Форум » 3.1 БОЙКОЕ ПЕРО » НОКТЮРН от Kadyn (часть 1) » Ответить
НОКТЮРН от Kadyn (часть 1)
terra: По просьбам сопалатников, предлагаю вашему вниманию новый перевод. Это работа Kadyn. Видимо, рекомендована для желающих разбавить веселое весеннее сумасшествие сложными эмоциональными узлами в стиле ЛФН. PS Теперь серьезно. Это мой первый перевод, так что советы по стилистике и вообще с благодарностью принимаются.
veda: terra Тань, хорошо. Особенно по-ночам такое хорошо идет. Но Никиту жалко до безумия! Говорю же, я уже согласна, что бы Майкл умер. Но как представлю себя в такой ситуации Не не выдержала бы так долго. Никита, просто, героиня! Жду продолжения с нетерпением
Lena: Ivonne пишет: Бегает по комнате от сексапильной длинноногой амазонки! Ващще заплутал мужик в чувстве долга! Вот что-то подобное в головенке вертелость, а в слова нес кладывалось. veda пишет: Говорю же, я уже согласна, что бы Майкл умер Ну надеюсь таких радикальных мер не предвидится! Срочно нужен смайлик, подобный этому , только с надписью ПРОДОЛЖЕНИЯ.
VIOLA: terra пишет: Точно!!!... пойду исправлю "чердак" на "чулан". Тем более, что еще когда писала, поржала над тем, как он героически вслепую забирался на чердак с виолончелью. Татьян, сонц , слушай, если по окончании перевода Ноктюрна Кадин возьмешься за гэг, то там можно будет отразить этот момент - как поклонники ЛФН гадали - где же прячет свою виолончель месье - то ли в клозете(по русскому - туалет ) , то ли на чулане или на чердаке ? Что это один из самых туманных вопросов в деталях жизни МС, что лучшие ученые умы до сих пор бьются над этим вопросом , а Майки - молчит, как партизан, не колется .
Bella: мучается Майкл, мучается Никита. А больше всех мы - от неизвестности terra
terra: Девушки, каюсь, всю следующую сцену перевести не успела (завтра последний день перед отъездом, список незавершенных дел еще на страницу, хронически не успеваю..). Но 9 страниц есть - и я подумала, что это лучше, чем совсем ничего, поэтому вешаю.
terra: Не задумываясь, кого она пытается успокоить – себя или Майкла – Никита устроилась рядом и положила голову ему на колени. Ее поднятая рука продолжала играть с непослушными завитками в его волосах. - Мне нравится, - промолвила она хрипло. – Так ты выглядишь моложе. Он промолчал, но его рука потянулась к ней, чтобы погладить ее волосы. Никита вздохнула и закрыла глаза. Несколько мгновений они оставались в мягком объятии. Затем она подняла голову и взяла его лицо в свои руки. Майкл хотел было сказать ей, что пора остановиться, но прикрыв твердою рукою его губы, Никита приказала ему молчать. Она ждала слишком долго, чтобы сказать то, что хотела. Он должен был это знать - и к черту осторожность и обстоятельства! - Майкл, я лю… - Он не позволил закончить фразу, прикрыв ее губы своей ладонью. - Кита, нет!.. не нужно этих слов! Никита была больше удивлена, чем расстроена. Взяв ладонь, застывшую у ее губ, она поместила ее к свому сердцу. - Прошу тебя!.. – Майкл настаивал. Его неровное дыханье, его глаза – каждая его частица просила прервать эту бессмысленную речь. - Но почему?.. Почувствовав, как налились слезами ее глаза, Майкл попытался объяснить. - Эти слова… я столько раз произносил их, Никита, что не знаю, что они значат больше. Слова бессмысленны. Их можно использовать, как оружие: чтобы обманывать, предавать… Я говорил их на дюжине языков стольким людям, что видит бог, давно забыл их ценность и потерял им счет… Майкл не знал, сможет ли она понять. Не был уверен, что сможет. Но точно знал, что никогда не сказал бы ей этих слов. Они бы стали проклятием, если б он умер, и ложью – если он останется жить. Если Никита все же произнесет это, он должен будут ответить, чтобы не ранить ее еще больше. Майкл с отчаяньем осознал, что не может провести и часа вместе с ней, чтобы не принести тем самым новую боль. Никита поняла его и прочла отчаянье в его глазах. Тяжелым вздохом она признала, что он лишал себя слишком многого – даже не смел принять от нее слов любви. Но ей нужно было, чтобы он просто ЗНАЛ. - Хорошо. Я скажу это иначе… - Она вздохнула прямо у его губ и прикоснулась к ним - мягко, почти невесомо. Его ответом был встречный поцелуй. Майкл двинулся навстречу ее нежности, захватывая в плен ее прерывистое дыхание, язык, губы… у него больше не было сил, чтобы противостоять своей любви. *********** Майкл сам не понимал, как это началось, но чувствовал, что теряет себя. Поднимая в руках ее гибкое тело, он глотал ее дыханье, терзал ее сочные губы, впиваясь в них с той же страстью, с которой она принимала его поцелуи. Он по-прежнему оставался на стуле, а она была где-то внизу, придвигаясь все ближе меж его раздвинутых колен. Его руки зарылись в ее волосах, а пальцы поглаживали спину… Когда Никита заскользила по внутренней стороне его бедра, Майкл, с трудом собрав остатки силы воли, все же прервал поцелуй. Он отпустил ее так резко, что она едва не упала. - Мы не должны… Нам нужно остановиться! – выдавил он задыхаясь. - Но… почему???... – спросила она, расстроено изучая его напряженно сосредоточенное лицо. Резко встав, она в ярости зашагала по комнате. Тщетно стараясь успокоиться, теребила свои волосы, но завязывая их в узел на затылке, то снова распуская. Ведь он отвечал ей во время поцелуя!.. он хотел ее!.. Это не было очередной манипуляцией Отдела, они были одни, они знали, что никто не может наблюдать!.. Что должно было их останавливать???... «НИЧЕГО!..» - ей хотелось прокричать это ему в лицо! Он встал и двинулся навстречу ее шагам. Какая-то часть ее тут же рассыпалась в сожалениях о своей ярости: он выглядел таким взволнованным и беспомощным в слепых попытках найти ее в этой темной комнате!.. Никита поймала одну из его рук и подняла к своей щеке: «Я здесь. Теперь ты знаешь, куда нужно смотреть»... Его большой палец, начертил мягкий круг на ее щеке. От неожиданной нежности она вздрогнула и закрыла глаза. Какой простой, мимолетный жест!.. – но вся ее спина похолодела и задрожала. Как мог он отрицать чувства столь сильные – как мог лишать их и себя, и ее?!?!.. Если даже он ощущал лишь половину того, что чувствовала она в его руках, как он вообще мог им сопротивляться? - Тебе будет тяжело, Никита. Нам не стоит… - Его голос был смущенным… и нежным. Никита дрожала. Какой же она была дурой, когда решила, что он просто возьмет и сдастся!.. даже в таких обстоятельствах!.. Не то, чтобы ей хотелось воспользоваться его слабостью и получить преимущество, просто… просто было так трудно найти предлог, чтобы хоть как-то приблизиться к нему… Она часто думала, что если бы у них была возможность провести побольше времени вместе, наедине, ей удалось бы разбить эту ледяную стену и достучаться до его сердца. Предательская слеза скатилась из-под ее закрытых век. Ей и в голову не приходило, что оно и так принадлежит ей. - Что бы ни случалось завтра… я справлюсь, - пообещала она, собираясь с силами и подняв подбородок. Скатившись с него, слеза упала к Майклу на ладонь. - Кита…. – вздыхая, он притянул ее к себе, заключая в объятия. Она сопротивлялась его рукам, стараясь успокоиться и одновременно освободиться из теплого и желанного плена. Но как ни старалась, ее голос был полон горечи и слез: - Не нужно жалости, Майкл!.. Но собственные слова повергли ее в замешательство. Казалось бы, очевидно, кто из них слеп и беспомощен, но именно она боялась выглядеть жалкой, подавленной, слабой. Ее вновь преследовали страхи и сомнения, вернувшиеся с новой силой. А он, напротив, вел себя так, словно был уверен в ее любви – да бог мой, она ведь почти призналась в этом!.. Майкд попытался сцепить свои руки за ее спиной. Когда ему это удалось, несмотря на сопротивление Никиты, все еще упиравшейся руками в его грудную клетку, он ясно произнес: - Я никогда не прикасался к тебе из жалости. Почувствовав, как она замерла в его руках, Майкл привлек ее ближе. Никита положила голову к нему на плечо и обвила шею руками. Ей так нужно было это тепло, чтобы убедится: он все еще жив, он рядом. Смерть не настигнет его, пока он здесь, в ее руках. Сейчас он был слишком живым: она чувствовала, как кровь пульсировала в его венах, как его дыханье согревало ей кожу, как бережно и крепко прижимали ее сильные руки. Майкл привлек ее еще ближе, вдохнул запах ее волос. Одна из его рук по-прежнему ласкала их, другая, успокаивая, гладила вздрагивавшую спину. Он чувствовал у своей шеи мягкую щеку Никиты, все еще влажную от слез. Как же ему хотелось дать ей то, чего она ждала так долго, чего так долго желали они оба! Если бы только была хоть малейшая вероятность, что потом ей не придется из-за этого страдать... - Прости меня… - то ли прошептал, то ли выдохнул он.
terra: Никита снова вздрогнула в его руках. Майкл пытался удержать ее, но на этот раз она с силой разорвала его объятие. Она отодвинулась не слишком далеко, но достаточно для того, чтобы избежать его прикосновений. - Хватит чувствовать себя виноватым!.. пора уже сделать что-нибудь! – Никита, ненавидя и себя, и его, обрушила на Майкла весь накопленный гнев. Майкл хранил молчание. «Если б я только мог, Никита… если б я мог…». - Я знаю, что такое боль! Я знала это задолго до того, как ты вошел в мою жизнь! Если единственная причина заключается в том, что ты боишься, что после всего этого мне снова будет больно, ты ни черта во мне не понимаешь!!!.. – ее ярость была безудержной. - Кроме того, это никогда не останавливало тебя прежде! – злобно добавила она. Слова ударили по живому. Они лишь дважды занимались любовью, но он потерял счет тому, сколько раз он отдалялся от нее после этого. Зато он ясно помнил, какой острой была для нее каждый раз эта боль. - … а должно было останавливать, - почти неслышно признал он. Никита шагнула ближе, чтобы ее слова летели прямо к нему в лицо. «Пусть он чувствует, если не может видеть!..» - Прекрати!.. слышишь? ПРЕКРАТИ меня защищать!!! – прокричала она. – Ты хочешь меня, Майкл!.. ХОЧЕШЬ!.. я чувствую это. Так чего же, черт побери, ты так боишься?!?!.. Он даже не дрогнул под ее горячим дыханием. Его эмоции снова скрыла непроницаемая маска. Он замер, сжимая руки перед собой. Никита сразу прочла это сообщение: перед ней снова стоял агент-уровень-пять, который говорил, что Отдел видит все, знает все, и никому не под силу противостоять его власти. Не дожидаясь начала фразы, Никита с ненавистью тряхнула головой: - Отдел не имеет значения – только не сейчас!.. Сейчас есть только мы: ты и я. Важно лишь то, КАК мы чувствуем! То, ЧЕГО мы хотим! - Ты не можешь вычеркнуть из своей жизни Отдел. Мы не можем убежать от него: ни сейчас, ни когда-либо, – настаивал он. - Однажды мы уже сделали это! – хриплым голосом тихо напомнила Никита. Их первая ночь была единственной, когда они могли быть друг с другом, не боясь наблюдения. Та ночь доказывала, что такое возможно – но теперь Никита и сама не знала, верит ли в это. Замерев в ожидании ответа, она лишь молча молилась, чтобы Майкл не омрачил ее воспоминания ни сожаленьями, ни оправданьями. Но он удивил ее: - Тебе самой пришлось об этом жалеть, - тихо ответил он. Он действительно думал именно так: пронизанное болью лицо говорило, что эта мысль мучает его слишком долго. - Нет, никогда!.. – Никита была растеряна, пытаясь убедить его… поверить сама… Майкл взял ее руки в свои и снова привлек к себе. - После того, что было с Юргеном, можешь ли ты дать мне слово?.. можешь ли твердо сказать, что никогда не жалела о нашей связи? – настаивал он. Никита стыдливо опустила голову. Она не раз проклинала себя за свою любовь и доверие. Не раз жалела о том, что снова вернулась в Отдел… Ища его взгляда, она подняла глаза. Лицо Майкла было спокойным, но ищущий опоры взгляд отчаянно пытался найти на ее лице ответ, который был не в силах увидеть, а хватка рук по-прежнему была непоколебимой, слегка болезненной. - А ты?.. – прошептала она вместо ответа. – Ты жалел об этом… когда-нибудь? Майкл по привычке отвел от нее взгляд. Это было его единственной защитой, когда она подходила так близко, что, казалось, могла читать его душу, как книгу, открытую на нужной странице. У него было много сожалений, но та ночь в Гренобле никогда не входила в их число. Даже если бы он мог изменить прошлое, он вряд ли захотел бы изменить эту ночь: она была неизбежной. После шести месяцев в аду, единственно правильным решением было идти к ней и любить ее. Вся его жизнь была ложью. Единственной правдой, которая спасала его даже помимо его воли, была его любовь к ней. И он ни о чем не жалел. Кроме того, что ей пришлось вернуться в Отдел. Даже если она могла простить его, он никогда не простил бы этого сам себе. - Нет, - был его окончательный приговор. – Но если сегодня мы снова сделаем это, ты пожалеешь. Я уверен, что это будет именно так, - мрачно пообещал Майкл. Он искренне хотел, чтобы она поняла: что бы не случилось, завтра у них не будет возможности быть вместе. - Если мы оба останемся в живых, чтобы сожалеть о том, что было между нами, то пусть это будет так… я хочу этого!.. - поклялась она шепотом. Губы почти касались ее губ. Его дыхание было рядом. Она соблазняла, мучая его обещанием прикосновения. И к черту обстоятельства!.. Никита не хотела думать о последствиях своих действий. Позже она найдет в себе силы справиться с новой болью. Сколько бы раз она ни желала, чтобы ночь в Гринобле сложилась иначе, она постоянно перебирала в памяти ее эпизоды… ночь была притягательной, как сбывшаяся мечта. - Ни-ки-та… - вздохнул он. Его руки коснулись ее плеч, даря медленную, мучительную нежность. Майкл совсем не хотел отталкивать ее. Видит бог, он никогда не хотел сделать ей больно!.. Он и сам желал бы забыться, забыть обо всем, но… - Я не позволю ни Отделу, ни даже тебе, отрицать этого, - выдохнула она перед тем, как коснуться его губ. И Майкл позволил. Нежный омут ее губ и языка был невыносим. Майкл с силой сжал ее плечи, будучи неспособным остановить столь искренний и чувственный напор. Но часть его все еще сопротивлялась неизбежному, и он не мог в полной мере ответить на поцелуй. Никита слегка отодвинулась – не больше, чем на дюйм. Ей не хотелось победить лишь его тело, взяв власть силой своей чувственности. Она мечтала быть объектом его желания вся, целиком. Ей всей душой хотелось достучаться до отчаявшегося человека, которому лишь она одна могла быть и прибежищем, и защитой. Она чувствовала, что Майкл изо всех сил пытается удержаться за своим бесчувственным покровом – и понимала, что именно это разрушает его изнутри. - Хотя бы сегодня не позволяй Отделу контролировать свои эмоции. Они смогут сделать это лишь если ты разрешаешь, - прошептала она. – Я – не позволю им сделать это со мной. И с тобой – не позволю!.. Майкл коснулся руками ее шеи, зарылся в волосах.. но потом с силой сжал ее локоны в своем кулаке. Гнев и отчаянье исказили его черты, когда он заговорил: - Ты не сможешь!.. они заставят тебя ненавидеть меня, если это будет в их интересах!.. Она была в замешательстве. Фраза казалась настолько ничтожной, что ей хотелось отрицать ее, смеясь ему в лицо… но что-то останавливало. Впервые за сегодняшний вечер Майкл выглядел испуганным. Никита почувствовала, как по телу пробежала легкая дрожь. Она не думала, что ею настолько легко манипулировать, но и не сомневалась в том, что Майкл знал о возможностях Отдела значительно больше. Ей хотелось бы переубедить его, доказать, что она никогда не позволит им сделать это, но она почувствовала – не поверит. И несмотря ни на что она дала единственное обещание, которое – знала наверняка – сможет выполнить: - Я буду бороться с ними. Помоги мне бороться, Майкл!.. – взмолилась она.
terra: ВНИМАНИЕ! Следующая часть перевода - совершенно определенно NC-17. Со всеми вытекающими. Поэтому, уважаемые гости, если по этическим, религиозным, моральным, имиджевым или другим соображениям вы считаете невозможным, оскорбительным, неуместным (нужное подчеркнуть) чтение данного характера, настоятельно рекомендую вам не читать следующий пост. В нем 2 взрослых человека любят друг друга, а третий об этом пишет. Если вам не интересен подобный сюжет - просто проходите мимо. Тут нет порнографии, но эротики хватает. Поэтому если вам это не интересно - дождитесь менее откровенных сцен. Они тоже будут. Впоследствии. ============= Эти слова успокоили его, как ничто другое. Майкл так боялся, что после того, как его не станет, Отдел попробует дезориентировать Никиту, убеждая, что он использовал ее в этот вечер для каких-то секретных целей!.. Ему была невыносима даже мысль о том, что она может усомниться в его искренности и после того его смерти. Больше всего на свете он желал сейчас быть уверенным в том, что какие бы средства ни использовал Отдел против его чувства к ней, она никогда не могла усомниться, что эта ночь была настоящей для них обоих. Майкл ослабил объятия. Чувствуя бессильную дрожь взволнованной Никиты, он грустно улыбнулся и распустил ее волосы. Если б она могла знать ту власть, которую имела над ним!.. Нежно перебирая ее шелковистые локоны, он с сожалением признал: - Все, что я могу дать тебе – это сегодняшний вечер. Сердце Никиты пропустило удар. Ее не волновало то, что станет с ними завтра, потому что сейчас он был рядом. - Я согласна… - тихо прошептала она в ответ. Его губы обрушились на нее отчаянно и яростно. Человек, которого она так долго искала под непроницаемой маской, вернулся. Последняя ее мысль перед тем, как они оба потеряли себя в поцелуе, была о том, чтобы эта ночь никогда не кончалась. ************************************** Дома. Он чувствовал себя так, словно вернулся домой. Никита не была его слабостью и не была ошибкой. Нет, она была якорем для его дрейфующего «я», единственным живым доказательством того, что он не был окончательно проклят. Проклятым было не дано так растворяться в любви. Майкл сокрушал все свои «нельзя», растворяясь в ее поцелуе. Его губы бесстрашно выдавали его потребность в ней, а язык неустанно и благодарно ласкал ее, прорываясь дальше, в глубины. Пальцы путались в ее волосах, прижимая ее все сильней. Безжизненные глаза закрылись под напором эмоций, которые она пробуждала в нем. Никита, словно зеркало, отражала его страсть. Она наконец чувствовала себя живой в этой дрожи, соединявшей его язык с ее собственным. Жадно прижимая руками его широкую спину, она заново открывала его мускулы, дрожавшие под темной тканью рубашки от ее быстрых прикосновений. Удивление от того, что ей удавалось зажечь такое пламя в этом ледяном солдате Отдела, только разжигало ее собственную дрожь. Он сильнее прижался к ней губами, прижался всем телом, когда ее руки поднимали его рубашку, чтобы коснуться его обнаженной кожи. «ДА» было единственным, о чем Никита могла сейчас думать. «Да» его коже, его губам, рукам, прикосновениям… Он с сожалением прервал поцелуй, чтобы продлить их удовольствие как можно дольше. - Мааайкл!.. – взмолилась она. - Идем… - прошептал он, увлекая ее в направлении спальни. Она молча взяла предложенную руку и двинулась за ним. Его большой палец чертил странные линии на ее ладони, и это сводило с ума. К тому времени, когда они добрались до кровати – простого футона, покрытого белой льняной простыней – Никита не могла больше ждать ни минуты. Как давно он не касался ее!.. Почти год прошел с тех пор, как они в последний раз занимались любовью. Никто больше не исследовал ее тело, кроме собственных отчаявшихся рук. Было несложно найти утешение в чьих-нибудь объятиях: будь то человек за стенами их подземной тюрьмы или такой же, как она, оперативник. В Отделе их было немало – тех, кто ждал от нее любого сигнала, но все же не осмеливался открыто флиртовать, предполагая, что она была чужой собственностью – что-то вроде домашней игрушки Майкла. Это бесило ее, но она ничего не предпринимала, чтобы противостоять таким слухам. Даже когда ее чувственная натура восставала против столь длительного воздержания, она знала, что ее жажда будет просто отвергнута им. Стоя у изголовья, Майкл притянул к ней руку и привлек ее ближе. Она заново вспоминала, как это – быть желанной. Его губы прикоснулись к ней – сначала осторожно, потом глубоко… еще глубже… Его рот исследовал ее глубины, жадно глотая ее сдавленный стон. Нетерпеливые руки гладили ее тело – от бедер к вершинам упругих грудей, где и задержались на несколько сладких – таких сладких! – секунд. Майкл ласкал ее тело сквозь полупрозрачный податливый шелк – и, почувствовав в центре ладоней ее восставшие соски, благодарно вздохнул. Никита улыбнулась бы этой реакции, если бы столь отчаянно сама не нуждалась в нем. Ее ладони снова скользили под его рубашкой, впитывая каждую клетку его обнаженной кожи. Она легко провела по ней ногтями, одновременно ища губами его мощную шею. Она сопротивлялась его встречному напору, но лишь затем, чтобы отклониться ровно настолько, чтобы стало возможным поднять его рубашку и избавиться от нее наконец. Майкл неохотно помог ей, не желая терять ощущение ее кожи в своих ладонях даже на краткое мгновенье. Но его терпение вскоре было вознаграждено: на своем обнаженном торсе Майкл почувствовал давление ее тела, влажность языка, и нежность пальцев на горящей от жажды спине. Он тихо застонал, скрыв лицо в ее шее, а пальцы – в ее волосах. Как и всегда, он не был готов к ее прикосновениям. Возможно, она никогда не осознает, какую власть имеет над ним. Майкл даже не был уверен, что сам знает себя, когда он всем телом дрожал под нежностью ее рук. Он с силой прижал ее бедра к своим, выдавая силу желания, которое она пробуждала в нем. Множество раз перед той ночью в Гринобле – сознаваясь себе или нет – он мечтал о Никите: о том, какова на вкус ее кожа, как это - чувствовать ее тело под тяжестью своего, как мягка и податлива ее грудь... Сама мысль о том, что это она может принадлежать ему, доводила его до дрожи. Но он никогда не подозревал, какие эмоции разбудит в нем встречная страсть Никиты. Как будут гореть ее руки на его коже. Как дорожки ее поцелуев будут касаться его души. Как ее жадное и страстное тело будет пробуждать в нем все новые и новые силы. Майкл опустил руки под подол ее платья. Мягкость шелка не шла ни в какое сравнение с нежностью кожи, которую он обнаружил там, над линией ее тонких чулок. Он немедленно почувствовал ее ответ: Никита растаяла на его груди то ли стоном, то ли вздохом и просьбой о помощи… Он медленно поглаживал ее кожу, чувствуя под пальцами ее ускоряющийся пульса, а языком – дрожание ее шеи на вдохе. Руки Никиты круговыми движениями ласкавшие его сзади, все сильней прижимали его к центру своего желания. Она коснулась дрожащим дыханием его уха перед тем, как завладеть им губами и хрипло застонала, когда его ладони подняли платье еще выше, ложась на ее плоский живот. Майкл намеренно растягивал время, сопротивляясь желанию взять ее целиком прямо здесь и сейчас. Он хотел насладиться каждым мгновеньем, превратить каждую секунду в вечность, а каждую ласку – в долгий и сладкий сон. Его руки медленно поднимались все выше, пока не накрыли ладонями вершины ее груди… он точно знал, как касаться их, и делал это мучительно медленно… с обожанием… Никита чувствовала, что теряет рассудок от его мягких прикосновений. Она страстно отвечала на его поцелуи, желая все больше и больше. Желая ВСЕГО. Она хотела увидеть его диким, потерявшим контроль, безудержным в своем желании. Чем дальше от него обычного – тем лучше. Его валентайн-навыки страшили и одновременно бесили ее. Она слишком часто могла видеть, насколько мастерски он использует их в деле. Свирепость и безумство его ласк были единственным возможным доказательством искренности его чувств. Нежность была оружием – и видит бог, он знал, как использовать ее себе во благо. Но она помнила отчаянный голод, который пробудила в нем в их первую ночь, и отчетливо сознавала, что даже на миссии Армела он яростно сопротивлялся своим желаниям, чтобы скрыть от наблюдателей, насколько оно правдиво и неумолимо… Он все время держал ее руки в своих, боясь, что ответная страсть помешает ему удержать себя в установленных рамках. - Майкл!.. – взмолилась она. Он прервал поцелуи и взял в руки ее лицо, пытаясь понять, что она хочет сказать ему. - Я так нуждаюсь в тебе!.. – попробовала Никита объяснить. Вместо вопроса его лицо отразило всю гамму доверия и обожания. - Я принадлежу тебе здесь и сейчас, - заверил ее. – Весь мир в этот вечер принадлежит только нам. В подтверждение своих слов он целовал ее веки, щеки, острый и сладкий уголок ее губ... Никита вздохнула и прижалась к нему еще ближе, всем телом отчаянно ища его прикосновений. В ее груди словно был натянут тугой крепкий узел, разрушить который было не в ее власти, она могла лишь раствориться… забыть... Ей так хотелось скорее впасть в это сладкое забвенье. Возможно, в нем она бы позабыла неизбывный, животный страх, преследовавший ее с этой последней миссии. Она еще крепче прижалась к Майклу, и он благодарно принял ее, покачивая в своих руках. - Этот раз не станет последним, - как тантру повторила она, пытаясь убедить то ли его, то ли себя. Он лишь грустно вздохнул, зарывшись у волосах у ее шеи. - Этот раз не станет последним! – твердо повторила Никита, изучая его лицо в поисках ответа. Майкл понял, что успокоение, которого так жадно искала она, было не только физическим. - ДА. Я никогда не оставлю тебя! – пообещал он, чувствуя себя в этот момент столь безудержно сильным, что, если понадобится, сможет даже воскреснуть из мертвых. Да, он вернется к ней, с небес или из бездны ада, из Чистилища или небытия – так или иначе вернется, во что бы то ни стало. Сейчас он не считал это невозможным. Потому что она любила его – и ничто не могло быть более невозможным, чем это – после всего, через что им пришлось пройти. Никита упивалась чувством, которым светились его черты. Она поверила его словам, прочтя подтверждение им в его невидящих глазах и губах, дрожь которых была созвучна пульсации у нее внутри. Она почувствовала, как узел в ее груди растворяется, и не смогла сдержать слез. Она так любила его!.. Помня, что Майкл больше не верит словам, Никита решила рассказать ему о своих чувствах иначе. Она поднесла его руку к лицу и коснулась губами подушечки каждого пальца. Потом снова приблизилась губами к его рту, покрывая контуры его губ легкими, как бабочка, поцелуями. Она целовала его закрывшиеся веки, скулы, раненую бровь чуть выше стежков, и напоследок, перед тем, как снова потерять свое дыхание в его вдохе, властно и нежно завладела его языком. Майкл был глубоко тронут ее бессловесным признанием. Никто другой, кроме нее, не заставлял его чувствовать себя таким живым и желанным. Он не знал, каким она видит его и за что любит, но был счастлив оттого, что она нашла в нем хоть что-то, за что еще можно любить. Поцелуй был долгим, глубоким. Он лишь обострил их желание обладать друг другом. Руки Майкла нашли застежку ее платья. С тихим вздохом платье медленно скользнуло вниз. Майкл с нежностью гладил ее обнаженную спину – мягкие стоны были ему наградой и ответом. Его руки продолжали рисовать мягкие округлые линии на ее теле. Никита в поцелуе легко кусала скалистый свод его челюсти. Майкл провел языком вдоль ее шеи, освобождая ее от лифа, обнажая высокую грудь. Лиф соскользнул по ее ногам, упав к подножию кровати. Майкл опустился на колени, чтобы избавить ее от каблуков. Попутно скинув свои ботинки, снова поднялся наверх, сопровождая весь путь по ее телу легкими касаниями губ и языка – по покрытым нейлоном ногам вверх к мягкой впадине пупка. Впившись в него поцелуем, Майкл тщательно изучил его загадочные глубины. Никита дрожала. Ноги с трудом держали ее. Ища поддержку, она зарылась руками в его волосах и крепче прижала его к себе. Майкл ответил – вжимаясь в ее бедра с удвоенной силой. Ее дрожь усиливалась. Она прервала его, опустив голову для благодарного поцелуя. Тепло, разбуженное им внутри нее ждало новых открытий и еще более неистовых ласк. Майкл поднимался, оставляя влажный след поцелуев на ее животе, маленькой впадине между грудями, высокой шее… Пальцы Никиты ласкали его руки и плечи, а затем она снова, еще сильней прижалась к нему, поворачивая бедра так, чтобы полней ощутить его желание. Контакт был найден, и Майкл со стоном усилил свои ласки, продолжая одновременно избавлять ее от остатков белья. Они оба дышали тяжело, прерывисто. Майкл на мгновение замер, чтобы еще раз насладиться чувством ее восставшей груди на своей обнаженной коже и своего желания, рвущегося на волю навстречу ее теплоте. Никита покрывала влажными поцелуями его шею – откинув голову, Майкл позволил ей делать это. Лишь тень улыбки коснулась его губ, когда ее пальцы убежали ниже, к мускулам на его груди. Она словно случайно, задела ладонями его соски – чтобы почувствовать как там, у бедра, он стал еще больше и тверже. - Ma belle!.. - прошептал Майкл по-французски, теряя себя под нежным напором ее ласк. Никита не была уверена, что он осознал, на каком языке говорил. Как бы то ни было, сейчас она понимала его и без слов, дрожа ожиданием в кольце его нежных рук. Но то, что будучи слепым, он говорил о ее красоте, повергало ее в еще большее волнение. Майкл снова завладел ее ртом. - Ты даже не знаешь, как ты прекрасна… - хрипло прошептал он у самого уха, перед тем, как захватить в сладкий плен ее нежную мочку. Никита лишь сильнее прижалась к его плечам. Она была так тронута, что не нашла в себе сил ответить. Всегда рассматривая свою внешность как осложнение – сначала из-за дружков своей матери, потом из-за Отдела, где женщина с ее данными рассматривалась как живое и весьма опасное оружие, чему неустанно учила ее Медлин – Никита впервые оценила свою привлекательность, когда впервые почувствовала на себе горящий взгляд Майкла. И теперь, в его руках, она могла наслаждаться своей женственностью и дарить ее без оглядки. - То, как ты прикасаешься ко мне, заставляет меня поверить, что я красива, - с мягким вздохом призналась она. Майкл прижался лбом к ее лбу и провел руками по ее зовущей груди: - Тогда позволь мне показать, как ты красива!.. – опустившись ниже, он выдохнул эти слова, обжигая дыханием ее затвердевший сосок. А потом коснулся его. Так нежно, словно ласкал языком сердцевину цветка. Потом сильнее… Толчки усиливались, и ноги Никиты с трудом удерживали ее под разрядами электричества, как молнии пронизывавшими ее слабеющее тело. - Даааа… - застонала она... Майкл дерзко улыбнулся. А потом повторил – сильнее, тверже... Никита закусила губу, ее пальцы, терзая, впивались в его мощные плечи. Его язык и губы неустанно мучали ее грудь сладкой и тягостной болью. Ее захлебывающиеся удовольствием вздохи лишь поощряли его темп. Его руки поддерживали ее спину, и привлекали ее еще ближе к жадным и нежным губам. Не вполне понимая, что делает, она буравила ногтями его плечи и выгибала бедра ему навстречу. Когда он на мгновенье коснулся зубами ее пламеневших сосков, Никита остро вскрикнула и прижала его голову к своей груди. Майкл повторил движение. Настойчиво и нежно увеличивая напор. - Мааайкл!.. – хрипло выдохнула она. Ей так не хватало его!.. Всего дважды они были вместе, но ее тело в болезненном ожидании вспоминало его прикосновения. Долгие месяцы она пыталась игнорировать память своей кожи, но сейчас эта телесная память снова доказывала ей свои права. Майкл прервался лишь на мгновенье – чтобы припасть к другому ее соску. Никита в полузабытьи почувствовала, как тот благодарно заныл и задрожал под его настойчивыми губами. «Как же ты хороша на вкус», - думал Майкл, пробуя зубами восставшую ему навстречу тугую розовую вершину. Он томил и смаковал ее сильно и нежно, чтобы растянуть ее удовольствие, сделать его мучительным, долгим. Он не слышал ничего вокруг, кроме ее тихих, с трудом сдерживаемых стонов, когда поднялся, чтобы накрыть губами ее зовущий рот. Он желал ее почти болезненно – столь сильно, что сам не замечая, как, он прижал ее бедра к своим в круговых движениях, разделявших вместе с ней его сладостную боль. - Дааа… дышали ее губы у уголка его рта. Руки Никиты опускались ниже, ослабляя ремень его брюк. Движение ее пальцев по его горящему паху с новой силой воспламенили его. Майкл почти потерял дыхание, когда металлический якорь молнии начал свой медленный и трудный спуск. Майкл закусил губу, когда Никита опустилась перед ним на колени, помогая избавиться от брюк. Она поднялась – неторопливо и тщательно очерчивая своей грудью путь по всему его телу – мускулам бедер... плотному, напряженному паху… обнаженному торсу.. Наступила его очередь задыхаться, поскольку она не спешила – тщательно и пристрастно изучая каждый дюйм его тела и его реакцию на прикосновения к ним. Его руки в нетерпении захватили ее ладони – он желал снова завладеть этими дерзкими, горячими губами. Добившись своего, Майкл был уже не нежен – лишь жаден, и эта жадность пробиралась все дальше, обжигая глубины ее зовущего рта… Никита не сопротивлялась. Она сама страстно желала этого. Но Майкл не хотел торопиться. Он мечтал быть с нею долго и нежно – дарить ей наконец то, чего ранее не мог ей дать. Если эта ночь должна стать ее последним воспоминанием о нем, пусть в ней не останется ни тени обычной жесткости. Но черт побери, насколько сложным это было!.. Он все еще держал ее руки в попытке удержать самого себя, любя ее медленно, нежно, не впадая в мучительное забытье в плену ее ласк, чтобы их ночь осталась в ее памяти ночью любви – без тени лжи и сомнения. Только любовь. Только нежность. Но вся его решимость рассыпалась под звуками ее слов: - Отпусти себя, Майкл… - произнесла она, едва восстановив дыхание. И он наконец сдался. Продолжение следует…
Энея: Вауууууу !!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Lena: terra,спасибо, что перед отъездом позаботилась о нас,страждущих! Прочитала, как вздохнула. terra пишет: Ее вновь преследовали страхи и сомнения, вернувшиеся с новой силой. А он, напротив, вел себя так, словно был уверен в ее любви – да бог мой, она ведь почти призналась в этом!.. Лидер всегда и во всем. Счастливого пути.
veda: Таня..... хорошо...., но мало.... Так все мучительно, грустно и красиво. Спасибо, золотце! Больше всего у Кадин люблю не саму эротику, а психологизм, сопровождающий все чувства. Так все безысходно. Хочу пристрелить Майкла Зачем он все так усложняет? Ну что за натура дурацкая? И все же люблю его за это же. terra пишет: - Я принадлежу тебе здесь и сейчас, - заверил ее. – Весь мир в этот вечер принадлежит только нам. Ну, что за подлец? Кто его за язык тянул с этой "правдой"? Мог бы сказать девушке что-нибудь поприятнее. Типа "теперь и всегда". Хрен с ним, что не всегда, зато она бы успокоилась и была бы счастлива. Не мужчина, а заноза, чесслово.
terra: veda пишет: Так все безысходно. Хочу пристрелить Майкла Ага. Я уже страниц двадцать как мечтаю об этом. Ужасно себя парень ведет, такой упертый антигуманист. Уже расслабился бы - и всем бы стало лучше. Ан нет - нормальные герои всегда идут в обход. Бесит страшно. И не верю совсем. А что делать.....
Lena: terra пишет: ... И не верю совсем. А что делать..... Может я оч наивная и доверчивая, но и в жизни напролом никто не ломится. veda пишет: Типа "теперь и всегда". Хрен с ним, что не всегда, зато она бы успокоилась и была бы счастлива. Иногда не надо долгосрочных обещаний. Стремление контролировать все и вся, желание уберечь любимую женщину - это нормальная человеческая реакция...
veda: Lena пишет: Стремление контролировать все и вся, желание уберечь любимую женщину - это нормальная человеческая реакция... А если ее при этом убиваешь своим стремлением? Ведь Майкл в попытке защитить ее, топчет Никиту. Он защищает себя, а не ее. И постоянно в этом признается. Именно он сам боится и проецирует это на нее. Но хорошо ли ей от этого? Lena пишет: Иногда не надо долгосрочных обещаний. Да она бы и не воспряняла это как обещание. Лишь как движение души. Кому приятно быть вечно отвергаемым и вечно выпрашивать крохи? Пусть они никогда не будут вместе, но знать, что для него это так же серьезно, как для нее, разве преступление? И даже если он умрет, ей легче знать, что любил, чем не знать ничего. Такова ее простая натура. А смиряться она умеет, и терпеть. И хуже, чем есть, ей уже не будет. Она так нуждается в том, что бы ее любили. А он именно этого ей и не дает. Ни секса, ни заботы ей не надо. Ей нужно знать, что она кому-то нужна. За это бы его и пристрелила. Он устал и не хочет жить, но почему не дает жить ей? Потому что он - Майкл, черный ангел.
terra: Я тоже, честно говоря, не понимаю, зачем он ее так мучает - зачем так мучал в сериале, и какого черта в этом фанфе выеживается, тоже не понимаю. ИМХО, если объяснение простое: в первом случае рейтинги, во втором - стремление читателей/писателя к вдумчивому интеллектуальному мазохизму - тогда ок, все супер, все счастливы. Но в жизни такие системы недееспособны, ИМХО. Это сильно большое чудо бы было, если б в жизни Никита (такая, как в сериале: порывистая, страстная) взяла б его и таки дождалась. Я больше верю в то, что у нее тоже была бы какая-нибудь миссия прикрытия лет так на -дцать, по окончании которой они оба бы поняли, что все, пипец, скоро старость, и пора наконец честно сказать друг другу, что без тебя, мол, никак, иди сюда и хватит уже врать, и пусть этот Отдел дальше играет в свои игры, но я и ты - это вне игр, и в нашей власти сделать, чтобы это было так. А так - он такой героический, что по причинам глубокой конспирации никак не может ей даже намекнуть на то, что не может ей ничего дать, но она ему дорога, и если может - пусть ждет, хотя и не может обещать, что они будут вместе... А так, как кошка с мышкой - делает ЗНАКИ - а девушка изнывает. Офигительная тактика. Не твое - так отпусти. А не можешь отпустить - так не мучай, ИМХО. Расстраивает он меня этим. Сильно расстраивает. Потому что в любви самое сложное - отпускать. Но, ИМХО, это часто и есть самая настоящая любовь. А так он расшвыривает всех мужиков на расстоянии промили, а сам играет в молчанку и ездит домой к Елене по вечерам. Несправедливо это и жестоко. И еще, простите меня, но это не любовь, а эгоизм и ребячество. ИМХО, ИМХО, ИМХО. Некоторые поклонники любят говорить на этот счет, что типа, высокие цели, Отдел... они вообще живут на военном положении. А вот фиг, скажу я вам. Потому что на войне любовью не разбрасываются. И зная, что со следующей миссии он или она могут не вернутся, не делают морду кирпичом и не говорят: "be patient еще пару лет, а там посмотрим". На войне каждое мгновенье ценят. И это правильно. ИМХО. ИМХО. ИМХО.
veda: terra пишет: Не твое - так отпусти. А не можешь отпустить - так не мучай, ИМХО. Расстраивает он меня этим. Сильно расстраивает. Потому что в любви самое сложное - отпускать. Но, ИМХО, это часто и есть самая настоящая любовь. Ну, на самом деле проблема там взаимная. Он не отпускал, потому что она не хотела отпускаться Это такие садо-мазо игры, доставляющие болезненное удовольствие обоим ребятам . И опять же я их понимаю . На самом деле, серьезно, в жизни такие отношения - не редкость. Люди мучают друг -друга, а жить порозонь не могут. И для этого есть чудесное пояснение: карма. Эти люди кармически связаны друг с другом. И отрабатывают свои долги. Но в случае МиН это не совсем так. Там карма-это Отдел, он же чистилище. И все вынуждены жить по его безумным правилам. МиН не могут разойтись, Отдел их связал, он же их держит. И он же бетонирует эту их связь. Будь они вне Отдела, они жили бы по другому, каждый. И, как не странно, вряд ли бы смогли надолго сохранить свой пыл(слишком разные). Но вот после чистилища их уже сплавили навсегда. Действительно сплавили, они переняли часть натуры друг-друга. Против воли, но они это сделали.
Lena: veda пишет: Он устал и не хочет жить, но почему не дает жить ей? Это не усталость, это страх остаться беспомощным и слепым.Это свойственно мужской натуре.Майкл же пытается защитить Ник, так как он это понимает... veda пишет: И хуже, чем есть, ей уже не будет. Это вопрос спорный, иногда думаешь, что хуже чем есть - быть не может.А дальше больше. И потом, нужна ли Ник жизнь без Майкла. Ведь пожертвовала она свободой ради возможности быть с Майклом. Пусть даже очень призрачной veda пишет: За это бы его и пристрелила. Пусть живет -жалко же. А вообще - оба ведут себя, как дети, как будто можно прожить вторую жизнь. Terra, надеюсь на лучшее окончание, чем в "Последних обрядах" Кадин.
terra: veda пишет: Будь они вне Отдела, они жили бы по другому, каждый. И, как не странно, вряд ли бы смогли надолго сохранить свой пыл(слишком разные). Ага, ну допустим. А с кем из увиденных в сериале, по-твоему "в мирное время" жил бы Майкл?.. а Никита?... я пока слабо верю в эту теорию, но все равно очень интересно понять ее до конца.
Lena: veda пишет: Будь они вне Отдела, они жили бы по другому, каждый. И, как не странно, вряд ли бы смогли надолго сохранить свой пыл(слишком разные). А может, нооборот, они бы дополнили друг друга. Противоположности - притягиваются.
veda: terra пишет: Ага, ну допустим. А с кем из увиденных в сериале, по-твоему "в мирное время" жил бы Майкл?.. а Никита?... я пока слабо верю в эту теорию, но все равно очень интересно понять ее до конца. А я и не говорю, что не могли бы жить друг с другом. Могли бы. И влюбились бы, возможно, если б столкнулись достаточно тесно. Но он бы не пытался так ее давить, если б не Отдел. Был бы мягче, нежнее, уступчивее. И в ответ ей бы не пришлось взрослеть и становиться такой волчицей. Но... ей нужна его твердость, иначе она не чувствует цели. У нее вообще нет цели. А ему нужен ее пыл, иначе ему тускло жить. На все это их провоцирует Отдел. И именно из-за этого там такие страсти -мордасти возникают. Мне кажется, они бы никогда не поняли друг друга, если б не Отдел. Жили бы, как живут многие: каждый в своем мире. Сначала влечение, потом привычка. Но то, что вышло, и то, что не дает нам покоя, этого бы не было.
terra: Lena пишет: Terra, надеюсь на лучшее окончание, чем в "Последних обрядах" Кадин. Ой, Лен, я не читала эти последние обряды, так что давай надеяться вместе. А что, там все таки умерли, не поженившись?.. veda пишет: Жили бы, как живут многие: каждый в своем мире. А вот еще одна хорошая тема: как этого избежать в реале?.. как в сериале этого избежать - понятно: взять двух замечательных людей с парочкой недостатков и посадить в совершенно невменяемые обстоятельства. А в реале-то как быть?... когда лет через дцать у каждого совершенно своя жизнь и накопленная усталость от того, что все, как ты говоришь, тускло?...........
veda: terra пишет: А в реале-то как быть?... когда лет через дцать у каждого совершенно своя жизнь и накопленная усталость от того, что все, как ты говоришь, тускло?........... А никак, нельзя пыл первой встречи растянуть навсегда. Должно объединять что-то другое. Для каждой пары это свое. Я ж не говорю, что нельзя любить долго. Можно и еще как. Но по другому, не как на лодке в 2-3 сезоне. Просто, это тонкая вещь и она у каждого своя. Не объяснишь и не покажешь. Но ведь люди живут до золотых свадеб и любят друг-друга. А излишний невостребованный пыл надо вкладывать во что-то еще(я не говорю о любовниках.Хотя кто-то и так лечится Я говорю об увлечениях, хобби и тд). И не мучить им близких. Потому как не факт, что твоя половина способна воспринять его в тех количествах и качествах, что ты его производишь
Lena: terra пишет: Ой, Лен, я не читала эти последние обряды Эту вещь Кадин я нащла совершенно случайно Бродила я в поисках - типа почитать что нибудь... Показалась оч необычной. Впервые автор так обошелся с любимыми героями.Ссылки найти не могу.Если интересно- вот оно: Автор - Kadyn Перевод - AnyaB Последние обряды Пролог Никита ждала. Она знала, что он прийдёт. Он всегда приходил. Он всегда находил способ. Для него не было экстремальной ситуации. Не когда дело касалось её. Не когда она рисковала своей жизнью. Она подняла голову и посмотрела на тяжёлую железную дверь. Она не боролась с охранниками, которые привели её сюда. К чему это? Она не потеряла надежду. Пока ещё нет. Но там было слишком много людей, слишком много пистолетов, направленных на неё. Когда они оставили её одну, после того, как они привязали её руки к креслу, она тоже не сломалась. У неё была вера. Она терпеливо ждала следующего человека, который войдёт и закончит её несчастье. Её спаситель: Майкл. Через несколько часов, её терпеливость была вознаграждена. Дверь издала длинный скрип и её любовник вошёл в Белую Комнату. *** "Я знала, что ты прийдёшь," - просто сказала она. Она могла бы добавить "Я также знала, что ты не будешь говорить", потому что он не издавал не звука. Даже холодные белые стены, которые обычно отражали самые тихие звуки, не могли проследить за его шагами. Он двигался как привидение, и выглядел так же. Никита вспомнила о глубине своей любви к этому человеку, когда вид его отчаянья заставил её дрожать в агонии, хотя она и глазом не моргнула при мысли о её собственной смерти. "Извини, Майкл", - добавила она, и её голос дрожал от слёз, которые она пыталась сдержать, - "Я подвела тебя". Он посмотрел на неё в первый раз и подал голос: "Ты не подвела меня, Никита, только Отдел". И он подошёл, чтобы освободить её руки. Она рассеяно растирала свои запястья, скорее из привычки, чем из-за настоящей боли. Вся её энергия была сосредоточена на нём. Она встала и подошла к нему, смотря ему в лицо. Он осмотрел её, от её босых ног до самой макушки. Замечая, как белая майка напоминала ту, которую он снял той волшебной ночью в Лионе. Как большие льняные белые штаны напоминали те, которые она носила во время перепрограммирования. Он запомнил каждую черту, как нежно изгибались её брови, линии её бёдер, полнота её розовых губ, длина её рук и эти потрясающие светло-голубые глаза. Такие невинные. Даже сейчас... Никита воспринимала его так же. Она молча восхищалась его тихой силой, его сильными плечами, скрытыми под тёмной одеждой. Силой, которую содержали его глаза, и страдание. Так много боли. "Я никогда не хотела причинить тебе так много боли, Майкл", - подумала она. Наконец, он поднял руку, чтобы погладить её щёку, и она прижалась лицом к его ладони. Она грустно улыбнулась и он дал своему пустому взгляду упасть. Он испил её красоту и почувствовал вкус её губ. Никита хотела сконцентрироваться на его лице, но не могла устоять перед тем, чтобы закрыть глаза. Он был таким нежным, таким сладким. Она думала, что их последний поцелуй будет полон горя и отчаянья. Но там этого не было, только любовь. Майкл оторвался и обнял её. Никита гладила его по спине, пытаясь успокоить его. С одной стороны, это будет труднее для него, чем для неё. Она знала, что ей нужно было сделать. Она поцеловала его снова, быстрее, и, пока он потерял себя в ней, она протянула руку, чтобы вынуть пистолет из кобуры. Очень нежно, как он научил её. Её учитель поймал её руку прежде, чем она дотянулась до него. "Нет, Никита", - просто сказал он. Она вздохнула. " Я всегда знала, что именно ты это сделаешь, Майкл. Но это не должно быть так. Дай мне пистолет и уходи. Я позабочусь об этом.", - попросила она. "Нет", - продолжал он, держа её взгляд своими глазами. Он опять положил свою руку на её щёку чтобы сфокусировать её на своём лице. "Я должен взять твою жизнь". Никита не могла противостоять ему. Она принадлежала ему, она не могла вспомнить время, когда это было по-другому. Она молча кивнула и он в первый раз улыбнулся, счастлив, что она приняла правду в его словах. Как бы он этого не боялся, глубоко внутри, он знал, что в конце концов, это прийдёт. Время, когда её невинность предотвратит её от исполнения приказов, время, когда он использует все свои козыри, чтобы вступаться за неё, время, когда их тюремщики наконец-то потеряют терпение. У него не было никакого способа подготовить себя к этому, но он давно уже решил, что, если бы случилось худшее, он бы сам это сделал. Ни у кого ещё не было права прикасаться к ней. Она принадлежала ему, и он не дал бы никому забрать её жизнь. Это мог сделать только он. Это была его привилегия. Даже высшие силы Отдела принимали этот факт. Они знали, что он убьёт всякого, виновного в её отсеве. Единственный способ избежать смерти был дать ему самому позаботиться об этом. Как он и собирался. Никита очертила черты его лица кончиками её пальцев, поглощая его красоту. "Я люблю тебя", - она улыбнулась в ответ. Его улыбка изчезла, его руки охватили её лицо и он прижался своим лбом к её. "Je t'aime", прошептал он, так тихо, что он был уверен, что никакие микрофоны это не записали. Она положила свои руки на его волосы, лаская их от кожи к шее. "Теперь сделай это, Майкл", - тихо прошептала она ему на ухо. Его тело на секунду напряглось, после этого он расслабился. Его правая рука потянулась к кобуре, чтобы вынуть пистолет. Обойма была пуста, он зарядил только одну пулю. Особенную, которую он хранил для себя. То, что он хотел использовать её на ей, было подходящим, потому что она была его жизнью. Никита заключила его в свои объятия, в последний раз думая обо всех вещах, которые она должна была сказать ему, обо всех вещах, котрые они никогда не разделили, обо всех мечтах, которые у неё были о них. Она попыталась выразить все её мысли и всю любовь в одной фразе, и, когда она немного отодвинулась от него, чтобы дать ему исполнить его задание, она сказала: "Живи, Майкл". С мрачной улыбкой, он держал пистолет у её головы, другая рука всё ещё на её щеке, держа её на месте. Громким и чистым голосом он ответил: "Нет". Прежде чем Никита смогла осознать значение его слов, он прижал её ближе к себе и подвинул пистолет к её затылку под углом сорока пяти градусов. Он увидел панику в её глазах и давление его руки на её щеку увеличилось. "Это так, как это должно быть, любовь моя. Ты - моя жизнь", - добавил он и ещё раз коснулся своим лбом её. Она прошептала "нет" и слеза скатилась из её глаза. Он остановился, чтобы глубоко и страстно поцеловать её, и потом наказал её тем же неодобряющим взглядом, которым он смотрел на неё, когда он тренировал её и она восставала против его приказов. "Ни-ки-та", предупредил он. Только сейчас, его голос был наполнен душераздирающей нежностью. Она сразу успокоилась, как всегда захваченная звуком его голоса. Когда он говорил таким тоном, она знала, что он не отступит. Поэтому, не соглашаясь, но принимая, он молча кивнула. Майкл наградил её чистой улыбкой радости. "Спасибо", - сказал он, прежде чем положить палец на курок. Снаружи был шум. Из колонок слышался голос. Была ли это Мадлен? Движение снаружи комнаты. Люди, кричащие, бегущие. Они рассеянно осознали это, потерянные во взгляде друг друга. Майкл знал, что ему надо было сделать это быстро, до того, как кто-то попытался бы остановить его. Но он ждал этого момента целую жизнь и это была единственная вещь, которой Отдел не мог его лишить. Поэтому, быстро, он нажал на курок. Угол был идеальным, и секундой после того, как пуля вошла в голову Никиты, она перфорировала лоб Майкла. Ни один из них снова не закрыл глаза, и они продолжали улыбаться. terra пишет: А что, там все таки умерли, не поженившись?.. Ирония уместна - не до свадьбы - живы бы остались.
полная версия страницы