Форум » 3.1 БОЙКОЕ ПЕРО » "Restoration"-"Восстановление"Genevieve(перевод Veda) » Ответить
"Restoration"-"Восстановление"Genevieve(перевод Veda)
veda: Начинаю новую тему, так как это произведение девушки Genevieve очень неслабого размера . Боюсь, что в старой теме "Чужое", оно, просто, не поместится и я запутаюсь, где его начало, а где - продолжение. Выкладывать же могу только по частям. Произведение называется "Restoration"- "Восстановление" и представляет собой сильно развернутый спойлер серии 201"Hard Landing", описывающий подробно не только события серии, но и переживания, мысли героев, а так же "пропущеннные моменты"серии . К тому же многие сцены расписаны как бы с точки зрения разных героев и учитывают обстоятельства жизни героев, на тот момент скрытые от зрителей, что характерно для Genevieve. Мне нравятся рассказы Genevieve именно из-за этих особенностей. Вешаю первую часть. Если вам понравится стиль, возьмусь за остальное.
veda: Уфффф..., третья страничка. Чего-то на каждой следующей странице написано больше, чем на предыдущей Предупреждение: этот отрывок содержит сцены категории NC-17. Пожалуйста, не читайте этого если вас смущает откровенная эротика. Женевьева, девушка подробная . Но из песни слов не выкинуть, поэтому я ничего сокращать не стала. К тому же она, на мой взгляд, не слишком увлекается анатомией, а больше рассказывает о чувствах. И эти сцены вполне вписываются в сюжет повествования. _______________________________________________________________ *************** Биркоф прокашлялся и обратился к седовласому мужчине, стоящему рядом. ---Группа Майкла в пути… Расчетное время прибытия, полтора часа. Хищный и нетерпеливый взгляд, брошенный Шефом, заставил юношу съежится. ---Потери? Компьютерщик вернулся к экрану с явным облегчением: ---Один человек… Бартлетт погиб в результате засады. Майкл сумел выбраться и вернулся к новой точке эвакуации. Его подобрал наш транспорт. Биркоф, хмурясь, покачал головой: ---Только я не понимаю, как Лига смогла узнать, что мы будем там? Напряженный взгляд Шефа переметнулся от Биркофа к Акерману: ---Каковы твои предположения? ---Я согласен с Биркофом. Лига Свободы не могла знать заранее о наших планах. Шеф одарил подчиненного презрительным взглядом, от которого нервная дрожь пробежала по коже. ---Всегда существует способ, мистер Акерман. И Вы здесь находитесь, что бы его предотвратить. Акерман нервно сглотнул, но встретил взгляд Шефа с видимым спокойствием. Со спокойствием, которого на самом деле не чувствовал. Он облегченно выдохнул, лишь, когда внимание начальника вновь переключилось на Биркофа. ---Узнай как. Узнай почему. Юноша кивал на каждое распоряжение Шефа. Ловкие пальцы птицами летали над клавиатурой: ---Я уже работаю над этим. Седовласый мужчина собрался, было, покинуть Системы, но в какой-то момент передумал и вернулся к замершему Акерману. Смерив руководителя провальной операции предостерегающим взглядом, он произнес: ---На Вашем месте, мистер Акерман, я бы приложил все усилия, что бы такая «оплошность» не повторилась. Их взгляды схлестнулись, и оперативник почувствовал явную угрозу под мнимым пожеланием. Следя за уходом Шефа, Акерман потихоньку успокаивался. Хмурясь, он делал вид, что следит за быстрыми манипуляциями Биркофа. Но его мысли были далеко. В какой-то момент, глядя в ледяные глаза старика, он почувствовал, что тот знал правду. «Конечно, это паранойя,»---успокаивал себя шпион. Шеф не мог ничего знать. И щенок Биркоф не сумеет добраться до информации, раскрывающей источники осведомленности Лиги Свободы. Еще раз, окинув взглядом монитор, Акерман решил, что обязательно свяжется с Лигой и сообщит, сколь незначительный ущерб Отделу они нанесли. Так им и надо, идиотам! Он был порядочно расстроен живучестью Майкла. Смерть Сэмюэля оказалась бы очень кстати. Он, Акерман, стал бы незаменимым и смог бы глаже проворачивать собственные операции. Кстати, об операциях. Акерман, мечтательно, вспомнил о кругленькой сумме, которую уже должны были перевести на его секретный счет. Желание лично убедиться в наличии денег, сделало его нетерпеливым. Бросив на ходу юноше: ---Уверен, Биркоф, ты сам отлично справишься с задачей,---Акерман направился к выходу. Биркоф удивленно поднял глаза на начальника и шевельнул губами, будто пытаясь, что-то сказать. Но, передумав, вновь опустил глаза на клавиатуру. Акерману даже послышалось, что в ответе специалиста по связи прозвучала насмешка: ---Разумеется, я справлюсь. *************** Шеф в ярости несся по Отделу «Как я позволил Мэдлин уговорить себя? Даже в самые худшие времена Майкл бы дал сто очков вперед этому Акерману. Проклятие!» Он вернулся к себе, в Голубятню, но совсем не успокоился: «Лига Свободы получила доступ к информации Отдела! Какого дьявола, это случилось?» Мысли лихорадочно метались, пытаясь найти зацепку: «Кто-то играл на две стороны?» Обернувшись к селекторной связи, нетерпеливо набрал номер кабинета Мэдлин. ---Мэдлин? Спустя секунду услышал прохладное: ---Да? ---Ко мне в офис, немедленно. Такой же невозмутимый ответ: ---Конечно. Мэдлин, как всегда, великолепно владела собой. А вот он…. Пол замер, разглядывая свое отражение в окне. Да уж, выглядел он точно так же, как чувствовал себя: выбитым из колеи и очень злым. Мужчина поправил галстук и пригладил волосы, пытаясь справиться с раздражением. Мэдлин появилась в дверях спустя несколько секунд. Ее глаза автоматически нашли Шефа, и женщина замерла в немом вопросе. Как обычно, темная красота Мэдлин, на мгновенье, отвлекла мысли Пола от дела. Он сам поражался, насколько она впечатляла его. Стоило не видеть своего заместителя в течение нескольких часов, как, встретив, он чувствовал что-то типа удара по собственным эмоциям. Сегодня этот факт лишь усиливал общее раздражение. Шеф мрачно бросил: ---Лион. Она согласилась, с горечью: ---Да, я думала об этом…. Считаешь, у нас большая проблема? ---Пока не знаю. Шеф обернулся к окну и пристально взглянул на Отдел. Казалось, с высоты своего положения, он сканирует каждое лицо каждого сотрудника. ---Или Лига Свободы нашла уязвимость в нашей системе связи, или… Он сделал красноречивую паузу и вернулся взглядом к Мэдлин. Как всегда, она поняла с полуслова: ---Или кто-то в Отделе поставляет информацию в Лигу Свободы. За вознаграждение, разумеется. Пол внутренне содрогнулся от циничного утверждения Мэдлин. Однако, как не крути, в ее словах была железная логика. Мысли о шпионах в стенах Отдела были ему отвратительны. Но люди слабы и жадны, тут ничего не поделаешь. И если существуют секреты, всегда будут те, кто их продает или покупает. Он снова взглянул на Мэдлин: ---Что будем делать? Она подошла ближе и тоже взглянула в окно. Темные, ничего не упускающие глаза, пристально изучали, с высоты голубятни, мелькающих под ногами оперативников. ---Мы можем подключить к этому вопросу Майкла. Он лично вовлечен в ситуацию с Лигой Свободы. Пусть восстановит и поддержит свои старые контакты. ---Не думаешь, что Майкл может сорваться? Ведь последний его контакт с Лигой был в момент, когда погибла Никита. ---Нет, полагаю, этого не случится. Личные счеты к Лиге лишь умножат его усилия и ускорят результат. Мэдлин улыбнулась Полу слегка задумчиво: ---Эмоции не всегда должны быть разрушительными. Пол отвел взгляд, что бы Мэдлин не заметила, какие эмоции разбудили в нем ее слова. Делая вид, что обдумывает ситуацию, он лишь кивнул: ---Прекрасно. ---Думаю, ты так же имеешь некоторые сомнения относительно Акермана? Он удивленно мигнул, но затем улыбнулся, с восхищением. Как всегда, она понимала его мысли быстрее, чем он сам успевал придать им форму. ---Это так. Его успехи, на сегодняшний день, далеки от идеальных. Мэдлин повернулась к Шефу и спокойно заметила: ---Мы выдвинули Акермана не для того, что бы ждать идеального руководства, Пол. Зато на каждой из двух его миссий работа Майкла была безупречной. ---Акерман, по-твоему, поможет возвращению Майкла в рабочее состояние? Шеф любовался Мэдлин, уверенный, что никогда не устанет восхищаться этой женщиной. Она мягко улыбнулась в ответ на его взгляд: ---С Майклом трудно быть в чем-то уверенной. Но да, я чувствую, он потихоньку возвращается в форму. Все, что мы можем теперь - это ждать. ************* Увы, первым, кого встречаю по прибытии в Отдел,- Акерман. Он подходит ко мне с извинениями, изображая дружеское участие и озабоченность. ---Прости, Майкл. У нас не было больше людей. Мне, его запоздалые признания в собственном непрофессионализме, безразличны, поэтому прохожу мимо, не отвечая. Он не пытается идти следом, но я чувствую его взгляд, сверлящий спину. ---Майкл! Шеф тоже спешит навстречу с самым грозным из своих выражений: ---Их кто-то предупредил. Я останавливаюсь и разворачиваюсь, что бы увидеть его глаза. Эти догадки меня задевают. ---Кто-то подключился на нашу частоту и узнал про наши планы. Смотрю на него и одновременно пытаюсь изгнать из мыслей подозрения, родившиеся за последние два часа. «Почему Никита была там? Какое отношение она имела к Лиге Свободы?» Тяну паузу, чувствуя, что Шеф ждет реакции на свои слова, хотя сейчас мне и так есть о чем подумать. Но ответ все же требуется: --- Как это могло бы случиться? Шеф сердито пожимает плечами: --- Биркофф сейчас работает над этим. Он продолжает сверлить меня хмурым взглядом: ---Ты не заметил там ничего подозрительно или странного? Я внутренне напрягаюсь, но внешне остаюсь спокойным, делая вид, что вспоминаю операцию. Однако Шеф слишком взволнован, что бы заметить мое замешательство. ---Какие-нибудь аномалии?---продолжает давить он. Сдерживая осторожную радость, что встреча с Никитой осталась тайной, я возвращаю начальнику спокойный пристальный взгляд: ---Нет. Ничего. Светлые волчьи глаза сверлят меня с подозрением: ---Здесь что-то не так. Шеф уходит, но его последние слова продолжают звенеть в ушах: «Здесь что-то не так». Ошибаетесь, Пол. Впервые за долгое время хоть что-то в моей жизни становится на правильное место. Провожая взглядом, идущего за начальником Акермана, продолжаю мысленно слышать вопросы Шефа: «Ты не заметил там ничего подозрительно или странного?» Оставшись один, быстро разворачиваюсь и иду в сторону своего кабинета. Наверное, внешне я, как обычно, спокоен, но внутри горит пожар. Не смотря на отличную вентиляцию, струйки пота стекают по спине, заставляя вздрагивать. Зайдя в кабинет, закрываю дверь, отгораживаясь от Отдела. С удовлетворением отмечаю, что перед отъездом в Лион не закрыл свой компьютер. Значит, не придется ждать еще несколько мучительных мгновений. Пульс ускоряется, и в голове бьется единственная мысль: «Если она ответит, я найду ее». Не обращая внимания на стул, наклоняюсь к клавиатуре. Подключаю безопасное соединение, ввожу до боли знакомый текст. НИКИТА, ТЫ ТАМ? Гипнотизируя экран, не вижу напечатанного вопроса. Прошу судьбу об одном - получить ответ. Рука зависает над клавишами, в течение бесконечных секунд не решаюсь нажать «ввод»…. Я боюсь. Закрывая глаза, пытаюсь приготовиться к худшему. Но моя обычная тактика в этот раз не срабатывает. Мне необходимо получить ответ, потому что молчание будет означать одно, я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО потерял ее. Открывая глаза, решительно жму ENTER. Сообщение послано. Бесконечно долго система проводит обновление, автоматически проверяя наличие поступающих сообщений. Неожиданно на экране неожиданно шкала загрузки, быстро близящаяся к завершению. В первый момент не верю своим глазам. У меня есть ответ! Руки дрожат, поэтому кладу их на стол, сердце сжимается в нетерпении. В ответ на мое сообщение приходит единственное слово. Одно коротенькое слово. Но оно освещает надеждой мой темный мир и разрушает стену, отгородившую меня от жизни на шесть бесконечных месяцев. «ДА» Некоторое время смотрю на экран, не замечая, что, изображение начинает двоиться. Внезапно вспоминаю о камерах слежения, которые не удосужился отключить. Быстро мигаю и поднимаю взгляд к потолку, пытаясь справиться с бушующими эмоциями. «Теперь я могу отыскать ее». *********** Я бросаю рюкзак на дощатый пол и осматриваю свое новое, хотя и временное, жилище. Не плохо, но совершенно понятно, почему невестка Талии не испытывает восторга от жизни тут. Посудина Клайва - это, скорее, баржа, чем лодка. Черт знает, почему Клайв любит это место, возможно потому, что преподает морскую биологию в университете. Дааааа… Ни в коем случае я не хотела бы клеветать на родственников Мэттью, но жилище больше всего походит на пристанище наркомана. Да, конечно, тут тепло и чисто. Большая кровать застелена удивительно чистым бельем, подушки вокруг. Но кухня, туалет и душ еще меньше тех, что были в моей последней квартире. Сняв зимнее пальто, я достаю свой скудный паек. Даже мысли о еде вызывают бурное слюноотделение. Заметив шоколадки, купленные Мэттью на вокзале, печально улыбаюсь. О чем сожалею? Кроме того, что вынуждена, была оставить Лион и того, что испытала насильственное «гостеприимство» Лиги Свободы? Очень жаль, что не сумела лично поблагодарить Талию…. и попрощаться с ней. Уверенна, в душе она прекрасно об этом знает. Я засовываю в рот тост с арахисовым маслом и сосредоточенно жую. А все для того, что бы отвлечься от еще одного горького сожаления. Или может, упущенной возможности? «Почему я не поговорила с ним? Идиотка! После шести месяцев метаний, наконец, могла бы помириться с Майклом. И что я сделала? Развернулась и убежала». Медленно жуя третий тост, пытаюсь придумать себе оправдание: «Но как я могла? У меня не случилось ни малейшего шанса. Лига Свободы и Отдел были рядом». Это правда. Но если бы я осталась в Лионе, Майкл отыскал бы меня. И я смогла бы, наконец, поблагодарить его за спасение в миссии Шейса. «Да уж, конечно! Поблагодарить». Я стряхиваю крошки с коленей и пытаюсь игнорировать чувственную дрожь собственного тела. А все из-за взгляда Майкла на той лионской автостоянке. Этот взгляд не оставлял меня в течение минувших часов. Когда шла к своей квартире, когда разговаривала с Мэттью, когда ехала в поезде. Я, просто, не могу выбросить его из головы. Обняв себя руками, закрываю глаза. Память услужливо подбрасывает картины. Его лицо, его глаза…. Майкл только взглянул, и я пропала. Желание, потрясение, страх - все сплелось в единый клубок в его глазах. И еще, неспособность даже мигнуть из опасения, что видение исчезнет. «Но ты как раз это и сделала»,---злобно шепчет внутренний голос,---«Он мигнул, и ты исчезла». Тихое гудение раздается совершенно неожиданно. Когда осознаю источник звуков, кожа покрывается мурашками. PDA «Черт…черт…черт». Взволнованная, бросаюсь к рюкзаку и судорожно роюсь в его глубинах. Сердце почти, что рвется из груди. Наконец, прибор у меня. Несколько мгновений, неподвижно, держу его в руках, чувствуя подступающую неизбежность. Все же нажимаю клавишу: «получить». Знакомое сообщение мигает с экрана, но для меня это теперь не просто слова. За каждым я вижу лицо Майкла, и безумная тоска выворачивает меня наизнанку. НИКИТА, ТЫ ТАМ? «Я не могу сделать этого», ---повторяю, как заклинание. Даже, когда пальцы дотягиваются до клавиш, даже, когда печатаю роковое «да». Нажимаю «ввод» прежде, чем здравый смысл успевает взять власть над моими чувствами. Наблюдая, как ответ исчезает, наконец, позволяю себе дышать. Почему плохо, что я ответила? Майкл ведь видел меня и знает, что жива. Я же не собираюсь ему рассказывать, где нахожусь. На экране загорается новое сообщение, будто прочитанное из моих мыслей. ГДЕ ТЫ? Неподвижно смотрю на буквы в течение нескольких секунд. Как два коротеньких слова могут вместить в себя столько искушения? Нервно кручу длинную прядь волос, наматывая на палец, так же нервно мечутся мои мысли, оценивая опасность. Если напишу ему, где я…. можем встретиться…. поговорить. В памяти неожиданно всплывают картины Первого Отдела, Мэдлин и Шеф. Нет! Я нахожу в себе силы сопротивляться. Дрожащие пальцы стучат по клавишам: В БЕЗОПАСНОМ МЕСТЕ. С сомнением смотрю на фразу и все равно отправляю. Глупейший ответ, но что мне еще сказать Майклу? Напишу конкретнее - пропаду. Почти сразу же получаю новый сигнал и новое послание. ЭТОТ КАНАЛ БЕЗОПАСЕН. ГДЕ ТЫ? «Господи, что я делаю?» Не знаю, как далеко надо уехать, что бы остановить его…. Зато большой личный опыт общения подсказывает: Майкл - один из самых настойчивых мужчин на этой планете. Каждое сообщение, каждое слово, что пишу ему, приближает меня к Отделу. «Я не могу сделать этого». Негнущимися руками, с полным ощущением dйjа vu, выключаю PDA. Меркнущий экран уносит с собой мой единственный источник света. «Я не могу вернуться». ************** Гренобль. Я внимательно рассматриваю данные, запоминая каждое слово, каждую координату, прежде чем бесследно их уничтожить. Откинувшись в кресле, пытаюсь поставить себя на место Никиты, что бы увидеть ситуацию ее глазами. Если она собиралась убежать, то почему не уехала далеко? Почему не покинула Францию? Закрыв глаза, пытаюсь не обольщаться, но это слишком трудно. Она хочет, что бы я отыскал ее? Или боится, что я попытаюсь вернуть ее в Отдел? Мысли сами собой переходят на сегодняшнюю западню Лиги Свободы около лаборатории в Лионе. Есть вещи, которые я никогда не смогу игнорировать и мне заранее страшно. «Что она там делала?» Мозг терзает вихрь противоречивых предположений, но одно решение уже абсолютно ясно. Теперь, узнав, где она находится, я ни за что не остановлюсь на полпути. И никто меня не остановит, кроме Отдела… и Елены. Мне больно и стыдно, что поступаю так с ними, доверчиво ожидающими моего прихода с работы. По указанию Отдела я обещал Елене, быть вечером дома. Мэдлин считает, что пора снова поднять вопрос об отце моей жены, о Салла Вачеке. Взглянув на часы, тяжело вздыхаю. Уже поздно, почти одиннадцать. Сегодня, скорее всего, ничего выяснить о Никите не удастся. Я тянусь к телефону и набираю знакомый номер. Трубку берут лишь гудок на пятый, хрипловатый от сна голос Елены отвечает мне: ---Алло? ---Разбудил? ---Ага…. Но я тебя прощаю,---слышу улыбку в ее тоне, и становится еще тяжелей. ---Извини, что так поздно…. Хотел только сказать, что уже еду домой. Буду минут через сорок. Елена сладко зевает, и, чувствую, как ее сонливость, передается мне. ---Хорошо… разбуди меня, когда придешь, ладно? Она, похоже, опять засыпает. ---Ладно. Скоро увидимся. ---Люблю тебя. Елена снова зевает и кладет трубку, освобождая от необходимости отвечать. Не то, что бы мне тяжело. Вовсе нет, обычно я не испытываю никаких проблем, поддерживая свою легенду. И не кривлю душой. Я, действительно, люблю ее. Елена-мать моего сына, красивая и нежная женщина. Она достойна много большего, чем даю ей я. Поэтому мне совсем не трудно говорить ей о любви. Но сегодня вечером…. Как сделать это сейчас, когда все мысли в моей голове о другой женщине? Когда ищу любой способ, что бы увидеть ее еще раз? Я отключаю компьютер и собираюсь уходить. Медленно пересекая главный зал, замечаю Мэдлин, идущую в Системы. Она ловит мой взгляд и кивает, прося о разговоре. Я останавливаюсь и жду ее приближения, теряясь в догадках, что потребуется от меня на этот раз. ---Майкл, я посоветовалась с Шефом. Молча жду продолжения. Она улыбается и уступает, признавая ничью: ---Он считает, что Отделу могут быть выгодны твои сведения о Лиге Свободы. У тебя ведь есть осведомители и в Европе…. и в Северной Африке? ---Что требуется? ---Копни глубже по Лиге Свободы. Их недавние связи с твоими людьми. Особенно с теми, кого давно не видно,---темные глаза Мэдлин изучают меня,---Собери как можно больше информации. Чувствуя, что придется звонить Елене еще раз, устало спрашиваю: ---Прямо сейчас? Она окидывает взглядом пальто на моей руке и качает головой: ---Нет… завтра. Ты идешь домой? «Дом». Милое слово в исполнении Мэдлин порождает горечь во рту. Но я отвечаю: ---Да. Мэдлин снова улыбается, ловя глазами мой взгляд: ---Елена вспоминала об отце? ---Нет, по-прежнему, не хочет говорить о нем. Ее пальцы медленно и мягко скользнули к моей руке: ---Продолжай влиять на нее, Майкл. Уверена, ты вполне способен убедить ее, что необходимо испробовать наш вариант. Циничное всезнание в бездонных глазах пробуждает желание отбросить ядовитую ладонь, но я опять послушно киваю. ---Конечно. ************ Мой сон ужасен. Каждый звук, каждый шум заставляет вскакивать и вытягиваться в струнку с пистолетом в руке. Сердце в груди грохочет, подобно молоту. Я не могу понять, кого больше боюсь увидеть в темном проеме двери: Лигу Свободы или Майкла. Когда же, наконец, проваливаюсь в тревожную дремоту, мои сны заполнены звуками выстрелов и… снова Майклом. «Ответь, где ты». Солнце уже во всю сияет в небе, когда я, окончательно, открываю глаза. В крошечной ванне быстро привожу себя в порядок, умываясь холодной водой. Может, хотя бы это приведет меня в чувство? Прошедшая ночь - первый опыт ночлега на корабле. И у меня пока не получилось приспособиться к качке, какой бы незначительной та не казалась. Все время преследовало чувство, будто вот-вот упаду с кровати на пол. Достав часы, вижу, что уже десять утра. Да, похоже, я проспала дольше, чем самой показалось. Пытаясь не думать о желанном кофе, достаю полбатона хлеба и шоколадку. Секунду скептически рассматриваю странную комбинацию продуктов, но потом пожимаю плечами. Что тут скажешь? Бедовое время, бедовый завтрак. Открыв бутылку с тепловатой водой, иду к корме и усаживаюсь на одну из маленьких скамеек, расположенных снаружи. Мысли, по-прежнему, крутятся вокруг вчерашних событий. И что мне делать дальше? Уехать из Франции? Начать все сначала: новые друзья…новая работа… новая жизнь? А если обстоятельства, подобные нынешним, случатся еще раз? Опять все строить «с нуля»? Какой смысл, в таком случае, заводить друзей? Что бы бросить их через неделю? Завороженная блеском солнца на поверхности воды, погружаюсь в мучительные воспоминания. Слезы наворачиваются на глаза, и тоскливо жжет в груди. Сосущая пустота. Чувства слишком похожи на те, что не раз испытывала ребенком, приходя домой из школы, и, заставая собранными наши жалкие пожитки. Гора коробок, мешков и ящиков у входной двери. Мама, объясняющая, что пора уезжать. Всем плевать на мои слезы и на то, что не успела сказать «прощай» любимым, друзьям. А через несколько дней я снова становилась «новенькой девочкой» в очередной «новой» школе. Потеряв аппетит, убираю продукты и медленно бреду под крышу. Последние силы уходят на борьбу с потребностью достать из глубины рюкзака проклятый PDA. «Надо было выбросить его за борт! Еще вчера вечером». Ругая себя, все же вытаскиваю PDA и раздраженно смотрю на него в течение нескольких секунд. Я так и не сбросила последнее сообщение Майкла, где он убеждал назвать свои координаты. Рассеяно ведя кончиком пальца по кнопке «получить», снова разрываюсь на части. С одной стороны, я рада, что решилась ответить ему, но с другой…. Теперь, когда видела его,… не могу перестать мечтать о нем. Злясь, смотрю на прибор, будто он виноват в моих бедах. Надо отвлечься! А это получается, лишь, когда строю планы на будущее. Ладно, так что же будет дальше? В какой бы стране мне хотелось пожить? Благодаря твердости Мэдлин (за что ей неохотное спасибо), я изучала несколько иностранных языков. Поэтому сейчас, сидя на кровати, и, обдумывая выбор нового пристанища, исхожу из своих познаний. Мой итальянский совсем не плох. Укладываясь на спину, вспоминаю последнюю поездку в Италию. По делам Отдела, разумеется, но сей печальный факт, сглаживают мысли о нескольких красивых и не слишком красивых темноволосых мужчинах, уделивших мне восхищенное внимание. И кофе там тоже …ммм… восхитительный. Улыбаюсь приятным воспоминаниям, но серьезные проблемы не хотят оставлять мои мысли надолго. Надо собираться и идти дальше. Да, надо! Я прекрасно это осознаю. Но сегодня нет сил для активных действий. Я ужасно устала убегать. Наверное, приезд сюда был ошибкой. Здесь у меня слишком много свободного времени для праздных размышлений. А чем больше я думаю, тем менее решительной и уверенной становлюсь. Бросив PDA на кровать, встаю и подхожу к иллюминатору, бездумно оглядывая окрестности. Здесь, в порту, не слишком презентабельно, но мне почему-то уютно. Потягиваясь, ощущаю ломоту в напрягшихся мышцах, и тело делает окончательный выбор. Сегодня вечером я не поеду. Мне плохо, грустно и я пока не решила, куда конкретно направлюсь. Поэтому еще одна ночь на лодке, ничего, по большому счету, не изменит. **************** Елена протянула руку и откинула непослушные вьющиеся пряди со лба спящего мужа. Всмотрелась с любовью в расслабленное лицо. «Выглядит таким утомленным»,--- подумалось ей с горечью,---«Он слишком много работает». Майкл вернулся вчера вечером и теперь, наконец-то, был дома. Елена тяжело вздохнула, размышляя о бесконечных, одиноких ночах, проведенных без мужа. Конечно, у них с Адамом был замечательный дом. Но он казался слишком просторным и пустым без любимого папы, без ее Майкла. «Глупо жаловаться»,---размышляла она, гложимая чувством вины,---«Многие женщины отдали бы все, что бы занять мое место. Чудесный дом, здоровенький, умненький сын и любящий, красивый муж, считающий меня чуть ли не принцессой». Елена придвинулась к Майклу и обняла со спины его теплое расслабленное сном тело. Она чувствовала себя неблагодарной. Как рассказать ему, что быть принцессой не самая заветная ее мечта? Все блага мира оставались бессмысленными, если ее Майкла не было рядом. Но он считал, что работает на их будущее, что бы всем троим, не пришлось никогда думать о деньгах. А она, так и не набралась смелости, объяснить мужу свою позицию. Ведь искренне ей хотелось только одного: быть с ним рядом, каждый день, до старости. Но Майкл, по-детски, радовался, даря жене прелести состоятельной жизни, не познанные в родительском доме. Елена, просто, не могла разочаровать Майкла в его наивной вере. Возможно, она никогда не чувствовала себя полностью искренней рядом с ним? Даже зная, что муж - самый верный и преданный друг на белом свете. Часто, рядом с уверенным Майклом, Елена ощущала себя неловким подростком, влезающим во взрослые дела. Но ее комплексы не были проблемами Майкла. Это были уроки, вынесенные из собственного сложного детства. Отец слишком рано исчез из ее жизни. Елена придвинулась ближе, обвив руками талию мужа. Что-то, тихо пробормотав во сне, он перевернулся на спину, притянул ее и нежно поцеловал в лоб. Она улыбнулась, закрывая глаза и вдыхая знакомый запах нагретой кожи. Отец. Иногда Елена жалела, что рассказала мужу о детстве. Тогда рассказ казался совершенно естественным. Она жаждала разделить с любимым все свои тайны. А отец был самым темным из ее секретов. Только Майклу стало известно, что она все еще плачет по ночам из-за мужчины, покинувшим мать и дочь много лет назад. Только он знал о внутренних метаниях Елены. О ее тоске, гневе и любви к отцу. Даже спустя годы и после смерти матери. ---Привет,---распахнув ресницы, она встретилась с сонными зелеными глазами. Он слегка улыбнулся, изучая ее лицо. ---Привет, соня,--- наклонившись, чмокнула его в губы,--- Я думала, ты весь день проспишь. Майкл лениво потянулся и взъерошил густые волосы жены: ---Похоже, я устал больше, чем думал. Ей стало радостно и беззаботно. Ощущение Майкла, лежащего рядом, создавало уют. Обняв мужа еще крепче, Елена положила щеку на широкую грудь: ---Чем займемся сегодня? На долю мгновения Майкл застыл в ее руках. Но тут же обмяк, глубоко вздыхая. Напряжение было столь мимолетным, что Елена приписала чувство своему богатому воображению. Не слыша ответа, она хихикнула, уткнувшись в его шею носом: --- Мы можем пойти все втроем в парк. Позавтракать в кафе, а потом…. Слова застряли в горле, потому что нежные пальцы прошлись по впадине позвоночника и мягкие губы прижались к виску. ---Мы будем делать все, что ты любишь. Он снова нежно поцеловал ее. Но потом, отстранившись, виновато взглянул в глаза: --- Извини, что опять задержался вчера вечером. Елена внимательно посмотрела на мужа, с облегчением понимая, что не единственная, кто нервничает из-за их отношений. «Бедняжка думает, что я способна злиться на него». Она переплела свои ноги с его, радуясь ощущению близости. ---Ладно, уж. Мы с Адамом отлично развлеклись: посмотрели видео и объелись попкорном. Елена игриво пощекотала его под ребрами: ---Ты многое упустил, милый. Глаза Майкла темнели с каждым ее словом. Сильная рука, опустившись, накрыла тонкие пальчики жены. Ласково поглаживая, он поднес их к своим губам: ---Прости. ---Прекрати извиняться, любимый. Теперь ты дома, с нами. И это самое главное. Майкл выглядел таким виноватым, что у Елены заныло сердце: ---Что случилось? Его молчание подтверждало самые худшие опасения: ---Неужели, ты опять уезжаешь? Майкл вздохнул и крепко прижал к себе жену. В ее глазах блеснули горячие слезы. «Нет! Это не справедливо. Господи! Все, что мне надо, видеть мужа в нашей постели каждое утро. И как объяснять папины отъезды Адаму?» Прижавшись к широкой груди, Елена почувствовала глубокое дыхание мужа, пытающегося объясниться: ---Конференция в Брюсселе… Я упоминал о ней в прошлом месяце. Но не думал, что придется лично ехать. Елена отстранилась и взглянула на Майкла: --- Неужели это необходимо? Он кивнул: ---Знаю, как несправедливо, оставлять вас одних так скоро…. Женщина снова почувствовала укол совести. Да, она ненавидела работу мужа, но он трудился на их будущее…. Ее отец не сделал для нее и сотой доли того, что делал Майкл для их сына. --- Я понимаю. Ты работаешь для всех нас. Он не ответил, но Елене почудилось, что муж намеренно отвел глаза. Однако нежная улыбка, секунду спустя, растопила ее короткое отчуждение. Тело затрепетало и привычно откликнулось на мягкие поцелуи Майкла. Шея, плечи, грудь…. Елена закрыла глаза в истоме, выбросив из головы воспоминание о странном выражении его лица. Сейчас Майкл был дома, и только это имело значение. ************* Дорога от Парижа до Гренобля – это пять часов на машине. Не много, вроде бы, но для меня она стала бесконечной. И каждую минуту этих мучительных часов я провел, ругая себя за то, что собирался сделать. Нынешнее утро было посвящено моей семье. Потакая увлечениям Елены, мы объехали все местные блошиные рынки. Меня радовал ее восторг при виде вещей, созданных руками старых мастеров. Пока жена бродила по бесконечным рядам, в поисках только ей известных «сокровищ», мы с Адамом тоже не скучали, разглядывая выступление уличных артистов. Позже был завтрак в маленьком уютном кафе и прогулка по парку вдоль реки. Сидя на цветной скамейке в окружении других родителей, я, с гордостью, следил за сыном, смело покоряющим деревянные горки и качели на детской площадке. Тем не менее, каждая секунда безмятежного утра, не позволяла забыть, что все это не реально. Обычно, я живу настоящим. В Отделе трудно планировать собственную жизнь наперед. Но сегодня безнадежность моей ситуации ощущалась особенно остро. Я, с болью, размышлял о Елене, Адаме и о …. Салла Вачеке. Давно, когда сын только родился, и его, в первый раз, положили мне на руки, в тот миг, замирая от нежности, я дал себе клятву. Пусть брак с Еленой устроен Отделом, что бы мы могли подобраться к ее отцу-террористу. Но Адам – мой кровный сын, и этого ничто не изменит. Я всегда буду с ним: и теперь, и… когда моя миссия закончится. От мрачных мыслей оторвала смеющаяся Елена, ведущая за руку перепачканного Адама. После возвращения домой жена, сама, захотела собрать вещи для командировки, что бы мы с Адамом подольше пробыли вместе. Смиряя жгучий стыд, я позволил ей сделать это. И вот чемодан, заботливо собранный Еленой, лежит в багажнике моей машины, мчащейся на поиски Никиты. Зачем я это делаю? Ведь понятно, что безрассудный поступок не добавит дорогим для меня людям спокойствия. И последствия моего решения трудно предсказать. Но все же… с той минуты, как узнал о местонахождении Никиты, остановиться на пути к ней, я уже не мог. В моем безумии виноваты шесть месяцев безвестности, потраченных на гадания: жива она или мертва. Шесть месяцев разрывающей сердце вины. Шесть месяцев полного отчуждения от мира, который я делал своим в течение предыдущих семи лет. Болезненная тоска по девочке, посланной мною на смерть, пополам замешана с яростью. Почему она не отвечала, не сообщила, что выжила? Почему только увидев меня вчера, решилась откликнуться? Чего боялась? Мысли снова возвращаются к встрече у лаборатории, в момент, когда Лига Свободы заманила мою группу в засаду. Это не так…. Я знаю ее слишком хорошо. Она не смогла бы…. Но…. может быть той Никиты, которую я понимал лучше, чем она понимала себя, уже не существовало? И все же я не верю в сотрудничество Никиты с Лигой Свободы. Она ведь видела, знала, как Лига поступила с мальчишкой Шейсом. Уточняя координаты, решаю, что местоположение Никиты должно быть в районе русла реки, а возможно и прямо в гавани. Близость цели разгоняет кровь в моих венах, затянувшееся ожидание напрягает нервы. Я, действительно, не знаю, чего жду от своей поездки. Может быть, она опять сбежала? Если нет, как отреагирует на мое внезапное появление? Она ведь игнорировала меня целых шесть месяцев…. И ответила вчера лишь потому, что в молчании не оставалось смысла. Река, неожиданно, уходит вправо от главной дороги, и я съезжаю на узкую темную улицу, повторяющую собой контуры берега. По множеству пришвартованных катеров и лодок, понимаю, что попал в гавань. Последний раз Никита выходила на связь всего в тридцати метрах от моего теперешнего положения. Значит, вчера, она была на одном из этих судов. Потихоньку скатившись к доку, ставлю автомобиль в густую тень и выключаю двигатель. Выйдя из машины, направляюсь вдоль берега. Глаза постепенно привыкают к темноте и уже хорошо различают детали лодок. Ощущая себя так, будто собираюсь нырнуть в черный речной омут, приступаю к поискам Никиты. ************* Смотрю на циферблат еще раз. О, господи, только восемь часов. Я пробездельничала здесь весь день. Так почему ощущаю себя безумно уставшей? Правда, есть и хорошие новости. Наконец-то, привыкла к покачиванию лодки и перестала нервно подскакивать с пистолетом в руке каждые пять секунд. К вечеру с реки задул холодный ветер, но плавучее убежище, по-прежнему, было теплым и уютным. Мне даже стало жарко. Пришлось снять теплую одежду, оставив лишь легкие брюки и майку без рукавов. Временно ненужный свитер был аккуратно уложен в рюкзак, к остальным вещам, старательно собранным для завтрашнего раннего отъезда. Потребовался целый сегодняшний день, что бы я, наконец, завершила составление планов на дальнейшую жизнь. Утром отправляюсь во Флоренцию. Уж не знаю, почему я выбрала ее, но так решено. Хотя, нет, знаю. Улыбаюсь сама себе. Мне ужасно хочется хорошего кофе. Ради кофейного блаженства я готова терпеть беспардонных мужчин, норовящих ущипнуть или шлепнуть по заду. Но, мечтая о божественном напитке, благоразумно стараюсь изгнать мысли о вкуснейшей пасте, продающейся во Флоренции на каждом шагу. Однако живот плюет на благоразумие и требовательно урчит в ожидании еды. Приходится достать тост с арахисовым маслом. Жую его очень медленно, растягивая удовольствие. Это последний кусок припасенного хлеба. Теперь в рюкзаке остаются лишь шоколадки, но меня тошнит от них. Съев три штуки на завтрак, поняла, что избыток сладости так же вредит счастью, как и недостаток. Дожевав хлеб и разомлев от тепла, я любуюсь полной луной, заглядывающей в иллюминатор. А мои мысли самовольно разворачиваются в известном направлении. Завтра утром я уезжаю из Франции, а значит, оставляю Отдел и Майкла далеко позади, в прошлом…. К моему огорчению, совсем не уверена, что рада такому раскладу. Конечно, об Отделе тосковать не буду, но вот о Майкле…. «Дура!»---обрываю себя в отчаянье,---«Ну, почему у меня не выходит уехать и все забыть?» От грустных мыслей чувствую себя разбитой, к тому же сильно хочется спать. Широко зеваю третий раз за последнюю минуту. Но понимаю, если лягу сейчас, через два часа проснусь и промучаюсь бессонницей до утра. Поэтому, прибавив огня в керосинке, достаю из-под матраца свой пистолет. Конечно, хочется верить, что на этой лодке я в безопасности. Но наивная вера и реальные факты – две совершенно разные вещи. Бросаю на пол несколько подушек и сажусь, прислонившись спиной к трубе, поддерживающей крышу. Оружие, для безопасности, кладу на колени. Откинувшись назад и прикрыв глаза, пытаюсь думать о чем-нибудь отвлеченном, о чем угодно, кроме встречи с Майклом…. И снова мне этого не удается…. *********** Мое внимание привлекает лодка, пришвартованная в стороне от прочих. Неторопливо иду к ней, пытаясь в полумраке разглядеть силуэт и возможных пассажиров. Метров за пятнадцать торможу, прикидывая координаты. Похоже, сигнал
veda: Предупреждение: этот отрывок содержит сцены категории NC-17. Пожалуйста, не читайте этого если вас смущает откровенная эротика. ____________________________________ ************ Я в тени, а она на свету. С удовлетворением, наблюдаю возникшую панику. Правда, спустя миг Никита твердо стоит на ногах. Но пистолет заметно дрожит в торопливо вытянутой руке. Различаю, как глаза удивленно расширяются, узнавая меня, однако рука, с нацеленным оружием, не опускается. В этот момент за моей спиной захлопывается, с громким щелчком, дверь. Нервно вздрогнув, Никита поднимает свой пистолет еще выше. Вступая в полосу рассеянного света, иду ей навстречу, одновременно, по привычке, просматривая маленькое помещение. Итак, она одна здесь. «Нет»,---поправляет вкрадчиво внутренний голос,---«Мы с Никитой тут только вдвоем». Обследуя каюту, чувствую ее растерянный взгляд на своем лице. Она очень испугана, буквально, на грани шока. В нависшей тишине, явно слышу, судорожное, рваное дыханье. Удивленный и расстроенный ее странной реакцией, не могу выдавить из себя ни единого путного слова. Мое молчание, похоже, тоже усложняет ситуацию и сильно пугает девушку. Тяжело дыша, она медленно отступает, пока не упирается спиной в стену каюты. Я замираю, не дойдя всего пары шагов. Но тут Никита поднимает оружие выше и, не дрогнув, целится мне прямо между глаз. Эта враждебность приводит в ярость. Все накопленные эмоции: желание видеть, тоска, обида, гнев, злость на беспечность, смешиваются в инстинктивное действие. Она не успевает вздохнуть, как, развернувшись, резко перехватываю правое запястье, и, с размаху, ударяю руку о стену каюты. Я лишь хочу выбить у нее проклятое оружие. Но, вскрикнув от боли, Никита, еще решительнее сжимает пальцы вокруг рукоятки пистолета и злобно смотрит на меня, как на врага. Ее упрямство умножает ярость, отметая последнюю сдержанность. Захватив оба тонких запястья, с силой, впиваюсь пальцами в нежную кожу. Даже не пытаясь действовать мягче, прижимаю к стене саму девушку. Ее руки в ловушке между нашими телами и шевельнуть ими Никита уже не в силах. Но ее мятежный взгляд, по-прежнему, испепеляет. Девчонка все еще пытается меня оттолкнуть. А мне уже не важно, насколько ей больно, поэтому, грубо встряхнув, ударяю Никиту спиной о стену. Наконец, ее пальцы разжимаются, и пистолет падает на дощатый пол с глухим стуком. Но сам я тоже не могу остановиться. Бушующий вихрь эмоций гонит по венам кровь, ускоряя пульс до предела. И с тем же усилием, что бил об стену, тяну ее обратно к себе, продолжая при этом сжимать запястья. Краем глаза, оценив пространство, разворачиваю и бросаю Никиту спиной на единственную кровать. Пресекая сопротивление, прижимаю беглянку к матрацу собственным телом, и заставляю смириться. Однако, взглянув в раскрасневшееся девичье лицо, я снова теряю способность говорить. Никита ужасно сердита,… она злится, голубые глаза полны враждебностью, опасением и… голодным огнем. Мое тело откликается мгновенным напряжением на этот жадный зов. Со всей полнотой ощущаю: Никита - жива и здорова, ее молодое тело, распростертое сейчас подо мной, опьяняет. Удерживаю сверкающий синий взгляд, и она настороженно замирает. В странной тишине, наслаждаясь, смотрю. Все еще до конца не верю, что наяву вижу это лицо,…глаза,… этот чувственный рот. Сердце, дернувшись, замирает на долгое мгновенье, признавая неизбежное… мне мало только смотреть. Я должен чувствовать, трогать, пробовать, что бы увериться, что бы доказать себе - она снова рядом со мной. И подозрительный, настороженный взгляд остановить меня уже не в силах. Я видел огонь. Наклоняясь, беру желанный рот в решительном, грубом поцелуе. И ее губы обжигают меня в ответ. ********* Майкл резко бросает меня на жесткую кровать, выбивая ударом дыханье из легких. А прежде чем успеваю откатиться в сторону, опускается сверху сам, вжимая в матрац. Я отчетливо чувствую все его тело: руки, ноги, бедра. Мое сердце грохочет у самого горла, когда наши глаза встречаются. Увидев Майкла на пороге каюты, я подумала, что это лишь сон, вызванный моей неуправляемой тоской. Но тот, кто сейчас горячим телом прижимает меня к кровати, едва позволяя перевести дыхание, и, лишая возможности шевельнуться, определенно реален. Причем, очень опасно реален. Страх. Гнев. Надежда. Желание. Мое тело и мой разум находятся в полном разладе, устроив настоящую войну. И никто пока не желает признавать поражения. Поэтому все, что остается - это выжидающе смотреть на Майкла, проклиная собственную нерешительность. А он, в ответ, пристально, с жадностью, рассматривает меня. Его взгляд скользит по лицу, возвращаясь, надолго к губам. Откровенное желание в затуманенных глазах накрывает меня волнами жара и заставляет облизывать внезапно пересохшие губы. Майкл смотрит на них, потом медленно опускает голову и целует. Конечно, за три года я много раз мечтала о его поцелуях. И, порой, навязчивые грезы не давали мне уснуть по ночам. Только сейчас Майкл целует меня со страстью, которую даже я не смела вообразить. Его рот горяч и требователен, а губы накрывают мои с такой решительностью, что на секунду цепенею, не веря в реальность происходящего. Но уже через мгновение, обожженная его желанием, начинаю отвечать с не меньшим пылом. Возвращая поцелуй, чувствую его прерывистый вздох, когда наши языки соприкасаются. Майкл отрывается от меня и поднимает голову. Он бледен и смотрит мрачно, но его губы горят, как и мои. Мы не сводим друг с друга удивленных глаз, ошеломленные происходящим. И единственный звук, раздающийся в комнате, - наше тяжелое дыханье. Замечаю, как, пытаясь мне что-то сказать, Майкл нервно сглатывает. Наконец, впервые за полгода, для меня звучит его голос. И эти слова потрясают: ---Я думал, что потерял тебя. Моя реакция так же противоречива, как я сама. Чистая радость сменяется горьким недоумением, а потом и возмущением: «Для начала, Майкл, я никогда не была твоей!» Мои руки, наконец, свободны. Поэтому, дотянувшись до отворотов его шерстяного пальто, заставляю Майкла наклониться ниже. Прохладная пряжка его ремня, впиваясь в обнаженную кожу, заставляет мой живот вздрагивать от странного удовольствия. Он смотрит выжидающе и настороженно, не понимая, чем вызвана новая волна моей ярости: ---Ты… никогда… не имел… меня. Последняя попытка сопротивления. Бессмысленная, по сути. Ведь пожар, зажженный в теле одним лишь его поцелуем, не загашу никакими храбрыми словами. Глядя в расширившиеся зрачки Майкла, понимаю, что он принимает мой вызов. Дрожу, чувствуя, как загорается кожа под его прикосновениями. Горячий рот вновь опускается к моим губам….а в голове бьется единственная мысль… Если Майкл не поцелует меня прямо сейчас, я, наверное, умру. ***************** ---Ты никогда не имел меня. Четыре простых слова, но они похожи на взрыв. Приступ животной жажды, бьющейся в крови и заставляющей брать то, что считаю своим, стирает все запреты в помутненном сознании. Никиту, поднявшую голову, что бы встретить мои губы, похоже, мучает та же жажда. Безумие. Ее рот безжалостен. Я чувствую жадный укус. Неконтролируемый приступ страсти, охвативший меня, так же накрыл и ее. Требовательные пальцы, впившиеся в отвороты пальто, тянут меня к ней. Горячая кожа обжигает даже сквозь ее легкую одежду. И этот жар заставляет позабыть обо всем. Мы неуклюже валимся на кровать. Зарываясь пальцами в волосы на затылке, я прижимаю к себе ее голову и терзаю мягкие губы снова и снова. Но этого слишком мало. Нежная кожа манит ладони. Опустившись вдоль спины, проведя по бокам, теперь, исступленно глажу ее живот. Никита тихо стонет, когда касаюсь грудей, пока еще спрятанных под тонкой рубашкой. Держу их в горстях, ощущая теплый вес на своих ладонях. Соски твердеют под жадными пальцами, походя на маленькие гладкие камешки. Она дрожит и заставляет дрожать меня. «Я ждал так долго»,---бьется отчаянная мысль. Лихорадка собственного желания почти пугает. Так же, как непривычная сила, вышедших из-под контроля чувств. Жажда этой женщины полностью мутит восприятие. Я ничего не вижу, кроме Никиты. Тяжело дыша, она пытается стянуть с меня пальто, неуклюжие пальцы дрожат от нетерпения. Досадливо стряхнув одежду с плеч, я возвращаюсь обратно. Раздвигая бедрами ее колени, заставляю лечь на спину. Горячие руки забираются под мой свитер, изучают живот и поднимаются к груди. Кончики пальцев слегка царапают соски, и я, со стоном, кусаю ее губы, не сумев сдержать гортанный рык. Мы, сжимаем друг друга, лихорадочно спутывая руки и губы в жажде коснуться повсюду желанного тела. Задирая надоевшую майку, наконец, открываю белые груди. И тут же мой рот находит ее соски. Язык, дразня, скользит вокруг яркого ореола, заставляя морщиться кожу. Целую их, по очереди, прикусывая и отпуская, пока не превращаю в спелые ягоды. Никита вскрикивает подо мной, потому что одна из рук, лаская, пробирается к ее промежности, и, раздвигая бедра, сжимает в горсти этот раскаленный источник. С хриплым стоном, она тянется ко мне. Берет в ладони мое лицо и целует с такой упоенной нежностью, что кружится голова, и я забываю обо всем на свете. Больше нет сил, выдерживать нашу раздельность. Жгучий голод требует ощутить ее всю, кожа к коже, тело к телу. Неохотно отстраняясь, я, дернув, стягиваю свою одежду через голову и тут же возвращаюсь, что бы снова целовать ее с яростной, дикой силой. Одновременно пальцы находят и ослабляют пояс ее мягких брюк. Но вдруг, Никита начинает сопротивляться и, застыв, сжимается в моих руках. Поднимая голову, удивленно смотрю на нее, не понимая причин. Она сводит меня с ума. Рассыпавшиеся в беспорядке, светлые волосы. Опухшие, истерзанные мною, алые губы. И глаза, переливающиеся в тусклом свете лампы, всеми оттенками синего. Я точно знаю, что никогда никого не хотел так же сильно, как желаю эту женщину. Но сейчас ее глаза закрыты, а тело очень напряжено. Я останавливаюсь, пытаясь выровнять пульс, и усмирить рвущееся желание. Внезапно открыв глаза, Никита смотрит на меня. Причина промедления читается в ее лице. Не смотря на жгучий голод во взгляде, она боится. Боится настолько, что пытается отодвинуться, спрятаться, закрывая руками обнаженную грудь. ---Я не могу…. Мы смотрим, друг на друга несколько долгих секунд, и воздух между нами снова начинает раскаляться. Вдруг, понимаю с отчаянной ясностью, она боится не меня, она боится себя. Боится той силы, с которой меня желает. И она не понимает, что я тоже борюсь с этим страхом…. С опасением, мучающим меня все долгие шесть месяцев. Но отчаянная потребность в ней оказывается сильнее. Я вновь сжимаю в ладонях ее расстроенное лицо, крепко целую и заставляю лечь обратно, на спину. Никита отчаянно сопротивляется, выгибаясь и впиваясь пальцами в спину и плечи. Бедра подо мной извиваются, стараясь выскользнуть. Но ее упрямство и гнев только добавляют мне решимости. Жестко придавив ее к кровати, продолжаю жадно целовать. В чувственной путанице губ и языков, в жарком касании обнаженных животов, в скольжении кожи по коже, Никита задыхается от нахлынувшего потопа чувств. И все мысли о расставании со мной, испаряются из ее головы. От вернувшегося пыла, моя кровь приливает к бедрам и мучительно пульсирует между ног. Вновь, через голову, стягиваю с нее рубашку, и сердце замирает, пока любуюсь напряженными прекрасными грудями. Желая почувствовать их, прижимаю Никиту к себе. От соприкосновения наших тел, она стонет, впиваясь ногтями мне в бедра. Потом опять вздрагивает, но уже не от страха, а лишь в ответ на мое возбуждение. Мы не разговариваем. В нашей жизни слишком много словесной лжи, способной разрушить это упоительное безумие. К тому же, что бы произносить слова, надо иметь возможность думать, а этот дар обоих покинул уже давно. С робкой улыбкой, Никита кладет мои руки на собственные бедра. Тронутый доверием, прижимаясь лбом к ее лбу, начинаю медленно стягивать опостылевшие брюки. Но, почувствовав, как она нервно дернулась, опять замираю. К моей радости, Никита лишь пытается помочь. Добравшись до белого спортивного белья, все еще скрывающего ее от меня, ловлю синий взгляд и нежно целую в дрожащие губы. Секунду спустя ее пальцы присоединяются к моим усилиям и, приподняв бедра, она быстро избавляется от остатков одежды. Потом, оторвавшись от моих губ, приподнимается. Встав на колени сама, ставит меня напротив, что бы дотянуться до пряжки ремня. А пока ее длинные пальцы разбираются с застежками брюк, губы порывисто целуют кожу. Закрывая глаза, я тону в ее поцелуях и ласках. И не могу сдержать стон от мучительного напряжения, возникающего под ее ладонями. Упоительная потребность быть с ней, взять ее – демон слишком искушающий, что бы я мог долго сопротивляться. Поэтому стремительно, сам, сбрасываю одежду, не заботясь, куда она падает. Никита крепко обнимает за плечи, когда возвращаюсь обратно. Мы целуемся снова и снова, наши руки, сталкиваясь, лихорадочно гладят друг друга. И в этих ласках отчаянная потребность, возникшая из трех лет постоянного голода. Вновь в ладонях тяжесть прекрасных грудей, вновь мои губы терзают ее соски. Не выдержав напряжения, Никита закрывает глаза и тянет меня к себе. Я и сам не могу дольше медлить. Опуская ее на спину, раздвигаю руками гладкие белые бедра. Замерев, она теряет дыханье, когда опускаюсь сверху сам. Ищущие руки порывисто сжимают плечи. Я покорен искаженным от страсти лицом: с закрытыми в ожидании глазами, с закушенной в нетерпении алой нижней губой…. Я ждал эту женщину долгих три года. Но больше я ждать, не намерен…. ************* Бедное сердце готово вырваться из груди, но боюсь, что я этого даже не замечу. Потому что руки Майкла повсюду. Лаская и поглаживая, они заставляют кровь приливаться к коже. Горячая и жаждущая, я мечусь под ним, пытаясь прижаться сильнее. Он опускает голову и приникает ртом к моей шее. Руки сжимают нетерпеливые бедра, а зубы метят кожу, прикусывая и отпуская. О, господи. Я не верила, что это когда-нибудь случиться. Но происходящее сейчас в тысячу раз ярче, чем самые смелые мои мечты. Кожа Майкла, горячая, гладкая, скользит под ладонями. Обнимая, чувствую мощные мускулы его спины. Они напрягаются и вздрагивают, когда, прижимая к себе, провожу руками от плеч до бедер. Реальный Майкл красивее всех моих бесконечных грез. Его поцелуи сводят с ума, они жгучие, опьяняющие. А губы сразу грубы и нежны. Когда целует, язык, скользнув в мой рот, заставляет дрожать все тело. Наклоняясь, Майкл стремится ко мне, и я послушно приподнимаю бедра. Скользнув под них, сильные руки прижимают меня к нему. Не сдерживая стона, ощущаю трепет и давление между нами. Мне этого мало. Секс в моей жизни играл очень разные роли. Но никогда и ни с кем, он не значил того, что ощущаю сейчас. Это безумный накал чувств и непреодолимый мучительный голод, который не утолить, пока не заполнится пустота. Майкл необходим мне, я хочу быть заполненной. Умирая от голода, я очень хочу его. И Майкла мучает голод, я знаю. Его желание, очевидно, он тверд и настойчив, пульсируя, около моего живота. Не выдержав искушения, опускаю руку и беру его в ладонь, скользя кончиками пальцев по всей напряженной длине. Обжигающе горячий и тяжелый, он трепещет в моей сжавшейся вокруг него руке, а под пальцами, ласкающими нежную, шелковистую кожу, ускоряясь, несется его пульс. Майкл хрипло шепчет о чем-то, по французский, и целует меня с яростным отчаяньем, потерявшего голову мужчины. Сердце, екая, сжимается, когда его рука возникает между моих бедер. И он судорожно вздыхает в ответ, когда, отодвинув ногу, пускаю к себе, позволяя его горящему паху, коснуться влажной теплоты моего. Майкл прижимается лбом, едва сдерживая дыхание. Знаю, он поражен, как и я, чуду, что творится сейчас между нами. Мы оба на грани, но он все медлит, будто ожидая разрешения или сигнала. И мне хочется плакать от его бережливой нежности, от сжигающих сердце поцелуев, но больше всего я хочу, что бы Майкл немедленно взял меня, был во мне и утолил, наконец, наш мучительный давний голод. Поэтому целую его со слепой разрешающей жадностью. И собственный голос звучит для меня незнакомо: ---Пожалуйста… теперь… Майкл низко рычит, отпуская на волю желание, грубо целует, поднимая мои бедра. Застыв, закрываю глаза. Ощущая между ног горячую боль желания, мучаюсь ожиданием. ---Посмотри на меня. Теплое дыхания касается век, и я распахиваю ресницы, что бы найти горячий взгляд, заставляющий вскипать мою кровь. Он не отпускает, и сквозь чувственную дымку, наблюдаю, как темнеют глаза, когда Майкл впервые попадает в меня. Я кричу, пораженная этим присутствием. Он замирает на секунду, справляясь с собой, и, позволяя нам, привыкнуть друг к другу. А потом начинает медленные движения. Но это не то, что мне сейчас нужно. Обняв бедра ногами, я беру его глубже и чувствую сильнее. Мне требуется много, очень много Майкла. Потому что страх, сжимающий сердце раньше, отступил перед накалом желания, которое больше не скрыть… ни от Майкла, …ни от себя. **************** ---Посмотри на меня. Еле различаю собственные слова через отчаянно бьющийся пульс. Никита поднимает удивленные глаза, будто не веря в реальность происходящего. Нас связывают похожие чувства. С нею я снова живу, в отличие от шести последних месяцев вынужденного существования. И что бы остаться живым, сегодняшней ночью мне нужно потерять себя в желанной женщине. Никита, выгнувшись, поднимает бедра в красноречивой просьбе. Сейчас. Я задыхаюсь от эмоций, порожденных страстным ответом, от подгоняющих рук на собственных бедрах. Время меняет скорость, отсчитывая не секунды, а синхронность наших движений. И каждый раз, скользнув в горячие объятия, ощущаю примитивный триумф. Она – моя! Я хотел этого так долго! Никита стонет, откинув назад голову, а длинные ноги сжимают мои бедра сильней, требуя и прося. Болезненное по силе удовольствие неумолимо толкает меня к краю. Но я не хочу. Это слишком быстро, слишком скоро…. Однако, почти не могу сопротивляться, из-за встречного движения бедер, горячих губ, тянущихся ко мне, и пряного запаха возбужденного тела. Забыв обо всем, первобытные в своем порыве, мы катимся по взбаламученной постели в изысканном и диком танце. Целуемся и кусаем, сталкиваемся и отступаем, …. неукротимые, разрушающие любую сдержанность, силой взаимного сексуального притяжения. Грубый лен простыней царапает возбужденную кожу, когда оказываюсь на спине, и Никита прижимает к постели запястья, поднятые над моей головой. Незнакомая уязвимость внушает трепет. Но забываю опасения, когда она, жадно целуя шею, скользит к ключице и, наконец, добирается до сосков, лаская их в ритме моих движений в ней. А когда напряженные груди, гладя, касаются горящей кожи, я вырываю руки, не способный только смотреть. В полутемной комнате ее белая кожа сияет внутренним светом. Чувственная улыбка, наклонившейся девушки, манит и жжет. Крепко держа игривые бедра, целую грудь, кусая, и, перекатывая языком твердые камешки сосков. Никита дрожит, впиваясь пальцами в плечи, и осипшим голосом тихо твердит мое имя. Это - настоящее и это - мои мечты. Сны, мучавшие три последних года, и, наполнявшие ненавистью к себе, следующим утром. И это мой страх, что в чувственном беспамятстве, произнесу вслух ее странное звонкое имя. Крепко держа за плечи, Никита раскачивается. Почти оставляя, и, вновь, обжигая меня внутренним жаром. Дразнящий танец для нас обоих не может быть долгим.... Но я не согласен, мое ожидание стоило большего. Запутавшись пальцами в ее волосах, пригибаю к себе, целуя. И перекатываюсь, чтобы она снова оказалась подо мной. Потные, разгоряченные, ласкающие друг друга, мы неуклюжи в своей отчаянной потребности. Никита опять поднимает бедра, что бы вобрать меня глубже. Чувственные низкий голос заставляет закрыть глаза. Пытаюсь сосредоточиться и оттянуть неизбежный конец. Но в тот же момент острые ногти Никиты впиваются в бедра, подгоняя и не позволяя отступать. Потом, дотянувшись до шеи, она заставляет наклониться. Горячий рот, кусая и целуя, умоляет не мучить дольше: ---Пожалуйста…. Ее голос - само желанье, и мои благие намерения мгновенно распадаются в прах. Не пытаясь сдерживаться дольше, ускоряю движения. Близкая к взрыву Никита дрожит подо мной. Подтянув ее влажные бедра, заставляю стонать над каждым размашистым ударом. Она напрягается, и, наконец, трепещет в моих руках, искушая следовать за собой. Но, сжимая зубы, я опять замедляю движения, что бы почувствовать ясно каждую волну ее оргазма. Медленно, едва дыша от напряжения, начинаю двигаться вновь. Однако мстительная Никита не прощает отсрочки. Горячие ладони сжимают мое лицо, а губы и язык, целуя и шепча мое имя, окончательно толкают в пропасть. Мы безумны и мы голодны. Ничего не было до и ничего не будет после. Видя слезы и слыша голос, я зарываюсь в ее шею. И мой мир в этот миг состоит из вкуса, запаха и напряжения Никиты. Я, беспомощен, с этим бороться, и я, просто, сгораю вместе с ней. ************* Очнувшись, открываю глаза. Прохладный ночной воздух заставляет слегка дрожать. Внутренний огонь иссяк и, обессиленная, неподвижно лежу на кровати. Мое сознание несколько секунд отказывается верить, что произошедшее не было сном. Но доказательство рядом. Майкл – за моей спиной, а его рука лежит на моей груди. И наши переплетенные ноги лишь слегка прикрыты измятой простыней. Его дыхание спокойно и тихо, но я чувствую, что он не спит. Пытаюсь слегка отодвинуться, и, в доказательство моих догадок, сильная рука мгновенно опускается на бедра, удерживая меня на месте. Теплое дыхание шевелит волоски сзади на шее. И тут же грудь напрягается, а кожа покрывается нетерпеливыми мурашками. Я закрываю глаза, потому что малейшее его движение, снова будит во мне желание. Найдя руку Майкла, подношу к губам и слегка кусаю ладонь напротив большого пальца. Слышу за спиной тяжелый вздох и чувствую сладкую месть. Его зубы, пройдя по шее, покусывают плечо. Потом рука, пленная мной, напрягается и мягко заставляет повернуться лицом к нему. В комнате темно и единственный звук, что я различаю - шум речной волны у борта. Встретив пристальный взгляд Майкла, смущаюсь. Как мне вести себя с ним дальше? Он, будто прочитав тревожные мысли, осторожно и нежно гладит мое лицо кончиками пальцев. Они теплы и слегка шершавы, я дрожу от мягкого прикосновения. Вот его ладонь касается моего лба, большой палец, лаская, обрисовывает бровь. Потом рука опускается к подбородку, а тот же ласковый палец гладит распухшие от поцелуев губы. Казалось бы, хватит мне приключений на сегодняшнюю ночь, но желание вновь покалывает губы, и я не могу скрывать чувственную дрожь тела. Улыбаясь моей реакции, Майкл ловит руку и подносит к своим губам. Горячий рот пробует нежную кожу на внутренней стороне запястья. Целуя ее, он спускается к венам и слегка прищемляет зубами. Его жест вызывает нервный скачок моего пульса. Дыхание прерывается, потому что понимаю, Майкл все еще ищет доказательства, что я жива и здорова. Вина затопляет душу, когда замечаю в глазах отблески боли, преследующей его последние полгода. ---Майкл…. Я…. Отпуская мою руку, он обнимает и заставляет лечь ему на грудь. Но ощущение его обнаженной кожи все еще ново для меня. Поэтому задыхаюсь от наплыва эмоций, чувствуя под собой его расслабленное прекрасное тело. Майкл прячет пальцы в моих спутанных волосах и тихонько бормочет в самые губы: ---Не сейчас… Мы нежно целуемся, но наша мягкость длится не долго. Желание возвращается с новой силой, когда Майкл сжимает свои бедра вокруг меня. Источник к источнику, мы приникаем, друг к другу, и возбуждение усиливается. Майкл тихонько постанывает, закрыв глаза, когда глажу его, опускаясь руками все ниже. Перед тем, как соскользнуть вниз самой, еще раз нежно целую в губы. А потом мои рот торопится туда, где раньше были только руки. Лизнув солоноватый живот, чувствую, что мне это нравится. Майклу - тоже, его пристальный страстный взгляд преследует каждое движение. Гортанный голос тихо произносит: ---Никита…. Это просьба. Наклоняясь к нему, целую снова и снова, прокладывая нежную дорожку вниз по животу. В реакции Майкла трудно ошибиться, напряжение и биение напротив моей груди растет с каждым поцелуем. Отстраняясь, любуюсь, и чувствую гордую радость, что именно я являюсь причиной этого страстного напряжения. Мне нравится смотреть, но еще больше я хочу трогать. Огромное желание чувствовать и знать всего Майкла, понуждает опустить голову и исследовать его губами. Низкий стон желанного мужчины, заставляет дрожать и меня. Нежно сжав в горсти, пью его и ласкаю, оценивая жар тела, губами и языком. Пальцы Майкла скользят в моих волосах, мягко перебирая запутанные пряди. Мне нравится чувственная власть над ним, ощущение напряженных бедер под руками и мускусный аромат возбуждения. И еще мне ужасно хочется разбить его сдержанность, вызвать бурю эмоций и почувствовать, наконец, дикую силу его желания. Решившись, действую активнее, наслаждаясь его толчками и дрожью в моих руках и в моих губах. Но тут напрягаются пальцы Майкла в моих волосах, убеждая отпустить его. Сначала сопротивляюсь, собираясь… довести до безумия, так же, как раньше он довел меня. Но Майкла не переупрямить, и я, наконец, сдаюсь. Подхватив за подмышки, он тянет меня к себе. Чувственное скольжение вдоль его тела, вновь лишает дыханья. А меня уже ждут жесткие поцелуи, горячим, настойчивым ртом, и решительные руки, накрывающие груди и сжимающие их в ладонях. Кровь снова закипает в венах, я не могу сдержать мучительного стона. Мы молчим, интуитивно опасаясь, что наш страстный мир еще слишком хрупок. И одно неосторожное слово может разбить его на тысячи осколков. Я закрываю глаза, покоренная и покорная, чувствуя, как Майкл раздвигает мои бедра, переворачивает на спину и вжимает в матрац. К тому же мои запястья опять пленены. Горячий рот терзает напряженные груди, а зубы, вновь, играют с моими сосками. Делаю наивную попытку, освободить хотя бы руки, но, разумеется, совершено бесполезную. Хватка Майкла сильна и категорична. Внезапно, его теплое дыхание начинает гладить мой живот и продолжает опускаться ниже. Настойчивые губы касаются лобка. О, господи! Теперь понимаю, почему Майкл сопротивлялся. Это… слишком сильно. Я не вынесу такого натиска. И все же я это делаю. ************ Измученная нашей страстью Никита крепко спит, а я никак не могу успокоиться. Лежу и смотрю на нее. Глаза не желают отрываться от чудесной картины. Вдох-выдох, колеблется обнаженная грудь. А я прячу руки, что бы ни начать ее снова гладить. Девочке требуется отдых, но я не хочу тратить на сон наше быстро истекающее время. Поэтому, просто, лежу на боку, подпирая голову рукой, любуюсь и улыбаюсь. Она - еще красивей, чем мне запомнилось, чем мерещилось в лихорадочной тоске. Сегодняшние события так спрессовались, что, не смотря, на наш безумный секс, я, как не странно, только теперь могу разглядеть ее как следует. Никита кажется мне совершенной. Длинные ноги, что сводили с ума три года…. Теперь мне известно, как они способны обвить талию. Красивые сильные руки, с длинными пальцами и коротко подстриженными ногтями…. Их прикосновения к телу отныне тоже со мной. А лицо… даже притом, что бледна от усталости и переживаний… его прелесть ничего не может скрыть. Мой взгляд лениво скользит по расслабленному телу, останавливаясь на нежной округлости груди с напрягшимся от прохладного ночного воздуха соском. И опять знакомое возбуждение пульсирует в паху. Тяжело вздохнув, пытаюсь переключить внимание, но глаза самовольно скользят ниже, к нежным темно русым завиткам в развилке белых бедер. И горячая мысль подстегивает возрождающееся желание. «Я знаю теперь, какова Никита на вкус». Не сдержавшись, протягиваю руку и легонько касаюсь лица. Девушка шевелится, но не просыпается. Убираю пальцы, закрываю глаза и, стыдя себя, напоминаю, отчего Никита так устала. «Мне хотелось отплатить ей той же монетой. Удовольствием за удовольствие. Отпустив плененные запястья, я переключился на стройные бедра. Напряженному телу не стоило напоминать, как Никита управлялась со мной. Ее жадный рот, ее губы и язык сделали возбуждение почти болезненным. Теперь была моя очередь. Целуя нежную кожу на внутренней стороне бедер, я переместил пальцы под лобок, мягко перебирая влажные русые завитки, скрывающие ее от меня. Никита, дрожа, приподнялась и поймала мой взгляд. Несколько мгновений мы лишь смотрели друг на друга, понимая и принимая все то, что не было сказано вслух. Воздух между нами, казалось, затрещал от накала эмоций. Не отпуская взгляда, я положил ладонь на источник ее тепла и, слегка массируя, заставил расслабиться и забыться. Послушно, она откинула назад голову и закрыла глаза, позволяя делать, что сочту нужным. Целуя, трогая языком, послушные бедра и мягкий живот, одновременно наблюдал за Никитой. И видел, как розовела и становилась почти фарфоровой тонкая кожа, как трепетали ресницы, и дрожь пробегала по телу в нетерпеливом ожидании следующего прикосновения. Я никогда не видел ее настолько красивой. Раздвигая руками гладкие бедра, я целовал ее в мягкие завитки, с упоением вдыхая запах желания и возбуждения. Никита стонала и открывалась для меня все сильнее. Честно сказать, я еле держался сам. Но ее удовольствие опьяняло сильнее собственных желаний. И обуздывая настойчивый голод, я продолжал ласкать ее. Ее сладкий и пряный вкус на моих губах, ее жар и мягкая влажность заставляли дрожать пальцы и болезненно напрягали тело. Но покорный просящим рукам, впившимся в плечи, закрыв глаза, я продолжал эту сладкую пытку, заставляя стонать ее снова и снова. ---Майкл…. Шепнула она мое имя, но не из желания остановить. Никита задыхалась, как от тяжелого бега, и ее кожа, слегка, лоснилась от пота. Мой рот, мой язык чувствовали ее растущее напряжение. Непроизвольно поднимающиеся бедра и частые волны дрожи, пробегающие по телу, говорили мне о том же самом. Но собственная стойкость тоже оказалась под угрозой, и, неспособный дольше медлить, я, с силой, сжимал ее бедра и пил, не отрываясь, пряное возбуждение. Вскоре, несущийся пульс под губами подсказал мне, что край очень близок. Я захотел подтолкнуть Никиту в такую глубокую бездну, что бы вернувшись, она никогда уже не смогла бы забыть, с кем провела эту ночь. Но я ошибался, считая, что полностью управлял ею. Будто очнувшись, она приподнялась и цепко ухватила меня за плечи. Ее голос прозвучал с молящим отчаяньем: ---Пожалуйста,… пожалуйста…. Не раздумывая, я повиновался отчаянной просьбе и соединил наши тела быстрым скользящим движеньем…. А когда, некоторое время спустя, на измятых простынях, Никита, дрожа в экстазе, выкрикнула имя, то она забрала в эту бездну меня вместе с собой». И вот теперь, рассматривая ее, беспомощную и спящую, я чувствую, как тяжелая боль желания опять поднимается во мне. Протягивая руку, мягко глажу по светлым волосам, зная, что она не проснется. Сегодняшняя ночь сделала меня уязвимым. Но я не допущу, что бы Никита увидела растерянность в моих глазах. «Утром все вернется на круги своя». Непрошенная тоска возникает при взгляде в иллюминатор. Через несколько часов я уеду. Мысль о том, что должен навсегда оставить Никиту, почти непереносима, но другого пути у меня нет. Она, наконец, свободна. И я не имею права тащить ее обратно, в ад. Вставая с постели, вижу, как, бормоча во сне, Никита перекатывается на мое место. И незнакомая нежность сжимает сердце. Несколько мгновений, просто, стою рядом и любуюсь. Голодные глаза впитывают красоту, которой не долго быть рядом. Мой рационализм уже просыпается. Я знаю, наше единство закончится вместе с ночью. И, думаю, что Никита, догадывается об этом тоже. Ночной воздух прохладен и спящая девушка ежится от холода. Накрывая ее простыней, я отхожу к окну. Калейдоскоп мыслей и образов в сознании совсем не способствует сну. Но Никита должна отдохнуть. Наши самозабвенные ласки подтвердили опасную правду, которую мы пытались отрицать очень долго. Когда она коснулась меня…. Всегда знал, что так все и будет…. И поэтому, когда коснулся Никиты, то позабыл обо всем, что осталось вне этих стен. «Слишком опасно». Смотрю в окно, понимая, что кончается наша единственная ночь, которой не суждено повториться. Тоска вновь заполняет сердце. Утром, потеряю ее навсегда. Только так все и может быть. «Отдел…. Вачек…. Елена…. Адам». В моем мире нет места для отношений с Никитой. Оборачиваясь, смотрю на спящую девушку, сопротивляясь желанию подойти к ней. Никите не место в Отделе. Там ее ждут только ложь, только боль. Ей будет лучше снаружи. Свободной. Это ее стихия. Пальцем вожу по запотевшему оконному стеклу. Если бы существовал способ вернуть Никиту в Отдел, не уверен, что сумел бы побороть искушение. Потому что мысль о расставании - непереносима. В отчаянье закрываю глаза и все, от чего пытаюсь бежать, снова встает перед мысленным взором. Я думаю о Никите. О ее искренности, о ее горячем теле. И о том, что теперь, ЗНАЯ, КАКОВО БЫТЬ С НЕЙ, могу легко представить и то, что СЛУЧИЛОСЬ БЫ С НАМИ, ОСТАНЬСЯ МЫ ВМЕСТЕ. Наверное, было бы легче никогда ЭТОГО не знать. ************** «Черт побери, что это?» Биркоф уставился в экран, не веря собственным глазам. Он быстро ввел команду, загружая сведения, полученные секундой ранее. ---Нашел что-нибудь по утечке? Поглощенный происходящим на экране, парень не заметил подошедшего к нему Акермана. ---Мне показалось… я только что видел это. Биркофф, запинаясь, делился предположением с начальником. Не в силах объяснить свое поведение, он, однако, не хотел, что бы именно Акерман узнал об открытии первым. Но теперь уже было слишком поздно…. Начальник наклонялся через его плечо, глядя с тревогой в экран: ---И что ЭТО? Передача из Лиги Свободы? Биркоф удивленно покосился на Акермана. «Почему он так разволновался? Любая связь с Лигой - это хорошие новости». Юноша пожал плечами и вернулся к экрану, продолжая стучать по клавишам. У него были лишь секунды для вычисления следа прохождения передачи. И он не собирался упускать это время из-за Акермана. ---Черт побери!!! Биркоф покраснел, видя недоумение окружающих. Обычно, у него не было привычки ругаться на рабочем месте, но сейчас…. ---Что опять? Биркоф еле сдержался, что бы ни огрызнуться. Вместо этого он глубоко вздохнул и ответил начальнику: ---След утерян. Сигнал исчез, прежде чем я успел его засечь. Парень покачал головой, все еще не веря виденному секунду назад. ---Я должен передать это Шефу. Биркоф вытащил диск из дисковода и поспешно отодвинул стул, что бы встать. К его изумлению, Акерман преградил дорогу, положив руку на спинку стула. ---Что? ---Сначала это посмотрю я. Компьютерщик ответил в раздражении: ---Это не имеет отношения к Лиону. Это про Никиту. Брови Акермана поднялись от удивления. Он опустил глаза на диск, потом поднял их на Биркофа, потом опять посмотрел на диск: ---Никита? Ты имеешь в виду подопечную Майкла? Ту, что умерла? Биркоф радостно ухмыльнулся: ---Мы думали, что она погибла при взрыве базы Лиги Свободы в прошлом году, в Германии. Юноша посмотрел на диск, и сердце подскочило от радости. Никита жива! «Еще бы успеть засечь тот сигнал, которым прислали сообщение»,--- пульсировало в его голове огорчение. Но тут же вернулась радость. «Надо рассказать Вальтеру и Майклу. Вот уж кто обрадуется новости». ---Она у Лиги Свободы?---Акерман нахмурился и покачал головой,--- Понятно…. Вот и объяснение для нашей утечки. Биркоф вновь решительно сдвинул свой стул и заставил Акермана отпустить его: ---Шеф должен это увидеть. На этот раз юноша не спрашивал начальника, он утверждал. Лицо Акермана исказилось гневом, он подошел ближе и протянул руку: ---Я сам все сделаю. Биркоф колебался. Хотя он и знал, что в любой момент может обмануть идиота Акермана, но, с другой стороны, тот был здоровым, сильным мужиком, а Бирки всегда опасался чужой физической силы. К тому же, Мэдлин и Шеф вряд ли сильно обрадуются воскрешению Никиты. Не то, что Вальтер или Майкл. «Да, уж. Пусть лучше Акерман несет начальству дурные вести»,---решил он. Биркоф широко улыбнулся и протянул диск: ---Пожал
Энея: Я ещё не читала, но уже УУУУУУУУУУУУУУУУУРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРАААААААААААААААААААААААААА !!!!!!!!!!!!!!!! ЧЕСТЬ И СЛАВА ГЕРОЮ-ПЕРЕВОДЧИКУ !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
terra: Энея пишет: Я ещё не читала, но уже УУУУУУУУУУУУУУУУУРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРРАААААААААААААААААААААААААА !!!!!!!!!!!!!!!! А я уже читала....................... ваууууууууууууууууууууууу............................ плыву и таю.................. Веда,
марго: veda Вик, СПАСИБО!!!!! Наслаждаюсь. Таю. Впадаю в нирвану. Это несравненно! Поэтично, живо, очень деликатно и невообразимо чувственно. Ты МАСТЕР!!!!!!
Lessa: veda, чмоки, чмоки, чмоки Восхитительно, тонко... на грани... (но не переходя ее)... фантастично СПАСИБО, Вик
Bella: veda Боооооооожееееееее, это так изумительно, что я даже слов подобрать не могу. Столько тоски, нежности, боли, желания, безысходности, любви............ мой чувствометр просто зашкалило - я потрясена. ОГРОМНОЕ!!!!!!!! СПАСИБО!!!!!!!!! ВЕЛИКОЛЕПНО!!!!!!!
VIOLA: Veda Вик, здесь даже слова "Спасибо" ничтожно мало, это нечто невероятное ..не перевод , а необыкновенный драгоценный камень....который при каждом развороте открывает новые грани....а ведь счет на минуты..... Сюжетная канва подхватывается, как мяч и передается дальше.... Настоящий клубок чувсвт -агония, безумие, неконролируемые боль, тоска, эхом отдающие в сердце и в теле.... И прочитав данный взятый отрывок, отчетливо понимаешь, как соединяет судьба.....против воли...толкая вперед.....как мозаика..которая до времени не оставалась собранной ...складывались отдельные куски...но не целая картина....и вот в одно мгновение все куски складываются, как по притяжению магнита.... Все обстоятельства - предложение Мэдлин Майкла поднять старые связи , выезд домой к семье,фатальная усталость Ник и решение переждаьт день, не ехать, 5 часов езды на машине..... , а если убрать что -либо из элементов, вся картина разбивается . Да и сам Майкл это чувствует: В тот же миг понимаю, что желтый отблеск на стекле иллюминатора - вовсе не отражение полной луны, а слабый свет керосиновой лампы, горящей внутри. Меня преследует странное чувство, будто все происходящее давно предрешено. И эта ночь, и корабль, и полная луна…. Будто дороги, которыми я и она, вместе и по отдельности, ходили последние три года, сошлись сегодня здесь, в этой самой точке. И никому из нас уже не вырваться. Сцена свидания и любовного безумия завораживает - настолько реально, что не веришь , шокирующе эмоционально, обжигающе страстно, резко, остро, наслаждение и боль сплетаются, чт теряются их границы , отчаянно нежно и чистая любовь течет по венам... Мы безумны и мы голодны. Ничего не было до и ничего не будет после. Видя слезы и слыша голос, я зарываюсь в ее шею. И мой мир в этот миг состоит из вкуса, запаха и напряжения Никиты. Я, беспомощен, с этим бороться, и я, просто, сгораю вместе с ней. Мир разделился на 2 стороны.....холд. четкая размеренная жизнь Отдела и мир эмоций, связи между ними прочные , но мир эмоций полностью ослеп к реальной действительности в своем падении в безумие... Вик, проникновенно молчу, это Картина ..это не рассказ..это сама Жизнь... . Низкий поклон тебе за жемчужный . С трепетом ожидаю продолжения .
veda: Энея terra марго Lessa Bella VIOLA Девочки, спасибо вам огромное Ваши отзывы очень стимулируют на оперативную работу. Я рада, что вам нравится. Честно говоря, сама взялась за это произведение, потому что очень понравилось и мне. Здесь так тонко переплелось то, что показано и то, что только подразумевается и будет открыто в гораздо более поздних сериях. Да и сами герои очень человечны. Они противоречивы, они хорошие и плохие сразу. И очень похожи на самих себя. Что же касается эротической части, то выбросить отсюда что-то для меня не представлялось возможным. В этой встрече на лодке воплощено все то, что я вижу в отношениях Майкла и Никиты. И все их дальнейшие проблемы берут начало тоже здесь. Здесь нет эротики для эротики. Эротика-это часть жизни, как и у нас с вами. Здесь возникают связи, основанные на взаимном сексуальном влечении, но приводящие к глубоким человеческим привязанностям. Для меня ЛФН-это, в первую очередь, история очень сложной любви. И здесь эта любовь показана в полную силу. Предательство, обман, бессилие перед обстоятельствами и.... любовь. Спасибо!
VIOLA: veda пишет: В этой встрече на лодке воплощено все то, что я вижу в отношениях Майкла и Никиты. И все их дальнейшие проблемы берут начало тоже здесь. Вик, заинтриговало... Можно поподробнее - какие именно проблемы здесь уже начинают проявляться по твоему мнению...? .Разное понимание целей и желаний, и средств достижения , как я понимаю , это лишь одна из немногих проблем... Кроме этого я вижу четко все более проявляющуюся собственичество Майкла, его силу и слабость в отношении Ник одновременно (не в силах отпустить ее, и сам себя за это казнит, и жертвенность ради нее), еще более усиливаются муки от вынужденного обмана и 2-х противоположных жизней….обе дороги ему… Разное понимание любви и ее развития у М. и Н. А что видишь ты?
Энея: VIOLA пишет: четко все более проявляющуюся собственичество Майкла, его силу и слабость в отношении Ник одновременно (не в силах отпустить ее, и сам себя за это казнит, и жертвенность ради нее), еще более усиливаются муки от вынужденного обмана и 2-х противоположных жизней….обе дороги ему… Разное понимание любви и ее развития у М. и Н. Это - только одна грань - а их много , куда больше чем хотелось бы , но тут уж как есть , ибо человек - существо сложное , а Майкл ещё и МУЖЧИНА с Большой Буквы М , а вот о разнице мужской и женской психлогии и разных типах поведения - вот за этим уже к Марго , в этом она специалист ! И скоро уже будет дипломированный !
Энея: И да , veеееееееееееееееееееееееееееееееda !!!!!! Со смайлами - ты поймёшь ! Монументально !!! Шедевральное переложение на русский НС-17 оставило в полной прострации - это значит без единой мысли в одурманенной голове и , цитируя тебя же "... и только тело , полное желания ...." ....... И ещё парочка подобных сцен в твоём исполнении - и ФСЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁЁ ................................. , дорогая !!!!
veda: Энея Эх, хорошооооо Энея пишет: Шедевральное переложение на русский НС-17 оставило в полной прострации - это значит без единой мысли в одурманенной голове и , цитируя тебя же "... и только тело , полное желания ...." ....... Эх, ну ты про мои мысли тоже все знаешь... Еще парочка обсуждений с тобой и писать уже не надо. Постоянно действующий "душевный подъем" мне обеспечен на недели вперед Могу просто расслабиться и получать удовольствие . Ну, только что иногда с твоими интонациями произносить: Ооооооо, даааааа....!!!!!, Уууууммммммм... Сама знаешь, о чем
anele: veda , поверишь? я не то, что писать, я забыла, как дышать! офигительно красиво, эмоционально! я плохо представляю себе, как ты это переводила??? у меня чувство присутсвия на этой барже, я даже не знаю кем я там была? Н., М., воздухом между ними там продолжение есть? жду с нетерпением
Bella: anele пишет: там продолжение есть? жду с нетерпением Меня мучит тот же вопрос и та же надежда
veda: VIOLA пишет: Вик, заинтриговало... Можно поподробнее - какие именно проблемы здесь уже начинают проявляться по твоему мнению...? А вот дочитаешь до конца и поймешь! anele , спасибо anele пишет: я плохо представляю себе, как ты это переводила??? у меня чувство присутсвия на этой барже, я даже не знаю кем я там была? Н., М., воздухом между ними Прикинь, как мучаюсь? У меня уже давно чувство, что я там то самое, что между ними Вот, думаю, придет моя тема в сочиниях, задам слово заветное и напишу "Дневник....." anele пишет: там продолжение есть? жду с нетерпением Bella пишет: Меня мучит тот же вопрос и та же надежда Это ж целая серия так расписана. Там еще столько продолжения, что, боюсь, меня раньше из дому выгонят. Но пока не выгнали-работаю над продолжением
terra: veda пишет: Здесь так тонко переплелось то, что показано и то, что только подразумевается и будет открыто в гораздо более поздних сериях. Да и сами герои очень человечны. Они противоречивы, они хорошие и плохие сразу. И очень похожи на самих себя. Что же касается эротической части, то выбросить отсюда что-то для меня не представлялось возможным. В этой встрече на лодке воплощено все то, что я вижу в отношениях Майкла и Никиты. И все их дальнейшие проблемы берут начало тоже здесь. Здесь нет эротики для эротики. Эротика-это часть жизни, как и у нас с вами. Здесь возникают связи, основанные на взаимном сексуальном влечении, но приводящие к глубоким человеческим привязанностям. Для меня ЛФН-это, в первую очередь, история очень сложной любви. И здесь эта любовь показана в полную силу. ППКС. Оч понимаю, зачем и почему здесь столько эротики, поэтому так и прониклась. Настолько психологичны все - даже, казалось бы, физиологические - описания, что из песни слова не выкинуть. Вик, еще раз спасибо тебе за эту работу.
Bella: veda ... так хочется продолжения...
veda: Bella пишет: veda ... так хочется продолжения... Постараюсь к празднику успеть со стр№4. Не много осталось. Приготовьте платочки, там + =
Bella: veda пишет: Постараюсь к празднику успеть со стр№4. Не много осталось. УРА! Спасибо, порадовали
veda: Я, как правильная тетенька, не легла спать пока не дописала страничку №4. С наступающим праздником, дорогие подруги - сопалатницы. Любви вам(приблизительно такой, как выше и ниже на стр. описана ) и счастья(а этого побольше, побольше )! --------------------------------------------------------------- Предупреждение: Отрывок содержит сцены категории NC-17. Если вас смущают откровенные эротические описания, не читайте этого. -------------------------------------------------------------------- ************ Вынырнув из глубокого сна, переворачиваюсь на другой бок и натягиваю покрывало повыше. Все еще охваченная дремотой, лениво балансирую по тонкой грани, разделяющей сон и явь. Но это блаженное состояния внезапно нарушается четким ощущением дискомфорта. Пытаясь понять, в чем дело, мозг начинает анализировать. Пространство вокруг слишком… большое,… холодное,… равнодушное. Вслепую двигая руками по кровати, цепляюсь пальцами за пугающую пустоту. Неожиданно доходит весь ужас происходящего. Я лежу одна. Паника. Сердце, упав на мгновение, взлетает к горлу. Стремительно сажусь на кровати, закрывая ладонями лицо. Неужели я проспала всю ночь? И уже наступило утро? И он уехал от меня навсегда, не попрощавшись? Несколько долгих секунд собираюсь с мужеством. Наконец, нерешительно, опускаю дрожащие пальцы и открываю глаза. По-прежнему, ночь, еле-еле тлеет керосинка, в комнате полутьма. Обвожу пространство испуганным взглядом и… задыхаюсь от счастья. Майкл стоит у окна, точнее, у одного из маленьких иллюминаторов и задумчиво рассматривает гавань. О, господи! Он, действительно, здесь и он… Я сглатываю внезапный комок в горле. Кровь приливает к щекам, шумит в ушах. Жар разливается по шее и, внезапно, напрягается моя, чуть прикрытая простынею, грудь. Едва переводя дыхание, сижу и смотрю на него…. Мой жадный взгляд, наслаждаясь, отслеживает каждую линию обнаженного прекрасного тела. Такое чувство, что вижу его впервые. Словно не я потратила полночи, исследуя руками и губами каждый дюйм его кожи. Правда, руки и губы со мной не согласны. Они горят, вспоминая, как гладки на ощупь эти мощные мускулы. Безотчетно любуясь Майклом, с тревогой замечаю напряжение в сильных плечах и почти сжатую в кулак руку. Он смотрит в ночь, будто ищет там, в темноте, ответы на вопросы, известные только ему. Мне печальна его отрешенность. Яснее ясного она говорит, что мысли безрадостны. И мне нет в них места. Несмотря, на горячее желание приблизиться, понимаю, Майкл сейчас нуждается в одиночестве. Что его тревожит? Я могу об этом только догадываться. Возможно, сожалеет о случившемся? Или раскаивается, что нашел меня? А может быть, он, как ранее я, считает, лучше бы нам не знать, чего лишались, оставаясь врозь? Сладкая боль внизу живота – расплата за взгляд, жадно брошенный на задумавшегося Майкла. Или… он,… как и я, сейчас,… потрясен безупречностью, с которой мы подошли друг другу? Нервно сглотнув и закрыв глаза, приветствую знакомое биение желания. Тело теплеет и покрывается мурашками, вспоминая дрожь Майкла, взявшего меня впервые. И, будто не верящего, что это реально. Ощущение его глубоко внутри, напряженного и нетерпеливого, хлестнуло мое тело наслаждением таким же жгучим, как боль. Но то, что случилось между нами, стало не просто сексом, пусть даже и невероятным. Несмотря на клятвы самой себе о независимости и свободе, сегодня ночью, вместе с телом, я отдала Майклу свою душу. Три года мой наставник, практически, не позволял заглянуть за внешне равнодушную оболочку. Но теперь…. Я, наконец, поняла, какой он…. И мысль, что утром мы расстанемся навеки - разрушает меня. «Довольно». Если эта ночь – все, что суждено разделить с Майклом, не хочу тратить время впустую, горюя о сбывшемся или не сбывшемся. Здесь и сейчас пишется наша короткая история. И, будь я проклята, если позволю украсть у себя даже секунду драгоценного времени. Вновь смотрю на Майкла, и становится больно от нашей отчужденности. Отчаянная потребность, проснувшийся голод гонят меня к нему. Я хочу быть рядом. Откидывая простыню, тихо встаю с кровати. Если Майклу необходимо одиночество, он получит его завтра утром. Но сегодняшней ночью - он мой. *************** Стоя у иллюминатора, смотрю на лодки, мягко качающиеся на волнах. Мне нравится наблюдать за их легким, невесомым скольжением. Деревянные корпуса кажутся практически белыми, относительно смолисто-черной реки. Страсть к воде во мне с самого раннего детства. Помню, как родители снисходительно улыбались моим восторженным мечтам… когда-нибудь, когда стану большим, буду плавать на одном из таких судов…. Я давно уже вырос, и много лет нет на свете моих родителей. Те светлые детские мечты, конечно же, не сбылись. Впрочем, как и многие другие. Однако увлеченность осталась. Наблюдая за плывущими кораблями, я успокаиваюсь и четче вижу собственную дорогу. Но сегодняшним вечером даже вода не приносит умиротворения. «Где бы на свете найти уголок безопасный для нас с Никитой?» Недоверчиво качаю головой, пораженный наивностью и сентиментальностью собственных вопросов. «О чем, к черту, я думаю?» И все-таки это правда. В последние часы мы с Никитой похожи на терпящих кораблекрушение путешественников, прижимающихся друг к другу в отчаянии. Закрыв глаза, пытаюсь вернуть ясность в мысли. Если мне удалось отыскать Никиту, то почему бы это ни сделать кому-нибудь еще? Заподозри Отдел, что девушка жива, они обязательно найдут и убьют ее. И чем дольше я остаюсь с ней, тем вероятнее такой исход. Мы слишком сильно рискуем, оба. Поэтому будет гораздо проще, если соберусь и уеду прямо сейчас. Мягкие шаги за спиной отрывают от правильных мыслей. Проснувшись одна, Никита ищет меня. Оборачиваюсь и невольно отвожу взгляд. Так же, как и я, она не удосужилась одеться. Глядя в сторону, пытаюсь справиться с нахлынувшими эмоциями. Бесполезно. Это сражение проиграно с самого начала. Пока тонкий пальчик, скользя, пересекает мою грудь, пульс ускоряется в несколько раз. В ее глазах - нежность, в улыбке - тысяча обещаний. И я уже знаю, что не хочу, как проще. И не уеду, пока она не выполнит обещанного. ---Все хорошо? Голос охрип от сна, но сама свежа и энергична. Лунный свет делает кожу Никиты почти сияющей. Очень сложно находиться рядом и не трогать ее. А еще тяжелее отвечать, собирая ускользающие мысли. ---Да, все нормально. Она снова улыбается, и я не могу сдержать ответной улыбки. Мы вместе больше четырех часов. А это первые реальные слова, что сказали друг другу. ---Так…., для Отдела, чем ты сейчас занимаешься? Слово «Отдел» звучит так трудно, словно не произносила его уже тысячу лет. ---Собираю информацию. Ее брови слегка поднимаются, губы насмешливо вздрагивают, а сама Никита поспешно отворачивается к окну. Несмотря на тревожные мысли, еле сдерживаю улыбку. Да, уж, «собираю информацию»- очень интересное определение того, чем мы занимались последние пять часов. Глядя на четкий профиль, вспоминаю запутанность собственной жизни. «Совсем заврался. Отдел убежден, что я собираю информацию по Лиге Свободы, а затем возвращаюсь домой, к семье. Жена и сын, думают, что папа на конференции в Брюсселе. А я….» Отодвигая вину вглубь сознания, принимаю решение. Свидание с Никитой слишком коротко, что бы тратить драгоценные секунды на пустые угрызения совести. Для сожалений у меня будет время в Отделе. Если несколько ночных часов - наш единственный шанс, то я хочу выжечь их в памяти. Что бы шрамы остались со мной навсегда. Никита задумчиво смотрит в окно. О чем ее грезы? Похоже, за последние полгода, моя непосредственная подопечная отлично научилась скрывать мысли. Протягивая руку, касаюсь, что бы вернуть эмоциональную связь. Никита оборачивается, мягко улыбаясь. Мои пальцы скользят, рисуя невидимые круги на гладком плече. Завладев ее вниманием, не могу сдержать вопрос, мучавший последние шесть месяцев. ---Почему ты не сообщила мне, что жива? Она тяжело вздыхает, и чувство вины загорается на бледном лице. Я жду ответа, измеряя паузу ударами сердца: ---Я собиралась это сделать...,---быстрый взгляд на меня,---…однажды. Ее слова, с трудом, складываются во фразы. Но, изучая глаза, я вижу правду. Это случалось не раз и не два…. Никита пожимает плечами, изображая неуверенность: ---Не знаю, почему передумала. «Опять ложь»,---думаю я.---«Никиту удерживал тот же страх, который заставил меня искать ее». ---Я все выбросила из головы. Обернувшись, она застенчиво улыбается. И наклоняя голову, касается щекой моей руки на своем плече. ---Даже то, что не хотела забыть. Лелеемая мною невозмутимость, рассыпается в прах. Пробую ответить, но слова застревают в пересохшем горле. Некоторое время мы смотрим друг на друга молча. Наконец, Никита, взволновано, начинает свой рассказ. ---Ты знаешь…, --- ее лицо напряжено, а подбородок вздернут. Она не сводит с меня пристального взгляда,---…В течение трех лет я мечтала вырваться из Отдела…. Чувствуя, как сложно дается ей это признание, я молча успокаиваю, перебирая длинные пряди на затылке, лаская шею, гладя плечи…. Никита судорожно вздыхает, собирая силы для продолжения: --- …И вот я это сделала,… и когда это случилось…. Она смотрит в сторону, видимо, вспоминая жизнь вне Отдела. Больно видеть ее лицо, полное печали, к которой я не имею отношения и в которой не могу помочь. ---…. это было совсем не то, что я ожидала. Голубые глаза блестят непролитыми слезами, а резкий выдох больше похож на всхлип. Она качает головой почти со злостью, голос падает до мучительного шепота: ---Это – не свобода. ********** Шеф оглядел маячащего у двери сотрудника, не желающего, по-видимому, прерывать его негромкую беседу с Мэдлин: ---Что случилось, Акерман? Руководитель группы медленно зашел в стеклянную комнату и протянул Шефу принесенный диск. При этом Акерман старался избегать пристального изучающего взгляда Мэдлин. ---Биркоф получил только что по открытому каналу связи. Он полагает, что это от Лиги Свободы. Саркастически приподняв бровь, Шеф взял диск: ---Биркоф полагает?---Пол стрельнул взглядом в сторону Мэдлин,---А что думаешь ты? Акерман напрягся из-за язвительной интонации начальника, но не показал виду, сжав руки за спиной: ---Я думаю, что Биркоф прав. Ни Шеф, ни Мэдлин не прореагировали на его утверждение. Потому что, вставив диск в дисковод, оба ожидали появления новой информации. Экран оставался черным еще несколько секунд, и лишь потом началась передача. Акерман, с внезапно участившимся пульсом, наблюдал появление на экране одной из самых эффектных женщин, встреченных им когда-то. Вид у нее сейчас, правда, был не лучший. Привязанная к стулу и почти голая. Точнее, в чем-то типа спортивного нижнего белья. Услышав звук, напоминающий изумленный вздох, он на секунду оторвался от девушки и обернулся к начальству. Шеф и Мэдлин ошеломленно уставились в экран. Из динамика раздался знакомый громкий голос. «Зенга». Вынужденный наблюдать как две независимые части его жизни, Отдел и шпионство на Лигу, внезапно пересеклись, Акерман почувствовал неприятный холодок. «Как видите у нас один из ваших сотрудников». Он пытался оставаться бесстрастным, но пленная женщина в штабе Лиги Свободы притягивала восторженный взгляд помимо воли. Даже растрепанной и взъерошенной она выглядела сногсшибательно. Светлые длинные волосы,… сверкающие, страстные синие глаза…. Так вот она какая, Никита. Акерман ухмыльнулся про себя: «Неудивительно, что Майкл впал в тоску, потеряв красотку. Почему же мои новички никогда не были настолько соблазнительными?» Легкомысленные размышления прервал голос Зенга. «Ни латекса, ни спецэффектов». Лидер Лиги Свободы крепко сжимал голову девушки, заставляя ту смотреть в камеру. «Она себя хорошо вела». Блондинка при этом дергалась и поднимала глаза к потолку, будто пытаясь отвергнуть обвинения. Передача резко закончилась, и Акерман развернулся к Шефу, стремясь поведать свою теорию о связи Никиты с засадой в Лионе. Благодаря блондинке Майкла, он смог бы полностью отмести от себя подозрения. Шеф, однако, не был настроен, слушать: ---Не достаточно. Акерман попытался настоять: ---Мы могли бы предположить, что она…. Шеф припечатал подчиненного светлым немигающим взглядом и угрожающе повторил: ---Этого не достаточно, мистер Акерман. Когда Шеф отвернулся, ошеломленному Акерману улыбнулась Мэдлин. Словно желая поддержать распекаемого подчиненного, она добавила: ---Хорошая работа. Сообщите, когда сможете установить координаты. ***************** ---Это – не свобода. Наконец, признаюсь Майклу в том, что отрицала перед самой собой долгих шесть месяцев. К глазам подступают слезы, я отворачиваюсь к окну. Не хочу показывать слабость. И боюсь, если заплачу, уже не смогу остановиться. Но Майкла так легко не обмануть. Его рука ложится на мою шею сзади, а пальцы глубоко погружаются в волосы на затылке. Власти этого касания достаточно, что бы я ни пыталась убежать. Но поднять глаз не смею. Ведь тогда Майкл разглядит в них отчаянье. Если все это – не свобода, то где же найти мир для самой себя? Он не сможет остаться здесь надолго… Отдел сторожит его. Майкла скоро хватятся, если уже не хватились. А я не могу вернуться обратно. Обнимая шею сзади, Майкл дотягивается пальцами до второй щеки. Его руки - самые чуткие на свете, и я таю от нежности. Как отпустить его завтра утром? Как отказаться навсегда от чуда, что умеет творить со мною только он? Потерять Майкла во второй раз – почти невыносимо. «Что же делать?» Безнадежность плещется во мне, не оставляя сил на сдержанность. В отчаянье продолжаю качать головой: ---Это – не свобода…. Майкл ласково обнимает и мягко притягивает к себе. Его нежность – бальзам для моего израненного сердца. Расслабляясь в сильных руках, начинаю плакать. Мы стоим, обнявшись, наверное, целую вечность. Слезы текут бесконечной рекой, нет им конца. Шея и грудь моего мужчины становятся влажными. Молча, он медленно гладит мою спину и перебирает волосы. И в этих ласках нет страсти, они – утешение. Когда рыдания стихают, Майкл, мягко отстраняясь от меня, берет лицо в ладони. От его взгляда - слабость в коленках, и сердце стучит, как сумасшедшее. Нежно поцеловав, он прижимает мою голову обратно. Уткнувшись в шею, слышу тяжелый вздох и эхо, отдающегося в грудной клетке, голоса. ---Мне жаль, Никита. Крепко обнимаю его руками за талию. ---Почему? Ты спас мне жизнь. Он молчит, а я отстраняюсь, что бы увидеть лицо. Луна делает черты Майкла скульптурно четкими. Встречая потемневший взгляд, замечаю вину. Что бы изгнать боль, касаюсь ладонью щеки. Пальцы, запоминая, скользят по лицу, которое не надеялась увидеть вновь. Эмоции сжимают горло, но я пытаюсь улыбнуться: ---Ты вернул мне жизнь. И не твоя ошибка, что она оказалась не такой, как мне мечталось. Он смотрит на меня, не мигая: ---А чего ты ждала? Пожимаю плечами: ---Не знаю. Просто, хотела быть счастливой. ---И не была? Вздрагиваю, потому что нежные пальцы легко поглаживают спину, опускаясь к бедрам. И это уже не утешение. Мотая отрицательно головой, борюсь с желанием вновь уткнуться в него. Если сегодня последняя наша встреча, все должно быть, по-честному…. Я хочу рассказать ему так много, но мне очень трудно выразить чувства в словах. Собираясь с духом, смотрю в глаза: ---Иногда была. Иногда ощущала себя так, будто скучала по годам, проведенным в Отделе…. и это самое странное. Я заводила друзей,… работала,…. жила в местах, куда нормальные люди жить не придут. От последней фразы Майкл хмурится, и, торопясь его отвлечь, говорю дальше: ---Я забывалась на некоторое время,… но потом… малейший повод возвращал все обратно. Прижимаюсь к Майклу, желая прикосновения теплой кожи к собственной груди. Мне грустно, наше время стремительно утекает. Наслаждаясь, вожу щекой по его чуть отросшей щетине. Легкое покалывание заставляет кожу покрываться мурашками. ---Я потерялась, Майкл. Он притягивает меня еще ближе, но, по-прежнему, молчит. ---Я больше не принадлежу Отделу…. Но в обычном мире мне тоже нет места. Я - ничья. Кусаю губы, вновь ощущая подступающие слезы. Понимая, что веду себя, как ребенок, ничего не могу изменить. Раньше у меня не было такой близости и доверия к Майклу. А сегодняшней ночью… платину прорвало. Чувствую руку на своих волосах, прежде чем хриплый голос отстраненно произносит: ---Так что ты делала все это время? Не могу удержать смешок от тона вопроса. Хотя очевидно, что Майкл пытается утешить и отвлечь меня от печальных мыслей. Откидывая голову назад, улыбаюсь ему в глаза: ---Какой вариант ты предпочитаешь: длинный или краткий? ************** ---Вальтер! Старик насмешливо посмотрел на Биркофа, отвлекаясь от инфракрасного шлема, над перепрограммированием которого в данный момент трудился. «Малыш, похоже, сейчас взорвется!» ---В чем дело, друг? Биркоф внимательно огляделся вокруг, убеждаясь, что они одни. Вальтер терпеливо пережидал этот приступ секретности. Наконец, наклонившись к старику, и, возбужденно сверкая глазами за стеклами очков, Биркоф драматично зашептал. ---Мы только что получили передачу от Лиги Свободы. Вальтер взглянул на молодого товарища с добродушным смешком: ---Понятно. И как это поможет мне в жизни? ---Там про Никиту. Услышав дорогое имя, старик почувствовал знакомый укол в сердце. Он моргнул и торопливо перевел взгляд на работу. А его голос теперь звучал тускло и печально: ---И что там, про Никиту? Биркоф, бледный от волнения, наклонился еще ближе: ---Она ЖИВА. Сияющая улыбка растянулась на пол его лица. Оружейник недоуменно уставился на молодого друга: ---Что значит, жива? ---Совсем жива! Я видел видео! Вальтер недоверчиво взмахнул рукой. В голове закружились тысячи мыслей. «Неужели, правда? Жива!» ---Ушам своим не верю! А какое отношение послание Лиги Свободы имеет к жизни Никиты? ---Я так понял, что они захватили ее перед самым взрывом. Удивительно, как успели, правда?! Времени-то совсем не оставалось! Вальтер снова нахмурился и покачал головой. «Никита и Лига Свободы…. Это плохо». ---Так она была в плену у Лиги Свободы? ---Наверное. Они посмотрели друг на друга, осознавая серьезность ситуации. Наконец, кашлянув, Вальтер нерешительно произнес: ---Насколько это было ужасно? Биркоф задумчиво покачал головой: ---Я мало видел. Ну, конечно, счастливой она не выглядела. Старик переживал и нервничал от невозможности помочь любимице: ---Так… чего они ждали так долго? Юноша пожал плечами. Детали истории его не слишком интересовали. ---Откуда я знаю? Мне известно только, что еще вчера Никита была живой. Тут он снова вспомнил о конспирации и подозрительно оглянулся, предупреждая Вальтера: ---Только никому, ладно? Мне пора идти. ---Конечно. Вальтер, наблюдая за уходом Биркофа, чувствовал счастливую растерянность. «Главное, она жива». Вычислить координаты Лиги для Бирки не особо сложная задача. Малыш обязательно раскопает, откуда велась передача. Тогда они смогут уничтожить Лигу и спасти его Сладенькую одним ударом. Старик вернулся, было, к шлему, но руки плохо слушались, а пальцы дрожали от волнения. «Как работать после такой встряски?» Он поднял глаза на стеклянную голубятню и, с удовлетворением, заметил совещающихся начальников: мрачных Шефа и Мэдлин. «Держу пари, девочка подпортила ваши планы, верно, стервятники?» Вальтер довольно улыбнулся и снова занялся шлемом. Но тут краем глаза старик заметил Акермана, спускающегося от Шефа, и, идущего через Главный Зал, с самым мрачным выражением на лице. «И этот не слишком счастлив сегодня». Мысли о счастье - несчастье, натолкнули оружейника на воспоминания об еще одном человеке. Вот уж кто точно будет доволен! Майкл Сэмюэль. Его, правда, нет сейчас в Отделе, Майкл в отъезде до завтрашнего утра. Интересно, а кто-нибудь уже сообщил ему новости? Вряд ли. Зная, Мэдлин…. Вальтер был уверен, что она скажет Майклу о Никите только лично, имея возможность наблюдать непосредственную реакцию подчиненного. ************ ---Какого черта, Мэдлин? Шеф еле дождался, пока Акерман выйдет из комнаты, что бы накинуться с расспросами на свою заместительницу. Его светлый взгляд метал громы и молнии. ---Лига Свободы обнаружила ее перед взрывом? И Никита была их пленницей все шесть месяцев? Мэдлин, как всегда, выглядела спокойно, но в темном взгляде сейчас тлел гнев. ---Похоже, что так. Шеф щелкнул пультом, и экран замерцал посланием от Лиги Свободы еще раз. Оба внимательно наблюдали за действием короткого фильма: как вела себя Никита, как выглядела, каким испугом сияли ее глаза, как шарахалась от прикосновений главаря…. Не найдя объяснений для своих вопросов, Шеф вспылил: ---Это бессмысленно! Покачав головой, он зло отключил изображение: ---Если она была у них все шесть месяцев, то почему запись состоялась только два дня назад? Почему прислали ее лишь теперь? Взглянув на Мэдлин, он увидел в ее лице отражение тех же вопросов: ---Чего они хотят? Сложив руки перед собой, Мэдлин задумалась: ---Похоже, они добиваются переговоров, что бы вернуть Никиту. Шеф с насмешливой иронией посмотрел на нее: ---Они хотят выкуп? Хотят заставить нас платить за ее жизнь? Мэдлин чуть приподняла бровь и сухо улыбнулась в ответ: ---Определенно. Именно этого им и надо. Мужчина покачал головой. «Безумие. Никита жива… и в руках у Лиги Свободы. Черт побери! Они каждый день пускают оперативников в расход …. Так почему именно с Никитой произошла осечка?» И сразу же за этими мыслями в голове всплыло имя. «Майкл». Шеф разглядывал Отдел сверху, лихорадочно рассуждая. «Майкл не смог ликвидировать Никиту? Он знал, что она осталась жива? И то, что находилась в плену у Лиги Свободы?» Но, всесторонне оценив вариант, Пол вынужден был отказаться от него. Поведение Майкла за последние полгода полностью опровергало любые подозрения на его счет. Пол готов был поклясться, что Майкл считал Никиту погибшей. Он оплакивал ее смерть - это точно! А не составлял планы по спасению из плена или поиску девушки. Но… объяснение должно было существовать. И Шеф собирался его найти. ---Где Майкл? Мэдлин кивнула, ожидая вопроса. ---Несколько часов назад он зарегистрировался из Южной Африки. Майкл предупредил Биркофа, что линия небезопасна, и обещал подробно отчитаться завтра утром, по возращению. Пол метнул взгляд на Мэдлин. Она, приподняв бровь, ответила ему понимающей улыбкой: ---Очень интересное развитие событий. ---Да, уж! Вопрос только…,---Шеф еще раз оглядел Отдел, и бесчисленное количество сценариев закружилось в его голове,---…что мы будем с этим делать?
veda: Предупреждение: Отрывок содержит сцены категории NC-17. Если вас смущают откровенные эротические описания, не читайте этого. ---------------------------------------------------- ************* Хотя в течение трех прошедших лет я потратил на наблюдение за Никитой гораздо больше времени, чем сам готов был признать, но никогда, однако, не видел картины, подобной сегодняшней. Она лежит на животе поперек кровати, подперев голову руками, и смотрит на меня. Я сижу рядом, слушая ее живописный рассказ. Никто из нас не трудится одеться, лишь слегка прикрываемся простынями. Но смущение или неловкость абсолютно не мучают. Никита - энергичная, оживленная. Ее глаза искрятся, повествуя о побеге после взрыва, о местах, где пришлось пожить, о людях, которых встречала. С особой нежностью рассказывает о владельцах кафе в Лионе. Это то самое место, где Никита работала, когда до нее добралась Лига Свободы. Часть, повествующая о плене, не столь оптимистична. Ее голос подрагивает, открывая мне, скорее всего, не полные факты, но я не настаиваю. Пусть скажет то, что сочтет нужным: плен, побег…. Будучи так близко, не могу противиться искушению. Я слушаю, а кончики пальцев неторопливо скользят вдоль позвоночника, запоминая на ощупь изящные линии ее спины. Отвлеченная прикосновениями Никита дарит мне чувственную, жаркую улыбку и снова продолжает рассказ. ---Последнее, что удалось расслышать – координаты. Операторы Лиги, переговариваясь, упоминали Лион. Ну, вот я туда и отправилась…. Наши глаза встречаются на долгое мгновение. Но потом Никита вспыхивает и отворачивается, поняв, что выдала мне больше, чем собиралась. Я молчу, ошеломленный. Столько сомнений мучило меня, столько предположений о причинах ее присутствия в Лионе. А ответ, выходит, простой…. Она была там ради Отдела,… ради меня. И все же не могу сдержаться, что бы ни спросить: ---Почему? Никита удивлена: --Почему? Протягивая руку, дотрагивается до моего бедра. Пальцы смущенно рисуют на коже только ей понятные знаки. Я не мешаю, но и не отвечаю. Наконец, поднимая глаза, смотрит на меня: ---Должно быть, старая привычка. Пальцы скользят уже по всей длине бедра, и я едва сохраняю спокойствие. ---Террористы не скрывали своих планов. Я слышала, что их цель - Отдел, а место действия - лаборатория в Лионе, ---девушка пожимает плечами,--- Я не могла позволить Отделу попасть в засаду. Надо было предупредить. Она смотрит на меня сияющими глазами: ---До сих пор не могу поверить, что все-таки сделала это. Скользнув вверх по ее спине, мои пальцы запутываются в белокурых волосах на затылке: ---Я рад, что ты это сделала. Она нежно улыбается в ответ: ---Я тоже. Будто исчерпав последние силы своим признанием, Никита опускает голову на руки и закрывает глаза. Любуясь, раздумываю, с горечью, о ее жизни на свободе. Конечно, девочке пришлось не сладко. Будь ей хорошо, разве бы созналась сегодня, что потерялась между мирами? И везде чувствует себя чужой? «Если бы я только мог….» Закрывая глаза, приветствую ту же горестную безнадежность, о которой плакала Никита в моих объятиях. «Что я могу сделать? Забрать в Отдел, не могу. Ее там ликвидируют, она уже мертва для них. Разве не от этого ее спасал, помогая сбежать? Но она не принадлежит больше и обычному миру. Как призрак. А сам я кто? В последние шесть месяцев, уж точно, был скорее мертвым, чем живым». Внезапно замечаю, что небо за окном начинает светлеть. Значит, скоро пора уезжать. Через несколько часов я оставлю Никиту (для ее же безопасности) и никогда не буду искать новых встреч. Обернувшись к девушке, вижу, что она крепко спит, положив голову на руки. Не могу сдержать улыбки. Никита напомнила мне маленького сына, способного заснуть на середине произносимой фразы. В моем сердце – нежность. И не в силах противиться искушению, я ложусь рядом. Она разговаривает во сне, когда, крепко обняв расслабленное тело, прижимаю ее к себе. И закрыв глаза, впервые за много месяцев я не чувствую холодного отчаянья. Все, что я чувствую – это Никита в моих руках. ********** Подземелье базы Лиги Свободы. Темнота и гнилостная сырость. Стенли Шейс – здесь. Я точно это знаю. Но почему не получается отыскать его? Путаясь в извилистых коридорах, я теряюсь. Ну, где же он? Бросаюсь в первую же открытую дверь и врезаюсь в кого-то. Такой знакомый запах. Чьи это духи? Поднимая глаза, вижу перед собой Мэдлин. Стоит и смотрит. ---Пустите, Мэдлин. У нас кончается время. В ответ она качает головой и улыбается: ---Ты не найдешь его. Разозлившись, давлю на нее сильнее: ---Что вы с ним сделали? ---Ты никогда не найдешь его, Никита,---наклоняясь, она касается моего лица,---И никогда не освободишься от Отдела…. Почему ты не хочешь этого принять? Я отскакиваю в сторону. ---Нет! Вы лжете! Повернувшись в ней спиной, бегу изо всех сил. И вдруг! Сердце в груди начинает биться сильнее. В конце коридора. Я узнаю эту темную высокую фигуру. ---Майкл! Но он отворачивается и уходит от меня в темноту. ---Майкл, пожалуйста! Я бегу за ним и плачу, чувствуя горящее пламя у себя за спиной. Коридор за коридором, напрасный бег в темноте. Я не ищу больше Стенли, я ищу только Майкла. Резкий дым нестерпимо режет глаза. Значит, я не сумею отыскать его. Он бросил меня. В отчаянье падаю на колени, и боль предательства разрывает мне сердце. Я не могу быть такой одинокой. Пожалуйста,… пожалуйста,… Майкл…. ************* Кто-то больно ударяет по лицу, и я реагирую инстинктивно. Из глубокого сна вырывает крик Никиты. Открыв глаза, замечаю, что сильно сжал ее руки, и Никита кричит от боли. Отпуская, сажусь и усмиряю быстрый стук сердца. Девушка мечется по кровати, борясь с невидимыми демонами. У нее кошмар. Неспособный наблюдать эти мучения, протягиваю руку, что бы разбудить. Но едва дотрагиваюсь до плеча, как Никита переворачивается на спину и выкрикивает мое имя. В хриплом голосе столько отчаянья, что я ошеломлен. «Черт возьми, что ей снится?» ---Майкл, пожалуйста! Она дрожит от рыданий, и слезы текут по лицу. Трясу за плечи, мягко пытаясь разбудить. ---Никита…. Она упорно вырывается из рук, но я сжимаю пальцы крепче: ---Никита… это только сон… просыпайся. Глаза открываются, и она смотрит на меня так, будто видит впервые…. А потом начинает горько плакать. Не понимая, проснулась, Никита или все еще спит, касаюсь рукой лица. И тут горе неожиданно оборачивается яростью. Согнув ноги в коленях, она отпихивает меня в сторону. Но когда получаю удар в челюсть, терпению приходит конец. Перехватив запястья, прижимаю ее коленом к кровати, не забывая уворачиваться от брыкающихся ног. Ярость иссякает так же спонтанно, как начинается. И она снова тихо плачет. Похоже, Никиту до сих пор мучает кошмар, она так и не проснулась. Отпуская ее, ложусь рядом и крепко обнимаю. Почувствовав дружественные руки, девушка оборачивается и прижимается ко мне всем телом, пряча лицо в мою шею. Ее дыхание все так же прерывисто. Не переставая плакать, Никита шепчет: ---Ты бросил меня. *********** ---Ты бросил меня. От этих слов меня пробирает дрожь. «Она все еще спит»,---уговариваю сам себя. Крепко обнимая, пытаюсь вспомнить советы семейного доктора, который тот давал Адаму. Мой мальчик тоже мучился ночными кошмарами. «Главное, не пугайте. Спокойно, тихо и ласково разговаривайте с ним». Гладя по светлым волосам, отвечаю. Но голос мой спокойным назвать нельзя: ---Я знаю. Перестав всхлипывать, она привстает. Смотрит на меня смущенными ясными глазами и вытирает мокрое от слез лицо: ---Что такое? Прижимаюсь губами к ее соленой от слез щеке: ---Ты спала. Она хмуро и настороженно смотрит мне в глаза: ---Я говорила во сне? ---Да,---гладя плечи, чувствую, как успокаивается ее дыхание. Перевернувшись на спину, Никита смотрит в потолок. Не глядя на меня, просит дрожащим голосом: ---Скажи мне, о чем. Не хочу усложнять ситуацию, но и лгать ей тоже не собираюсь: ---Ты сказала, что я бросил тебя. В ее глазах – боль и слезы. Я не могу этого видеть. Обняв, заставляю лечь ко мне на грудь. Всхлипывая, Никита пытается что-то сказать, но у нее не выходит. Тогда, взяв в ладони соленые мокрые щеки, притягиваю к себе и начинаю целовать. Она целует меня в ответ. Но через несколько секунд отстраняется, что бы взглянуть в глаза. Долго не решаясь, все же спрашивает: ---Почему ты не сказал мне…. Вижу, что вопрос мучил ее долгих шесть месяцев нашей разлуки. ---Я не мог,--- снова целую ее. Трепещущие закрытые веки, мокрые от слез щеки, уголки сочных нежных губ. ---У меня не было времени. Каждое произнесенное слово делает груз моей вины чуть легче. ---Это был единственный способ. Никита дрожит, потому что рот прижимается к ее шее, пульс лихорадочно подскакивает под моими губами. ---Они бы узнали. Не слышу собственный голос, так сдавленно он звучит. Зато чувствую быстрый стук ее сердца, когда, наконец, касаюсь губами розовых губ: ---Они бы убили тебя…. Руки Никиты, скользя, обнимают за шею, а губы сильнее приникают к моим губам. Едва перевожу дыхание, когда, склоняясь надо мной, она касается кожи мягкими и теплыми грудями. Опуская руки вдоль спины, прижимаю ее бедра сильнее, и мое тело напрягается в страстном ожидании. Вздохнув, она прерывает поцелуй, который становится все горячее. Глядя в глаза, обводит мой рот мягким кончиком пальца. В ее взгляде такая печаль, что сердце щемит в груди. Не говоря ни слова, мы оба понимаем, что каждое касание, каждый наш поцелуй, делают расставание еще трудней. Разве эгоистично использовать последний шанс, что бы почувствовать себя живым? Но я ведь знаю гораздо лучше, чем Никита, как нелегко нам будет пережить последствия этой ночи. Имею ли право просить ее, сделать их еще тяжелее? Только беда в том, что Никиту не надо просить. Интуитивно почувствовав колебание, она быстро наклоняет голову и целует меня горячо и отчаянно, не оставляя выбора. Ее пальцы впиваются в плечи, а рот жаден и настойчив, доказывая, что ничего не беру силой. А все, с готовностью, отдает мне сама. И нет ни единого шанса, что смогу уйти сейчас. Не теперь, когда мое сердце и мое тело дрожат от желания быть с нею. Почувствовав, что смиряюсь, Никита отпускает мои губы. Глядя в сияющие глаза, любуюсь ею. Мои руки медленно скользят по лицу, обрисовывая прекрасные черты: чистую линию челюсти, круглый, маленький подбородок, ямочку над ним. Подушечкой большого пальца играю с припухшей нижней губой. Она трепетно вздыхает, когда касаюсь волос, и пальцы запутываются в золотистых прядях. Выныривая из сияющего облака, глажу длинную шею и обвожу изящную ключицу. Положив руки на плечи, она садится, скользнув коленями по обеим сторонам моих бедер. Сжимаю зубы в мучительном удовольствии, ощущая ее жар. Выгибаюсь, что бы почувствовать ее сильнее. В ответ на давление моих бедер, у Никиты перехватывает дыханье. И слыша ее глубокий прерывистый вздох, приветствую наплыв сладостно-горькой волны желания. Слишком нетерпеливого, слишком жадного…. В окнах бледнеет ночь, горизонт зажигается яркой полоской рассвета. Зная, что очень скоро должен буду уйти, я закрываю глаза и, в последний раз, отпускаю свои чувства на волю. *********** «Слишком мало времени». С отчаяньем, прижимаюсь к Майклу, что бы почувствовать кожей кожу. Но этого не достаточно. Мне никогда не будет достаточно…. И я не понимаю, где мне искать силы, что бы оторваться от него и позволить ему уйти. Осознаю, как была права, когда боялась отдаться Майклу. В интуитивный момент ясности, ощущая роковую черту, застыла от ужаса. Я так боялась… не Майкла, конечно, а собственных чувств. Того, что скоро случится… Утра, которое неизбежно последует за нашей ночью. Возможно, было бы легче, если б никогда не узнала его власти надо мной. Дрожи, вызываемой одним касанием руки, пожара в крови, от единственного поцелуя…. Майкл зажигает меня так ярко, что едва могу стерпеть возникающий накал эмоций. Когда вижу его, дотрагиваюсь, разум полностью предает, и я способна только чувствовать. Майкл касается лица и волос, его руки, гладящие меня, так неторопливы и внимательны…., будто пытаются запомнить наизусть. Опускаю ресницы в молчаливом отчаянье, потому что вижу тоску в потемневших зеленых глазах. И знаю, это лишь отражение моего собственного горя. Подражая его движениям, касаюсь лица, целую сильную шею, обвожу, кончиками дрожащих пальцев контуры широкой груди. «Я хочу помнить»,--- думаю лихорадочно, пытаясь остановить наворачивающиеся на глаза слезы. Погружая руки в непослушные вьющиеся волосы, перебираю каштановые мягкие пряди. «Я хочу чувствовать что-нибудь еще, кроме темной пустоты внутри, когда Майкла не станет рядом». И уже не имеет значения, что разгорающийся день, делает боль моей потери еще тяжелей. Порывисто и часто дыша, Майкл наблюдает за мной сквозь полуопущенные ресницы. Глядя в затуманенные глаза, опираюсь, для равновесия, руками на его грудь и начинаю движение. Под влажными ладонями быстро и нервно бьется сердце. И мое стучит точно так же, когда сильные руки ложатся, удерживая, на бедра, а большие пальцы мягко поглаживают вздрагивающий живот. Между ног у меня пожар, разгорающийся все сильнее. А я заставляю стонать Майкла, стискивая коленями бока и горячо прижимаясь к его паху. Властные пальцы впиваются в бедра. Но он не подгоняет меня и не торопится сам. Наоборот, мы не хотим спешить… только не в самый последний раз…. Наклоняясь, жадно целую приоткрытый рот. И кружится голова, когда ощущаю меж собственных влажных бедер, его горячую и твердую готовность. Могу лишь подчиняться решительно приподнимающим меня рукам, и, впитывая чувственную дрожь Майкла, медленно опускаться обратно. Гнетущая меня пустота заполнена сейчас так жарко, что слышу собственный срывающийся голос, выкрикивающий имя, обжигающего меня мужчины. Время застывает, продлевая наше мучительное наслаждение. Медленные страстные движения танцующих тел, пойманных в ловушку ненасытной потребностью. И знающих, что этот танец - последний. Холодные лучи рассвета уже начинают проникать в комнату, разрушая наш чувственный сумрачный мир. Но, в панике жмуря глаза, пытаюсь игнорировать их. Еще рано! Что бы отпустить моего мужчину, я должна запомнить его, отпечатав память о нем в своем теле. Майкл целует горячим, настойчивым ртом, и поцелуи полны отчаянья, потому что он ускоряет темп. С каждым толчком бедер во мне нарастает напряжение, неизбежно ведущее к развязке. Сквозь бешенный шум крови звучит хрипловатый шепот, и я едва различаю гортанность французских слов. Ни вникнуть в них, ни осмыслить, Майкл тянет к себе мои бедра. То ли целует, то ли кусает напряженные груди. Закрывая глаза, отдаюсь возрастающему напору. Эмоции переполняют тело. И в этот момент умелые пальцы настигают меня с разрушающей точностью. Я потеряна под властью рук, ласкающих лихорадочную боль между моими бедрами. Тело дрожит, а легкая рябь, пульсирующая в глубине живота, превращается в шторм, уносящий меня к краю мира. Скручивая судорогами мышцы, чувственные волны накрывают одна за другой, не позволяя вздохнуть. Слыша собственный крик, ощущаю руки Майкла, сжимающего плечи. Рывок. И мы катимся вниз по растерзанной нами постели. Теперь он склоняется надо мной, обжигая шею, горячим, резким дыханьем. Кончаются нежность и медлительность. Он берет меня с грубым отчаяньем, каждым толчком вдавливая в кровать. Так же жесток его рот. Губы, язык не оставляют меж нами пространства и не позволяют дышать самой. Когда по блестящему от пота, мускулистому телу пробегает первая дрожь, в глубине меня возникает пульсирующий ответ. Поднимая навстречу бедра, жадно стараюсь вобрать, задержать, оказаться еще ближе. Ненасытный голод толкает меня к Майклу. Мучимый тем же недугом, он, дрожа, накрывает мой рот, вдыхая в губы «Никита…». Но действительность разрушает наш мир, где скрывались только вдвоем. Прижимаясь к влажной шее Майкла, с налипшими колечками волос, я пытаюсь забрать с собой теплый запах и вкус его кожи. Лишившись дыханья и сил, я целую вечность лежу у широкой груди, завороженная ровным биением сердца. Но вот пальцы Майкла, скользнув под мой подбородок, заставляют смотреть в глаза. Зеленый взгляд темней, чем обычно, и горе в нем переплетается со страстью. С трудом сглотнув, молчу, но он читает все чувства по моим глазам. Нежно и мягко целуя, прижимает губы к губам. Я опускаю ресницы в отчаянье, это его - «Прощай». ********** В окнах бледнеет ночь, горизонт зажигается яркой полоской рассвета. Зная, что очень скоро должен буду уйти, я закрываю глаза и, в последний раз, отпускаю свои чувства на волю. Никита кончиками пальцев легко касается моего лица, наклоняясь, нежно целует шею. Длинные светлые волосы, упав и рассыпавшись, мягко щекочут кожу. Гладя спину, медленно спускаюсь к бедрам и вдыхаю полной грудью сладкий аромат ее кожи. Именно он напрягает мое тело в безусловном горячем желании. Внезапно вспоминаю, что наше время почти окончено, и разгорающийся день разведет с Никитой навеки. Сердце сжимается от тоски, но тело продолжает желать. Мысли о расставании и возможных проблемах не охлаждают, наоборот. Сейчас я хочу ее сильнее, чем когда-либо раньше. Девушка надо мной, шевельнувшись, меняет позу. Открывая глаза, встречаю синь ее манящего взгляда. Никита, усевшись на мои бедра, прижимается к ним горячей влажной промежностью. И чувственный жар прекрасного белого тела, для меня, словно песня сирены, которой нет ни сил, ни желания противиться. «Я должен быть сильным за нас двоих»,—последняя сознательная мысль, бесследно тающая под соблазнительными движениями ее бедер. Тонкие пальчики ласкают грудь, вызывая стон. А горячее давление напротив моих бедер заменяет все мысли о силе и сдержанности на бушующие сексуальные эмоции. Вижу, что Никита на этот раз хочет быть ведущей, но физически не могу удержать ладони вдали от нежной кожи. Поднимая руки, я кладу их на белые бедра. Кровь, зажигаясь, стремится толчками к паху, потому что медленный танец Никиты окончательно рушит остатки моего самообладания. Непослушные руки сами крепко сжимают девичьи бедра, пока я отчаянно борюсь с потребностью бросить ее на спину и взять… быстро, грубо…. Стискивая зубы, заставляю себя успокоиться. Потому что точно знаю, моя фантазия - это не то, чего хочет сейчас Никита. Она, как и я, прекрасно понимает: наше время почти истекло. И реальная жизнь врывается в уютный ночной мирок, разлучая нас. А пока еще есть отсрочка…. Она собирается взять с собой воспоминания об этой ночи, так же как раньше позволила мне запомнить ее навсегда. Борясь с собственными демонами, снова встречаю сияющий синий взгляд. С болью и страхом, читаю в прекрасном лице полное и безоговорочное доверие. Сдвигаясь чуть дальше и прижимаясь сильнее, Никита, инстинктивно, зовет меня к себе. Перевожу дыхание. Проскользнув под ее бедра, мои руки приподнимают девушку. Желая ее слишком сильно, я не могу дольше ждать. В голове мутится, и целый мир сужается до женщины в моих руках… горячей, напряженной, влажной…. заставляющей дрожать от экстаза, когда принимает в себя. Опускаясь, она, задохнувшись, произносит мое имя. А когда проникаю глубже, Никита кричит, подвергая мою стойкость еще одному испытанию. Сдержавшись, позволяю самой повести этот танец. И кладя мне руки на плечи, она начинает медленно двигаться. Мы целуемся, и ее поцелуи, как всегда, обжигают меня. А нежные, склоненные ко мне груди, заставляют дрожать руки, сжимающие их. Подняв голову, я целую ее соски, превращая губами и языком их в твердые яркие бусины. Но когда мои зубы прикусывают нежную кожу, Никита начинает задыхаться и, закрывая глаза, напрягается надо мною. Проникнув рукой между ее ногами, мягко касаюсь пальцами русых завитков. Уговариваю и глажу, пока, потеряв дыханье, она не начинает дрожать всем телом, послушная моей руке. Наблюдая за ней, видя трепещущие от наслаждения ресницы; белые зубы, закусившие, истерзанную этой ночью губу; порозовевшие щеки, яркие ягоды сосков и мучительно сжавшиеся бедра, я не могу дольше сдерживать поднимающуюся волну голода. Сердце грохочет в груди, когда, ускоряя движения, резкими толчками устремляюсь в ее манящую и скользкую глубину. Она застывает надо мной, балансируя по краю чувственной бездны. И резко прижав к себе ее бедра, я вынуждаю Никиту переступить черту…. Волны ее дрожи и хриплые вскрики, заставляют меня окончательно потерять голову. Дикое, животное желание брать и иметь, отметая мягкость и, даже, нежность, берет верх. Обняв ее за плечи, в рывке, заставляю перевернуться, уронив Никиту спиной на смятые перекрученные простыни. И тут же уткнувшись лицом в ароматное тепло женской шеи, начинаю входить в нее с жестоким напором. Никита встречает меня без колебаний, и, через мгновение, ее длинные ноги уже сжимают мои бедра. Я не хочу, что бы все закончилось быстро. Я готов провести так вечность. Но наши тела не ведают лишних сомнений, и огненная буря между ними не может быть долгой. Ногти Никиты, впиваясь, бороздят мою спину. И в данный миг я уверен, это - то, чего мы хотим… темное, страстное, жгучее слияние тел и душ. Прижимая ее к постели, грубо и страстно целуя, ловлю каждый вздох Никиты и каждый тишайший стон. Не видя и не слыша мира, наступая и отдаваясь, мы сплетаемся в чувственном танце, который отныне, я знаю, навсегда покорит мою память. Ее губы теплы и мягки, а язык, касаясь моего, сотрясает дрожью все тело. Напрягаясь в ожидании, я страстно хочу завершения и, одновременно, больше всего мечтаю, что бы это никогда не кончалось. Но сдавленные всхлипы Никиты, и подгоняющие руки на бедрах, не оставляют мне шанса оттянуть неизбежный конец. Целую ее жестко, грубо, нежности совсем не осталось. И прижимаясь крепче, Никита отвечает мне тем же. А когда ее напряженье рассыпается подо мной в волнах дрожи и жара, окончательно сдаюсь и сам теряюсь в ней. Слышу лишь собственный голос, повторяющий ее имя, и чувствую требовательные губы, не отпускающие меня…. Мы едва переводим дыханье в путанице влажных горячих тел, и все еще наслаждаемся единством, но предательские мысли уже возвращаются в мое сознание, отравляя чистую радость момента. Я теряю ее, и мне хочется выть от тоски. «Слишком рано… слишком скоротечно… слишком желанно… никогда не достаточно». Прижимая Никиту к сердцу, перекатываюсь на спину и устраиваю ее на своей груди. Кладя голову на мое плечо, она прячет лицо у шеи. А прерывистое дыханье, обжигая, щекочет мне кожу. Закрывая глаза, наблюдаю, как замедляется собственное сердце, и по телу разливается усталое удовлетворение. А в душе растет сожаление. Сожаление, но не раскаяние. Я не раскаиваюсь ни в чем. И не отдал бы назад и минуты из проведенной с Никитой ночи. Только очень трудно жить, теряя, но при этом, точно зная, как могло бы все дальше сложиться. Никита тяжело вздыхает, сдвигается, и обнимает за талию. А я ласково глажу влажную спину, ощущая нервную дрожь под кончиками собственных пальцев. Никита прячется глаза, будто в страхе. Пытаясь успокоить, беру за подбородок и поднимаю ее лицо к себе. Но то, что вижу в синей глубине, заставляет останавливаться сердце. Огромная потребность во мне. Горе. Страсть. Голос подводит и слова, что собираюсь сказать, испаряются. Но мы и без слов видим правду в глазах друг друга. Наклоняя голову, целую: долго, нежно, не желая отпускать. Когда же отстраняюсь, Никита отводит взгляд, полный непролитых слез, и снова прячет лицо, уткнувшись мне в шею. В комнате медленно светлеет, а прохладный утренний воздух остужает переплетенные тела. Усталость и печаль давят на веки, заставляя расслабиться, прикрыть глаза. И я сдаюсь, натягивая на нас смятые простыни, потому что очень хочу унести с собой… воспоминания о Никите, заснувшей в моих руках. ************* Рассвет неизбежен, знаю. Но знание не утоляет печали. Поэтому, в светлеющей каюте, мне больше, увы, не уснуть. Зато рядом спит Никита, ворочаясь, и, прижимаясь во сне жарким телом. А я, прикрывая глаза, пытаюсь быть сильным. Мне это всегда удавалось… раньше. Но сейчас…. Смотрю на нее и… заболеваю. Я должен идти. Да, должен. Но как справиться с потребностью, повернуться спиной к целому миру и потерять себя в женщине, которая спит рядом? Пониманием, что такой поступок безумен? Нет, не выходит. Знание и здравый смысл мне сегодня не помощники. Невозможность остаться, делает желание только острей. И такая иррациональность сбивает с толку мой рассудочный нрав. Осторожно высвобождая руку из-под ее головы, пытаюсь не разбудить. Шепча во сне мое имя, Никита переворачивается на живот и обнимает подушку. От ее искренности и доверчивости мне трудно дышать. Несколько минут, просто, сижу рядом. Смотрю и собираюсь с силами, что бы уйти. «Эта ночь была ошибкой?» Не думаю…. Наша любовь стала неизбежным финалом цепочки событий, начавшихся с прихода Никиты в Отдел, три года назад. Зная, что промедление лишь ухудшает ситуацию, встаю и беру одежду, заботливо сложенную на столе. Никита собрала вещи, пока я дремал. И этот трогательный жест тоже ранит. Мне требуются все силы, что бы повернуться спиной к девушке, захватить одежду и зайти в крошечную ванную. Десятью минутами позже, умывшись, одевшись и кое-как отряхнув черное пальто от пыли, собранной им на деревянном полу, стою у постели Никиты, любуясь спящей девушкой в последний раз. Прекрасно осознавая, что и так сильно задерживаюсь, все же медлю. Не могу уехать, не попрощавшись. Но и будить ее сам не хочу. Память о сонном теле и горячих руках, обнимающих меня за плечи, слишком тревожит. Поэтому, напрасно гоня из мыслей соблазнительные образы, выхожу на палубу. Я подожду пробуждения Никиты здесь. Так будет безопаснее. Свежий утренний бриз холодит лицо, а яркое солнце режет усталые глаза. Засунув руки в карманы пальто, брожу по палубе судна, оглядывая окрестности. Правда, скорее, по привычке, чем из необходимости. Смотрю на реку, а мысли, снова и снова, возвращаются к женщине, спящей в каюте. С изумлением понимаю, что ничего не знаю о дальнейших планах Никиты на жизнь. «Я ведь имею право хотя бы спросить?» Мы потратили целую ночь, любя друг друга. И сила нашей взаимной страсти даже сейчас поражает меня. Однако, потворствуя своим желаниям, мы не словом не обмолвились о будущем. А, между тем, жизнь в Отделе без Никиты почти пугает меня. Но и просить ее вернуться, я не имею права. Никита не принадлежит Отделу,… и никогда не принадлежала. Верю, она – невинная, попавшая в нашу организацию из-за судебной ошибки. И не заслуживает такой судьбы. Закрывая глаза в отчаянье, я разрываюсь надвое: понимая, что справедливо, и желая совсем иного. ************ «Холодно. Почему же мне так холодно?» Жмуря глаза от яркого солнечного света, я переворачиваюсь на другой бок и шарю рукой по постели. И снова под пальцами лишь холодные смятые простыни. В ужасе сбрасываю покрывало, сажусь и свешиваю ноги с краю кровати. «Господи! Он все-таки это сделал! Уехал и не попрощался. Как он мог, после такой ночи…?» Кровь приливает к лицу, потому что память услужливо рисует перед моим внутренним взором картины прошедших часов. И пробуждающееся желание не заставляет себя долго ждать. Пытаюсь охладить ладонями пылающие щеки и ругаю саму себя. «Нет, а чего ты, собственно, ожидала? Думала, что одна ночь все изменит? Заранее же было ясно, как сложится дальше. Да, мы провели вместе изумительную ночь любви. Но это время закончилось и больше никогда не повторится». Однако, не смотря на все уговоры, сердце рвется от боли. Расстроенная, я поднимаюсь с кровати и без всякого энтузиазма начинаю рыться в собственном рюкзаке. Мне нужна чистая одежда. Вчерашние вещи пропахли Майклом. Может быть, на деле, оно и не так. Но, глядя на рубашку, что он стянул с меня вечером, я чувствую запах Майкла, и в животе закручивается вихрь. Целый день подобной пытки мне не вынести. Раскопав брюки и слегка поношенный свитер, собираюсь одеться. Но тут… шаги над головой заставляют пробежать по спине холодную волну дрожи. Только через мгновение до меня доходит, кто это может быть. «Чертов, Майкл!»--- размышляю в запале и торопливо направляюсь в ванну. Из крошечной раковины интенсивно плещу в лицо ледяной водой и пытаюсь хоть чуть-чуть привести себя в порядок. Зеркало отображает лохматую заспанную ведьму. Мдааа…. Пальцами и расческой старательно распутываю свалявшиеся колтуны. Сейчас, когда уши внимательно ловят каждый звук, раздающийся с верхней палубы, я могу проследить маршрут Майкла. «Нетерпеливо вышагивает от борта до борта»,--- констатирую с унынием,---«Господи! Неужели прощание должно быть таким неуклюжим?» Было бы куда приятнее проснуться вместе, в одной постели и встретить утро, глядя глаза в глаза. Правда, тогда… прощание могло бы затянуться. Стараясь отогнать мысли о возможном развитии событий, поспешно натягиваю чистое белье и верхнюю одежду. «Только посмотрите на меня! Трясусь, как осиновый лист. И чего я так испугалась?» Шлепаясь на кровать, натягиваю носки и засовываю ноги в ботинки. Конечно, я знаю, чего боюсь…. «Но ведь понимала еще вчера, что так будет? Так почему же не могу справиться с собой?» Встаю на ноги и медленно направляюсь к лестнице, ведущей на верхнюю палубу. «Майкл возвращается в Отдел, а я уезжаю в Италию…. Вот и все… конец истории,… finito…. Нет больше тайных посланий, переписки через PDA…. Говорим друг другу «прощай»,… прошлая ночь была чудесной, но это все, что может быть между нами». Так, разговаривая сама с собой, достигаю палубы. А сердце, между тем, с каждым шагом падает все ниже. Мне предстоит самая трудная вещь в жизни. Но…. «Я уже уходила от него. Я смогу сделать это еще раз». И вот я, наконец, наверху. Один взгляд на Майкла… и все тщательно отрепетированные слова мгновенно испаряются из головы. Просто, стою столбом и смотрю на него. Любуюсь разворотом широких плеч и прямой осанкой, стоящего ко мне спиной мужчины. Майкл внимательно смотрит вдаль, будто в ожидании чего-то. Глубоко вздыхая, делаю первый шаг. Сердце, подскочив, теперь стучит где-то в горле. Я знаю, чего он ждет…, Майкл ждет меня. ************** Чувствую вибрацию ее шагов за долю секунды до того, как слышу их наяву. Горестное чувство потери разрастается. Вынужденный обернуться, что бы встретиться с ней глазами, ловлю неуверенную улыбку, сжимающую сердце от жалости. Никита проходит через палубу и садится на один из деревянных ящиков, стоящих у борта. Мы неуклюже и смущенно молчим, растеряв всю ту близость, что существовала ночью. Никита берется завязывать шнурки своих ботинок, сопровождая простую операцию излишней старательностью. Таков ее способ борьбы с неловкостью. Глубоко вздохнув, я нарушаю паузу и задаю вопрос, мучающий уже несколько часов: ---Что ты собираешься делать дальше? Справившись, наконец, с завязками, Никита ставит локти на колени и, подпирая ладонями лицо, глядит в даль. Голос звучит отстраненно: ---Уеду куда-нибудь. Мысль о потере режет меня ножом. «Но какую причину придумать, что бы заставить Никиту поддерживать связь со мной?» Не способный устоять на месте, направляюсь, за ее спиной, к другому борту. При этом, не спуская с девушки внимательного взгляда. ---Позволь мне помочь тебе. Мой тон совершенно ровен, но сам ощущаю под ледяной коркой слов огромное желание удержать. Никита немного наклоняет голову, по-прежнему, не смотря на меня: ---Майкл…,---колеблется, набираясь смелости,---… лучше, если ты не будешь знать, где я…,---голос становится тверже,--- ... лучше для нас обоих. О, я прекрасно знаю, что она права! Знаю, даже лучше, чем сама Никита. Но вчера вечером…. Держа в своих руках, я изучал ее душу. И заметил все те чувства, что пыталась укрыть от меня. Поэтому твердо уверен, Никита желает разлуки, не больше меня. И вот, глубоко вздохнув, я делаю именно то, что клялся себе не делать все прошлые шесть месяцев: ---Возвращайся в Отдел,--- сердце ускоряет пульс, пока заставляю голос звучать равнодушно,--- Я помогу тебе. Ее ответ так скор, что становится очевидным: она тоже думала про это. ---Даже если бы и хотела, как я смогу?---голос почти сердит, отчитывая меня. Но мне все равно, тон обмануть не может. Внутри себя Никита не отвергает идею полностью. И мой пульс снова ускоряется. Она устало вздыхает: ---Майкл ..., они узнают, что ты помог мне скрыться,--- пожимает плечами и оборачивается, бросая на меня короткий неуверенный взгляд,---Ничего не получится. Прекрасно осознаю, что все сказанное дальше лишь усложнит ситуацию. Однако не желаю больше скрывать свое отношение к ней. О мотивах же откровенности вообще не хочу задумываться. Подойдя поближе, и, разглядывая ее склоненную голову, начинаю: ---После взрыва…,---она напрягается,---…когда я думал, что ты не успела спастись…. Простая фраза не может передать и тысячной доли овладевшей мною вины, когда посчитал, что Никите не хватило времени для спасения. Вся тьма последних шести месяцев опять возникает передо мной. Поэтому, помня о цели, продолжаю выдерживать спокойный тон: ---Я думал, что ты мертва. Никита нервничает и не знает, куда деть руки. ---Когда я увидел тебя в Лионе, ты вернула меня к жизни. Она все еще молчит, но язык тела очень красноречив. Не способный смотреть на ее испуг, я отворачиваюсь, разглядывая даль. И произношу то, о чем никогда не собирался рассказывать вслух… правду ---Никогда не думал, что ты мне так нужна. ************* ---Что ты собираешься делать дальше? Чувствую на себе взгляд Майкла, стоящего за спиной, но не оборачиваюсь. Предстоит трудный поступок, и мне будет легче решиться, не смотря в его глаза. Расстраиваясь, что неспособна дольше завязывать дурацкие шнурки, слегка прочищаю горло и равнодушно отвечаю: ---Уеду куда-нибудь. Долгое мгновение он молчит, но, когда открывает рот, все мои планы оставаться сильной, рассыпаются прахом: ---Позволь мне помочь тебе. «О, господи, Майкл! Если б ты только понимал, что предлагаешь». Но внезапные воспоминания об Отделе остужают мои нервы. Сжав зубы, решительно отвечаю, однако, не веря самой себе: ---Майкл…, лучше, если ты не будешь знать, где я…,--- страх одиночества сжимает сердце, и я гоню его,--- ... лучше для нас обоих. Опять напряженная пауза. Потом Майкл глубоко вздыхает и бесстрастно предлагает: ---Возвращайся в Отдел. Несмотря на теплый свитер, я начинаю мерзнуть. Сама не знаю, на кого злюсь больше. На Майкла, предложившего идею («Как он смеет предлагать мне подобный кошмар?») или на себя, что задумываюсь над предложением? Воспользовавшись моей растерянностью, Майкл продолжает искушать: ---Я помогу тебе. «Пожалуйста, пожалуйста, Майкл…. Не делай этого со мной!» Опустив голову, отвечаю сердито: ---Даже если бы и хотела, как я смогу? Майкл ..., они узнают, что ты помог мне скрыться,---пожимаю плечами и, обернувшись, бросаю на него быстрый взгляд, стараясь убедить,---Ничего не получится. Он опять молчит, а я отворачиваюсь и не видящим взором гипнотизирую горизонт. Через несколько секунд слышу шаги и чувствую, как Майкл замирает у меня за плечом. Изо всех сил сжимаю руки на бедрах, пытаясь противостоять его молчаливому давлению. Наконец, низким взволнованным голосом, он заговаривает: ---После взрыва…, когда я думал, что ты не успела спастись…. Слыша его боль, ожесточенно грызу сама себя: «Трусиха! Надо было ответить на первое же сообщение». ---Я думал, что ты мертва. Открываю рот, желая утешить, и тут же закрываю его снова. Какой толк в моих запоздалых извинениях? Я не могу скомпенсировать ими полгода жизни Майкла, потраченных на жестокие угрызения совести. ---Когда я увидел тебя в Лионе, ты вернула меня к жизни. От последних слов сердце трепещет в груди, как пойманная птица. О, да, Майкл, я знаю, о чем ты говоришь. Мои чувства той ночью были точно такими же. Ужасно хочется обернуться и рассказать ему об этом, но я не могу…. Не могу рассказать…. Не могу позволить Майклу понять, ЧТО для меня значила сегодняшняя ночь. Только не теперь, когда пытаюсь порвать старые связи и уйти. Но мне ужасно больно от собственной разумности. Майкл за спиной колеблется, будто не уверенный, что стоит продолжать разговор. От его нерешительности и взволнованного дыхания, короткие волоски сзади на шее становятся дыбом, и дрожь пробегает по рукам. ---Никогда не думал, что ты мне так нужна.
марго: veda Читала запоем, не могла оторваться. Невероятно ярко, живо, как будто все происходит со мной. Чувства героев захлестывают читателя (меня), не отпускают. И когда кончилась глава - будто пропала почва под ногами. Как будто шла по мосту, а он вдруг пропал. Вика, прости, бога ради, за то, что пишу эти глупости, но Люська спит, а эмоции бурлят и требуют выхода. Спасибо тебе, дорогая, за этот шквал ощущений и картин. Ты НЕВЕРОЯТНА!!!!!!!
terra: Вик, это - ЛАВИНА. Читая твои работы, превращаюсь в Люську: губы ловят воздух, воздуха не хватает, только сдавленный стон и тучи смайлов. Ну у нас тут, кажется такого смайла и нет - который падает, а встать уже не в силах. Короче - СУПЕРррррррррррррррррр..................................
Энея: Марго , Терра - вы меня скоро притчей во языцех сделаете !!!!!!!!!!! Ржу просто сильно ...... Вик , я ещё не успела дочитать , поэтому Имоциальные комменты прибудут поЖЖЖе и я тИбе , дорогая моя , !!! Жди меня и я придууууууу .....
Lessa: Вик, - НЕПЕРЕДАВАЕМО!!! Читала затаив дыхание, местами, чуть сдерживая слезы... желая читать и читать еще и еще не отрываясь.... Это НЕЧТО!!! Спасибо огромное
Bella: ... вторю, как эхо за Марго: Спасибо тебе, дорогая, за этот шквал ощущений и картин. Ты НЕВЕРОЯТНА!!!!!!! Это потрясает, переворачивает душу, по телу бегают огромные, как слоны, мурашки. Ощущала себя внутри лавины - не хватает воздуха, да, как будто его и не нужно, а нужен только текст, и, желательно, бесконечный. Волшебно. СПАСИБО!!!!!!! Восхитительный подарок к празднику - благодарю!
terra: Bella пишет: по телу бегают огромные, как слоны, мурашки Воистину так. У меня даже не слоны - мамонты. Вик, уже перечитываю, прикинь?.... лю...........
Bella: Дорогие девушки! Поскольку я дома безинетная, сейчас уже убегаю. а темы праздничной не нашла (извините) - решила поздравить с наступающим праздником здесь! Я очень счастлива, что случайно набрела на ваш сайт - такой замечательный, теплый, милый - как родной дом! Здесь удивительно доброжелательные, безумно талантливые, веселые люди. Счастья вам, Любви, Добра!
VIOLA: Veda Вик, это что-то нереальное....мощное..сбивающее с ног......заставлюя Одна ночь.....начало утро....но за это время как будто перед тобой проносится вся жизнь....невероятно красиво отчаянно, больногорько, отчаянносладко, и обоеченно....воздух в комнате почти что слагает их мелодию...проводит звуки....кидается о стенки...как раненый зверь... Ник ..ощущение, что она , проснувшись каждый раз без Майкла умирала....и это лишь начало ее маленьких смертей , которые по возращении в Отдел начнутся беспрерывно...... Или… он,… как и я, сейчас,… потрясен безупречностью, с которой мы подошли друг другу? Оба в шоке ...от того, как много они потеряли, не давая себе свободы и одновременно сожалея о том, что дали этой лаве любви вырваться..... Неизвестно, что лучше - не познать, но сожалеть или познать , но выть от горя, что уже не сможешь познать.... . Ни он, ни она не сожалеют о случившемся, но пути назад уже нету....Они изменились.. за 1 ночь они изменились....Иметь, но не владеть...Видеть, но не прикасаться.... Когда Ник признается Майклу , что долгожданная свобода - это не свобода....она говорит эт не столько ему, сколько самому себе ... Его присутствие заставляет ее быть честной с самой собой ..... Чувства героев просто обжигают....любовь в состоянии агонии...голода...отчаяния.... Эгоистическое начало Майкла.... его безжалостное манипулирование ...он не может отпустить ее....а она готова надеть на себя эти оковы....и все-таки он ее палач , хоть здесь предательство и обман как продолжение любви...... Едва завидев ее сомнение, ее слабость, хватается и давит.... А судьба тем временем уже создала все условия для возвращения Ник в Отдел - будущее искреннее удивление и шок Майкла пр известии о том, что ник жива..запись от Лиги Свободы ...это сыграет плюсы в их ситуацию....но пока они еще этого не знают.... Спасибо, Вик, сердце при прочтении сжимается в тугой комок ....и ты рыдаешь от красоты и острой пронзительной нежности и страсти этой любви . Спасибо за это чудо , за эту маленькую жизнь . Падаю в ноги и терпеливо ожидаю продолжения
veda: Спасибо, девочки Здорово, что вам понравился мой подарочек к празднику! Конечно, чувства здесь пагубные Но зато какие красивые Я сама, пока писала, погрузилась в атмосферу по уши Вообще-то раньше довольно поверхностно относилась к этой серии. Но теперь из-за Женевьевы и ее конкретности(спасибо девушке, она обращает внимание на множество деталей, на которые мне бы лично было лениво отвлекаться), ой прониклааасььь марго пишет: Вика, прости, бога ради, за то, что пишу эти глупости, но Люська спит, а эмоции бурлят и требуют выхода. Да ты че извиняешься за такое?! Наоборот, мне ЖУТКО приятно. Я счастлива, что могу поделиться своими ощущениями и задеть ими остальных. марго пишет: Спасибо тебе, дорогая, за этот шквал ощущений и картин. Ты НЕВЕРОЯТНА!!!!!!! Кто уж невероятная-это ты, дорогая . Если бы не твои переводы, я бы ни за что не сподвиглась. terra пишет: Читая твои работы, превращаюсь в Люську: губы ловят воздух, воздуха не хватает, только сдавленный стон и тучи смайлов. Оооо, это гууууддд! Твое здравомыслие, золотце,- это мой вызов . Разве не приятно терять почву под ногами(причем виртуально, а это совершенно не опасно. )? Энея Люсь. звони. Когда ты хочешь Так как ты любишь.... Lessa Тонь, мне ужастно приятно, что тебе так нравится . таю от твоих чудесных слов! Всегда подозревала, что ты очень страстная и романтичная девушка. Ну. все мы здесь такие, чего ж тут скрывать? Bella И тебя с праздником. Я тоже очень рада, что ты нас нашла! А мурашки на коже размером, как слоны, от избытка чувств-это, практически, наш образ жизни. Так что, ты просто влилась VIOLA Свет, ты, как всегда очень тонко чувствуешь. Но задумайся.... Да, на Майкла можно обижаться(И я периодически это делаю). Но он, вобщем-то, не виноват. Он такая же муха, попавшая в паутину, как Ник. Просто, он мужчина и предпочитает действовать, а не переживать. Что весьма похвально. Да, он давит, но потому, что Никита этого хочет. Разве нет? Она хочет этого контроля и давления. Так Никита чувствует себя необходимой и нужной. Так избегает нежеланного выбора. Он всегда берет на себя ответственность за них обоих. и ей это нра. Я бы не сказала, что Майкл - эгоист. Он почти ничего не делает чисто для себя. Ему вообще ничего не надо.Скорее он самый настоящий мазохист. Но любому человеку хочется быть нужным, любимым и необходимым. Никита - его шанс. Тем более, что она одинока и счастлива быть нужной ему. Как его осудишь? Только не я . Я гораздо эгоистичнее, чем он :sm12 .
Ivonne: veda Прочитала усе и сразу ТАКОЙ подробной обработки сцен серии еще не встречала! Женевьева и правда оччень обстоятельна - все тонкости взглядов, слов и действий улавливает, о которых не задумываешься при просмотре В общем благодяря твоему переводу пересматриваем ЛФН заново - углубленный курс, так сказать Спасибо за эту возомжность Жду продолжения
veda: Ivonne Спасибо, Кать . Надеюсь, сладко спалось после прочтения? Запасаемся положительными воспоминаниями. Потому что дальше там, сами знаете, ничего особо радостного по сюжету не предвидится
Bella: ничего нееееееет
anele: veda , чего-то я потерялась Вика, где читать-то??? я все проболела
VIOLA: Аnele Лен , перевод 4-ой страницы ищи в теме "Большое чужое", послд. страница конфы .
veda: anele Ты че-то в двух столбах заблудилась, дорогая . Здесь всего две темы: Большое чужое и Большое чужое-1. Все тексты пока в Большом чужом. Bella пишет: ничего нееееееет Да, несколько отвлеклась на праздники от сладкой парочки . Так что пока переводим дыхание.
anele: veda пишет: Ты че-то в двух столбах заблудилась, дорогая а как ты думала : большое, большое, чужое, чужое... я тыркаюсь, тыркаюсь, уже запуталась VIOLA , спасибо, пошла искать
veda: Эх, пятая страничка . Мне продолжать или хватит? Времени эта фигня занимает много, а если никому не надо, займусь чем-нибудь другим лучше. ------------------------------------------------------------------------ ****************** «Сохрани PDA. Когда решу, что делать, войду в контакт». Злясь на Майкла, беспорядочно забрасываю в рюкзак одежду и ботинки. «Черт бы побрал его высокомерный командный тон!» Заморочил голову своими признаниями, а пока раскисла…. Вытянул обещание вернуться в Отдел, поцеловал так, что чуть не умерла на месте, а потом исчез! «И теперь, уверенна, считает, что буду смирно сидеть на старой барже и ждать, когда он придумает, план возвращения меня в чертов Отдел?» Если честно…. Мой гнев питает не столько обида на него, сколько ощущение собственной вины. Воспоминание, что скрыла от Майкла свой скромный опыт видеосъемок в Штабе Лиги Свободы, полностью выбивает из равновесия. «Не знаю даже, почему не сказала ему об этом…». Может, хотя бы самой себе врать не буду? Конечно, я знала, почему этого не сделала. «Если б сказала вечером или ночью… Майкл, без сомнения, тут же сорвался бы и уехал обратно, в Отдел…. А потерять его даже на секунду раньше срока было выше моих сил». Но, возможно, стоило упомянуть об эпизоде со съемками сегодня утром, на палубе? Ах, как бы он разозлился! Ну и что? Одним поводом для конфликта больше, одним меньше – разница невелика. Невольно сжимается желудок, когда вспоминаю нашу утреннюю встречу. Отложив вещи, я сажусь на кровать, пытаясь придти в себя. Утро было ужасным. Вся наша близость, все взаимопонимание, что казались неоспоримыми ночью, растаяли, как туман, на утреннем ярком солнышке. Майкл тут не виноват…, себя я тоже не слишком виню. Просто, все было не так…. Хотя и ожидала подобного расставания, но легче мне, тем не менее, от этого не стало. «Хорошо хоть, не придется бороться с нежеланными последствиями нашей безумной ночи»,--- думаю с упрямым злорадством. Впервые за три года знакомства с Отделом, я согласна с политикой организации. Меры по ограничению рождаемости у персонала – это, действительно, нужный шаг. Мне бы совсем не хотелось ставить себя или Майкла перед решением подобного вопроса. «А так… пожизненная контрацепция легко защищает меня от случайного секса». Несмотря на отчаянную браваду мыслей, сердце рвется на части, а живот сводит спазмами от сосущей боли внутри. Бросив взгляд на рюкзак с вещами, ощущаю приближение новой волны паники. «Я сошла с ума? Как могла согласиться на возвращение, после того, что Отдел уже делал со мной?» Один раз они от меня избавились, отправив на смерть. Майкл считает, что во второй раз повезет больше? И отныне буду счастлива в этом аду? Со злостью пнув рюкзак, бросаю в туда же пальто. «В таком случае Майкл еще ненормальнее меня». Мысли вновь возвращаются к отснятой пленке. Интересно, Лига Свободы пошлет мои кадры в Отдел? Вчера вечером этот вопрос меня не беспокоил, гораздо больше волновал сам Майкл. Но сегодня… все иначе. О, Господи! Отдел ведь может узнать, что жива…. А я позволила Майклу вернуться, не предупредив о вероятной опасности. ************** Проходя через Отдел, понимаю, что вижу все вокруг другими глазами. Страдание, ставшее моим спутником в последние полгода, отступило, сменившись растерянностью и виной. С той минуты, как расстался с Никитой, я разорван надвое. Одна половина рассудочно строит планы по возвращению девушки в Отдел. Другая же, оценивая эгоизм моих побуждений, понимает, что возвращение не принесет счастья ни ей, ни мне. Стремительно направляюсь к своему офису, спеша изменить данные для отчета Шефу. Информатор Роберт Парселль из Иоганнесбурга должен быть представлен, как источник местонахождения базы Лиги Свободы. Подобный расклад позволит полностью оправдать нашу историю. Сам Роберт недавно схвачен малоизвестной в Отделе террористической организацией. Стало быть, ни подтвердить, ни опровергнуть ничего не сможет. Скорректировав информацию, покидаю кабинет и направляюсь к «голубятне». В этот раз, по пути, позволяю себе оценивающе оглядеть Отдел. Работа вокруг кипит. Людской муравейник занят уничтожением,… совращением,…обманом. Притормозив перед лестницей наверх, на секунду закрываю глаза, пытаясь привести в порядок взбаламученные мысли. Зачем тащу ее обратно? Жизнь снаружи, любая жизнь, много лучше для Никиты. И все же мне удалось уговорить ее. Пусть неохотно, но она согласилась. Почему? «Это – не свобода». Сердце сжимается, вспоминая печальные слова. Конечно, мне известно, от чего свободолюбивая девушка, ненавидящая систему, решилась на возвращение. И отчужденность от реального мира - только половина ответа. Вторая половина…. Вина привычно ложится на плечи. Прокручиваю в памяти наш последний разговор. Свое признание, которым дал невольную надежду Никите. Поняв, как сильно ее потеря задела меня, девочка поверила, что мы сможем быть вместе в рамках Отдела. А я не попытался прояснить ситуацию. Естественно мои мотивы в тот момент были очень далеки от благородства. Зачем обнадежил ее? Ведь с миссией Вачека, набирающей силу день ото дня, нечего и мечтать о возможности выкроить в своей жизни место для Никиты. К тому же, если девушке удастся вернуться, наблюдение за ней будет самым пристальным. А чувства…. Нам не удавалось скрывать их и раньше. Что же будет теперь, когда занялись любовью? Непрошенная дрожь бежит волнами по коже. Перед закрытыми глазами кружатся тысячи соблазнительных образов, заставляющих вскипать кровь. «Стоп!» Шеф и Мэдлин наверняка уже в курсе моего прибытия. Сжимая зубы, отодвигаю пленительные воспоминания в дальний угол сознания. Сейчас не время и не место. Мне надо идти. ************ Шеф внимательно рассматривает панель, что передал ему минуту назад. Выражение лица начальника серьезное, но вполне удовлетворенное. ---Отлично, Майкл! Я впечатлен скоростью, с которой вычислена их дислокация,--- он бросает на меня пристальный взгляд,--- Кто обеспечил тебя информацией? --- Парселль, мой осведомитель в Южной Африке. Мэдлин тоже разглядывает меня. И взгляд ее, как всегда, внимателен и непроницаем. ---Сколько ты ему заплатил? ---Он сообщил мне координаты, а я предоставил ему защиту от местных властей. Спокойно встречаю ее взгляд, но напряжение в комнате, кажется, можно потрогать руками. Шеф снова кивает: ---Хорошо. После короткого взгляда в сторону Мэдлин, он обращается к селекторной связи на своем столе: ---Акерман, поднимитесь ко мне. Надо определить профиль миссии. Понятно. Кажется, вопросов ко мне больше нет. Поворачиваюсь к двери, а мысли сами собой уже возвращаются к планам по возвращению Никиты. Вдруг Шеф окликает снова: ---И вот еще Майкл. Оборачиваясь, замечаю холодное любопытство и исследовательский интерес в глазах Мэдлин. Это неприятное наблюдение заставляет ускориться пульс. Однако уверен, по выражению моего лица о волнении догадаться нельзя. Шеф несколько секунд пристально смотрит в глаза. Он тоже несколько разочарован отсутствием нервозности. Но я, как выясняется, переоцениваю свое холоднокровие, потому что следующие слова повергают в шок: --- Это касается Никиты. *************** --- Это касается Никиты. Глаза Майкла едва заметно расширились, но он не произнес ни слова. Мэдлин с любопытством наблюдала за перемещением его взгляда от Шефа к ней и обратно. Однако, справившись с собой, Майкл уже через мгновение стал непроницаем. Имя Никиты напряженно зависло в тихой комнате. Он не говорил и не задавал вопросов. Просто ждал. Выдержав долгую паузу, Мэдлин сложила руки на груди и произнесла со спокойной улыбкой: ---Она жива. С трудом, сглотнув, Майкл уставился на нее. В его глазах мелькнуло непривычное замешательство: ---Жива? Голос слегка дрогнул, но, в общем, ничего особенного. Мэдлин почувствовала легкое разочарование. «Ладно, Майкл, у нас еще есть запись». Она заранее договорилась с Полом, что передача пойдет без предварительного объяснения. Ей нужна была первая, непосредственная реакция подчиненного. И вот теперь Майкл впивался взглядом в экран, а она, тем временем, внимательно изучала его. «Как видите у нас один из ваших сотрудников». Знакомые слова прозвучали в тихой комнате. Никита на экране попыталась отвести от камеры полный отчаянья взгляд. Внимательные глаза Мэдлин отметили, как стоически застыл Майкл, пытаясь сохранить спокойствие, но как напряглась при этом его нервно сжатая челюсть. Дальнейшие слова должны были вывести его на разговор: ---Они, должно быть, захватили ее перед взрывом. Майкл обернулся со своим обычным закрытым выражением. И не сказал ничего. Шеф рядом с Мэдлин задумчиво поддержал утверждение: ---И это объясняет многое. Как она смогла скрываться от нас все шесть месяцев; и как они узнали о Лионе. Мэдлин слегка улыбнулась. Она была довольна. Своей фразой Пол, невольно, задел Майкла. Зеленые глаза сузились и, заступаясь за воскресшую подопечную, мужчина произнес: ---Откуда она могла узнать об этом? ---У нее был передатчик. Они, наверное, смогли подключиться к нашим кодам информации. Пол посмотрел на Мэдлин. Он описывал сценарий, о котором они условились заранее. Мэдлин отметила гнев, мимолетно мелькнувший в глазах подчиненного. «Отлично, Майкл!»,--- размышляла она с восхищенной усмешкой,---«Но все же не достаточно быстро». Наблюдая за ним во время передачи, она узнала все, что хотела. Майкл был поражен, выбит из нормального состояния. Но при этом отчаянно пытался справиться с собой. Теперь он снова смотрел на них, по очереди. Глаза потемнели от сдерживаемых эмоций. ---Мы будем освобождать ее? Хмурясь, Шеф резко ответил: ---Акерман примет решение, как только все прояснится. Майкл промолчал, но глаза выдали его с головой. Мэдлин почувствовала неприятное разочарование. Такая острая и неприкрытая потребность…. Выходит, все, что предпринимала за последние полгода, помогая смириться со смертью Никиты, оказалось пустой тратой времени и сил. Сложив руки на груди, она взглянула на него с гневом, тщательно маскируемым под сочувствие: ---Мы постараемся, Майкл. Кивнув, молодой мужчина развернулся и вышел, не сказав ни слова. Шеф обернулся к Мэдлин. ---Майкл счастлив? Что-то я этого не заметил. Несмотря на тревожные мысли, она усмехнулась сарказму. Но тут же, хмурясь, Пол вернулся к сути возникшей проблемы: ---Как будем решать вопрос? Мэдлин выдержала задумчивую паузу, хотя, на самом деле, все решила впервые же секунды просмотра. ---Стоит позволить ему вернуть Никиту. В ответ на удивление Шефа, она быстро добавила. ---Мы видели, что Майкл не смирился с гибелью подопечной. Он считал себя виновным в ее устранении. Если все оставим по-прежнему, груз на его совести только возрастет. Возвращение же девушки, наоборот, заставит мобилизоваться и войти в норму. Мэдлин улыбнулась Полу: ---А когда Никита появится в Отделе, ее совсем не обязательно возвращать под опеку Майкла. Их глаза встретились, совершенно понимая друг друга. Пол криво усмехнулся: ---Уверен, ты сумеешь позаботиться об этом. ************ Я полон взрывоопасной смеси, состоящей из гнева и опасения, когда торопливо покидаю офис Шефа. «Какого черта, Никита скрыла, что ее снимали на видео в штабе Лиги Свободы?» Она ведь не могла посчитать такой эпизод неважным или недостойным внимания? Возможно, думала, что нет смысла говорить о нем мне? Ну,… вчера вечером… это, действительно, было не так уж и важно. И наше внимание было сосредоточено на другом. Старательно отделяю сознание от возбуждающих картин бурной встречи. Да уж, от чего прошлой ночью Никите было не до рассказов, я прекрасно понимаю. Но вот почему она не сделала этого утром?! Почему позволила уехать не подготовленным, не ведающим, что у Отдела может быть информация о ней? «А много ли шансов рассказать, ты дал ей этим утром? Только честно, Майкл? Отнюдь. Ты очень торопился надавить и убедить вернуться в Отдел». Войдя в кабинет, захлопываю дверь с глухим стуком. Никого не хочу сейчас видеть. Вкрадчивый внутренний голос не успокаивается: «Возможно, ее покладистость тем и вызвана? Девчонка уже знала, что Отдел в курсе ее выживания, а, значит, будет искать?» «Проклятье, Никита! Как ты могла отпустить меня в неведенье? Как позволила стоять перед Мэдлин и Шефом таким неподготовленным?» Наблюдая муки женщины, которую сам ласкал лишь несколько часов назад и чьим телом упивался, я чуть не задохнулся от ярости, не сумев сдержать эмоций. И мою бурную реакцию, конечно же, отметила Мэдлин. Помню темные внимательные глаза, следящие за каждым движением. К счастью, начальство неверно истолковало мой порыв. Решили, похоже, что очень взволнован новостью о воскрешении Никиты из мертвых. Успокаиваюсь. Температура взбаламученных эмоций падает, я вновь способен думать трезво. Удовлетворенно сознаю предоставленную мне возможность. Если Отдел считает Никиту заложницей Лиги Свободы, пробывшей у террористов все шесть месяцев, то выход для нас найден. «Теперь я смогу вернуть ее». *************** Уверен, что разговоры Мэдлин и Шефа о причастности Никиты к передаче информации для Лиги Свободы – это блеф. И на самом деле они не верят в такую возможность. Но им выгодно озвучивать подобную позицию. Почему? Оставляя свой кабинет, направляюсь в Системы. Меня мучает еще одна проблема. Если в Отделе есть шпион Лиги, то этому человеку должно быть известно, что Никита больше не пленница и не была ею шесть прошедших месяцев. Биркофа нет на месте. Быстро осмотрев помещение, замечаю его перед компьютерным банком. Встречает меня счастливой улыбкой: ---Майкл, уже слышал про Никиту? Все ясно. Но мне сейчас не до юношеских восторгов, проблем и дел «по горло». Поэтому лишь сухо командую: ---Открой мне файл Дельта Комм. Биркоф бросает любопытный взгляд: ---Зачем? Вообще-то я очень терпелив. И обычно недогадливость или бестолковость других людей меня мало задевает. Но не сегодня. Поэтому, схватив любопытного мальчишку за руку, толкаю его к компьютеру, подчеркивая, насколько срочно требуется помощь. ---Только сделай это. Увы, Биркофа так просто не угомонить. Усевшись за машину и начав поиск нужных документов, он продолжает улыбаться во весь рот: ---Начальство считает, что с помощью ее передатчика Лига сумела получать информацию, но в это трудно поверить,---наконец, он становится серьезным и бросает на меня хмурый взгляд,--- Они могли бы…, но очень не долго. Акерман приказал изменить все коды. В этот момент, найдя файлы, Биркоф отодвигается от дисплея: ---Вот оно. Видишь? Глядя в экран, я мысленно прокручиваю случайную фразу Бирки: «Акерман приказал изменить все коды». ---Акерман. Оборачиваясь к «голубятне», вижу совещание Шефа с Акерманом. Без сомнения, речь идет о предстоящем нападении на базу Лиги Свободы. Возможно, упоминаются обвинения против Никиты. Наблюдая за спесивой манерой поведения нового руководителя групп, внезапно понимаю суть ситуации: ---Когда он приказал это сделать? Биркоф устало вздыхает: ---Сразу, как только его назначили руководителем. Этот парень не доверяет никому, даже мне. Вот видишь,--- он указывает пальцем на блок данных,--- Все линии блокированы. Мое подозрение обретает твердую форму: ---Зачем? Компьютерщик пожимает плечами в раздражении: ---Он так хочет. Еще раз, глянув сторону офиса Шефа, прихожу к ясному выводу. Акерман – жадный, честолюбивый, корыстный…. Он – идеальный кандидат для роли шпиона. К тому же, как только он повел группы, Лига подозрительно точно стала атаковать нас, практически, предвосхищая действия Отдела. Но Акерман прибыл в Первый лишь два месяца назад. А как давно он стал шпионом? Если пороюсь в регистрационных файлах, то, скорее всего, назову точную дату вербовки. Итак, мне нужны архивы…. Опуская глаза, смотрю на Биркофа. Помочь мне может только он. Наклоняясь, приглушаю голос: ---Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня. ************** Акерман, стоя за дверью офиса Шефа, никак не решался прервать тихое совещание начальника со своим заместителем. Пока командир групп боролся с нетерпением, его мысли вращались вокруг новой информации для Лиги Свободы. Да, уж! Если Отдел надеялся на внезапность нападения, то его ждал неприятный сюрприз! В этот момент раздался сухой голос Шефа: ---Войдите. Акерман придал лицу необходимое выражение и шагнул внутрь. Пол Вульф протянул ему PDA с информацией для брифинга. Акерман обиженно отметил: «С кусочком информации, скорее всего. Опять делают из меня мальчика на побегушках». Между тем Шеф объяснял: ---У текущей миссии две цели. Первая – сервер Лиги Свободы. Если получим его, избавимся от организации навсегда. Шеф кивнул на панель в руках руководителя групп: ---Информация Майкла очень конкретна. Координаты, планы помещений… протоколы защиты. Акерман поежился: «Черт, как Майкл умудрился вытянуть столько данных из одного источника и так быстро?!» Отметив про себя «проверить контакт Майкла», он продолжал кивать Шефу. ---Биркоф уточнил непосредственные координаты сервера. Данные о них на панели…. Вдруг подчиненный неожиданно перебил говорящего: ---А другая цель? Шеф нахмурился и перевел взгляд на Мэдлин, которая ответила на вопрос строгим, сухим тоном: ---Вы уже в курсе, что в заложниках у Лиги наш оперативный работник первого уровня … Никита. Акерман изумленно наблюдал волнение, скрывавшееся под внешне спокойными словами. С холоднокровной Мэдлин плохо ассоциировалась роль заботливой курицы-наседки. «Что-то не припомню привычки у Отдела беспокоиться о своих пропавших оперативниках. Впрочем, все прояснится само». ---Ваши цели состоят: в отключении и выемке сервера Лиги, раз. И спасения оперативника из плена, два. Базу после выполнения задач следует взорвать. Ах, эта Никита! Акерман снова занервничал. Два дня назад, при контакте с Лигой, он ничего не слышал о пленной оперативнице. Странно и подозрительно. Но прежде чем успел окончательно расстроиться, мелькнула утешающая мысль. Майкл, без сомнения, побежит искать свою девчонку, позабыв обо всем. И будет, уязвим в этот момент…. Ему срочно требовалось связаться с Зенга! Акерман быстро кивнул и повернулся к двери. Но перед выходом все же уточнил еще раз: ---Никита обязательно должна выжить? Начальство снова обменялось мрачными взглядами. Наконец, Шеф ответил: ---Мы бы предпочли ее живой, но…. Окончательное решение будет за Вами. ******** ---Я хочу, чтобы ты кое-что сделал для меня. «О-хо-хо-х…».--- Биркоф опасливо покосился на наклонившегося к нему Майкла. Уж ему-то было отлично известно, когда Майкл начинал секретничать, беда не за горами. ---В Отделе идет утечка информации. И виновна в ней не Никита. Давящий взгляд Майкла нашел глаза Биркофа. ---Мне нужен доступ к регистрационным файлам Второго Отдела. --Второго Отдела? Зачем?---Биркоф озадаченно уставился на собеседника. «Ты хочешь, что бы я взломал защиту Второго Отдела? Совсем рехнулся, Майкл?» Еще раз, оценив безопасность окружающего пространства, старший мужчина обернулся к младшему: ---Доказательства. ---А как нам поможет информационная база Второго Отдела…,--- голос Биркофа плавно понижался в течение фразы, осознавая идею Майкла. «Акерман?! Акерман был утечкой?» Пристальный взгляд серо-зеленых глаз не отпускал внимания Биркофа, пока Майкл не убедился, что собеседник понял его мысль. ---Отфильтруй, случались ли подобные блокировки линий на протяжении прошлого года. Если случались, добавь данные о них в наш журнал. Биркоф нервно сглотнул: ---И что дальше? Майкл кивнул на экран. ---Расшифруй их. Снова взглянув в пристальные глаза собеседника, юноша уже знал, он поможет Майклу. «Как в старые времена»,---подумалось с внезапной ясностью. Действительно, после шести месяцев полной отрешенности вернулся прежний непреклонный Майкл. И Биркоф прекрасно понимал, что именно возвратило к жизни старшего товарища. ---Я постараюсь помочь. ---Миссия будет спланирована в ближайшие два часа. К ее началу у меня должна быть информация. Биркоф смотрел в спину уходящего Майкла с чувством приближающейся паники. «Не могу поверить, что согласился сделать подобное!» Но после нескольких секунд колебания, юноше вспомнились жесткие аргументы, обычно применяемые Майклом при отказе от сотрудничества. «Интересно, а кто-нибудь решался сказать «нет» этому парню? Конечно, помочь Никите и насолить Акерману – заманчивая идея, только… очень опасная». Однако деваться было некуда. Пальцы Бирокфа привычно и споро замелькали над клавиатурой. Знакомая работа постепенно выровняла пульс и даже стала приносить удовольствие. Особенно, когда удалось незаметно проникнуть сквозь внушительную защиту информационной базы Второго Отдела. «Почему бы не делать этого почаще?»---юноша улыбался собственной ловкости,---«Все так элементарно». Фильтровка журнала регистраций заняла чуть больше времени. Второй Отдел использовал сложные коды. Но ничего особо трудного для Биркофа и здесь не оказалось. Через десять минут информация стала доступной. Чувствуя азарт погони, юноша приступил к исследованию данных. И за следующие пятнадцать минут нарыл столько отклонений, что из груди вырвалось изумленное «Вау!» Парень тут же испуганно оглянулся, проверяя безопасность. Далее все шло по накатанной схеме. Копирование блокированных передач, стирание следов незаконного вторжения, запись на носитель. Выполнив часть поставленной задачи, Биркоф задумчиво уставился на бесконечные ряды цифр. Майкл велел дешифровать коды. «Конечно, легко приказывать, Майкл. Попробовал бы сам это сделать».
veda: ************** Медленно схожу с ума, сидя взаперти в железной банке. Баржа, что вчера казалась убежищем, сегодня больше напоминает тюрьму. И я ненавижу это чувство! Чего жду? Ведь могу просто взять и уехать. Уже вечером отдыхала бы в уличном римском кафе, потягивая эспрессо, и, разглядывая смазливых официантов. Как долго, Майкл воображает, стану ждать от него вестей? Листая старые журналы, найденные в буфете, я нервничаю, изнемогая от неизвестности. Мысли кружатся и рвутся, ища выход из непростого положения. Наконец, окончательно сбитая с толку, учиняю себе допрос. «Я хочу вернуться в Отдел? --- Нет». «Была ли счастлива, находясь в бегах?---Нет». «Вчера вечером случился самый волнующий опыт в моей взрослой жизни?---Несомненно». «Смогу ли теперь уйти и никогда больше не видеть Майкла?---Нет». НЕ СМОГУ. Я тяжело вздыхаю и впиваюсь взглядом в журнал, не различая букв. «Что ж такое получается? Обмен моей свободы на возможность встречаться с Майклом?» Вчера вечером…. О, вчера вечером это казалось очень простым решением! Мы были так близки…. Ни лжи, ни тайн между нами не существовало…. Но так было вчера. Уши и щеки краснеют, когда вспоминаю застенчивость и неуклюжесть сегодняшнего утра. И тут…. Призывный писк PDA врывается в мысли, заставляя леденеть кровь в жилах. Достав компьютер, дрожащим пальцем нажимаю клавишу получения передачи. Ощущение, будто пересекаю роковую черту, за которой нет возврата к прошлому. НИКИТА, Я НАШЕЛ СПОСОБ. «О, Господи!»--- живот сводит от страха, пока читаю короткое сообщение,---«Ждала чего-нибудь другого? Когда это Майкл не получал желаемого?» Не успеваю даже подумать об ответе, как приходит второе сообщение. ОТДЕЛ ПОЛУЧИЛ ВИДЕО ОТ ЛИГИ СВОБОДЫ. ОНИ УВЕРЕННЫ, ЧТО ТЫ БЫЛА В ПЛЕНУ У ЛИГИ ПОСЛЕДНИЕ ШЕСТЬ МЕСЯЦЕВ. Сердце уходит в пятки. За сухими фразами ясно читается ярость. Именно благодаря видео, он собирается забрать меня в Отдел. «Видео, о котором ему не сказала»,---думаю с виной и страхом. Пытаясь заглушить совесть, убеждаю себя: «Сейчас – мой последний шанс сбежать!» Но пальцы уже стучат по клавишам, не позволяя передумать: ЧТО ДЕЛАТЬ? Короткая задержка. И снова сообщение, заставляющее пересохнуть от страха горло. ВОЗВРАЩАЙСЯ НА БАЗУ ЛИГИ СВОБОДЫ. У ТЕБЯ ЕСТЬ ЧЕТЫРЕ ЧАСА ДО ПРИБЫТИЯ ТУДА ОТДЕЛА. Он хочет, что бы я притворилась пленной? Врала, что пробыла в заточении шесть месяцев? Кто же этому поверит? У меня - ни единой царапины. Ни истощения, ни следов пыток. Закрывая глаза, представляю себе Мэдлин и холодею от ужаса. Майкл может думать, что угодно, но такой вариант не сработает. Я точно знаю! ОТДЕЛ НЕ ПОВЕРИТ. У МЕНЯ НЕТ ПРИЗНАКОВ ПЫТКИ ИЛИ ДОПРОСА. Торопливо отсылаю сообщение, а сердце колотится у самого горла. Майкл отвечает спустя длинную паузу. Я ЗНАЮ. Я ПРИДУМАЮ СПОСОБ. Несмотря на опасение, сейчас трясусь не от страха. Понимание горячими волнами разливается по телу. Я так нужна Майклу, что он готов рискнуть всем ради моего возвращения?! Опустив ресницы, перелистываю прошедший год. Опустошение, следующее за экспериментом по промыванию мозгов… ужасная история со Стенли Шейсом… жуткий побег с базы Лиги перед взрывом…. попытки найти место в обычном мире. От безысходности ситуации на глаза наворачиваются слезы …. Единственное время в моей жизни, когда чувствовала себя в безопасности,… было время с Майклом. Мы оба знаем, что существует только один способ убедить Отдел в моем шестимесячном заточении…. От подобных мыслей тошнота подступает к горлу…. Майкл спасал меня тысячу раз. И я собираюсь снова доверить ему свою жизнь. С полным ощущением неизбежности происходящего, печатаю ответ: ЕСТЬ ТОЛЬКО ОДИН ВАРИАНТ. ТЫ ДОЛЖЕН БУДЕШЬ СДЕЛАТЬ ЭТО. ********** «Есть только один вариант. Ты должен будешь сделать это». Смотрю на экран, и мне становится плохо. «Нет!» Мысли лихорадочно мечутся в поисках другого решения. Но в глубине души я понимаю, она права. Отдел внимательно изучит вернувшуюся Никиту. И если не обнаружит явных признаков пленения, мы пропали. Конечно, она способная актриса и может изобразить какие-то моменты. Только без физического подтверждения ее слова – ничто. И еще… я ошеломлен и раздавлен доверием ко мне. Никита – самая гордая и решительная женщина на свете. А теперь она готова добровольно пойти под удар, терпеть побои. Это почти выше моего понимания. Я все еще в нерешительности. Однако знаю, другого выхода не существует. Если Никите не поверят, Отдел ее убьет. Она готова рисковать жизнью, что бы вернуться ко мне…. Только взамен требуется…. Мысли об использовании собственных рук и навыков… порождают горечь во рту. Необходимость искалечить, оставить шрамы той, которая бесконечно дорога… вызывают болезненное омерзение. Но я должен буду сделать и это. Никита нервничает, сбитая с толку моим молчанием. Поэтому шлет новое письмо. ИНАЧЕ ОНИ НЕ ПОВЕРЯТ. ЭТО - ЕДИНСТВЕННЫЙ СПОСОБ. Другими словами, если скажу «нет», она не вернется. Решение очевидно. С болью в сердце кладу пальцы на клавиши. ТЫ ЭТОГО ХОЧЕШЬ? На время длинной паузы перестаю дышать. Наконец, получаю в ответ единственное слово. Вновь преследует ощущение dйjа vu. ДА. В резком выдохе облегчение и волнение смешались в равных пропорциях. Она решилась. Но мои уговоры и ее согласие – это лишь первый шаг в нашем безумном и сложном предприятии. Реакцию Отдела на возвращение Никиты трудно предсказать. А что касается моей реакции…. После случившегося в Гренобле, видеть ее, разговаривать с нею, равносильно путешествию по минному полю. «Никите надо остаться на свободе. Для нее в Отделе нет ничего привлекательного… и тебе это известно лучше остальных». По-прежнему, мучаю себя, разорванный между долгом и желанием. Отлично понимаю, что возвращение Никиты создаст слишком много проблем,… породит угрозу для моей миссии прикрытия. И все же…, как отпустить ее теперь, зная, КАК ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ МЕЖДУ НАМИ? Закрыв глаза, чувствую Никиту в своих руках, как наяву, ощущаю нежную кожу. Впервые нас ничего не разделяло,… не было лжи,… не было притворства. Кровь снова шумит в ушах, и тепло приливает к животу,… помнящему ее прикосновения. Прошлой ночью, впервые за долгие годы, я, действительно, жил, а не существовал. Будто змея, сбросив мертвую кожу, обнаружил эмоции, о которых давно забыл. И кипящий поток, захвативший нас обоих, смыл последние остатки моей отрешенности. Никита сумела разрушить все преграды, что старательно возводил вокруг собственной души. Согрев мое сердце, она заставила очнуться и растопила замороженные чувства. Поэтому сейчас мысль о ее потере, о жизни в Отделе без нее, - не допустима. И я готов совершить любой поступок, солгать обо всем, что потребуется, лишь бы вернуть Никиту себе… независимо от последствий. Не оглядываясь и не испытывая колебаний, пишу последнее сообщение: ВОЗВРАЩАЙСЯ НА БАЗУ ЛИГИ СВОБОДЫ В ТЕЧЕНИЕ ЧЕТЫРЕХ ЧАСОВ. СОХРАНЯЙ PDA ВКЛЮЧЕННЫМ. Я СВЯЖУСЬ С ТОБОЙ ПЕРЕД ВЫЕЗДОМ. ************* Со своего места Вальтер увидел Биркофа, нетерпеливо заглядывающего вглубь Оружейки и, похоже, ждущего его. Мальчик выглядел очень встревоженным. «Что-то часто в последнее время здесь толчется нервная молодежь»,--- размышлял старик. Биркоф сжимал в руках PDA. Панели такого вида использовали в Системах для передачи данных. Хитро улыбнувшись, Вальтер решил подкрасться незаметно. ---Что у тебя, Биркоф?--- рявнул он из-за плеча юноши. Подпрыгнув от неожиданности, мальчишка побелел. ---Привет, Вальтер! Пожалуйста, не делай так больше! Биркоф продолжал испуганно озираться по сторонам в поисках невольных зрителей или свидетелей. Старик весело захихикал. Боже мой! Как хорошо смеяться и как давно он этого не делал! ---Прости, друг. Просто, хотел тебя немного отвлечь. Напряженно улыбнувшись, юноша вернулся к волнующей теме: ---Мне надо с тобой поговорить. Вальтер покосился на панель в руках Биркофа. Парень сжимал ее так сильно, что побелели суставы пальцев. ---Валяй. ---Это про Майкла. «Так я и думал»,--- старик вспомнил сегодняшнюю встречу с Майклом. Тот шел через Отдел с давно позабытым напором, будто впервые за полгода в нем сменили батареи питания. И у Вальтера не было сомнений, по какому поводу парень настолько завелся. ---И? Биркоф хмурился и колебался: ---Только ему о нашем разговоре не проболтайся. Наконец, решившись, юноша наклонился к другу и понизил голос до шепота: ---Майкл думает, что шпион Лиги – Акерман. Вальтер изумленно уставился на собеседника. В голове начала складываться картинка ситуации. «А что! В таком предположении гораздо больше смысла, чем в обвинениях против Никиты». ---Продолжай. Биркоф прислонился к стойке Оружейки. Его пальцы продолжали нервно мять панель. ---Он заставил меня просканировать все исходящие передачи от Акермана. Даже те, что тот посылал из Второго Отдела. ---Стоп, стоп, стоп…,---Вальтер пораженно покачал головой,---Майкл попросил тебя взломать информационную базу Второго Отдела…, а ты, действительно, пошел и сделал это? Все еще испуганный Биркоф не удержался от самодовольной усмешки: ---Да. И часть архивов тоже. Страх завязался узлом в сутулой груди старика. Биркоф, конечно, справился с проблемой. Он был лучшим в своем деле. Только сейчас… малыш замахнулся на слишком большой кусок. ---Бирки…. Юноша поспешно успокоил старого приятеля: ---Не волнуйся, они никогда не узнают, что я там был, --- еще раз подозрительно оглядевшись, он добавил шепотом,---Оно того стоило. Акерман, кажется, имеет привычку шифровать свои передачи. Особенно те, что отсылает перед самым началом миссий. ---Я понял…,---Старик снова взглянул на PDA,---И каковы ваши дальнейшие планы с Майклом? ---Он велел расшифровать их. Не знаю, что Майкл собирается делать с ними дальше…. Честно говоря, даже не хочу знать,--- юноша тяжело вздохнул,---Но это еще не все. Только что ко мне подходил Акерман и интересовался точным положением Никиты в штабе Лиги Свободы. Я как раз определял его. Скажи, зачем Акерману Никита, если он и есть шпион? Вальтер недоуменно пожал плечами: ---Черт его знает! Я давно оставил попытки понять этого идиота. Биркоф продолжал смотреть на друга с несчастным выражением на лице: ---Вальтер, они думают, что Никита шпион. Но она не стала бы так поступать. ---Ты и я знаем об этом. Ну, и Майкл, пожалуй. ---Майкл говорит, что шпион – Акерман, причем, весьма уверенно…. Он ужасно решительный сегодня. Давно я его таким не видел. Старик и юноша замолчали, глядя, в глаза друг другу. Вальтер понимал, что мальчик хотел помочь Никите, но боялся и за свою жизнь. Совершенно нормально… Биркоф был очень молод, неопытен, пуглив. Оружейник заставил свой голос звучать спокойно и уверенно: ---Ты уверен, что хочешь вмешаться? Могут произойти неприятности. Вопрос старика, кажется, только укрепил юношу в собственной позиции: ---Да…. Я должен. У меня есть местоположение базы, и я почти определил точные координаты Никиты. Если Отдел будет считать, что она передавала информацию…,--- сейчас главный компьютерщик Отдела выглядел маленьким испуганным мальчиком,---Они ведь убьют ее, правда? ---Думаю, Майкл попытается сопротивляться такому решению, но…. Протянув руку, Вальтер сжал плечо испуганного друга: ---Ты поступаешь правильно. Чуть успокоившись и окончательно приняв решение, Биркоф благодарно кивнул старику: ---Мне пора возвращаться…. Брифинг через десять минут. Наблюдая за уходящим юношей, Вальтер пытался собрать всколыхнувшиеся мысли. В конце концов, он покачал головой и слабо улыбнулся «Независимо от результата, Майкл…,--- Вальтер представил на мгновение двуличного проныру Акермана и тихонько хмыкнул,---…лучший выбор для тебя». ************ Сбросив вызов, Акерман убрал трубку в карман. Проведя некоторое время в неконтролируемой области на шестом уровне, теперь он поднимался обратно, в свой кабинет. «Неплохо. Все очень неплохо. И любопытно». Мысленно он все еще проигрывал недавний разговор со Шмиготцем «---Зачем вы прислали видео с девчонкой - оперативницей? С ума сошли? Хотели, что бы Отдел вас обнаружил?! ---Не твоего ума дело. Акерман едва удержался от цветистого ругательства. Но удержался…. Его банковский счет был слишком хорош, что бы портить отношения с идиотом Шмиготцем. Ничего, он, Акерман, вполне может выдержать небольшую дозу пренебрежения со стороны неотесанных террористов. Лишь бы платили исправно. ---Прекрасно. Скажи Зенга, что операция планируется на сегодняшний вечер. Я еще выйду на связь после заключительного инструктажа..,--- он сделал небольшую паузу,---Отдел не намерен торговаться с вами из-за девчонки,… хотят забрать ее сами. Собеседник устало вздохнул: ---Напрасная трата времени. Женщина сбежала две ночи назад. Пульс Акермана ускорился: ---Две ночи назад? ---Да. Акерман услышал в трубке злобный голос другого террориста. ---Сучка убила одного из наших парней. Перерезала горло от уха до уха. Красочное описание заставило шпиона натужно сглотнуть: ---Отдел собирается вытащить ее сегодня вечером. ---Отлично. Пусть приезжают…, мы будем готовы». Акерман задумчиво бродил по бесконечным коридорам Отдела. Понятно…. Никита больше не пленница Лиги и вытаскивать ее не придется. Интересно, где же девчонка сейчас? «Если у женщины есть хоть капля мозгов, то за тысячу миль от Франции». И что это значит для Отдела? «Облом»,---думал он с удовлетворением. А для Майкла…. «…придурок понятия не имеет, что его подружка сбежала. Значит, будет искать до последнего… . А когда не обнаружит…». Акерман нахмурился. Черт его знает, этого упрямого непредсказуемого Майкла! Еще не хватало, что бы он нарушил планы предстоящей миссии! Дойдя до собственного кабинета, Акерман закрыл дверь и сел за компьютер. Слава богу, Биркоф уже составил схему базы. Теперь можно разобраться со стратегией и вовремя предупредить Лигу. Разрабатывая схему нападения, он максимально осторожничал. У Отдела не должно было возникнуть ни малейшего подозрения. Только не сегодня. Сильные оперативники, более слабые – все по своим местам. Не имело значения, сколько их. Большинство людей, занятых в операции, умрут еще до восхода солнца. Акерман, хмурясь, оценил расположение сил. Пожалуй, за Никитой пойдет третья группа во главе со Стоквеллом. А группа Майкла займется непосредственно сервером. Все должно выглядеть естественно. Майкл и первая группа не заметят подвоха, потому что будут слишком заняты собственным выживанием. Еще раз, просчитав схемы, Акерман остался собой доволен. «Отлично». Информация отправилась на панели руководителей групп. Взглянув на часы, он почувствовал азарт ожидания. «Эх, скорей бы прошел тоскливый брифинг! Осталось только связаться с Зенга». Удовлетворение плескалось внутри. «Все оказалось очень просто». ********** Лицо Бирки заметно напрягается, когда компьютерщик замечает мое приближение. С особым вниманием он утыкается в свой монитор. ---Сделал? Будто ожидая запроса, Биркоф тут же вытаскивает серебристый диск из PDA и незаметно передает мне, предварительно оглядевшись по сторонам. ---Все было так, как ты говорил,---он бросает на меня быстрый взгляд,---Не поверишь, сколько грязи я откопал на этого парня. Качая головой, Биркоф смотрит в экран, словно вводя данные: ---Определенно, он и есть утечка. Слова мальчика позволяют испытать огромное облегчение. Только сейчас вспоминаю, как нормально дышат. Пальцы с силой сжимают диск, а острый край впивается в ладонь. Жизнь Никиты, буквально, в моих руках. Ее оправдание в глазах Отдела, ее возвращение – все зависит от меня. И теперь, уверен, я смогу осуществить задуманное. Смотрю вниз, на склоненную голову Биркофа, и забытое чувство благодарности сжимает горло. ---Спасибо. Мальчишка ерзает на стуле, явно смущенный, и, не отрываясь от экрана, тихо отвечает: ---Никаких проблем. Рот Бирки изгибается в усмешке, когда бросает на меня быстрый осторожный взгляд, а голос звучит еле слышно: ---Материал Второго Отдела. Ты должен это увидеть. Несколько секунд проходят в молчании, пока прячу диск во внутренний карман и изучаю экран компьютера. Вдруг осознаю, что вижу перед собой схему штаба Лиги Свободы с точным расположением места, откуда велась передача. ---Ты нашел ее. Довольный собой Биркоф посылает мне гордую усмешку: ---Почти. Передача была очень краткой, но я установил, что велась она из северного крыла. Если Никиту содержат там же, где снимали, значит, она найдена. Его пальцы продолжают порхать над клавишами ---Это просто, когда есть план здания. Взглянув на часы, парень перегружает информацию на PDA и заключает: ---Готово. Доработка пойдет по месту. Уходя, слышу за спиной шуршание отодвигаемого стула и топот шагов Биркофа, следующего за мной. Мы направляемся в Системы, на инструктаж к Акерману. «На последний его инструктаж»,--- клянусь себе. Презрение к предательству Акермана и гнев на его готовность подставить Никиту, создают кипучую смесь. Теперь меня не остановить и не сбить с дороги. Пока не достигну цели, я не успокоюсь. *********** Акерман уже в Системах. Стоквелл и Купер тоже. Едва мы с Биркофом переступаем порог, наш нечистоплотный руководитель, кивнув, начинает инструктаж. Садясь за компьютер, Биркоф выводит на стол голографическую схему штаба Лиги. Она, якобы, передана Отделу моим осведомителем Робертом Парселлом. Несмотря на озабоченность, с удовлетворением понимаю, что мы добьем Лигу лишь благодаря Никите. Наш продажный командир нетерпеливо ждет, пока все подключатся к изучению плана. И только тогда начинает брифинг. В громком голосе столько праведного пыла, что мой гнев от его лицемерия достигает опасной планки. ---Наша первичная цель, господа, состоит в том, чтобы лишить Лигу Свободы сервера. Биркофф... Акерман бросает подстегивающий взгляд на Биркофа. Тот смотрит в ответ с едва прикрытым пренебрежением, прежде чем вернуться к схеме и точно указать расположение сервера. ---Центральное управление в этом месте. Компьютерщик вращает изображение, позволяя всесторонне изучить план. ---Проверка происходит каждые 24 часа и продолжается в течение пяти минут. Это - наш шанс. Акерман перехватывает инициативу: ---Если мы уничтожим их главный компьютер, то уничтожим всю сеть. Утомленный героическими позами Акермана, глядя на голограмму, спрашиваю: --- Вторая цель? Раздраженно выдыхая, тот отвечает: ---Биркофф рассчитал, где может находиться Никита. Поднимая глаза, вижу, что Акерман обращается к Стоквеллу: ---Если Команда три сможет освободить ее без потерь, прекрасно, --- он делает паузу, бросая на меня предупреждающий взгляд,---… если же нет, то они взорвут это крыло. Стоквелл молчит, облегчая задачу. ---Моя команда сделает это. Со злорадством наблюдаю растерянность противника. Он несколько раз открывает-закрывает рот, не произнося ни слова. Наконец, приходит в себя и авторитарно заявляет: ---Ты мне будешь нужен в другой точке. Не отводя взгляда, спокойно и твердо настаиваю: ---Я смогу сделать все. Несколько секунд молча сверлим друг друга глазами. Но вот он сдается и согласно кивает: ---Прекрасно. Раздраженный моей настойчивостью, Акерман берется за дистанционный пульт и продолжает пояснения. ---Мы установим взрывчатку здесь ..., здесь ..., и здесь. Пока указывает точки взрыва, отмечаю, что игнорируется узкая труба, соединяющая южное крыло с центральным коридором. Настойчиво глядя в глаза, напоминаю: ---Что насчет тоннеля? Темные глаза злобно сужаются: ---А что такое? В комнате повисает звенящая тишина. Все смотрят на меня, поэтому спокойно подчеркиваю очевидные факты: ---Это потенциальный маршрут для отступления. Акерман темнеет, впиваясь в меня яростным взглядом. Остальные продолжают хранить молчание. Опасаясь толпы свидетелей, он опять не решается противоречить, сердито бросая Биркофу: ---Пометь для взрыва двумя взрывчатками. Прежде чем Биркоф успевает внести изменения, снова вмешиваюсь: ---Лучше четырьмя. Если шпион уже донес параметры операции, то хочу сделать его положение максимально неприятным. Чем сильнее изменится профиль миссии, тем больше шансов застать Лигу врасплох. А предупредить террористов еще раз перед выездом, я Акерману не позволю. Снова смотрим друг на друга с чуть прикрытой враждебностью. Сжимая челюсть, он переводит взгляд на Биркофа. Любопытный мальчишка внимательно изучает наш молчаливый поединок. Темные глаза яростно вспыхивают, но Акерман еще раз соглашается: --- Хорошо..,--- теперь предатель, по настоящему, зол. Все позерство и праведный пыл сметены непредвиденными осложнениями. Наконец, он оборачивается к руководителям групп,---Сбор у фургона через пять минут. Майкл, забери оборудование в Оружейке. Его глаза насмешливо сужаются: ---Если у тебя нет возражений, конечно. Меня такими выпадами не пронять: ---Нет,---отвечаю совершенно спокойно,---Никаких возражений. Проследив уход разъяренного Акермана, оборачиваюсь к Биркофу. ---Почему не идешь следом? Могут возникнуть последние корректировки планов. Понимающе кивнув, Биркоф встает. ---Встретимся в фургоне. ************ Мои способности к путешествиям автостопом заметно отточились за последние полгода. Интересно, Мэдлин оценит новый талант тормозить первый же проходящий грузовик? И если оценит, то куда занесет данный факт? В профайл, как дополнение к развитым социальным навыкам? Мысль о том, что очень скоро могу лично увидеть Мэдлин, заставляет болеть живот. Пытаясь отвлечься от грядущих ужасов, сосредотачиваюсь на водителе. Слава богу, мне повезло с попутчиком! Сидя рядом с добродушным отцом семейства, все мечты которого сосредоточены вокруг родственников, оставленных в Льеже, широко улыбаюсь и киваю его рассказам. После часа совместной дороги уверенна, что знаю историю этого семейства наизусть. Скука. Но так гораздо лучше, чем сопровождать какого-нибудь неотесанного борова, косящегося на мои коленки и пускающего слюни при виде женской груди. Слова водителя скользят мимо сознания, совершенно не мешая размышлять о своем. Пугает огромная ложь, что предстоит очень скоро. «Да уж, определенно, приятным возвращение не станет»,---думаю с нервной дрожью,---«Но, с другой стороны, будущее вряд ли окажется хуже прошлого». Безучастно разглядываю руки, сложенные на коленях. «Столько лжи впереди! Шеф, Мэдлин…»,--- желчь подкатывает к горлу. Совсем не уверенна, что справлюсь,---«Никогда не получалось обманывать и скрывать свои чувства от Мэдлин… раньше. Почему думаю, что смогу это сделать теперь?» Однако отступать некуда. Отдел знает, что я выжила. А значит, отыщет меня, рано или поздно…. Если не хочу жить как бездомное животное, скитающееся из-за вечного страха разоблачения, придется возвращаться. Жалея себя, старательно игнорирую внутренний голос, шепчущий, что согласилась вернуться ДО того, как Отдел узнал обо мне. Пытаюсь отвлечься приятными мыслями. После боли,…. после лжи,… я, наверное, увижу Вальтера и Биркофа. Задумчиво улыбаюсь, вспоминая старых друзей. Вчера вечером… только успела спросить, как они? Майкл коротко ответил, что нормально. Подробности узнавать не стала. Не до того мне было,… нам обоим было не до того… вчера. Внезапно лавина ярких чувственных картин накрывает сознание и вытесняет из головы все остальные мысли. «Прекрати! Прекрати думать о Майкле!»,---тщетно останавливаю себя. Стараясь отвлечься, усиленно вникаю в рассказ попутчика, жалующегося, что дочери уже двадцать, а она до сих пор не замужем. Весь следующий час, а так же следующий за ним, я выслушиваю сотню историй о детях, внуках, братьях и сестрах…. «О-о-о-о…». Наконец-то, мой новый приятель (Кстати, его зовут Оливер.) выдыхается. Улыбнувшись мне дружелюбно, он громко включает музыку… в стиле «кантри». «Упс!» Устало рассматриваю мелькающий за окном пейзаж, придавленная возникающими испытаниями. Возможно, Мэдлин не так уж плоха, в конце концов? ************** Требуются долгие убеждения, что бы Оливер высадил меня в пригороде, а не в центре Лиона. ---Нет… нет…нет,---беспокойные глаза мужчины пытливо разглядывают, будто видя впервые. Во всем виновата одежда, понимаю. Приняв на вооружение версию Майкла о шестимесячном пребывании в плену у Лиги Свободы, я оделась соответственно. После последнего PDA-сообщения пришлось перерыть весь рюкзак. С самого дна был извлечен «подарок» террористов: майка без рукавов и армейские штаны. Зачем я их только сохранила? Наверное, что бы ни оставлять «следов» в своей старой квартире. Оливер, по-прежнему, отрицательно качает головой. ---Нет, так дело не пойдет. Для юной девушки, вроде Вас, здесь совсем не место. Вы ведь захотите посетить недорогие магазины и кафе в городе, правда?--- он продолжает ласково улыбаться, мужественно игнорируя мою ужасную одежду. Да уж, незамужней дочке нового друга, видимо, приходится нелегко под давлением такой опеки. Но двухчасовое прослушивание шедевров в исполнении Лоретты Линн и Глена Кэмбелла придают мне достаточно мужества, что бы противостоять заботливому попутчику. ---Не волнуйтесь. Я, действительно, хочу сойти здесь. Продолжаю уверенно улыбаться. ---Неподалеку меня ждут друзья. Мы договорились о встрече заранее. Оливер продолжает сомневаться. И, говоря начистоту, он совершенно прав. Дело к вечеру, а на несколько миль вокруг только старые хозяйственные постройки да одинокие сельские дома. Наконец, мужчина смиряется. Качая головой, он выдавливает понимающую улыбку: ---Один в один моя доча…. Тоже вечно считает, будто самая умная. Удерживая напоследок мою руку, он легонько целует пальцы: ---Ты ведь будешь осторожна, правда? Такая славная девочка не должна путешествовать одна…. Надо остановиться и подождать, пока найдется хороший человек, который станет о тебе заботиться. «Заботиться? И не говори, Оливер». Еле сдерживаю истерический смех, выслушивая почти отеческое напутствие. Осторожно высвободив задержанные пальцы, прощаюсь: ---Спасибо, что довезли. Я очень Вам благодарна. Спрыгнув с подножки, хлопаю дверцей и машу рукой: ---Отличная музыка. Оливер, сияя, как мальчишка, машет в ответ: ---Будь осторожна, лгунишка! Не могу удержаться от улыбки. «Почему мне везде встречаются двойники милашки Вальтера?» Громко сигналя, грузовик возвращается на трассу и уезжает. Стоя на обочине, провожаю его взглядом. Преследует чувство, будто только что оборвала последнюю нить, связывающую меня с реальным миром. Глубоко вздохнув, заставляю ноги двигаться вперед. Вечереет. ******** «Пять минут». Они могут стать похожими на вечность, а могут пройти, словно миг. Стремительно возвращаюсь в свой кабинет, мысленно сочиняя сообщение для Никиты. Чем меньше она пробудет в штабе Лиги, тем безопаснее. Хочу предупредить, что бы дождалась, пока группы Отдела углубятся в здание. Такая тактика – лучший вариант, способный уберечь от преждевременного обнаружения. Никита никому не должна попасться на глаза, кроме меня. Подключив безопасное соединение, надеюсь, что канал ее PDA открыт, как и просил. Мы должны конкретно договориться о времени и месте. Ошибки недопустимы. НИКИТА, ТЫ ТАМ? После короткой паузы, приходит ответ. ДА. Облегченно вздохнув, шлю информацию, которая, надеюсь, поможет ввести девушку в игру. ГРУППЫ БУДУТ НА МЕСТЕ ЧЕРЕЗ ДВА ЧАСА. ДОЖДИСЬ ПРОНИКНОВЕНИЯ ОТДЕЛА В ЗДАНИЕ. ИСПОЛЬЗУЙ СТАРЫЙ ВЫХОД, ЖДИ МЕНЯ В КОТЕЛЬНОЙ СЕВЕРНОГО КРЫЛА. Наблюдая, как послание исчезает с экрана, размышляю о реакции Никиты на мои сухие приказы. Совершенно нет времени для обсуждения подробностей, но каждый и так знает, через что придется пройти. Ответ Никиты бесстрастен. Только сильно сомневаюсь, что сама она так же спокойна. Я БУДУ НА МЕСТЕ. ************ Заметив меня, Вальтер терпеливо ждет, пока подойду поближе. Мы сегодня еще не виделись, но, похоже, старик уже знает про Никиту. Широкая улыбка, возникающая на лице Оружейника, подтверждает мою догадку. ---Майкл…. Уверен, ты уже знаешь про нашу девочку. Отдаю панель со списком необходимого оборудования. Явная радость старика подхлестывает мои собственные взбаламученные чувства. ---Да. Вальтер изучает экран, но его мысли далеки от работы. Кашлянув, старик поднимает подозрительно блестящие глаза. ---Биркоф видел запись. Говорит, что Никита на ней плохо выглядит. Ты ведь заберешь ее оттуда, правда? ---Если смогу. Старик не сводит с меня глаз, я отвечаю тем же. После нескольких мгновений он, похоже, понимает ситуацию. ---Может, я и выжил из ума, однако уверен, что она…,---он кивает на офис Шефа, явно подразумевая Мэдлин,--- …рассказала тебе новость максимально неожиданно. И все для того, что бы оценить твою непосредственную реакцию. Вальтер слегка ухмыляется и наклоняется ближе, переходя на шепот: ---Готов поспорить, что ты, Майкл не был удивлен…. Ты ведь уже знал, правда? Прежде чем они тебе сказали. Не отвечая, указываю на панель в его руках. ---Мне надо получить оборудование. Несколько секунд он продолжает сверлить меня вопросительным взглядом. Наконец, к моему облегчению, сдается, улыбаясь и качая седой головой. ---Сукин сын! Вальтер быстро перечитывает список и собирает необходимые составляющие. Когда вручает сумку, он все еще ухмыляется. ---Желаю удачи. У тебя все получится. ********** Взбешенный поведением Майкла на брифинге, Акерман направлялся в собственный кабинет, кипя гневом и негодованием. «Достал, придурок! Выбрал время, что бы тянуть командование на себя!» Успокаивало только, что с большой долей вероятности, от Майкла сегодня удастся избавиться. Хорошо бы вечером, на миссии, все вышло, как задумано! Акерман мечтательно представил желанную картину. Никиту не найдут. Майкл погибнет. Отдел затрясет, а его банковский счет заметно округлится. Что может быть лучше? Задумавшись, он едва не натолкнулся на Биркофа. Мальчишка, догнав начальника, теперь стоял рядом, держа в руках с портативный компьютер. Только этого не хватало! ---Чего тебе, Биркоф? Специалист по связи смотрел на командира операции с серьезным рвением. ---Надо бы еще раз пробежаться по изменениям, внесенным Майклом на брифинге. Едва сдержав ругательство, Акерман отклонил дурацкое предложение мальчишки: ---Все уже сделано, Биркоф. План нормальный. Иди к фургону…. Встретимся там. Однако от Биркофа было не просто избавиться. ---Но я не достаточно четко уловил изменения, не хватило времени. Поэтому существует несколько пробелов в последовательности отступления сил…. Акерман сдерживался из последних сил. ---Биркоф, иди к фургону. Все твои сбои мы ликвидируем по дороге. Юноша, неохотно кивнув, уставился на кого-то за спиной начальника. Обернувшись, Акерман увидел Стоквелла и еще троих оперативников. Полностью собранные, они, явно, направлялись к фургону. Проходя мимо, Стоквелл, шутя, шлепнул Биркофа: ---Подвинься, Сеймур. Чего ты тут встал? Ждешь особого приглашения? Мучительно покраснев от добродушного подтрунивания коллеги, Биркоф торопливо промямлил: ---Ладно… ладно. Встретимся на месте. Мне еще надо кое-что захватить в Системах. И, буквально, побежал по коридору, оставляя за спиной недоумевающего Акермана. «Мальчишка совсем дикий. Пора бы ему хлебнуть настоящей жизни». Подошедшие оперативники во главе со Стоквеллом задержались около начальника, ожидая, что бы тот повел их к выходу. Стараясь не паниковать из-за неудачно складывающихся обстоятельств, Акерман кивнул: ---Пошли. Сопровождая команду, он успокаивал сам себя. «Время еще есть…. Пусть, черт побери, мы задержимся, но я успею послать сообщение. Несколько минут задержки – не смертельны». Дойдя до шлюза, Акерман открыл тяжелую дверь и отступил в сторону. Небрежно махнув остальным, что бы заходили, бросил: ---Я сейчас подойду. А сам, озабоченный предстоящей передачей для Лиги Свободы, быстро направился обратно в кабинет. Но, не успев завернуть за угол, столкнулся с еще одним человеком. ---Майкл!---не сдержал он удивленного оклика. «Черт! Только этого не хватало!» Холодок пробежал по коже при виде мужчины, неторопливо натягивающего черные перчатки. «Да что ж такое! Сначала кибер – недоносок, теперь этот придурок! Какого черта Майкл еще не в фургоне?» Взбешенный новой задержкой, Акерман, однако, попытался скрыть нервную реакцию. Что-то настораживало…. Майкл стоял так, будто специально прятался в коридоре. Объект его размышлений, наконец, поднял глаза. Продолжая медленно поправлять перчатки, Майкл сверлил начальника ледяным немигающим взглядом: ---Мы выходим? Внезапная волна паники накрыла Акермана и сбила дыхание. Тон Майкла… такой спокойный…, слишком спокойный. Внутри задрожала догадка. «Он знает». Пытаясь придти в себя, он отчаянно гнал предательские мысли. «Не паникуй. Успокойся. Он не может ничего знать». Выпрямляясь и надменно откидывая голову, Акерман сумел вернуть противнику такой же пристальный взгляд. ---Да. Только я хочу кое-что проверить. Однако Майкл не прореагировал на реплику. Он не отвел взгляд, и не отступил в сторону. Переводя сбившееся дыхание, Акерман попробовал еще раз. ---Ты забрал оборудование у Вальтера? Даже для самого себя слова прозвучали отговоркой. Наконец, покончив с проклятыми перчатками, Майкл опустил руки. Но его немигающий зеленый взгляд так и не оставил лица начальника. ---Да. Тон ответа был так тих, так спокоен. И все же… Акерман внезапно осознал, что Майкл испытывал его, заставлял ждать…. «Он знает». Пересохло горло, и кровь застучала в висках. Он резко кивнул, едва из себя выдавив: ---Хорошо. И снова тишина. Майкл стоял скалой посреди коридора, преграждая проход в Отдел. «Он знает». В этот раз была твердая уверенность. Акерман понял, что исчерпал свое время… и удачу. И он сделал единственно возможное. Признал поражение. ---Потом проверю,---пересохший язык стал жестким и непослушным. Пытаясь улыбнуться, он кивнул на выход,---Пошли. ************ Отдаю Биркофу сумку с оборудованием. ---Где он теперь? Юноша выглядит запыхавшимся и очень встревоженным. ---Со Стоквеллом и остальной частью группы. Должны быть уже в фургоне,---быстро взглянув на меня, он самодовольно улыбается,---Акерман ни секунды не был один после брифинга. ---Хорошо. Последние минуты перед выездом – единственная возможность послать информацию для Лиги Свободы. И я не собираюсь предоставлять Акерману этот шанс. Наоборот, собираюсь дать понять, что игра окончена, а его время в Отделе приближается к концу. Киваю Биркофу. ---Иди в фургон. Через северный коридор. Юноша немедленно повинуется. Я же направляюсь к южному проходу. Если Акерман собирается вернуться в свой кабинет, то это кратчайшая дорога. Прислоняясь к стене сразу за изгибом коридора, достаю из кармана перчатки и жду. Через полминуты слышится гулкий звук шагов. Дверь шлюза шумно открывается и раздается голос Акермана: ---Я сейчас подойду. Напрягаюсь в ожидании, так как шаги становятся ближе. Отодвигаясь от стены, медленно иду к повороту коридора, натягивая на ходу перчатки. Я не смотрю на встречного, но реакцию ясно ощущаю. ---Майкл!---он почти подавился моим именем. Не спеша, подняв глаза, удовлетворенно наблюдаю, как лицо предателя испуганно бледнеет. Снова отвожу взгляд, тщательно поправляя перчатки. ---Мы выходим? Рассматривая его, ясно вижу внутреннюю панику. А так же слабые попытки выровнять сбившееся дыхание и взять себя в руки. ---Да. Только я хочу кое-что проверить. Не шевелюсь и не свожу глаз, давая понять, что из этого коридора мы можем идти только к фургону. Еще одна попытка отвлечь меня. ---Ты забрал оборудование у Вальтера? Настойчиво, но, увы, не впечатляюще. ---Да. Акерман сжимает челюсть, наконец, понимая, что выхода нет. В голосе едва сдерживаемая ярость. ---Хорошо. Мы смотрим, друг на друга, в полной тишине, поэтому замечаю каждый нюанс в растерянном лице. Вот темные глаза, моргнув, признают поражение. А еще через несколько секунд сжатые до белизны губы кривятся в слабом подобии улыбки, и, развернувшись к выходу, он кивает мне, сдаваясь. ---Потом проверю. Пошли. Идет к фургону впереди меня. Несмотря на сложность момента, я, честно говоря, уди
полная версия страницы