Форум » 5.1 СТРАНА СОВЕТОВ » ИЗБА-ЧИТАЛЬНЯ продолжение » Ответить
ИЗБА-ЧИТАЛЬНЯ продолжение
VETA: Первая читальня закрылась, вот решила открыть продолжение. Сегодня начала читать книгу под названием "Ни давности, ни забвения" - документальный очерк построенный целиком и полностью на подлинных документах Нюрнбергского процесса, присутствуют не только документы, но и фотоматериалы. Жуткая вещь, но если честно я бы посоветовала ее прочитать каждому, особенно молодому поколению.
Ответов - 114, стр:
1 2 3 All
Ivonne: vika пишет: в этом романе присутствует и она... А! Вот оно что! Всепобеждающая?
vika: Ivonne пишет: Всепобеждающая? ну это как посмотреть...
vika: Энн Райс - свой первый роман, "Интервью с вампиром", написала в 1973 году, в 1994 году книга была экранизирована. Главные роли в фильме сыграли звезды Голливуда Том Круз и Брэд Питт. Кроме того, были сняты фильмы по романам Райс "Выход в Эдем" и "Королева проклятых". По роману "Праздник всех святых" был создан сериал на канале Showtime. Роман "Мэйфейрские ведьмы" также должен вскоре стать телесериалом. Мэйфейрские ведьмы 1. Час ведьмовства Мэйфейрские ведьмы 2. Невеста дьявола 3. Наследница ведьм 4. Лэшер 5. Талтос Из этого цикла мне попались только две книги: Раис Энн Лэшер Таинственное исчезновение главной распорядительницы наследия семьи и потомственной ведьмы Роуан Мэйфейр повергло в шок всех Мэйфейров. Слухи, пересуды, домыслы, туманные сообщения отнюдь не проливают свет на истинное положение вещей. И только юной Моне достоверно известно, что произошло в Рождественскую ночь, ибо она тоже унаследовала дар ведьмовства. К загадочным событиям, происходящим в фамильном особняке, самым непосредственным образом причастен призрак Лэшер – неизменный спутник и покровитель Мэйфейрских ведьм. Так кто же он – дьявол или святой? Вечное проклятие Мэйфейров, тот, кто в течение многих веков преследовал это семейство, наконец-то раскрывает свою тайну. Раис Энн Талтос Его имя Эшлер. Он Талтос — один из немногих, кто уцелел после великой катастрофы. Вот уже много столетий он бродит по свету в надежде встретить своих соплеменников и возродить древний народ, вождем которого когда-то был. Встреча с Роуан и Моной — двумя могущественными ведьмами из семейства Мэйфейр — заставляет его воскресить в памяти полную трагедий и тайн историю Талтосов и наконен-то поведать ее тем, чья судьба тесно саязана с этой историей.
Ivonne: Ведьмы популярны, однако Вика, спасибо за обзор vika пишет: Энн Райс - свой первый роман, "Интервью с вампиром", написала в 1973 году, в 1994 году книга была экранизирована. Главные роли в фильме сыграли звезды Голливуда Том Круз и Брэд Питт. Вот сколько раз хотела фильм этот посмотреть! И все время, когда включаю, либо уже идут заключительные титры, либо меня срубает сон после первых двух минут просмотра (поздно показывают)
vika: Ivonne пишет: Ведьмы популярны, однако ага, это иШШо не весь обзор о них (будет продолжение) Вот сколько раз хотела фильм этот посмотреть! а я и филмУ не видела и книги не читала произведения данного направления, как и фильмы любит читать и смотреть мое чадо вот по ее рекомендации и даю вам
Ivonne: vika пишет: это иШШо не весь обзор о них (будет продолжение) А моно не про ведьм, а про что-нибудь реалистичное, НЕ сопливое, чуток про любофф и... с интригой Тока не детектив чистой воды и не дамский романец. Из современных авторов (их совсем не знаю...) Бывает такое вообще, Вик?
vika: Ivonne пишет: А моно не про ведьм, а про что-нибудь реалистичное, НЕ сопливое, чуток про любофф и... с интригой Тока не детектив чистой воды и не дамский романец. Из современных авторов (их совсем не знаю...) Бывает такое вообще, Вик? будя, усе будя тока не торопи события (кстати вторая часть обзора будет сильно отличаться от первой.... хотя и про ведьм ближе к реальности.... нашей россейской)
Ivonne: vika пишет: кстати вторая часть обзора будет сильно отличаться от первой.... хотя и про ведьм ближе к реальности.... нашей россейской О, россейское - это хорошо
vika: О ведьмах по - русски! Стрельцова Маша Записки падшей ведьмы. Потомственную ведьму Магдалину обвиняют в убийстве ее клиента, которому при гадании выпали странные карты. Она бежит из своего города, в надежде спастись. Магдалина находит и надежное пристанище, и потерянную любовь, и уже начинает думать о том, что все ее проблемы решены, когда случайно подслушанный разговор убеждает ее, что она вляпалась хуже прежнего... ****************** Други мои, с сегодняшнего дня собираюсь вести онлайн — дневник на Ljvejouraal.com. Я осознала: я — страшное трепло, клад для шпиёна. А при моей работе иметь длинный язык — так ведь лучше сразу удавиться, чтоб потом не мучаться. Вот я и нашла выход. И душу облегчу, и мои бандиты никогда ничего не узнают. Они и слова-то такого — «онлайн-дневник» не знают. Умная я все-таки. Но сегодня меня ждало серьезное потрясение. Я, Магдалина Потемкина, долларовая миллионерша (в недавнем прошлом), с экзотической профессией ведьмы, наверняка скоро пойду бомжевать по вокзалам? А потом мне нанесла визит маменька. Какой неудачный день!..... Потом я по какому-то наитию зашла на сайт своего банка. Сто лет там не была, а тут взяла и зашла — надо ж знать, сколько на старость припрятано, мне уж двадцать девять лет, пенсия не за горами. Увиденное меня неприятно поразило — денег осталось полматраса. То есть — двести сорок тысяч зеленых с копейками. Жизнь дала трещину. Скоро я окажусь на вокзале. Я пойду бомжевать... Бо-оже... Нет, не считайте меня скобкой или еще кем — сумма в четверть миллиона — крайне приличная сумма! Но ведь совсем недавно у меня было намного больше!!! Скорость, с которой я спускала деньги, здорово обескураживала. Ну ладно, сто тысяч я маньяку заплатила, чтобы он убийство, которое шили Мультику, взял на себя. А остальное — по мелочи разошлось. Подаяние нищим по сто баксов, жалко мне их. Четыре норковые шубки от Fendi — занесло меня однажды в бутик, да и не смогла я пройти мимо такой красоты. Маменька пятьдесят тысяч выпросила себе на церковь — она у меня свидетель Иеговы, вот позор-то мне на старости лет... В сильнейшем беспокойстве я принялась бегать по трем этажам моей квартирки, по пути прихлебывая кофе из кружки. Примерно к пятому кругу я поняла — я просто не умею обращаться с деньгами. Трачу их так, словно у меня есть неразменный доллар. Сколько денег на карточке — сроду не знаю. Такими темпами у меня и эти двести сорок тысяч очень быстро закончатся. И плюс — я лентяйка. Ну-ка, сколько я за месяц заработала? Посчитаем. Комплексную защиту дядьке из областной администрации — десять тыс. долларов. Жмот, кстати. Пытался «договориться». Я что, хачик на рынке с мандаринами, чтобы со мной торговаться? Я эту десятку честно отрабатываю — все охранки ведь через себя пропускаю, потом долго хожу сонной и вялой. .Потом еще ко мне пришли две пожилые четы — их дети поженились несколько лет назад, двух детей нажили, а вот теперь разводиться вздумали. Всем миром их родители наскребли три тысячи долларов, и у меня язык не повернул-ся сказать, что это стоит семь тысяч. Очень, очень тяжелый случай был. Муж гулял направо и налево, жена билась-билась головой об стенку, а потом устала. Завела любовника, потом второго... И понеслось... «Воровски изменяют мужчины, а любимые лишь от обид... » Помните такое стихотворение? Причем подал на развод возмущенный муж, обнаружив, что дражайшая половина ему неверна. Странные мужики все-таки создания. Не хочу замуж, козловодством заниматься. В общем, всего на круг тринадцать тысяч. Негусто, негусто... Два обряда за месяц. Конечно, цены мои многих отпугивают, однако дело вовсе не в этом! А в том, что ночами-то я в Интернете сижу, днем соответственно сплю и трубку не беру. Откуда ж у меня клиенты будут! М-да... Надо в жизни что-то срочно менять. Иначе пойду я бомжевать, как пить дать пойду! Правда, потом явилась маменька, и я поняла, что жизнь до этого поворачивалась ко мне светлой стороной. Маменька у меня — учительница и наказание божье, если кто не в курсе… Стрельцова Маша Dr. Web для молодого вампира. Практикующая ведьма, в миру вполне симпатичная блондинка по имени Маргарита, окажет помощь по исцелению, приворожит любимого, убережет от сглаза, но сама вечно попадает в неприятные ситуации. В XXI веке быть укушенной вампиром и потихоньку превращаться в кровожадную тварь — такую судьбу не пожелаешь даже ведьме. И Марго решает действовать. Как всегда нестандартно. ********************** Обычно мой день начинается засветло — на заре работы много. Накинув простое льняное платье и распустив длинные, до колен, волосы — я выхожу на лоджию, раскрываю все окна и первым делом заговариваю себя на удачу Жизнь — она как зебра, сегодня хорошо, а завтра — хоть в петлю лезь, так что умнее себя защитить, дабы потом не рыдать от горя. Отчитав удачу, я приступаю к делам своих клиентов. На утренней зорьке хорошо за деток малых просить да супругов соединять, дабы крепкой и ладной была их жизнь. А в этот день я проспала, несмотря на то что будильник исправно заверещал ровно в пять утра. И я даже почти откинула одеяло, почти встала, почти потянула руку, чтобы треснуть по кнопке слишком далеко стоящего будильника. Но тут я вспомнила одну вещь. Никто мне не заказал ни одного утреннего обряда, и я малодушно решила, что выползать из теплой постельки и идти на холодную лоджию посреди марта только для того, чтобы пошептать оберег — это насилие над собой любимой. Конечно, если бы я знала, что этот день мне принесет — я бы уже с четырех утра стояла на лоджии. Я бы жгла свечи и закутывала себя в крепчайшие охранки. Я бы раскидывала карты и внимательно считывала их, определяя, за каким углом притаилась беда….
Ivonne: vika пишет: Потом я по какому-то наитию зашла на сайт своего банка. Сто лет там не была, а тут взяла и зашла — надо ж знать, сколько на старость припрятано, мне уж двадцать девять лет, пенсия не за горами. Увиденное меня неприятно поразило — денег осталось полматраса. Не хочу замуж, козловодством заниматься. Сижу и ржу Прикольно, Вик Забавная книга, должно быть
vika: театр одного актера, в смысле одного писателя, а вернее писательницы Виктория Платова Настоящее имя - Виктория Евгеньевна Соломатина. Окончила ВГИК. По образованию - сценарист. Живет и работает в Санкт-Петербурге. Достаточно долгое время проработала по основной профессии, затем удачно дебютировала в роли автора так называемых "женских детективов". Выпустила ряд книг в серии "Детектив глазами женщины": "В тихом омуте", "Куколка для монстра", "Эшафот забвения", "Корабль призраков", "Купель для дьявола", "Такси для ангела", "Любовники в заснеженном саду", "Битвы божьих коровок", "Ритуал последней брачной ночи", "Смерть на кончике хвоста", "Хрустальная ловушка". По книгам В. Платовой сняты остросюжетные телесериалы "Охота на Золушку" и "Нож в облаках". В 2002 году вступила в затяжной конфликт с издательством "Эксмо", в котором печаталась, за право на литературный псевдоним. Окончательное решение по этому делу было вынесено только в 2004 году. За это время "Эксмо" успело выпустить несколько книг, автором которых значилась Виктория Платова, однако писала их совсем другая женщина. Платова Виктория После любви ...Она приехала в марокканскую Эс-Суэйру, чтобы навсегда забыть о несчастной любви. И, казалось, обрела здесь если не счастье, то покой. Но безмятежное существование на берегу Атлантики закончилось, стоило ей полюбить вновь и заново почувствовать вкус к жизни. Труп юноши с перерезанным горлом на смотровой площадке старого форта, и все улики указывают на то, что убийца — она. Противостоять свидетелям обвинения невозможно, разве что — самой попытаться найти разгадку, двигаясь наощупь, в полной темноте и в кромешном одиночестве. Путь будет пройден, и ответы на вопросы получены, но хватят ли ей сил, чтобы жить дальше?... Платова Виктория Тингль-Тангль (Тингль-Тангль – легенды о злоключениях ведьм (шотл.) …У нее есть дар превращать любое, даже самое неприхотливое блюдо в произведение искусства. У нее есть работа в небольшом уютном ресторанчике. И есть младшая сестра, которая ненавидит ее настолько, что готова пойти на убийство. И есть возлюбленный сестры, в которого влюбляется она сама. На чьей стороне он окажется и случайно ли появился в их доме? Эти вопросы могут остаться без ответов и привести к самым непредсказуемым последствиям, если она не вспомнит о событии, произошедшем с ней в далеком прошлом…
Ivonne: Спасибо, Вика Интересный обзор Собиралась я в Эс-Суэйру, а теперь передумала ехать vika пишет: Тингль-Тангль – легенды о злоключениях ведьм Вот назвали бы "Зачарованных" не "Зачарованными", а "Тингль-Тангль"
vika: Ivonne пишет: Вот назвали бы "Зачарованных" не "Зачарованными", а "Тингль-Тангль" а разве "зачарованные" это шотландский сериал
vika: ПРОЛОГ Все собрались около телевизора. — Ой, смотри! Это ведь... как же его зовут?.. — Кого? — Да ты знаешь... — Кого? — Ну этого, волосатого... — Ах этого... Боже, тысячу лет его не видела. Где же он играл? Очень давно? — В детективном сериале. Как же он назывался? — А, знаю. Вместе с той женщиной! — С какой женщиной? — Ну как же ее? С той самой, которая... ну, это... вышла замуж за того актера. — За какого актера? — Ну за того, высокого, у него глаза еще такие смешные... Господи, да где же он играл? Мне это уже на нервы действует! — А я и не знала, что они были женаты. — Были-были. (Рыгает.) Прости, пожалуйста. — Как же я могла забыть название того сериала? — Какого сериала? — Ну того, в котором играл этот тип. — Который? — Да ты его знаешь, мы вместе смотрели. Как же все-таки его зовут? — Кого? — ЭЙ, ВЫ ДВЕ ТАМ, МОЖЕТ БЫТЬ, ПОМОЛЧИТЕ НЕМНОГО? ИЗ-ЗА ВАС МЫ НИЧЕГО НЕ СЛЫШИМ, ДА И НЕ ВИДИМ... — Извините. — Простите, пожалуйста. Натан Мелисса Гордость и предубеждение Джасмин Филд Давно известно, что мужчине с непомерно раздутым самолюбием нужна женщина, способная ему это самолюбие хорошенько подрезать. Молодая остроумная журналистка Джасмин Филд ведет собственную колонку в популярном женском издании, да к тому же она только что получила желанную роль Лиззи Беннет в благотворительном спектакле по сценической версии романа «Гордость и предубеждение». Как она и предполагала, режиссер этого спектакля, Гарри Ноубл — любимец публики и обладатель «Оскара», — оказывается весьма неприятной личностью. Джасмин начинает собирать сенсационный материал для своей колонки и надеется славно поразвлечься на репетициях. Да к тому же она, похоже, встретила свою судьбу – обаятельного компанейского актера, рядом с которым сноб - режиссер выглядит совсем уж карикатурно. Однако все не так просто... Вечная история о тщеславии и ущемленной гордости, истинных и ложных ценностях и об обретении себя самого через любовь и творчество. *********************** ….До чего же увлекательно наблюдать за актерами. Как им удается, не прилагая никаких видимых усилий, быть такими интересными? Просто глаз не оторвать. Джасмин хотелось знать о них все, и одновременно, как это ни странно, она получала особое удовольствие именно в эти минуты, пока еще не успела узнать их настолько хорошо, чтобы распознать определенный умысел в их поведении. Все это походило на просмотр яркого цветного иностранного фильма без перевода. Джаз ничего не хотела пропустить. Ее взгляд перебегал от .одного к другому. Время от времени девушка усилием воли переводила его со звезд на простых смертных вроде нее самой, но удержать его на них не могла. Звезды были так пленительны….. ******************** — Ты ведь еще не всех прослушал. — И кто там еще остался? — со вздохом спросил Гарри. Воцарившееся молчание означало, что троица разглядывает Джаз, которая теперь уже стояла перед самой дверью, стараясь смотреть в сторону. Она замерла на месте, мечтая превратиться в невидимку, что и попыталась сделать, зажмурив глаза. Откуда им было знать, что она подслушала весь их разговор? Через несколько секунд снова зазвучали голоса. — Роль сестры-дурнушки я бы ей еще доверил, но уж никак не Лиззи Беннет, — отрезал Гарри, и при этих словах Сара громко и восторженно расхохоталась. — Да что там, я бы и в машине ее не согласился подвезти, — продолжал он, далее развивая тему. Вновь разразившись смехом, Сара так громко на него зашикала, что на секунду Джаз показалось, будто в церковь въехал паровоз. Джаз широко открыла глаза и поняла, что она смотрит прямо на доску объявлений, на котором висели тексты псалмов и объявления о благотворительной распродаже пирожных. Потрясенная, она не могла сдвинуться с места. Ей было трудно дышать от гнева, и шоэтому, когда Мэт Дженкинз распахнул дверь и предстал перед ней с улыбкой на устах, она все еще стояла там как вкопанная…. ************************* ….— Хорошо бы родилась девочка, — с надеждой сказала Джорджия, заводя машину. — Ты это серьезно? — философски улыбаясь, спросила Джаз. — Очень эгоистично с твоей стороны. — Эгоистично? Что ты имеешь в виду? Джаз глубоко вздохнула. — Да то, что если у Джоузи родится девочка, то она четверть своей взрослой жизни будет ежемесячно мучиться болезненными приступами и страдать от всякого рода идиотских диет и проблем самоутверждения, поскольку общество станет неусыпно следить за ее внешностью. У бедняжки будет гораздо меньше шансов заслужить такое же уважение и заработать те же деньги, что ее коллеги мужского пола. К ней будут относиться как к тупице, если она получится хорошенькой, и жалеть, если она уродится дурнушкой. И вдобавок еще ей придется проводить гораздо большее времени на кухне, чем ее сожителю, хотя работать будет не меньше его — то есть берем еще идеальный вариант, что он не станет ее бить и оскорблять. Джасмин перевела дыхание. — Эта девочка будет обречена на непередаваемый ад родовых схваток, если захочет иметь ребенка, а потом еще и презираема этим обществом и своим же ребенком за то, что она всего лишь простая мать. И все такое прочее, а все только ради того, что тебе хочется дарить своей племяннице шоколад и губную помаду. — Джаз с довольной улыбкой повернулась к Джорджии. — Вот это я и называю эгоизмом. Джорджия слышала подобное неоднократно. — А ты сама разве не хочешь, чтобы родилась девчонка? Джаз кивнула: — Хочу, и в этом-то вся трагедия. ******************** …Джасмин пошла в гостиную и включила «ящик». Только теперь она заметила, как в квартире тихо. По «ящику» шла реклама. Тощие бабы (которым платят, чтобы они были тощими) едят шоколад. Тощие бабы (которые живут на одних яблоках и воде) с улыбкой размахивают руками. Тощие бабы (страдающие булимией) улыбаются обожающим их мужчинам. Тощие бабы (они такие от рождения) уговаривают вас купить стиральный порошок. Тощие бабы (которых в школе дразнили жердями) рассуждают о тренажерах и диетах. Джаз выключила телевизор, решив набрать горячую ванну и просмотреть текст роли, которую ей прислали утром. ******************** Джаз заорала во весь голос: — Да мне глубоко наплевать на тебя, даже если бы ты считал меня самой английской королевой. Вся твоя слава не мешает тебе быть большим дерьмом, дерьмом ВЫСШЕЙ КАТЕГОРИИ! — В тебе сейчас говорит твоя ущемленная гордость, — гневно заметил Гарри, поднимаясь на ноги. — НИ С МЕСТА. — завизжала Джаз. — Я ЕЩЕ НЕ ЗАКОНЧИЛА! Гарри сел опять. Джаз, не отрываясь, смотрела на него, пока Ноубл сам в замешательстве не отвел от нее свой взгляд. — Что, интересно, вас, актеров, заставляет думать, будто слава — это все? — вопрошала Джаз. — Майкл Блади Фиш — знаменитость. Ну и что из этого? Эй, вы, очнитесь! Вы живете в каком-то придуманном мире. Раньше я считала журналистов примитивными людьми, но вы их в этом переплюнете. Она наклонилась к Гарри, и теперь ему было не увернуться от ее взгляда. — С тех пор как я стала работать с тобой и с твоими друзьями, мистер Ноубл, я честно могу признаться: актеры так низко пали в моих глазах, что я серьезно подумываю, а не стать ли мне театральным критиком? Гарри с трудом сдержал улыбку. Джаз только сейчас заметила, что лицо его было уродливо перекошено. — Все вы одинаковые, — продолжала она. — Все ваши ценности дурно пахнут, ваши суждения лживы, ваше «Я» огромно, как вся Солнечная система. Гарри сделал очередную попытку подняться. — Я понял вас, мисс Филд, — сказал он, опять переходя на «вы». — Примите мои извинения... *************************** Из письма Гарри адресованного Джасмин: …….. Не обижайся, но здесь я вынужден коснуться еще одного важного момента. Насчет распространенного в прессе мнения об актерах, что все они аморальны и т. д. Лично мне после чтения хотя бы одной страницы любого глянцевого журнала на ум приходит фраза: «Говорил горшку котелок — больно ты черен, дружок». В конечном итоге мы ведь занимаемся одним и тем же — развлекательным бизнесом, разве не так? Тому, кто далек от актерского ремесла, может пока-заться, что все мы самовлюбленные и тщеславные, но во всяком случае мы не причиняем никому зла, в отличие от, ты уж меня прости, журналистов. Знаешь, не очень-то приятно, когда всех стригут под одну гребенку?...... ******************* Работа не шла. Джаз раньше и не задумывалась, насколько важна уверенность в себе. Она помогает вставать по утрам и хорошо делать свое дело. Без нее самое ничтожное задание становится ужасно сложным. Почему Джасмин так огорчилась из-за этого дурацкого письма? Ответ она сочинила только через неделю. Ее расстроило даже не столько то, что она ошиблась в своих суждениях о Гарри и Уильяме, но то, что она себя вела так, будто сама идеальна. Джаз всегда считала, что кроме нее никто не может ничего правильно и объективно оценить. И если Мо относилась к Джорджии иначе, чем она, это означало лишь то, что Мо ничего не понимает. Джасмин презирала актеров из их группы за то, что они восхищались Гарри, не обращая внимания на его поведение, а сама-то с первой минуты относилась к нему с огромным предубеждением. Да, она подслушала его не слишком-то приятные слова о ней... но как часто она сама плохо отзывалась о людях? Что подумал бы о ней Симон, если бы услышал, как она чернила его в разговорах с Джорджией? Даже стыдно вспоминать. И кто знает, почему Гарри тогда так сказал? Может быть, просто старался произвести впечатление на Сару? Джаз знала за собой такую привычку: она вечно несла глупости, если хотела произвести впечатление на кого-нибудь. Какой она казалась себе всезнайкой! Да уж, она не менее высокомерна, чем великий Гарри Ноубл — что греха таить. Хотя у нее нет ни «Оскара», ни толпы поклонников, ни божественной красоты, чтобы так раздуваться от самомнения. Господи! Она вела себя на редкость глупо перед великим Гарри Ноублом, и именно это ее так расстраивало сейчас………
марго: vika Пролог шикарный!
vika: марго пишет: Пролог шикарный! а то аффтор видать написала его после посещения нашего форума
vika: Романтическая комедия Харрис Сара Маленький секрет Все не клеится в жизни у Анны. Ей тридцать один год, а мужчина, который бы ценил и понимал ее, никак не попадается... Родные, коллеги, мужчины и подруги — все пытаются командовать мягкой, застенчивой девушкой, учат ее жить и не воспринимают всерьез. Даже новая работа на «проблемной» радиопередаче «SOS!» для нее самой превратилась в проблему. Зато там она знакомится с неотразимым Шоном, психологом, который разложит по полочкам все проблемы…. В общем смешная и трогательная история о том, как сохранять присутствие духа, оптимизм и как вовремя прекратить ненужные отношения, ведь «Мистер Совершенство даже не взглянет на вас, если вы в объятиях Мистера Ошибки»….
veda: Активный интернетовский народ сплотился и взялся переводить последнего Гарри Поттера(Гарри Поттер и Роковые мощи-официальное название Гарри Поттер и реликвии смерти-интерпритация народных переводчиков). Так вот переведено уже 10 глав и весьма неплохо. Несколько другие специальные словечки, правда, то к этому быстро привыкаешь. Каждый день появляются новые главы. По-моему, очень увлекательно. Оцените те, кто любит зеленоглазого мальчика Эпиграф 1 Глава 2 Глава 3 Глава 4 Глава 5 Глава 6 Глава 7 Глава 8 Глава 9 Глава 10 Глава Приятного чтения!
vika: Вы твердо решили сбросить вес, с понедельника отказались от булочек, а потом сорвались? Ничего страшного, можно начать все сначала! Но что, если объем талии и бедер вписан в ваш трудовой контракт? Куликова Галина Сабина на французской диете Устроившись в фирму «Бумажная птица», Сабина Брусницына должна за две недели похудеть до сорок четвертого размера. Если у нее ничего не получится, она будет уволена. Итак, в первый же рабочий день Сабина садится на французскую диету и... находит в тайнике дневник своей предшественницы Ани Варламовой. Прочитав его, Сабина понимает, что на фирме, в подвале, где вручную изготавливают особые сорта бумаги, творятся очень странные и опасные вещи. А сама Аня вовсе не уволилась, а бесследно исчезла... Сабина начинает собственное расследование. И пусть у нее нет навыков детектива, зато поймать преступника ей поможет обострившаяся на диете любовь к сырокопченой колбасе! ************************** Петя продолжал: — Тверитинов дал согласие лично приехать в «Правую руку», чтобы познакомиться с новым помощником. Теперь понимаешь, что я в ауте?! Одна ты можешь меня спасти. Завтра ты должна уволиться и начать работать на меня……. ….— Но твоя сестра служит в хорошей фирме, — неуверенно заметила мама. — Делает карьеру... — Какая чепуха, — отмахнулся Петя. — Знаю я их фирму! Их хозяин — сатрап. Он заставляет мужчин носить одинаковые галстуки, а женщин — юбки и блузки в стиле Надежды Константиновны Крупской. Трудовую деятельность служащие начинают и заканчивают по звонку. Им запрещается перекусывать на рабочем месте и больше трех раз в день ходить в туалет. Ну? И какую карьеру можно сделать в таком ужасном месте?..... (Сабина задумалась….) — Так что? — спросил Петя, глядя на сестру в упор. — Я согласна, — неожиданно для всех ответила Сабина. — Завтра утром я нарушу трудовую дисциплину особо изощренным способом. Надеюсь, меня успеют уволить до того, как твой Тверитинов явится на смотрины…. Красное трикотажное платье с глубоким вырезом плотно облегало фигуру Сабины и заканчивалось гораздо выше колен. В столь вызывающем виде служащим «Альфы и омеги» категорически запрещалось являться на работу. Что еще им категорически запрещалось, было перечислено в специальном приказе, с которым знакомили каждого счастливчика, зачисленного в штат. Копия приказа в настоящее время лежала на столе перед Сабиной…. …..Сабина посмотрела на часы. Прошло ровно четыре минуты с тех пор, как к ней заглянула Инга из бухгалтерии. Инга хотела что-то сообщить, сунула голову в дверь, повращала глазами и скрылась в неизвестном направлении. Сабина раздумывала, куда она побежала жаловаться: службе безопасности на верхний этаж, администратору на второй или пожарникам на первый? Как позже выясни лось, к администратору. Кстати сказать, он и был автором той писульки, согласно которой сотрудники не имели права также: использовать телефон в личных целях; в тех же целях выходить в Интернет с рабочего компьютеpa; проносить в кабинеты еду и есть ее; курить в любом месте, кроме строго отведенного; покидать здание без личного распоряжения руководства; кучковаться в коридорах и на лестницах и т.д., и т. п …. ….— А что это? — остановила ее изумленная Сабина, с трудом поймав посылку. — Подарок на день рождения. От супруги босса. — Но у меня день рождения летом. Она все перепутала. — Вряд ли, — голосом, полным яда, ответила секретарша. Если бы у нее хватило смелости, она содрала бы с Сабины нахальное красное платье и переломала «шпильки» на ее туфлях. Ей хотелось остаться и посмотреть, как эта вертихвостка среагирует на то, что найдет внутри конверта. Но оставаться было неудобно, и она вышла. Однако все же не выдержала и прижалась ухом к двери с другой стороны. Она знала, что за подарок приготовила Сабине мадам Кологривова после грандиозной разборки с мужем. В конверте лежали подписанное заявление об уходе, трудовая книжка ее соперницы и «бегунок», с которым Алла только что лично обошла все отделы. Она стояла, затаив дыхание. Вот послышался звук разрываемой бумаги... А через минуту из комнаты донесся громкий вопль. Секретарша ухмыльнулась и, абсолютно счастливая, возвратилась в приемную. ************ - Ваша Сабина нам не подходит, - безапелляционно заявила мымра, сверкнув очками в черной оправе. – Она слишком толстая. — Нам нужна девушка сорок четвертого размера, — не терпящим возражений тоном закончила она. — И мы обязательно такую найдем. Ваша нам не подходит. — Она бросила короткий взгляд на Сабину, которая сидела за перегородкой совершенно неподвижно и непонятно о чем думала. — Впрочем... — Что? — насторожился Петя. — Если она сумеет похудеть до сорок четвертого... ********* С сегодняшнего дня я — человек, который легко совершает глупости. — Она вспомнила выражение лица Димы Буриманова и поправилась: — Со вчерашнего дня. Что же касается диеты... Понятия не имею, какую выбрать. — Говорят, француженки — самые сексуальные женщины на свете, — заявил Петя. — Может быть, попробуешь поискать что-нибудь французское? Давай посмотрим в Интернете. Он метнулся к столу и включил компьютер. Вошел в поисковую систему и напечатал ключевые слова: «Французская диета». — Иди сюда! — позвал он Сабину. — Кажется, это то самое, что тебе необходимо. Можно похудеть за две недели! Смотри, что тут написано: «Французская диета. Рассчитана на четырнадцать дней. Исключить соль, сахар, алкоголь, хлеб и другие мучные изделия. Во время соблюдения этой диеты можно пить только кипяченную или минеральную воду. Повторить через полгода. Строго придерживаться меню, так как только такая последовательность приема пищи вызывает необходимые изменения в обменных процессах». У тебя будут изменения в обменных процессах, поняла? Сабина подошла, приблизила лицо к экрану и ненадолго углубилась в чтение. После чего радостно воскликнула: — Слушай, это же отличная вещь! Не так все страшно. Еды достаточно, голодать не придется! — Она зачитала вслух: «Первый день. Завтрак: черный кофе. Обед: два яйца, листовой салат, помидор. Ужин: кусок нежирного вареного мяса, листовой салат». Салат я очень люблю! Яйца и мясо не дадут мне обессилеть. Правда, от кофе придется пить без сахара, но это я как-нибудь переживу. Начну со следующего понедельника. — У тебя нет возможности столько ждать, — отрезал Петя. — Начнешь прямо завтра. Встаешь в семь утра, пьешь черный кофе без сахара, и —вперед. Вот тебе адрес Тверитинова. — Он даже не сказал, в чем заключается моя работа. — Это и я могу тебе объяснить. Будешь делать все, чтобы облегчить ему жизнь. Перепечатывать доклады, чистить ботинки, отвечать на телефонные звонки, заказывать билеты на самолет, выпроваживать нежелательных гостей, следить за тем, чтобы босс не забыл поужинать.;. — Стирать ему носки, — подхватила Сабина. — Думаю, для такого дела у него имеется экономка. — Которая легко влезает в сорок четвертый размер. А форменное платье у нее от Кардена. — Тверитинов будет платить тебе по-королевски. За такие деньги обычно спускают три шкуры. Ты способна терпеть его несносный характер и дурные привычки? Сабина снова вспомнила Диму Буриманова. Черт побери, она готова побывать в любых переделках! Ее жизнь больше не будет однообразной, похожей на расписание электричек. Уже через две недели она наденет пафосное платье, чтобы повсюду сопровождать ученого и бизнесмена Сергея Филипповича Тверитинова. Мужчины примутся строить ей глазки, а женщины бледнеть от зависти. До сих пор все шло так, как она задумала. Судьба, казалось, была благосклонна к ней. Но это только казалось. На самом деле именно в эти минуты она готовила Сабине невероятную подлость….
vika: Майклз Кейси Мэгги по книжке Жизнь Мэгги Келли шла своим чередом, пока в ее квартире не появился виконт Сен-Жюст, которого она сама же и придумала. И его друг Стерлинг Болдер. Но это еще полбеды. Сен-Жюст, который решил во чтобы то ни стало разбогатеть в реальной жизни, собирается участвовать в конкурсу ради этого вынуждает свою создательницу отправиться на конференцию писателей. Где Мэгги, конечно же, придется встретиться с весьма неприятными личностями вроде бывшей подруги Венеры Бут Симмонс. Но на этом дело не заканчивается, ведь у Мэгги настоящий дар влипать в неприятности. А также оказываться в непосредственной близости от мест, где происходит убийство. Но ведь ее герой непременно придет на помощь, не так ли? Даже два героя. Главное — не сойти с ума. ************************************** Раньше Мэгги была Алисией Тейт Эванс, автором исторических любовных романов. Этот беспощадный мир, мир писателей любовных романов. Мир писателей, точка. Это обернулось крахом (то есть низкими продажами). После чего Мэгги Келли стала Клео Дули, автором исторических детективов. Она хотела взять себе тройной псевдоним, как некоторые преуспевающие писательницы любовных романов, но потом остановилась на двойном, решив, что такое имя будет отлично смотреться на обложке. Тогда она цеплялась за любую удачную идею. Она создала Александра Блейка, виконта Сен-Жюста, и сделать это было чертовски сложно. Ее герой. Ее идеальный мужчина. Глаза: голубые, как у Пола Ньюмена. Брови вразлет: Джим Кэрри. Восхитительные, полные, почти презрительные губы: Вэл Кил мер в фильме «Тумбстоун». Аристократический нос: Питер О'Тул. Внешность в целом: молодой Клинт Иствуд периода спагетти-вестернов. Представить его с сигарой, и тут же слышишь, как он произносит «Я твоя сладкая черничка» голосом Шона Коннери в роли Джеймса Бонда. Прекрасный, как грех. Остроумный, галантный, саркастичный и чувственный. Прямое попадание в список бестселлеров «Нью-Йорк Таймс»! И это было хорошо. Просто прекрасно. Пока три месяца назад Мэгги не обернулась и не увидела свое творение прямо здесь, посреди гостиной. По его словам, она настолько живо его описала, что он смог воплотиться. И добавил, что пришел помочь ей с новой книгой. Потом он остался, чтобы разобраться с тем убийством. И они все еще здесь — Сен-Жюст и его друг Стерлинг Бол дер. И вот Мэгги стоит лицом к лицу с ужасающей десятой главой... с этим прекрасным, аппетитным, безупречным самцом, который живет в ее гостевой комнате, не закрывает зубную пасту, использует ее кредитки и до сих пор изображает аристократичного, деспотичного, невероятного героя эпохи Регентства. Описывать сцены, где нужно вставить деталь А в отверстие Б, очень тяжело, особенно в отсутствие владельца детали А — не плода воображения, но живого человека, обитающего в ее квартире. Мэгги выпрямилась, потерла ладони и положила руки на клавиатуру. Она профессионал. У нее горят сроки. Надо, и все….. А теперь, предлагаю вам поупражняться на знание современной литературы, итак из какого произведения взяты эти строки: …Герб Киджи являл собой изображение пирамиды под звездой. Все как нельзя лучше становилось на свои места. Вслух же он произнес: — Отличная работа, Никита. - Что? — Ничего, забудьте. Я... В этот момент в нескольких ярдах от них на пол с характерным стуком упал какой-то металлический предмет… Ну?! кто первый угадал
Ivonne: vika пишет: А теперь, предлагаю вам поупражняться на знание современной литературы, итак из какого произведения взяты эти строки Вика, сонц, я не читала "Ангелы и демоны" Д. Брауна, но чисто из любопытства и в ответ на твое "И ты, Брут!..." осведомилась у дядюшки Гугла
vika: Ivonne пишет: осведомилась у дядюшки Гугла ай, яй, яй ну хорошо, что поинтересовалась ЗЫ: не могу назвать себя поклонником Д. Брауна, но прочитала все из прЫнципа и обнаружила, что мимо наших горячо любимых М. и Н. не прошел и сей автор
vika: Кейс Марианн Каникулы Рейчел Знакомьтесь: Рейчел Уолт, двадцать семь лет, высокого роста, ирландка, живет в Нью-Йорке. Она встречается с Люком Костелло, ослепительным красавцем в кожаных брюках, и увлекается — некоторые считают, что даже слишком увлекается — легкими наркотиками. Немного валиума, чтобы расслабиться, чуть-чуть кокаина, чтобы взбодриться, а вдогонку алкоголь — куда же без него. Но она ведь не наркоманка, зачем же ее упрятали в специализированную клинику? С другой стороны, Рейчел так устала — небольшие каникулы с гидромассажем и джакузи в обществе порочных рок-звезд ей не повредят... Однако реальность неизменно проступает сквозь любой самообман. Начавшись как веселенькое девичье чтение, роман перерастает в острое серьезное повествование, оставаясь при этом уморительно смешным и абсолютно узнаваемым. ***************** …Групповые занятия начинаются в два, вы в группе Джозефины. Не опаздывайте…. …Раздался целый хор голосов: «О, только не сестра Джозефина!» «Господи Иисусе!», «Эта упертая!», «У нее взрослые мужики плакали, как дети!», «Еще как ревели!»… …Наконец появилась Джозефина. Я с большим интересом изучила ее. Она показалась мне абсолютно безвредной. Я никак не могла понять, почему все они ее так боятся. Джозефина напоминала монахиню, но современную, этакую монахиню-хиппи — во всяком случае, в ее понимании. Лично я не вижу ничего хиппового в том, что женщина носит юбку из шерстяной фланели ниже колена и при этом у нее короткие растрепанные седые волосы, заколотые сбоку коричневой заколкой. Но она показалась мне симпатичной, по крайней мере, приятной. Круглыми голубыми глазами она очень напоминала актера Мики Руни. Джозефина села, все разом опустили глаза и принялись внимательно изучать собственные колени. Никакого смеха, никаких разговоров. Мертвая тишина. Она все длилась, длилась и длилась. Это даже забавляло меня. Я с удивлением переводила взгляд с одного на другого. Почему они так волнуются? Наконец Джозефина сказала: — Как-то неловко вот так молчать. Джон Джоуи, может быть, вы расскажете нам свою историю? Все с облегчением вздохнули… ************** …Я провела день в обществе Селин, в уютной сестринской. Но, несмотря на приятную обстановку, материнскую заботу Селин и гору шоколадного печенья, я была близка к истерике. Меня мучили размышления о том, что еще написал Люк в своем отзыве. Он слишком много знал обо мне. — Вы читали его ответы? — с колотящимся сердцем спросила я Селин. — Нет, — улыбнулась она. Я не знала, верить ей или нет. — Если читали, пожалуйста, ну, пожалуйста, скажите мне, что там! — умоляла я. — Это важно! Это вопрос жизни! — Я не читала, — мягко отвечала она. Она не понимает, в немом отчаянии подумала я. Она не понимает, как это для меня важно. — А что обычно пишут в таких отзывах? — спросила я с дрожью в голосе. — Что-нибудь ужасное? — Иногда. Если наш пациент делал что-нибудь ужасное. Меня даже затошнило от отчаяния. — Успокойтесь, — сказала она. — Все не так уж плохо. Разве вы кого-нибудь убили? — Нет! — возмущенно фыркнула я. — Ну, вот видите! — улыбнулась она. — Когда мне дадут прочесть? — спросила я. — Это Джозефине решать. Если она сочтет, что это поможет вашему выздоровлению, она может прочитать отзыв группе и... — Прочитать группе? — завизжала я. — Вслух? Всем? — Если бы вы были одна, это уже не называлось бы группой, правда? — резонно сказала Селин, одарив меня одной из своих теплых улыбок. — Все не так плохо, — сказала Селин, как будто сама в это верила. Она изобразила бодрую улыбку, которая отнюдь не приободрила меня. — Что вы говорите! — почти закричала я. — Да со мной в жизни ничего хуже не случалось! — Выходит, вы очень удачливы, раз у вас была такая беззаботная жизнь, — сказала Селин… А вот на это стоит обратить особое внимание!!! …Джозефина достала какие-то листки. Их было довольно много. Похоже, Люк написал целую книгу. — Итак, — она откашлялась. — Первый наш вопрос был такой: «Какие наркотики принимала Рейчел?», и Люк ответил: «Кокаин, крэк-кокаин, экстази...» Мне стало так горько, что захотелось умереть. Люк, мой Люк, определенно отступился от меня. До этой минуты у меня еще оставалась какая-то надежда, теперь она умерла. «Марихуана, гашиш, галлюциногенные грибы, кислота, героин...» При слове «героин» кто-то из присутствующих громко ахнул. «Ради бога! — раздраженно подумала я, — я всего-навсего курила его!» «...валиум, либриум, болеутоляющие, антидепрессанты, снотворные, средства, подавляющие аппетит, и любой алкоголь». Джозефина перевела дух. — Еще Люк приписал постскриптум: «Рейчел попробовала все существующие наркотики. Возможно, она попробовала даже те, которых еще не изобрели». Очень эмоционально для ответа на конкретный вопрос, но, думаю, мы все поняли, что вы хотели сказать, Люк. Я сидела, опустив голову и зажмурившись, но, на секунду приоткрыв глаза, успела заметить, что Джозефина тепло улыбнулась Люку. Это было похоже на кошмарный сон. Я все никак не могла взять в толк, как это я вдруг совершенно утратила ту огромную власть, которую всегда имела над Люком, и оказалась совершенно беспомощна… *************** ….Следующий вопрос: «Как наркотики влияли на поведение Рейчел?». Люк ответил на него так: «Трудно сказать, потому что, насколько я понимаю, она была под кайфом постоянно. Иногда она бывала ласкова и забавна. Но большую часть времени — очень рассеянна, то и дело строила какие-то планы и тут же об этом забывала. Она часто не могла вспомнить наших предыдущих разговоров. Мне кажется, такая забывчивость была связана с валиумом. Когда она нюхала коку, все было по-другому. Наблюдать это было очень больно. Она становилась грубой, крикливой, а ей самой при этом казалось, что она просто великолепна. Что я тяжелее всего переносил, так это когда она в таком состоянии начинала флиртовать с мужчинами. Стоило рядом появиться мужчине, которого, по ее понятиям, можно было назвать крутым... — Джозефина сделала паузу, проглотила слюну, потом продолжала: — ...и она тут же набрасывалась на него». Я была уязвлена, унижена, разъярена! Кто был этот большой, угрюмый, злобный, жестокий мужчина? Я его не знала. Но он, судя по всему, знал меня очень хорошо. — Все это плавно подводит нас к следующему вопросу, — вмешалась Джозефина, — который звучит так: «Какие странности появлялись в поведении Рейчел в результате употребления ею наркотиков?». И Люк написал: «Ее поведение становилось все более и более странным. Она почти перестала есть. Она стала ужасно подозрительной. Обвиняла меня в том, что я клеюсь к ее подругам и смотрю на них так, как будто хочу с ними переспать. На работе она постоянно сказывалась больной. Случалось, что она и в самом деле болела, но часто оставалась дома просто, чтоб поправить голову после вчерашнего. Она почти не выходила, разве что за наркотиками. Она у всех занимала деньги и никогда не отдавала долги. А когда ей отказывались давать в долг, она просто крала...» Неужели так и было? «Да нет, я вовсе не крала!» — решительно отмела я эту неприятную мысль. Они все могли позволить себе дать мне в долг, и сами виноваты, что не хотели этого делать…..
VIOLA: Vika Вик , спасибо, очень интересная книга . Смесь столь драматических обстоятельств и их восприятие самой героиней сквозь веселящий наркотический туман..... Образ легкого возлюбленного и его отнюдь противоложного отношения отношения к Рейчел оказываются для нее исптынием .
Желанная: А я недавно рискнула и купила книгу Терри Патчета "Пятый элефант". Пишу рискнула, т.к. раньше был неудачный опыт чтения произведения этого автора, но "не пошло". Совсем, т.е. мне было абсолютно неинтересно, я ничего не понимала и быстренько забросила эту книжку в какой-то дальний угол, где она преспокойненько прибывает до сих пор. А вот с этой книгой у меня получилось совсем по другому. Я ничего о ней не читала, не слышала. Просто зайдя в очередной раз в книжный магазин, взяла и купила. Я вообще не люблю читать кто что пишет о книгах, предпочитаю просто придти в книжный магазин ( надо сказать, что прогуливаюсь я по ним достаточно часто), порыться в книжках и, основываясь на своих ощущениях, купить что-нибудь для себя. Правды ради надо сказать, что с каждым разом всё труднее становится найти что-то боле менее приличное для чтения не то чтобы для ума, но и даже для метро. К моему удивлению, я быстро втянулась в мир «Пятого элефанта» и прочитала книгу с большим удовольствием. Мир в книгах Терри Патчетта достаточно своеобразен и придётся по душе не каждому. Но «Пятый элефант» пришёлся лично мне по душе. Вот коечто об этой книге и её авторе. «Добро пожаловать в Убервальд! В страну, славную вековыми традициями, где до сих пор играют в такие замечательные игры, как «попробуй убеги, чтобы тебя не сожрали» и «успей домой до захода солнца». Здесь вас встретят ласково улыбающиеся вампиры, милые игривые вервольфы и радушные, отзывчивые гномы. А еще здесь лежит легендарный Пятый Слон, некогда упавший на Плоский мир и устроивший чудовищное дискотрясение. А еще здесь множество железа, золота и жировых месторождений – в общем, тех самых штук, которые дозарезу нужны такому цивилизованному городу, как Анк-Морпорк. Так что вперед, сэр Сэмюель Ваймс! Отныне вы – дипломат. Добудьте нам всего побольше и подешевле. Добро пожаловать в гостеприимный и смертоносный Убервальд! Ну что, Анк-Морпорк, побегаем?» ****** "Пятый Элефант" - это новая книга из самой популярной фантастической серии автора "Плоский мир". "Первые книги из этой серии появились в начале 80-х, и написал я их в шутку. Но на четвертой части я втянулся в сюжет и с тех пор не останавливаюсь", - рассказал на пресс-конференции писатель. В "Пятом Элефанте" как обычно будет много сатиры, но автор предупреждает, что юмор его меняется с каждой книгой, и в этот раз читателю следует быть готовым к весьма черным шуткам. "На самом деле это детектив и политический триллер, и там ведется разговор о природе истины, но это и фантазийный роман. Одним словом, вы получаете четыре книги по одной цене. По-моему, очень выгодное предложение", - сказал Пратчетт. Сам автор пришел к стилю фэнтези еще в детстве, когда подрабатывал в библиотеке. Случайно наткнувшись на "Властелина колец" Джона Толкиена, Пратчетт перечитал всю фэнтезийную литературу, а заодно увлекся древней историей и мифологией, "что в сущности то же самое: здоровые парни дерутся то мечами, то молниями". Все авторы, пишущие в стиле фэнтези, вышли из мира Толкиена, считает Пратчетт. "Я не называю его своим учителем, он был моим образцом, - рассказал Патчетт, - но Толкиен, определенно, произвел огромное действие на всех, кто шел за ним. Он в литературе, как гора Фудзи на японских гравюрах: куда не посмотришь - везде она. Иногда она на первом плане, иногда вдали, а иногда и сам автор не видит ее на своей картине, но это означает одно: он на ней стоит". Для Патчетта мир фэнтези - это своего рода комментарий к нашей жизни. Его герои: эльфы, гномы и тролли - мыслят и ведут себя совсем, как люди. По собственному признанию, Пратчетт был бы не писателем, если бы не включал в свою фантазию аллюзию на то, "что принято называть реальным миром". Несмотря на то, что книги писателя полны размышлений, сам он говорит, что "никогда не начинает работать с философского посыла. На первом месте всегда стоит история, сюжет". ******
vika: VIOLA пишет: Вик , спасибо, очень интересная книга пожалуйста а вы обратили свое внимание на то, что одну из героинь зовут Селин, а другую Джозефина! что получится, если убрать первую букву имени
vika: Ну кто из нас в детстве не зачитывался романом А. Дюма «Три мушкетера»!!! И не мечтал встретить принца похожего на М. Боярского, ну в смысле д'Артаньяна, а?! Перес-Реверте Артуро Клуб Дюма, или Тень Ришелье Действие романа "Клуб Дюма, или Тень Ришелье" происходит в особом мире - мире книг. Герои этой истории - библиофилы, букинисты, переплетчики и просто страстные любители литературы. Одни из них отдают предпочтение романам "плаща и шпаги", другие - детективам, третьи пытаются разгадать тайны, скрытые в трудах по демонологии. Падшие ангелы, чернокнижие, страсть к сочинениям Р. Сабатини и А. Дюма- вот темы этого романа, по которому Роман Полански снял замечательный фильм. Amazon. Com ************* Не забывайте, отец Дюма был известным генералом Республики... И писатель не раз доказывал свою любовь к народу и свободе. — Хотя с историческими фактами он обращался куда как вольно. — А разве это так уж важно? Знаете, что он отвечал тем, кто говорил, будто он насилует Историю?.. «Я ее насилую, истинная правда. Но я делаю ей очаровательных детишек». Я положил ручку на стол, поднялся и подо-шел к одному из книжных шкафов, которые почти целиком закрывали стены моего кабинета. Открыл дверцу и вытащил том в переплете из темной кожи. — Как и все великие рассказчики, Дюма был вралем. Графиня Даш, хорошо его знавшая, пишет в воспоминаниях, что стоило ему услышать какую-нибудь явно выдуманную историю, как он начинал выдавать небылицу за истинный факт... Возьмем кардинала Ришелье — он был величай-шим человеком своего времени, но его облик, пройдя через ловкие руки Дюма, исказился до неузнаваемости, и нам предстала порочная личность с довольно гнусной и подлой физиономией...— Держа книгу в руках, я повернулся к Корсо. — Известно ли вам вот это? Книгу написал Гасьен де Куртиль де Сандра, мушкетер, живший в конце семнадцатого века. Это мемуары д'Артаньяна, настоящего д'Артаньяна: Шарля де Батц-Кастельморе, графа д'Артаньяна. Он был гасконцем, родился в одна тысяча шестьсот пятнадцатом году, действительно был мушкетером, хотя жил не в эпоху Ришелье, а при Мазарини. Умер он в тысяча шестьсот семьдесят третьем во время осады Маастрихта — как раз в тот момент, когда должен был, как и его романный однофамилец, вот-вот получить маршальский жезл... Так что, согласитесь, насилуя Историю, Александр Дюма давал жизнь действительно очаровательным детишкам... Никому не известного гасконца из плоти и крови, чье имя История позабыла, гениальный писатель сумел превратить в героя великой легенды…. — Вы верно сказали: он был вралем. — Да, — подтвердил я, возвращаясь на место и усаживаясь. — Но вралем гениальным. Где другие ограничились бы плагиатом, он выстроил целый мир, и мир этот стоит до сей поры... «Человек не крадет, он завоевывает,— любил повторять Дюма.— Каждую завоеванную провинцию он присоединяет к своей империи: навязывает ей свои законы, населяет темами и персонажами, распространяет там свое влияние...» В данном случае история Франции стала для него золотой жилой. Он проделал неслыханный трюк: почтительно сохранил раму и подменил саму картину — то есть без малейших колебаний разграбил открытую им сокровищницу... Главных действующих лиц Дюма превращает во второстепенных, скромных статистов— в героев первого плана, много страниц отдает описанию событий, которым в исторических хрониках посвящена пара строк... Никакого договора о дружбе д'Артаньян и его товарищи никогда не заключали — хотя бы потому, что друг друга не знали... Не было никакого графа де Л а Фер. Вернее, их было много, но ни один не носил имени Атос. Правда, Атос существовал, и звали его Арман де Силлек д'Атос, а умер он от раны, полученной на дуэли, еще до того, как д'Артаньян вступил в ряды королевских мушкетеров... Арамис — это Анри де Арамитц, дворянин, светский аббат в сенешальстве Олорон, зачисленный в тысяча шестьсот сороковом году в мушкетерскую роту, которой командовал его дядя. В конце жизни он удалился в свои владения вместе с женой и четырьмя детьми. Что касается Портоса... — Вы хотите сказать, что был и некий Портос? — Был. Звали его Исаак де Порто, и он не мог не знать Арамиса, или Арамитца, потому что стал мушкетером всего на три года позже, чем тот, в тысяча шестьсот сорок третьем. Известно только, что умер он до срока, и, наверно, причиной тому стала болезнь, война или дуэль, как у Атоса. — Ну а теперь вы скажете, что существовала и некая миледи... — Именно. Но звали ее вовсе не Анна де Бей ль, и она не была леди Винтер. И на плече у нее не было никакой лилии, хотя агентом Ришелье она и в самом деле являлась. Да, некая графиня де Карлейль и вправду украла на балу алмазные подвески у герцога Бекингэма. И не смотрите на меня так! Об этом рассказал в своих «Мемуарах» Ларошфуко. А Ларошфуко слыл человеком очень серьезным и заслуживающим доверия… — Граф де Рошфор — один из самых важных персонажей второго плана в «Трех мушкетерах», — объяснил я Корсо, когда он вновь появился у меня.— Агент кардинала и друг миледи, а также первый враг, которым обзавелся д'Артаньян. Я могу даже указать точную дату, когда это случилось: первый понедельник апреля тысяча шестьсот двадцать пятого года, Менг-на-Луаре... Я, естественно, имею в виду романного Рошфора, хотя похожий персонаж существовал и в реаль-ности; Гасьен де Куртиль в «Мемуарах д' Артаньяна» описывает его под именем Рознаса... Но именно такого Рошфора— со шрамом— в жизни не было. Дюма позаимствовал этого героя из другой книги— из «Memoires de MLCDR» (Monsieur le comte de Rochefort), по всей вероятности апокрифических, их также приписывают де Куртилю... Некоторые полагают, что речь шла об Анри Луи де Алуаньи, маркизе де Рошфоре, родившемся около тысяча шестьсот двадцать пятого года, но это, право, уже такие тонкости... — Нам известны три д'Артаньяна, — пояснил я.— О первом, Шарле де Батц Кастельморе, мы знаем, потому что в «Газетт де Франс» было напечатано, что он погиб двадцать третьего июня тысяча шестьсот семьдесят третьего года — пуля угодила ему в горло— при осаде Маастрихта. Вместе с ним пала половина его солдат... Иначе говоря, он был не более удачлив, чем его выдуманный однофамилец. — И он тоже был гасконцем? — Да, из Люпиака. Городок еще существует, и там установлена памятная доска: «Здесь около тысяча шестьсот пятнадцатого года родился д'Артаньян, чье настоящее имя было Шарль де Батц, он погиб при осаде Маастрихта в тысяча шестьсот семьдесят третьем году». — Тут историческая неувязочка,— заметил Корсо, сверяясь со своими записями. — У Дюма в начале романа, то есть приблизительно в тысяча шестьсот двадцать пятом году, д'Артаньяну было восемнадцать лет. А настоящему д'Артаньяну в ту пору едва исполнилось десять,— охотник за книгами улыбнулся как хорошо воспитанный кролик-скептик. — Он был слишком молод, чтобы управляться со шпагой. — Верно,— согласился я.— Дюма внес коррективы, чтобы герой мог участвовать в истории с алмазными подвесками, встретиться с Ришелье и Людовиком Тринадцатым. Видимо, Шарль де Батц совсем юным прибыл в Париж: в тысяча шестьсот сороковом году он уже числится гвардейцем в роте господина Дезэссара, его имя фигурирует в списках, затем он упоминается в документах об осаде Арраса, а два года спустя участвует в руссильонской кампании... Но он не служил мушкетером при Ришелье, он вступил в эту элитную роту лишь после смерти Людовика Тринадцатого. На самом деле его покровителем был кардинал Джулио Мазарини... Да, в действительности между двумя д'Артаньянами существует зазор в дешть или пятнадцать лет; хотя Дюма после успеха «Трех мушкетеров» расширил время действия, охватив почти сорок лет истории Франции, и в последующих томах старался при-близить вымысел к реальным событиям. — А много ли доподлинно известно об этом человеке? Я имею в виду роль настоящего д'Артаньяна в истории Франции. — Известно немало. Его имя встречается в письмах Мазарини и в бумагах военного ведомства. Как и герой романа, он был агентом кардинала в период Фронды, выполнял деликатные поручения при дворе Людовика Четырнадцатого. Именно ему довелось арестовать и препроводить в тюрьму генерального контролера, иначе — министра финансов Франции Фуке, и этот факт нашел подтверждение в письмах мадам де Севинье. Он познакомился с Веласкесом на острове Фазанов, . сопровождая Людовика Четырнадцатого, который отправился туда за своей невестой Марией Терезией Австрийской... — Как видно, он был настоящим придворным. И весьма мало походил на бретера, изображенного Дюма. Я поднял руку в знак того, что хочу внести в дело ясность: — Не спешите с выводами. Шарль де Батц — или д'Артаньян— до самой смерти оставался в боевых рядах. Во Фландрии он служил под началом Тюренна и в тысяча шестьсот пятьдесят седьмом году был назначен командиром роты «серых мушкетеров»— самой отборной части французской армии. Через десять лет его произвели в капитан-лейтенанты, а во Фландрии он сражался уже в звании полевого маршала (эквивалент бригадного генерала). — Он погиб в Маастрихте, как я уже сказал, вел своих солдат в атаку... Героическая смерть: англичане и французы штурмовали крепость, надо было преодолеть опасную зону, и д'Артаньян решил идти первым — своего рода знак вежливости по отношению к союзникам... Пуля попала ему в горло. — Значит, маршалом он так и не стал! — Не стал. Это щедрый Александр Дюма на-градил выдуманного д'Артаньяна тем, в чем его прототипу из плоти и крови отказал скаредный Людовик Четырнадцатый... ….Букинист прервался, наполнил легкие воздухом и указал на «Анжуйское вино»: — Наверняка эти четыре белые страницы, исписанные рукой Маке и с правкой Дюма, мэтр получил с большим опозданием — номер «Сьекль» пора было отправлять в типографию, потому и приходилось довольствоваться малым, делать исправления спешно — прямо поверх чужого текста. Он сложил все бумаги в папку и поставил ее в шкаф под буквой «Д». Корсо успел еще раз глянуть на листок, где Дюма требовал от своего помощника новые материалы. Не только почерк совпадал полностью, но и бумага была идентичной — голубой в тонкую клетку; точно такой же, как в его рукописи «Анжуйского вина». Для записки использовалась половинка листа, так что один край был не таким ровным, как три остальные. Кто знает, может, все листы лежали на столе у писателя вместе, в одной стопке. — Так кто же на самом деле написал «Трех мушкетеров»? Репленже старательно запирал шкаф и отозвался не сразу: — Тут я с ответом затрудняюсь — вы поставили вопрос слишком категорично. Маке был человеком эрудированным, знал историю, много читал... Но таким талантом, как у Дюма, не обладал. — Думаю, добром между ними не кончилось... — Ваша правда. А жаль! Знаете, они ведь даже вместе ездили в Испанию на свадьбу Изабеллы Второй... Дюма потом напечатал путевые заметки «От Мадрида до Кадиса» в форме писем... Что касается Маке, то какое-то время спустя он обратился в суд и потребовал, чтобы его признали автором восемнадцати романов, подписанных Дюма, но судьи решили, что работа Маке была не более чем подготовительной... Теперь он считается посредственным писателем, который воспользо-вался славой Дюма, чтобы хорошо заработать. Но некоторые видят в нем несчастную жертву эксплуатации: «негра» на службе у гиганта... — А вы? Репленже скользнул взглядом по портрету Дюма, что висел над дверью. — Я ведь уже сказал вам, что не считаю себя таким серьезным специалистом, как мой друг господин Балкан... Я всего лишь книготорговец, букинист. — Он на мгновение задумался, сопоставляя степень взаимозависимости профессии и личных вкусов. — Но хочу обратить ваше внимание вот на что: с тысяча восемьсот семидесятого по восемьсот девяносто четвертый год во Франции было продано три миллиона томов и восемь миллионов романов-фелвфгонов с продолжениями — и везде на обложке стояло имя Александра Дюма. Эти ро-маны писались до Маке, при Маке и после Маке. Наверное, это о чем-то да говорит. — По крайней мере, о прижизненной славе, — добавил Корсо. — Тут спорить не о чем. Целых полвека он оставался кумиром Европы. Обе Америки направляли корабли с единственной целью — доставить его романы, которые читали и в Каире, и в Москве, и в Стамбуле, и в Шандернагоре... Дюма взял от жизни все, что мог, выпил до дна чашу наслаждений, по-пулярности... Он умел радоваться жизни, побывал на баррикадах, бился на дуэлях, судился, фрахтовал суда, назначал пенсии из своего кармана, любил, чревоугодничал, танцевал, заработал десять миллионов и промотал двадцать, а умер тихо, во сне, как ребенок... — Репленже кивнул на правку в рукописи Маке. — Ведь это можно назвать по-разному: талант, гений... Но как ни назови, просто так взять и выжать это из себя нельзя и нельзя украсть у других.— Он похлопал себя по груди, совсем как Портос. — Это таится вот здесь. Ни один писатель не знал при жизни такой славы. А Дюма запросто добился всего — словно заключил союз с Господом Богом. вторая основная тема…. Ты когда-нибудь слыхал о «Девяти вратах»? — А тебе известна история книги? — Только в общих чертах,— признался Ла Понте. Корсо обмакнул палец в пивную пену и принялся что-то рисовать на мраморной столешнице. — Время действия— середина семнадцатого века. Место действия — Венеция. Главный персонаж — печатник по имени Аристид Торкья, которому приходит в голову мысль издать так называемую «Книгу о девяти вратах в Царство теней», что-то вроде учебного пособия, как вызывать дьявола... Но времена стояли не самые благоприятные для литературы подобного рода, и Святая инквизиция быстренько заполучила Торкью в свои руки. Состав преступления — сношения с дьяволом и так далее. Отягчающее обстоятельство— воспроизведение девяти гравюр из знаменитого «Delomelanicon»— классики чернокнижия. Замечу, что, согласно легенде, автором гравюр считался сам Люцифер… — Под пытками,— продолжил Корсо,— а в инквизиции служили профессионалы, полагавшие делом чести дать достойный отпор любым козням врага рода человеческого,— печатник признался, что уцелел еще один экземпляр книги, один-единственный, и хранится он в тайнике. После чего несчастный замолк и больше уж рта не раскрыл, если не считать предсмертного «Ох!» — на костре. Л а Понте наморщил лоб: — Подожди, ты сказал, что уцелел всего один экземпляр. Но ведь только что мы вели речь о трех книгах. Корсо снял очки и проверил на свет чистоту стекол. — Тут и зарыта собака, — сказал он. — Войны, пожары, кражи... Книги то появлялись, то вновь исчезали. Теперь никто не знает, какая из них подлинная. — А может, они все три поддельные, — с присущим ей здравомыслием изрекла Макарова. — Может, и так. Вот мне и предстоит разгадать загадку, проверить, купил Варо Борха подлинник или ему всучили фальшивку. Для этого я еду в Синтру и Париж. — Он надел очки и взглянул на Ла Понте. — А между делом займусь и твоей рукописью. ***************************** Конец тебе, Корсо. Это была единственная мысль, мелькнувшая у него в голове. После чего он сделал две вещи: во-первых, попытался ударить нападающего ногой, когда тот ринулся на него. Но сил не было, и вялый удар угодил в пустоту. Так что остался только один старый способ: сомкнуть ряды — и пусть огонь противника тонет во мраке. Почувствовав вблизи речную сырость и сообра-зив, что темнота вокруг сгустилась еще и потому, что в стычке он потерял очки, Корсо скорчил гримасу. Гвардия умирает, но не... а еще она катится по лестнице. Так что он и на самом деле поспешил сомкнуть ряды, вернее, сжался в комок, чтобы защитить сумку, которая все еще висела у него на плече. Наверно, прапрадед Корсо оценил такое решение, наблюдая сцену с другого берега Леты. Труднее было понять, оценил ли ее Рошфор. Во всяком случае, тот, подобно Веллингтону, действовал в традициях британской практичности. И когда противник нанес Корсо чистый и точный удар по почкам охотник за книгами уловил далекий крик боли — у него даже появилось подозрение, что кричит он сам. В общем, надеяться было не на что, и Корсо покорно закрыл глаза, в ожидании, когда некто перевернет и эту, последнюю, страницу. Он чувствовал прямо над собой дыхание Рошфора, который наклонился над ним и сначала рылся в сумке, а потом со всей силы дернул за лямку, крепко сидевшую у Корсо на плече. Отчего охотник за книгами снова открыл глаза, и в поле его зрения опять попала часть лестницы. Но так как лежал он лицом вниз, то и лестница виделась ему горизонтально, словно перевернутая набок, и слегка расплывчато. Поэтому поначалу он даже как следует не разобрал, поднимается девушка или спускается; он только уразумел, что двигается она очень быстро, невероятно быстро — длинные, обтянутые джинсами ноги перескакивали через ступеньки, а синяя курточка, которую она сбросила на ходу, летела по воздуху куда-то в угол экрана, сквозь клубы тумана, как плащ призрака Оперы. Он быстро заморгал, пытаясь лучше разглядеть происходящее, и чуть повернул голову в сто-рону девушки. Это помогло ему заметить краеш-ком глаза, как Рошфор, тоже перевернутый, под-скочил от неожиданности, а девушка, преодолев последние ступеньки, кинулась на него с коротким резким криком, пронзительным и острым, как ос-кблок стекла. Послышался глухой звук— то ли «паф», то ли «тумп»,— и Рошфор исчез из поля прения Корсо, будто его вытолкнуло пружиной. Теперь охотник за книгами мог видеть только опрокинутую пустую лестницу, потом с трудом, плотно прижав левую щеку к каменной плитке, стал поворачивать голову в сторону реки. Картина оставалась перевернутой — с одного бока земля, с другого— темное небо, внизу— мост, сверху — река. Но теперь он, по крайней мере, убедился в том, что девушка и Рошфор были тут. Какую-то долю секунд Корсо видел, как она стояла недвижно, ее силуэт четко вырисовывался в свете мутных фонарей с моста: она стояла широко расставив ноги и выставив руки с повернутыми впе-ред ладонями, как будто просила минуты тишины, чтобы послушать далекую мелодию, чьи звуки до-летали до нее каким-то особым, неведомым для других путем. Перед ней, уперев одну коленку и кисть одной руки в землю, похожий на боксера, который никак не может решиться и встать на ноги, пока рефери считает: «Восемь», «девять», «десять»,— застыл Рошфор. Свет с моста освещал шрам, и Корсо успел разглядеть на лице врага выражение крайнего изумления, но тут девушка повторила тот же сухой, острый, как кинжал, крик, потом повернулась на одной ноге, а другой без видимых усилий описала в воздухе полукруг и на-несла ею мощный удар Рошфору прямо в лицо…. — Почему ты выбрала именно меня? — Я свободна. — Она грустно вздохнула, будто успела дорого заплатить за право на эти слова. — И могу выбирать. Выбирать может каждый. Корсо пошарил в карманах плаща в поисках мятой пачки. Там осталась только одна сигарета; он достал ее и нерешительно повертел, но до рта так и не донес, а сунул обратно в пачку. На случай, если позднее ему захочется курить больше, чем сейчас. Наверняка захочется. — Ты ведь с самого начала знала, — сказал он, — что это две никак не связанные между собой истории. Поэтому тебя не волновала рукопись Дюма... А миледи, Рошфор, Ришелье— к ним ты относилась как к участникам карнавала. Теперь я понимаю твое странное безразличие; наверно, ты чудовищно скучала. Перелистывала «Мушкетеров», пока я забавлялся этой головоломкой... Она смотрела через ветровое стекло на затянутый голубым туманом город. И начала было поднимать руку в знак протеста, но передумала, и рука снова опустилась, как будто то, что она хотела сказать, не имело никакого значения. — Я могла всего лишь сопровождать тебя, — ответила она после паузы.—-Каждому положено проделать некий путь в одиночестве. Ты никогда не слыхал о свободе воли?.. — Она грустно улыбнулась. — Кое-кто платит за это непомерно высокую цену. — Но ведь ты не всегда держалась в стороне. В ту ночь на берегу Сены... Почему ты помогла мне в схватке с Рошфором? Он увидел, как она тронула холщовую сумку босой ногой. — Он хотел завладеть рукописью Дюма, но ведь там же находились и «Девять врат». Надо было избежать нелепых осложнений.— Она пожала плечами. — К тому же мне не понравилось, что он тебя бьет….
anele: vika , спасибо! от старой поклоннице Дюма и мечтательнице об д'Артаньяна или Арамисе обязательно нужно почитать
VIOLA: vika пишет: — Хотя с историческими фактами он обращался куда как вольно. — А разве это так уж важно? Знаете, что он отвечал тем, кто говорил, будто он насилует Историю?.. «Я ее насилую, истинная правда. Но я делаю ей очаровательных детишек». Как занятно .... А Дюма и вправду так выражался? Чрезвычайно колоритная фраза, хоть и режет своим звучанием .
vika: VIOLA пишет: А Дюма и вправду так выражался? чего не знаю, того не знаю придеться поверить аФФтору на слово
vika: сегодня 11 сентября... а 3 сентября в России прошел День солидарности в борьбе с терроризмом Ласкарева Е. Н. Проводница Вся жизнь молодой проводницы Ольги Кореневой круто изменилась, когда в один из рейсов у нее конфисковали нелегальную черную икру. Потерпели убытки заказчики этой перевозки. И Ольгу как виновницу неудачи заставляют бесплатно везти в Москву некий секретный груз. Один за другим гремят в Москве страшные взрывы, унося с собой сотни жизней. Ольга понимает, что за груз она везла в своем служебном купе. Эта страшная догадка оборачивается смертью любимого человека и лучшей подруги. Остановится ли на этом беспощадная рука мести?... P/S : отрывки не стала приводить, думаю смысл книги более чем ясен.[/i] Пронин Виктор Человеческий фактор Хитрость человеческая не знает границ, особенно когда замышляется преступление. На этот раз хитрость его тоже не подвела. Дело предстояло серьезное, и Епихин продумал все до мелочей. Два незнакомых, жадных до денег парня согласились убить Долгова. Не сразу, но согласились. Епихин пообещал им хорошую плату за «работу», дал пистолет и назначил дату убийства. При этом сам заказчик остался в тени и обеспечил себе железное алиби. Все должно было пройти идеально. Но тут в дело вмешался человеческий фактор... *************** ….— А мне казалось, что я все проделал неплохо, — Епихин вопросительно посмотрел на Анпилогова, как бы удивляясь собственному невезению. А может быть, собственной глупости. — Как знать, как знать, — Анпилогов аккуратно поместил исписанный Епихиным листик в сейф и закрыл его на два оборота ключа. — Я допускаю, что мысль вас посетила неплохая... Но вы не учли одно важное обстоятельство... — Какое? — Человеческий фактор. Убить человека — это очень тяжелая работа, далеко не каждому по плечу. Вы насмотрелись глупых фильмов, начитались пошлых книг, в которых вас убеждают, как легко и безопасно это можно проделать — убить человека. Даже если кто-то пьет пиво в сомнительной забегаловке, даже если он предпочитает нигде не работать и не стремится повышать свой образовательный уровень, это вовсе не значит, что он выпустит три пули в незнакомого ему человека. Для этого нужна смещенная психика, озлобленность на весь белый свет, нужен хороший такой налет идиотизма... А у Михася, у Алика ничего этого не оказалось. Дрогнули ребята. Или лучше сказать наоборот — не дрогнули.
Ivonne: vika пишет: Ольга понимает, что за груз она везла в своем служебном купе. Да, груз тяжелый... Вик, спс за анонсы
vika: Астахов Павел Рейдер. Они называют себя санитарами бизнеса, но по сути — это самые настоящие стервятники. Ради захвата прибыльного предприятия они идут на любое преступление: подделка документов, подкуп судов и милиции, шантаж, угрозы, вымогательство и, наконец, беспощадный штурм. Противостоять рейдерам невозможно. Но на их пути встает человек, который их не боится и умеет с ними бороться, хотя это далеко не безопасно. Он — бесстрашный адвокат Артем Павлов, за которым охотится целая бригада киллеров, а милиционеры-оборотни не прочь надеть на него наручники. Но на его стороне лучший защитник — закон. Адвокат в жестокой смертельной схватке всегда следует ему, иногда в одиночестве... Ведь желающих обойти кодексы — легион, а способов — тысячи. В кровавую рейдерскую атаку втянуты все: боевики, юристы, олигархи, судьи, губернатор, ФСБ, международные преступники и даже Президент. Известный адвокат Павел Астахов (хорошо известный нам по передаче «Час суда») в динамичном и захватывающем романе раскрывает адвокатские тайны с юридической и художественной точностью, доказывая, что закон суров, а наказание неотвратимо. Впервые в художественном адвокатском романе рассказана вся правда о современном российском рейдерстве. ********************* — Уважаемый ВеВе, уверен, что вам виднее, — наклонил голову Вольдемар. Пауза затянулась, но ВеВе, всегда отличавшийся вежли-востью, спокойно разглядывал гобелен на стене, относящийся к эпохе Короля-Солнца Людовика XIV. Ему явно нравилась сцена охоты, на которой травили волка. Зверь ощерился, поджав хвост, забился в корни огромного дуба и готовился умереть. Необыкновенно были вышиты глаза серого хищника, — неизвестная мастерица использовала оранжевую нить, и от этого волчий взгляд казался еще более диким и обреченным. — Возможно, в России уже стоит задуматься, как защитить молодой русский бизнес от рейдеров, — решился перейти к последней части разговора Вольдемар, — один мой русский знакомый, которому я, безусловно, доверяю, рассказал, что это происходит даже с предприятиями, еще недавне работавшими на оборону страны. Странно, что Россия не нуждается в хорошей обороне. Мало того, он рассказал, что за подобными захватами часто стоят высокие государственные люди. — Что он имеет в виду, этот ваш хороший знакомый? — вопросительно взглянул на своего визави ВеВе. — В данном случае речь идет о ком-то из команды губернатора, причем они опираются даже на Председателя Верховного суда и Генерального прокурора. В воздухе повисла пауза — короткая, но красноречивая… ************** Со стакана упала капелька-росинка. Президент опустил стакан, так и не пригубив. Снова вернулся к письму Верховного: «...отдельные решения, принимаемые в регио-нальных судах, направлены на обслуживание рейдерских захватов...» Он снова поморщился от «неудобного» слова и продолжил перечитывать: «...считаю необходимым просить Вас о прекращении полномочий следующих федеральных судей...» Далее шел список из восьми известных фамилий. «Рейдеры, грейдеры, шмейдеры», — каламбурил про себя Президент. Он много раз указывал Краснову на недопустимость лишения судейских полномочий через прямое решение Главы государства. Безусловно, в стране, где именно Он назначает всех судей снизу доверху, только Ему при-надлежит последнее слово. Но Президент не может позво-лить себя использовать. Даже если этого очень хочет Председатель Верховного суда. Президент взял красный карандаш и наискосок аккуратно вывел наверху: «Поставьте вопрос перед Высш. квалиф. коллегией! Обойдитесь без Указа!» Положил карандаш, решительно взял стакан и медленно выцедил его содержимое. Обещавшие быть удачными выходные начались отвратительно: настроение испортила бумага Верховного, кефир был выпит без аппетита, а в голове засело дурацкое нерусское словечко. Он легонько пристукнул кулаком по столу, поднялся и двинулся из кабинета. Оставалась последняя надежда восстановить предвыходное настроение — утопить горький осадок в водной стихии. Его ждали три лучших помощника: бассейн, сауна и душ…. ****************** Петр Петрович пошел к выходу и остановился только на миг — у зеркала. Огладил заросший щетиной подбородок и понял, что самое страшное — глаза. Это были отрешенные, блуждающие глаза пациента психиатрической клиники, только что выписанного после курса интенсивной терапии. «Как странно выглядит Зло...» — глупо хихикнул Петр Петрович. Продолжая глуповато улыбаться, на подгибающихся ногах он сошел с трапа и как завороженный двинулся навстре-чу солнцу, поглаживая растертые в кровь наручниками запя-стья. Отвыкшие от яркого света глаза слезились — понача-лу сами по себе, а затем и от переполнивших его чувств. Петр Петрович плакал — впервые за последние тридцать лет. И дело было не в том, что свобода пришла к нему в образе конкурента Марка Фрида — об этой изменчивости Фортуны — или Фемиды? — адвокат Павлов его предупреждал. Дело было в свободе самой по себе. Никогда прежде Спирский так не жаждал свободы и не ценил ее, может, потому, что лишь теперь понял: единственным, чего он так жаждал всю жизнь, была Свобода. — Я ошибался... — пугая своим видом подъехавших для посадки на рейс Москва — Тригорск пассажиров, всхлипывал Спирский. — Я не там ее искал. И пассажиры, даже те, что уже поднимались по трапу, вывернув головы, смотрели и смотрели на странного чело-века в замызганной одежде и с прочерченными на грязных щеках дорожками от слез. — Все совсем не так, как я думал, — плакал Петр Петрович и все дальше уходил от своих тюремщиков и освободителей, конвоиров и следователя, самолета и пассажиров — от всех. Он хотел обрести независимость от бабушкиной пенсии и теткиных окладов, начал копить, а кончил вымогательством — у тех же бабушки и теток. Он мечтал швырнуть Краснову его еженедельный червонец в рожу и не брезговал даже сбором бутылок, а кончил тем, что спаивал таких, как Гога. Он возжаждал свободы от тирании Гоги и, в конце концов, пошел на самое страшное, что можно помыслить. Не разобравшись в жизни до конца, он двигался наверх, поглощая слабых и порабощая сильных, и всем сердцем ве-рил, что, достигнув самого верха, сумеет вырваться из той клетки, в которой прожил всю жизнь. И только теперь увидел: с каждым его шагом клетка становилась все прочнее, а значит, его клетка — у него в голове. — Какое счастье, — твердил он в лицо шарахающимся встречным, — Бог мой, какое счастье для вас, что Краснов не дал мне своей фамилии! Потому что, если бы «Рыцари» признали его чистокров-ным Красновым, а значит, своим, он бы уже взошел на самый верх, и самая совершенная из клеток — та, что в его голове, — стала бы тотальной. Для всех. . Через полгода в одном из далеких монастырей появился послушник. Он производил впечатление абсолютно счастливого человека, и это было странно, поскольку в каждой своей молитве он прежде всего благодарил Господа и всех, кто стал орудием Его воли, за то, что ему не позволили дойти до конца. *************** Когда Ион прыгнул, Артем сделал все, как учили в Высшей школе КГБ. Он должен был это сделать! Но с тех пор перед глазами стояло только одно: жуткий человек с белыми мертвыми глазами в платье старой чопорной дамы, падаю-щий вниз — туда, в неясное свечение, где уже через несколько секунд можно было разглядеть только вялый поток мутной воды. «Вот он, финальный аккорд Второй мировой...» — тихо сказал тогда Вольдемар, а Павлов неожиданно подумал, что в Германии 1933-го тоже начали с того, что поставили крупный бизнес на карачки. — Ты меня слышишь? — Да, конечно, — очнулся Артем. — Что будешь есть? Настя улыбнулась: — Ты меня обманул, Тема. Артем через силу улыбнулся. Он знал, что виноват перед своей любимой женщиной, но у него было такое чувство, что она говорит не об опоздании. — Ты говорил, что борешься с рейдерами, — прищурилась Настя, — но это неправда. — Как так? — удивился Артем. — Ты сам — рейдер, — тихо сказала она, — вечный пират, вечно бороздящий воды Мирового океана. Артем на секунду опешил и тут же рассмеялся. Сравнение было красивым, но лично он — полчаса назад — чувствовал себя пограничной собакой, потому что ТАК не бегал с самой службы на заставе. — Я, вообще-то, пограничник, — поправил он возлюбленную, — если угодно, пбграничный сторожевой корабль. Слежу, знаешь ли, за соблюдением правил мореплавания. — Какие могут быть правила в вечной войне? — приподняла бровь Настя. — Не много ли ты на себя нагрузил, пограничник? Артем пожал плечами и вдруг вспомнил Петра Петровича с его теорией вечного рейда всех против всех: купцов против короля, короля против рыцарей и рыцарей против купцов. — Кто-то же должен принуждать ИХ ВСЕХ к соблюдению ИМИ ВСЕМИ принятых правил? Настя сокрушенно покачала головой: — Это задача судей, а вовсе не тоя. Куда ты суешь голову? Артем рассмеялся. Романтический ужин в Париже стремительно превращался в диспут где-нибудь на Ильинке. — А что делать, если судьи примыкают то к одному «флоту», то к другому? — принял он вызов. — Кто тогда остается на страже закона? — И ты хочешь сказать, что это — адвокат, — с сомнением покачала головой Настя, — один против всех... Артем попытался возразить, стремительно перебрал всех, кто ему помогает, и вдруг с ужасом понял: почти все они служат закону ВОПРЕКИ Системе. Да, их много, но каждый из них, по сути, — один на один с этой огромной рейдерской машиной. — Это только кажется, что юрист один против всех, — покачал он головой, — на деле он один ЗА всех. Даже если эти ВСЕ своих общих интересов и не понимают. Он жестом подозвал почтительно замершего неподалеку официантами тогда Настя — очень по-женски и очень по-русски — оперлась щекой о ладонь: — Где твой порт, рейдер? Артем заглянул ей в глаза и улыбнулся: — А может быть, лучше спросить, есть ли у рейдера вакансия первого помощника?
vika: Филлипс Артур Прага 1990 год, Восточная Европа, только что рухнула Берлинская стена. Остроумные бездельники, изгои, рисковые бизнесмены и неприкаянные интеллектуалы опасливо просачиваются в неизведанные дебри стран бывшего Восточного блока, на ходу обрывая ошметки Железного занавеса, желая стать свидетелями нового Возрождения. Кто победил в Холодной войне? Кто выиграл битву идеологий? Что делать молодости среди изувеченных обломков сомнительной старины? История вечно больной отчаянной Венгрии переплетается с историей болезненно здоровой бодрой Америки, и дитя их союза — бесплодная пустота, «золотая молодежь» нового столетия, которая привычно подменяет иронию равнодушием. Эмоциональный накал превращает историю потерянного поколения в психологический триллер. Бизнес и культурное наследие, радужное будущее и неодолимая ностальгия, стеклобетонные джунгли и древняя готика, отзвуки страшной истории восточноевропейских стран. Покалеченных, однако ВЫЖИВШИХ. «Прага», первый роман Артура Филлипса, предшествовал роману «Египтолог» (о нем я писала в предыдущей избушке ) и на Западе стал бестселлером. Эта книга вмещает в себя всю европейскую литературу. Книга для «золотой молодежи», любителей гламурных психотриллеров, нового «потерянного поколения», которому уже ничто не поможет. ****************** Кто ПОБЕДИЛ в Холодной ВОЙНЕ? Мы. Наше поколение. Наши жертвы сломали хребет чудовищу Коммунизма. Да, согласен, конечно: родители пережили дни мер-цающей черно-белой хроники кубинского ракетного кризиса и Вьетнама. Но мы, кто родился при Джонсоне, Никсоне и Форде — поколение триумфаторов. С рождения мы готовились к Армагеддону; мы не знали ничего другого, кроме гарантии взаимного уничтожения, — и мы ухом не вели. Мы взрослели, в упор глядя на Брежнева, Андропова, Черненко, Устинова. Нас приучили к их каменному молчанию, сморщенным лицам и кратким правлениям. Когда Горбачев высунул голову из крейлеского бункера — что он увидел? Он увидел нас, как мы идем в колледж, вполне готовые довольствоваться слегка урезанными студенческими займами, чтобы хватило денег на «Звездные войны», делаем, что должны, голосуем за Рейгана. Профилирующим предметом у нас была советология; мы листали книжки про коммунизм, ни разу не усомнившись в никчемности этой ужасающей доктрины. Никаких кембриджских шпионских колец, никаких красноватых сочувствующих в наших рядах. Над теми, кто ехал выращивать овощи для сандинистов, смеялись, и они возвращались домой вразумленными. Мы читали ЦРУшные романы-технотриллеры — все до одного. Смеясь, мы вставали на воинский учет — в таких количествах, что Кремлю впору было задрожать. И не забывайте, мы были поколением, вдохновившим «Эм-ти-ви» и «Си-эн-Зн»; никакая берлинская стена не могла загородить от них, и ни один полнокровный восточный немец, оказавшись перед выбором между Мадонной и Хонеккером, между «Полицией Майами. Отделом нравов» и Штази не мог не думать, что пора что-то менять. Господи, вот было время, вот был дух тогда. Мы знали, за что стоим, мы работали рука об руку с друзьями на летней практике в Вашингтоне или шли с рюкзаками по Франции, дискутировали с сопливыми датскими мальчишками, которые верили, что вся Холодная война — из-за упрямства американских империалистов. «Где ты был, когда они отпустили своих сателлитов, дед? Где ты был в день окончания Холодной войны» Тогда вопросы нам зададут наши внуки, и лично я, черт подерц, с радостью отвечу: «Мы с ребятами были там, Тимми, — все время. Мы сидели в общежитии и смотрели все на таком большом экране и с такими мощными динамиками объемного звука, что практически чувствовалось, как кувалды бьют по стене. Так пришла свобода, Тимми. Мы добились ее ради тебя». Кто повалил Берлинскую стену? Мы с тобой, Джек, мы с тобой. И все же, все же — какой ценой? Кто из нас может сказать, что мы остались невредимы? Кто из нас не вспоминает юность, которой нас во многом лишили? Весенние денечки были не для тех, кто на переднем крае. Да, мы скованы дружбой, испытанной огнем. Мы мужчины, хотя, наверное, из ранних. Наши души видели бездну. Благодать? Проклятие? Просто реальность, друзья. И теперь мы — армия великодушных захватчиков, что протягивают былым врагам открытую ладонь и предлагают начать с нуля: шикарные возможности для инвестиций, первоклассное обучение языку и поколение новых ретро-хиппи, плохих художников и клипных детишек. Точно как Макартур в Японии. Начать по-новому им, а что нам? Я боюсь ответа на этот вопрос. Нам нужно просто залечивать раны и надеяться, что дети и дети детей и дети наших бывших врагов и дети детей наших бывших врагов захотят процветать в новой Аркадии, купленной нашим жертвоприношением. Будем возделывать наш сад. Увидимся в пятницу вечером в «А Хазам»! *********************** Девочке нужен стаканчик кларета Или шубка из норки небанального цвета. Есть дамы, что любят обеденный час, Есть дамы, которых волнует чай, И есть такие, которых уговорить можно только в шале после спуска на лыжах с горы. И разные милые штучки, такие, как бал-мюзет, Или дивные звуки бандонеонов и кастаньет, Но мою девчушку из кухни не выманишь, нет, Пока хоть один у ней есть жаром пышущий креп-сюзет. Можно ей перед обедом стаканчик налить, Но так ее вряд ли удастся заполучить. Ведь эту девчонку предобеденным бренди Нипочем не заставишь, нипочем не заставишь грешить С марафета — из носу кровь идет, а с травы ее в сон клонит сильно. И к брильянтам особо ее не влечет, А с пирожных она плаксива. Потому что лишь после завтрака Она самая шикарная-импозантная. Моя девушка после завтрака! Моя девушка после завтрака! ************** Джон не верит ни в какую религию, не относится к мучительно латентным гомосексуалистам, не может похвастать никаким особенным физическим уродством. Довольно разумный, интересующийся окружающим миром, воспитанный вне подавляющих сексуальность систем, не одержимый браком, с тягой к женщинам вообще и к некоторым женщинам в частности, Джон Прайс все еще девственник. Здоровый американский мужчина 1966 года рождения провел себя сквозь взросление и обучение в смешанном колледже и в двадцать четыре года добрался до 1 июля 1990 года девственником? Задолго до полового созревания, задолго до того, как впервые заметил особую форму и аромат девочек, задолго до первой ужасающей дворовой дезинформации о механике этого дела, задолго до оглушения первой безжалостной эрекцией, когда он боялся лишиться чувств оттого, что вся кровь отлила от мозга, Джон Прайс полюбил читать. Ранний и жадный читатель, как и брат до него, Джон добывал из книг содержательные уроки жизни, которые хранил в маленьком блокноте с портретом Вилли Старджелла, обаятельного капитана и игрока первой базы «Питтсбургских пиратов», на обложке. Начав небрежными печатными бук-вами восьмилетки, переходя к осторожному курсиву десяти лет, вырабатывая дерзкие росчерки в двенадцать — подражание почерку отца — и развив почерк до небрежных печатных букв первокурсника, Джон записывал выводы, подобные этим: 8 лет: избегай морских путешествий («Остров сокровищ»). 9 лет: когда становишься старше, все меньше веселья («Лев, ведьма и платяной шкаф»). 9 лет: не ищи неприятностей («Хоббит»). 10 лет: выбраться из беды стоит больших денег («Граф Монте-Кри-сто»). 11 лет: иногда лучше не искать от добра добра («История доктора Джекилла и мистера Хайда»). 12 лет: если не будешь по-настоящему осторожен, вырастешь озлобленным («Моби Дик»). 13 лет: всегда знай, где у тебя пути к отступлению и что может послужить оружием в случае беды («Сердце тьмы»). 13 лет: не читай слишком много («Дон Кихот»). 15 лет: лучше умереть, даже медленно умереть, чем жениться («Война и мир»). 15 лет: множество людей чувствует то же, что и я, только они научились это скрывать («Посторонний»), потому что они вруны («Над пропастью во ржи»). 16 лет: Я хочу жить внутри пылающего круга любви и романтики (без указания книги; запись яростно замазана черной пастой вскоре после того, как сделана). 17 лет: что прошло, о том забудь — как ни думай, уже ничего не изменишь («Великий Гэтсби»). 19 лет, последняя запись, первый курс колледжа: Никому нет дела. Да и с чего бы? («За закрытыми дверями», «Тошнота»). Какие-то из этих уроков Джон забыл, сознательно отбросил, спокойно перерос или изменил для дальнейшего употребления. Но не все. Из двухсот с лишним записей в растрепанном блокноте одна сохранила на много лет строгую власть над поступками Джона. Он сделал ее в одиннадцать, примерно в то же время, когда его впервые заставили спать в одной кровати со Скоттом, потому что Джонову кровать занял отец, изгнанный из спальни, а вскоре — в первый раз из многих — и за дверь: «Секс заставляет людей поступать, как хочет он, а не как хотят они сами. Секс делает людей идиотами, и его нужно избегать, хотя это, кажется, трудно». (Подходящие примеры добавлялись не один год, всеми разными почерками: «Майк Стил и убийца-чистюля», «Три мушкетера», Шерлок Холмс в «Скандале в Богемии», «Айвенго», Бытие, «Лолита», Исход, «Тэсс из рода д'Эрбервилей», Второзаконие, «В сторону Свана», и так далее, до конца первого курса в колледже). Что-то нашлось в том жутковатом триллере о Майке Стиле, и годом позже — в изменах, сомнениях и шараханьях д'Артаньяна и Атоса, что-то в Шерлоке Холмсе, таскавшемся по пятам (надежный, могучий Шерлок!) за этой нелепой Ирен Адлер, не говоря уже о мистере Прайсе. Каким-то способом в одиннадцать лет, где-то по-настоящему гордясь собой, Джон Прайс без всякой помощи со стороны постиг то, что определил для себя как первый из открытых законов человеческой природы. Книга за книгой, сюжет за сюжетом, секс подрывал принципы, пускал под откос карьеры, рушил порядок, соблазнял героев стать ленивыми и глупыми. На время чтение стало для Джона буквально тошнотворно: герой за героем превращались в фигляров, и почти каждая книга была картой все тех же трагических земель. В одиннадцать лет мальчик знал, какая сила воли, какие жертвы ему понадобятся, но был готов: к этому сексу он и пальцем не притронется. К четырнадцати годам у Джона был готов всеобъемлющий план: несмотря на бесчисленные попытки защититься своей маленькой «моралью» или «принципами», люди (и не в последнюю очередь родители, а позже и Гаргантюа Скотт) все так же оказываются в дураках; значит, единственное гарантированно достойное сексуальное поведение, единственно моральное — если уж настаивать на этом слове, — поведение — полное, непреклонное пожизненное никакого секса…. **************** — Нынешнее венгерское правительство, мистер Габор, — бывшие лагерники, диссиденты, которые стали министрами, поэты и мыслители: многие из них тоже есть в нашем каталоге. Мы печатали их и других неизвестных венгров, забытых после 1956-го. Это, разумеется, предполагало свои трудности с доставкой рукописей, но все возможно с австрийским паспортом и при желании, если изо всех сил постараться. Заведомо убыточный каталог самиздата включает в себя в основном дневники и эссе: страшные рассказы о коммунистических временах, философские трактаты о честной жизни среди бесчестья и предательства, безнадежно фантастические и нереальные, притом в ретроспекции удивительные и прорабские видения устройства и духа будущей демократической Beнгрии. Все это добывали и вывозили из Венгрии с громадным риском. Имре не останавливается на подробностях, лишь качает свою курильницу загадок, пока аромат тайн не проникает в комнату и не щекочет американцу ноздри. — Абсолютно никакой коммерческой ценности. Но хорошая реклама, надо отдать должное старому вруну, — говорит Чарлз, когда подают пирожные. — Ты, наверное, мне понадобишься, Джонни, чтобы довести это дело до конца. Ты когда-нибудь лоббировал? Хотя бы просто для разнообразия загрузим твою маленькую пишущую машинку кое-чем полезным, и, может, это принесет тебе какие-то деньги. Вопросы, предложенные Карою Хорвату между 11 августа 1914 г. и 16 июля Г947 г.:Вы глава небольшого, но успешного издательства, принадлежащего вашей семье. Обрисуйте, пожалуйста, бизнес-решения, которые вы принимаете после каждого из семнадцати следующих событий, произошедших в стране, где вы ведете дела. Объясните, откуда вы берете материальные и трудовые ресурсы, как измеряете емкость рынка, определяете ассортимент продукции, ведете маркетинг и вместе со старшим административным составом осуществляете обязанности по общему стратегическому долговременному планированию. I Ваша страна участвует в мировой войне, проигрывает мировую войну; рабочая сила в дефиците; инфляция опасно велика. Умирает ваш средний сын, отчего вы на несколько недель погружаетесь в депрессию и немоту. Вы решаете остановить выпуск нескольких прибыльных изданий, потому что их авторы несут ответственность за эпидемию гриппа, унесшую жизнь вашего сына. К концу вашей депрессии истрачено почти все, что выручено в войну на выпуске официальных списков погибших и раненых, повесток, карт и пропаганды. ii Ваша страна отпадает от стабильной политической системы, которой принадлежала столетиями; политика опасна, правительство беспомощно. iii. Начинается жестокая коммунистическая диктатура, вашу типографию национализируют. Вы лишаетесь всего, и вас арестовывают. Коммунистическая власть почти на 70 процентов — евреи, вы находите эти цифры крайне показатель-ными. В насыщенном графике коммунистов приблизительно намечена дата вашей казни. iv. Ваша страна проигрывает еще одну войну (или скорее — эпилог к последней войне), и ее оккупируют румыны, которые недолго хозяйничают в Будапеште, прежде чем отдать его и уйти восвояси. Все это время вы находитесь в тюрьме, и ваша казнь сначала переносится, потом откладывается на неопределенное время. v. После четырех месяцев власти коммунистов начинается успешная правая контрреволюция. Вас освобождают из тюрьмы, вам возвращают вашу собственность (вы увольняете троих решительных антикоммунистов - евреев под предлогом сочувствия коммунистическому подполью), и вас лично благодарит за храбрость глава государства, регент/вице-адмирал. '(Он регент, хотя в стране нет монарха, от имени которого он правит, он вице-адмирал, хотя у вашей страны больше нет морского побережья, она лишилась его, как и семидесяти процентов своих земель и шестидесяти процентов населения по предсказуемо непопулярному и оскорбительному Версальскому договору, завершившему мировую войну.) Регент провозглашает вашу типографию памятью народа и совестью нации. Вы получаете медаль, которую вешаете у себя в конторе в стеклянном футляре, над которым прицеплена маленькая электрическая лампочка. Страну охватывают казни коммунистов и подозреваемых. Спрос на «национально - христианские» газеты и сочинения кажется очень соблазнительным фундаментом для восстановления семейного капитала. vi. Cтрана едва избежала гражданской войны — ненадолго появился претендент на венгерский престол. vii. Мир и процветание наконец возвращаются в вашу страну. Растет спрос на издававшихся у вас венгерских писателей и ученых, хотя в душе вы связываете их имена с тюрьмой, деспотией, убийствами и болезнями. Вы полагаете, что процве-тание, которое они могут вам принести, пусть и необходимо, есть компромисс со злом и воняет серой. ix. Выборы, последовавшие за Депрессией, предсказуемо благоволят фашистам. Новое правительство регента заигрывает с Муссолини и с Гитлером и проталкивает законы, устанавливающие процентную норму на прием евреев в университеты и допуск к профессиям, потом — объявляющие их чуждой расой. Пожалуйста, опишите, как расширяются возможности вашей фирмы с точки зрения приобретения собственности и получения прибыли. х. Еще одна мировая война. Ваша страна, зажатая между двумя громадными воюющими армиями, которые и не думают принимать ее в расчет как независимую нацию изо всех сил старается не вступать в войну. Опишите ваши правительственные и военные типографские заказы. xi. Вынужденная к кому-нибудь примкнуть, ваша страна осторожно приступает к войне в составе Оси и робко помогает вторжению в Советский Союз. Правительство запрещает браки между евреями и неевреями. Пожалуйста, оцените, сколь-ко объявлений с правительственным указом вы можете напечатать и расклеить в. еврейском районе в кратчайшие сроки. xii. По упрямому настоянию Германии венгерское правительство неохотно, негромко объявляет войну Соединенным Штатам и Великобритании. Новые законы обязывают евреев носить желтые звезды и жить в Пештском гетто. После первых попыток перемещения евреев в лагеря смерти правительство останавливает депортацию — будапештская полиция, ответственная за облавы, грозит мятежом. Пожалуйста, пересчитайте доходы от объявлений, включая распоряжения о депортации и их отмену. xiii. Правительство намекает немецким союзникам, что теперь хотело бы выйти из войны: оно вступило в нее только затем, чтобы отвоевать обратно немного из того, чего Венгрия лишилась в последнюю мировую войну, у Венгрии все равно нет серьезных претензий к американцам и британцам. Регент ведет тайные переговоры с Западом, затем публично, по национальному радио, объявляет, что Венгрия заключила с Западом сепаратный мир. Немецкие союзники, не скрывая презрения, тут же наводняют Венгрию. Изощренная дипломатическая хитрость регента оказалась бесполезна: во дворце на Будайском Замковом холме устраивают штаб немцы и их венгерские союзники — йедоэсэсовцы из «Скрещенных стрел», регента вывозят в Берлин. А в Будапеште многие ваши соотечественники с готовностью предлагают свою помощь в погрузке евреев в эшелоны до Освенцима. Имущество и квартиры евреев можно свободно забирать. «Скрещенные стрелы», члены которых есть и среди тех, кто работает или работал у ваших типографских машин, в своей вдохновенной жестокости стараются превзойти СС. Тем временем остальные члены правительства проводят в жизнь условия сепаратного мира с Союзниками и объявляют войну немцам (оккупировавшим Венгрию). Ваша страна воюет против всех. Пожалуйста, опишите подробно свои коммерческие и деловые возможности. xiv. По утрам вас бомбят американцы и британцы. Погибает ваш старший сын (и наследник, выученный делу). По вечерам вас бомбят Советы. Погибает ваш младший сын. Входит Советская армия. Немцы — уже выбитые почти из всех стран, которые они в свое время заняли, — без какой-либо видимой причины решают держаться за Венгрию и вместе с союзниками из «Скрещенных стрел» устроить последний оборонительный рубеж на вершине Замкового холма. Евреев убивают прямо на улицах и на прекрасных дунайских набе-режных: у руин разбомбленных отелей «Карлтон», «Бристоль» и «Венгрия» их связанными по несколько человек сталкивают в ледяную воду с изысканной набережной Корсо. Артиллерийские и танковые перестрелки ровняют город с землей. Погибает ваша жена. Пожалуйста, объясните, как в дальнейшем получать прибыль от работы- типографии, невзирая на парализующее горе, мысли о самоубийстве и почти окончательный экономический коллапс страны. xv. Последние немцы отступают, убивая (Венгрия — их враг), и победоносные русские освободители принимаются воровать и насиловать все, что стоит красть и насиловать (Венгрия — их враг). Ваш офис разбит в щепки, солдаты Красной армии испражняются на ваши книги, в том числе на редкие издания XIX века, среди которых роскошно оформленные тома стихов вашего деда. Советские генералы, чтобы оправдать безумные цифры захваченных в плен, доложенные Сталину за годы войны, хватают и увозят в СССР всех венгерских мужчин, независимо от того, воевали они или нет, и за фашистов ли воевали. Ваш последний уцелевший ребенок — сын, рослый парень двадцати трех лет, 157 дней прячется в подвале, потом выходит, щурясь, потеряв девяносто четыре фунта от своего довоенного веса. Вам уже, в общем, все равно. xvi. Ваша страна снова проиграла мировую войну. Венгерские деньги ничего не стоят. Типографская краска и бумага в дефиците. В столице нет ни газа, ни электричества, ни телефонной сети, ни целого стекла. Здание вашей конторы стоит, но печатные машины серьезно повреждены. Понемногу возвращаются уцелевшие евреи и требуют обратно свои разграбленные квартиры, мебель и другое имущество. Пожалуйста, ведите ваше семейное дело в воцарившемся хаосе, при том что у вас едва хватает сил и желания вылезать из завонявшей постели. xvii. Наступает относительный мир, полудемократия, начинается восстановление, однако на заднем плане уже группируются коммунисты, прибирают к рукам полицию и силовой аппарат, арестовывая, пытая, убивая. У вас почти не осталось рабочих, почти не осталось имущества, нет желания продолжать работу. По несколько дней подряд вы проводите, сидя в мягком рыжем кресле с засалившимся подголовником. Хозяева этого кресла еще не вернулись из своего временного военного местопребывания. Вопрос, вернутся ли они, найдут ли кресло, которое ваше по праву, и потребуют ли его назад, занимает в ваших мыслях непропорционально много места. Вы почти не разговариваете. Ваш уцелевший сын, нечаянный поздний ребенок, которого вы почти не знаете, приносит вам еду и сигареты. ;Едите вы мало, а курите много. Иногда вы приходите в типографию и молча наблюдаете, как кто-то из рабочих пытается что-нибудь наладить. Вас обвиняют в сочувствии нацистам за некоторые ваши поступки и высказывания во время войны, но сын решительно вас защищает; вместо того, чтобы публично повесить, вас, в общем, оставляют в покое. Вам все равно. Вы умираете от хронического запущенного сердечного заболевания, и ваш сын хоронит вас на кладбище Керепеши ярким солнечным днем 16 июля 1947 года. Вас погребают в том же склепе, где лежат ваши многочисленные предки, ваша жена, ваша сестра Клара и четверо ваших старших детей. На следующей неделе возвращаются домой хозяева рыжего кресла, и ваш сын не находит, что сказать или сделать, кроме как вежливо придержать дверь, позволяя людям, которых он с детства знал и любил, выкатить мебель через холл на прежнее место, в соседнюю квартиру.
полная версия страницы