеваются над обоими как ставят опыты… проверяя, насколько сильна будет боля зверя на этот раз… . Мне так долго удавалось верить, что чувства к девушке – это лишь сексуальное желание. Жажда прекрасного тела. Не меньше, но и не больше. Даже понимая в глубине души, что вру сам себе, я продолжал цепляться за эту версию наших отношений. Но отныне такой обман невозможен…. Опустив глаза, рассматриваю разбитые суставы правой руки. Истину больше не скрыть. Я люблю ее. Люблю, вопреки рассудку и здравому смыслу. Я хочу быть с нею так сильно, как никогда и никого не желал в своей жизни. А через несколько минут, глядя в глаза любимой женщины, должен буду притвориться, что прошлых трех дней никогда не случалось. Великолепное сравнение – правда вылезает наружу, обнажаясь во всей своей солью…. Как оголенный кусок плоти…. Обостряя голод, который раньше принимал за другое желание.. и едва поняв. Что ты на самом деле хочешь…. Истина жестока…. Правда Майкла его и казнит же ….. ощущение, что и признание своих желаний для Майкла уже слабость…. Едва признал – как мордой об асфальт…. Теряет ее – он не отказывается от слов «мы», «наша тайна». Если на свете существует способ сохранить жизнь Никиты, не теряя ее любви, я отыщу его. Не важно, что потребуется совершить и сколько времени займет выполнение, я не отступлюсь и не позволю разрушиться ее чувству. /// Я люблю ее. Поэтому, что бы обеспечить безопасность, должен оттолкнуть, не оставляя ни малейшей надежды. Это единственный способ сохранить драгоценную жизнь,… не предавая Елену и Адама. /// В жестокой сделке с Отделом я потеряю когда-нибудь и Елену, и Адама. Таковы начальные условия, которых уже не изменить. Но как бы не сложилось остальное, Никита всегда будет моей. Готова испепелить Майлка. Никитку жалко до слез . Его поведение – всех равняет по себе… если он не выдержит, то Ник и подавно.. у него сильная воля, и он ожидает, и он ожидает, что и они смогут перенести, что переносит он. Возмущает до глубины души это его когда-нибудь «Когда - нибудь»… Не позволит ее чувству разрушиться…. Эта такая изощренная травля человека…. Он не дает ей свободы, не давая приблизиться к себе….. замертво приковал невидимыми цепями…. Ни да, ни нет – неизвестность просто убивает ее… она согласна на конец.. но нет же.. он ей не скажет об этом… Чаша весов перевешивает в пользу семьи…. Смешно… он боится предать семью… мне смешно.. он уже, УЖЕ предал ее…. Чего теперь то изображать для самого себя жертву… чтобы оправдаться переем самим собой… что вот я такой несчастный, что хочу, но не могу… Как где-то читала… «Любовь или нечему завидовать.. » Так вот любви М. и Н. я ни капли ни завидую... Восхищаться и выжимать из их истории любви сильные эмоции , болеть ею абстрактно -согласна, но сама на такое не подпишусь. Оттолкнув Ник , тут же приступает к взращиванию ее любви.. оставляет туманности, зная, КАК важны для нее ясности..…Парадокс – он дает ей путь, при этом не указывая его.... Он идет обычным размеренным шагом, но не оставляет чувство, что Майкл убегает. Ему неловко. Я слежу, пока широкоплечая фигура не исчезает за поворотом коридора. Как Ник права.. Он дей-но убегает… оставив ее на съедение волкам… Противовес ..он постоянно звучит.. Сон Ник и сон Майкла…. До чего же самолюбив Позабавилась над эпизодом, когда Майкл бойко ответил Медлин, что не зашел к Ник, потому что был занят.. Интересно, догадалась ли Медлин, почему он кружит вокруг палаты, но боится заходить… Ее ядовитая усмешка, что мол до сих пор не навестил Ник… откровенно удивляется на Майкла… не верит.. с каких это пору нег нет на нее времени.. когда все предыдущее время доказывал обратное. Умилилась на склероз Майкла – забыл, кто такая Лорен… А уж замечание шефа о том что: - Еще бы! У него в руках оригинал. К чему теперь копия? - 5 балов . Вообще начальство - очнь живое. Их разговора об М. и Н. сразу видны, хоть и больная тема, но одна из самых любимых...прямо тащатся, обмывая кости . Большое спасибо , Вик - перевод так тонко отражает все нюансы героев... и их взаимоотношений. Закусив удела, жду окончания, чтобы еще пообгрызаться на Майкла.
veda: Lena марго terra Bella Тата Ivonne anele VIOLA Огромное всем спасибо за внимание и отзывы! Очень приятно, что вам это произведение понравилось так же, как и мне. Да уж атмосфера там напряженная. И, главное, каждый воображает себя несчастной стороной. Грустно, конечно, что они настолько еще не понимают друг друга. Зато как интересно и эмоционально это читать! VIOLA пишет: Женевьева прекрасно выдерживает ритм – по изложению, по логике и по утихомириванию ощущений… даже не зная, что это предпоследняя страница уже можно ощутить, что конец близок…… Особенно вспомнинив, что серия на этом и кончилась, а это все же спойлер VIOLA пишет: она согласна на конец.. Че-то я этого не припоминаю. Когда Никита соглашалась на конец? Думаешь, если бы он ей сказал, что все в Гренобле было лажей, ей стало бы легче? Тебе бы самой стало легче от такого признания? VIOLA пишет: Чаша весов перевешивает в пользу семьи…. Смешно… он боится предать семью… мне смешно.. он уже, УЖЕ предал ее…. Чего теперь то изображать для самого себя жертву… чтобы оправдаться переем самим собой… что вот я такой несчастный, что хочу, но не могу… Если бы он наплевал на жену и сына, ты бы его уважала? Вот серьезно, если бы не обращал внимания на их наличие. Типа все равно, что с ними будет, разве бы такой мужчина был бы лучше? Ведь предав одних, он точно так же предаст и другую. А потом, какой у него был выбор? Он ведь Елену себе не выбирал. Но, тем не менее, пытался быть ей мужем. Что до любви к Ник, то опять же не его выбор. Он боролся, сколько мог. Я не оправдываю его, но обвинить одного Майкла в ситуации нельзя. Это ведь не классическая ситуация треугольника. Его никто не спрашивал, когда женили, он не может развестись, он не может быть с Никитой, он не может сделать выбор. Единственное, что он может-держать ситуацию в равновесии. Нет у него другого выхода. Другое дело, что Никиту жалко из-за того, что она не знает сути ситуации. Из-за этого чувствует себя брошенной и несчастной, хотя на деле этого нет. Думаю, знай она поднаготную, сама бы приняла точно такое же решение, которое принял за них Майкл. Она не хотела другого мужчины, в этом вся суть. Она могла бы прожить без Майкла, но для этого надо было с ним расстаться и не работать вместе. Но ведь у них нет выбора и в этом. VIOLA пишет: Как где-то читала… «Любовь или нечему завидовать.. » Так вот любви М. и Н. я ни капли ни завидую... Восхищаться и выжимать из их истории любви сильные эмоции , болеть ею абстрактно -согласна, но сама на такое не подпишусь. Да? Я относительно себя не была бы так уверенна. Разве плохо, когда тебя так любят? А потом, подписаться, это не то слово. Когда тебя накрывает подобная волна, выбора уже нет. Ты просто несешься по течению. Но, знаешь, все познается в сравнении. Не будь в любви трудностей, не был бы так ценен результат. Если всегда и во всем держаться безопасной середины, станет скучно жить. VIOLA пишет: Сон Ник и сон Майкла…. До чего же самолюбив САМОЛЮБИВ? Это в чем же здесь самолюбие? В том, что ему приснился кошмар, который, он точно знает, близок к правде жизни? По-моему, его сон-это сон идеального мужчины. Того, кто помнит о своем долге даже во сне.
марго: veda пишет: Когда тебя накрывает подобная волна, выбора уже нет ППКС. Если человек может выбирать - любить или нет - это не любовь. Другое дело, что он может выбрать отказ от близких отношений с любимым, хоть на телесном уровне, хоть на духовном. Но любовь от этого не исчезает....
terra: марго пишет: Другое дело, что он может выбрать отказ от близких отношений с любимым, хоть на телесном уровне, хоть на духовном. Но любовь от этого не исчезает.... Оооо, Марго!........ Чувствуется, что это не просто теоретизирование. Практический опыт чувствуется.
марго: terra пишет: Практический опыт чувствуется. Да не, мы больше книШШШкаФФФ ффсяких начитались... "КаштанкаФФФ" там, "МумоФФФ"....
terra: марго пишет: Да не, мы больше книШШШкаФФФ ффсяких начитались... "КаштанкаФФФ" там, "МумоФФФ".... Лен, ай лав ю!.....
Bella: veda ППКС. Именно так и я чувствую.
VIOLA: veda пишет: Особенно вспомнинив, что серия на этом и кончилась, а это все же спойлер Ой, ой, слушайте, а я и забыла… что этим серия и заканчивается.. Не, ну не склеротик, а? Думаешь, если бы он ей сказал, что все в Гренобле было лажей, ей стало бы легче? Тебе бы самой стало легче от такого признания? Мне? Я не могу сказать со 100 % уверенностью, но да, мне было бы легче. Я из тех, кому надо или все или ничего. К чему призрачная надежда… что знаешь детка, вот когда - нибудь… Лучше сразу лишить надежды. Зачем дразнить человека, зная, что сейчас ничего не можешь ей пока дать? Ничего. Так не трави зря душу. Хочешь отрезвить девушку – делай это сразу и резко. Как головой об асфальт – вот моя точка зрения. Все его подкапывания потом, после истории с юргеном, с чашечкой кофе, в ресторан сходим? К чему? Ведь, знает, что друзья они хреновые. Партнеры в профессональной сфере – да, но друзья.. они ими никогда не могли быть.. и предлагать Ник поход в ресторан, как в серии «Одиночный поиск»… знаешь, вот классическая собака на сене. И это его поддерживание ситуации в равновесии.... Майкл в буквальном смысле приговаривает Ник ждать его.... не давая ей жить спокойно. Забрезжит на горизонте и вновь пропадает. Как у нее только нервы выдержали и она не окрысилась на него ? А в любви дело - вот такая светлая и оптимистичная девушка его полюбила..именно эти качества и спасли ее... Да? Я относительно себя не была бы так уверенна. Разве плохо, когда тебя так любят? Мне – да, по мне такая любовь это хреново. Лучше убейте сразу. САМОЛЮБИВ? Это в чем же здесь самолюбие? В том, что ему приснился кошмар, который, он точно знает, близок к правде жизни? По-моему, его сон-это сон идеального мужчины. Того, кто помнит о своем долге даже во сне. Я не дописала тогда, Вик – я имела не сон Майкла, который, как ты отметила, близок к реальности.Согасна. Я имела в виду интерес Майкла ко сну Ник. После ее слов "Я сегодня видела сон..." . Как глазки-то загорелись…. Так страстно желал услышать про себя любимого из ее уст? Ведь Ник как раз в этой сцене думала следующее: Но поскольку он все еще здесь и глядит так же пристально, начинаю задаваться резонным вопросом. Если в моем распоряжении только сны, какого черта, Майкл не уходит? Он будто привязан к больничной кровати. Уходишь – так уходи! Не делай еще больнее, чем есть.. Решил ждать нужного времени - жди, но один. А он все стоит и стоит над ее душой.
terra: VIOLA пишет: Мне – да, по мне такая любовь это хреново. Лучше убейте сразу ППКС, Свет. Я и Майкла понимаю, но и Никиту жалко безумно. ИМХО, надо было ей рассказывать - или отпустить с богом. ИМХО, если "твое" - приходит, и дожидается, и... да все, что угодно. А так - измучал он ее.
veda: VIOLA пишет: Я из тех, кому надо или все или ничего. Когда мне было 20, я тоже так думала. Но это не так на самом деле. Это теоретические рассуждения. Лучше так, как просит сердце, а уж каким путем-дело десятое. Потом, все или ничего-понятие субъективное. Жизнь сложна и решения не однозначны. Лучше быть счастливой сложным путем, чем несчастной-прямым. VIOLA пишет: Так не трави зря душу. Хочешь отрезвить девушку – делай это сразу и резко. Как головой об асфальт – вот моя точка зрения. Зачем, если это не правда? Тогда уж лучше сразу удавиться и не жить, ведь все умрем в конце концов. Если исходить из этой точки зрения, то жить вообще незачем. Но раз жизнь дана, значит, в ней есть смысл. VIOLA пишет: Ведь, знает, что друзья они хреновые. Партнеры в профессональной сфере – да, но друзья.. они ими никогда не могли быть.. и предлагать Ник поход в ресторан, как в серии «Одиночный поиск»… знаешь, вот классическая собака на сене. И это его поддерживание ситуации в равновесии.... Майкл в буквальном смысле приговаривает Ник ждать его.... не давая ей жить спокойно. Забрезжит на горизонте и вновь пропадает. Как у нее только нервы выдержали и она не окрысилась на него ? Почему хреновые? По-моему, они сумели стать друзьями. Для меня возлюбленный должен стать другом, что бы быть долго любимым. Нет противопоставления между дружбой и любовью. И зачем оно нужно? А кто сказал, что она сумела бы жить счастливо без него. И нужно ли ей это "спокойствие"? Знаешь, "а на кладбище-все спокойненько". Вот так и отдохнем от всего, а пока живешь-надо жить, а не искать тихой щелки. Иначе потом будет грустно, что жизнь прошла, а ты так ничего и не поняла. VIOLA пишет: Я не дописала тогда – я имела в виду интерес Майкла ко сну Ник. После ее слов "Я сегодня видела сон..." . Как глазки-то загорелись…. Так страстно желал услышать про себя любимого из ее уст? И что из того? Кому не хочется быть любимым? Никита не хочет любви, не хочет быть желанной? А все мы хотим быть только расходным материалом, а не единственными и неповторимыми? В чем проблема? Каждый человек желает быть любимым, не надо соревноваться кто-чего даст. Надо просто любить, тогда оно и вернется. Если бы Никита жадно цедила каждое чувство, Майкл не любил бы ее. И если бы Майкл боялся передать заботы, его бы не любила Никита. Не надо бояться быть щедрым. Любовь-всегда риск, тут нет страховки и нет гарантии. VIOLA пишет: Решил ждать нужного времени - жди, но один. А он все стоит и стоит над ее душой. А она хочет быть брошенной? Нет, Никита хочет надежды, у нее и так мало надежды в жизни. Она согласна ждать, но она не хочет жить в безнадеге. Словом, Свет, теоретически все очень логично. Но любоовь и логика -понятия слабо совместимые. Пытаясь алгеброй постичь гармонию, люди многого себя лишают. ИМХО
Lena: VIOLA пишет: вот классическая собака на сене. Это можно отнести к любому мужчине, который любит. Жертвеные натуры редко встречаются. veda пишет: Она не хотела другого мужчины, в этом вся суть. ППКС. VIOLA пишет: Уходишь – так уходи! Не делай еще больнее, чем есть.. Решил ждать нужного времени - жди, но один. VIOLA, он и так почти всегда один. А уйти оч трудно...
VIOLA: Lena пишет: VIOLA, он и так почти всегда один. И что? Лен, и что? От того, что он один Никите не легче. К тому же как сказала в 421 серии, когда Медлин и Шеф делали голограмму их встречи в ресторане "У Марио", где на вопрос Ник :"Ты как?" он отвечает "Один" , на что она отвечает " Но ты же привык к этому, жить внутри себя, не подпускать никого и ничего достаточно близко, чтобы причинить тебе боль. " Получается, как всегда - Майкл в контроле, а Ник в танке. В этом смысле я полностью согласна с Террой - надо было или рассказывать, или отпускать и не дразнить на расстоянии собой . Как уже было отмечено Ведой на предыдущей странице - да, Майкл, страдал, мучился, переживал , весь истекал кровью душевно, но при этом не подумал, что вот такое ожидание, которое могло затянуться на ГОДЫ , не на 5 лет, а на 15-20 лет, попросту бы искалечило Никиту .
марго: VIOLA пишет: ожидание, которое могло затянуться на ГОДЫ , не на 5 лет, Светик, Пенелопа, кажись, лет 20 ждала? И дождалась ведь! А... еще эта, как ее звали, жена Штирлица? Та вообще мужика один раз в 10 лет видела по полторы минуты и с большого расстояния. И всех доказательств любви - груда покореженных пепельниц....
Lena: VIOLA пишет: но при этом не подумал, что вот такое ожидание, которое могло затянуться на ГОДЫ , не на 5 лет, а на 15-20 лет, попросту бы искалечило Никиту А жизнь без Майкла могла сломать раньше. Через год или два... Когда любишь - говорит не разум, а сердце. Отпустиь - очень трудно, а иногда невозможно. Особенно, когда второй не хочет уходить. Ведь могла Ник там на барже взять рюкзачок и махнуть куда глаза глядят. Но уйти Карнеги говорил -жить сегодняшним днем. Это он о бизнесе. А я думаю это оч подходит к любви.
VIOLA: марго пишет: Светик, Пенелопа, кажись, лет 20 ждала? И дождалась ведь! А... еще эта, как ее звали, жена Штирлица? Та вообще мужика один раз в 10 лет видела по полторы минуты и с большого расстояния. И всех доказательств любви - груда покореженных пепельниц.... Лен, а где уверенность, что через энное количество лет Ник была бы нужна Майклу? Любовь любовью, но я глубоко сомневаюсь, что пыла Майкла к Ник хватило бы 20 лет ожидания А Ник бы за это время поистерлась бы, пыл бы потеряла, который так привлекает Майкла, стала бы смирной ... А тут - на тебе новая ученица..молодая, пылкая, дерзкая ака Ник в самом начале ее попадания в Отдел. И все-новое увлечение .Такое вполне возможно..И что тогда- Ник ждала 20 лет впустую. Вот и все. И молодость угробила, и всю себя. Lena пишет: А жизнь без Майкла могла сломать раньше. Через год или два... Не сломала, если бы перевели в другой Отдел.ИМХО. Я искренне восхищаюсь женщинами, которые могут ожидать подолгу своего любимого. Но если при этом знать,а в чем собственно причина этого. А Ник ведь вообще ничего не знала. Касаемо себя не могу сказать со 100% уверенностью , но вряд ли смогу ждать 15-20 лет... И мужика мучениями изведу , и себя.. А зачем мужику на мозги капать , когда ему и так несладко. Лучше сразу резать. ИМХО. Veda писала: Думаю, знай она поднаготную, сама бы приняла точно такое же решение, которое принял за них Майкл. Она не хотела другого мужчины, в этом вся суть. Если бы знала истинную причину ожидания , мне почему-то думаетчя, что она вообще бы отказалась от Майкла из-за женской солидарности и жалости к Елене. Конечно, секретность задания была, но , как я вижу, это не единственная причина. Майко понимал, что Ник откажется от него навсегда, а он этого не хотел. Вель отказ от него - это потеря Ник из под своего контроля. ИМХО.
Lena: VIOLA пишет: что она вообще бы отказалась от Майкла из-за женской солидарности и жалости к Елене. Вот в этом вопросе женской солидарности нет. Тут как джунглях - каждый сам за себя. Женщине легче опрадвать мужчину, чем встать на сторну соперницы. В любви жалости места нет! Тут все по максимуму.
марго: VIOLA пишет: Я искренне восхищаюсь женщинами, которые могут ожидать подолгу своего любимого Светик, рыба моя, тут ведь нету особого героизма. Если он твой любимый - ты ждешь его, и все. Просто потому, что другие тебе нафиг не нужны. Ну НЕ НУЖНЫ, хоть тресни! Уж поверь жене моряка с 14-летним стажем.
Lena: марго пишет: Уж поверь жене моряка с 14-летним стажем. Марго, искренне восхищаюсь!
марго: Lena Лен, да нечем, ей-бо! У нас такая специфика - город-то морской! Многие так живут.
Ivonne: марго пишет: Ну НЕ НУЖНЫ, хоть тресни! Уж поверь жене моряка с 14-летним стажем Марго, теперь, кажется, понимаю, почему тебе "Эмили" нравится... Ох, как тяжело! Сейчас смотрю вторую часть и рыдаю........ Тяжела женская доляяяя! Мужская тоже не сахар... *простите, обсмотрелась... *
марго: Ivonne пишет: понимаю, почему тебе "Эмили" нравится Ты думаешь, из-за бесконечного расставания? Нееееет!!! Из-за встреч!!! И КАКИХ ВСТРЕЧ!!!!!
Ivonne: марго пишет: Из-за встреч!!! И КАКИХ ВСТРЕЧ!!!!! Ясен пень, что из-за встреч ... но не было б расставаний, не было бы и встреч
Энея: Ivonne пишет: Ясен пень Ivonne , от тебя услышать такое, то же самое , что получить метеоритом, свалившимся с неба, по башке !
Ivonne: Люська, с десятого раза метеорит-таки угодил тебе в голову! Это ж один из моих любимых выражансов
Энея: Ivonne ! Ну , не мудрено, что я как пришибленная теперь - спасиб, дорогая, открыла ГЛАЗА МНЕ - вот , смотри ! Похожа ?
Энея: ВЕЕЕЕДА !!!!!!!!!!!!!!! Я токо прочла - , ........................, ... Рыдала белугой - чесслово ! Боже, ужас-то какооой, кааак всё плохо, каааак всё сложно, как всё жестоко и неизбежно для них............. К-А-Р-М-А, ( эт я новое слово теперь знаю и что это за штука такая и с чем её едят тоже - вот теперь исправляюсь, хочу от неё избавиться, а то мотыляется как второй хвост- ну на фига мне второй хвост, а ??? ), одним словом, но от этого не легче. Люблю и ненавижу сей роман Женевьевы, причём страшной любовью, говорю же Карма, мать её за ногу ! Вика, поклон тебе мой до земли и вечная память всех фанатов от русскоязычного Нета ! ты Моя Личная Лыцаря на БлИдном коняке !
Ivonne: Энея пишет: открыла ГЛАЗА МНЕ - вот , смотри! Похожа ? Нууу, определенное сходство есть - что-то в разрезе глаз ШПМ Не обижайся, солнце мое И хр*н с ним, с пнём А фанф и правда груууууууустный Утешаюсь только мыслью о том, что еще будут у них хорошие моменты впереди
Энея: Ivonne На хрена обЫжаЦЦЦа ???
Ivonne: Энея пишет: На хрена обЫжаЦЦЦа ???
Энея: Во-во !!!!!
veda: VIOLA пишет: Если бы знала истинную причину ожидания , мне почему-то думаетчя, что она вообще бы отказалась от Майкла из-за женской солидарности и жалости к Елене. Lena пишет: Вот в этом вопросе женской солидарности нет. Тут как джунглях - каждый сам за себя. Женщине легче опрадвать мужчину, чем встать на сторну соперницы. В любви жалости места нет! Тут все по максимуму. Вот уж точно, Лена, согласна. Какая там солидарность, когда она открыто жила у Майкла дома и ждала, пока история с его семьей закончится? Да и чему быть солидарной, если Майкл не волен выбирать и живет так, как велели? Не велели бы, не женился и не завел ребенка. Из принципа солидарной быть официальному браку? Типа, раз женился, то до гробовой доски? "Но я другому отдана и буду век ему верна..."? Подобное самопожертвование в пользу общественной морали закончилось, ИМХО, в романах 19 века. VIOLA пишет: Конечно, секретность задания была, но , как я вижу, это не единственная причина. Майко понимал, что Ник откажется от него навсегда, а он этого не хотел. Вель отказ от него - это потеря Ник из под своего контроля. Контроль над Ник-это не самоцель, Свет. Ему не нужен контроль сам по себе(не стремиться же он контролировать Вискано, к примеру или Лизу. Потому что наплевать ему на них). Стремление контролировать-это гипертрофированная жажда опекать и защищать дорого человека, а не просто садистская мания. Он хотел, что бы любила, а не просто подчинялась. А любви хотел, потому что сам любил. Послушания хотел, потому как считал, что лучше разбирается в ситуации Отдела. Совершенно нормальная мужская позиция. К тому же, в отличии от многих "нормальных" мужчин, он любил ее непослушание и своеволие. Энея Спсибо, дорогая! Энея пишет: говорю же Карма, мать её за ногу Да, не простая задача. И ведь пока не научишься чему следует, эта самая Карма не отстанет. Так что лучше не сопротивляться и сразу примерно выполнять задание. Знать бы еще заранее, какое решение правильное
Энея: veda пишет: Так что лучше не сопротивляться и сразу примерно выполнять задание. Знать бы еще заранее, какое решение правильное ой, знать бы - да, возопить, что ли , небесам - может и снизойдут, а ? Как думаешь ? Прикинь, я делаю это - а в отвееееет мне оттуууууда - ГЛАС - и я скопытилась ! И ВСЁ - мытарства скончались !
veda: Энея пишет: Прикинь, я делаю это - а в отвееееет мне оттуууууда - ГЛАС - и я скопытилась ! И ВСЁ - мытарства скончались ! И не надейся! Карма-она ведь подлая! Здесь скопытился до срока , жди продолжения в особо тяжелой форме в следующей жизни
Энея: veda пишет: И не надейся! Карма-она ведь подлая! Здесь скопытился до срока , жди продолжения в особо тяжелой форме в следующей жизни Ой, какие ужасы рассказываешь-то .......
Ivanhoe: Веда, не поверишь - весь день, с утра, сижу и читаю этот фанф! Мне тааак нра!! До чего ж ты классный переводчик - обожаю хороший слог, наслаждение тебя читать! Женевьева тоже очень впечатляет, жутко интересно, проникновенно, правдиво. Я за время бурного фэнства не удосужилась запастись ни одной серией этого славного кина, и при это вспоминается все очень ясно, хотя видено даавноооо.. (правда, в визуализации клипы помогают...привет и поцелуи клипмейкерам ) Я к чему - верю!! (как терра ) Спасибо тебе огромное за удовольствие такое! И я хочу дочитать до конца.... Можешь как-то в этом помочь? (ну, это я так смущенно прошу продолжения )
veda: Ivanhoe Наташа! Спасибо! Рада, что доставила удовольствие! Честно говоря, мне и самой нра этот фанф Поэтому обязательно его доизлагаю, не люблю недоделанные дела. Тем более, что осталось совсем немного-1 неполная страничка. Вот сейчас соберусь с силами и обязательно допиш, обещаю!
Ivanhoe: Шпасиба, ДРУХХХ! Жду!
veda: О, сама не верю в такое счастье!!!! Я доделала это!!!! Урррааа!!! Выхожу на свободу с чистой совестью!!! Итак, дочитываем долгую, весьма печальную и очень реалистичную повесть Женевьевы. 10 страница -------------------------------------------------- ************** ------Он будет готов через час,---оторвавшись от экрана, Грэг Уолш поднимает на меня усталый взгляд,---Акерман очень надеется на разговор с Мэдлин. Конечно, надеется. Он в отчаянье. И этот страх вселяет в меня надежду. Он означает, что наша тайна пока не раскрыта. А поскольку Мэдлин не имеет намерения разговаривать с предателем, то ей, скорее всего, и не придется услышать подробности о спасении Никиты. Акерман просчитался, делая свои ставки. Но как бы не были слабы его тактические способности, понятно, что, узнав о решении Мэдлин, он постарается рассказать свой секрет любому, кто согласится выслушать. А вот этого я ему как раз и не позволю. Уолш возвращается к своей работе. ---Пленный уверен, что курок нажмет она и готовится чем-то заинтересовать, дабы Мэдлин передумала,---мой собеседник насмешливо пожимает плечами, явно не впечатленный задумками Акермана,--- Должно быть, я не вышел чином, что б узнать его страшную тайну. А я хочу услышать подробности. ---И что ты ответил? Обдумывая свой ответ, Уолш касается губ кончиками пальцев. ---Ничего. Акерман не догадывается, что сегодня ему конец, не ждет близкой смерти. Грэг выглядит вполне довольным сложившимся положением дел. ---Мэдлин не захотела вести допрос. Я полагал, что Акермана уберет кто-то из Внутренней службы. Однако…,---вопросительно приподняв бровь, он смотрит на меня,---… решение, похоже, изменилось. Ведь так? Тщательно изучая его лицо, пытаюсь понять мысли. Тема оперативников, погибших из-за предательства Акермана, поднята мною не случайно. И имя Бартлетта произнесено не вскользь. Я знаю, что Грэг был дружен с ним. Знаю так же, сколь глубоко затронула гибель Барта его друзей. Поэтому ожидаю конкретную реакцию, давя на больное место. Сидящий передо мной Уолш ждет ответа. Прихожу к выводу, что он открыт для сотрудничества. Даже если сам этого еще не понимает…. В тот же миг в памяти всплывает навязчивый кошмар…. Кровь, пропитавшая золотистые волосы, безжизненные синие глаза…. Я обязан рискнуть. Поэтому отвечаю: ---Да. К счастью, Уолш лишь кивает: ---Без проблем. Есть еще аспект, с которым необходимо разобраться: ---Полагаю, Мэдлин в курсе твоих бесед с Акерманом? ---Насколько мне известно, она затребовала полные копии всех допросов. Лицо моего собеседника принимает озадаченное выражение: ---Когда Акерман начал настаивать на разговоре с Мэдлин, я пытался обсудить этот вопрос с нею лично. Но, похоже, ее не заинтересовали секреты предателя. Она так прямо и сказала. А позже добавила, что хочет видеть лишь мое полновесное заключение. Такое ощущение, что Мэдлин, просто, умыла руки. Грэг внимательно смотрит на меня, будто ища подтверждения своим нелицеприятным выводам относительно разумности поведения нашей общей начальницы. ---Похоже, при выдвижении, на Акермана делались дополнительные ставки. ---Мэдлин? Уолш бросает быстрый уклончивый взгляд: ---Не знаю. Вижу лишь, что она восприняла происшествие с ним слишком лично. Завершив работу над файлом, Грэг поворачивается ко мне: ---Вызвать тебя, когда закончится допрос? ---Да. ---Договорились. Вставая с места, мой собеседник так целеустремленно направляется к двери, будто тоже испытывает горячую потребность как можно скорее покончить с делом Акермана. Но я должен увериться еще в одном. ---Грэг,---он снова возвращается ко мне,---Хотя Мэдлин не собирается больше встречаться с Акерманом, но…думаю, ему не стоит сообщать об этом факте. ---Согласен. Упомянув вскользь об отсутствии у Мэдлин свободного времени для встреч с ним, думал, что стану свидетелем инфаркта. Не имею ни малейшего желания наблюдать очередную истерику этого ублюдка,---вдруг на лице Уолша возникает хитрая ухмылка,---Возможно, именно тебе предстоит услышать «страшную» тайну Акермана? «О, вот это вряд ли!» Однако, глядя в глаза Грэгори Уолша, не испытываю ни малейшего колебания, произнося свою ложь: ---Возможно. ************** ---Миссия?---с любопытством изучая панель, Вальтер ломает голову, зачем мне может понадобиться это нестандартное оружие. ---Нет. Старик не удовлетворен краткостью ответа, поэтому продолжает вопросительно выгибать бровь. ---Хмммм…, ну, ладно. Не дождавшись пояснений, он исчезает за стеллажами с оборудованием. А когда возвращается, держа в руках пистолет и обойму, вижу, что начинает догадываться о назначении оружия сам. Данная номенклатура-фаворит у особой категории служащих Отдела. Его предпочитают для работы с близкого расстояния. Вальтер бросает на меня проницательный взгляд: ---Ликвидация? ---Да. ---Акерман? Забирая со стойки оружие и патроны, кратко подтверждаю: ---Да. ---Отлично. Я несколько удивлен страстной злостью его ответа. Поэтому, остановившись, оглядываюсь на старика - оружейника. Светло-голубые глаза сияют праведным гневом. Вальтер пожимает узкими плечами и непримиримо добавляет: ---Из-за этого ублюдка мы чуть еще раз не потеряли нашу девочку. Дай ему одну пулю и от меня лично, договорились? ************* «Так, так, так…. Любопытно. Очень любопытно». Изучив панель с запросом, Вальтер поднял глаза на Майкла. ---Миссия? Старик готов был поклясться, что губы собеседника даже не дрогнули. Тем не менее, он ответил: ---Нет. «Господи! Вечно приходится выдавливать каждое слово!» Вальтер приподнял бровь, демонстрируя молодому собеседнику, что неудовлетворен аскетизмом ответа. ---Хмммм…, ну, ладно. Ощущая на себе тяжелый взгляд Майкла, старик отправился собирать заказ. Но стоило взять оружие в руки, как ситуация прояснилась, и все встало на свои места. Майклу требовалась тип пистолета, который предпочитали девять из десяти работников Внутренних служб Отдела. Старик оглянулся на собеседника: ---Ликвидация? Протянув руку за оружием, Сэмюэль коротко ответил: ---Да. Однако Вальтер не собирался отпускать неразговорчивого парня. «Нет уж, дружок, постой! Не развалишься, если откроешь рот и поделишься со стариком хорошими новостями!» ---Акерман? От злорадного предвкушения запела душа. В этот раз Вальтер не испытывал угрызений совести. Акерман полностью заслуживал свою участь! В безжалостных зеленых глазах Майкла так же промелькнул триумф. Испытывая внезапное облегчение оттого, что Сэмюэль ему друг, а не враг, Вальтер отдал оружие. Взвесив револьвер в руке, Майкл отчеканил: ---Да. Оружейник недобро ухмыльнулся, представив, каково будет предателю, когда тот увидит, кто пришел по его душу. ---Отлично. Удивленный страстной интонацией, Майкл посмотрел на старика. Но Вальтера чужое мнение сейчас не заботило. Попытка Акермана взорвать бункер с не успевшей выйти Никитой, была слишком подлой, что бы любящий друг девушки сумел его простить. Поэтому оружейник лишь хладнокровно пожал плечами. ---Из-за этого ублюдка мы чуть еще раз не потеряли нашу девочку. Дай ему одну пулю и от меня лично, договорились? Вальтер мог бы поклясться, что губы Майкла искривились в мимолетной понимающей усмешке. Хотя, возможно, это было только его бурное воображение! Считая разговор оконченным, старик попытался, было, вернуться к работе. Но Майкл, как выяснилось, не торопился уходить. ---Мне требуется кое-что еще,---зеленый взгляд буравил, будто пытаясь просветить собеседника насквозь,---Кое-что сверх списка. ---Неужели?---склоняясь над инструментами, Вальтер хитро улыбнулся. Он прекрасно знал эти «маленькие просьбы»,---И что же? ---Артикль 9806. Их взгляды надолго пересеклись. Наконец, прочистив горло, оружейник решился поинтересоваться: ---Это серьезная защита. Зачем она тебе? К удивлению Вальтера, Майкл не стал, как обычно, отмалчиваться. Напротив, его ответ прозвучал быстро и взволнованно. ---Для Никиты. Стариковское сердце заныло. Вспомнилось строгое распоряжение Мэдлин по поводу невозможности посещения бедной девочки. Лишь для Шефа, Майкла и самой Мэдлин предполагалось делать исключения. И эта несправедливость очень расстраивала! Сглотнув ком в горле, Вальтер тихо спросил: ---Ты виделся с нею? Выражение лица молодого человека неуловимо изменилось, а светлые глаза потемнели от эмоций. ---Да. Однако оружейник, по-прежнему, недопонимал ситуацию: ---Так зачем же тебе шифратор, если…? ---Следующие несколько недель Никита проведет под круглосуточным наблюдением. Все, что касается ее плена у Лиги Свободы, будет тщательно перепроверено…. Долгая пауза дала ответ на мучавший старика вопрос. ---Ты хочешь, что бы у вас была возможность говорить наедине,---констатировал он. Вместо ответа Майкл лишь слегка наклонил голову. Оглянувшись вокруг, Вальтер пододвинулся ближе: ---Скажи, что бы я был в курсе…. Как долго будет требоваться моя помощь? ---Пока не знаю. Старик вздохнул. Разумом он понимал, что все помыслы Майкла направлены во благо Никиты. И шифратор ему нужен, что бы девочка могла спокойно обсудить проблемы с заботящимся о ней человеком. Но… несмотря на явную тягу к подопечной, Майкл был вовлечен в глубоко засекреченную операцию Вачека. И в его жизни не было места для малышки…. «А что испытывает к Майклу сама Никита? Если ее чувства так же задеты, то…». Вальтер сокрушенно покачал головой. Да, ситуация, похоже, все больше запутывалась…. Старик посмотрел на молодого человека, стоящего перед ним. Тот рисковал головой, что бы вернуть его девочку из мертвых. Да и сам был жив лишь наполовину, пока не узнал, что Никите удалось спастись в злополучной миссии Шейса. Полгода Майкла, считай, с ними не было. Еще раз представив эту пару, и их незримую, но абсолютно явную связь, Вальтер принял окончательное решение. ---Подожди здесь. Кажется, я только что безнадежно сломал один из шифраторов. ************* Это было кровью или потом? Облизывая губы, он ощущал лишь соленый привкус металла. Распухший язык не помещался во рту, а губы затекли так, будто он неделю просидел в кресле дантиста. Да, точно, он ведь всегда исправно навещал своего зубного врача. Здоровье зубов - это очень важно! Одна мысль о дантисте заставляла сейчас смеяться. Но, вырвавшись из покалеченного рта, смех превратился в хриплый вой. И этот жалобный звук, отразившись от бесчувственных стен, ударил по его же измученным барабанным перепонкам. «Проклятье!» Акерман покачал тяжелой головой. У него болело все. Болела шея, болели, кажется, даже глазные яблоки. А, когда, попытавшись изменить положение, он поерзал бедрами по стулу, горячая волна боли, скрутив позвоночник, захлестнула мозг. Пленник закрыл глаза и, пытаясь отвлечься, стал размышлять об огромной куче денег, что бесполезно лежала на его распухшем банковском счету. Такая красота пропадала без дела! А сколько самых изысканных удовольствий можно было бы купить на них! Но… он не мог их коснуться. Их никто больше не коснется, если ему, Акерману, не удастся покинуть живым эту комнату! Ведь официально он давно уже мертв. А мертвецы не оставляют завещаний! Какая досада! Акерман полностью потерял ощущение времени. Сколько дней продолжалась пытка? Три? Тридцать? Он ни в чем больше не был уверен. Впрочем, кажется, прошло три допроса. А сколько планировалось еще? Смутно разглядывая расплывающуюся дверь, пленник пытался разобраться с кашей в своей голове. «Дерьмо! Два маньяка-очкарика накачали тело таким количеством дури, что он теперь не мог различить, где тут задница, а где локоть. По крайней мере, сейчас в комнате не было того урода. Как его звали? Уолш…. Да, вот именно – Уолш! Каков засранец! Интеллигент! Так вежливо его расспрашивал, так тихо говорил, будто заранее извинялся, что был вынужден задавать вопросы. Худосочный ублюдок! Посидел бы сам в этом чертовом кресле, посмотрели бы, сколько времени он выдержит! Правда, его поднимали со стула несколько раз. Когда уж совсем становилось невмоготу…. Хотя он не помнил, что бы что-то ел…. Только пил… немного. Вода на вкус была очень странной. Но выбирать-то не приходилось…. Сухой шершавый рот казался наполненным песком…». Пленник мигнул, заставляя глаза сфокусироваться. «Черт! Чем бы они его не напичкали, боль оказалась невероятной!» Акерман хмурился, размышляя об Уолше. Этот слабак даже поблагодарил его за сотрудничество на последнем допросе. Мужчина покачал головой. «Вот ублюдок! Ну, ничего, теперь, когда с тощим ничтожеством покончено, он и Мэдлин смогут перейти к своей маленькой сделке…». Вечность назад, когда только началась бесконечная боль, он принял твердое решение. Рассказ о происшедшем в бункере Лиги Свободы должна услышать только сама Мэдлин. И пленник держался своей политики, несмотря на наркотики и помутненное сознание. Информация о Майкле и его светловолосой шлюхе была слишком ценной, что тратить ее на подобных Уолшу. К тому же, расскажи он о Майкле этому слизняку, не было бы никаких гарантий, что сведения вовремя попадут к Мэдлин. А разговор тет-а-тет с Ледяной Королевой Отдела оставался его единственным шансом на отсрочку. Поэтому, несмотря на риск, Акерман молчал. Когда же становилось совсем невмоготу, он напоминал себе: Только самые отчаянные риски приносят самые высокие дивиденды. Прежде чем Уолш в последний раз оставил комнату, Акерман снова потребовал свидания с Мэдлин. Срочно. И хотя сознание заключенного в тот момент несколько мутилось, он точно помнил согласный кивок тюремщика. Тот еще пробормотал невнятно о скорой встрече с кем-то. Акерман покосился на дверь, пытаясь припомнить точные слова Уолша. Он сказал, что прибудет именно Мэдлин? Или лишь упомянул «кого-то»? «Дерьмо! Память совсем отключилась!» Вдруг со стороны входа раздался щелчок замка. Сердце заключенного подскочило в груди. «Черт! Пусть это будет она! Если придет кто-то иной, он опять потеряет драгоценное время!» Дверь медленно распахнулась. Неожиданное появление отняло у предателя голос. Долгое мгновение он мог лишь молча смотреть на человека, стоявшего в дверях. Наркотический туман в мозгу резко пошел на убыль. Наконец, вернулась способность говорить. Вопрос к вошедшему прозвучал почти возмущенно: ---Что, черт возьми, ТЫ делаешь тут? Его посетитель не ответил. Войдя в комнату, он прошел вдоль стены и прикрепил маленький белый прибор прямо под камерой слежения. Ужасное предчувствие почти остановило сердце. ---Где Мэдлин?---сипло выдавил Акерман. От ледяного взгляда зеленых глаз, все оборвалось в животе у предателя. А бесстрастный ответ окончательно похоронил надежды на спасение. Глупые, как выяснилось, надежды. Перед Акерманом в лице Майкла Сэмюэля стояла сама смерть. ---Мэдлин не придет. ************ Я никогда не видел, что бы кто-то бледнел так мгновенно. Глаза Акермана, уставившегося на меня, кажутся черными кляксами на пепельно-сером лице. ---Что, черт возьми, ТЫ делаешь тут? Помня о расположении камер, неторопливо двигаюсь вдоль стены. Скользнув в карман пиджака, достаю электронный шифратор. Облако страха вокруг Акермана так плотно, что, кажется, его можно потрогать руками. Я чувствую его дрожь, я обоняю его ужас. Игнорируя возмущенный вопрос предателя, прикрепляю шифратор к стене, чуть ниже камеры слежения. У меня есть ровно две минуты, что бы уладить этот вопрос. ---Где Мэдлин? Голос Акермана превращается в сиплый панический шепот. Вставая перед ним, больше не пытаюсь скрыть презрение. ---Мэдлин не придет. Он нервно дергается, тщетно пытаясь ослабить кандалы на запястьях. Но через мгновение, признав поражение, бросает бессмысленные попытки, откидываясь назад на металлическую спинку стула. Лицо искажено ненавистью, он все еще пытается мстить. ---Я должен сказать об этом тебе, Майкл, ведь, правда? Считаешь, что победил? И теперь вы в безопасности: ты и твоя Барби? Медленно двигаюсь вокруг стула, и его шея напрягается, в попытке не упустить меня из виду. ---Что ты имеешь в виду? Его смех похож на сухое воронье карканье. --- Что имею в виду?--- налитые кровью глаза фокусируются на моем лице, голос понижается до змеиного шипения,---Я в курсе вашей маленькой тайны, Майкл. Он ведет себя именно так, как я ожидал, но все же сквозящая в словах ненависть заставляет внутренне содрогнуться. Губы Акермана пересохшие и разбитые произносят слова нечленораздельно. ---Она находилась в лагере не дольше нескольких дней, верно? И вот ты ушел за той, кого в бункере Лиги Свободы быть не могло, плутал неизвестно где…. И, вдруг, бац! Вы возвращаетесь вместе!---предатель закашливается, на воспаленных глазах выступают слезы. Он мигает несколько раз, пытаясь сфокусироваться на мне, и с невольным любопытством спрашивает,---Как ты это сделал? Но, не дождавшись ответа, продолжает свой монолог. ---Девчонка, должно быть, ураган в постели, раз даже тебя заставила так подставляться. Послушай, она, действительно позволила себя избить?---Акерман насмешливо косится в мою сторону,---Пожалуй, цыпочка в моем вкусе. Жаль, не повстречал ее первым. Терпение внезапно кончается, гнев закипает в груди. Не отвечая ни слова, обхожу стул и встаю перед противником, ощущая тяжесть пистолета в кармане пиджака. ---Так…,---в голосе Акермана сквозит безысходность,--- Полагаю, это значит, что ты победил. Любимчик Отдела, идеальный оперативник Майкл Сэмюэль снова в дамках. С трудом глотая, он не сводит с меня усталого взгляда. Бледное лицо искажено от боли. ---Но ты-то понимаешь, что все это ложь, верно? Ты тоже предатель, Майкл. Ты предал доверие старших. Со стороны, уверен, я выгляжу равнодушным, но его слова бьют наотмашь. И Акерман понимает, что прав. Он громко смеется, хотя отчаянный звук его смеха больше похож на плач. ---Боишься? Опасаешься, что твой обман вот-вот раскроется? Постоянно оглядываешься через плечо и ждешь подвоха? Я тянусь к оружию. Акерман закрывает глаза, продолжая бормотать: ---НЕ волнуйся. Ты скоро привыкнешь к этому. Его ресницы вновь поднимаются. Черные воспаленный взгляд полон страха и ненависти. ---Мы похожи гораздо сильнее, чем тебе кажется. Я это понял, а ты – нет. Остается десять секунд. Только десять секунд секретности. Поднимая оружие, позволяю Акерману испить их до дна. Человек передо мной гипнотизирует дуло пистолета, направленного в его сторону. Он бледен и испуган, но продолжает свои мрачные пророчества. ---Они узнают, Майкл. Ты ведь понимаешь это. Так или иначе. Рано или поздно. ---Возможно. Пять секунд. Указательный палец начинает движение, вжимаясь в металл курка. ---Но это больше не твоя забота. Тихий сигнал шифратора заполняет комнату за мгновение до выстрела. Оцепенев, наблюдаю, как жизнь покидает темные глаза Акермана, как пропитывается алой кровью его рубашка. Когда осевшее тело казненного застывает в неподвижности, отворачиваюсь, снимаю со стены шифратор и, не оглядываясь, выхожу их комнаты.
veda: ************** Талия подняла белый конверт, затерявшийся в груде пришедших счетов, и сердце екнуло. Подчерк…. Крупный, с нажимом, его невозможно было перепутать. Она слишком часто видела эти буквы, что бы теперь сомневаться. Письмо подписано небрежно, отправитель, похоже, спешил. Взяв белый прямоугольник, женщина почувствовала тяжесть и позвякивание вложенных в него ключей. Ключей от баржи, если быть точной. Пока стояла, погруженная в мысли о потерянной подруге, потеряла счет времени. Глаза щипало от подступивших слез. Наконец, справившись с волнением, женщина приступила к изучению послания. «Письмо отправлено три дня назад. Однако понять, откуда – невозможно, штамп отправителя смазан. Правда, можно предположить, что Ник, по-прежнему, во Франции». Разглядывая французские марки, Талия не смогла сдержать улыбки. Такое впечатление, что основательно потертые цветные квадратики долгое время хранились на дне бумажника, как неприкосновенный запас. «Милая девочка, где же ты теперь…?» Теребя конверт, Талия бездумно смотрела на улицу из окна кафе. «Как жаль, что она не дождалась Ник той ночью вместе с Мэттью. По крайней мере, смогли бы попрощаться по-человечески. Любой психолог скажет, что ситуацию желательно проживать до конца. Простое «до свидания» позволило бы чувствовать тему закрытой. А теперь не ясно, сколько времени им понадобится, что бы перестать принимать за Ник каждую блондинку в толпе, что бы Джозеф и Холли прекратили спрашивать, когда же вернется девушка». ---Талия! Детка, что с тобой? Что-то не так со счетами? В настоящее вернул взволнованный голос Мэттью. Обернувшись к мужу, женщина печально улыбнулась. И хотя минуту назад поклялась быть спокойной, глаза снова наполнились слезами. Отвечая на вопросительный взгляд, протянула злополучный конверт. Она видела, как расширились его глаза, когда узнал подчерк. Потрясая письмом, Мэттью прислушался к звяканью ключей. ---Наверное,---женщина шмыгнула носом,---Девочка нашла другое безопасное пристанище. Ее муж, кивая, продолжал вертеть послание. Некоторое время парочка малодушно колебалась, не решаясь заглянуть внутрь. Наконец, усмехнувшись Мэттью, Талия протянула руку: ---Можно? Из аккуратно разрезанного конверта на ее ладонь выпали ключи… и все. Ни письма, ни записки…. Разочарование сжало сердце женщины. «Уехала без единого слова…». Мэттью обнял за плечи расстроенную жену. Вынув из рук послание и ключи, он бросил их на стол. И в этот момент, не замеченный ранее клочок бумаги, выскользнув из конверта, опустился им под ноги. Торопливо наклонившись, Талия подняла его. На измятом белом кусочке было выведено только одно слово, но оно расставило все по местам. «СПАСИБО». Засунув бумажку в карман джинсов, и, прихватив ключи, женщина звонко чмокнула в губы опешившего мужа. И хотя сердце все еще щемило из-за потери друга, Талия поняла, что их история с Ник окончилась. Она сделала для подруги все возможное. Теперь девушка пошла своей дорогой…. ************ Прошло два дня. Всего лишь два дня назад Майкл посмотрел на меня так жарко, что кровь закипела в жилах. Целых два дня миновало с той поры, как велел быть терпеливой и ушел, не оглянувшись. Это были очень длинные дни…. Зато теперь меня выпускают из Медлаба. При всей симпатии к Фредерике, каждая минутка в ее владениях остается настоящей пыткой. Не то, что бы остальную часть Отдела я любила больше, но там хотя бы не пахнет кровью. Сегодня меня отправят на Третий Уровень, где прикрепят к новому тренеру, оперативнику по фамилии Андерсон. Вот так односложно – Андерсон, человек без имени. Усмехнувшись, вспоминаю маленькую тайну Биркофа. «Сеймур», ---повторяю я про себя,---«Может быть, Андерсон тоже недолюбливает свое имя?» Взглянув на часы, отмечаю, что почти девять утра. Сопровождающий вот-вот прибудет. Вдруг им окажется Майкл? Конечно, помню, что он говорил мне о переподготовке. Придется работать с кем-то другим. Но ведь он может проводить меня до нового места? И это было бы логичным. Разве Майкл не наставник мне больше? Сидя на краю узкой кровати и разглядывая обутые в кроссовки ноги, стараюсь унять внутреннюю дрожь. «А вдруг, действительно, он больше не мой наставник?» Дверь неожиданно открывается, пропуская знакомую брюнетку. «Ну, здравствуй, Мэдлин». Она изящно застывает на пороге. ---Доброе утро, Никита. Ты готова? Поднимая рюкзак, пригруженный бутылкой с питьевой водой и спортивной формой, надеваю на плечо лямку и шагаю к двери. Боль в поврежденных ребрах все еще весьма ощутима. ---Вполне. Улыбнувшись, она разворачивается, что бы сопровождать меня к лифтам. ---Думаю, физические нагрузки пойдут тебе на пользу. Ведь на больничной койке ты уже заскучала. Я лишь невнятно бурчу в ответ, не слишком понимая, что хочет сказать Мэдлин. Это замечание или сочувствие? Темные глаза, меж тем, цепко оценивают мое состояние. ---Знаю, что ты еще не совсем здорова. Но не волнуйся, у Андерсона есть рекомендации, составленные доктором Лоренс. Он будет дозировать нагрузку,---Мэдлин насмешливо улыбается,---По крайней мере, сначала. «Замечательно. Добро пожаловать в бесправное рекрутство!». Но, несмотря на кислый вид, внутренне я рада переменам. Тренировки помогут отвлечься. Именно физической работы мне сейчас не хватает, что бы выкинуть из головы мысли о Лиге Свободы, о барже и … о Майкле. Подтянув ремень рюкзака, отвечаю Мэдлин самой лучезарной улыбкой. ---Прекрасно. Так чего мы ждем? До Третьего Уровня добираемся в тишине. Я подрастеряла навыки светских бесед, но моя спутница, кажется, не тяготится молчанием. Когда открываются двери лифта, позабыв о неловкости, с изумлением оглядываю открывшуюся картину. Это настоящая школа, наполненная тренировочными моделями Отдела: офисами, пресс-центрами, операторскими, спортивные площадками, тирами…. Огромное помещение, множество людей…. Никогда в жизни не видела столь масштабных учебных центров, поэтому продолжаю стоять в лифте, буквально, открыв рот. Прихожу в себя лишь когда рука Мэдлин вежливо, но твердо направляет меня к выходу. ---Простите,---бормочу я. ---Ничего,---отвечает она,---Это место немного отлично от остального Отдела, верно? Улыбнувшись, Мэдлин ведет меня к площадке, копирующей помещение для брифингов. ---Андерсон будет твоим тренером в течение следующего месяца. Слушайся его. Делай, что скажет,---темный взгляд становится пронзительнее.---Он здесь, что бы помочь тебе. «Целый месяц? Ужас! Даже поверхностного взгляда мне достаточно, что бы понять – это не самое приятное место для жизни». Но, пытаясь выглядеть беспечной, задаю наболевший вопрос: ---Что будет, когда месяц закончится? ---Ты будешь оценена, умственно и физически. Если результаты окажутся удовлетворительными, вернешься обратно. ---А если нет? Выражение ее лица не меняется, но слова звучат холодно. ---Подождем и увидим. Моя собеседница подзывает жестом двух тренирующимся неподалеку оперативников. ---Мэдлин, когда Вы сказали «обратно», то имели в виду Майкла?,---чувствуя, что отчаянно краснею, торопливо поправляюсь.---Я, по-прежнему, являюсь его материалом, не так ли? Ее улыбка не касается темных холодных глаз. ---Это зависит от тебя,---и, пользуясь изумленным молчанием, добавляет, указывая на подошедших оперативников,---Андерсон будет информировать меня о твоих успехах, Никита. ************ ---Вопросы есть? Глядя снизу вверх на Эндрю («называй меня, просто, Энди») Андерсона ощущаю, как начинает затекать шея. Его рост не меньше шести футов восьми дюймов, а я стою так уже битый час. И на протяжении всего этого времени тренер перечисляет список физических и психологических упражнений, которыми мне предстоит овладеть. Безусловно, суховатая прямолинейность его подхода освежает после изощренных манипуляций Мэдлин, но совершенно не дает представления об индивидуальных чертах характера. Разминая застывшую шею, спонтанно принимаю решение. Мне, просто, необходимо понять, хороший он парень или так себе. ---Только один. Складывая на груди мощные руки с рельефно накаченными бицепсами, равнодушно интересуется: ---Какой? ---Что за родители могли дать ребенку имя Эндрю Андерсон, а? На мгновение он застывает, решая про себя, что перспективнее: перекинув через колено от души налупить или спуская наглость на тормозах, установить с материалом более человеческие отношения. Наконец, скрытое чувство юмора берет верх и, насмешливо улыбаясь, он парирует: ---А какой родитель выбрал для дочери имя русского мальчишки, Ник-ииита? «Пьяный»,---удрученно констатирую про себя. Но внешне лишь театрально закатываю глаза, довольная полученным ответом. ---Полагаю, это цена, которую мы заплатили, что бы иметь родителями молодежь из шестидесятых. Андресон, сдерживая усмешку, кивает в сторону площадки. ---Пора приступать, Ник-иита. Время понять, чего ты стоишь. Качая головой над его «русским» произношением моего имени, покорно бреду следом. Как выносить этого типа на протяжении следующих четырех недель? «Бесконечных четырех недель»,---поправляю себя с тоской. Пройдет целый месяц, прежде чем смогу увидеть друзей: Вальтера и Биркофа. Четыре недели не буду знать, что сейчас на земле: день или ночь, светит солнце или восходит луна. Месяц без свежего реального ветерка…. И целая вечность без Майкла…. Я сойду с ума. Определенно. Несомненно. Обязательно. Следуя за Андерсоном в закуток с включенными компьютерами, начинаю злиться. Если Майкл, прося «быть терпеливой» имел в виду ЭТО, то хочу отметить, что терпение, как добродетель, сильно переоценено. ************* ---Я только что получил известия от Джорджа. Шеф без приглашения вошел в хорошо знакомый офис Мэдлин. Однако, хозяйка совершенно не обеспокоилась недостаточной вежливостью гостя. Наоборот, подняв темные глаза от экрана, она с нетерпением ожидала продолжения рассказа. ---Решение одобрено? ---Да. Изучив запись последней телеконференции, они пришли к выводу, что Первый имеет все основания для данного решения,---устроившись в кресле, Пол Вульф удовлетворенно вздохнул,--- Так что, несмотря на сложившиеся разногласия с Шефом Особого Отдела, Юрген прибудет к нам через месяц. ---А Джордж? ---Осторожно оптимистичен, как всегда,---Пол довольно улыбнулся, вспоминая раздражение Джорджа, когда тот понял, что именно Первый Отдел нашел решение давно тяготившей систему проблемы.---Думаю, он был весьма впечатлен нашим планом. От ответной улыбки Мэдлин, кровь по венам мужчины побежала быстрее. ---И мы имеем целый месяц для уточнения проблемных деталей. ---Да,---Шеф невольно задумался об одной из таких деталей. О Никите. Эта проблема была для него, как кость в горле. Если б только оказалось возможным, решить вопрос с Юргеном, не вовлекая в операцию девчонку. Ведь она умудрялась стать помехой в любом деле. ---Конечно…,---он попытался звучать безразлично,---…если Никита не подведет…. Понимающе усмехнувшись про себя, собеседнику Мэдлин ответила с наигранным удивлением. ---Разумеется, не подведет. Она уже отлично себя показывает. Слегка задетый и разочарованный, Пол спешно изменил ракурс разговора: ---А Майкл все еще верит, что будет ее тренером? Женщина за столом кивнула: ---Да. ---Когда ты предполагаешь просветить его?,---наклонившись в кресле, Пол неосознанно любовался движением губ Мэдлин. ---Майкл не будет ждать подвоха, пока не закончился этот месяц. А когда переподготовка Никиты подойдет к концу, в игру уже вступит Юрген. Шеф слегка нахмурился, обдумывая ситуацию. ---Ты уверена, что он и Никита…? ---Да, уверена. Никита и Юрген, оба, обладают прекрасными способностями быстро налаживать эмоциональные связи,---темные бездонные глаза взглянули на Пола. Женщина сделала паузу перед тем, как добавить.---В отличие от Майкла. Но Пол Вульф не желал разбираться в психологических портретах своих подчиненных. Его интересовали только конкретные результаты. Поэтому, перебив пояснения Мэдлин, мужчина раздраженно спросил: ---И что из этого? Его собеседница улыбнулась так снисходительно, будто перед ней сидел не человек, управляющий тысячами жизней, а простодушный ребенок. ---Учитывая недавний тяжелый опыт, Никита сейчас особенно уязвима. И эта черта лишь усугубится после месяца пребывания на Третьем уровне. Девушка захочет нарушить духовную изоляцию и наладить контакт с человеком, которому сможет довериться. Раньше она пошла бы к Майклу. Пол усмехнулся. Стратегия Мэдлин выглядела безупречной. Впрочем, как и обычно. ---А если мы не дадим этого сделать…? ---Если я правильно понимаю характер Никиты, то долгое отсутствие Майкла в трудный для нее период, заставит девушку искать другого надежного человека. ---Юргена. ---Да. А из-за того, что Юрген в курсе подробностей миссии Вачека, думаю, Майкл будет всячески препятствовать сближению его с Никитой. ---Но не преуспеет? ---Нет. Никита в прошлом позволяла Майклу влиять на себя. Но ее первым ответом на давление всегда оставался бунт. Настойчивое вмешательство Майкла лишь разозлит и насторожит ее,---Мэдлин насмешливо улыбнулась,---Назло ему, девушка будет тянуться к Юргену. Шеф изумленно покачал головой. ---Если игра сложится, как предсказываешь, то я законченный поклонник твоих методов. Но, Мэдлин…,--- он сделал паузу, пытаясь облечь в слова свои ощущения от лихо закрученного плана,---…это же настоящая мыльная опера. Темные глаза заискрились от смеха. ---Согласна. Именно поэтому план и сработает. Мы используем чувства и эмоции оперативников в интересах общего дела. Нам не убрать Юргена без помощи Майкла. Но, несмотря на возросшую отчужденность, мужчины уважают друг друга. Добровольно они на конфликт не пойдут. Однако если Майклу придется выбирать между подопечной и бывшим наставником, то… Голубые глаза встретились с карими. Смелые и тонкие манипуляции Мэдлин вселяли восхищение в Пола. Будто читая одобрительные мысли, женщина кивнула головой и улыбнулась: ---Нам остается только ждать, когда Никита исполнит свою роль. ************** ---Так, очень интересно,---Энди внимательно изучает результат моего очередного психологического тестирования. Все те же дурацкие вариации на тему «стакан наполовину пуст или наполовину полон?» или «кого вы предпочтете убить сильного или слабого?». За прошедшую неделю прошла их столько, что теперь даже самый невинный вопрос заставляет нервно напрягаться и всех подозревать. Пожалуй, я становлюсь настоящим параноиком. Поэтому совсем не удивлюсь, если скоро за мною придут люди со смирительными рубашками. Сосредоточенно сгрызая кончик ручки, я сползаю чуть ниже по спинке стула. ---Что именно интересно? Я оказалась настолько идеальным оперативником, что больше не нуждаюсь в тестировании? Или я оказалась такой извращенной личностью, что ты не можешь поверить своим глазам? Энди бросает на меня мимолетный сухой взгляд: ---Ни то, ни другое,---и вновь возвращается к экрану. Все же он кажется довольным моими результатами, потому что добавляет.---Единственное, могу обрадовать, что тебе не потребуется проходить еще сотню тестов. ---Замечательно,---отодвигая стул, вскакиваю на ноги. Сегодня был очень длинный день. Я устала, я, просто, валюсь с ног. И единственное чего мне сейчас требуется – это найти тихий закуток и завалиться спать. Энди задумчиво кивает и… безжалостно разрушает мои скромные планы: ---Штук пятьдесят, пожалуй, должно хватить. Растерянно глядя на него, пытаюсь уловить отблеск насмешки в лице. Напрасно. Он абсолютно серьезен. Однако, ощутив недостаток моего энтузиазма, тренер ободрительно улыбается и снисходительно произносит: ---Ты выглядишь измотанной. Поэтому сделаем перерыв. Иди, поспи, увидимся завтра утром. «Ну, наконец-то!» После изнурительно-однообразных тренировок под руководством Андерсона мои ноги, буквально, подкашиваются. Остальные части тела чувствуют себя не многим лучше. Поэтому благодарность тренеру звучит весьма искренне: ---Спасибо, Энди. ---Мммм, Ник-иита? Прикрывая ладонью зевок, прислоняюсь к двери его кабинета. Мысленно я уже сплю, уткнувшись лицом в подушку. ---Да? ---Я имел в виду раннее утро,---он бросает взгляд на циферблат,---Увидимся через… три часа. Едва сдержав ругательство, притворно-вежливо киваю и направляюсь в сторону вожделенной спальни. Сегодня был долгий день. Не потрудившись умыться, падаю, как есть, на кровать. Яростно взбивая подушку, представляю на ее месте голову Энди. Да уж! Долгий день очень долгой первой недели бесконечного месяца переподготовки! И таковой будет отныне вся моя жизнь? Да и состоится ли она вообще, моя дальнейшая жизнь? Мысль - более чем тревожащая. Перекатываюсь на живот и обнимаю подушку. Несмотря на смертельную усталость, чувствую себя болезненно возбужденной. Закрыв глаза, призываю сон, способный хотя бы на несколько часов вырвать меня из проклятого Отдела. Господи, пусть мне приснится кто-нибудь поприятнее Энди Андерсона! «Да, согласна. У меня мало терпения. Я устала довольствоваться мечтами. Так хочется реальной жизни! Не желаю больше «быть терпеливой»!» Продолжая бормотать жалобы и ругательства, утыкаюсь носом в подушку. И изо всех сил стараюсь не думать, чем занимается сегодня вечером Майкл. Но, как всегда, воображение подводит меня. «Еще три недели. Всего три. Думаю, я смогу это выдержать!» ************ Прихожу на брифинг первым. Шеф окидывает мрачным, но одобрительным взглядом. Это первая наша встреча с тех пор, как вернулся с миссии Талриада этим утром. Операция длиной в целую неделю, закончившаяся 100% успехом. ---С возвращением, Майкл. Его снисходительный тон яснее ясного. «Да уж! Добро пожаловать на колени, Майкл!» Вежливо кивнув в ответ, усаживаюсь на свое место. К счастью для себя, Шеф не умеет читать моих мыслей. Иначе был бы жгуче разочарован…. Потому что каждый свободный миг я думаю о Никите. Сны так же наполнены ею. Прошла неделя с тех пор, как девушку перевели на Третий Уровень. И она останется там еще в течение трех недель. Никаких контактов с остальными областями Отдела. Полная изоляция. Не желая подрывать ее шаткую позицию, я не пытаюсь обойти этот запрет. Конечно, работа в другой части света отлично способствует моей стойкости. Надо отдать должное Мэдлин, которая присылает на мой компьютер краткие сводки успехов бывшей подопечной. Видимо, таким способом она пыталась обуздать мой излишний интерес. Но, хотя послания приходят исправно, я ни словом не обмолвился об их содержании с самою Мэдлин. А Шеф ни разу не упомянул при мне имя Акермана, не расспросил о его ликвидации. И этот заговор тишины, честно говоря, действует на нервы. Очень подозрительно, очень тяжело. Последнее свидание с Никитой под ослепительными лампами Медлаба все еще задевает меня слишком сильно. Хаос и растерянность - не те эмоции, которыми обычно наслаждаюсь. Поэтому потеря контроля над собой (контроля во всех смыслах: ментальном, эмоциональном, сексуальном) совсем не радуют. Это не то, что я хотел бы испытывать вновь и вновь. Но истекут три недели и, если все пройдет нормально, Никита вернется ко мне. Вот тогда и начнется настоящая пытка. Мысль об эмоциональных ловушках, поджидающих нас, ускоряет мой пульс. Быть рядом и не сметь коснуться. Чувствовать ее взгляд, знать, что помнит каждое наше мгновение и…делать вид, что меня это не волнует. Заставить ее понимать, что требуется терпение, но не иметь возможности объяснить, почему надо ждать. Шеф проходит вдоль общего стола, начиная инструктаж. Поэтому усилием воли переключаю мысли на предстоящий брифинг. Несколько припозднившихся оперативников еще спешат к своим местам. Шеф молча ждет, награждая их неодобрительными взглядами. Наконец, все в сборе. ---Благодаря информации, которой напоследок любезно снабдил нас господин Акерман…,----Пол делает многозначительную паузу,---…мы узнали о планах нападения на Премьер-министра Великобритании во время проведения встречи глав европейских государств, членов ЕС, на следующей неделе, в Стокгольме. Синий голографический экран возникает над столом, и я пристально всматриваюсь в лицо самого молодого за всю историю Британии лидера страны. Сидящий рядом Стоквелл, задает стандартный вопрос: ---Мы знаем, кто это? Sinn Féin? IRA? Ему отвечает разочарованный взгляд Шефа. Пол недоволен скудостью воображения подчиненного. ---Никто из них. Вероятно, отколовшаяся от Лиги Свободы группа, называющая себя «La Marche de Libertй», после разрушения старой базы в Германии и смерти общего лидера Габриэля Тайлера почти семь месяцев назад, обрела новое пристанище в Великобритании. Шеф бросает взгляд на меня. ---У них нет собственных убеждений, и группа готова предложить свои услуги любому, кто даст хорошую цену. Свободные художники от терроризма. Естественно, такой коммерческий подход напрягает большинство организаций. Изображение на экране меняется, показывая планы здания в Стокгольме, где будет проводиться встреча на высшем уровне. ---Наша задача: пресечь попытку покушения, пока та еще находится в стадии планирования. Для этого мы должны проанализировать все слабые места «Даунинг-стрит, 10», которыми террористы из «La Marche de Libertй» могут воспользоваться. Когда угроза Премьер-министру станет более явной, мы переключимся к непосредственному контролю за ситуацией. Детали на ваших панелях. Заканчивая речь внушительной паузой, Шеф снова ищет мой взгляд. «Не разочаруй меня»,---отчетливо ощущаю молчаливую команду. Зная, что начальство ждет ответного знака, киваю. Шеф удовлетворен, я снова обретаю доверие. Обернувшись к остальным, Пол Вульф произносит заключительное: ---Отправление через час. Все группы подчиняются Майклу. *********** Седой мужчина снял очки и потер пальцами утомленную переносицу. Он очень устал. Слишком много бессонных ночей. Слишком много ранних подъемов. Дотянувшись до трости, украшенной рукояткой из слоновой кости, он с трудом поднялся на ноги. Захотелось вдохнуть немного свежего ветерка, поэтому, прихрамывая, мужчина направился к распахнутым дверям во французском стиле, ведущим на вымощенную терракотовой плиткой террасу. А мысли вновь вернулись к ней. К его дочери. Она вернулась. Честно говоря, он не знал, радоваться этому или огорчаться. Наверное, эмоции были смешанными. Лично для него возвращение дочери облегчало задачу, но вот самой девушке такой поворот вряд ли пойдет на пользу. Никогда больше ей не представится шанс обрести свободу. «С этой точки зрения»,---рассуждал он, ощущая привычную тяжесть в груди,---«Для девочки было бы проще умереть в застенках Лиги Свободы». Но ни ее, ни его чувства не имели решающего значения. Главной заботой всегда оставалась организация. Аккуратно перешагнув порог, старик вышел из душного кабинета на открытую всем ветрам террасу. Последний луч заходящего зимнего солнца ласково коснулся его лица. Первый Отдел напоминал сейчас встревоженный улей. Однако, ход Мэдлин по привлечению Юргена к переквалификации Никиты, показался ему, действительно, гениальным. Вообще-то он не являлся горячим поклонником ее методов, но приходилось признать, что стратегом Мэдлин была отличным. Ее изощренные манипуляции почти всегда достигали поставленных целей. Хотя читать составленные по результатам отчеты являлось настоящей мукой. Вздохнув, мужчина невидящим взором обвел зимний лес, раскинувшийся под ногами. Бездействие раздражало. Как только Никита вернется к активной работе, он хотел бы приблизить к ней своего человека. К примеру, общительного и легкого на подъем Мика Штоппеля. «Правда»,--- рассуждал он,---«В сложившихся обстоятельствах, возможно, не стоило торопиться». Девочку ждало тяжелое бремя. Следовало сначала убедиться, что оно ей по силам. Пока отец не был в этом уверен. Как-то один из его коллег, доверенных и посвященных, узнав о существовании неизвестной младшей дочери, высказался: «Зачем ты тащишь в организацию эту уличную девчонку? Ребенка, не получившего ни образования, ни воспитания? Ведь у тебя уже есть очаровательная и красивая дочка, выросшая в реалиях нашей жизни?» Конечно, коллега говорил о Мишель. Мужчина улыбнулся, вспоминая свой ответ другу. «Мой дорогой, позволь быть с тобой откровенным. Безусловно, Мишель - прекрасная и милая девочка, но … она только дочь своей матери…. Декоративна, воспитана, однако лишена настоящего интеллекта. Разве ты сам этого не видишь?» Сложившаяся ситуация изумляла его самого. Какая ирония судьбы! Кто бы мог предположить такое? Две дочери. Но выбор однозначен. Он хранил и лелеял одну, что бы передать дело всей своей жизни в руки другой. Той, что безжалостно предоставил судьбе, оставив на вечно пьяную мать. Он не собирался завещать младшей дочери никакого другого наследства, кроме причудливого имени-памяти о давно почившем коллеге. Однако жизнь распорядилась иначе. Никита. Никита Уирс. Никита Джонс. Она понятия не имеет о том, что ей предназначено. Он медленно подошел к скамье, протянувшейся вдоль всей внутренней стороны балюстрады террасы, и уселся с облегченным вздохом. Проклятая нога! Какая ужасная несправедливость, иметь живой и деятельный мозг молодого человека, размещенный в больном и немощном теле старика. Мысли снова вернулись к младшей дочери. Да, молода, но силой духа и характера девочка явно не обделена. Честно говоря, отец не завидовал ее наставнику. Хотя молодой человек, без сомнения, имел достаточно способностей, что бы держать в узде своевольную подопечную. Если память не изменяла ему, Майкл Сэмюэль когда-то сам отличался не менее буйным и упрямым нравом. Сэмюэль и Никита. Он тщательно изучил их файлы. Впечатляющая пара, почти пугающее соединение. Причем, уже сейчас, когда отношения только начали формироваться. Он был уверен, что так же считали Шеф Первого и его заместитель. Это был еще один повод, почему Мэдлин именно с Никитой ввела в игру Юргена. ---Отец. Обернувшись, он увидел Мишель, направляющуюся к нему с бокалом мартини в тщательно ухоженных пальчиках. Взяв аперитив, мужчина рассеяно улыбнулся любимой дочери: ---Благодарю, моя дорогая. Серые глаза внимательно изучили непривычно тихого отца: ---Ты не здоров? Взгляд опустился к больной ноге, и девушка нахмурилась. Ощутив раздражение оттого, что старость и боль снова берут верх над ним, мужчина покачал головой: ---Все в порядке, милая. И поставив стакан на скамью, он тяжело поднялся на ноги, используя свою трость. ---Вернемся в дом? ---обратился он к дочери,---Похолодало. Кивнув, Мишель забрала пустой бокал, поцеловала отца и пошла обратно, к дому. А мужчина задержался, молча наблюдая за уходом старшей дочери. А его мысли вновь вернулись к младшей. Действительно, похолодало. Но не только. Что-то менялось вокруг. Это ощущалось, буквально, в воздухе. Устало качнув головой, руководитель Центра двинулся к дверям, манящим привычным уютом его кабинета. Прежде чем подадут обед, есть время просмотреть сводки из сектора по переподготовке. КОНЕЦ.
terra: Веда, спасибище!!!!!!!!!!!!!!!!! Из-за появления твоего фанфа опаздываю на важную встречу, но не дочитать не могла. Респекты вам с Женевьевой. В-Е-Р-Ю. Подробности позже.
Энея: Вика, я тебя УВАЖАЮ, !!!!!!!! Но читать я буду вечером - чадо отправлю на дачу и тадаааааааааа .......... Лю, дорогая, ты МЕГА-СУПЕР-АЙС-КРИМ !!!!!
марго: veda Вик, пасиббб! Отличная история, великолепное изложение. Читается с огромным интересом. А как вспомню про ОБЪЕМ - готова снять шляпу!!!! Молодчина!
Aleks: Веда, ты МОЛОДЕЦ! Работаешь ударными темпами :) Еще не читала - убегаю, но размеры впечатляют
Тата: марго оооо очень правдоподобная история! Спасибо за великолепный перевод! Осилила не все. Пойду дальше читать!
veda: terra Энея марго Aleks Тата Рада, что вы вместе со мной доследили до конца этой немаленькой истории, плода фантазии сценаристов ЛФН и девушки Женевьевы. Надеюсь, вы получили от нее столько же удовольствия, что и я. Было приятно читать ваши комментари и отзывы. Спасибо!
terra: Вик, а там у Женевьевы разве нет ничего по серии 2.02... 2.03... 2.04.... я уже как-то подсела.
марго: Тата Это не мне, это Вика трудилась....
veda: terra пишет: Вик, а там у Женевьевы разве нет ничего по серии 2.02... 2.03... 2.04.... я уже как-то подсела. По этим сериям спойлеров у нее нет. Есть по другим. Тоже очень на мой взгляд впечатляющие. Но, думаю, надо перерывчик в моей переводческой деятельности сделать. Может кто еще захочет взяться? С удовольствием почитаю.
terra: veda пишет: По этим сериям спойлеров у нее нет. Есть по другим. veda пишет: Может кто еще захочет взяться? С удовольствием почитаю. Да, я бы тоже с удовольствием. У меня не прет в последнее время, не хочу портить хорошие вещи, но почитала бы с радостью.
Энея: veda ! Я вот тут начала читать, да МНОГО-МНОГО назад, оторваться НИМАГУУУУУУУУУУУ - затягивает, знаете ли ..... Вик, РИШПЕЕЕЕЕКт , ЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЖЁШЬ !!!!!!!!!!!!!!
veda: terra пишет: У меня не прет в последнее время, не хочу портить хорошие вещи, но почитала бы с радостью. Они там не такие длинные, как по Возвращению. И, конечно, если уж за них браться, надо доводить до конца. А там НС-17 почти во всем есть. Посмотрим. Может попозже еще что-нибудь переведу, конда от этого отдышусь. Переложение чужих произведений-хорошая терапия. Это очень усапокаивает нервы Придумывать кроме слов ничего не надо. Сиди себе-пиши, проникайся чужими эмоциями. Энея Спасибо, Люсь! Стараюсь!!!!
Тата: veda прости меня я целый день крутила вопросы для Марго вот и написала ей! Это тебе, конечно, за столь кравивое и яркое изложение все мои слова. Прости, это неозознаная ошибка на уровне подсознания.
Тата: марго спасибо что указала я как влезла в свои идеи так в голове полный бардак.
terra: veda пишет: А там НС-17 почти во всем есть. Блин, да мне плевать на НС-17!!!!!!!!!!!.... Меня с Кадин ломало не количество сцен "ню", а то, что НЕ ВЕРЮ. Это сильно разные вещи. Вон Люсьена верит и прониклась - ей и заканчивать.
Lena: veda! Спасибо огромное! Слово "Конец"заствило взгруснуть. Мой самый любимый размер. Пошла собирать все кусочки в кучку завтра начну с нуля! Энея отправила ребенка на дачу и начиталась, а я завтра к бабуле и все перечитаю. ЗЫ. А Джонс (пытаюсь подобрать слово) садист или моральный урод в моем понимании - затащить ребенка в ад и наблюдать со стороны. И спасибо за ссылку на "Question of Time". Прочла с удовольствием.
Ivonne: veda пишет: Когда открываются двери лифта, позабыв о неловкости, с изумлением оглядываю открывшуюся картину. Это настоящая школа, наполненная тренировочными моделями Отдела: офисами, пресс-центрами, операторскими, спортивные площадками, тирами…. Огромное помещение, множество людей…. Никогда в жизни не видела столь масштабных учебных центров, поэтому продолжаю стоять в лифте, буквально, открыв рот. Я так понимаю, Женевьева имеет в виду, что для переподготовки в Отделе есть особенный уровень - не тот, где новички тренируются. Раз Ник удивилась, увидев этот уровень, значит так оно и есть. Интересная мысль. Неужто так много оперативников, вернувшихся в Отдел со свободы, чтобы для них целый сектор делать? Или он предназаначен для тех, кто долго лечился после ранения, скажем?... Вика, дорогая, благодарю за труды! За то, что позволила нам прочитать эту замечательную подробную историю! Ты просто пчелка-трудяжка Читая заключительные строки, поймала себя на том, что радуюсь: радуюсь тому, что еще ТАК МНОГО всего впереди у наших героев! Аж целых четыре сезона. И верю в это, потому что фанф действительно очень правдивый с точки зрения ЛФН. Ура!
VIOLA: Veda Вик, тысяча благодарностей, и бесконечный респект. Бриллиантовая работа – и бриллиантовый перевод. Всеохватывающе, глубинно, тонко, деталезавораживающе, острореакционно, размашисто, четко, и изящностильно, тон и эмоции, и слова, которые их выражают, выключаются и включаются как светофор при изменении настроения. Не перегибая палку в эмоциональной сфере, и не сухо. И посреди этого вкрапления ироничный юмор. Детально психологическое описание гипнотизирует. И каждая строка дает такую обширную картинку – со всеми подземными камнями. Точка Женевьева поставила пострясающе – словно очертила черту, что это пространство, которое от странице за страницей расширялось, достигло своей максимальной точки, и эта траектория пройдена. Не конец истории, а конец самого главного драматического события 2-го сезона, положившее начало Точка как передышка в этой саге. По сравнению с другими страницами – наверное, самый легкий эпизод. Герои полностью отошли от философской жилки в своих монологах, ранее то увеличивающий свое звучание, или уменьшая его, но не уходя. Самая главная линия обозначилась и ее судьба решена, в связи с чем расширяется все остальное смысловое пространство, вбирает в себя новых героев, и возвращает старых. Больше движения, больше легких и оптимистических настроений. Точки расставляются по всем векторам. Решаются второстепенные вопросы, целенаправленное движение к цельности со всех сторон. Со стороны каждого героя ощущаешь последние штрихи к общей картине. Время так щедро к персонажам, как и работа (физическая и умственная). Перевес с драмы на Слог вообще уносит за собой изворотливостью, и каллиграфической геометрической красотой, трехмерными и более измерениями, и максимальными фотографическими вспышками. Есть такое ощущение, что Женевьева сама подустала к концу от депрессивного и обреченного прессинга. Внутренняя монологичность Майкла в этом произведении потрясает – если бы еще Женевьева написала по 2.02-2.03 сериям – по толщине вышло не меньше бы «Войны и мира» Толстого. Я полагал, что Акермана уберет кто-то из Внутренней службы. Заинтересовалась внутренней службой Отдела – это что-то вроде тех же самых housekeeper –ов, но только в самом Отделе, а на выезды по зачищению следов они не выезжают? Или имеется в виду одна и та же служба? С трудом глотая, он не сводит с меня усталого взгляда. Бледное лицо искажено от боли. ---Но ты-то понимаешь, что все это ложь, верно? Ты тоже предатель, Майкл. Ты предал доверие старших. Со стороны, уверен, я выгляжу равнодушным, но его слова бьют наотмашь. И Акерман понимает, что прав. Акерман здесь стервозный мужик – прямо оторваться не могла, как он всех обливает грязью. Очень колоритный персонаж, и после эпизода с ним его ставят в одну сцену с молчаливым и внешне безэмоциональным Майклом – интересно наблюдать. Полностью согласна с Акерманом в том, что Майкл предал доверие старших. В 404 серии Майкл признается, что мол только тогда, когда он сбежал с Ник, он предал Отдел. Нет, это случилось еще раньше. Как и с семьей, он предал ее уже в 1-ом сезоне. Он нервно дергается, тщетно пытаясь ослабить кандалы на запястьях. Но через мгновение, признав поражение, бросает бессмысленные попытки, откидываясь назад на металлическую спинку стула. Лицо искажено ненавистью, он все еще пытается мстить. Стоило подумать о том, что хуже испытуемой им боли нет ничего хуже, как тут же убеждается в ошибочности своего мнения. Паника, страх отрезвляют как электрический удар. Боль как смыло волной. Майкл в этом эпизоде неотразим – представляю как он движется в замедленном темпе. Талия подняла белый конверт, затерявшийся в груде пришедших счетов, и сердце екнуло. Подчерк…. Крупный, с нажимом, его невозможно было перепутать. Она слишком часто видела эти буквы, что бы теперь сомневаться. Письмо подписано небрежно, отправитель, похоже, спешил. Женевьева решила восстановить справедливость – решила написать про почерк Ник, а то про все про Майклов . А ведь и вправду, в сериале ни разу не было показано, как Ник что-то пишет от руки, ее почерк. Я, по-прежнему, являюсь его материалом, не так ли? Ее улыбка не касается темных холодных глаз. ---Это зависит от тебя,--- Какая прекрасная мотивация Никиты – если хочешь снова вернуться к Майклу, успешно пройди переподготовку, так появиться официальный повод снова вернуть тебя прежнему наставника.. И как много ставок поставлено на эту переподготовку – не пройдет, вся операция с Юргеном провалится. [Если Майкл, прося «быть терпеливой» имел в виду ЭТО, то хочу отметить, что терпение, как добродетель, сильно переоценено. //// Никаких контактов с остальными областями Отдела. Полная изоляция. /quote] О, если бы Ник знала, что ее ждет дальше! Может быть, если бы Ник и Майкла разделили не по разным Отделам, а в пределах родного 1-го Отдела( а как поянла. аткое было возможно), то история бы их отношений получилась бы совсем иная. И Ник, иМХО, было бы легче намного, чем сталкиваться с Майклом в общих помещениях, ежедневно видеть его и мучиться ака Гамлет «Быть или не быть? Плюнет или поцелует?» Старик вздохнул. Разумом он понимал, что все помыслы Майкла направлены во благо Никиты. И шифратор ему нужен, что бы девочка могла спокойно обсудить проблемы с заботящимся о ней человеком. Но… несмотря на явную тягу к подопечной, Майкл был вовлечен в глубоко засекреченную операцию Вачека. И в его жизни не было места для малышки…. /// Да. А из-за того, что Юрген в курсе подробностей миссии Вачека, думаю, Майкл будет всячески препятствовать сближению его с Никитой. Женевьеве респект за представление «миссии Вачека» в таких многозначных вариациях. Еле и Адам – как средство укрощения поведения Майкла, для Майкла – как хрупкая и драгоценная вещь, которые надо сохранить в целости и сохранности, а для Никиты в ракурсе операции проведения по обезвреживанию Юргена – как удобный фактор добиться нужного результата. Невозможность оглашения информации – как удобно. Ник будет задавать вопросы, а Майкл ей ничего не может ответить, как и признаться в том, что ее используют как приманку- все, что он может сказать ей, так это то, что Юрген опасен для нее. И все. Для Ник это чрезвычайно мало. Да уж! Долгий день очень долгой первой недели бесконечного месяца переподготовки! /// Операция длиной в целую неделю, закончившаяся 100% успехом. 3 недели – один срок для двоих, и как хочется их протянуть, оттянуть Майклу, и сократить Ник. 1 способ – физическая и психологическая нагрузка, но у способа разные цели. Вообще агония М. и Н. здесь от вынужденного временного расставания заметно ослабла. Надо отдать должное Мэдлин, которая присылает на мой компьютер краткие сводки успехов бывшей подопечной. Видимо, таким способом она пыталась обуздать мой излишний интерес. Но, хотя послания приходят исправно, я ни словом не обмолвился об их содержании с самою Мэдлин. А Шеф ни разу не упомянул при мне имя Акермана, не расспросил о его ликвидации. И этот заговор тишины, честно говоря, действует на нервы. Очень подозрительно, очень тяжело. Солидарна с Майклом, ИМХО, Мэдлин здесь перестаралась с усыпанием бдительности – если она хотела таким образом еще более взлелеять и укрепить его уверенность в том, что Ник вернется к нему как подопечная. Майкл еще более напрягся. Зная, что начальство ждет ответного знака, киваю. Шеф удовлетворен, я снова обретаю доверие. Обернувшись к остальным, Пол Вульф произносит заключительное: ---Отправление через час. Все группы подчиняются Майклу. Прямо вздохнул более менее свободно мальчик – хотя бы одну любимую игрушку ему вернули - власть. Про Джонса ничего не скажу – страшно. Интересы организации выше всего - не жалеет себя, так хотя бы ребенка пожалел. Вот здесь особо протащилась от звучания фраз : Свободные художники от терроризма /// Он медленно подошел к скамье, протянувшейся вдоль всей внутренней стороны балюстрады террасы, и уселся с облегченным вздохом. Проклятая нога! Какая ужасная несправедливость, иметь живой и деятельный мозг молодого человека, размещенный в больном и немощном теле старика. /// Я чувствую его дрожь, я обоняю его ужас /// Данная номенклатура-фаворит у особой категории служащих Отдела. Его предпочитают для работы с близкого расстояния. . Вик, еще раз бесконечный респект за такую шедевральную работу
terra: А мне хотелось добавить, что протащилась от момента, где Пол невольно любуется красивой линией губ Медлин. Так уместно - и так ненароком. Хорошо, короче. Вообще же не буду цитировать - все нравится, и во все верю (был там момент, когда Майкл подключает шифратор при ликвидации Акермана - вот это спорно, проще, чтобы не привлекать внимания, было его быстро убить, ИМХО), но остальное - вауууууууууу. ВЕРЮ.
anele: Наконец-то в спокойной обстановке смогла прочитать. Вика, спасибо тебе огромное! Какой удивительный у тебя слог, читаешь и просто наслаждаешься! Я конечно понимаю твою радость, но меня , как читателя очень огорчило слово КОНЕЦ, я уже было раскатала губы на дальнейшее продолжение, так до конца сериала и читала бы
veda: Lena Ivonne VIOLA anele Спасибо, что дочитали вместе со мной! Ну, если вам, как и мне, настолько приглянулась Женевьева, то, пожалуй, передохну немного и еще какой-нибудь из ее рассказов-спойлеров переведу. Будем дальше получать удовольствие от прочитки "любимого" сериала. Мне порой, очень жаль, что Женевьева так еще пару десятков серий не расписала.
Ivanhoe: Вика, спасибо тебе, благодарю и радуюсь! Спасибо! просто прекрасно. хорошо бы, правда , "почитать" ЛФН.... Приятно так....
Энея: veеееееееееееееееda Ты не представляешь - я тут перечитываю всё сначала - у меня только ************* да ************** !!!!! Ща процитирую - элементарно плакаю и не могу никак остановиться, сил нетууууу ...................... … Время застывает, продлевая наше мучительное наслаждение. Медленные страстные движения танцующих тел, пойманных в ловушку ненасытной потребностью. И знающих, что этот танец - последний. Холодные лучи рассвета уже начинают проникать в комнату, разрушая наш чувственный сумрачный мир. Но, в панике жмуря глаза, пытаюсь игнорировать их. Еще рано! Что бы отпустить моего мужчину, я должна запомнить его, отпечатав память о нем в своем теле… … он, дрожа, накрывает мой рот, вдыхая в губы «Никита…». Но действительность разрушает наш мир, где скрывались только вдвоем. Прижимаясь к влажной шее Майкла, с налипшими колечками волос, я пытаюсь забрать с собой теплый запах и вкус его кожи. Лишившись дыханья и сил, я целую вечность лежу у широкой груди, завороженная ровным биением сердца. Но вот пальцы Майкла, скользнув под мой подбородок, заставляют смотреть в глаза. Зеленый взгляд темней, чем обычно, и горе в нем переплетается со страстью. С трудом сглотнув, молчу, но он читает все чувства по моим глазам. Нежно и мягко целуя, прижимает губы к губам. Я опускаю ресницы в отчаянье, это его - «Прощай»… … Она, как и я, прекрасно понимает: наше время почти истекло. И реальная жизнь врывается в уютный ночной мирок, разлучая нас. А пока еще есть отсрочка…. Она собирается взять с собой воспоминания об этой ночи, так же как раньше позволила мне запомнить ее навсегда. Борясь с собственными демонами, снова встречаю сияющий синий взгляд. С болью и страхом, читаю в прекрасном лице полное и безоговорочное доверие… … Не видя и не слыша мира, наступая и отдаваясь, мы сплетаемся в чувственном танце, который отныне, я знаю, навсегда покорит мою память.. … Мы едва переводим дыханье в путанице влажных горячих тел, и все еще наслаждаемся единством, но предательские мысли уже возвращаются в мое сознание, отравляя чистую радость момента. Я теряю ее, и мне хочется выть от тоски… … А в душе растет сожаление. Сожаление, но не раскаяние. Я не раскаиваюсь ни в чем. И не отдал бы назад и минуты из проведенной с Никитой ночи. Только очень трудно жить, теряя, но при этом, точно зная, как могло бы все дальше сложиться. Никита тяжело вздыхает, сдвигается, и обнимает за талию. А я ласково глажу влажную спину, ощущая нервную дрожь под кончиками собственных пальцев. Никита прячется глаза, будто в страхе. Пытаясь успокоить, беру за подбородок и поднимаю ее лицо к себе. Но то, что вижу в синей глубине, заставляет останавливаться сердце. Огромная потребность во мне. Горе. Страсть. Голос подводит и слова, что собираюсь сказать, испаряются. Но мы и без слов видим правду в глазах друг друга. Наклоняя голову, целую: долго, нежно, не желая отпускать. Когда же отстраняюсь, Никита отводит взгляд, полный непролитых слез, и снова прячет лицо, уткнувшись мне в шею. В комнате медленно светлеет, а прохладный утренний воздух остужает переплетенные тела. Усталость и печаль давят на веки, заставляя расслабиться, прикрыть глаза. И я сдаюсь, натягивая на нас смятые простыни, потому что очень хочу унести с собой… воспоминания о Никите, заснувшей в моих руках… Господи Боже Всемогущий................. Сколько тоски, какая безысходность, слов нету - залила всю клаву ........ Аааааааааааааааааааааааааааааа !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!! Это ужасно ............. Так пронимает меня эта вещь ....
terra: veda пишет: Ну, если вам, как и мне, настолько приглянулась Женевьева, то, пожалуй, передохну немного и еще какой-нибудь из ее рассказов-спойлеров переведу. УРааааа!!!!..........
veda: terra пишет: Вик, а там у Женевьевы разве нет ничего по серии 2.02... 2.03... 2.04.... я уже как-то подсела. Вот маленькая зарисовка для желающих еще раз коснуться чуть-чуть начала второго сезона. Это кусочек относится к концу четвертой серии второго Сезона: "ПРиближение к нулю". Все та же Женевьева, разумеется. http://www.thesplitpersonality.net/lfn/writers/stories/genevieve030.htm Нереальный контакт. Наверное, бывали в моей жизни разговоры и похуже. А возможно и нет. Единственное, что могу сказать, никогда еще Шеф и Мэдлин не тратили столько времени на пустые беседы со мной. И надеюсь, никогда больше не потратят. Сижу, плотно сжимая губы, пока Мэдлин проникновенным тоном перечисляет лучшие качества Юргена. Я твердо решила не показывать начальственной парочке насколько мне больно от всей этой истории. Поэтому, когда монолог Мэдлин заканчивается, лишь сухо интересуюсь: ---Это все? ---Почти,---она улыбается теплой материнской улыбкой, которую, к счастью, я давно раскусила,--- С тех пор как ты вернулась, тебе пришлось перенести некоторые трудности. Мы все должны мириться с личными потерями. Каждый сам берет себя в руки. Очень хочется ответить, причем, грубо. Но я лишь крепче сжимаю губы и подлокотники кресла. ---В этом мы не можем тебе помочь,---еще одна сладкая улыбка,--- Но я знаю тебя и знаю, что ты найдешь в себе силы. Я киваю, надеясь, что теперь спектакль, наконец-то, окончен. Однако тут в беседу вступает Шеф: ---Хотя мы редко так поступаем с молодыми агентами, в твоем случае мы сделаем исключение. Он необыкновенно участлив. Прекрасно зная по личному опыту, что Шеф ничуть не лучше Мэдлин, все же почти отвечаю на улыбку. ---Мы даем тебе отпуск,---вдруг произносит он, будто награждая меня подарком,---Поезжай, куда захочешь. «Что это значит, черт подери?!» Изумленно уставившись на него, пытаюсь вникнуть в смысл услышанных слов. Затем перевожу вопросительный взгляд на Мэдлин. Та улыбается и подтверждает: --Вот теперь все, Никита. ********** ---Никита. Ко мне медленно приближается Майкл. Он едва передвигается, опираясь всем телом на костыли. Беспомощен, как никогда прежде. И вопреки желанию, мне больно видеть его таким. Покалеченная нога заставляет отводить глаза. Почему сейчас, когда хочу лишь ненавидеть, он должен выглядеть таким уязвимым? Майкл не тратит времени на пустые разговоры, ходя вокруг да около. И я благодарна ему за прямоту. ---Не все, что я говорил о Юргене, было правдой. Говорю это на случай, если ты сомневаешься в нем, ---его глаза темны и непроницаемы. Не дождавшись ответа, Майкл добавляет,--- Но я уверен, что ты не сомневаешься. Горло сжимается от боли. Больше всего хочу накричать на него, ударить, но, лишь опускаю глаза, пристально рассматривая сбитые от затеянного дома ремонта костяшки пальцев. Дом. Надо же! Единственным моим домом является место, предоставленное ненавистным Отделом. Какая ирония! ---Юрген обучал меня, когда я пришел в Отдел,---в его голосе столько скрытой боли, что, несмотря на произошедшее тянет обнять, успокоить.---Мне будет его не хватать. Смотрю на Майкла, и сердце сжимается в кровоточащий комок. Как выкинуть из головы прикосновение этих рук, поцелуи этих губ? Как позабыть срывавшиеся с них слова? Он стоит передо мной: виноватый, сочувствующий, дружелюбный. Вот именно…. Не более чем заботливый друг…. Сдержанные слова, вежливое поведение…. Разве может вся та страсть, в которой купается моя память, скрываться с подобной непринужденностью? Или… скорее всего… я снова обманута. Возможно ли, что Майкл еще больший лжец, чем мне казалось? С удивляющей саму себя решительностью и хладнокровием, надеваю шляпу, что держала в руках (Та самая забавная шляпа, за которую нещадно поддразнивал Юрген.) и слегка наклоняю голову. ---Мне тоже. «Но не так безумно, как будет не хватать тебя, Майкл». Иду вдоль зала, ощущая спиной его пристальный взгляд. Но не оглядываюсь. Слишком поздно. *********** ---Заканчивается регистрация на рейс номер 47, следующий на Барбадос. Отдаю свой билет служащей, занимающейся размещением пассажиров первого класса. Женщина с таким энтузиазмом улыбается в ответ, будто одарила ее мешком денег. ---Надеемся, что Вы получите удовольствие от полета с нами, госпожа Смит. Едва сдерживаюсь, что бы ни закатить глаза от чрезмерно радушного приветствия. ---Уверена, что так и будет. Пятью минутами позже устраиваюсь в уютном широком кресле самолета, намеренно игнорируя предложенные для чтения журналы. Следующие четыре дня я ни желаю знать ничего, кроме солнца на коже, моря и безумно вкусных коктейлей у бара. «Это все, что мне теперь требуется»,--- повторяю про себя, глядя в иллюминатор. Но непослушное сердце сжимается от боли, а все вокруг расплывается за пеленою подступивших слез. Сердито вытирая глаза, понимаю. Даже если бы Юрген остался жив, сидел бы сейчас рядом, что бы лететь со мною в романтическое путешествие на райский остров, я бы тосковала. Любить его, жить с ним - это прекрасно, но далеко не достаточно. Потому что, в конце концов, все свелось бы к одному. Он не был Майклом. Через пятнадцать минут после взлета сижу со стаканом водки в руке, решившись утопить печали самым тривиальным способом. К счастью, в первом классе я совершенно одна (Спасибо Отделу, что не поскупился на расходы!) Последнее, что мне сейчас требовалось бы: светские беседы со скучающими пассажирами. Алкоголь исправно начинает действие, согревая меня изнутри, когда над ухом раздается знакомый голос. И кровь снова застывает в жилах. ---Какая приятная встреча! Мое терпение, действительно, лопается. Поэтому резко отвечаю: ---Оставьте меня! Пошли все к черту! Мик Штоппель с театрально оскорбленной физиономией, замирает у кресла: ---И тебе привет, конфетка. Смотрю на него, не веря собственным глазам. Этот подонок чуть не оторвал мне взрывом голову, когда виделись в последний раз! Его просто не может быть здесь, рядом со мною, одетого в фиолетовый пиджак и щедро благоухающего мужским парфюмом. Пусть убирается туда, где ему место! В какую-нибудь грязную канаву. «И желательно, корчась от боли»,---добавляю про себя мстительно. ---Пошел вон, Штоппель!---озираясь вокруг в поисках стюарда, начинаю понимать. Это снова спектакль! Мы преднамеренно оставлены одни. Меж тем, Штоппель непринужденно падает в соседнее кресло и аккуратно складывает руки на коленях, мило мне улыбаясь. А когда открывает рот, от привычного выговора типичного кокни не остается и следа. Его язык абсолютно правилен. ---Сожалею, что нарушил планы на отпуск, Никита. Но у меня к тебе есть предложение.
veda: Ivanhoe Энея Спасибо, дорогие!
марго: veda Вик, это все? Или только начало? Хотелось бы продолжения....
veda: марго пишет: veda Вик, это все? Или только начало? Хотелось бы продолжения.... Нет, это все. Такой маленький рассказик-зарисовочка.
полная версия страницы